Текст книги "Поток – 2 (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Алина подъехала и остановилась немного впереди. Я потяжелее, но тоже достаточно тренирован и ловок, гибкость присутствует. Легкое усилие – и я в седле. Смотрю вниз, контролируя, как правая нога элегантно занимает место в стремени. Можно начинать движение.

Первой трогается девочка. Ходим шагом по территории загона у конюшни. Кобыла ведет себя спокойно, полностью слушает команды и выполняет их. Действительно, нам достались ездовые лошади. Невооруженным глазом видно, что им нравится это.

– Пошли рысью! – Алина поддает ногами по бокам своей Звездочке и начинает уходить вперед. Чувствую свою кобылу, как она готова скакать вслед, но ждет моей команды. Даю посыл ногами, и моя Бетта плавно переходит на рысь.

В самом начале обучения я напрягался, старался держать спину прямо, упруго привставать в такт движения лошади. Теперь еду, не думая о своих движениях.

– Ну как? – Алина подъехала ко мне справа и смотрит, пытаясь определить мое состояние.

– Все отлично, я давно начал получать удовольствие от езды.

– Тогда давай, выедем из загона в эту дыру.

Молчание девочка сочла за знак согласия, и поскакала в сторону дыры в загоне, которую мы сделали для выхода лошадей.

Еще примерно полчаса мы катались по лугам в долине небольшой речки, или ручья, на котором расположена ферма. Несколько раз осторожно попробовали пересекать речку, переходя на шаг. Через некоторое время я начал получать еще большее удовольствие от верховой езды. Моя кобыла Бетта вела себя примерно, и мне кажется, тоже радовалась седоку.

Во время предыдущего катания мы присмотрели несколько тропинок по краям огромного луга, уходящих в лес. Решили проехать по первой, которая вела скорее всего вокруг села. Так и есть, по ней мы добрались до верхней части села, двигаясь за рекой параллельно. На обратном решил сделать метки на деревьях, как метят собаки. Как предупреждение для собак и волков. Будут толк или нет? Вопрос. Но стоимость вопроса никакая. Так тушили костер пионеры, уже в далеком прошлом. Сказал Алине, что буду делать, и несколько раз немного отставал от девочки. Моя Бетта спокойно стояла рядом и ждала, когда я снова сяду на нее.

Вечером мы сели ужинать, оба довольные и не отошедшие от впечатления прогулки. Бабуля это особо отметила. А мы рассказали, что присмотрели несколько лошадей для женщин. Все кобылы.

Так мы оказались совсем близки к реализации идеи инспекционных поездок вокруг села на лошадях. Не ожидал. Получилось, что для перемещения на небольшие расстояния на природе лошади очень пригодились. Придется заняться ими более плотно, и ухаживать, соответственно.

«Скажу Алине, пусть подбирает сведения по содержанию и уходу за лошадьми». Так я лежал в кровати и строил планы, пока не заснул.

В углу сарая, на куче прошлогоднего сена, которое мы использовали для подстилки, лежала белая козочка. Одна. После лошадей мы проехали в село, чтобы посмотреть на коз.

– Дядя Олег! Она ранена! – Алина протиснулась вперед меня в сарае и подскочила к козе. Та в ответ с трудом подняла голову жалко проблеяла.

Сам вижу. У козы весь бок разворочен, явно рвали клыками. Вон, и два ребра белеют. Кровью испачкана белая шерсть, от раны до низа живота, и подстилка. Кровь уже свернулась и перестала течь. И еще видно, что коза потеряла много крови.

Остальных коз нет, видно, ушли на пастбище. Коза не молодая, но сколько лет, не могу определить. Теперь надо подумать, что делать будем.

– Дай, посмотрю поближе. – Отодвигаю Алину в сторону, приседаю рядом с раненой, рассматриваю рану и сам думаю.

Думаю, что сказать первым, плохое или хорошее. Решаю начать с хорошего.

– Ночью устроим засадную охоту, – говорю ей, – и будем повторять, пока не будет результата. Думаю, что их не оставят в покое. Это или волк, или собаки сделали.

Сегодня третий день пошел, как уехали Тигран с Андреем. Если Андрей не приедет сегодня, значит, надо ждать его только завтра. Получается, в два дня все установить там не успели.

Теперь надо плохую новость говорить.

– Коза умрет, без вариантов! – Говорю, глядя на раненую, а сам боковым зрением смотрю на Алину.

– Сейчас мы выйдем, и осмотрим с тобой все в округе, где сможем. Хочу узнать, где напали. А потом я вернусь в сарай один, и пристрелю бедное животное, чтобы оно не мучилось. Козу заберем с собой.

– Давай, ты прав, дядя Олег. – Алина спокойно приняла эту весть, и я в который раз восхитился девочкой.

– А еще, – добавила Алина, – если Андрей не приедет, то давай вечером возьмем лошадей и поездим вокруг, так мы больше сможем посмотреть.

– И вот еще! – добавила девочка, – Ты сделаешь метки на деревьях, как ты метил вчера, согласен?

– Согласен, ты все правильно сказала.

А почему бы и нет, надо расширять место проведения эксперимента, вдруг это будет работать.

Коз увидели недалеко, на чужих огородах. Все заросло травой так, что им далеко ходить не надо. Попросил Алину подождать в машине, но она отказалась. Сообщила, что подождет меня у сарая.

Стрелял из пистолета. Сделал один выстрел в голову, в районе уха, и коза затихла на веки. Отмучилась, бедняжка. Видно, как животному было тяжело.

Сходили с Алиной в пустой хозяйский дом, побродили в пустых комнатах. Стало грустно мне, и девочке тоже. Обстановка в доме напоминает об ушедшем времени из другой жизни. Быстро сдернул штору из окна в зале и повел девочку на улицу.

Алина не стала ждать меня у сарая, а пошла помогать. Вместе уложили козу на штору, завернули конвертом, после чего я взял за узел и довольно легко отнес тушу к машине. Хорошо, что в багажнике джипа лежит резиновый коврик с краями в виде корыта, иначе бы все испачкал.

Через десять минут мы медленно катили по улице села в сторону нашей усадьбы. Вглядывались, слушали все звуки. Когда проезжали через центр, притормозили у магазина. Стали слушать. Думали, собаки опять выскочат.

Пять минут прошло, собаки не появились. Не думаю, что они испугались. Это их территория. Скорее всего, они сейчас чем-то заняты в другом месте, далеко отсюда.

Велел Алине подождать в машине, вышел, и пометил оба угла, с двух сторон от входа в продуктовый магазин. Пусть будет. Может обнюхают и зауважают, признают наше право здесь бывать.

По идее, обнаружив метку, собаки должны поставить свою рядом. Будем смотреть.

Но если, осмотрев рану, бабушка сможет сказать, что это зубы собаки, а не волка, будем валить всех в селе. Устроим облаву, можно даже на лошадях попробовать. Но для этого надо узнать, как лошади будут реагировать на выстрелы. Как-то их ведь приучают к звуку выстрелов… Тоже пусть изучат этот вопрос с братом.

– Алина, как думаешь, лошади будут реагировать на выстрелы из оружия?

– Ты читаешь мои мысли, дядя Олег! И я об этом думаю сейчас. Точно не знаю, но можно попробовать приучить…

Точно, девчонка необычная! Такое впечатление, что ей сорок пять лет, а не десять… Развита физически великолепно, хотя выглядит пока, как гадкий утенок, или подросток. А бабуля отмечает ее способность, как это она говорит – «воспринимать тонкие энергии окружающего мира»!

– Бабушка Аня! Вот, посмотри на рану, что о ней скажешь? – не снимая груз с джипа, развернул сверток с животным и предложил осмотреть.

– Так – так…, чьи-то зубы здесь поработали, это, без сомнения. Но чьи – точно тебе не скажу… – Бабушка не побрезговала и запустила свои пальцы гулять по ране, сдвигая шерсть.

Потом вытерла пальцы краем шторы, в которую коза завернута.

– Рваная рана, сделана клыками. Рана глубокая, но собака или волк, непонятно. Но зверь из крупных.

– Спасибо и на этом. Поеду на разделку, на полянку у стрельбища.

Козу поехал разделывать сам. Алина очень хотела помогать, но мы отправили ее заниматься уроками. Кроме этого, хочется все операции попробовать самому, без помощи со стороны. Взял на полках в гараже новенькую цветную клеенку, которую привезли из магазина, ножи, молоток, пятилитровую бутыль с чистой водой, пластиковые тазы, и отправился в намеченное место. На чем рубить и резать – есть на месте. Это два широких и низких пенька, что находятся на краю поляны. Недалеко наш мусорный полигон, там выброшу остатки.

Все трудно делать в первый раз. Подготовил все, как к торжественному ритуалу. Расстелил клеенку, в центре нее установил один из пеньков. Приготовил три ножа: один с прямым лезвием, второй – с изогнутым, третий – с толстым, им буду рубить с помощью молотка.

Кстати, в странах востока забой барана, козы – это ритуал, который выполняют мужчины.

Сначала беру прямой нож и отделяю голову. Приходится пилить, чтобы отделить у шейных позвонков. Но справляюсь.

Теперь приподнять, чтобы стекла кровь. Поднимаю тушу за задние ноги, держу… Крови нет. Ничего не вытекает. Ну и ладно.

Но это еще не туша, как считают мясники. А туша – это тело без шкуры, без конечностей и головы. Так что, поехали дальше!

Пробую уложить козу на спину, чтобы снимать шкуру. Более – менее получилось. Делаю разрезы по животу, по внутренней поверхности ног. Да! Надо было сразу отделить ноги. Исправляю ошибку.

Дальше, вроде как нужно подвесить животное, тушей еще не могу назвать, пока не отделил шкуру. Но Тигран не подвешивал, и я не буду. Возможно, так технологично, но это важно, когда целый день разделываешь, по двадцать и более штук…

Шкуру снимаю не очень аккуратно, подрезая где надо изогнутым ножом разные сухожилия и связки. И вот, она осталась только на спине. Бесцеремонно поворачиваю козу на бок и снимаю шкуру окончательно. Все! Шкура мне не нужна, поедет на свалку вместе с остальными потрохами.

Пора двигаться дальше! Беру опять прямой нож и вспарываю живот. Аккуратно, стараясь не повредить кишки и другие органы. Помню, что начинать вытаскивать внутренности надо от заднего прохода, что и делаю, начиная с прямой кишки, и постепенно двигаясь к голове. Точнее – к шее. Далее пошел пищевод, легкие и сердце. Больше всего пришлось повозиться с желчным пузырем, действовать надо очень осторожно…

Отделять его от печени не стал, выкинул все, кроме сердца, в широкое пластиковое строительное ведро, которое тоже взял.

Тут налетели две крупные мухи и стали назойливо кружиться и садиться то туда, то сюда. Не зеленые, как на помойке, а черные. Очень назойливые. Пришлось отвлечься от дела и убить обоих.

Дальше пошло легче. Я не знаю хорошо правила разделки на части, а действую по памяти, исходя из опыта, что приобрел при работе с Тиграном. Отделяю заднюю часть, сделав глубокий надрез ниже последнего ребра, а позвоночник перерубаю, использовав молоток и большой нож. Внутренний жир не срезаю, пусть это делает бабушка.

Отделяю шейную часть, не разделяя ее на куски, а среднюю часть и ноги разрубаю на две половины по позвоночнику. С этим приходится попотеть. Все! В результате у меня получились пять частей: шея, средняя и нижняя части пополам. Сердце шестое, про него забыл. Отдам его Алине. Остается аккуратно уложить все, бабушка дала новые полиэтиленовые пакеты, обмыть водой из бутыли инструмент, клеенку, чурбак – он же пенек, и отнести остатки на свалку. Пока мухи не налетели.

Так что, как говорят: «глаза боятся, а руки делают». А еще говорят – «не боги горшки обжигают». Мясо в кульках – в машину, инструменты тоже, а остатки – на свалку. Лучше схожу пешком, здесь недалеко.

Приехал домой и никого не застал. Как понял, бабушка с Алиной ушли на пляж. Надо рации начинать использовать. После того, как все разложил по местам, в первую очередь пошел смотреть, взяли ли они оружие с собой. Взяли помповое ружье, молодцы, а то бы отругал их. Пойду и я, очень кстати хорошо будет искупаться после такой работы. Кажется, что запах мяса и жира въелся глубоко в кожу рук.

В море полностью не отмылся от запахов после разделки туши, поэтому дома перед ужином пошел в душ. Тер и тер себя мочалкой. Особенно руки. Казалось, что никак не могу отмыть их.

Ужинаем опять втроем, Андрей задерживается в гостях. Видно, и трех дней не хватило. Рации на таком расстоянии не ловят, я пробовал. Хотя это и глупо – расстояние вне предела их досягаемости по паспорту.

– Ну говори уже, ведь вижу, что ты, дружок, вся как на иголках… – это бабушка к Алине обращается, хотя назвала «дружком».

– Бабушка Аня, пусти меня с Олегом в засаду!

Пока наливали чай, я сказал о своем решении устроить засаду у сарая с козами. Теперь я лучше оснащен для ночной охоты. А именно, я обзавелся прицелом ночного видения. Вот только думаю, как быть, куда его поставить…

Сделаю так. Как основной, возьму карабин Андрея «Тигр 308», который с оптикой и магазином на 10 патронов, а на помповое ружье МП 153 поставлю прицел ночного видения, который привезли прошлый раз из города. Устанавливать его пробовал, и даже пристрелял одним из вечеров, после наступления темноты.

Вот только Алину не учил стрельбе из помпового ружья. Но она стреляла из обреза, так что попробуем показать ей приемы с ружьем на крыше сарая, когда приедем в село. По крайней мере, через прицел ночного видения будет смотреть.

Поедем сейчас. Пока еще светло, плюс время на сборы, на дорогу. Нам надо прибыть на место до наступления темноты. Еще хочется увидеть, как козы заходят. Интересно посмотреть на это действие.

Сижу и думаю, а бабушка молчит, ничего не говорит. А мы на нее смотрим оба. Хотя молчание – знак согласия, но надо уточнить ее позицию. Не дай бог что случится, все спишет на меня. Что-то я как руководитель начал думать…

– И что это ты на меня смотришь? Думаешь, старуха скажет нет? А я ведь только добра вам желаю…

– Поезжайте вдвоем! А то она здесь, в доме, изведется вся на нервах… Почему-то с тобой я за нее спокойна.

Но потом сделала нам внушение.

– Еще помните, что особенно опасны звери, больные бешенством. И волки, и собаки, потому что утрачивают страх перед человеком…

– Мы будем сидеть на крыше сарая, бабушка, и спустимся с нее только утром.

Алина, только что не крикнула «ура», но сказала бабуле «спасибо», а мне, что готова собираться. Обговорили форму одежды, что взять с собой из еды и питья, в котором часу ждать нас утром.

– Идите уже! Я все уберу здесь сама. – И мы побежали собираться.

Сборы, дорога к нужному дому в селе, все прошло как по нотам. К самому дому не подъезжали, а поставили джип за три дома ниже по селу, на противоположной стороне улицы. Надо было бы подальше, но не решился идти далеко с девочкой, из-за собак. Звери могут увидеть машину и все понять.

Солнце уже закатилось за линию гор на западе, но в долине пока светло. Вместе зашли в сам дом, дружно вынесли два матраца, которые я закинул на крышу. Деревянная лестница – вот она стоит, у стенки, с другой стороны от двери.

Сразу посмотрели в сарай. Коз еще нет, но скоро должны прийти. Придут и увидят, что их раненая подружка пропала.

Тихо влезли на сарай, удобно разместили оружие и сумку с едой и питьем. Бабушка дала Алине угощение для коз – три пакетика с разными орехами и сушеными фруктами. Этого добра мы набрали и складировали у себя много. В сарае я положил кусок фанеры, потом Алина высыпала на него содержимое пакетов. Пусть угостятся, успокоятся.

Вот они, показались среди высокой травы. Идут друг за другом, прямо к сараю. Паслись на том же месте, где мы их застали днем.

Передняя остановилась, и стоит. Мы с девочкой замираем, опустили головы ниже, хотя думаю, что они нас видели. Что теперь будут делать, интересно…

Они немного постояли, и двинулись к сараю. Понимают, что мы на сарае. Но это гораздо лучше перспективы ночевать на улице. Смотрю вниз через щель между двух досок на краю крыши. Так и есть – передняя толкнула головой дверь, она и открылась. И козы спокойно, одна за другой, проследовали на ночлег.

Не зря набит кусок прорезиненной ленты на торец двери. Как только последняя зашла внутрь, деревянная дверь из старых, ничем не обработанных сосновых досок, пошла назад. Раз – и сработал стопор из прорезиненной ленты. Как она возвращается в исходное положение, когда они выходят, не представляю. Посмотрим завтра.

– Смотри, Алина! У тебя прекрасное помповое ружье двенадцатого калибра, с прекрасным подствольным трубчатым магазином на десять патронов. У тебя сейчас в магазине пять, пока этого достаточно. Все патроны с крупной картечью.

– Еще у тебя цифровой прибор ночного видения, а они работают в любое время суток, что хорошо в сумерки, как сейчас скоро будет.

– Еще… В ночное время дистанции небольшие, поэтому пользуешься сеткой крест, без всяких поправочных значений. Вот, возьми оружие, и целься с упора на левую руку – вот на тот одинокий молодой подсолнух, у тропы. – Показываю рукой направление на желтый кружок подсолнуха на самом краю огорода.

– Получается! – сказала девочка через минуту наблюдения и движения стволом.

– Хорошо. Теперь давай обсудим наши действия ночью. Всю ночь смотреть в прицел и вертеть ружьем по сторонам мы не сможем, ведь в прицел видна небольшая площадь.

– А как тогда?

– В основном полагаемся на свои уши и зрение, ведь луна светит, хоть и не прямо в небе над нами. Еще козы подскажут своим поведением, если будут гости. В прошлый раз мы вой шакалов слушали…

Но это я отвлекся, поэтому продолжил:

– Собаки выть и лаять не будут. Я так думаю… В общем, полагаемся на наши уши и глаза, на внутренний голос и твое женское чутье.

Женскую интуицию я уже неоднократно проверил на практике. Тут же в голову лезут анекдоты про внутренний голос, из прошлой жизни… Отгоняю их.

– И последнее. Сейчас начнет быстро темнеть. После этого дежурить будем поочередно – один бодрствует, один отдыхает. Как стемнеет, разговаривать прекращаем, только очень тихо и шепотом, в крайних случаях. Можно поглядывать через прицел по сторонам. Но изредка, и то быстро устанешь. Вот и все. Вода, еда – по желанию.

– Нет, не все сказал. Если придется стрелять, то ты стреляешь после моего выстрела. Произвольно, как только прицелишься.

Все, теперь я спокоен. Девочка хорошо двигается – ловко и при это грациозно, когда необходимо – стремительно. Все схватывает и усваивает быстро. В перспективе, из нее получится хороший стрелок, что отмечал ранее. Тем более, сегодня не могу сказать, как сложится жизнь у этой девочки в новом мире, но хорошо стрелять здесь нужно.

Первым ухожу на отдых, оставив ей наблюдение. Пожевал немного сладостей из пакета, выбирал направленно полупрозрачные кубики цукатов, а потом прилег на спину. Заставил силой себя закрыть глаза и немного подремать.

Потом было мое дежурство, затем опять девочки. Луна изредка показывалась из-за облаков, которые появились ночью.

– Волки! Волки! – чуть слышно прошептала девочка, и я моментально открыл глаза и бесшумно перекатился на живот.

Тихо поднимаю карабин, прицелы работают, и ищу в том направлении, куда смотрит ружье Алины. И действительно, от самого края леса, друг за другом трусят по козьей тропе два зверя. Не останавливаются, не прислушиваются осторожно, а трусят, как у себя дома.

Понимаю, что у меня будет только один единственный выстрел.

Плавным движением руки беру первую цель на мушку. А если точнее – в перекрестье прицела. Целюсь в грудь.

Выдох… Беру паузу, и аккуратно тяну спусковой крючок. Выстрел!

Вижу в прицел, что попал, так как моя цель делает несколько шагов и оседает на бок. И замирает.

Второй выстрел Алины звучит через мгновение после моего. А я просто смотрю в прицел. По-моему, она попала во второго, но он развернулся и убегает к лесу, мелькая среди травы. Но бежит не быстро, как могут волки, а немного шатается.

Делаем по второму выстрелу, причем Алина раньше меня. Я затянул немного, никак не могу поймать убегающего зверя в перекрестье прицела. А у меня пуля.

Алина бабахнула картечью. Успела лихо перезарядиться, как я ей показал. По стеблям травы вижу, что заряд картечи прошел мимо, и убегающий скрылся на опушке леса, где перед деревьями густой кустарник.

Понятно, что ушел. Но преследовать его не будем, естественно.

– Что будем делать, дядя Олег? – Алина вытерла рукавом рубашки лицо, как после тяжелой работы.

– Наблюдать будем. За тем что лежит. Причем – очень внимательно наблюдать! Если только увидим шевеление – стреляю я. Хотя, можешь и ты стрелять. – Понимаю, что ничего делать с тушей зверя не буду. Ни шкура мне его не нужна, ни голова. Или что там отрезают коллекционеры. Вообще ничего от него не надо. Так что пусть стреляет картечью, хоть два раза…

А утром оттащу его в лес подальше, и оставлю, в назидание другим хищникам. Пусть его «дербанят» всякие трупоеды. А потом муравьи.

Подумал немного и решил, что ждать до утра не будем, незачем тут сидеть. Сегодня больше никто не придет. Посидим немного понаблюдаем, нужно ли еще стрелять.

Минут через десять я слезу и подойду к зверю, если не будет движения. Чтобы сделать контрольный выстрел. После этого снимаемся с засады и едем домой, спать.

Алина «шмальнула» два раза по туше. Какое движение она увидела, не знаю. Я ничего не увидел. Андреналин у нее в крови кипит. Или ей показалось и хотелось пострелять. Ну пусть, не буду ее ругать.

– Алина, сейчас я подойду к нему, а ты лежи, подстрахуй. Но не стреляй, а то можешь задеть меня картечью. Если что, стреляй в воздух. Я там сам разберусь.

Боюсь попасть под «дружественный» огонь.

Тихо слез по лестнице, с карабином в правой руке. Прошел у двери сарая, послушал. Козы стоят тихо, как мыши. Волков они не почуяли раньше нас.

Спокойно иду по тропе, приближаясь к волку. Несколько раз останавливаюсь, слушаю. Вблизи вижу оскаленную классическую морду серого волка, как на картинках и фотографиях. Весь посечен картечью от выстрелов Алины. Больше ничего не видно в темноте.

После контрольного выстрела в голову вернулся к сараю. Слышу, козы заволновались, пришли в движение, но через несколько секунд успокоились.

Мы не спеша собрались. Принял с крыши матрасы и сумку, помог девочке с оружием, спускалась она сама и весьма лихо. В помощи не нуждается. Бросил матрасы через дверь в дом, не заходил внутрь. Вышли оба через калитку, медленно прошли по улице к машине, прислушиваясь к ночной тишине. Сели в джип и покатили к выезду из села. А потом помчали по грунтовой дороге к своему дому, выхватывая светом фар точки летающих насекомых перед капотом.

Бабуля встретила нас на пороге у веранды, когда я въезжал в ворота. Выгрузились. Алина хотела начать рассказ, но бабуля ее прервала.

– Потом, дорогая моя. Все потом расскажете, завтра. А сейчас идите мыться, и спать.

И правильно. Ведь говорят – «утро вечера мудренее».