Текст книги "Подводные лодки советского флота 1945-1991 гг. Том 1. Первое поколение АПЛ"

Автор книги: Юрий Апальков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Все это привело к тому, что последний раз на боевую службу эти корабли, входившие в состав ТОФ, выходили в 1983 г. После этого они находились в перманентном ремонте. С одной стороны, это объяснялось техническим состоянием лодок, а с другой – отсутствием военной целесообразности приведения их в боеготовое состояние. На этом мы еще остановимся, а здесь хотелось бы обратить внимание на малое количество автономных походов, предпринятых этими кораблями после перехода на Дальний Восток. Меньше всего их было у К-42 и К-115 (по три общей продолжительностью соответственно 270 и 119 суток), а больше всего – у К-133 и К-14 (соответственно шесть и семь общей продолжительностью 294 и 295 суток). В среднем на каждую из лодок приходилось по 4,85 службы, в то время как на однотипные корабли СФ (не считая погибшей К-8 и экспериментальной К-27) – по девять служб, то есть они использовались почти в два раза интенсивней. Хотя усредненная продолжительность боевых служб АПЛ пр. 627А (пр. 627) СФ и ТОФ была примерно одинаковой (соответственно 47 и 51,5 суток), первые находились в автономных походах в среднем 422,6, а вторые – 244,5 суток.

Из тихоокеанских АПЛ пр. 627А первой утратила боеспособность К-115. В октябре 1978 г. на ней в пятом отсеке произошел взрыв регенеративного патрона индивидуального дыхательного устройства ПДУ-1 одного из подводников. Личный состав был выведен из отсека, после чего отсек загерметизировали. Корабль на СРЗ-49 поставили в восстановительный ремонт. В августе и октябре того же года на нем происходили возгорания электрооборудования, приведшие к повреждению ряда механизмов. Формально на лодке проводились восстановительные работы, но фактически в течение почти 10 лет она простояла у заводской стенки. В 1986 г. из-за технического состояния и отсутствия военной целесообразности проведения восстановительного ремонта К-115 исключили из списков флота.

Вслед за ней утратила боеспособность К-42. В мае 1985 г. на СРЗ-49 ее поставили в средний ремонт. Лодка была ошвартована рядом с К-431, на которой 10 августа 1985 г. во время перегрузки активной зоны произошло два тепловых взрыва одного из реакторов. К-42 также оказалась сильно загрязненной. Сначала для восстановительного ремонта лодки не хватало средств, а затем его и вовсе решили не проводить. Корабль в январе 1986 г. в бухте Павловского поставили на прикол, а 14 марта 1989 г. исключили из списков флота.

В середине 1983 г. К-133 предприняла автономный поход на свою последнюю боевую службу. После его завершения было решено в дальнейшем использовать лодку исключительно для боевой подготовки сил флота, и это не смотря на то, что с мая 1980 г. по январь 1982 г. она прошла средний ремонт и находилась в сравнительно неплохом техническом состоянии. В принципе, судьбу этого корабля повторила К-14. В первой половине 1969 г. на ней установили экспериментальную СОКС «Снегирь». В сентябре-октябре того же года, в рамках учений ТОФ лодка занималась поиском и слежением за АПЛ ВМС США в Филиппинском море и на подходах к о. Гуам. К-14 удалось при помощи этой системы почти 40 суток отслеживать один из кораблей вероятного противника. Благодаря этому успеху СОКС «Снегирь» получила развитие и впоследствии одна из ее модификаций устанавливалась на отечественных АПЛ третьего поколения.

К-14 на отстое, после исключения из списков флота

В 1975 г. АПЛ возвратилась из последней боевой службы. Ее поставили в так называемый текущий ремонт, который продолжался до 1978 г. После его завершения корабль выходил в море лишь для отработки задач боевой подготовки противолодочных сил флота. В 1982 г. его поставили в средний ремонт. В марте 1986 г. К-14 формально ввели в строй, но фактически она продолжала простаивать у заводской стенки. В феврале 1988 г. в трюме седьмого отсека корабля произошел пожар. Его удалось сравнительно быстро ликвидировать подачей огнегасителя системы ЛОХ. Лодку не восстанавливали. В марте того же года было введено ограничение на использование реакторов с разрешением выхода ее в море только для боевой подготовки сил флота. Судя по всему, К-14 поставили на прикол и ни к чему уже больше не привлекали, а в 1990 г. исключили из списков флота.

Несколько иначе сложилась судьба отечественных АПЛ с торпедным вооружением, входивших в состав СФ. В европейской части нашей страны имелась развитая судостроительная и судоремонтная промышленность, благодаря чему долгое время удавалось поддерживать эти корабли в хорошем техническом состоянии. По мере вступления в строй АПЛ второго поколения вероятный противник был вынужден развивать свои противолодочные силы и средства, что неизбежно сводило на нет боевые возможности кораблей пр. 627 и пр. 627А.

Во второй половине 60-х годов они несли боевую службу в северной и центральной Атлантике, а также в Средиземном море. Участие их в различных научных и технологических экспериментах постепенно сходило к нулю. Несмотря на большую шумность и несовершенство радиотехнических средств, этим кораблям иногда удавалось достигать значительных успехов в деле решения боевых задач, что бесспорно являлось следствием отличной подготовленности экипажей. Так, например, в начале октября 1968 г. К-181, следуя на боевую службу в Средиземное море, на подходах к проливу Гибралтар обнаружила АУГ ВМС США во главе с авианосцем Saratoga (CVA-60), которая направлялась в западную Атлантику. Командир АПЛ (капитан 2 ранга В.М. Борисов) донес на КП ГК ВМФ об обнаруженном соединении и получил приказ следовать за ним. К-181 длительное время скрытно следила за корабельной группировкой вероятного противника вплоть до восточного побережья США. Интересно то, что, во время следующей боевой службы в Средиземном море – с 1-го по 31 декабря 1969 г. – она оказывала помощь вооруженным силам Египта и первой среди отечественных АПЛ с деловым визитом посетила иностранный порт – Александрию.

Эксплуатация кораблей в тот период была довольно интенсивной. Достаточно рассмотреть только один год службы одного из них – К-3. Первые три месяца 1967 г. эта лодка занималась боевой подготовкой в Баренцевом море, а во второй половине мая 1967 г. участвовала в совместных учениях ВМФ и флотов стран Варшавского договора в Норвежском море. После возвращения из этого похода корабль поставили в постоянном пункте базирования на боевое дежурство. 11 июля 1967 г. он направился на боевую службу в Средиземное море. Во время возвращения из нее К-3 получила приказ выполнить демаскирующее маневрирование на Фареро-Исландском противолодочном рубеже. После выполнения этого задания лодка направилась в базу, и 8 сентября 1967 г. на ней произошел пожар, приведший к большим человеческим жертвам.

Порой такая интенсивность эксплуатации была обусловлена просто плохой организацией работы штабов. В феврале 1967 г. К-52 была введена в строй после среднего ремонта. После отработки задач боевой подготовки в начале мая 1967 г. корабль привлекли к участию в съемках фильма о покорении Северного полюса АПЛ ВМФ Советского Союза (он имитировал К-3). 20 мая 1967 г. лодка вышла из губы Западная Лица и направилась в Норвежское море для участия в совместных учениях Балтийского и Северного флотов. После их завершения К-52 должна была возвращаться в базу, но неожиданно получила приказ КП ГК ВМФ следовать для несения боевой службы в Средиземное море. На тот момент на корабле был всего лишь недельный запас провизии, а по оперативным данным КП он был полным. Интересно то, что штурмана на лодке не было – перед выходом в море он заболел, а плавание в Норвежском море больших проблем для оставшегося личного состава БЧ-1 не вызывало. Иное дело – Средиземное море. Достаточно сказать, что для выхода в заданный район несения боевой службы К-52 была вынуждена совершать переход к Гибралтару на полном ходу, без какой-либо обсервации. Да и сам по себе скрытный проход через этот пролив являлся непростой задачей.

Тем не менее, хорошо подготовленный экипаж со всеми поставленными задачами справился, и 6 июня 1967 г. корабль прибыл на внешний рейд Тель-Авива в назначенное время. Здесь он обнаружил одну из АУГ ВМС США, на которую несколько раз выходил в учебную торпедную атаку. Что же касается продуктов питания, то их полностью съели уже в первой половине июня 1967 г., и экипаж начал в буквальном смысле этого слова голодать. Однако только в ночь на 11 июля 1967 г. (то есть через месяц после начала этого вынужденного «поста») К-52 смогла пополнить запасы провизии и средств регенерации с плавбазы Магомед Гаджиев.

В начале 70-х годов, по мере пополнения советского флота торпедными АПЛ второго поколения, постепенно сокращались районы боевых служб кораблей проектов 627 и 627А. Объясняется это тем, что ограниченные возможности технических средств и высокий уровень первичного акустического поля не позволяли им достаточно эффективно осуществлять поиск и слежение за корабельными группировками противника в открытом океане. Мало того, постепенно сложилась ситуация, когда противолодочные силы и средства вероятного противника сравнительно легко контролировали столь технически несовершенные корабли. О том, как мог осуществляться этот контроль, уже было показано на примере нескольких боевых служб лодок пр. 675ТОФ. Понятно, что в этих условиях отечественные АПЛ первого поколения были не способны эффективно использовать свое оружие.

Единственным районом, где их боевое использование могло быть осуществлено с тем или иным успехом оказалось Средиземное море. С одной стороны, на его, сравнительно небольшом пространстве задача поиска лодкой корабельных группировок противника решалась гораздо проще, нежели в открытом океане. С другой стороны, несколько лодок могли надежно перекрыть все районы этого закрытого бассейна. Несмотря на наличие стационарной системы дальнего гидроакустического наблюдения возможности противолодочных сил и средств в Средиземном море были ограничены из-за интенсивного судоходства и постоянного присутствия 5-й оперативной эскадры (ОПЭСК) ЧФ[ 54*

[Закрыть]]. Немаловажным являлось и то, что корабли проектов 627 и 627А осуществляли отвлекающее маневрирование, что увеличивало шансы АПЛ второго поколения на успешный прорыв противолодочных рубежей или успешное решение поставленных перед ними боевых задач.

Так или иначе, но их последняя боевая служба была осуществлена в 1985 г., то есть всего лишь на два года позже, чем у однотипных кораблей из состава ТОФ. Очевидной причиной такого положения вещей стало все ухудшающее техническое состояние лодок и отсутствие военной целесообразности поддержания их в боеготовом состоянии. Сначала эти корабли привлекали для несения боевого дежурства в базе и обеспечения боевой подготовки остальных сил флота, а затем стали постепенно выводить из состава флота. Первыми 16 сентября 1987 г. списали К-52 и К-181. Обе лодки в начале 1985 г. из-за состояния корпуса и электромеханического оборудования вывели в резерв и в пос. Гремиха поставили на прикол. После исключения из списков флота их передали ОФИ на долговременное хранение. В середине 1996 г. К-52 отбуксировали в Северодвинск и в 1997-1998 гг. на МП «Звездочка» разобрали на металл. В то же самое время такая же участь постигла и К-181, но разобрали ее на металл на СРЗ-10 в г. Полярный.

52*Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской и Государственных премий Г.А. Гасанов возглавлял СКБ котлостроения Балтийского ССЗ им. СО. Орджоникидзе, которое занималось проектированием парогенераторов для АПЛ.

53*Почти 11 месяцев К-133 простояла в базе, изредка выходя в море для стажировки строившихся кораблей.

54*Была сформирована в 1967 г.

К-159 (пр. 621 А) перед буксировкой в пос. Роста для разборки на металл (за двое суток до гибели)

Следующей из списков флота была исключена К-3. В 1982 г. она вышла на последнюю боевую службу. После этого корабль изредка выходил в море для обеспечения боевой подготовки сил флота. С марта 1986 г. лодка фактически простаивала на приколе в пос. Гремиха. 14 марта 1989 г. ее списали и передали ОФИ на долговременное хранение. С этого момента стали предприниматься попытки переоборудовать К-3 в музей. Однако только в 2004 г. вышло соответствующее постановление Правительства Российской Федерации, в котором бьш согласован перечень основных работ и предварительные сроки их выполнения, а также определен состав предприятий промышленности и организаций ВМФ – их исполнителей. В 2006 г. на СРЗ «Нерпа» вырезали реакторный отсек корабля. Работы по переоборудованию К-3 должно произвести МП «Звездочка». Вместо реакторного отсека будет смонтирована секция с макетом ППУ. После этого корабль на специальном понтоне переведут по внутренним водным путям в Санкт-Петербург и пришвартуют к Пироговской набережной Невы. Сроки реализации этих планов зависят от объема финансирования.

30 мая 1989 г. исключили из списков флота К-159. Как и в случае с К-3, после последней боевой службы, проведенной в конце 1984 г., она эпизодически привлекалась к обеспечению подготовки противолодочных сил флота или боевому дежурству в базе. В 1988 г. лодку вывели в резерв и в пос. Гремиха поставили на прикол. После списания корабль передали ОФИ на долговременное хранение. 28 августа 2003 г. К-159 на буксире повели в пос. Роста, где ее должны были разобрать на металл. 30 августа 2003 г. в условиях сильного шторма лодка затонула на подходах к о. Кильдин. Вместе с ней погибли семь человек из состава перегоночной команды.

19 апреля 1990 г. из списков флота исключили сразу три корабля – К-11, К-21 и К-50. На тот момент техническое состояние этих лодок было различным. В этом отношении в худшую сторону отличалась К-11. Еще в начале 1976 г. из-за состояния прочного корпуса ей ограничили глубину погружения 160 м. Тем не менее, в 1982-1985 гг. она предприняла пять автономных походов на боевую службу общей продолжительностью 144 суток. Интересно то, что средний ремонт корабля завершился в сентябре 1974 г., и на последнюю из этих служб (в сентябре-ноябре 1985 г.) он вышел после более чем 10-летней эксплуатации, в то время как интервал между средними ремонтами не должен бьш превышать семи лет. После этого, вплоть до исключения из списков флота, К-11 в море практически не выходила. В отличие от нее К-21 в 19831985 гг. прошла средний ремонт, но после него к несению боевой службы не привлекалась. Больше пяти лет этот корабль обеспечивал боевую подготовку противолодочных сил СФ и нес боевое дежурство в базе. К-50 стала единственным кораблем пр. 627А, у которого был заменен тактический номер, и с 25 мая 1977 г. она стала К-60. Последнюю боевую службу эта лодка завершила 25 января 1984 г. Затем, вплоть до декабря 1989 г. она восемь раз в базе привлекалась к несению боевых дежурств, и эпизодически выходила в море для обеспечения боевой подготовки сил СФ. По имеемым данным в настоящее время все эти три корабля продолжают оставаться на отстое в пос. Гремиха.

1 июля 1990 г. был исключен из списков флота последний из кораблей пр. 627А – К-5. В 1982 г. после завершения очередного среднего ремонта корабль предпринял два автономных похода на боевую службу в Средиземном море. Затем он повторил судьбу своих «собратьев» – боевые дежурства в постоянном пункте базирования и редкие выходы в море для обеспечения боевой подготовки других сил СФ. Можно с уверенностью сказать, что техническое обслуживание и обеспечение всех этих лодок со второй половины 80-х годов осуществлялось в объеме, необходимом лишь для того, чтобы они окончательно «добили» ресурс своих механизмов и после этого были выведены из боевого состава флота.

Завершая разговор об эксплуатации отечественных торпедных лодок первого поколения, нельзя не сказать о К-8 и К-27. Первая затонула 11 апреля 1970 г. в Бискайском заливе. На подробностях этой катастрофы мы еще остановимся. Судьба К-27 оказалась не менее драматичной. Этот экспериментальный корабль, построенный по пр. 645, был принят в состав флота 30 октября 1963 г. Не прошло и пяти лет, как произошла авария, поставившая крест на его карьере. За эти пять лет лодка успела предпринять два автономных похода на боевую службу общей продолжительностью 112 суток. Надо отметить, что они не сопровождались аварийными ситуациями, столь характерными для остальных АПЛ первого поколения.

24 мая 1968 г. во время проверки параметров главной энергетической установки на режимах полного хода в подводном положении стержень автоматического регулирования реактора левого борта вышел на верхний концевик. Его мощность в течение нескольких секунд упала с 83 до 7%. Авария сопровождалась выбросом радиоактивного газа в реакторный отсек с последующим его распространением по остальным отсекам через общесудовую систему вентиляции. Практически, все члены экипажа корабля были переоблучены. К-27 самостоятельно (под реактором правого борта) перешла в Северодвинск, где температуру жидкометаллического теплоносителя удавалось поддерживать при помощи обеспечивающего судна вплоть до 1973 г. Затем, после того как реакторный отсек заполнили затвердевающей смесью из бетона и битума, в сентябре 1981 г., лодку отвели в специально отведенный полигон Карского моря и затопили.

Хотелось затронуть вопрос о том, имелась ли возможность улучшить тактические свойства отечественных торпедных АПЛ первого поколения в лучшую сторону. Судя по всему, существенным образом снизить на них уровень первичных физических полей не удалось бы. Как минимум, для этого требовалось заменить реакторные и турбинные отсеки кораблей, а также полностью переделать винторулевую группу и все общесудовые системы. Теоретически, это могло быть осуществимо, но на практике требовало настолько огромных трудоемкости и стоимости, что оправдать полученными результатами не представлялось возможным. Во всяком случае, в части, касающейся подводных лодок, таких примеров мировая история не знает – всегда было легче построить новый корабль этого класса.

Оставалась одна возможность – улучшить характеристики корабельных радиотехнических средств и увеличить боевые возможности оружия. Решению первой задачи препятствовали два обстоятельства. Во-первых, размещение на АПЛ пр. 627А новейших гидроакустических средств, например таких, как ГАК «Керчь» или «Рубикон», требовало изменения формы носовой оконечности легкого корпуса и ограждения прочной рубки. Помимо больших затрат это неизбежно повлияло бы на снижение ходовых качеств кораблей. Во-вторых, данные гидроакустические комплексы, впрочем, как и остальные радиотехнические средства, требовались для строившихся АПЛ второго поколения, которые заведомо обладали лучшими боевыми возможностями. Данное обстоятельство делало перевооружение АПЛ пр. 627А бессмысленным. Действительно, их радиотехнические средства вполне обеспечивали целеуказание уже имеемым на этих лодках образцам торпедного вооружения.

КАТАСТРОФЫ И НАИБОЛЕЕ ХАРАКТЕРНЫЕ АВАРИИ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ АПЛ ПЕРВОГО ПОКОЛЕНИЯ

Как известно, аварийность на кораблях флота обусловлена двумя взаимосвязанными факторами: техническим несовершенством и низкой организацией службы. Техническое несовершенство может быть вызвано ошибками ТТЗ, инженерными просчетами и нарушениями технологических процессов. Зачастую его причиной становились революционность технических решений, заложенных в проект, таких, например, как использование ядерного реактора в качестве главной энергетической установки подводной лодки. В принципе, об этом уже говорилось в данной монографии. Гораздо сложнее осветить вопрос об организации службы. Дело в том, что он охватывает разные стороны деятельности флота (начиная от подготовки экипажей кораблей и заканчивая работой штабов различного уровня) и при этом во многом основывается на субъективных оценках. Поэтому при описании наиболее характерных аварий отечественных АПЛ первого поколения мы, прежде всего, остановимся на технических и технологических причинах их появления, а уж затем на организационных. Причем, приведены они в хронологическом порядке, вне зависимости от проекта кораблей.

Очевидно, следует начать с К-3 – первой отечественной АПЛ. Хотя она, к счастью, «дожила» до наших дней, опыт ее испытаний и эксплуатации наглядно демонстрирует не только ее технологическое несовершенство, но и отчасти объясняет причины его появления. Лодка строилась в большой спешке – все желали доложить в вышестоящие инстанции о своих достижениях. Швартовные испытания корабля проводились без части оборудования общесудовых систем и некоторых механизмов. Причем недостающие агрегаты приходилось доставлять на транспортных самолетах, и устанавливать без какой-либо проверки непосредственно перед началом ходовых испытаний. Так как конструкция активной зоны реакторов не была до конца отработана, было решено мощность ГЭУ во время ходовых испытаний ограничить 60%.

Завод всячески форсировал постройку лодки, в то время как командование СФ пыталось отработать у ее экипажа навыки по самостоятельному обслуживанию техники и организацию службы по боевым расписаниям. Доходило до смешного. Для того, чтобы позволить экипажу заниматься боевой подготовкой, К-3 пришлось в течение трех суток у причальной стенки имитировать полную автономность.

1 июля 1958 г. корабль посетил Главком ВМФ С.Г. Горшков, академик А.П. Александров и Министр судостроения Б. Бутома. В тот же день на нем подняли военно-морской флаг – то есть за двое суток до начала ходовых испытаний. 3 июля 1958 г. К-3 впервые вышла в море. Через 59 часов похода вышел из строя ЦНПК левого борта и теплообменники третьего и четвертого контуров. Одновременно стала ухудшаться радиационная обстановка в энергетических отсеках из-за протечек теплоносителя первого контура в трюм пятого отсека и в парогенераторе. Штатная система подпитки контура теплоносителем оказалась малопроизводительной и создалась реальная угроза теплового взрыва реактора. Пришлось его охлаждать резервным насосом. К счастью, с завода на быстроходном катере прислали бочку с бидистиллятом и первый контур аварийного реактора подпитали до номинального давления. К этому времени обнаружили и отсекли аварийный парогенератор. К-3 была вынуждена прервать испытания и вернуться на завод. Из-за отсутствия специальной системы осушения трюма пятого отсека, накопившуюся в нем радиоактивную воду пришлось вычерпывать и выносить простыми ведрами. Причем занимавшийся этим личный состав БЧ-5 не имел каких-либо средств индивидуальной защиты кроме простых респираторов, и был облучен.

После расхолаживания аварийного реактора и проведения дезактивации пятого, а также шестого отсеков ходовые испытания продолжились. Мало того, по инициативе, исходящей из Москвы, чтобы сдать корабль флоту до конца года, предлагалось проводить их под одним реактором. В таком состоянии корабль совершил четыре выхода в море общей продолжительностью больше 21 суток. Из двух он возвращался на завод для восстановительного ремонта вышедших из строя механизмов и агрегатов. АПЛ даже предприняла глубоководное погружение на предельную глубину[ 55*

[Закрыть]]. Несмотря на очевидное пренебрежение всеми нормами безопасности, уложиться в запланированный график проведения испытаний так и не удалось.

Тем не менее, специально созданная Правительственная комиссия под председательством вице-адмирала В.Н. Иванова[ 56*

[Закрыть]] и научным руководством А. П. Александрова приняла положительное заключение по результатам испытаний и 17 декабря 1958 г. подписала Приемный акт. Однако члены этой комиссии, представлявшие ВМФ, считали, что передавать корабль флоту следует лишь после того, как будут устранены все выявленные недостатки, перечисленные в соответствующем перечне. Представители науки и промышленности наоборот, предлагали передать лодку флоту в опытную эксплуатацию, а уж затем устранять выявленные недостатки. Исход спора решил Совет Министров своим постановлением от 17 января 1959 г., обязавший ВМФ принять К-3 в опытную эксплуатацию.

Со схожей спешкой строились корабли пр. 627А. Так, например, на К-8 дважды самопроизвольно отдавался кормовой аварийный буй, и буйреп наматывался на винты. Чтобы «устранить» это замечание буй просто приварили к корпусу корабля. Спешка была настолько велика, что по указанию Главкома ВМФ, не выполнив ревизию механизмов и не произведя отделочных работ, а также без подписания Приемных актов, К-5, К-8 и К-14 в декабре 1958 г. все же отправили к месту постоянного базирования – в губу Западная Лица.

На момент прибытия этих кораблей в губе Малая Лопатка (Малая Лопаткина) Западной Лицы было лишь два причала, возле которых стояла плавмастерская ПМ-6, а на берегу – несколько деревянных сараев и навигационных постов. Кроме того, вместе с одной из лодок пришла плавбаза Владимир Егоров. Такая бессмысленная спешка привела к тому, что в течение нескольких месяцев перед экипажами никто никаких задач не ставил, и лодки бесполезно простаивали у пирсов. Строительство пункта базирования в губе Большая Лопатка (Большая Лопаткина) Западной Лицы и поселка для подводников еще только начиналось. Достаточно сказать, что пищу для экипажей, вплоть до февраля 1960 г., готовили на воде из растопленного снега, а воду для гигиенических нужд «варили» испарители кораблей. Только в марте-апреле 1960 г. лодки приступили к боевой подготовке и стали выходить в море. Вот тут и начали сказываться последствия штурмовщины.

В октябре 1960 г. К-8 возвратилась в базу с разрушенными парогенераторами и полностью облученным экипажем. Спустя месяц в аварийную ситуацию попала К-5, и ее пришлось отправить в Северодвинск для замены парогенераторов, а заодно и модернизации штурманского вооружения. В 1961 г. К-8 после дезактивации реакторного отсека, совершила пять краткосрочных выходов в море для стажировки экипажей других лодок, но в конце года и ее возвратили в Северодвинск. В мае 1962 г. за ней последовала К-14, у которой произошло разрушение аварийной защиты обоих бортов. Повреждения оказались настолько серьезными, что на корабле пришлось заменить пятый (реакторный) отсек. Таким образом, буквально через 17 месяцев после передачи флоту, первые три АПЛ пр. 627А вновь оказались в Северодвинске. Ситуация осложнялась еще и тем, что в это время ССЗ-402 был до предела загружен строительством новых лодок, и заниматься капризными кораблями «первого броска» никто не хотел.

Итак, в октябре 1960 г. К-8 возвратилась в Западную Лицу с разрушенными парогенераторами. Однако это была не первая аварийная ситуация – до нее на корабле пришлось заменить пять вспомогательных циркуляционных насосов (ВЦН) реактора левого борта. 13 октября 1960 г. лодка в очередной раз вышла в море для отработки плана подготовки к походу на Северный полюс. Кроме всего прочего, на К-8 предполагали испытать ГЭУ на всех возможных режимах. На переходе к ледовой кромке, из-за свища в трубопроводе, стало падать давление в первом контуре реактора левого борта, сопровождавшееся выбросом радиоактивных газов и аэрозолей в пятый отсек, с последующим их распространением по всему кораблю.

Пока устраняли течь первого контура, разорвало парогенераторы второго контура с большим выделением пара и гелия из компенсаторов объема первого контура. Давление воды в первом контуре продолжало катастрофически падать, что сопровождалось неконтролируемым ростом температуры реактора. Возникла реальная угроза его теплового взрыва. Штатная система проливки реактора для предотвращения перегорания урановых стержней (ТВЭЛ) не сработала, так как в ее трубопроводе оказалась забытая заводскими рабочими временная заглушка. Пришлось смонтировать нештатную систему, работа которой привела к снижению температуры реактора левого борта. Одновременно была выведена из действия установка правого борта.

К-8 всплыла в надводное положение. После этого запустили дизель-генераторы, открыли все переборочные двери (для вентиляции отсеков) и направились в базу.

Непосредственно в ликвидации этой аварии участвовало 15 человек. Они получили первую или вторую степень радиоактивного облучения (150-200 рад.) и нуждались в госпитализации, которая продолжалась больше двух месяцев.

Во времена Советского Союза вся информация об АПЛ была засекречена, тем не менее, первой широкую известность среди них получила К-19, прозванная в народе «Хиросимой». Этот корабль довольно долго входил в состав советского флота и погубил в прямом и переносном смысле этого слова большое число людей. Все началось с дурной для моряков приметы. Во время вывода корабля из цеха с первого раза не удалось разбить об его корпус бутылку шампанского. Через неделю в трюме одного из отсеков возник пожар, в результате которого два рабочих завода получили сильные ожоги.

После начала швартовных испытаний при первом же физическом пуске реакторов в их первые контуры подали воду под давлением в два раза превышающим норму. Это происшествие с согласия командира корабля решили замолчать, а коль так, то и ревизию контуров не проводить. Вскоре вышел из строя один из реакторов. На его восстановление ушло несколько месяцев. Данную аварию также скрыли. В конце концов, К-19 ввели в состав флота и в декабре 1960 г. отправили в пункт постоянного базирования (пос. Западная Лица).

3 июля 1961 г. во время учений СФ в северной Атлантике на этой лодке произошла точно такая же авария, как и на К-8 восемью месяцами раньше. Все началось с резкого падения давления воды в первом контуре реактора правого борта с выходом радиоактивной воды за пределы биологической защиты. Возникла угроза теплового взрыва реактора, так как вновь не сработала штатная система его проливки. Вскоре по общесудовой системе вентиляции все отсеки корабля оказались зараженными радиоактивными газами и аэрозолями. В этих условиях специалисты БЧ-5 приступили к монтированию нештатной системы охлаждения реактора.

Имея ход только от реактора левого борта, К-19 начала движение в базу. Поскольку связь с кораблем была потеряна, командный пункт СФ навел на него две дизельные лодки пр. 613, также участвовавшие в учениях. 4 июля 1961 г. командир К-19 капитан 2 ранга Н.В. Затеев по собственной инициативе перевел весь экипаж на одну из них, предварительно заглушив реактор левого борта. 5 июля 1961 г. необитаемый корабль был взят на буксир подошедшим аварийно-спасательным судном и 7 июля 1961 г. приведен в пос. Полярный. В результате аварии радиационные травмы различной степени тяжести получили практически все члены экипажа лодки, а восемь человек, принимавших непосредственное участие в ликвидации аварии, погибли.