Текст книги "Верный друг Санчо"

Автор книги: Юрий Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

На том все и порешили.

Когда Санчо пришел из школы, Па позвал его и сказал:

– Вот подарок!

Подарок был снова упакован и перевязан бечевкой.

– Что это? – спросил Санчо.

– Завтра узнаешь. Пусть это будет сюрпризом не только для Риты, но и для тебя.

– Спасибо, Па! Ты слышал, что в дельте реки Меконг наши снова надавали марионеткам?

– Какие наши? – с недоумением спросил Па. – С каких пор о н и стали нашими?

– Мы сегодня собирали металлолом в пользу борющегося Вьетнама, сказал Санчо. – Разве нельзя?

– Раз все собирали... – растерянно сказал Па. – Еще несколько недель – и ты будешь законченным пионером.

Санчо как-то странно посмотрел на отца и пошел к себе в комнату.

– Подарок возьмешь завтра. И не распаковывай его, – вслед сыну сказал сеньор Родригес.

На другой день Ма собирала сына на день рождения. Она достала из шкафа белую рубашку с жабо, которое напоминало взбитые сливки, вылитые на грудь.

– Это очень элегантно! – сказала она.

На что сын ответил:

– Не надену!

– Но почему же, Санчо?

– Я не пижон! – был ответ. – Это только пижоны носят жабо. А наши ребята не носят.

– Что же носят в а ш и ребята?

– Красные галстуки.

– Хорошо, – терпеливо сказала Ма. – Я поищу у отца красный галстук.

– Отец – не пионер. Его галстуки не годятся. Дай мне простую рубашку.

Потом Санчо отказался от золотых запонок, которые, оказывается, носят только капиталисты, и от лакированных туфель, которые носят девчонки, и от одеколона, и от пробора. Он окончательно расстроил Ма, которая искренне хотела, чтобы ее сын был самым элегантным.

– Я не опоздаю? – поминутно спрашивал Санчо. – Сколько времени? У нас верные часы?

– Кто будет на празднике? – спросила мама.

– Свои ребята, – ответил Санчо, подхватывая сверток с подарком, чуть не забыл его! – и помчался так, словно опаздывал на поезд.

Дверь ему открыла сама хозяйка дома – Рита.

– Санчо! Заходи, Санчо!

Санчо переступил порог и шаркнул ножкой, при этом он очень элегантно наклонил голову.

– Рита, поздравляю тебя... Вот, пожалуйста, прими.

Он протянул девочке сверток с подарком.

В прихожую выбежали Ира и Алиса. Они были такие нарядные, что Санчо не сразу узнал их, шаркнул ножкой, наклонил голову. Девочкам это очень понравилось. Они зарделись от удовольствия, а Рита заторопила друзей:

– Идемте! Идемте!

В столовой был накрыт стол. Он напоминал праздничную витрину, где все сверкает и влечет, но ни до чего нельзя дотронуться. На каждой тарелке белым парусом возвышалась крахмальная салфетка – целая флотилия маленьких парусов... Долговязый Абрикос и Шурик сидели на стульях. Вид у них был унылый, они чувствовали себя в гостях скованно. Казалось, что они приглашены за какие-то проделки к директору и сидят в приемной в ожидании, когда их позовут.

Санчо поздоровался с ребятами за руку и, присаживаясь рядом, спросил:

– Вы танцуете мамбо?

Ребята переглянулись и не ответили.

– А у нас в колледже все танцуют мамбо. Даже малыши! – сказал Санчо.

Ира, накручивая на палец кончик косы, сказала:

– Научи нас, Санчо!

– Это очень просто. Нужна музыка.

И он стал напевать мелодию мамбо, отбивая ритм ногой.

– Сразу видно, что твой дедушка был музыкантом! – сказал Шурик.

– Покажи, что он тебе подарил, – громко шепнула на ухо хозяйке Алиса.

– Потом, – сказала Рита, – я и сама не знаю.

– И я не знаю, – признался Санчо, который услышал разговор подружек. – Па сказал, пусть это будет сюрпризом и для меня.

– Давайте посмотрим! – предложил Абрикос.

– Давайте! Давайте!

И стайка ребят легко снялась с места и перелетела в Ритину комнату, где на столе стоял еще пахнущий ветром сверток.

Когда сверток был распакован и в руках у виновницы торжества очутился космический корабль, гости ахнули! Все стали трогать подарок, вертеть, заглядывать в круглые иллюминаторы.

– Должен заводиться, – со знанием дела сказал Абрикос.

– Должна быть кнопка, – смекнул Шурик.

И действительно, кнопка нашлась. Рита нажала ее, и космический корабль ожил. Он задрожал, загудел, замигал сигнальными огоньками, а в его соплах появился алый отблеск пламени.

– Вот это штука!

– Заграничная!

– А взлететь он может?

Все эти вопросы обрушились на Санчо, а он сам видел диковинную игрушку в первый раз и не мог ответить ни на один вопрос.

В это время из соседней комнаты донесся голос Ритиной мамы:

– Дорогие гости, прошу к столу!

Стайка снова снялась с места.

В столовой Санчо увидел старика в черном костюме, с палочкой, с которой он, видимо, никогда не расставался. Часть лица у него была когда-то обожжена. И лиловый след ожога придавал лицу старика странное выражение.

– Дедушка! – Рита схватила Санчо за руку и подвела к старику. – Это Санчо. Я тебе рассказывала...

Старик протянул мальчику руку.

– Здравствуйте! – Санчо шаркнул ножкой. – Вы были война? Мой дедушка тоже война... Испания... Но пассаран!

Старик внимательно выслушал Санчо.

– Я воевал в Испании, – сказал он. – В те годы все порядочные люди стремились в Испанию, помочь своим братьям.

– Братьям! – согласился Санчо. – Моего дедушку звали Хуан-Мария Родригес. Вы не встречали его? Он играл... банджо и пел о борьбе и свободе...

Ритин дедушка покачал головой. Потом спросил:

– Он вернулся?

– Да!.. Но потом хунта... фашисты...

– Твой дедушка был настоящим бойцом, – сказал старик и еще раз пожал руку Санчо, словно тот был внуком его друга.

В комнату вошел высокий военный с ровными светлыми волосами рано поседевшего человека.

– Познакомь меня со своим заморским другом, – сказал он Рите. Санчо? Тебя звать Санчо? – Он подошел к Санчо и положил ему руку на плечо. – Неплохая из нас получается пара: Санчо Панса и Дон Кихот. Правда, похожи?

Все вдруг повеселели, засмеялись.

Потом гости сели к столу. И начался пир. Ребята заняли одну часть стола и как бы отделились от взрослых. У них были свои разговоры, свои шутки и смешки. Взрослые жили своей взрослой жизнью.

Санчо все было в диковинку. Он почти ничего не ел и брался за вилку только тогда, когда Рита командовала:

– Ешь!

Время от времени Санчо поглядывал в угол комнаты, где, прислонясь к стене, стоял пропеллер погибшего самолета с черными следами огня на серебристых лопастях. Рядом висел портрет военного летчика, и Санчо все старался найти его среди взрослых. Спросить же у Риты, который ее Па, он не решался.

Рядом с пропеллером, на серванте, стоял подарок Санчо, и от этого соседства он как бы переставал быть игрушкой, а превращался в настоящий космический корабль. Только маленького размера.

– Как поживает желтый змей? – неожиданно спросил Шурик.

– О! Он ждет лета, – отозвался Санчо. – Где взять водные лыжи?

– Раздобудем, – сухо сказал Абрикос.

– Как интересно! – воскликнула Алиса.

Ребята ели и шушукались, как заговорщики. Они не хотели доверять свои тайны взрослым.

Потом в руках у высокого военного появилась гитара. И он запел песню о летчике, который не вернулся на базу:

Горячий след остыл под облаками,

Осталось небо где-то высоко.

И летчик обгоревшими руками

Родную землю обнял широко.

Над ним восходит огненная трасса,

Он на крови лежит, как на заре,

И кажется, он возвращался с Марса

И в атмосфере, как звезда, сгорел...

Санчо слушал эту грустную военную песню, и ему казалось, что поют про его дедушку, хотя он не был летчиком, а просто играл на банджо...

Когда ужин кончился и гости вышли из-за стола, Санчо задержался у пропеллера и дотронулся до него рукой.

– Как хорошо быть... летчиком, – сказал он и вдруг заметил, что Рита внимательно смотрит на него. – А ты кем... хочешь быть, Рита? Манекенщицей?

Девочка покачала головой.

– Тогда... диктор телевизион? – гадал Санчо. – У нас все девочки... в колледже мечтают о телевизион...

– Я хочу летать! – неожиданно сказала Рита.

– Ты хочешь стать... стюардесса? – наконец-то Санчо угадал.

Но Рита недовольно повела плечами.

– Я хочу испытывать самолеты. А ты?

В комнате уже никого не было. Санчо тревожно посмотрел в глаза подруге, потом прижался щекой к холодному винту погибшего самолета и сказал:

– Па говорит, надо мечтать о реальном... Может быть, я стану совладельцем компании.

– Ты хочешь стать капиталистом? – в упор спросила Рита. – У тебя нет своей мечты?

– Я тоже... хотел летать, – после некоторого раздумья сказал Санчо. Но у нас стать летчиком почти невозможно, а испытывать самолеты... У нас нет своих самолетов... Мы покупаем уже испытанные...

Санчо совсем загрустил. Тогда Рита подошла к нему и весело сказала:

– Не вешай нос, Санчо! Может быть, ты станешь летчиком!

Она включила игрушечный космический корабль. И сразу вспыхнуло пламя, раздался рокот, ракета затряслась, и в иллюминаторах зажглись разноцветные сигнальные огни.

8

В этот вечер Санчо долго не мог уснуть. Уже за окном все реже звучали шаги прохожих и до центра стали долетать гудки поездов. А Санчо все лежал с открытыми глазами, и перед ним, как на экране, возникали картины Ритиного дня рождения. Он видел лица ребят. Слышал их голоса. Ощущал запахи угощения. Он чувствовал на щеке таинственный холодок пропеллера, обгоревшего и надломленного, словно только что побывавшего в бою.

Санчо показалось, что он слышит тихие звуки гитары и голос высокого военного, "Дон Кихота", который поет грустную песню о летчике, не вернувшемся на базу. Он слышал песню так ясно, словно она звучала где-то рядом. Санчо открыл глаза и сел. Песня продолжала звучать. Она доносилась из соседней комнаты. Мальчик на цыпочках подошел к двери, ведущей в кабинет Па, и легонько приоткрыл ее. Песня зазвучала громче:

...Чтоб заменить погасшую звезду.

И, с громом набирая высоту,

Умчалась ввысь родная эскадрилья,

Друзья шинелью летчика покрыли.

Санчо стоял перед дверью в одной рубашке, а знакомая песня звучала так близко, будто дверь из его комнаты вела не в отцовский кабинет, а в столовую, где сидели Ритины гости.

Санчо заглянул внутрь. Он увидел круглую спину сеньора Крэдо, крест-накрест перечеркнутую тонкими подтяжками. В черных вьющихся волосах поблескивала розовая лысина. Перед гостем с родины стоял радиоприемник. Может быть, песню передают по радио?

Но в это время песня кончилась, и в приемнике зазвучали знакомые голоса. Санчо узнал голос Ритиного деда, и высокого военного, и самой Риты. И ему стало нестерпимо стыдно, словно он стоит перед чужой дверью и тайком подслушивает чужой разговор. Нет, подслушивает не он, а гость с родины. Он проник в Ритин дом, запустил туда свои буравчики. Как он смеет?! Санчо с силой распахнул дверь отцовского кабинета:

– Сеньор Крэдо!

Гость вздрогнул, пригнулся, словно в ожидании удара, и медленно повернул голову. Он увидел Санчо, и лицо его побелело.

С легкостью, поразительной для толстого человека, он подскочил к Санчо. Захлопнул дверь и два раза повернул в замке ключ.

Санчо продолжал стоять перед закрытой дверью, не зная, что ему делать. Его мысль работала трудно и напряженно. Надо что-то делать! Надо предупредить Риту! Надо заставить замолчать приемник сеньора Крэдо!

И вдруг Санчо вспомнил о маленьком космическом корабле, который он подарил Рите. О корабле, который стоял рядом с пропеллером самолета, погибшего в трудных испытаниях. Этот корабль принес сеньор Крэдо... Круглая спина, розовая лысина, приемник, повторяющий все, что происходило в Ритином доме...

Нет! Это не гордый космический корабль, а корабль-шпион, корабль-предатель!..

Санчо повернулся спиной к закрытой двери. Подошел к постели и быстро стал одеваться.

Он выбежал из дома и помчался по улице, забыв застегнуть куртку. Он бежал мимо знакомых домов и перекрестков, мимо погасших витрин и уснувших светофоров. А откуда-то из-за города ветер доносил крепкий настой земли, похожий на запах теплого хлеба. И на деревьях, погруженных во тьму, набухали почки, готовясь к зеленому салюту. Но Санчо не чувствовал притаившейся весны. Он бежал, а в ушах звучала гитара и голос военного пел песню о летчике, не вернувшемся на базу. Сейчас Санчо шел в бой. И может быть, он тоже не вернется, погибнет в скрытом бою, который ведет сеньор Крэдо: он знает, что Ритин папа испытывает самолеты, и он послал в Ритин дом своего помощника-невидимку. Надо спешить, чтобы в Ритином доме не сказали чего-то важного, что не должен знать гость с родины... Скорей! Скорей!

Санчо вспомнил Дегу. Большую, сильную овчарку, которая теплым языком лизала ему щеку, когда он лежал на снегу с вывихнутой ногой. Ему захотелось крикнуть, как Шурик: "Дега, ко мне!" Ведь Дега умеет не только лизать щеку, но и брать след врага. Так и пусть она прибежит и возьмет след сеньора Крэдо. Пусть!

Санчо бежал не останавливаясь до тех пор, пока перед ним не возникли каменные бородачи, поддерживающие балкон.

Сеньор Крэдо услышал в приемнике звонок.

"Кто это?" – спросил один голос.

"Запоздалый гость", – отозвался другой.

"Да нет. Наверное, поздравительная телеграмма!"

И вдруг тревожный женский голос спросил:

"Санчо! Что случилось? На тебе нет лица! Тебя кто-нибудь обидел?"

Еще сеньор Крэдо услышал учащенное дыхание мальчика, который ничего не говорил, только громко дышал.

Потом раздался страшный треск. И все умолкло.

Напрасно сеньор Крэдо вертел какие-то рукоятки. Приемник молчал. Потом вновь зазвучали обрывки голосов, музыки, позывные, но не те, что нужны были представителю компании по продаже бананов.

Гость с родины вдруг понял, что произошло. Он быстро подошел к двери и открыл ее.

Санчо в комнате не было. Гость опустился на постель мальчика и взялся руками за голову.

Санчо стоял посреди комнаты, а у его ног валялся разбитый космический корабль. Блестящая обшивка была смята. Цветные стекла сигнальных огней разбиты. Из сопла торчал какой-то провод...

– Санчо, что это значит? Объясни!

Рита стояла рядом со своим маленьким другом и тянула его за руку.

– Он... гость... слушает... – пробормотал мальчик.

– Какой гость? Почему ты разбил подарок?

– Этот подарок... шпион!

– Шпион?

Рита испуганно смотрела на Санчо. Военный наклонился, поднял с пола потерпевший аварию космический корабль и достал из кармана нож.

– Вот оно что! – сказал он и стал разбирать злосчастную игрушку.

– Он приехал... он дал мне этот... подарок... Он все слушает!

От фраз оставались одни осколочки, но все, кто был в комнате, понимали Санчо.

– Бой продолжается, – тихо сказал Ритин дедушка.

– Теперь меня... нет. Моего Па прогонят из компании.

Санчо повернулся и встретился глазами с Ритой. Его подруга стояла рядом и внимательно смотрела на него. Санчо думал прочесть в ее глазах упрек, но прочел в них совсем иное. Серо-голубые глаза Риты горели какой-то странной тревогой. Точно так же они горели там, на заснеженной железнодорожной насыпи, когда Санчо, чтобы доказать, что он не трус, выхватил банку с манго из-под колес мчащегося локомотива.

– Ты настоящий друг! – тихо сказала Рита.

– Правда?

– Правда.

Санчо с благодарностью посмотрел на свою подругу. Она поверила ему в эту трудную минуту, как поверила, что он не трус, когда он из-под колес локомотива выхватил банку с соком манго. Как важно, чтобы друзья верили в тебя! Тогда не так страшно!

В это время военный закончил разборку игрушки.

– Вот микропередатчик! – сказал он и протянул ладонь, на которой лежала маленькая, аккуратно запаянная капсула. – Он соображает, этот сеньор Крэдо! Только что он хотел узнать в этом доме?

– Ритин Па испытывает самолеты, – сказал Санчо, глядя на портрет военного летчика, который висел на стене рядом с обгоревшим пропеллером.

– Это не папа! – воскликнула Рита. – Это дедушка!.. Дедушка, Санчо принял тебя за папу... Мой папа моряк, он сейчас далеко отсюда.

– А я думал, это он, – сказал Санчо и вдруг засмеялся: – И сеньор Крэдо думал... это он.

– Опоздал твой сеньор... лет этак на двадцать, – сказал Ритин дедушка и тоже засмеялся. Потом он перестал смеяться и сказал: – Твой дед погиб от пули фашиста. Ты очень похож на своего деда.

– Правда? – Лицо мальчика просветлело. – Похож?

А в это время в доме Санчо все были в смятении. Па и Ма стояли в дверях комнаты Санчо. Они видели пустую постель и гостя, который сидел на постели, подперев голову руками.

– Где Санчо, сеньор Крэдо?

– Санчо? – Гость поднял голову. – Я могу вам совершенно точно сказать, где ваш сын. Он пошел предавать своего гостя и... хозяина.

– Как – предавать? Разве вас можно предать? – спросил Па.

– Можно! Можно! И это делает ваш сын, Родригес! Садитесь, будем ждать!

– Возвращения Санчо? – спросил Па, послушно опускаясь на кровать.

– Нет. Сейчас позвонят в дверь. Войдут три строгих господина и предъявят мне ордер на арест.

– За что... арест?

– За сбор разведывательных данных...

– Вы?.. – Отец поднялся с постели. – Вы... сбор разведывательных данных?

– Какая гадость! – вздохнула мама.

Сеньор Крэдо как ужаленный подскочил с постели и уставился на маму своими холодными сверлящими глазами.

– А вы? Вы есть хотите? Иметь квартиру? Покупать меха?

– Не надо мехов, – прошептала Ма, – ничего нам не надо!

– А интересы родины, – вдруг патетически воскликнул гость, – разве не важно знать результаты испытаний новых сверхзвуковых машин?

– Зачем нашей родине секреты сверхзвуковых аэропланов, – тихо сказал Па, – если у нас не строят даже обыкновенных почтовых самолетов?

– Родригес! Не забывайтесь! Вы еще мой служащий. Меньше рассуждайте! Меньше рассуждайте! И стыдитесь за своего сына!

– Я горжусь им, – тихо сказала Ма и умолкла под тяжелым взглядом гостя с родины.

Ах этот злосчастный подарок! Космический корабль, потерпевший такое неожиданное и позорное крушение. Разбитый, смятый, утративший былой блеск, он должен был бы закончить свой путь на свалке, в груде металлолома, собранного пионерами для строительства колонны тракторов. Но перед этим он совершил свой последний перелет и очутился на столе одного из ответственных сотрудников министерства. Он лежал на стекле безжизненный и поблекший, а рядом с ним поблескивал навсегда умолкший микропередатчик маленькая металлическая капсула.

Этот игрушечный корабль-шпион сейчас стал свидетелем обвинения.

– Вам знакома эта игрушка, господин Крэдо?

– Знакома, – коротко ответил совладелец банановой компании.

– Вы понимаете, что статут коммерсанта несовместим с той деятельностью, которой вы занимались в Советском Союзе?

Господин Крэдо посмотрел на "игрушку" и коротко сказал:

– Понимаю!

– Ставим вас в известность, что вы выдворяетесь за пределы нашей страны... Ваше представительство закрывается. Пожалуйста, распишитесь под этим документом.

Сеньор Крэдо достал из кармана ручку и склонился над столом, чтобы подписать документ. Его взгляд упал на капсулу, и ему показалось, что маленький передатчик включен, что он ведет передачу на весь мир и весь мир узнает о его позоре.

– Я могу быть свободен?

– Да. Поторопитесь с отъездом. В России любят бананы, но только без этого принудительного ассортимента.

Сотрудник министерства кивнул на капсулу.

Сеньор Крэдо поклонился и пошел к выходу.

В этот день Санчо пришел в школу печальный. Он сидел на парте, опустив голову, невнимательно слушал урок и ни с кем не разговаривал. Только на перемене, очутившись в кругу своих друзей, он сказал:

– Я уезжаю... Сеньора Крэда – вон! И нас тоже...

– Санчо, не уезжай! – воскликнул Шурик.

– Ты надолго? – спросила Рита.

– Не знаю, – вздохнул Санчо. – Будь проклят этот сеньор Крэдо! Ма говорит, он друг Лысого генерала, главы хунты.

– Лысый генерал... – усмехнулся Шурик.

– Говорят, его люди убили дедушку, – пояснил Санчо.

Ребята топтались на месте. Не знали, как утешить своего друга.

И вдруг Санчо сказал:

– У меня есть просьба... Я очень прошу. Примите меня в пионеры.

Ребята переглянулись.

– Может быть, иностранцев нельзя принимать в пионеры? – спросил Абрикос.

– Но Санчо наш друг! – твердо сказал Шурик. – Он настоящий друг.

Тогда Рита предложила:

– Ребята, давайте примем Санчо в пионеры тайно.

– И у себя на родине я тайно буду носить красный галстук под рубашкой. Клянусь вам, я буду хорошим пионером. Я буду бороться с Лысым генералом, с фашистами...

В этот день на груди Санчо появился красный галстук.

Когда люди уезжают навсегда, их дом становится похожим на вокзал: появляются тюки, чемоданы, свертки. Обычный заведенный порядок сметается торопливостью и суетой. Становится тесно и неудобно. Все мешают друг другу, сердятся друг на друга. Все кричат:

– Скорей, скорей, а то опоздаем!

– Куда девались мои туфли? Они только что стояли здесь!

Нет туфель! В момент отъезда вещи поминутно исчезают, словно обретают способность передвигаться и прятаться.

– Мои учебники только что лежали здесь... Ма, где мои русские учебники?

– Боюсь, что они тебе больше не понадобятся!

– Понадобятся! Я вернусь в Россию! У меня здесь друзья!

В дверях появляется мрачный Па и говорит:

– Забудь о России и о своих друзьях, сынок! Готовься к серьезному изучению бухгалтерии! Ты будешь приказчиком в компании... не больше!

– Я хочу испытывать самолеты! – ответил Санчо. – Я хочу летать!

– Летать? Тебе теперь нужно думать о куске хлеба, а не о полетах. По-моему, мы лишились куска хлеба!

– Разве хлеб зарабатывают только обманом? – спросил Санчо.

– Каждый зарабатывает как умеет, – сказал Па. – По крайней мере, мы будем зарабатывать его честно.

Ма молча укладывала в большой чемодан свои платья. На ней был черный платок, как во время траура.

– Собирайся, Санчо, – тихо сказала она. – Через час придет машина...

Уже все вещи были собраны и уложены, и только на шкафу сиротливо лежал желтый змей. Он как бы чувствовал, что хозяин уезжает и не собирается брать его с собой. Зеленые глаза змея смотрели печально.

Санчо увидел змея. Он подставил к шкафу стул и снял его оттуда. Змей был очень большой и в то же время очень легкий, словно, лежа в бездействии, высох.

Санчо взял змея и пошел к двери.

– Ты куда? – спросила Ма.

– Я сейчас вернусь, – ответил Санчо.

Он шел по городу с желтым змеем, и все прохожие обращали на него внимание. Каждый норовил бросить колкое словечко, а встречные ребята обязательно хотели потрогать его. Упругий ветерок касался бумажных крыльев, и они вздрагивали, словно хотели взлететь, да не хватало сил.

В последний раз Санчо остановился у дома с каменными бородачами, в последний раз вдохнул в себя вкусный запах русского теплого хлеба.

Он позвонил. Дверь ему открыла Рита.

– Санчо? Ты один?

– Я со змеем, – ответил мальчик и кивнул на своего желтого спутника.

– Заходите... оба.

Санчо вошел и внес змея.

– Он тебя бил, – спросила Рита, – сеньор шпион?

Санчо молчал.

– Он тебя больно бил?

– Нет... Его нет... – наконец ответил мальчик. – Но Крэдо сказал, что я изменник. Рита, разве я изменник?

– Ты не изменник, Санчо. Ты... ты... – Она задумалась, подыскивая подходящее слово. Наконец нашла его: – Ты благородный человек... как Дон Кихот!

– Дон Кихот был верным другом. Правда, Рита?

– Да, Санчо. Ты уезжаешь?

– Через час придет машина.

– Я так и знала.

– Я вырасту и вернусь.

– Обязательно возвращайся. Ты был верным другом.

– Я всегда буду твоим верным другом... У вас в стране можно выучиться на летчика?

– У нас со всего мира учатся на летчиков.

– Правда?

– Правда, Санчо.

– Но я, наверное, никогда не буду богатым... Отец говорит, чтобы я готовился изучать бухгалтерию... Я буду приказчиком в банановой компании... Я не хочу быть приказчиком! Не хочу компании!

– Долой банановую компанию! – повторила Рита и сказала: – Бери змея, идем!

Она привела Санчо в комнату, где в углу, прислонясь к стене, стоял обожженный, надломленный винт погибшего самолета.

– Твой змей будет храниться здесь... рядом с пропеллером. Ведь он тоже летал! Твой змей честный! Он не предаст!

– Он не предаст, как та ракета! Я его сам делал!

– Давай позовем Шурика с собакой Дегой... Пусть он найдет сеньора шпиона. Он давно мечтает...

– Пусть, Рита! А теперь мне пора.

– Я провожу тебя.

Па ходил по комнате, натыкаясь на свертки и чемоданы. Он сердился.

– Где наш сын, Анна?

– Наш сын... – вздохнула Ма, – он сейчас придет... Потерпи!

– Я могу потерпеть, но компания "Пан-Америкэн" не пожелает терпеть и задерживать рейс.

Сеньор Родригес подошел к окну и увидел своего сына. Санчо шел по улице окруженный друзьями и казался похожим на них, хотя у него было смуглое лицо и черные волосы. В походке Санчо появилась какая-то мужская твердость, которой родители раньше не замечали.

– Как он повзрослел! – сказала Ма.

Рядом с Санчо бежала собака – большая овчарка с черным чепраком на спине.

Когда летишь на большой высоте, не чувствуешь движения, хотя самолет мчится с ракетной скоростью. И конечно, не чувствуешь холода, хотя температура за бортом ниже, чем на Северном полюсе.

Стюардесса, строгая и подтянутая, катит по проходу тележку с напитками и уже в который раз предлагает:

– Джин, виски, кока-кола, джюс...

Санчо не слышит голоса стюардессы. Он не хочет пить. Он вообще ничего не хочет. Он смотрит в круглое окошко – как хорошо, что нет сплошных облаков! – в сиреневой дымке видит землю, которую ему так не хочется покидать. Он пытается отыскать озеро, по которому зимой мчался на лыжах. Но внизу столько озер, разве отличишь одно от другого?

И вдруг стюардесса объявляет:

– Мы покидаем воздушные пределы Советского Союза.

Санчо вздрагивает, как будто случайно касается оголенных проводов. Он сильней прижимается к круглому стеклу и сплющивает нос. И ему кажется, что за бортом, рядом с самолетом, летит желтый змей. Он смотрит зелеными глазами и передает последнее "прости". И от змея к земле тянется живая жилка, и ее внизу, на земле, крепко держат его друзья. Эта жилка проходит через сердце Санчо и никогда не порвется.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВИВА САНЧО!

В сероватом небе стояло обжигающее расплавленное солнце, а на море бушевал шторм. Тяжелые волны вырастали на глазах и вдруг надламывались и с грохотом падали на плотный песок пляжа. Змейки воды доползали почти до самых пальм, которые качались, как мачты корабля, и махали зелеными крыловидными ветвями.

Одна волна падала, на смену ей поднималась другая, и снова земля вздрагивала от тяжелого удара воды.

Санчо шагал по пустынному пляжу, и ветер бросал ему в лицо соленые брызги. На голове у Санчо было широкополое сомбреро, которое ветер давно бы сорвал и укатил колесом, если бы не тесемки, завязанные под подбородком. На нем была рубаха, застегнутая под самое горло, хотя пекло солнце, короткие шорты из потертой кожи, сандалии, оставляющие на плотном песке вафельные следы. Санчо слизывал с губ соленые брызги и смотрел под ноги, где на песке лежали выброшенные морем ракушки.

Вдруг его внимание привлекли два человека, которые как бы танцевали на высоких движущихся волнах. Их бронзовые тела оттеняли белые набедренные повязки. А под ногами у этих морских акробатов сверкали зыбкие дощечки-плотики. На этих плотиках они то съезжали с волны, как со снежной горки, то, наперекор всему, взлетали ввысь и, балансируя руками, качались на гребне. Эти два человека были сродни дельфинам, и волны не могли их сбросить, накрыть, подмять под себя.

Санчо долго наблюдал за двумя смельчаками. И каждый раз ему казалось, что сейчас один из них сорвется и его раздавит огромная падающая волна. Но происходило что-то необъяснимое – укротитель волн выворачивался, ловко увертывался от удара и внезапно оказывался на спине у следующей волны.

– Э го-го! – радостно и громко крикнул мальчик, но его приветствие заглушил грохот волн.

Санчо зашагал в сторону мыса, где волны были послабее. Но неожиданно до него донеслись звуки гитары и мелодия песни, которую пели несколько голосов. Мальчик прислушался.

Шаги перемешаны с пылью,

И солнце пылает, как медь.

У пальмы зеленые крылья,

Но пальма не может взлететь.

Он узнал песню. Песню его дедушки. Запрещенную песню, которую нельзя было петь открыто на улице или в баре. Санчо повернулся и увидел нескольких парней, которые сидели на песке и пели. Только один из них стоял, склонясь над гитарой.

Сперва поющие не замечали мальчика. Но вдруг кто-то крикнул:

– Стойте! Мы не одни!

Гитарист сразу прикрыл ладонью струны. Парни замолчали. Все повернулись в сторону Санчо.

Некоторое время они сидели неподвижно и смотрели на Санчо, а Санчо смотрел на них.

Вдруг за его спиной появился один из укротителей волн. У него были мокрые вьющиеся волосы, а под мышкой он держал свой плотик.

– Ты что здесь делаешь?

Санчо пожал плечами.

– Следишь за нами?

Парень бросил на песок плотик и схватил Санчо за грудки:

– Говори, кто тебя послал? Кто тебе велел следить за нами?

– Я гулял здесь...

С горячего песка поднялись остальные ребята и подошли к Санчо.

– Вы слышали: он гулял здесь! – с усмешкой сказал парень, еще крепче сжав в кулаке рубашку мальчика.

– Ври складнее! – посоветовал парень с гитарой.

А тот, что держал Санчо, вдруг с силой толкнул его, и Санчо упал на песок.

– Я не вру! – сказал Санчо, вытирая с лица песок.

– Да что с ним разговаривать! Врежь ему как следует. Будет знать, как шпионить.

– Я не шпион! – выкрикнул Санчо и встал. – Мой дед Хуан-Мария!

– Его дед Хуан-Мария! Ну, что из того, что твой дед Хуан-Мария?

– Вы поете его песню... Его убил Лысый генерал.

Ребята переглянулись.

– Чем ты докажешь? – спросил парень с вьющимися волосами.

Санчо молчал. И тут гитарист сказал:

– Я знал Хуан-Мария. Его действительно убили люди Лысого генерала, но ты-то здесь при чем, щенок?

– Он хочет запутать нас! – закричали остальные. – Его прислали шпионить, вот он и выкручивается. Всыпать ему как следует!

– Я ненавижу Лысого генерала! – крикнул Санчо.

– Чем ты докажешь? – повторил парень с вьющимися волосами и снова схватил Санчо за рубаху.

Мальчик промолчал. Потом сказал:

– Отпусти рубаху! Я... докажу.

– Отпусти его, Боливар! Посмотрим, как он докажет!

Рука на груди мальчика разжалась. Санчо стал медленно расстегивать рубашку. И вдруг все увидели – на груди у мальчика, прямо на теле, пламенел пионерский галстук.

– Я – пионер, – сказал Санчо. – Меня приняли в пионеры в Советском Союзе. Я дал клятву никогда не снимать этот галстук.

Все окружавшие Санчо притихли. Круг сжался теснее. Всем хотелось посмотреть, потрогать руками алый пионерский галстук, который раздувал ветер с моря. И все одобрительно кивали головами.

– Как тебя звать? – миролюбиво спросил парень, который первым подошел к Санчо.

– Санчо. Санчо Родригес.

– Меня зовут Боливар. – Парень протянул Санчо руку. – Меня всегда можно найти в баре "Глория". Будем друзьями. Смерть Лысому генералу!

Парень поднес к плечу сжатый кулак, и все его друзья, как по команде, тоже поднесли к плечу сжатый кулак.

В классе стоял полумрак: жалюзи были опущены, преграждая путь обжигающим лучам солнца. Под потолком бесшумно вращались два пропеллера, разгоняя теплый тягучий воздух, словно над головами учеников летел бесшумный самолет. По ни жалюзи, ни вентиляторы не могли побороть изнурительного зноя, который пробивался сквозь все преграды и заполнял класс.