Текст книги "Флот вторжения"

Автор книги: Юрий Мещанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 43 страниц)

Теэрц понял, что Харбин – своеобразное место даже по тосевитским меркам, а уж это что-то значило. Среди толпы резче всего бросались в глаза ниппонские военные. В городе, расположенном невдалеке от линии фронта, это было неудивительно. Удивительным было то, как они обращаются с Большими Уродами, не имеющими военной формы. Для неискушенных глаз Теэрца эти туземцы ничем не отличались от них, за исключением одежды.

Чем дальше на восток двигалась машина, везшая Теэрца, тем чаще он замечал на улицах иную разновидность Больших Уродов. У этих кожа была розового цвета, а на головах – светло-коричневые и даже желтые клочья то ли пуха, то ли меха, то ли чего-то еще. Они были менее шумными, чем смуглые туземцы, составлявшие большинство местного населения, и занимались своей работой с какой-то безучастностью. Это удивило Теэрца.

Он повернулся к майору Окамото.

– Эти бледные тосевиты, – тяжкий опыт научил его использовать в разговоре с Большими Уродами такую форму обращения, – можно мне спросить, откуда они происходят?

– Нет, – рявкнул Окамото. – Пленным запрещены расспросы. Никаких вопросов с твоей стороны, слышишь? Выполняй!

– Будет исполнено, – сказал Теэрц, изо всех сил стараясь не сердить майора.

Какая-то малая часть Теэрца, не испытывающая голода и страха, утверждала, что этот Большой Урод глуп. Ведь Теэрц не сможет убежать, чтобы выдать подобные сведения. Однако Окамото не выносил споров, и Теэрц больше не раскрыл рта. Машина подъехала к зданию, с которого свисали ниппонские флаги; на каждом – красный круг на белом фоне. Несколько противовоздушных орудий устремили свои стволы к небу. Вокруг них громоздились мешки с песком. Когда Теэрц летал на истребителе, то обычно смеялся над таким жалким оружием. Когда же Большие Уроды сбили его самолет, Теэрца перестали смешить подобные вещи.

Охранники вышли из машины. Один из них открыл дверцу со стороны Теэрца и отскочил в сторону, чтобы другой охранник имел возможность направить на пилота винтовку.

– Выходи! – закричали они по-ниппонски.

И Теэрц вышел, как всегда удивляясь, что Большие Уроды считают его, безоружного и жалкого, настолько опасным. О, как бы он хотел, чтобы их опасения оправдались….

Но Большие Уроды, к сожалению, ошибались. Теэрц позволил им ввести его в здание. Лестница не соответствовала ни его росту, ни шагам. Но он кое-как вскарабкался наверх; следственный кабинет находился на третьем этаже. Теэрц вошел туда с внутренней дрожью. Ему уже пришлось переживать здесь тяжкие минуты.

Между тем Большие Уроды, что сидели за столом сегодня, судя по знакам различия, были пилотами. Это немного успокоило Теэрца. Если допрашивающие

– летчики, можно предположить, что они станут расспрашивать его об истребителе. По крайней мере он знает, как отвечать им. Прежние следователи терзали его вопросами о боевых машинах Расы, тактике боя на местности, автоматическом оружии и даже о дипломатических контактах с другими тосевитскими империями. Теэрц уверял их, что ничего не знает обо всем этом, а они наказывали его, хотя он говорил правду.

Наученный прежними посещениями, он поклонился группе следователей и затем майору Окамото, являющемуся у них переводчиком. Следователи не ответили поклоном, для них он был пленным, лишенным право на какое-либо проявление уважения. Большой Урод, сидящий посередине, выпустил поток отрывистых ниппонских слов. Окамото перевел:

– Полковник Дои интересуется тактикой, которую применяют ваши истребители против наших самолетов.

– Теэрц поклонился тосевиту, задавшему вопрос:

– Тактика проста. Вы приближаетесь к противнику как можно ближе, предпочтительно сверху и сзади, чтобы вас не обнаружили. Затем уничтожаете его с помощью ракет или пушечных снарядов.

– Правильно, это тактика любой успешной атаки истребителя, – кивнул Дои. – Но как вы этого добиваетесь? Где именно размещаете своего командира? Какова его роль в атаке?

– Обычно мы летаем по трое: впереди самолет командира и два самолета сзади. Но во время боя каждый выполняет самостоятельные действия.

– Что? Это какая-то чепуха, – воскликнул Дои. Теэрц повернулся и нервозно поклонился Окамото, надеясь задобрить его:

– Пожалуйста, скажите полковнику, что это было бы чепухой для его самолета, однако наши самолеты превосходят тосевитские, а потому я говорю правду.

Теэрцу не понравилось ворчание, с которым полковник встретил его слова. Один из глазных бугорков пленника непроизвольно повернулся к набору отвратительных инструментов, висящих на стене позади него. Когда Расе требовалось допросить кого-то из своих членов, либо работевлянина, либо халессианца, подозреваемого накачивали лекарствами, а затем вытаскивали из него все сведения. Сейчас врачи упорно трудились над созданием лекарств, которые позволили бы делать то же самое и с Большими Уродами. Ниппонцы были более примитивными и более жестокими, Методы получения сведений через причинение боли остались в далекой пыли веков древней истории Расы. Однако ниппонцы оказались хорошо знакомыми с подобными методами. Теэрц подозревал, что с ним могли бы обойтись намного суровее, будь он одним из их племени. Но поскольку он был пришельцем из другого мира и представлял для ниппонцев ценность, они действовали не так круто, боясь умертвить его раньше, чем сумеют выжать все интересующие сведения. Однако даже такие их действия были достаточно гадкими.

Теэрц почти возликовал, когда Большой Урод по имени Дои переменил тему:

– Каким образом ваши ракеты продолжают преследовать самолет, несмотря на его самые непредсказуемые маневры?

– Двумя способами, – ответил Теэрц. – Некоторые из ракет наводятся на тепло двигателя преследуемого самолета, тогда как другие используют радар.

Перевод на ниппонский звучал намного длиннее, чем слова Теэрца. Ответ полковника Доя также оказался длинным, и майор Окамото не раз спотыкался, переводя его на язык Расы. В сжатом виде это звучало так:

– Полковник велит тебе более подробно рассказать об этом радаре.

– Вы хотите сказать, ему неизвестно, что это такое? – спросил Теэрц.

– Не дерзи, иначе знаешь, что тебя ждет! – огрызнулся майор. – Он велит тебе более подробно рассказать нам об этом радаре. Выполняй.

– Тосевиты Дойчланда, а также американские и британские тосевиты пользуются радаром, – сообщил Теэрц, стараясь, чтобы это прозвучало самым невинным образом.

Когда его слова перевели, у всех троих следователей вырвались возгласы изумления. Теэрц спокойно стоял, ожидая, пока стихнет шум. «Значит, – думал он (и с готовностью допускал это), – даже по тосевитским стандартам, ниппонцы являются дикарями».

– Продолжай, пленный, – потребовал Дои. – Расскажи, как ты пользуешься этим устройством.

– Будет исполнено. – Теэрц поклонился, с неохотой отдавая Большому Уроду дань уважения за то, что тот не стал скрывать невежество ниппонцев.

– Мы выпускаем пучок лучей, подобных лучам света, только с большей длиной волны, затем засекаем лучи, отразившиеся от предметов, в которые они ударили. Так мы определяем расстояние, скорость, высоту и азимут целей.

Ниппонцы снова оживленно заговорили между собой, прежде чем к Теэрцу обратился тот, что сидел слева. Окамо-то перевел:

– Подполковник Кобаяши говорит, ты должен помочь нашим специалистам построить одну из таких радарных установок.

– Я не могу этого сделать! – быстро произнес Теэрц, испуганно глядя на Кобаяши.

Представляет ли себе этот Большой Урод, чего он требует? Даже имея в своем распоряжении инструменты, запасные части и иные приспособления уровня Расы, Теэрц не смог бы не то что построить, но даже обслуживать радарную установку. Ожидать, чтобы он сделал это с тем хламом, который у тосевитов зовется электроникой, было безумием.

Кобаяши произнес несколько слов, смахивающих на угрозу. Они зазвучали еще более угрожающе, когда Окамото перевел их на язык Расы:

– Ты отказываешься?

И вновь глаза Теэрца невольно скользнули к орудиям пыток, висящим у него за спиной.

– Нет, я не отказываюсь. Я этого не умею. – Он произнес эти слова так быстро, что Окамото заставил его повторить их. – Я не обладаю знаниями ни по радару, ни по вашим видам устройств. Я пилот, а не радарный оператор.

– Хонто? – спросил Кобаяши у Окамото. Это было одним из ниппонских слов, известных Теэрцу. Оно означало: «Это правда?» Пилот с опаской дожидался ответа переводчика. Если Окамото решит, что Теэрц лжет, ему опять придется испытать на себе действие какого-нибудь из тех инструментов.

– Хонто, хай, – сказал Окамото. – Да, это правда. Теэрц изо всех сил старался не показать своего облегчения, как до этого пытался не выказывать страх.

– Какая польза от этого ящера, – сказал Кобаяши, – если он может лишь болтать о своих чудесах, не будучи в состоянии поделиться знаниями о них?

Облегчение Теэрца моментально сменилось страхом. Ниппонцы сохраняли ему жизнь главным образом потому, что были заинтересованы в том, чему он может их научить. Если они решат, что ничему от него не научатся, то без колебаний убьют его.

Полковник Дои говорил достаточно долго. Теэрц совершенно не представлял, о чем идет речь, поскольку вместо перевода Окамото включился в дискуссию, разгоревшуюся после того, как старший офицер закончил свою речь. Голоса ниппонцев звучали все громче. Несколько раз мясистые пальцы тосевитов указывали на Теэрца. Он всеми силами старался не дрожать. Любое проявление слабости может грозить ему смертью.

Неожиданно за стенами башни, где его допрашивали, раздался грохот противовоздушных орудий. Резкий звук истребителя над крышей был невероятно громким и пугающим. Глухие удары падающих бомб заставляли вздрагивать пол, словно при землетрясении. Если Раса наметила это здание к уничтожению, Теэрц может оказаться убитым вместе с ниппонцами. Какая жуткая участь – погибнуть от оружия соплеменников!

Теэрц был вынужден признать, что ниппонские офицеры держатся мужественно. В то время как здание ходило ходуном, они сидели неподвижно. Полковник Дои посмотрел на Теэрца и что-то сказал. Майор Окамото перевел:

– Полковник говорит, что если в следующее мгновение он присоединится к своим предкам, то будет счастлив… нет, получит удовольствие, что ты отправишься вместе с ним.

Возможно, слова Доя имели целью напугать Теэрца. Вместо этого они доставили ему один из редких моментов удовлетворения, которые он испытал с тех пор, как его самолет проглотил несъедобные ниппонские пули. Он поклонился вначале Дою, затем Окамото:

– Скажите полковнику, что я чувствую то же самое, только мы поменялись ролями.

Было слишком поздно сожалеть об этих дерзких словах; он уже произнес их.

Окамото перевел. Вместо того чтобы рассердиться, полковник Дои привстал со стула. То было выражением интереса. Не обращая внимания на грохот разрывов, он спросил:

– Это действительно так? И что же, по-твоему, произойдет с тобой, когда ты умрешь?

Будь лицо Теэрца столь же гибким, как у тосевитов, он бы широко улыбнулся. Наконец-то ему задали вопрос, на который он сможет ответить, не навлекая на себя дополнительных неприятностей!

– Когда мы заканчиваем наш здешний путь, наши души присоединяются к тем Императорам, которые управляли Расой в прошлом, чтобы мы могли продолжать служить им.

Теэрц не просто верил этому, он был убежден в этом так же, как в том, что нынешним вечером данная часть Тосев-3 отвернется от лучей своей звезды. Миллиарды разумных существ трех видов, населяющих три мира, разделяли его убеждения.

Когда ответ Теэрца перевели, полковник Дои высказался достаточно дружелюбно» – такое Теэрц слышал от следователя впервые.

– Мы имеем примерно те же верования. После смерти я буду удостоен чести служить моему императору так же, как служу при жизни. Интересно, воюют ли души наших умерших против ваших душ?

Последняя фраза обеспокоила Теэрца. Тосевиты в их материальном облике и так доставляли немало беспокойств, и он старался не думать о том, что Императоры прошлого вынуждены воевать против вражеских душ. Потом он просиял. Вплоть до самого последнего времени Большие Уроды не были промышленно развиты. Если варварские души осмелятся напасть на души Расы, последние их непременно уничтожат.

Он не стал говорить этого полковнику Дою.

– Может быть и так, – сказал Теэрц, что звучало намного безопаснее. Затем перевел взгляд на Окамото. – Пожалуйста, спросите у полковника, могу ли я задать ему вопрос, никак не связанный с запрещенными расспросами?

– Хай, – разрешил Дои.

– Все ли тосевиты имеют одинаковые представления о том, что происходит после смерти?

Несмотря на дарящий вокруг хаос, эти слова вызвали у ниппонских офицеров приступы отчаянного смеха.

– У нас столько же верований, сколько империй, а может, и больше, – ответил через майора Окамото Дои. – Однако только наши, ниппонские верования являются правильными.

Теэрц вежливо поклонился. Он не собирался противоречить, но ответ Доя его не удивил. Естественно, Большие Уроды имеют различные мнения относительно загробной жизни. Насколько Теэрц мог судить, Большие Уроды имеют различные мнения обо всем. Когда пришла Раса, все их маленькие, наспех созданные империи воевали между собой. Неудивительно, что их жалкие, наспех скроенные верования тоже воюют друг с другом. Потом его презрение пошло на убыль. Все это немыслимое разнообразие верований, языков и империй Больших Уродов, как ни странно, могло оказаться источником их силы. Они столь яростно соперничали друг с другом, что менее эффективные способы такого соперничества попросту отбрасывались прочь. Возможно, поэтому дикари, размахивающие мечами, которых Раса ожидала встретить, более не населяют Тосев-3…

Как любой здравомыслящий член Расы, Теэрц автоматически полагал, что единство и стабильность являются желаемыми уже сами по себе. Пока он не попал на Тосев-3, у него не было причин предполагать обратное. Теперь словно холодный ветер пронесся сквозь его мысли. Он задумался о том, какую же цену заплатили члены Расы, а вместе с ними халессианцы и работевляне, за безопасную и комфортабельную жизнь. До высадки на Тосев-3 это не имело значения. Теперь это стало значимым. Даже если завтра высокочтимый главнокомандующий Атвар распорядится поднять все до единого корабли с этой холодной и залитой грязью планеты (чего, разумеется, высокочтимый главнокомандующий не сделает), Раса не отделается от тосевитов. В один прекрасный день – и явно раньше, чем этого могут ожидать на Родине, – звездолеты, полные свирепых и диких Больших Уродов, отправятся туда, куда улетел Атвар.

Что остается предпринять? Единственным решением, пришедшим Теэрцу на ум, было завоевать тосевитов и вобрать их в Империю, чтобы их склонность к соперничеству утихла навсегда. В случае неудачи… ему не хотелось думать о том, что может произойти в случае неудачи. Еще одним превосходным решением, к которому он пришел, была стерилизация планеты. Это обезопасило бы Империю. Все остальные решения выглядели много хуже.

Бомбардировка прекратилась; звук реактивного истребителя Расы растаял вдали. На улицах Харбина несколько ниппонцев продолжали стрелять из винтовок по воображаемым целям.

– Отбой, – сказал подполковник Кобаяши. – Пока не явятся снова.

– Тогда давайте возобновим допрос, – предложил полковник Дои.

Он снова повернул лицо к Теэрцу. Слабые и неподвижные глаза полковника не могли нормально видеть без дополнительных стекол. Какое бы дружелюбие и признание Теэрца разумным существом, равным себе, он ни проявлял, обсуждая природу потустороннего мира, все это теперь исчезло столь же внезапно, как и проявилось.

– Мы говорили о радарных установках. Я нахожу твой ответ уклончивым и неудовлетворительным. Если ты не перестанешь морочить нам голову, будешь наказан. Майор Окамото…

Теэрц внутренне сжался, зная, что его ждет. Окамото поклонился Дою, затем вышел вперед и ударил Теэрца по лицу, попав ему прямо в бугорок левого глаза. Теэрц зашатался. Однако, восстановив равновесие, он лишь поклонился Окамото, хотя охотнее убил бы этого ниппонца.

– Прошу вас, скажите полковнику, я постараюсь наилучшим образом ответить на его вопросы, но я не обладаю интересующими его знаниями.

Окамото перевел эти слова.

– Скорее всего, ты лжешь, – произнес Дои. – Майор… Окамото вновь ударил Теэрца. Пока пленник лихорадочно пытался придумать какой-нибудь ответ, который удовлетворил бы Доя, Окамото занес свою руку для следующего удара. Теэрцу подумалось, что, в конце концов, смерть от бомб Расы была бы не такой уж и страшной.

***

– Сейчас уже можно считать достоверным фактом, что Большие Уроды имеют достаточно знаний, чтобы создать собственное ядерное оружие, – сказал Атвар. В его голосе улавливалась та пугающая неотвратимость, с какой врач сообщает пациенту, что жить тому осталось крайне мало.

Собравшиеся командиры кораблей беспокойно заерзали. Атвар попытался представить, какие худшие новости он мог бы им сообщить. Может, то, что Большие Уроды взорвали ядерное устройство под одним из кораблей Расы, находящимся на поверхности? Впрочем, это сразу стало бы известно и без его помощи.

– Господин адмирал, – спросил Страха, – почему наши меры безопасности оказались настолько неэффективными, что позволили тосевитам совершить нападение на группу поиска ядерных материалов?

Однако Атвара больше интересовало, почему его собственные меры безопасности оказались настолько неэффективными, что Страха узнал про налет Больших Уродов.

– Расследования продолжаются, командир корабля, – сухо ответил Атвар.

Заодно он расследовал, каким образом Страха узнал о случившемся, но упомянуть об этом воздержался.

– Простите меня, господин адмирал, но я был бы благодарен, если бы узнал об этом больше подробностей, чем вы сообщили, – не унимался Страха.

– Простите меня, командир корабля, но у меня имеются трудности в получении этих подробностей. – Прежде чем Страха сумел бросить новую саркастическую фразу, Атвар продолжил:

– Есть одна неприятная особенность, которую мы определили у Больших Уродов. Хотя мы обладаем более совершенной технологией, в плане тактики они являются лучшими солдатами, нежели мы. Мы изучали войну в теории и на учениях, они – рискуя собственными жизнями. Теперь мы на горьком опыте узнаем, в чем состоит различие.

– Господин адмирал, разрешите мне привести пример этого, – сказал Кирел, поддерживая главнокомандующего. – Внутри и вокруг нескольких наших позиций мы установили датчики, обнаруживающие тосевитов по запаху мочевой кислоты, являющейся одним из отходов их обмена веществ. Ее концентрация в воздухе позволяет нам вычислить количество находящихся в данном месте Больших Уродов.

– Подобные вычисления основываются на стандартных методах, применяемых на Родине, – вызывающим тоном произнес Страха. – Почему вы заговорили об этом сейчас? Какое отношение это имеет к нашим неудачам?

– Такое, что тосевиты не мыслят в привычных нам понятиях, – ответил Кирел. – Должно быть, они каким-то образом узнали о наших датчиках. Возможно, натолкнулись на один из них. И узнали, как те действуют.

– Неужели? – удивился Страха. – Полагаю, в этой истории есть суть.

– Конечно есть, – заверил его Кирел. – Тосевиты начали опорожнять свои жидкие отходы прямо на датчики.

– Отвратительно, – сказал Страха. По крайней мере в этом Атвар был с ним согласен. Развиваясь в условиях более жаркой и сухой планеты, чем Тосев-3, Раса не тратила воду понапрасну. Экскременты выделялись в твердом, аккуратном виде. Неудивительно, что Большие Уроды, содержащиеся в плену на кораблях, перегружали канализационные системы.

– Да, отвратительно, но наводит на размышления, – ответил Кирел. – Кое-кто из наших дежурных операторов начал метаться в панике: мол, прямо на их позиции надвигается четыре миллиарда тосевитов. По нашим подсчетам, это примерно вдвое больше всего населения Тосев-3, но именно такую цифру сообщили промокшие, испачканные и перегруженные датчики. И пока мы не знали, как реагировать на эти пугающие данные. Большие Уроды уже подготовили нам сюрприз в другом месте. Разве кому-либо из нас мог прийти в голову такой замысел?

Страха не ответил. Никто из остальных командиров кораблей также не произнес ни слова, хотя у нескольких широко раскрылись рты в брезгливых усмешках. Атвару эта история тоже показалась смешной, в «экскрементальном», так сказать, смысле, но у нее был и другой смысл. И главнокомандующий заострил на нем внимание:

– Большие Уроды невежественны, но далеко не глупы. Они научились большему, чем просто идти против нас в крупномасштабных сражениях. Надо признать, что в мелких, незначительных операциях они нас превосходят.

– Этот налет был далеко не таким уж незначительным, господин адмирал,

– упорствовал Страха.

– Стратегически да, но не тактически, – ответил Атвар. – Большие Уроды также используют с выгодой для себя и отвратительные перемены в погодных условиях планеты. Они привыкли к сырости и холоду, а также к различным видам замороженной воды, встречающейся на Тосев-3. От одного случая к другому нам придется учиться иметь дело с этими факторами, а обучение обходится дорого.

– По моему мнению, господин адмирал, этот мир, возможно, не годится для нашего поселения, – сказал Страха. – Погода здесь является не единственным отвратительным фактором. Сами Большие Уроды явно заслуживают своего названия.

– Возможно, и так, – кивнул Атвар. – Но Император приказал, чтобы мы присоединили Тосев-3 к Империи, и потому это будет исполнено, – Упоминание о безусловном подчинении воле Императора осадило тех командиров, которые прежде недвусмысленно поддерживали Страху. Атвар продолжал:

– Многие части этой планеты прекрасно подойдут для нас, а ее ресурсы, которые Большие Уроды разрабатывают столь варварски, окажутся для нас более значимыми.

– Если это так, господин адмирал, то давайте использовать ресурсы таким образом, словно они находятся на безжизненной планете одной из наших солнечных систем, – сказал Страха. – Уничтожим Больших Уродов ядерной бомбардировкой и тем самым решим большинство наших проблем с Тосев-3.

Атвару не понравилось, что, судя по выражениям лиц командиров кораблей, немалое число его подчиненных как будто соглашается со Страхой.

– Вы забываете одну вещь, командир корабля. Эскадра поселенцев уже направилась сюда вслед за нами. Они окажутся здесь менее чем через сорок лет – или через двадцать полных оборотов этой планеты, – и их главнокомандующий не скажет нам спасибо за мертвый мир.

– Господин адмирал, имея выбор: оставить поселенцам мертвую планету или проиграть войну, в ходе которой Большие Уроды научатся создавать ядерное оружие, – что вы предпочтете? – требовательно спросил Страха.

При этих словах даже командиры его агрессивной фракции беспокойно задвигались: такой жгучий сарказм редко встречался среди членов Расы. Атвар решил, что лучший способ погасить страсти – это сделать вид, будто он не заметил подвоха.

– Командир корабля, я не верю, что у нас существуют только такие возможности выбора. Я намереваюсь передать главнокомандующему эскадрой поселенцев планету, готовую для жизни на ней.

Если война пойдет успешно, такой исход весьма и весьма вероятен. Однако даже Атвар начинал сомневаться, окажется ли Тосев-3 подготовленным к заселению в той степени, в какой требуют разработанные на Родине планы. Условия на планете значительно отличаются от того, что ожидала встретить Раса: здесь оказалось слишком много Больших Уродов и слишком много их промышленных предприятий.

А тут еще Страха (чтоб настигло его проклятье) не желал прикусить язык:

– Господин адмирал, как можем мы заявлять о победе в войне и завоевании этой планеты, когда даже жалкие маленькие империи тосевитов, которые якобы капитулировали перед нами, продолжают оказывать вооруженное сопротивление нашим оккупационным силам?

– Если у умудренного командира корабля есть решение этой трудной проблемы, изложение его обрадует мою душу, – ответил Атвар. – Разумеется, мы продолжаем защищаться и, как можем, отбивать нападение диверсионных групп. Что еще вы могли бы предложить?

У Страхи на все находилось свое мнение:

– Нужно проводить массовые акты возмездия за каждый случай бандитизма и саботажа. Убивать десять Больших Уродов за каждый поврежденный грузовик и сто – за каждого покалеченного солдата Расы. Заставьте их уважать нас, и постепенно они подчинятся.

– Господин адмирал, можно мне высказаться по этому вопросу? – спросил Кирел.

– Говорите, – разрешил Атвар.

– Благодарю вас, господин адмирал. Досточтимый Страха, хочу сказать вам, что до недавнего – времени у меня были взгляды, схожие с вашими. Возможно, вы слышали, а может, и нет, что Я в значительной степени поддерживал уничтожение города Больших Уродов, называвшегося Вашингтон, чтобы устрашить тосевитов Соединенных Штатов и заставить прекратить сопротивление. Вероятно, такая стратегия оказалась бы успешной против халессианцев, либо работевлян, или даже против Расы. Но против тосевитов она оказалась неудачной. – Страха попробовал вмешаться, однако Кирел высунул язык, чтобы остановить его:

– Позвольте мне закончить. Я не утверждаю, что нам не удалось запугать Больших Уродов, проведя массированные демонстрации силы. Но среди тосевитов существует также некое сильное меньшинство, которое подобные наши действия побуждают к еще большему сопротивлению. Ваша политика играет на руку этим фанатикам.

– А почему Большие Уроды должны отличаться от прочих цивилизованных видов? – спросил Страха.

– Когда наши ученые получат материалы проводимой нами кампании, они еще тысячи лет будут спорить об этом, – ответил Кирел. У собравшихся командиров кораблей широко раскрылись рты. Все знали, что ученые Расы отличаются правильностью выводов, но тратят бесконечное количество времени, чтобы их сделать. Кирел продолжал:

– Однако у меня дефицит свободного времени, как и у всех, прибывших на Тосев-3. Если бы мне пришлось размышлять, я бы сказал, что отличия в поведении Больших Уродов проистекают из их, можно сказать, уникальных особенностей спаривания.

– Вечно мы возвращаемся к спариванию, – презрительно фыркнул Страха.

– Неужели эти жалкие Большие Уроды больше ни о чем не думают?

– Скорее всего нет, – сказал Атвар. – Сильные эмоциональные связи, которые образуются у них с сексуальными партнерами и потомством, заставляют их добровольно идти на такой риск, который любой член Расы посчитал бы безумным, а также побуждают прибегать к мести, если их партнерам или потомству причинен вред.

– И это еще не все, – добавил Кирел. – Некоторые наши ученые считают, что Большие Уроды вследствие семейных привязанностей, которые привыкли создавать, также склонны к созданию столь же сильной привязанности к интересам своих маленьких империй и к своим нелепым религиозным системам. Фактически мы имеем дело с видом, в котором полно фанатиков, причем таких фанатиков, которых не сдержишь угрозой силы, что остановило бы более разумные расы.

– Если я правильно понимаю вас, досточтимый командир корабля; – сказал Страха, – вы выдвигаете гипотезу о том, что Тосев-3, возможно, никогда не удастся покорить до конца, как Халесс-1 и Работев-2, и что Большие Уроды могут продолжить самоубийственное сопротивление нам даже после того, как будет достигнута окончательная победа в войне.

– Вы заходите дальше, чем хотелось бы зайти мне самому, но по сути – да, – невесело признался Кирел.

– Уважаемые командиры кораблей, – вмешался Атвар, – давайте все же съедим червей перед супом. Прежде чем мы начнем искать способы того, как уменьшить угрозу нашим силам после завоевания, вначале нам следует закончить это завоевание. Необычайно суровая зимняя погода, которая господствует на большей части северного полушария Тосев-3, еще больше осложняет наше положение.

– Нам следовало бы лучше подготовить наших воинов к перенесению подобных условий, господин адмирал, – сказал Страха.

Главнокомандующему очень хотелось, чтобы один из тех страшных тосевитских снайперов влепил кусочек металла прямо между глаз Страхи. Этот самец лишь жаловался и плел интриги; его не заботило решение поднимаемых им же проблем.

– Я мог бы напомнить командиру корабля, что в пределах Империи нигде нет территории, климат которой даже близко походил бы на климат упомянутых областей Тосев-3, где, к несчастью, обитает большинство наших главных противников.

Даже несколько командиров из фракции Страхи согласились с ним. Это немного успокоило Атвара. Он начинал побаиваться этих собраний. Слишком часто ему приходилось сообщать новости, и такие скверные, которых он и представить себе не мог, пока не покинул Родину. Атвар считал, что его основной заботой в этой кампании будет то, сколько солдат по небрежности пострадало в дорожных происшествиях, а не разговоры о том, когда именно ожидать нападения Больших Уродов с ядерным оружием собственного производства.

Он также рассчитывал на более точные данные предварительной разведки, предпринятой Расой. Атвар уже смирился, что эти данные совершенно упустили из виду странный скачок тосевитов в развитии технологии, произошедший после того, как разведывательные корабли покинули Тосев-3. Хотя в этом уже надо винить Больших Уродов, а не Расу. Но разведчикам следовало более подробно сообщить о социальных и сексуальных особенностях тосевитов, чтобы исследовательским группам Кирела не пришлось начинать изучение с самого начала.

Однако по-настоящему Атвара беспокоило другое. «Возможно, – думал он,

– разведывательные корабли посылали на Родину точные данные. Только вот ученые, анализировавшие их с позиций мышления Расы, не обратили на них внимания, неверно истолковали, а то и попросту с недоверием отбросили. Если бы подобные ошибки были допущены перед завоеванием работевлян или халессианцев, Раса не только бы прошла мимо них, но даже не заметила бы этих ошибок. Фактически подчиненные народы не особо отличались от своих хозяев. Но Большие Уроды… они-то отличаются значительно, и познание на практике их отличий от Расы оказывается куда более дорогостоящим, чем можно было предполагать».

– Господин адмирал, как нам свести к минимуму тот вред, который тосевиты могут причинить, захватив ядерные материалы? – спросил Кирел.

– Я должен вкратце довести до сведения командиров кораблей новые приказы, которые они вскоре получат в письменной форме, – ответил Атвар. – Суть их такова. Мы усилим бомбардировки крупных городов, где, вероятнее всего, располагаются главные исследовательские центры. Посмотрим, насколько далеко они продвинутся в своих исследованиях, если, к примеру, их установки останутся без электроэнергии.

Хорреп, один из командиров фракции Страхи, завилял обрубком хвоста, чтобы его заметили и позволили говорить.