Текст книги "Селфи"

Автор книги: Юсси Адлер-Ольсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Да. У меня даже закралось страшное подозрение, что на этот раз Роза пошла дальше, – Мёрк вздохнул. – Не знаю ничего о мыслях той личности, которая только что почтила нас своим визитом, но мне кажется, что в настоящий момент Роза действительно твердо уверена в том, что она – Вики… Черт ее знает, Ассад. Быть может, это всего лишь мастерская актерская игра.

Помощник тяжело вздохнул и положил на стол перед Карлом большую стопку бумаг. Было очевидно, насколько тяжело он воспринимает то, что творится с Розой. Они работали вместе в течение семи лет, и до поры до времени все было прекрасно, однако в последнее время Роза то лежала в больнице, то страдала от перепадов настроения. Никто не знал, чего от нее можно ожидать.

– Думаешь, пришел конец отделу «Q»? – спросил Ассад, прищурившись. – Потому что, если Роза не вернется, мы вполне можем поступить так, как предлагает Бьёрн. Ну, конечно, если ты не собираешься воспользоваться вот этим, – он указал на стопку бумаг и вызывающе посмотрел на Карла.

Удивительно, но Ассад совсем не был похож на человека, который упал духом.

* * *

– Сейчас он занят, – предупредила Лиза, но ее слова не произвели никакого эффекта – Карл пулей пролетел мимо стойки и ворвался в кабинет Бьёрна с решимостью разогнавшегося бульдозера. И пока дверь еще раскачивалась на петлях, он швырнул Розины отчеты, распечатанные Ассадом, на стол между Бьёрном и его гостем, кем бы он ни являлся.

– Теперь изволь ознакомиться кое с какими документами, которыми тебе все же не удалось поманипулировать, Бьёрн. Меня не проведешь.

Шеф отдела убийств воспринял этот выпад с удивительной невозмутимостью. Он лишь взглянул на гостя.

– Разрешите представить вам одного из наших наиболее креативных следователей, – спокойно произнес он и кивнул обоим. – Карл Мёрк, начальник отдела «Q», руководитель нашей подвальной команды, которая расследует все дела, успевшие зарасти паутиной.

Гость Бьёрна кивнул Карлу. Неприятный тип. Рыжая борода, обвисший живот, очки – все это говорило о солидном возрасте.

– Карл, это Олаф Борг-Педерсен, продюсер «Стейшн Три». Ты, конечно, знаешь эту замечательную телепрограмму.

Мужчина протянул Карлу руку – она была скользкой от пота.

– Рад встрече с вами, – сказал он. – Да, мы прекрасно знаем, кто вы такой.

Мёрку было начхать, что там они знали. Он обратился к начальнику:

– Изучи вот это все повнимательнее, Бьёрн, а затем я жду от тебя подробного объяснения, как вообще можно было ошибиться так сильно.

Шеф одобрительно кивнул.

– Чуть ли не самая норовистая и злобная ищейка в нашей своре, – сказал он, обратившись к гостю, затем повернулся к Карлу: – Но если ты хочешь на что-то пожаловаться, мне кажется, тебе лучше обратиться напрямую к начальнику полиции. Он, безусловно, оценит то, что информация поступит к нему из первых рук.

Мёрк нахмурился. Что еще такое у Бьёрна на уме?

Он забрал со стола стопку и вышел, оставив за собой распахнутую настежь дверь.

«Что же теперь?» – подумал вице-комиссар, встав у стены в коридоре с арочным сводом. Коллеги по отделу убийств проходили мимо, не получая никакой ответной реакции на вынужденные приветствия.

Почему Бьёрн не отреагировал на агрессивный выпад Карла более эмоционально? Естественно, он сдержался из-за гостя; и все же тут было замешано и нечто иное. Может быть, речь шла о взаимоотношениях между Бьёрном и начальником полиции? А что, если шеф отдела убийств сотворил из Карла марионетку, необходимого ему козла отпущения, который был призван вместо самого Бьёрна поднять бунт против главного босса?

Его взгляд скользнул по кафельным плиткам с узором, напоминающим свастику, и устремился далее, в направлении владений главного начальника.

Сейчас все прояснится.

* * *

– Нет, Мёрк, ты не можешь поговорить с ним прямо сейчас. Начальник полиции в данный момент проводит встречу с комитетом фолькетинга в Паролесален, – разъяснила одна из двух респектабельных секретарш главы Управления. – Но я могу назначить тебе время для приема. Как насчет двадцать шестого мая в тринадцать пятнадцать?

«Она сказала, 26-е? Сейчас я покажу ей тринадцать пятнадцать аж через целых девять дней!» – подумал Карл и, без всякого предупреждения схватившись за ручку двери Паролесален, проскользнул внутрь.

Множество лиц с изумлением воззрились на него поверх восьмиметрового дубового стола. Главный инспектор полиции сидел во главе стола, выпрямившись в своем кожаном кресле, с совершенно невозмутимым выражением лица, сам начальник полиции стоял у книжных стеллажей, нахмурившись, а кучка политиков по обыкновению пребывала в раздражении в связи с тем, что их не воспринимали всерьез.

– Простите, он прошмыгнул мимо меня, – заверещала за спиной Карла секретарша, но Мёрку было это абсолютно безразлично.

– Итак, – произнес он мрачным голосом и огляделся. – Теперь, когда вся команда в сборе, я с удовольствием объявлю, что процент раскрываемости дел отделом «Q» на протяжении последних лет равняется шестидесяти пяти процентам, и ни процентом меньше. – Он хлопнул стопку Розиных отчетов на стол. – Не знаю, кто тут решил проигнорировать наши показатели, но если кто-то из присутствующих решил приложить руку к расформированию или сокращению отдела «Q», я хотел бы предупредить, что данное обстоятельство будет иметь огромный резонанс.

Карл заметил замешательство начальника полиции. Однако в следующий момент с места поднялся главный инспектор, властный человек с непреклонным выражением на вытянутом лице с огромными бровями, и обратился к участникам встречи:

– Прошу прощения, я вынужден посвятить пару минут беседе с Карлом Мёрком.

* * *

Карл смеялся всю дорогу до подвала. Ну и сцена!

Несомненно, он донес до высокопоставленных господ из комитета кое-какую информацию, с которой они были не знакомы. Они едва не прикрыли отдел, чудесно справляющийся с расследованиями и показывавший большой процент раскрываемости преступлений, и теперь кто-то должен был понести наказание за эту ошибку. Мёрк вспомнил выражение лица начальника полиции и снова расхохотался. И за всю эту заваруху пришлось ответить начальнику полиции, и никому больше. В более изысканных кругах это называли потерей престижа. Карл же называл это «сесть задницей в глубокую лужу».

– У нас гости, Карл, – такими словами встретил его в коридоре подвала Ассад.

– Может, спросишь, как все прошло?

– Да, я… Ну и как же все прошло?

– Ага, слушай! Если хочешь знать мое мнение, я считаю так. Ларс Бьёрн подставил нашего главного шефа, ибо, руку даю на отсечение, он был в курсе верных цифр и все-таки пропустил ложную информацию в секретариат начальника Управления. Тогда наш главный босс клюнул на эту удочку и спустил Бьёрну директиву расформировать отдел «Q», а затем сообщил о грядущих изменениях политикам.

– О’кей, позволь задать тебе тупой вопрос, – сказал Ассад. – Зачем Бьёрну понадобилось это делать?

– Я совершенно уверен, что Ларс постоянно защищал отдел «Q» перед лицом начальника и теперь напомнил, что был прав: несмотря на большие издержки, отдел «Q» имеет право на существование. Думаю, вряд ли Бьёрн рассказал ему о том, что его собственный отдел присваивает больше половины нашего бюджета. Однако отныне начальник полиции знает, что отдавать Бьёрну подобные четкие приказы следует с осторожностью. Это мятеж против главы Управления, Ассад. А Бьёрн меня знает: если меня хорошенько спровоцировать, я сразу отреагирую, и всё, процесс пошел.

Ассад сдвинул брови.

– Действительно, нехорошо со стороны Бьёрна использовать нас.

– Согласен. Но я собираюсь отомстить.

– Каким образом? Ухо за ухо?

– Око за око, Ассад, вот как говорят. – Карл улыбнулся. – Ну да, что-то в подобном стиле. В определенном смысле Бьёрн лишил нас нормального процента раскрываемости ради собственной выгоды, можно ведь так сказать? Так, значит, и я могу, в свою очередь, выкрасть несколько дел из отдела убийств, преследуя личные цели, когда мне это понадобится.

Ассад поднял руку в жесте «дай пять». Он был в деле.

– Так кто, ты говоришь, меня тут ждет? – наконец поинтересовался Мёрк.

– Вообще-то я пока еще не уточнил кто.

Карл покачал головой. Похоже, Ассад вскоре в совершенстве изучит особенности датского языка. Хотя, естественно, все совершают ошибки.

Не успел он завернуть к себе в кабинет, как осознал всю серьезность ситуации.

Небезызвестный рыжебородый телевизионщик Олаф Борг-Педерсен восседал на персональном кресле Карла и выглядел так, словно ему было что сказать.

– Вы, случайно, не ошиблись адресом? – поинтересовался Мёрк. – Туалет чуть дальше по коридору.

– Ха-ха… Нет, просто Ларс Бьёрн рассказал о вашем подвальном отделе столько всего хорошего, что мы все вместе приняли решение – «Стейшн Три» в течение нескольких дней будет следить за вашей работой. Всего лишь небольшая группа из трех сотрудников. Я, оператор и звукорежиссер. Правда, здорово?

Карл выпучил глаза и приготовился сказать пару ласковых, но вовремя одумался. Перед ним замаячила прекрасная возможность саботажа, чему явно не обрадуется Ларс Бьёрн.

– Да, очень здорово, – согласился он, прилипнув взглядом к заметкам, которые передал ему Маркус Якобсен и которые так и лежали на столе нетронутыми. – В данный момент мы как раз расследуем одно дело, которое могло бы вас заинтересовать. Совсем свеженькое убийство, которое можно было бы чудесно представить в вашей программе и которое, по моему мнению, связано с одним из наших давнишних дел.

Не в бровь, а в глаз.

– Я сообщу вам сразу же, как только нам его передадут.

* * *

– Мы очень переживаем за Розу, Карл.

Перед ним стояла самая эксцентричная пара во всем Управлении полиции. Низкорослый кубообразный чернявый Ассад, в каждой иссиня-черной щетинке бороды которого так и сквозило ярко выраженное мужское начало, и бледный жираф Гордон, для которого регулярное бритье пока еще было пределом мечтаний. И все же морщины на их лицах были абсолютно идентичными, и выглядело это очень трогательно.

– Она наверняка по достоинству оценит ваши переживания, парни, – ответил Карл.

– Мы решили отправиться к ней прямо сейчас, да, Ассад?

Сириец кивнул.

– Ну да, Карл, надо проверить, как она там. Возможно, ей лучше снова лечь в больницу.

– Я понял, понял. – Мёрк хотел утешить коллег. – Постарайтесь относиться к ее состоянию поспокойнее. Тут явно не все так плохо. Дайте Розе перебеситься, она только что сделала свое заявление. Уверен, к завтрашнему дню она будет в порядке.

– Да, Карл, может быть. А может быть, и нет, – возразил Ассад. Похоже, его было не переубедить.

Вообще-то вице-комиссар его понимал.

– Время покажет, – только и ответил он.

Глава 14

Вторник, 17 мая 2016 года

Духи вплотную выстроились на туалетной полочке в прямую линию. Один флакон – для Вики, второй – для Ирсы, третий – для Лизы-Мари, так распределила Роза. Три совершенно разных утонченных аромата, каждый из которых ассоциировался с персональным стилем, а в некоторой степени с особой элегантностью, которую едва ли можно было назвать отличительной чертой Розы.

На каждый из этих пузырьков была приклеена этикетка с именем. Стоило Розе побрызгать запястье одним из ароматов, обычно уже через несколько секунд она могла воспроизвести характерные манеры соответствующей сестры до мельчайших деталей.

Роза всегда хранила ароматы женщин, с которыми выросла. Будучи ребенком, она брызгалась аутентичным «О де Колонь» и «Шанель № 5», ассоциируя себя с бабушкой и мамой соответственно, а позже присваивала себе любимые ароматы и всех своих сестер. Лишь ее собственный запах оставался практически анонимным, ибо «голому, естественно, одеться проще простого», как всегда, не без самоиронии, говорила ее учительница датского языка.

С утра пораньше Роза как следует побрызгалась духами Вики, как делала прежде не раз, и, благоухая, села на электричку в направлении Копенгагена, чтобы выразить Карлу свое негодование. До этого, правда, она еще успела посетить парикмахерскую и подстриглась настолько коротко, что даже Вики такая стрижка показалась бы чересчур смелой. Затем купила блузку от Мален Биргер и настолько узкие и обтягивающие попу джинсы, что любой человек, кроме Вики, посчитал бы такой вид непристойным. Таким образом присвоив себе внешность и манеры Вики, она добралась до Управления и продемонстрировала изумленному дежурному свое собственное удостоверение, а затем пять незабываемых минут распекала Карла за то, что он так жестоко, несправедливо и бесчувственно обращается с Розой, ее любимой сестренкой.

По опыту Розы, перевоплощение зачастую оказывало на человека действие, схожее с действием алкоголя, ибо и то и другое добавляло смелости и вытаскивало на поверхность обычно скрытые черты характера.

Она прекрасно знала, что Карла не проведешь подобными выходками, хотя однажды ей таки удалось играть роль своей сестры Ирсы в течение нескольких дней. Но неважно. Люди внимательнее прислушиваются к крику о помощи, когда он исходит от постороннего человека или от лица человека, в которого перевоплотился страждущий.

В течение часа после выговора Карлу Роза чувствовала себя замечательно – ее шеф не заслуживал лучшего обращения. Однако позже все пошло наперекосяк.

Она как раз успела вернуться на станцию Стенлёсе, как вдруг у нее произошло тотальное помутнение сознания. Как гром среди ясного неба. Она не помнила, что происходило в последующие часы. Просто внезапно оказалась в собственной гостиной в мокрых штанах. Дорогая блузка еле держалась на плечах, разодранная до самого пупка.

И тогда Роза испугалась. Она не просто испытывала замешательство и беспокойство, как случалось уже не раз в моменты, когда власть над ней брала темная сторона личности. Она утонула в тотальном иррациональном страхе. Так называемые черные блокады случались у нее редко и не затрагивали глубин личности, однако на этот раз все было иначе. У нее возникло ощущение, словно какая-то субстанция, убивающая клетки организма, медленно проникала в мозг, а органы чувств постепенно отключались.

– Сейчас я либо умру, либо по-настоящему сойду с ума, – прошептала Роза.

«Однако постараемся задуматься. На протяжении последних четырех суток я почти ничего не пила, совсем ничего не ела и почти не спала. Так что этого и следовало ожидать», – объяснила она свое состояние.

Затем Роза набросилась на остатки еды из холодильника и выпила целый литр воды в надежде улучшить ситуацию, однако с каждым глотком внутренний вакуум все сильнее засасывал ее. Это ощущение провоцировало тошноту, которая была в десять раз неприятнее той, что заканчивалась рвотой.

К вечеру Роза, как зомби, бродила по комнатам и плевала на пустые стены. Глубоко в ее сознании возникали лица, смотревшие на нее в упор отовсюду: с плинтусов, со стен, с кафеля в туалете, с дверок кухонных шкафов.

«Осени нас крестным знамением, если хочешь преградить путь злу, – взывала к ней всякая ровная поверхность. – Убереги себя от неизбежной бездны, если можешь. Но поторопись, ибо времени у тебя осталось совсем мало».

Роза вытащила все писчие принадлежности, какие только смогла отыскать в ящиках, и разложила их перед собой. С ленивой обстоятельностью она выбрала две упаковки черных и красных маркеров и принялась расписывать стены словами, которые были призваны помочь ей побыстрее прогнать злые мысли.

После нескольких часов пребывания в затуманенном сознании, не давая отдыха запястью, с затвердевшими шейными мышцами, Роза взяла маркер в другую руку и продолжила свое занятие. Она не позволила себе передышки ни на мгновение. Ни вечером, ни ночью. Она не прерывалась даже на то, чтобы сходить в туалет. Раз уж штаны ее все равно мокрые, какая разница, если она подмочит их еще? Ею руководил страх, что жестокая реальность одержит над ней верх, если она остановится. Роза неутомимо разыскивала чистые ровные поверхности, дабы начертать на них свое послание. И наконец нетронутыми остались лишь зеркала, холодильник и потолок.

К этому моменту ее руки непроизвольно тряслись, а движения мышц, отвечающих за моргание, стали навязчиво частыми. Рвотный рефлекс практически не давал ей дышать, голова покачивалась из стороны в сторону, как маятник.

Роза не выпускала маркер из рук всю ночь, и к тому моменту, когда рассветный час обнажил стены и другие плоскости квартиры с уродливыми сообщениями об охватившем ее отчаянии, тело почти совсем перестало подчиняться ей. Она посмотрела на свое отражение в коридорном зеркале в обрамлении красно-черных линий и обнаружила, что прежняя Роза теперь обрела явное сходство с искаженными лицами потерянных душ из закрытых психиатрических отделений. И тогда она наконец поняла, что, если сейчас же ничего не предпринять, она погибнет.

Когда Роза дозвонилась до психиатрического отделения и трясущимся голосом попросила оказать ей срочную помощь, ей посоветовали взять такси и приехать к ним самостоятельно. Дежурная на телефоне старалась поддерживать бодрую интонацию, возможно, надеясь, что ее оптимистичное настроение заразит звонившую и придаст ей энергии.

И лишь когда Роза заорала в трубку, женщина вдруг осознала всю серьезность ситуации и поняла, что, видимо, «Скорую» прислать все-таки придется.

Глава 15

Среда, 18 мая 2016 года

Карл сидел, приклеившись к экрану телевизора, и поражался. С постоянной зрительской аудиторией в миллион человек, криминальная телепрограмма «Стейшн Три» являлась самой популярной передачей в истории датского телевидения и удерживала свои позиции уже довольно долго. Другие похожие программы серьезно подходили к делу, скрупулезно исследовали работу полиции и с радостью помогали в разъяснительной работе с населением, если это было возможно. «Стейшн Три» ставила перед собой совершенно иную цель и изо всех сил старалась исследовать поведение злоумышленников, руководствуясь идеей о том, что все преступные деяния происходят от неблагоприятного социального фона. И потому данная передача во многих случаях оправдывала преступника.

Вот и последний выпуск программы, который только что просмотрел Мёрк, не явился исключением. Выпуск начался с углубленного изучения предыстории Гитлера – выяснилось, что в детстве им никто не занимался. А вот если б его детские годы выдались более гармоничными, Второй мировой войны можно было бы избежать. Как будто это новость… Затем следовал сюжет об исследовании поведения пятнадцати американских серийных убийц, каждый из которых в юные годы постоянно подвергался физическим наказаниям. Таким образом, постепенно до сознания зрителей доводилось, что работа полиции в основном заключалась в определенной форме социального взаимодействия, имеющего целью помочь злодеям как можно раньше изменить свою судьбу, казалось бы, предопределенную с самого начала.

Такая идиотская логика могла сработать лишь в отношении тупых и неграмотных слоев населения, но в то же время профессиональные психологи и другие консультанты, работавшие над программой, убедительно представляли насильников, убийц, жуликов и прочий сброд в качестве типичных жертв общества. А красноречивые журналисты драли свои вздорные глотки, наперебой расспрашивая злоумышленников о тех унижениях, которым те некогда подвергались.

Карл покачал головой. Какого лешего они никогда не поинтересуются, каким образом сами уголовники объяснили бы собственные мерзкие деяния? Серьезные сюжеты превращались в развлечение чистой воды, политики могли расслабиться и с облегчением выдохнуть, ибо самая популярная датская телепередача способствовала созданию впечатления, что положение вещей существенно меняется к лучшему.

Мёрк вытащил из плеера DVD-диск, который одолжила ему телекомпания, и на секунду задержал в своей руке, прежде чем отправить в мусорную корзину. С какого перепуга Бьёрн решил, что он должен внести свой вклад в развитие этой инфантильной программы? И то, что он сам с готовностью согласился на это предложение, показалось Карлу еще более глупым.

Он обернулся на Ассада, стоявшего у него за спиной.

– Что скажешь по поводу этой чепухи?

Сириец качнул головой.

– Ну, Карл, ты мог бы с таким же успехом спросить, почему у верблюда такие широкие ступни.

Мёрк почувствовал, как морщины на его лбу разглаживаются. Неужели нельзя пристроить идиотских верблюдов где-нибудь в другом месте?

– Широкие ступни? – Он глубоко вздохнул. – Видимо, чтобы не проваливаться в песок, я так думаю. Только, Ассад, какая, к черту, связь между верблюжьими ступнями и телепередачей?

– Правильный ответ: чтобы верблюд мог станцевать фанданго на теле ядовитой змеи, если ползучая гадина окажется настолько глупой, что решится проползти рядом.

– И?..

– Как и у верблюдов, у нас с тобой тоже широкие ступни, Карл. Неужели ты никогда не задумывался?

Вице-комиссар опустил взгляд на коротенькие утиные ноги Ассада и снова глубоко вздохнул.

– То есть ты имеешь в виду, что Бьёрн поставил перед нами задачу усложнить жизнь «Стейшн Три»?

Помощник резким движением выставил вверх большой палец правой руки.

– Черт возьми, я не собираюсь строить из себя верблюда ради того, чтобы угодить Бьёрну, – заявил Карл, потянувшись за трубкой стационарного телефона. Нет уж, если кто-то должен сыграть роль верблюда, пускай это будет сам Бьёрн.

Не успел он положить руку на трубку, как телефон зазвонил.

– Да! – буркнул Мёрк в трубку. Неужели нельзя дать человеку хоть минуту покоя на то, чтобы доделать хоть одно дело до конца?

– Добрый день, меня зовут Вики Кнудсен, – донесся из трубки робкий голос. – Я – младшая сестра Розы.

Лицо Карла преобразилось. Вот это уже интересно. Вице-комиссар вручил Ассаду вторую трубку.

– Да, Вики, добрый день. Это Карл Мёрк, – представился он с некоторой тоскливостью в голосе. – Как сегодня обстоят дела у Розы? Вы передали ей мои извинения?