Текст книги "История Древней Греции"

Автор книги: Юрий Андреев

Соавторы: Людмила Маринович,Василий Кузищин,Геннадий Кошеленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

3. Южный Пелопоннес в VIII–VI вв. до н. э. Ранняя Спарта

Со второй половины VII в. до н. э. на первое место среди государств Пелопоннеса выдвигается Спарта. Город Спарта, давший свое название всему государству (в древности обычным наименованием всего спартанского государства было Лакедемон. Спартой назывался только город или, точнее, группа поселков на берегу Еврота, в которых концентрировалась), возник в XI или Х в. до н. э., после того как дорийцы, вторгшиеся в Лаконию, обосновались на плодородных землях в средней части долины Еврота.

В течение IX – первой половины VIII в. до н. э. спартанцы вели упорную борьбу с соседними племенами за господство над Лаконией. В конце концов им удалось подчинить своей власти всю эту область от южных границ Аркадского нагорья до мысов Тенар и Малея на южном побережье Пелопоннеса. При этом значительная часть местного населения (в основном, по-видимому, ахейского) была порабощена спартанцами и превратилась в илотов. Древние видели в этом меру наказания, применявшуюся завоевателями по отношению к лаконским общинам, оказывавшим им особенно упорное сопротивление. Более вероятно, однако, что такова была участь тех, кто населял самые плодородные земли Лаконии, представлявшие наибольший интерес для спартанцев. Другие лаконские общины, занимавшие малоплодородные земли предгорий и к тому же добровольно признавшие главенство Спарты, вошли в состав Лакедемонского государства на правах так называемых периэков (букв. «живущих вокруг»). В отличие от илотов периэки считались лично свободными и даже пользовались гражданскими правами в тех общинах или полисах, на территории которых они проживали. Однако в самой Спарте на них смотрели как на людей «второго сорта» и не допускали к участию в делах государства. Таким образом, уже в процессе завоевания Лаконии определялись основные особенности общественного строя и экономики Спарты, и сформировались три основных класса – сословия спартанского общества: полноправные граждане – спартиаты, порабощенные илоты и свободные, но неполноправные периэки.

В этот же период были, по всей видимости, заложены и основы государственного устройства Спарты, отличавшегося стабильностью и мало менявшегося на протяжении столетий. Важнейшими элементами этой своеобразной политической системы могут считаться двойная царская власть, совет старейшин, или герусия, и народное собрание, или апелла. С древнейших времен в Спарте одновременно правили две царские династии, которые нередко соперничали и враждовали между собой. Цари, возводившие свой род к самому Гераклу, пользовались всеобщим почетом и уважением. Однако власть их была сильно ограничена законом. В военное время они выполняли функции военачальников, командовавших спартанской армией, в мирное время занимались судебными и религиозными делами. Оба царя входили в совет старейшин (вместе с ними он насчитывал тридцать человек) и принимали участие в его заседаниях, на которых решались практически все основные вопросы государственного управления. Народное собрание, охватывавшее всех полноправных граждан Спарты, играло в этой системе государственных учреждений второстепенную роль. По существу оно лишь утверждало решения, принятые царями и старейшинами на их совместных заседаниях.

Особое место в ранней истории Спарты занимает период так называемых Мессенских войн. Примерно с середины VIII в. до н. э. в Спарте, как и во многих других греческих государствах, стал ощущаться острый земельный голод. Возникшая в связи с этим проблема избыточного населения требовала своего решения, и спартанцы решили ее по-своему. Вместо того чтобы подобно большинству остальных греков искать выход из создавшегося положения в колонизации и освоении новых земель далеко за морем, они нашли его в расширении своей территории за счет ближайших соседей. Главным объектом спартанской экспансии на этом этапе стала Мессения, богатая и обширная область в юго-западной части Пелопоннеса.

Борьба за Мессению была долгой и упорной. Согласно спартанской традиции, первая Мессенская война (вторая половина VIII в. до н. э.) продолжалась около двадцати лет и завершилась победой спартанцев, которые принудили жителей Мессении к уплате большой дани, составлявшей половину всего получаемого ими ежегодно урожая. Часть мессенских земель, возможно, уже в то время была поделена на клеры, распределенные между спартиатами. Однако этого было недостаточно, чтобы удовлетворить всех нуждающихся в земле. В Спарте начались гражданские распри и смуты, сопровождавшиеся призывами к переделу земли.

Тем временем покоренные мессенцы восстали против спартанского владычества. Завязалась новая война (вторая половина VII в. до н. э), не менее длительная и ожесточенная, чем предшествующая. Несмотря на мужество и героизм, проявленные мессенцами в этой войне, а также помощь, которую им оказали некоторые пелопоннесские государства, обеспокоенные усилением Спарты, они снова были разбиты. На этот раз все население Мессении, за исключением жителей нескольких приморских городков, которым был дарован статус периэкских общин, было обращено в илотов, а принадлежавшая ему земля перешла в собственность спартанского государства.

Захват плодородных мессенских земель позволил спартанскому правительству приостановить надвигающийся аграрный кризис. Видимо, где-то вскоре после окончания Второй Мессенской войны – в конце VII или начале VI в. до н. э. в Спарте был осуществлен широкий передел земли и создана стабильная система землевладения, основанная на принципе строгого соответствия между числом наделов и числом полноправных граждан. Наиболее плодородные земли в Лаконии и Мессении были поделены на 9000 приблизительно одинаковых по своей доходности наделов, которые были розданы соответствующему числу спартиатов. В дальнейшем правительство Спарты внимательно следило за тем, чтобы величина отдельных наделов оставалась все время неизменной (их нельзя было, например, дробить при передаче по наследству), а сами они ни при каких условиях не могли переходить из рук в руки посредством дарения, завещания, продажи и т. д.

Вместе с землей были поделены и прикрепленные к ней илоты из числа покоренных жителей Лаконии и Мессении. Сделано это было с таким расчетом, чтобы на каждый надел приходилось по нескольку семей илотов, которые обязаны были своим трудом обеспечивать всем необходимым самого владельца надела и его семью. Каждый год илоты выплачивали своему господину натуральный оброк, состоявший из ячменного зерна или муки, вина, масла и других продуктов. Обычная норма этой повинности (по некоторым сведениям, она составляла примерно половину урожая) была определена законом, и спартиат не имел права превышать ее по своему произволу. Излишки, оставшиеся после сдачи оброка, илот мог использовать по своему усмотрению, например, продать на рынке или оставить про запас. Вообще в отличие от рабов обычного или классического типа илоты пользовались довольно большой хозяйственной самостоятельностью. Спартиаты обычно не вмешивались в их дела, если они исправно выплачивали все причитающиеся с них повинности. Спартиат не имел также права убить или продать илота, поскольку рабы в Спарте считались так же, как и земля, которую они обрабатывали, собственностью государства. Тем не менее илоты, несомненно, тяготились своим положением и никогда не забывали об утраченной ими свободе.

Археологические раскопки на территории Спарты показали, что в VII – первой половине VI в. здесь находился один из самых значительных центров художественного ремесла всей Греции. Изделия лаконских ремесленников этого времени не уступают лучшим изделиям афинских, коринфских и эвбейских мастеров.

Во второй половине VI в. лаконские школы вазовой живописи и бронзовой пластики уже переживали явный упадок, который завершился их полным исчезновением. В это же время прекратился подвоз в Спарту изделий чужеземных ремесленников, например коринфских и афинских черно фигурных ваз. Было приостановлено строительство больших храмов и других монументальных сооружений, в котором принимали активное участие зодчие из других греческих полисов. Любопытно, что с середины VI в. спартанцы отказались даже от участия в Олимпийских играх, хотя в былые времена уроженцы Спарты составляли почти половину от общего числа победителей на играх. Таким образом, Спарта на долгое время обособилась от всей остальной Греции, очевидно, сознательно прервав все хозяйственные и культурные контакты с другими греческими полисами. Эта самоизоляция находит свое объяснение в тех событиях, которые происходили в это время внутри самого спартанского государства.

После завоевания Мессении община – завоевательница (спартанский демос) превратилась в замкнутое сословие профессиональных воинов-гоплитов, осуществлявших силой оружия свое господство над многотысячной массой илотов. Подневольный труд илотов избавлял спартиатов от необходимости тем или иным способом добывать себе пропитание и оставлял им максимум свободного времени для занятий государственными делами и совершенствования в военном искусстве. Последнее было тем более необходимо, что после завоевания Мессении в Спарте создалась крайне напряженная обстановка, чреватая угрозой социальной катастрофы. Илоты, составлявшие преобладающее большинство трудового населения Спарты, мечтали только о том, как бы сбросить с себя ненавистное иго спартанских завоевателей. Численно илоты намного превосходили своих поработителей, и удержать их в повиновении можно было только с помощью систематического и самого беспощадного террора. По свидетельству Плутарха, спартанское правительство время от времени устраивало своеобразные облавы на илотов. Операции такого рода назывались «криптиями» (от греч. «криптос» – «тайный», «скрытый»). В них участвовали молодые спартиаты, «отличавшиеся сообразительностью». Вооруженные короткими мечами, они выслеживали илотов и нападали на них из засады, стараясь уничтожить самых крепких и сильных.

Постоянная угроза илотского мятежа, нависшая над господствующим классом Спарты, требовала от него максимальной сплоченности и организованности. Поэтому одновременно с переделом земли или вскоре после него спартанским законодателем Ликургом была проведена целая серия важных социальных реформ, вошедших в историю под именем законов Ликурга (записанная античными историками и прежде всего Плутархом биография Ликурга носит в основной своей части легендарный характер и, видимо, не заслуживает доверия. Историческая реальность великого спартанского законодателя пока еще не может считаться доказанной). Реформы эти в короткий срок изменили облик спартанского государства, превратив его в единый военный лагерь, все обитатели которого были подчинены строгой дисциплине. Полноправным гражданином в Спарте считался лишь тот, кто неукоснительно выполнял все предписания законов Ликурга. В этих законах было предусмотрено все вплоть до мельчайших деталей, таких, как покрой одежды и форма бороды и усов, которые дозволялось носит гражданам Спарты.

Закон обязывал каждого спартиата отдавать своих сыновей, как только им исполнится семь лет, в специальные лагеря – агелы (букв. «стадо»), где их подвергали зверской муштре, воспитывая в подрастающем поколении выносливость, хитрость, жестокость, умение приказывать и повиноваться и другие качества, необходимые «настоящему спартанцу». Все взрослые спартиаты в обязательном порядке посещали, совместные трапезы – сисситии, ежемесячно отдавая на их устройство определенное количество продуктов из своего хозяйства. В руках правящей верхушки спартанского государства сисситии и агелы были удобным средством контроля за поведением и настроением рядовых граждан. Государство в Спарте активно вмешивалось в личную жизнь граждан, регламентируя деторождение и супружеские отношения.

Важнейшим политическим принципом, положенным в основу «Ликургова строя», был принцип равенства. В соответствии с этим принципом все полноправные граждане Спарты официально именовались «равными», и это были не пустые слова. В Спарте была разработана и действовала в течение долгого времени целая система мер, направленных к тому, чтобы свести к минимуму любые возможности личного обогащения и тем самым приостановить рост имущественного неравенства среди спартиатов. С этой целью была изъята из обращения золотая и серебряная монета. Согласно преданию, Ликург заменил ее тяжелыми и неудобными железными оболами, уже давно вышедшими из употребления за пределами Лаконии. Торговля и ремесло считались в Спарте занятиями, позорящими гражданина. Ими могли заниматься только периэки, да и то лишь в ограниченных масштабах. А если учесть, что в Спарте находились под запретом различные виды сделок по продаже земли, то станет очевидным, что основные пути к накоплению богатства перед гражданами были закрыты. Впрочем, даже если кому-то из них и удавалось скопить большое состояние, воспользоваться им под бдительным надзором спартанских властей он все равно не смог бы. Все спартиаты, независимо от происхождения и общественного положения, жили в одинаковых условиях, носили одинаково простую и грубую одежду, ели одинаковую пищу за общим столом в сисситиях, пользовались одинаковой домашней утварью. Ни один спартиат не мог похвастаться перед друзьями и соседями драгоценной посудой, красивой мебелью, коврами, картинами, статуями и тому подобными вещами. На производство и потребление предметов роскоши в Спарте был наложен строжайший запрет. Местные ремесленники из числа периэков изготовляли лишь самую простую и необходимую утварь, орудия труда и оружие для снаряжения спартанской армии. Ввоз же в Спарту чужеземных изделий был запрещен законом. Главными блюстителями порядков, установленных законами Ликурга, были сделаны так называемые эфоры, что буквально и означает «блюстители» или «надзиратели». Они составляли особую коллегию из пяти человек, которых ежегодно переизбирали на народном собрании. Эфоры должны были следить за поведением граждан и принимать дисциплинарные меры по отношению к тем, кто хоть в чем-то нарушил предписания закона. В обязанности эфоров входил также и надзор за всем порабощенным и зависимым населением Спарты. Каждый год, вступая в должность, они официально от лица всего спартанского государства объявляли войну илотам, чтобы тем самым санкционировать их массовые убийства во время уже упоминавшихся криптий. В руках эфоров сосредоточивалась, таким образом, огромная власть (древние даже приравнивали ее к власти тиранов), что давало им преимущество перед всеми другими должностными лицами, не исключая и царей. Известны случаи, когда эфоры, не спрашивая ни у кого согласия, отстраняли от власти неугодных им царей или отправляли их в изгнание. С введением «Ликургова законодательства» эфорат из второстепенной вспомогательной магистратуры, которой он был первоначально, превратился в высший контрольно-административный орган спартанского государства.

Все эти преобразования несомненно способствовали консолидации гражданского коллектива Спарты, его внутреннему сплочению перед лицом порабощенной, но постоянно готовой к восстанию массы илотов. Обладая большим запасом внутренней прочности, «община равных» смогла в дальнейшем выдержать такие серьезные испытания, какими были, например, великое восстание илотов 464 г. до н. э. (так называемая Третья Мессенская война) или Пелопоннесская война 431–404 г. до н. э. Принесла свои плоды и упорная военная тренировка, которой спартанцы предавались с неослабным усердием на протяжении почти всей своей жизни. Знаменитая спартанская фаланга (тяжеловооруженная пехота) долгое время не знала себе равных на полях сражений и заслуженно пользовалась славой непобедимой. Используя этот первоклассный боевой механизм, Спарта уже в середине VI в. до н. э. подчинила своей гегемонии большую часть пелопоннесских государств, включая такие крупные полисы, как Коринф, Сикион и Мегары. В результате сложился так называемый Пелопоннесский союз, ставший самым значительным политическим объединением в тогдашней Греции.

В дальнейшем спартанцы попытались распространить свое влияние и на другие греческие государства, в том числе на Афины. Однако великодержавные претензии Спарты опирались лишь на ее военное могущество. В экономическом и культурном отношении она сильно отставала от других греческих государств. Установление «ликургова строя» резко затормозило развитие спартанской экономики. В атмосфере сурового военного режима с его культом искусственно насаждаемого равенства постепенно захирела яркая и своеобразная культура архаической Спарты. Замкнувшаяся в себе, отгородившаяся от внешнего мира глухой стеной вражды и недоверия Спарта постепенно становится главным очагом политической реакции на территории Греции, опорой всех врагов демократического строя.

Глава VIII. Формирование полисного строя в Аттике

1. Афины в VIII–VII вв. до н. э

Институты государственности в Аттике стали складываться несколько позже, чем в разных областях Пелопоннеса, но постепенно Афины превратились не только в одно из крупнейших и могущественных государственных образований, но и стали своего рода олицетворением полисной Греции, центром Эллады классического времени.

Рождение полисного строя в Аттике проходило через постепенную трансформацию родовых учреждений путем внутреннего развития, и в отличие от многих областей Пелопоннеса роль военных завоеваний (порабощения местных племен и связанных с этим конфискаций, других насильственных действий) в становлении полисного строя в Аттике была минимальна. С другой стороны, процесс постепенных внутренних преобразований завершился возникновением самой развитой социально-политической формы греческого полиса, знаменитой афинской демократии с относительно сплоченным гражданским коллективом, И еще один важный момент. Если ранняя история многих полисов Греции известна очень плохо из-за недостатка документов, то древнейший период истории Афин, первые этапы формирования его полисной структуры гораздо подробнее освещены в источниках, что позволяет воссоздать разные стадии длительного процесса формирования полисов вообще.

Как показывают археологические раскопки, Аттика была населена уже во времена неолита, в микенское время на ее территории образовалось одно из древнейших царств, которое прекратило свое существование, как и другие ахейские центры, в конце II тысячелетия до н. э. Дорийское вторжение, приведшее к серьезным племенным перемещениям в Пелопоннесе, затронуло Аттику лишь косвенно. Дорийцы не смогли проникнуть в Аттику, и в целом здесь проживало прежнее население (ионийцы и пеласги), но в Аттике нашли убежище некоторые ахейские роды, вытесненные дорийцами из Пелопоннеса. Из всех этих элементов в начале I тысячелетия до н. э. сложилась племенная группа афинян, говорившая на ионийском диалекте греческого языка. В гомеровский период на территории Аттики существовало несколько самостоятельных родовых общин, управляемых басилеями и советами старейшин. Население делилось по кровнородственному признаку на четыре филы (племени), каждая из которых, в свою очередь, состояла из трех фратрий, каждая фратрия насчитывала несколько десятков родов.

Как и в других греческих областях, в IX–VIII вв. до н. э. в Аттике наблюдаются признаки разложения родового строя, социальная дифференциация населения и появление первых признаков государственности. Рождение полисной организации началось в Аттике с преобладания Афин среди других родовых поселков. Расположенные в центре плодородной долины, удобной для земледелия, Афины располагали запасами качественной глины и наладили керамическое производство. Их так называемые дипилонские вазы (украшенные геометрическим орнаментом сосуды), найденные в районе Дипилон в Афинах, нашли довольно широкое распространение в Греции.

Афины, находящиеся в 5 км от моря, укрытые от нападений пиратов, располагали довольно мощными укреплениями на скалистом Акрополе и могли обеспечить безопасность жителей Аттики в большей степени, чем какой-либо другой поселок.

Вокруг Афин начинается объединение (синойкизм), частью добровольное, частью насильственное, всех родовых общин Аттики. Такое объединение, по преданию, завершил афинский герой Тезей. Тезей уничтожил органы управления (т. е. советы старейшин и должностных лиц) во всех родовых поселках, всеми делами в Аттике стал распоряжаться совет старейшин из басилеев, находившийся в Афинах. Местный культ богини Афины – покровительницы города – стал общеаттическим культом. В ее честь был учрежден религиозный праздник Панафинеи, торжественно справлявшийся всем населением. В Афины были переселены многие знатные роды из других поселков, что привело к увеличению городского населения. Сюда же были переведены святилища местных аттических божеств, в частности бога морей Посейдона, почитавшегося в приморских районах Аттики, богини земледелия Деметры, почитаемой в Элевсине, и др.

Процессы имущественной и профессиональной дифференциации афинского общества привели к выделению трех социальных групп: родовой знати, получившей название эвпатридов, основной массы населения – земледельцев – геоморов и ремесленников – демиургов. В политической сфере басилей – племенной вождь – уступает место коллегии должностных лиц – архонтов, а совет старейшин преобразуется в совет Ареопага, или Ареопаг, который пополнялся из отслуживших свой срок архонтов. И хотя архонты и Ареопаг комплектовались из среды родовой знати, само по себе появление новых должностных лиц и нового совета наносило удар по традиционным органам родового строя.

В VIII–VII вв. до н. э. господствующие позиции в рождающемся афинском полисе захватила родовая знать – эвпатриды. Многие земли, ранее принадлежавшие всем соплеменникам, были присвоены знатью. Основная масса сородичей, лишенная земли, беднела и попадала в зависимость от эвпатридов. Высшие должности архонтов и ареопаг пополнялись из их же среды. По давней традиции, восходящей к родовым порядкам, знать занималась толкованием обычного (т. е. незаписанного) права и, естественно, использовала этот обычай в своих интересах.

Укрепление экономического положения знати, ее консолидация в господствующий слой общества, распоряжение органами управления означало, с одной стороны, разложение родовой организации как таковой, с другой – показывало, что эвпатриды умело использовали родовые традиции и остатки родовых отношений для поддержания своего господства в новых условиях.

Сильный удар по родовым учреждениям был нанесен записью действующих в Афинах правовых норм, проведенной архонтом Драконтом в 621 г. до н. э. Драконт не только записал действующее право, восходящее к древним временам, но и включил в законодательство ряд новых законов, которые отражали социально-экономическую ситуацию того времени. Так, по законам Драконта отменялось древнее право кровной мести, вводились новые правила судопроизводства, причем устанавливалось различие между предумышленным и непредумышленным убийством. Законы оформляли право частной собственности, причем вводилась высшая мера наказания – смерть за посягательство на права собственника, будь то кража овощей с огорода или присвоение земельного участка. Суровая, даже жестокая охрана рождающейся частной собственности должна была защитить этот новый институт от коллективистских обычаев родового строя.

Законодательство Драконта было крупной победой тех социальных сил, которые представляли новые общественные отношения, были заинтересованы в создании государственного порядка и, прежде всего, рядовых граждан – объекта жестокой эксплуатации эвпатридов.

Однако положение основной массы афинян продолжало оставаться тяжелым – ведь основа общественного богатства – земля, решающие рычаги экономической жизни находились в руках эвпатридов. Это вызывало острое недовольство афинского гражданства. «После этого в течение долгого времени, – писал Аристотель, – происходили раздоры между знатью и народом. Надо иметь в виду, что вообще государственный строй был олигархическим, но главное было то, что бедные находились в порабощении – не только сами, но также их дети и жены. Назывались они пелатами и шестидольниками потому, что на таких арендных условиях (т. е. 1/6, или 17 %, урожая получал землевладелец – В.К.) обрабатывали поля богачей. Вся же вообще земля была. в руках немногих. При этом, если эти бедняки не отдавали арендной платы, можно было увести в кабалу и их самих и их детей… Да и ссуды у всех обеспечивались личной кабалой вплоть до времен Солона… Конечно, из тогдашних условий государственной жизни самым тяжелым и горьким для народа было рабское положение. Впрочем, и всем остальным он был тоже недоволен, потому что ни в чем, можно сказать, не имел своей доли».

Социальные противоречия в Афинах в конце VII в. до н. э. достигли такой остроты, что грозили вылиться в кровавые столкновения. В этих крайних условиях эвпатриды пошли на уступки и были вынуждены избрать архонтом Солона, возложив на него трудную задачу по нормализации обстановки (594 г. до н. э.).