Текст книги "От потрясенного Кремля до..."

Автор книги: Юрий Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Но если даже себе представить, что все захоронения в Кремлевской стене и на Красной площади действительно заслуживают благодарности потомков, то и в этом случае само место организации подобного кладбища выглядит абсурдно, ибо главная площадь России исторически никак не является кладбищем, это площадь народных торжеств. И сегодня торжества на этой площади продолжаются, только они вступают в противоречие с кладбищенской тишиной, которая символизирует обитель вечного покоя.

Но если все последующие захоронения были как-то внутренне согласованы с теми, которые сегодня покоятся в Кремлевской стене, ибо знали они, что согласно традиции их похоронят именно здесь, то сооружение Мавзолея Владимиру Ильичу Ленину не имело никакого отношения к воле и завещанию покойного вождя. Нигде – ни в официальных документах, ни в частных беседах Владимир Ильич никогда не высказывал подобных мыслей.

Для чего же было нужно воздвигать Мавзолей на Красной площади? По-видимому, для того, чтобы утвердить принцип тоталитарного государства – на основе святыни, но в собственной интерпретации главного архитектора. Впрочем, можно предположить даже, что в момент сооружения Мавзолея он мыслился как материальное воплощение духа, но грубое наложение прагматических интересов на духовные ценности привело к искажению этой идеи. Это выразилось в том, что самые радостные, самые веселые и шумные праздники проходят у места вечного покоя и молчаливого благоговения. Да и не только рядом, а и на самой могиле, на верхнем ее этаже.

Великий Мавзол создал одно из семи чудес света как средоточение вечной скорби, памяти и тишины. Испытали ли мы что-либо подобное, читая выбитые в граните имена на Кремлевской стене, обозревая мраморные бюсты Кремлевских могил? Все наши чувства заглушала растерянность, которая достигла своего апогея, когда мы посетили Мавзолей. Выразить словами это сегодня еще нельзя. Такое состояние души можно передать лишь устами Шекспира: «Слова солгут, молчанье скажет все».

Что же касается других архитектурных подробностей главной площади, то здесь слова уместны, и прежде всего следует сказать, что уже один факт перемещения исторических памятников по существу означает перемещение политических акцентов. Грубое совмещение утилитарного прагматического интереса с духовными ценностями народа явно бросается в глаза. Дорога к Храму (дорога к Храму!) Василия Блаженного перекрыта памятником Минину и Пожарскому. Так ли мыслилось и так ли было сделано изначально?

Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия воздвигла монумент в самом центре Красной площади. Главный памятник России стоял лицом к Кремлю, напротив Никольских и Спасских ворот. И не случайно. Через эти именно ворота в 1612 году народное ополчение, возглавляемое Мининым и Пожарским, с боем вошло в Кремль. Отсюда началось освобождение Москвы и России.

Тут бы и стоять великим сынам ее к с позиции исторической памяти, и с точки зрения архитектурной красоты.

Но утилитарный подход приводит к деформации, к искажению исторической памяти, а порой и просто к нелепице. В этом ключе были сооружены различные здания на территории Кремля. Особо выделяется Дворец съездов, который окончательно выпадает из четко сложившегося и торжественного исторического ансамбля. То же самое можно сказать и о гостинице «Россия», которая возникла на месте пленительных церквушек Замоскворечья. И в этом же скорбном списке кинотеатр «Россия», воздвигнутый на месте знаменитого народного памятника великому нашему поэту Александру Сергеевичу Пушкину. А памятник этот был построен на деньги, собранные по всей стране. Причем каждый имел право заплатить не более пяти копеек, чтобы все лично могли принять равное участие. Так можно ли разрушать такие исторические пейзажи? И самовольно переносить народный памятник великому Поэту, руководствуясь лишь сиюминутным прагматическим интересом? И даже собственные святыни в этих условиях граничат с явной нелепицей: Вертикальное кладбище Кремлевской стены неожиданно заканчивается двумя туалетами.

Эти и другие события, связанные с главной площадью России, разумеется, не носят характера изолированных проявлений. Многократно умноженные, они имеют место на всей территории великой страны и в совокупности своей уже не подтачивают, а фактически разрушают духовные ценности народа. Впрочем, сегодня это уже хорошо известно. Но есть обстоятельства еще более страшные.

Речь идет о массовом разрушении кладбищ, на месте которых устраиваются стадионы, фабрики, жилые дома или даже места для массовых гуляний – и никаких моральных препон. Татаро-монголы однако, беспощадно уничтожая и сжигая все на своем пути, останавливались перед кладбищами. И не потому, что щадили славянские святыни, а потому, что боялись ответного гнева, ненависти и мести. Сегодня же разрушение кладбищ зачастую происходит безболезненно и спокойно, не вызывая чувства массовой горечи, сожаления и протеста.

В своей предвыборной программе я уделил особое внимание этому вопросу. На пороге вечности человек должен иметь уверенность, что он не исчезнет из жизни бесследно, не затеряется в случайных номерах «индустриальных» кладбищ. В этом плане следует возвратиться к высоким гуманным традициям прошлого, когда места захоронения людей находились не в государственном секторе, а на попечительстве церкви и различных национальных общин, когда могилы родственников находились рядом, когда можно было их потомкам поклониться праху своих родителей и всей фамилии. И это протягивало духовную нить преемственности между поколениями, способствовало формированию фамильной гордости и чести.

Но где же место для этих ценностей сегодня? Как они могут формироваться, если кладбища находятся в руках чиновников, которые выписывают формуляры на право вечности? И тогда в местах вечного покоя поразительным и нелепым образом дублируется иерархия нашей сегодняшней жизни. Наиболее достойные с точки зрения руководящих органов получают право на «улучшенное» захоронение в пределах, например, Аллеи славы. Остальные – подавляющее большинство – как придется, вне зависимости от воли усопшего и его родственников. Такой заимствованный из жизни принцип распределения сразу же породил соответствующую иерархию закрытых распределителей. И в этом смысле торжественное захоронение в Кремлевской стене является по сути своей как бы продолжением кремлевского пайка, парадоксально сориентированного в сторону вечности. Ничего удивительного здесь нет, поскольку в рамках многолетних традиций, негласно и гласно, сформировалась в высшей степени разветвленная и многоступенчатая система самых различных пайков-привилегий. Это и обычные закрытые распределители, и специальные места отдыха, и особые больницы и поликлиники, и в высшей степени престижные институты для детей номенклатуры, исключение из личной судьбы таких трагедий, как Чернобыль и Афганистан, и еще дополнительная личная безопасность на высоком уровне, когда любые посягательства законодательно отсечены.

И дело не в том, что они – потребители в чистом виде, и нет смысла считать, сколько и где они потребляют, ибо не материальный урон в прямом исчислении здесь имеет значение, а моральный ущерб, нравственный распад, который на уровне руководящего звена приводит к таким разрушительным последствиям, к таким неслыханным потерям, рядом с которыми их собственное потребление просто ничтожно.

Но, слава Богу, именно сегодня впервые на политической сцене появилась фигура такого человека, который в массовом сознании отождествлен с самым острым неприятием системы номенклатурных распределителей по рангу. И это свое отношение Борис Николаевич Ельцин не только декларировал, следуя политической конъюнктуре, но и подтвердил конкретными действиями, всем ходом своей жизни.

Эти и другие качества, столь важные для популярности руководителя, еще далеко не исчерпывают феномена Ельцина. Владимир Высоцкий однажды выразил свою боль такими словами: «Когда я вижу сломанные крылья, нет жалости во мне, и неспроста». В случае с Ельциным «сломанные крылья» были предопределены как нечто очевидное, неизбежное, совершенно естественное в наших условиях. Однако же он выдержал, устоял и победил в конце концов.

И это обстоятельство было настолько невероятным, настолько несбыточным с точки зрения здравого смысла, что единственное объяснение, которое можно было дать всему этому, определялось одним только словом – «чудо». И действительно, слово «чудо» не сходило с уст миллионов людей, чудо стало осязаемым политическим фактором. И в этом измерении, когда один человек не только противостоит громадной тоталитарной системе, но еще и выходит победителем, в этом измерении Борис Николаевич Ельцин стоит в одном ряду с такими великими людьми, как Солженицын и Сахаров. В этом плане я хочу повторить мысль, высказанную выше: альтернативы Ельцину нет.

Что же касается Первого Съезда народных депутатов РСФСР, то значение его определяется прежде всего тем, что он состоялся. Впрочем, слово «состоялся» имеет в нашем русском языке два значения: это, во-первых, «был, имел место», во-вторых, «сбылся, свершился, оказался состоятельным». К счастью, оба эти смысла соответствуют результатам работы нашего съезда. В самом деле, сам факт демократического форума народных депутатов, свободные дискуссии, первый опыт настоящей парламентской жизни – все это уже никому никогда не зачеркнуть. Для миллионов людей, которые следили за работой съезда по телевидению, перипетии парламентской борьбы стали большой политической школой.

Съезд вдохнул надежду на возрождение России, на формирование ее государственности и, что самое главное, заложил основы ее экономического восстановления. Немаловажным результатом его работы была возросшая в значительной степени политизация общества.

Последнее обстоятельство я особенно остро почувствовал по возвращении домой, когда заседания съезда уже были окончены. Огромное количество самых острых вопросов посыпалось на меня со стороны тех людей, которые еще совсем недавно проявляли полную апатию к политической жизни страны. Кроме того, меня с порога захлестнула моя привычная жизнь хирурга, онколога, директора института.

Поздно вечером, просматривая в своем кабинете накопившиеся за время моего отсутствия бумаги, я услышал робкий стук в дверь. На пороге стояли два старых человека – муж и жена. Потертый пиджак старика украшали орденские колодки участника Отечественной войны. Дрожащими руками он поддерживал свою жену, которая едва держалась на ногах. Огромный живот, на фоне общей слабости, явно нарушал координацию ее движений. Эти люди обратились ко мне, потому что им было отказано в хирургическом вмешательстве по удалению опухоли, и не зря. Уверенности в том, что больная перенесет операцию, не было. Эти люди возлагали на меня свою последнюю надежду.

Учитывая тяжелое состояние больной, я госпитализировал ее немедленно, не дожидаясь начала следующего рабочего дня.

Впрочем, этот случай, говоря медицинским языком, оказался настолько тяжелым, что, несмотря даже на значительную клиническую базу института и большой опыт в этой области, исход казался непредсказуемым. Но опухоль есть опухоль, она не оставляет выбора хирургу. И я прооперировал эту женщину. Слава Богу, операция прошла удачно и послеоперационный период протекал на удивление гладко.

Но такова уж традиция нашей профессии, что «благополучные», выздоравливающие больные как бы уходят на периферию сознания, которое теперь переключается в сторону наиболее тяжелых. И я, действительно, переключился на новых больных, которые заполнили клинику института. Между тем прооперированная мною больная и ее муж перед самой выпиской опять появились у меня в кабинете. Они были веселы и счастливы. Они говорили наперебой: «Спасибо. Благодарю Вас… Низкий поклон Вам… Огромное Вам спасибо». И я отвечал в том смысле, что ничего особенного не произошло, что это наш долг – оперировать таких больных, дело обычное, и далее в таком роде. Тогда они взяли меня за руки, прижались ко мне, и я услышал: «Юрий Сергеевич, Юрий Сергеевич, спасибо Вам за Ельцина!»

………………………………………………………………………………………

………………………………………………………………………………………

………………………………………………………………………………………

P. S. Этот последний диалог настолько невероятный, что мне придется указать имена и фамилии обоих и номер истории болезни этой женщины[1]1
  Романова Нина Андреевна, история болезни № 7434/10
  Романов Павел Титович


[Закрыть], разумеется, с ее разрешения, потому что все написанное здесь – не плод свободного воображения, а документальное повествование, изложенное мною – председателем Счетной комиссии Первого Съезда народных депутатов Российской Федерации.