Текст книги "Серия: Волки Аракана"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2

С большим шумом и весельем компания поужинала при свете трех фонарей, обильно сдабривая пищу добрым красным вином из бочонка. Нацеловавшись вволю, молодежь стала помаленьку успокаиваться. Некоторых начало укачивать, ибо в открытом море ветер стал сильнее, а волна выше.

Эжен почти не принимал участия в общем веселье. Он внимательно всматривался в берег, тянувшийся неясной массой по левому борту, посматривал на Денизу и чувствовал ее напряжение. Та стеснялась подойти, хотя остальные девушки все обнимались и целовались открыто.

Наконец, когда молодежь, изрядно хватив прохладного морского ветра, стала забираться под тент на корме и укладываться передохнуть, Дениза решилась подойти к Эжену. Тот почувствовал ее тревогу, обнял за плечи свободной рукой и прошептал:

– Тебе тревожно, милая? Ничего ни бойся, все скоро кончится. Еще несколько часов, и мы будем на месте. Лишь бы ветер не усилился.

– Эжен, мне так плохо. Меня тошнит, я места себе не нахожу.

– Это тебя укачало, Низетта. Пойди к подветренному борту и сама сделай там то, что нужно, а то так просто не пройдет. И надо лечь, так легче переносить качку, – и он с нежностью поцеловал вздрагивающие губы.

Она прижалась к нему, потом бросилась к борту, и ее бурно вырвало. Со слезами на глазах она приплелась к Эжену. Он накинул на плечи девушки плед, поправил его, погладил по щеке.

– Низетта, иди под тент, там немного теплее. Приляг там. Иди.

Она взглянула на юношу, и свет ее глаз, блеснув под луной, растрогал Эжена своей беззащитностью. Он прижал к себе ее хрупкое тело, поцеловал глаза, как взрослый, опытный мужчина, потом легонько отстранился.

– Низетта, мне нельзя отвлекаться, а то с курса собьюсь. Иди под тент, милая. Я разбужу всех, когда подходить будем.

Она покорно отошла и подлезла под тент, где еще шушукались чьи-то голоса, слышалась возня и приглушенные смешки. Все это ее волновало и тревожило. Она успела заметить, что ее брат Эсеб весьма вольно обращается со своей девушкой, и та была этим даже довольна, весело щебеча и откровенно заигрывая.

Эжен посматривал на небо, на звезды, назад в сторону берега, который уже не был виден. Огонь малого маяка был еще заметен, но маяк острова не просматривался. На душе было тревожно, и он пожалел, что не взял с собой дядьку Ажаса, опытного моряка. Но жалеть было поздно, и ему приходилось терпеть щемящее чувство тоски в груди, поглядывая на темневший тент. Ведь он теперь отвечал за жизни приятелей и любимой.

А ветер медленно, но неуклонно крепчал. Легкие брызги уже попадали внутрь бота, долетали до Эжена, и его лицо стало влажным. Он утирался ладонью, хмурил в лоб и с нетерпением ожидал появления огня маяка на острове. Его пока не было видно. Он подумал, что мешает парус, крепко надутый попутным ветром.

Закрепив румпель, он пробрался на нос и, прикрываясь от брызг, всмотрелся в темноту.

Наконец впереди, слева по борту завиднелся слабый огонек маяка. На сердце отлегло, юноша радостно вздохнул, посмотрел еще немного, определяясь, на сколько румбов надо взять влево, и торопливо пошел на корму.

Луна клонилась к горизонту, света становилось все меньше, и Эжен опасался, что в темноте может наскочить на камни при входе в бухточку острова.

Он еще пару раз ходил на нос, проверяя правильность курса. Теперь лишь усиление ветра беспокоило его. Звезды стали исчезать за невидимыми облаками, луна все ниже опускалась к морю. Но теперь, подойдя совсем близко, Эжен смог различить волнистую линию острова. Маяк светил все ярче, но и ветер крепчал. Эжен оглядел парус и понял, что ему одному справиться с ним не удастся. Закрепив румпель, он полез под тент, пытаясь нащупать мужские ноги. Это ему удалось. Чей-то недовольный голос пробурчал:

– Чего надо? Не мешай спать!

– Это ты, Рубер? Вставайте, я один не смогу убрать паруса. Мы подходим.

– О, святая Дева! Как холодно!

– Вставайте, вставайте, а то поздно будет.

Вскоре трое парней стали тянуть снасти, спуская парус. Он захлопал, сопротивляясь насилию, но все же подчинился. Бот сбавил ход, качка усилилась. Ребята, чертыхаясь и утираясь ладонями от брызг, полезли опять под тент. Эжен проводил их презрительными ухмылками.

Управлять ботом стало труднее. Его бросало на волне, вход в крошечный заливчик просматривался плохо – луна почти коснулась горизонта и едва позволяла видеть берег.

Эжен волновался, даже вспотел, хотя ветер был достаточно свеж. Его руки с силой сжимали румпель, поминутно исправляя погрешности курса. Но вот и первые камни. Мимо них удалось пройти удачно, хотя и не так лихо, как можно было бы днем. Ход бота был так слаб без паруса, что Эжен опасался, что его может ударить о скалу, которая выступала из воды дальше, уже в бухточке.

Эжен громко свистнул, поднимая своих пассажиров. Те неохотно зашевелились, но голос молодого капитана заставил их поторопиться.

– Быстрей вылезай, сонное царство! Подходим! Мы уже в бухте, не бойтесь! Вылезай, ребята!

Эжен чувствовал такое облегчение и восторг от того, что ему все же удалось провести бот к острову, в чем он в глубине своей души немного сомневался, что теперь готов был бы плясать, если бы в руках его не было румпеля.

Предстояло еще подойти к примитивной пристани, вдающейся в море шагов на пятнадцать. Но волнение и ветер в бухточке постепенно уменьшалось, качка и вовсе почти прекратилась. Темная полоса причала появилась по левому борту.

– Рубер, возьми румпель, я спрыгну на причал и пришвартуюсь! Быстрее, говорю тебе!

Он ловко перепрыгнул на дощатый причал с канатом в руке, быстро замотал его вокруг толстой сваи, и бот закачался уже на привязи. Со вздохом облегчения Эжен крикнул:

– Пришли, ребята! Выгружайся! Захватить все припасы и оружие! Спать сегодня будем на сеновале, а там поглядим! Торопись, а то я устал смертельно! Хватайте дам, и вперед!

Девушки при тусклом свете фонарей боязливо переходили на причал, молодые люди подхватывали их и ставили на доски. Потом, нагруженные провизией, все двинулись наверх, где чернел несуразный дом с башней, на самом верху которой мерцал огонек маячка.

На шум прибывших появился мужчина с мушкетом в руках.

– Кто такие? Стой, не то пальну!

– Это я, Эжен! Бабилас, опусти свой мушкет! Принимай гостей, Бабилас! Нас десять. Мы переночуем в сарае. Сено там еще осталось?

– А, это вы, сударь? А я подумал, что разбойники нагрянули. Они частенько тут шастают, вот я и выхожу с мушкетом. Проходите, ваша милость. Сейчас пришлю вам пледы и подстилки, а то исколетесь на сене. Рад принять вас, сударь.

– Вот и хорошо, Бабилас! Дай фонарь, а то ноги сломаем тут у тебя.

– Да, да, пожалуйста, сударь, – он протянул фонарь Эжену и исчез в дверях, где уже маячили фигуры его жены и сына.

– До утра переспим просто на сене, ребята, – Эжен зашагал к черневшему недалеко сараю, дверь которого была широко распахнута. – А уже завтра размещу вас по вашему желанию. Торопись, друзья!

Компания осмотрела обширный каменный сарай. В углу виднелась большая куча прошлогоднего сена, и пряный запах ударил им в ноздри.

– Как интересно и романтично! – воскликнула одна из девушек, бросаясь на мягкое пахучее сено. Оно зашуршало, девушка утонула в его волнах. Остальные не замедлили присоединиться к ней, выбирая себе места.

Утро ворвалось в сарай сверкающим солнцем и щебетом птиц.

Щурясь от этого радужного света, молодежь медленно стала выбираться наружу. Море ослепило их своими бликами и солнечными зайчиками. Было видно, что ночью прошла гроза, которой никто даже и не заметил, и все вокруг оказалось чисто вымыто, а даль просматривалась до бесконечности.

– Как прекрасно тут! – голос Розины прервал восхищенное молчание. – Какие чудесные рощи! Сколько света и моря!

– Побежали купаться! – крикнул Эжен, но его никто не поддержал.

– Какое купание, Эжен? Вода ледяная, еще рано, – недовольно ответил Ковен, самый молодой член компании. Ему только что исполнилось семнадцать, он выглядел совсем мальчишкой. Над ним частенько посмеивались за то, что у него всегда были женщины старше его самого.

– Люблю зрелость, ребята! – восклицал он в ответ.

Вот и сейчас с ним была девица года на три старше, и единственная не из благородных, не считая, конечно, Эжена. Орези, яркая шатенка с несколько пышноватыми формами и самоуверенным лицом с насмешливой миной. Она явно имела далеко идущие планы на Ковена. Но остальные-то знали, что родители его никогда не снизойдут до такой родственницы, тем более что они были самыми обеспеченными из товарищей Эжена.

– Тогда я искупаюсь в бочке, – засмеялся Эжен и стал сбрасывать одежду. Он окунул голову в бочку, отфыркался и стал плескаться, не обращая внимания на то, что вода стекает ему за брюки.

– Вот погодите, – сказал он, отдуваясь и вытираясь лоскутом льняной ткани, – я вам покажу нечто знаменитое! С ума сойдете от удовольствия!

– А ну-ка рассказывай! – предложил Рубер. – Я с нетерпением послушаю.

– Бревенчатая мыльница. Она на родине моего па называется баня. Там будет много пара и очень горячо. Все кости пропариваются, становишься таким красным, как вареный рак.

– Фу, как противно! – воскликнула Розина, чернявая смазливая девушка с коровьими глазами и бровями, почти сросшимися на переносице.

– А что, в этом что-то есть! – прокричал Сиден, с веселым видом оглядывая компанию. – Давайте позавтракаем и займемся этой баней, так, Эжен?

– Так, так. Однако вы тут занимайтесь приготовлением завтрака, а я поищу кое-чего другого для нашего стола. Тут всего должно быть достаточно. Дениза, хочешь со мной?

Он видел, как застеснялась Дениза и как ей хочется пойти с ним. Она неуверенно поглядела на брата, но тот сделал вид, что даже и не заметил этого. Тогда она победно тряхнула кудрями, храбро вздернула голову и смело шагнула к Эжену.

– Пошли, Эжен, ты мне покажешь, как будешь добывать пищу для нашего общего очага.

И они бодро зашагали по тропинке среди кустов жасмина и барбариса. Отойдя на приличное расстояние и оглянувшись, Дениза бросилась к Эжену, обхватила его шею и прижалась к его губам. Он сдавил ее талию, она слабо ойкнула и прижалась еще сильнее.

– Я так соскучилась по твоим ласкам, мой любимый!

– А мне всю ночь снилась ты, моя Низетта.

Всласть нацеловавшись, они отправились дальше и тут же встретили жену Бабиласа, веселую толстушку.

– С добрым утром сударь и сударыня! Вы уже проснулись?

– С добрым утром, Жанна. Вот идем собирать дань с твоего прижимистого хозяина. Яйца уже есть, а?

– Как же, сударь. Найдутся, для вас всегда все есть, наш благодетель.

– Десятка два приготовь нам на завтрак, да только желток не повреди.

– Минут через десять принесу, ваша милость. Ждите, я мигом.

– Одно дело сделано, – прошептал Эжен на ухо Денизе и чмокнул ее в шею. Она счастливо обернулась к нему, улыбнулась, прижала голову к его плечу.

– Привет, Ашер! Как жизнь?

– О, ваша милость! Здравствуйте, сударь, – это был сын Бабиласа, здоровенный добродушный парень лет двадцати трех. Его простое лицо постоянно излучало радость жизнью и светилось улыбкой. Эжену он нравился.

– Отец далеко? Он мне нужен.

– Рядом, сударь. В свинарнике. Пройдете, или вам позвать его?

– Спасибо, я сам.

Эжен шепнул на ушко девушке: – Это очень кстати, Дениза. Там мы его и прижмем, – он покрепче обнял ее.

– О чем ты, Эжен?

– Сейчас увидишь, моя Низетта.

Они по запаху определили направление и вскоре оказались перед загоном, где среди полудюжины свиней маячила спина Бабиласа. Он был занят уборкой.

– Бог тебе в помощь! – крикнул ему Эжен.

– О, месье Эжен! – распрямляясь, ответил Бабилас. – С добрым утром, сударь. С чем пожаловали? – он потирал натруженную спину.

– Бабилас, я тут оглядел кое-что. Ты здорово устроился. Деньгу гребешь лопатой, – Эжен многозначительно хмыкнул. – Меня дядя Фома просил присмотреть за тобой. Он подумывает, что ты ему мало платишь за все это богатство.

– О, сударь! С чего вы взяли, что у меня много денег? А семья какая? Я же тружусь с восхода и до заката. Прошу вас, сударь…

– Ладно, не пудри мне мозги, Бабилас. Лучше скажи, есть ли у тебя молодые поросята? Нам очень захотелось целого поросеночка отведать. А?

– Для вас, сударь, чего не сделаешь! Будет вам и поросеночек, ваша милость, и кое-что еще, если пожелаете.

– Пока больше ничего не нужно, Бабилас. Спасибо и за поросеночка. К обеду постарайся предоставить. Договорились?

– О чем речь, сударь. Обязательно будет.

– Шельма страшно прижимист и только вид делает, что добродушен, рад меня видеть и услужить, – сказал Эжен Денизе, когда они возвращались к сараю.

– Слушай, Эжен, а не слишком ли ты усердствуешь? Этот человек не понесет непомерно больших убытков? Ведь нас много.

– Не беспокойся, Низетта. Он столько уже нахапал, что тебе со всем своим семейством и не снится. Лишь бы я ничего не докладывал дяде Фоме. А я этого делать пока не собираюсь.

– Неужели все это так просто можно было устроить? Даже не верится.

– Деньги все могут. Потому люди и рвутся к ним. Они дают не только возможность хорошо жить, но и власть. Иногда даже невидимую, но, уж поверь мне, весьма сильную.

– Вот наши обрадуются! Какой пир закатим в обед!

– Ты только не говори про поросенка. Пусть это будет сюрпризом.

У сарая на зеленой лужайке уже был расстелен большой ковер, вытащенный из хозяйских хором. Все уже было расставлено, а Жанна торжественно водружала на середину импровизированного стола огромную сковороду со скворчащей яичницей из двадцати яиц. Сало брызгало, шипело, наполняя воздух восхитительным ароматом.

– Эжен, давай сюда! Вот это пир! Садись быстрее, а то остынет яичница! – голос Эсеба заглушил все остальные шумы и смех.

Завтрак действительно удался на славу. Выпитое вино возбудило парней, у девушек раскраснелись щеки, а глазки заблестели озорными огоньками.

– Теперь вы все свободны в своих действиях, – провозгласил Эжен, поведя руками вокруг. – Если встретите неудовольствие кого-нибудь, скажите, что вы из поместья "Синие скалы". Это название пришло от вон той скалы, что виднеется справа от нас, – Эжен указал пальцем в сторону громады, синеющей в ста шагах от сарая. – Часа через четыре-пять прошу всех прибыть на обед, господа. И не опаздывать, а то ведь сами себя и накажете.

Молодежь как ветром сдуло. У сарая остался лишь Эжен, как хозяин, и Дениза, вопросительно бросая взгляды в сторону своего кавалера.

– Что ты хочешь, Низетта? – спросил Эжен. – Может, осмотрим дом? Там есть старая башня, маяк, где по ночам зажигают огонь для судов. И несколько комнат с узкими окнами-бойницами. Я там ночевал иногда. Здорово, особенно летом, когда жара стоит.

– Нет, Эжен, я не хочу. Пойдем лучше побродим по окрестностям. Тут так красиво. – Дениза повела вокруг рукой. – А пальмовые рощи -смотри, они просто изумительны. Какие громадные развесистые – это платаны? А вот там пинии – такие грациозные и мохнатые. И запах от них дурманящий. Идем к ним, а? Мне так хочется туда!

Эжен схватил Денизу за руку, и они побежали к купам деревьев.

Однако после часа ходьбы прогулка показалась Денизе несколько утомительной.

– Эжен, я устала. Давай присядем, вон и куча сена лежит.

– С удовольствием, Низетта.

Но когда они подошли поближе, то Эжен вдруг остановился, а его щека скривилась в усмешке.

– Ты что? – спросила Дениза шепотом, как бы боясь спугнуть зверя.

– Пошли отсюда, Низетта. Тут занято. И не шуми так.

– А что там? Что это за звуки, Эжен? Как будто кто-то стонет. Может, им помощь нужна?

– Да идем отсюда, я же тебе говорю, – зашептал возбужденно Эжен. – Надо уходить. Там любят друг друга кто-то из наших, а может, и совсем даже иные люди. Не будем им мешать, моя любовь.

Дениза с интересом и любопытством взглянула на юношу, промолчала, но в ее лице мелькнуло что-то загадочное, и Эжен поспешил увести девушку подальше. Она молчала, словно что-то ее сильно заботило. Лицо выдавало смятение, смущение и желание одновременно. Эжен это чувствовал, его самого всего колотила нервная дрожь, которую он никак не мог унять.

– Пошли вон туда, к тому поваленному дереву, Низетта. Там тень, и можно хорошо посидеть, – промолвил Эжен, чтобы как-то прервать затянувшееся молчание.

– Нет-нет, – ответила она быстро. – Пошли назад. Я устала, и мне хочется домой, – она нервно засмеялась, и Эжен понял, что она пытается уйти от соблазна этого чарующего пейзажа, запахов весенних трав и хвои распускающихся пиний. – Я хотела бы отдохнуть в башне, ты мне о ней говорил утром.

– Конечно, милая, – согласился Эжен, в душе надеясь, что там он сможет с нею договориться без свидетелей.

Но у сарая уже были две пары. Это пришли Эсеб с Розиной и Сиден с Лиз.

– Что-то вы рановато, друзья! – приветствовал их Эжен. – Как погуляли? – он переглянулся с Денизой, но та смущенно отвернулась в сторону.

– Просто великолепно, Эжен! – радостно ответила Лиз, и Розина ее бурно поддержала.

– Как хорошо, что ты догадался пригласить нас в этот чудесный уголок. Тут так хорошо, так прелестно, так чудесно, так…

– Я и сам не знал, что тут так чудесно, – прервал ее радость Ковен. – Надо будет не забывать это место.

– Как ты, Дениза? – спросил подозрительно Эсеб.

– Отлично, Эсеб, но устала от непривычки. Мы так много гуляли. Все ноги оттоптала. А у тебя как?

– Я в восторге, Низетта! Просто чудесно. Если бы море было потеплее, то тогда можно было бы ни о чем не жалеть. А завтрак – просто пир!

– Еще не то будет, – улыбнулась Дениза. – Эжен, ты обещал меня отвести в башню. Пошли.

– Уже поздно, Низетта. Скоро обед.

– Вон и Рубер появился. Глядите, да он просто ползет. Скорее его тащит Орези. Эй, Рубер! Оттоптал ножку? – Ковен вовсю улыбался, показывая на парочку, показавшуюся из-за дальних деревьев.

– А вот и Жанна со своим сюрпризом! Виват, поросенок! – Эжен схватил друзей за рукава, разворачивая в сторону хозяйки, которая, смешно переваливаясь, несла обещанный сюрприз.

Румяный поросенок аппетитно возлежал на большущем блюде, и его появление было встречено восторженными возгласами. Все быстренько уселись, готовые насладиться настоящим королевским обедом.

Два дня пролетели незаметно. Когда кто-то заметил, что скоро пора возвращаться, это повергло компанию в некоторое уныние. Настроение сразу ухудшилось, но молодость не умеет долго горевать. Эсеб поднял руку:

– Ничего страшного, друзья! Если Эжен и дальше проявит свое гостеприимство, то можно надеяться на повторное посещение этого райского уголка.

– Еще бы! Пусть Эжен обещает нас свозить сюда еще хоть разок.

– Конечно, друзья, – ответил Эжен важно. – Если ничего особенного не произойдет. Мне приятно оказать вам такую ничтожную услугу. Мы ведь друзья, не так ли?

Все с охотой согласились, а Эжен посчитал себя более важной персоной, чем раньше. Ему прельстило внимание молодых дворян к своей личности, и он победно глянул в сияющие глаза Денизы.

Но на следующее утро случилось нечто такое, что перечеркнуло все его планы.

Эжен почти не спал ночь, переживая разлад с Денизой. Он вынужден был отвести ее ночевать в башню, ибо она боялась его, откровенно распаленного желанием.

– И не вздумай идти со мной! – воскликнула она сердито, когда Эжен попытался было проследовать за ней в башню. – Я не хочу страдать, я…я… это вполне может случиться. Прости меня, любимый, но я не могу тебя пустить, – Дениза задвинула тяжелый засов дубовой двери и прислонилась с другой стороны двери спиной. Девушка еще пару раз вздохнула, но потом решительно направилась к деревянной кровати.

Эжен постоял еще минуту у запертой двери, хлопнул себя кулаком в бедро, развернулся и поплелся в сарай. В расстроенных чувствах он рано улегся спать на сене, подальше от остальных. Прикрыл узкую дверь, ведущую на другую сторону, чтобы избежать сквозняка.

Эжен злился, слушая тихие шепоты неугомонных юношей и девушек. Шорохи, смешки, приглушенные вскрики раздражали его. Они там веселятся, дурни: Лишь под утро, когда остальные давно уже угомонились, он заснул крепким сном.

Его разбудил чей-то визг. Он резанул слух, заставив Эжена быстро поднять голову.

В дверях он увидел троих бородатых грязных мужчин с длинными тесаками в руках. Их лица говорили о многом, и Эжен тут же приметил злобный и алчный блеск в голодных глазах. "Разбойники, – подумал Эжен и заметался мыслями в поисках выхода. – И оружия здесь никакого нет".

Тут он понял, что его не заметили, и тихо сполз под визг и ругань к противоположной двери и юркнул в нее. Башня! Он опрометью побежал к башне, где у него лежал пистолет и шпага.

Эжен торопливо подсыпал пороха на полку, вытащил шпагу из ножен и бросился назад.

Вбежав в распахнутые двери сарая, он увидел, как разбойники заканчивают вязать юношей, а перепуганные девушки с расширенными от ужаса глазами сбились в кучу у стены и с надеждой уставились на вбежавшего Эжена.

Один разбойник заметил изменение во взглядах девушек и обернулся. Удивленный вопль заставил обернуться других. Бандиты бросили ребят и схватили валявшиеся рядом тесаки. Ощетинившись ими, они двинулись на Эжена. Тот сделал два шага назад и, когда один из нападавших бросился на него, выстрелил. Промахнуться с четырех шагов было невозможно.

Разбойник схватился за живот и упал на колени. Остальные бросились на Эжена, и тот едва успевал отбивать выпады тяжелых тесаков.

– Заходи сзади, Гусь! – крикнул один из разбойников, и Эжен заметил, что перед ним остался один человек.

Он не стал ждать, пока второй зайдет ему в тыл, и сделал быстрый выпад. Шпага пронзила бок, разбойник отлетел на пол, зажимая рану ладонью. Злодей застонал, катаясь по земле.

Эжен как раз во время обернулся, чтобы успеть парировать выпад противника. Отбив первое нападение, он молниеносно завертел шпагой и одним движением рассек щеку разбойника от уха до подбородка. Кровь залила бороду, рука нападавшего прижалась к расползавшейся щеке.

Не воспользоваться этим было бы непростительной ошибкой. Эжен уже более спокойно, без суматохи ткнул негодяя в грудь, и тот медленно завалился на пол. Молодой человек взмахнул шпагой и настороженно развернулся, ища глазами возможную опасность. Его приятели успели уже освободиться, но поспешить на помощь не успели или не захотели, будучи без оружия.

– Ух, неужели справился! – отдуваясь, сказал Эжен, вытирая шпагу о тряпье убитого разбойника.

– Как тебе удалось добыть оружие? – растерянно озираясь, спросил Эсеб. – Молодец, Эжен. Они бы нас взяли в плен.

– Да ладно вам! Чего уж там. Вы же мои гости, и я обязан был защитить вас, – он присел на корточки, разглядывая тело на земле. – Теперь надо избавиться от трупов.

– Один еще жив, – заметил Ковен. – Что с ним сделать? Давайте его повесим, а?

– Конечно, повесить! – воскликнул Сиден с сияющими от возбуждения глазами. – Пусть не надеется на пощаду!

– Ребята, спасайтесь! -голос Денизы донесся до слуха ребят.

– Что это? – побледнел Ковен, оглядываясь по сторонам.

– Хватай оружие, пошли поглядим, что там, – крикнул Эжен.

К сараю спешил здоровенный бородатый мужик с тесаком в руке. Его свирепый вид не предвещал ничего хорошего. Молодые люди остолбенели, замерли в нерешительности. Уж слишком страшен был вид четвертого разбойника.

– Нас четверо с оружием, да пистолет, хоть и не заряженный, но устрашает, – сказал тихо Эжен. – Будем сражаться, ребята. Рубер, не стой истуканом, бери тесак и становись в позицию.

В это время из-за угла башни показалась фигура Бабиласа с мушкетом и дымящимся фитилем в руках.

– А ну, приятель, брось свою железку! – рявкнул он, выходя из укрытия.

– Это ты-то меня испугать захотел, паскуда! – и разбойник двинулся на Бабиласа. – Я…

Он не успел договорить, как Бабилас спустил курок. Выстрел грохнул, а разбойник лишь качнулся, схватившись ладонью за бок. Его голос взревел:

– Паскудник, я же говорил тебе, что меня не испугать! Теперь готовься к встрече с Господом!

– Он ранен! – вскричал Эжен. – Бегом на него! Нас много, и ему не устоять! – и не дожидаясь друзей, бросился к разбойнику.

Бабилас что-то заревел, видимо, звал сына на помощь. Эжен этого не понял. Он подскочил к разбойнику и ударил шпагой по шее. Кровь брызнула, но удар пришелся почти плашмя, разбойник обернулся и медведем пошел на юношу.

Эжен похолодел от страха, но сделал всего два шага назад. Его короткая тоненькая шпага казалась хворостиной перед громадой этого человека. А тот медленно поднимал тесак, готовя удар невероятной силы.

Юноша сделал выпад и опередил врага на долю секунды. Шпага вошла в тело на целых пять дюймов, как показалось Эжену, но разбойник лишь поежился, что-то крякнул и продолжал надвигаться.

К ним бежали Бабилас с Ашером. В руках у них были железные вилы и топор. Эжен сделал еще два шага, когда сзади на гиганта обрушились удары. Кровь брызнула из множества ран. Разбойник еще некоторое время стоял, глаза его еще мутно глядели на ненавистных врагов, но он уже почти ничего не соображал.

Наконец Ашер рубанул топором по голове гиганта, и тот свалился в лужу крови.

Все молча смотрели, как его огромное тело вздрагивало, толстые пальцы скребли камень и песок, ноги мелко и часто дрожали, и это почему-то сильно обеспокоило Эжена, пока он не отвернулся от ужасного зрелища. Тяжело дышащие мужчины медленно приходили в себя, девушки закатывали глаза, нервно цепляясь за друзей.

И тут опять Ковен первым подошел к поверженному гиганту. Он посмотрел на него равнодушным взором, пнул ногой тяжелое тело.

– Ну и страшилище! Ну и образина, как племенной бык у хорошего хозяина!

Тут Эжен вспомнил, что Ковен никогда не вмешивался в опасные заварушки, всегда ускользал от схваток, особенно с оружием, которые иногда случались между молодыми людьми. Однако храбрился после драк, если случалось ему оказаться в это время на месте.

И Эжену стало противно даже глядеть на эту, казалось бы, совсем недавно вполне приятную физиономию этого человека. Он оглядел остальных и ничего похожего на собственные ощущения ни у кого не заметил, кроме остатков страха, недоумения и радости, что так все благополучно закончилось.

– А я заметил, что кто-то возится в боте, – донесся голос Бабиласа. Он говорил уже с заметными нотками веселости и бахвальства. – Думал, что это кто-то из гостей. Потом Жанна пришла и сказала, что что-то грохнуло в сарае. Но когда мадемуазель Дениза завизжала и начала звать на помощь, тогда я сказал себе, что без мушкета тут не обойтись.

– А как я его, па, по голове шарахнул-то, а? – поддакивал Ашер, радостно улыбаясь и размахивая руками.

– Хорошо шарахнул, сынок, – Бабилас воткнул вилы в землю и вытер пот со лба.

– Так вот. Я бросился за мушкетом и как раз вовремя. Этот тип, – он кивнул на труп, – уже подбирался к Эжену. Но вы и сами держались молодцом, сударь, и извините, что я вас назвал по имени. Но уж очень вы мне нравитесь.

Эжен согласно кивнул, давая понять, что не обратил внимания на эту мелочь.

– Вот я и говорю, не подоспей ваша милость, мне было бы не очень-то хорошо. Да Господь, видать, сверху хорошо видит, кому помочь надо, – хозяин размашисто перекрестился.

Шум голосов нарастал. Прибежали все домочадцы Бабиласа. Решали уже вопрос о том, где закопать злодеев, когда Ковен напомнил о живом разбойнике.

– Эй вы, мы забыли о живом! Договорились же его повесить! Чего медлить?

– Повесить его! – поддержал Эсеб.

Эжен почувствовал, как трепещущее тело Денизы прижалось к его груди. Он машинально обхватил ее рукой, прижал к себе, склонив голову к голове девушки. Она шептала что-то, но до Эжена не доходил смысл ее слов, пока она не дернула его за палец.

– Прости, Низетта, я сильно не в себе. У меня муторно на душе.

– А я так перепугалась за тебя, милый. Ты слышал, как я кричала?

– Пойдем отсюда, а? Мне не хочется… присутствовать при казни.

– Правильно, миленький. Что нам тут делать? Пошли отсюда.

Они медленно удалились, держась за руки. Голоса вскоре пропали, а они оказались под сенью отцветающих лимонов, апельсинов и персиков. Гул насекомых, густой аромат цветения одурманивали. Влюбленные опустились на охапку сухой прошлогодней травы и замерли, обнявшись.

Они наблюдали, как пчелы деловито сновали от цветка к цветку, бабочки нежно порхали, показывая разноцветье своего одеяния. Щебет птиц сливался с гулом насекомых, а юноша с девушкой медленно засыпали. Видимо, это была реакция на все те переживания, которое они испытали совсем недавно.

Проснувшись, они посмотрели друг на друга, и их глаза наполнились нежными слезами умиления и тихой радости. Они помолчали, потом Дениза сказала:

– Как хорошо было бы остаться так навсегда вместе, да, Эжен?

– Восхитительно, моя Низетта! Вернемся, и я пойду к твоему батюшке просить твоей руки. Согласна?

Дениза вздохнула, потом ответила:

– Я-то согласна, да что толку? Батюшка ни за что не согласится.

– А давай я тебя увезу к нам в усадьбу. Это миль тридцать отсюда, там сейчас почти никто не живет. Мы там обвенчаемся – и пусть тогда беснуются.

– Как было бы хорошо, но я не могу так поступить, мой любимый. Как я без родительского благословения могу такое сделать? Нет, Эжен, прости, но мне страшно даже думать о таком.

– Но почему, Низетта? Нас обвенчает священник по всем правилам. А это будет означать, что церковь на нашей стороне, а следовательно, и Бог.

– Но родители-то против, а это очень важно, – вздохнула девушка. – Нельзя переступать их желания. Да и твои родители ничего еще же знают обо мне. А вдруг и они не одобрят?

– Мои родители всегда одобрят хорошее дело, Низетта. Они очень добрые. Они все поймут и не будут мешать нам.

– Ой, Эжен! Ничего я не могу решать без благословения. Прости. Но я тебя так люблю, что готова ждать хоть полжизни. Верь мне, миленький! – она приникла к его груди.

Молодые люди замолчали, вслушиваясь в тихие звуки сада. Каждый переживал свое горе, боясь нарушить молчание. Эжен вздыхал, а Дениза чуть не плакала.