Текст книги "Айни"

Автор книги: Юсуф Акобиров

Соавторы: Шафкат Харисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Современность в литературе

«Воспоминания» – лебединая песня, вершина творчества устода, шедевр реалистического искусства – поражают читателя лиричностью, простотой изложения, достоверностью и художественной убедительностью,

Как-то Мирзо Турсун-заде спросил устода:

– У вас была записная книжка?

– Нет, я писал по памяти…

В 1947 году на совещании комитета партии обсуждался вопрос творчества писателей Таджикистана. После вступительного доклада «о состоянии литературы» на трибуну один за другим стали выходить молодые писатели. Они выступали с категорическим требованием – писать только на тему дня, только о сегодняшней жизни, только о людях, живущих «рядом»…

Устод слушал и то удивлялся, то сердился и хмурился. Потом взял слово:

– Партия требует современных произведений, и это естественно, нам нужны только правдивые и яркие художественные произведения. Но ведь это и есть цель и задача литературы, ее первооснова. Однако можно писать о сегодняшнем дне, и это будет звучать несовременно, а исторические произведения – современно: все зависит от мастерства и точки зрения художника. Не надо забывать о классиках литературы – их произведения и через сто лет будут современными.

Сейчас речь идет о реализме и народности, о правде и художественном видении. Партия против идеализации в литературе вообще, и в частности – против идеализации феодального общества.

Каждый писатель, прежде чем писать, должен себе ясно представить ту жизнь, о которой он пишет…

В то время устод перерабатывал отдельные главы «Смерти ростовщика» и «Воспоминаний»,

Работа с молодыми – воспитание

Молодые писатели обычно преподносят Айни по два экземпляра своей книги, один – с дарственной надписью, а другой – в надежде, что весь он будет исчеркан правкой устода.

И действительно, перед тем как вернуть этот второй экземпляр автору, он исписывал его поля своими замечаниями и предложениями, Обычно литературная молодежь очень ценила его помощь, и авторы снова перерабатывали свои произведения, принимая во внимание замечания большого мастера. Случалось, что даже до того, как сдать рукопись в набор, авторы давали ее на просмотр устоду и, только получив «добро», отваживались доверяться редактору издательства.

Р. Джалил, С. Улуг-заде, Дж. Икрами, Дехоти – маститые писатели, сделавшие большой вклад в таджикскую литературу, в то время еще начинающие, постоянно обращались за помощью к устоду, учились у него трудолюбию и упорству в работе над словом.

На II съезде писателей Таджикистана в 1947 году литературовед Абдулгани Мирзоев выступил с анализом стихов молодого поэта М. Фархата. Он высказал свои сомнения и критические замечания. Айни нашел, что Мирзоев несколько крутовато обошелся с молодым поэтом. Чтобы подбодрить Фархата, устод в своем выступлении сказал:

– …Молодцы наши молодые поэты, такие, например, как Фархат: они смело и по-новаторски ломают каноны старого стихосложения и строят новые. Фархат учится у Маяковского, вводит новые, хорошие, умные слова в таджикский язык. Пускай же они учатся и строят, им предстоит развивать нашу литературу…

Однако, когда Фархат, обнадеженный заступничеством Айни, выступил с гневной отповедью в адрес Абдулгани Мирзоева, его нападки и упреки очень рассердили устода и после выступления Фархата он снова попросил слова.

– Очень плохо, – сказал устод, – когда молодые не прислушиваются к голосу критика, не хотят понять своих ошибок и заблуждений. Примером тому «оправдательное» выступление М. Фархата.

Однажды поэт Дехоти получил письмо из Самарканда:

«Дорогой товарищ Пирмухаммат-заде! Я поздравляю вас со стихом (речь шла о стихотворении Дехоти «Три точки зрения»). Это стихотворение у вас получилось превосходно, гораздо лучше прежних стихов.

Но для ваших возможностей это еще не предел. Вы, с вашим талантом, можете писать лучше. Знайте, что у вас и раньше была наклонность к поэзии, но почему же тогда ваши стихи получались неудачными, плохими и бледными?

Ясно, над этими последними стихами вы потрудились больше. А надо, чтобы в будущем вы работали еще больше. Поэт, прежде чем переписать свои творения набело, должен не только придирчиво просмотреть от начала до конца каждую строфу и четырехстишие, но даже каждое слово. Работать надо постоянно, только при этом качестве стих будет удовлетворительным, сам поэт научится писать и, наконец, сможет с легкостью Лахути создавать поэмы…»

В конце этого письма Айни, ссылаясь на собственный опыт, заключает: «…поэт не должен считаться со временем, пока ему работается; во сне, за обедом, на прогулке или во время отдыха нужно непрестанно думать над словом, необходимым для данного стиха…»

В открытом письме молодому писателю П. Толису Айни дает детальный разбор его рассказа «Абитуриенты». Письмо это равно адресовано и всем молодым писателям Таджикистана.

Это открытое письмо устода литераторы действительно «взяли на вооружение», но устод, не успокоившись, пишет редактору журнала «Шарки Сурх», где в то время работал Толис;

«Где сейчас Толис – в Сталинабаде или в Ленинабаде? Как он принял мой отзыв, согласился ли с ним или нет? С его ли согласия вы его напечатали или без? Если вы ответите на мое письмо – я буду весьма вам благодарен. Табиб должен знать, как действует его предписание: если отрицательно, он должен найти другой рецепт…»

Как-то устод в письме своему сыну Камолу, анализируя «Тадбири», указывает на слабости автора:

«…Несомненно, автор – одаренный и ясно представляет себе насущные задачи современности, однако стих у него незрелый, техника слабая, он не использовал богатства классического наследия, чувствуется еще и политическая его незрелость: автор, представляя себе угрозу третьей мировой войны, удивляется действиям империалистов, но не удивляться он должен, а противодействовать… Надо в стихах выражать свое личное, внутреннее ощущение, миропонимание…»

Писатель-академик

Величайшее достижение в науке и культуре Таджикской Советской Социалистической Республики – Академия наук Таджикской ССР была основана 14 апреля 1951 года. Об этом решении правительства было сообщено в газете, и одним из первых академиков был назван Садриддин Айни. Президентом Академии он был выбран единогласно! Иначе и быть не могло – человек, отстаивавший право таджиков на самоопределение, боровшийся за чистоту языка, воспитатель целого поколения советских таджикских писателей, приложивший немало труда для образования Академии, человек, написавший историю таджиков и первые в стране реалистические романы и повести, естественно, заслуживал звания академика и по праву мог занять должность президента Академии.

Один из учеников президента, ныне заслуженный ученый Мукимов Рахим, вспоминает:

«Однажды я и Сайда Нуруллаева пришли к учителю. Он – тяжелобольной – лежал в постели. Мы, справившись о здоровье (какое уж там здоровье), собрались уходить.

– Почему не вспоминаете о работе? Если я долго буду болеть, тогда что? Пройдет срок защиты вашей диссертации.

– Ничего, домулло, вам станет лучше, тогда и поговорим…

– Вы будете читать, а я – слушать, так-то будет лучше. Почти два месяца, долгими часами устод, лежа в постели, выслушивал нас самым внимательным образом, внося свои поправки.

– На следующей неделе, в этот же день, приходите за рецензией, – сказал он мне, когда мы, наконец, закончили работу.

Я с нетерпением дожидался часа, когда услышу оценку своей работы. Наконец я пришел к устоду. Он достал из-под подушки несколько листов, исписанных мелким бисером арабской вязи.

– Вот моя рецензия. Читайте.

До сих пор помню, как дрожали мои руки и как трудно было мне читать рецензию, написанную тяжелобольным в постели: только огромная любовь к делу и внимание к человеку двигали его пером. Устод внимательно слушал и удовлетворенно кивал головой. Вдруг я каким-то внутренним чувством определил, что он смертельно устал; Айни действительно откинулся на подушку и тихо сказал:

– Остальное дочитаете дома, переведете на русский язык и принесете, я подпишу.

Прочитав рецензию, я был на верху блаженства: устод давал высокую оценку моему трехлетнему труду…»

Почти все – сегодня маститые и признанные писатели Таджикистана: Мирзо Турсун-заде, Сотым Улуг-заде, Мирсаид Миршакар, Джалол Икрами, Рахим Джмалил и многие другие – были учениками первого таджикского академика, первого президента Академии наук Таджикистана – Садриддина Сайидмурадовича Айни. Устод был редактором их первых книг, в предисловиях желал им доброго пути и славной судьбы, в рецензиях указывал на их ошибки и недочеты…

Айни редактировал роман Джалола Икрами о коллективизации, о первых днях жизни колхоза «Шоди». По рекомендации устода автор переписал свое произведение в чистые тетради и, заполняя одну страницу, другую оставлял свободной. Объем рукописи был не маленький – 23 печатных листов. Устод заполнил своими замечаниями все чистые листы рукописи, исписав их мелкой арабской вязью. Эти заметки помогли не только автору, но и очень многим прозаикам. Говорят, что если бы напечатали замечания устода, то объем их превысил бы объем романа.

В январе 1937 года Айни писал одному из авторов:

«По просьбе вашей и Гостаджикиздата я, тщательно вникнув в вашу рукопись, отметил ошибки и недочеты.

– Теперь вот какая вам предстоит задача:

1. Перечитайте наново свою рукопись и отметьте места, подлежащие переработке (это я пишу потому, что вы не обратили внимания на мои замечания, сделанные на полях вашей книги «Что вы привезли из Москвы». Возможно, вы тогда о них забыли).

2. Прежде чем приступить к переработке, прочитайте своим коллегам-писателям мои замечания. Во-первых, для того, чтоб и другие писатели воспользовались моими записями, во-вторых, чтобы услышать высказывания товарищей и использовать их в своей работе.

3. При последующих переработках – при работе над рукописью, никогда не беритесь за дело с тяжелым сердцем, работайте с радостью на душе, с легкостью и светлым чувством; если вы утомлены или расстроены – отложите работу на следующий день; никогда не бойтесь браться за второй, третий, четвертый вариант…»

Свои заметки устод заканчивал советом:

«…Основное внимание автор должен обратить на язык своего детища: надо использовать народный говор и меткие народные выражения, но при всем том язык автора должен отличаться литературной грамотностью, нельзя забывать высказывания Горького в «Правде».

После основательной работы над рукописью автор доведет ее до совершенства, и книга станет явлением в советской литературе. Я надеюсь, что, если молодые люди, работая над своими произведениями, затратят хотя бы одну десятую того времени, что ушло у меня на эти заметки, они в будущем станут настоящими писателями нашей эпохи».

Писатель Джалол Икрами вспоминает:

«Хотя устод жил в Самарканде, он был в центре литературной жизни: состоял в переписке с Душанбе и иногда приезжал в столицу республики».

В сентябре 1940 года вышел первый номер журнала «Шарки Сурх». Это было большое событие в культурной жизни республики.

Скоро в редакцию пришло письмо устода:

«Прочитал первый номер журнала «Шарки Сурх», – пишет Айни, – на последних страницах вы призываете читателей высказать свое мнение. Я – один из читателей журнала и хочу высказать свои соображения:

1. Оглавление этого номера – одна из удач журнала.

2. Однако при напечатании главы «Алфулаайл» (из «Азиз и Азиза») и произведения Навои «Фархад и Ширин» вы допустили просчет. Надо было хоть кратко сообщить биографические сведения об авторе и дать небольшую справку о самом произведении. Надо было и о Навои дать историческую справку: когда и кем переведено произведение (никогда еще перевод не достигал вершин оригинала, особенно стихи). Дать оценку переводу, тем более что «Фархад и Ширин» печатается к юбилею 500-летия Навои, и ваш отрывок был бы хорошим подарком.

К тому же каждый из молодых поэтов мог бы дать отрывок из своих произведений (хотя пока еще не видно таких талантов, как Юсуфи и Дехоти). В отличие от газеты, жизнь которой короткая – один день, – журнал вправе требовать от авторов большего, это тоже немаловажно.

Мои предложения:

1. Объем журнала должен быть не менее объема узбекистанского журнала «Гулистон».

2. Техника оформления журнала и обложки тоже должна быть не хуже «Гулистона».

3. Также и бумагу надо подобрать лучшую, найти фотографии, редкие и интересные (конечно, это вызовет дополнительные расходы, но, если подойти умело – издать интересный журнал, – то и тираж соответственно возрастет и окупит расходы).

4. Важнейшая задача редакции – наладить связь с Союзпечатью и посоветовать им то, что вы считаете необходимым для вашего журнала и, если они не примут ваших предложений, воздействовать на них через вышестоящие организации. Например, этот номер в киосках Самарканда найти невозможно; необходимо, кроме обеспечения всех киосков Таджикистана, обеспечить и киоски Узбекистана, особенно в тех районах, где живут таджики, обеспечить все киоски Средней Азии (недавно я был в Ашхабаде, там много людей, владеющих фарсидским языком, они, словно изголодавшись, ищут литературу на таджикском языке в Мерве, Чарджуе и других районах Туркмении).

5. Надо использовать устное народное творчество – фольклор. Народные четверостишья – рубаи, лирические и задушевные, ничуть не хуже классического наследия.

С дружеским приветом Айни».

Устод Айни внимательно читал каждый номер молодежного журнала и часто в письмах делал исправления и давал указания.

Однажды устод крепко обиделся на работников журнала. Редактор Джалол Икрами получил письмо:

«…Вы мне сообщали, что в будущем журнал будет увеличен в объеме до 8 печатных листов… это известие меня порадовало – я полагал, что содержание журнала станет более интересным и разнообразным, что в нем будут представлены различные жанры поэзии и прозы. Однако журналом я остался недоволен, особенно его третьим номером: из 40 страниц журнала 20 занимают мои «Воспоминания», и в том же номере – статья товарища Улуг-заде обо мне! Ведь читатели скажут, что я использовал свой авторитет. Если не скажут – то имеют право сказать, они ведь не знают, что я не давал согласия на это, да и некрасиво получается. Если для журнала не хватает оригинального материала – разве не смогли бы вы сами, или Фотех Ниязи, или кто-либо другой из ваших сотрудников перевести отрывки из московских журналов? В русских журналах и вообще в русской литературе есть никогда не стареющие произведения, и для таджикского читателя они всегда будут новыми. А критические заметки и статьи о литературе! В конце концов журнал «Шарки Сурх» в отношении критики никогда не выполнял своего долга. Молодые могли бы выступать с рецензиями, русские писатели так беспощадно дают оценку и предъявляют такие высокие требования к литературе, так критикуют друг друга, что нам надо у них учиться…»

Устод радовался каждой удаче собратьев по перу, каждому точно найденному слову, каждому хорошему произведению молодых и переживал, если встречались вялые, скучные, длинные стихи. Особенно в последние годы жизни он глубоко тревожился и раздумывал над проблемами новой таджикской поэзии. Он мечтал написать в помощь молодым книгу о таджикской поэзии.

В одном из писем к Мирзо Турсун-заде, от 27 декабря 1948 года, устод более полно раскрывает свои думы и замыслы. После слов привета, сетований на старость и здоровье, жалобы на холода (зима 1948 года была особенно снежной и морозной) устод пишет, что две задачи не дают ему покоя: ему необходимо закончить «Воспоминания» и написать «Сравнительную поэтику таджикской современной и классической поэзии».

«…Известно, – пишет устод, – что основной размер таджикского стихосложения – аруз. Однако авторы таджикских стихов не отдавали себе отчета в том, что это именно таджикский размер, они считали, что аруз взят из арабского. Это ложное мнение легко опровергнуть: размеры хазадж, рамал, раджаз и другие звучат на арабском не так, как на таджико-фарсидском. Арабы заимствовали размеры таджико-фарсидского стиха, а таджики заимствовали лишь отдельные термины арабского языка и ритм.

Вторая ошибка таких «авторов» в том, что они, приводя примеры из классического наследия, считают размеры аруза ограниченными. Но мы, изучая народные стихи, видим, что в народе бытуют стихи, размеры которых невозможно встретить ни в одном сборнике, ни у одного классика…»

Далее Айни на приводимых примерах разъясняет свои положения.

«…Мы в силах, – продолжает Айни, – переработав (отредактировав) произведения народного творчества, подчинить их законам классического стихосложения, создать новые замечательные произведения. Понятные для народа, они в то же время будут не хуже классических.

Хотя я с самого детства занимаюсь законами стихосложения, но вышесказанные мысли зародились у меня только после Октябрьской революции: начав писать «Марш свободы» («Марсельезу»), я столкнулся с неожиданными затруднениями – ритма «Марсельезы» в таджикском языке не было, и мне пришлось порядком потрудиться, прежде чем я подыскал размер и ритм…

…После этого мне стало понятно, что молодежь и время требуют новых песен, нового размера и новых правил стихосложения. Надо до конца продолжать процесс выработки новых ритмов и новых законов стихосложения; до тех пор, пока наши стихи не будут соответствовать… требованиям нового времени, до тех пор мы не имеем права успокаиваться.

Некоторые молодые стараются создавать новые стихи, однако они не уяснили себе, в чем же это новое и что устарело, какие требования надо предъявлять, а от каких следует отказаться: если они для таджикских стихов берут ритм и размер новых узбекских стихов, конечно, ничего путного у них не получится.

Если бы узбекские товарищи пересмотрели свои правила стихосложения, творчески подошли к вопросам поэзии, конечно, было бы очень хорошо.

Мы обязаны выполнить свой долг перед поэзией – для этого есть фундамент, почва подготовлена. Я считаю, что пока буду жив, должен до конца разработать вопросы стихосложения…»

«…Если же я не смогу больше разрабатывать вопросы стихосложения, – заканчивает Айни, – пусть это мое письмо послужит моим вкладом в данный вопрос».

Вершина счастья

Апрель 1953 года. Вся Страна Советов поздравляла 75-летнего поэта, писателя, президента Академии наук Таджикской ССР Садриддина Айни, лауреата Государственной премии с днем рождения.

Президиум Верховного Совета СССР указом от 27 апреля 1953 года за выдающиеся заслуги в развитии искусства и литературы, в честь 75-летия со дня рождения наградил Айни орденом Трудового Красного Знамени.

Президент Академии наук СССР Несмеянов пишет: «…Ваша долголетняя плодотворная деятельность, развитие просвещения и науки – яркий пример честного служения таджикскому народу и другим братским народам Советского Союза, заслуженно получило признание и одобрение. Ваши произведения – полные любви к родному таджикскому народу, полные идеи дружбы с русским народом, учат таджиков преданности и патриотизму к Советской Родине, братству и интернационализму, зовут их к борьбе с пережитками прошлого, с байско-феодальными обычаями, к борьбе с буржуазным национализмом, – вошли в золотой фонд советской литературы и навеки вписали в историю искусства Ваше имя – основателя таджикской советской литературы. Велики Ваши заслуги в деле воспитания молодых.

В дни открытия Академии наук Таджикской ССР, явившегося большим явлением в культурном развитии республики, ученые с любовью, в один голос избрали Вас Президентом Академии наук Таджикской ССР. В дни, когда весь советский народ отмечает Ваш славный юбилей, мы от чистого сердца желаем Вам, Садриддин Сайидмурадович, быть живым-здоровым, здравствовать долго и плодотворно трудиться ради процветания Великой Родины, на пути счастья таджикского народа».

Константин Федин в редакцию литературно-политического журнала «Шарки Сурх», органа Союза писателей Таджикистана, прислал письмо:

«В редакцию «Шарки Сурх». Дорогие товарищи, прошу Вас передать мой сердечный привет основоположнику советской таджикской литературы, виднейшему писателю Советского Союза, талантливейшему таджикскому писателю Садриддину Айни.

Ни один писатель советского Ближнего Востока не смог мне дать столько радости, как Айни, своим произведением «Коротко о моей жизни». Семидесятипятилетие Садриддина Айни – юбилей нашей литературы, и я от чистого сердца с любовью и признательностью поздравляю его в этот день.

К. Федин, г. Москва».

Поэт С. Маршак прислал телеграмму в Душанбе:

«Уважаемому Садриддину Айни. Удивительного поэта ученого, основоположника таджикской культуры душой и сердцем поздравляю. Как и все советские читатели, я с душевным трепетом и восторгом читаю и перечитываю его книги, полные высоких мыслей и сердечного жара.

Желаю здоровья и счастья, труда и успехов.

С. Маршак.

Апрель, 1953 г., г. Москва».

Из Вильнюса лауреат Государственной премии Антанас Венцлова прислал поздравление:

«…Славная жизнь Айни, посвященная борьбе за свободу, культуру и счастье своего народа для всех писателей великой Родины, – великий пример для всех нас.

Замечательные произведения Садриддина Айни «Смерть ростовщика» и «Воспоминания», удостоенные Государственной премии, знают и любят читатели Литвы: его книги переведены и переизданы на литовский язык. Его книги «Смерть ростовщика» и «Воспоминания» написаны с большим писательским мастерством, показывают доскональное и глубокое знание писателем жизни, глубокую любовь к народу. Книги Садриддина Айни учат бесчисленных читателей жизни и показывают борьбу народов Средней Азии – таджиков и узбеков – за лучшую жизнь, воспитывают и наш литовский народ».

«Дорогой устод Садриддин Айни, – пишет узбекский поэт, академик Гафур Гулям, – основоположник советской таджикской литературы, велики его заслуги в становлении социалистической литературы этого народа.

Бесценные произведения мастера слова не только национальное богатство таджикского народа, но и литературная ценность узбекского народа.

Тысячи молодых современных талантов – работников искусства и литературы изучают творчество и осваивают его богатый опыт.

Молодые узбеки и таджики учатся у этого мастера слова как по его произведениям, так и по его жизненному опыту.

Читатели этих двух народов с интересом и вниманием перечитывают «Одину», «Дохунду», «Рабов» с большой пользой и удовольствием, а молодые писатели учатся мастерству по этим книгам.

Особенно «Воспоминания» помогут ученым, литераторам и востоковедам понять историю и время.

Тридцать лет я знаю его и дружу с ним. Когда я жил в Самарканде, очень часто я встречался с ним, беседовал и советовался с ним. Сейчас, каждый раз, как только я бываю в Самарканде, встречаюсь с ним и советуюсь с ним по вопросам своего творчества.

Как народ Таджикистана уважает великого писателя, так и все люди Советского Союза уважают, ценят и горячо любят его. Прежде чем он был избран президентом Академии наук Таджикистана и прежде чем ему было присвоено звание академика, Узбекистан избрал его членом правления Академии наук Узбекистана…

Счастлив, что я близкий друг, товарищ по перу, коллега такого устода, мастера слова.

Гафур Гулям.

Ташкент, апрель, 1953 год».

Известный казахский писатель Сабит Муканов признается:

«…Я не знаю таджикского языка, но на узбекском я прочитал основные произведения товарища Айни, например: «Дохунду», «Рабов», «Одину» и обе книги «Воспоминаний».

Родился я в северном Казахстане и был очень мало знаком с народами Средней Азии. Произведения Айни раскрыли передо мной новый мир, новую жизнь, интересных людей. Я назвал его таджикским и узбекским Бальзаком.

В детстве из уст мулл я слышал, что где-то очень далеко есть «благородная Бухара» и, по их словам, «после Мекки это второе место встреч мусульман». Я не видел Бухары, но по роману Айни я представил все и понял, что за «место встреч», понял, что до Советской власти там жестоко правил и угнетал народ эмир и его приближенные.

Из романа Айни я еще понял, что таджикский народ боролся против феодально-буржуазного гнета.

Образ Дохунды – это образ трудящихся, выступивших на борьбу за свободу.

Айни в романе «Рабы» ясно показывает, какими путями Англия стремилась захватить Азию, и для этой цели она прислала своего ставленника Анвар-пашу в Таджикистан. С помощью великого русского народа таджикский народ победил своего лютого врага.

Политика Англии потерпела поражение. Таджикский народ в братской семье народов Советского Союза строит счастливую жизнь.

…Мне посчастливилось много раз встречаться с товарищем Айни и вести с ним беседу. Живое сердце, ясный ум, глубокие знания, огромное писательское мастерство, человечность меня очень радовали.

Садриддин Айни – сын талантливого народа, народа, давшего миру несколько великих художников.

Он в течение семидесяти пяти лет жизни внес ценнейший вклад в дело науки и искусства и поэтому дорог не только таджикскому народу, но и всем народам многонациональной социалистической Родины, в том числе дорог и моему народу – казахам. Мои земляки все крупные произведения Айни читают на казахском языке.

Дорогой наш юбиляр много раз встречался и дружески беседовал с великим казахским акыном советского времени – Джамбулом Джабаевым. Без семи месяцев сто лет прожил Джамбул Джабаев и до последнего дыхания в его груди билось горячее сердце, и он пел удивительные песни, посвященные нашему великому времени.

Желаю дорогому дяде Садриддину Айни дожить, до возраста Джамбула и, подобно ему, подарить советскому читателю удивительные книги, посвященные жизни Родины.

Сабит Муканов.

г. Алма-Ата, 10 апреля 1953 г.».

В дни 75-летия С. Айни целую неделю со всех концов Советской Родины ученые, писатели, работники, колхозники, присылали письма, телеграммы, поздравления на имя известного писателя, ученого Садриддина Айни. Эти письма, телеграммы, поздравления – свидетельство признания народом заслуг ученого, поэта, писателя. Поздравления, всеобщее признание воодушевляли старого писателя, вдохновляли его на новые хорошие произведения. Несмотря на старость и болезнь, он работал без устали, заканчивая главы «Воспоминаний». Писал о жизни поэта-гуманиста Мирзо Абдулкадир Бедиля. Эта книга была его последним подарком читателям и вышла из печати в день смерти Садриддина Айни – 15 августа 1954 года.

У Айни были большие творческие планы. Он мечтал написать после издания десяти книг «Воспоминаний» исследование о классиках да еще закончить несколько больших и, по его мнению, важных работ.

Один из самых близких учеников С. Айни, языковед Рахим Хошим, в воспоминаниях писал:

«В 1950 году в беседе устод сказал:

– Если смерть минует меня, я должен сделать две важные работы: должен написать грамматику таджикского языка и другую – о поэтике таджикского стиха, аруз. У нас до сих пор нет такой доступной и ясной по мысли книги, чтоб молодые могли по ней учиться писать.

Я добавил:

– Еще одна работа, устод, вы забыли ее, кроме вас, ее никто не сможет сделать так полно и так емко. Этот труд – роман об Ахмаде Донише, о Бухаре и присоединении Средней Азии к России.

Устод подумал и медленно произнес:

– Этот труд тоже очень важный. Я о нем думал и кое-где мои мысли отразились в «Воспоминаниях». Тема эта достойна хорошего романа, нужного и полезного. Почему бы ее не использовать молодым?»

Да, Айни ставил перед собой очень важные и нужные, огромные задачи.

Однако жизнь не позволила ему завершить свои замыслы, осуществить планы, исполнить творческие желания.

15 июля 1954 года остановилось щедрое сердце писателя-гуманиста, первого таджикского академика, первого президента Академии наук Таджикистана, первого в Таджикистане лауреата Государственной премии.

Айни – видный ученый, историк и лингвист, доктор филологических наук, президент Академии наук Таджикской ССР, почетный член Академии наук Узбекской ССР, заслуженный деятель наук Узбекской ССР, заслуженный деятель наук Таджикской ССР, депутат Верховного Совета СССР и Верховного Совета Таджикской ССР…

…Июль 1954 года. Студенты педагогического института, мединститута, сельхозинститута, Государственного университета, сотрудники Академии наук и других учреждений, учащиеся школ, домохозяйки – все жители столицы в трауре и печали шли проститься со своим старейшим писателем.

Нескончаемый поток людей, море цветов, вереница машин, а люди все идут, идут и идут. Люди несут огромную любовь и признательность самому мудрому, близкому и родному – Садриддину Айни…

Сегодня центральная площадь столицы называется площадью Айни. Среди клумб буйных цветов в самом центре ее, видный издалека, стоит бюст писателя, основоположника социалистического реализма Садриддина Айни. За рубежом, в странах Азии и Африки Таджикистан называют «страной Айни».

Сорок восемь значений имеет слово «айн» – глаз, зрение, родник, золото, взгляд; сегодня азиатские страны и народы Востока вкладывают в это слово новый смысл – «освобождение».

Великий сын чешского народа Юлиус Фучик во время посещения Таджикистана в 1935 году в Сталинабаде говорил:

«Айни – это не только ваш писатель, это и наш писатель. Его книги для нас не только прекрасное искусство, но и наглядное учебное пособие. Эти книги не только отражают прежние страдания и новые достижения советского народа – они сами по себе являются уже живым доказательством этих достижений. И поэтому они, эти книги, непосредственно помогают нам в нашей борьбе за мировую революцию».

Сам писатель в предисловии к «Воспоминаниям» пишет:

 
Я сложил этот дом из старинных камней,
В нем устроил я пир в честь ушедших друзей,
Чтоб мои современники знали,
Как, бывало, играл я судьбою своей.
 

Да, писатель сложил добротный дом с крепким фундаментом, возвел величественное здание, и жить этому зданию века. Пока жив Человек, будет жить и литература, фундамент которой заложил Садриддин Айни – сын мастера мельничных жерновов, сын своего народа, «устод Айни», как любовно называет его народ.

Душанбе, 1965 – 1967