Текст книги "Семейная педагогика"
Автор книги: Юрий Азаров
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
3. Глубинная психология конфликта и странное свойство закона
Без закона грех или преступление мертвы. Благодаря закону мы узнаем о преступлениях, нарушениях, отклонениях. Закон убивает или является поводом, мотивом убийства, уничтожения любого дарования, любой талантливости. Закон прав в том, что он требует, но он виноват в том, что своей императивной формой вызывает дух противления, а следовательно, вызывает и преступление.Все эти максимы высеклись из дерзновенной этики апостола Павла благодаря Вышеславцеву. Между велением закона и человеческим действием «лежит таинственная подсознательная сфера аффектов и не менее таинственная сфера свободы».
Закон, правила, рекомендации, будучи по своей сути всеобщими, то есть направленными на унификацию, призваны нивелировать личность, уничтожать индивидуальность. И в этом проявляется преступная сила педагогической законности, прикрытой порой нарядными покрывалами добра, красоты, справедливости. Учитель законом поставлен в необходимость требовать заучивания, запоминания, зазубривания Монблана фактов, конечно же, на две трети ненужных, но рекомендованных программами, методиками, учебниками. Учитель наказывает за невыполнение требований, учитель подключает к авторитарным действиям родителей – так закон обращается в преступную деятельность, подрывающую здоровье детей, уничтожающую детскую и педагогическую талантливость.
Всякий раз, когда рассказываю об этом учителям, слышу: «А кто опрокинет зло? Кто даст новое содержание образованию? Кто даст новые нормы, программы?» Это не просто вопросы. Это оправдание своей педагогической греховности, которая по вертикали (от учителя до министра) поддерживается круговой порукой законности!
Любопытна психология круговой поруки, уничтожающей педагогический талант. Суть здесь вот в чем. Талант пребывает в живой иррациональной сфере, а устаревшие рекомендации – в области рацио. Учитель прислушивается к рационально обретенным правилам, к своему уму, к сознательной воле. Между тем только в иррациональной сфере таятся силы, именуемые талантливостью, интуицией, творчеством. Там, в сфере иррациональной, подсознательной, в водовороте инстинктов и влечений, там «вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего» [9] .
Итак, закон иррационального противоборствапротивоположен и непонятен закону ума:«не понимаю, что делаю» [10] . И далее апостол поясняет: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю». Итак, делаем то, что ненавидим, – вот формула убиения своей талантливости. Разрушая детский дар, мы уничтожаем лучшее, что есть в нас. Сознаем совершаемые преступления, а не в силах что-либо изменить в своих действиях, ибо нет обращения к своим сокровенным иррациональным силам, к своему заветному Духу, к своей Благодати. Педагогическая иррациональность остается невостребованной. Ее обнаружение никем не поощряется, и это все приводит к тому, что скудеет нива педагогических дарований, гаснет жар педагогических сердец!
Так ли уж безнадежно все?
Нет. Сегодняшняя жизнь обострила противостояние иррациональных и рациональных сил в учителе. Закон заинтересован в разрушении старых догм, поэтому снизошел до того, что дал педагогу полную свободу творчества: работай по любой методике… но соблюдай программу, государственный стандарт! Создание новых подходов требует талантливых решений, требует поддержки учительских дарований.
4. Без идеала нет ни таланта, ни воспитания
Совсем недавно я проводил встречу-диспут в подмосковном Дорохове по мотивам моей книги «Педагогика Любви и Свободы». В зале более ста человек – педагоги из нескольких школ района.
Вопрос из зала:
– У меня создалось впечатление, что вы делаете ставку на учительский талант, на его неукротимую способность к творчеству. Но взглянем в глаза реальности: а много ли таких учителей в рядовой школе? По вашим наблюдениям, сколько процентов в рядовом педколлективе?
– Отвечу. Только не в процентах. Грешно талант высчитывать в процентах. Во-первых, согласимся, что талант – это труд. В любой области деятельности. А в школе в особенности. Позвольте вас спросить, а считаете ли вы себя талантом? – обращаюсь к учителям, сидящим за ближайшей партой.
Секундное замешательство и дерзкое, убежденное:
– Конечно.
Восторженный смех зала.
– А у вас были на уроках проблески гениальности?
– Были, – смущаясь, отвечает учительница. И ее ответ тонет в добром смехе присутствующих.
– Вот видите. Я спрошу еще десятерых, и бесталанных не окажется. Это явление – одна из редких радостей в новой школе.
Прежде талантов было мало. Боялись сказать учителю, что он талантлив. А почему? Директор, завуч, районо в один голос твердили: да не нужны нам таланты и гении. Нам нужно, чтобы учитель добросовестно работал, чтобы он исполнительным был, чтобы он делом был занят, а не витал в облаках. Талантливая работа это там где-то, а не в школе. И по-своему школьный бюрократ был прав, талант – это всегда отклонение от нормы, расписанных методик и инструкций, цель которых – создать прямую линию. А талант – это поиск, это зигзаги, броуновское движение. И наконец, талант – это собственная душа, это не принятая в качестве догмы какая-то идеология, развивающая, проблемная или еще какая, а собственный мир, где высшее «во мне». И «я» должен любить то, что «во мне». Это прежде всего, это главное.
По затронутым в дискуссии вопросам я проводил в различное время социологические исследования. Установил: статус личности, то есть самооценка как наших учителей, так и наших детей, резко повысился. Ход объяснений многих, в том числе и моих, был сходен: раз Бог внутри нас, то есть Нравственно-Высшее в нашей душе, значит, надо его беречь, развивать, дать ему выход. Это Высшее и есть Талант, Дар, Способности. Они в каждом. Только мера их разная. Сфера приложения различна. Да, я делал ставку на детскую и педагогическую талантливость, которая есть в каждом. Это единственное условие хорошего обучения и воспитания.
Второе условие – я беру из общечеловеческой культуры САМОЕ ВЕЛИКОЕ, САМОЕ ЗНАЧИМОЕ и даю это детям независимо от возраста. Вот почему мои трехлетки знакомятся с историей культуры, с азами философии, с разными формами сочинительства – в музыке, живописи, литературе, театре и т. д. Дети трех-четырех лет узнают и различают Босха и Дали, Рафаэля и Рублева, Эль Греко и Шагала. И в этом нет ничего удивительного. Не один я шел такой дорогой. Протоиерей Александр Мень издал «Житие Христа» для малышей в картинах известных великих художников, которые я и показывал «босоногим Сократам». Проблема формирования не только личности, но и народа с особой силой развернута у замечательного русского философа XX века Б. П. Вышеславцева.
5. Пафос профанации
Так назвал Вышеславцев тенденцию на «понижение». В советский период нашей жизни эта тенденция была повсеместной. Винтик – крайняя точка понижения. Нет талантов – не нужны они, нужны добросовестные винтики, а талантом станет у нас любой, кто воспоет тоталитарный режим и кому за это хорошо заплатят. Вот установка. Любопытно: говорились в общем-то неплохие слова, а на деле творились страшные вещи. Так, в 1937 году педагогические газеты и журналы призывали к гуманизму, творчеству, всестороннему развитию. Это в стране, где расстреливали детей, где любой учитель за вольное слово мог угодить в концлагерь, где дети были низведены до уровня пресмыкающихся.
Тенденцию этой перевернутости Вышеславцев поясняет так. «Спекуляция на понижении» содержит в себе забавную двусмысленность. С одной стороны, это спекуляция понятиями, которые выполняют функцию прикрытия самого злобного сатанинства. Как у Гитлера: «Arbeit macht frei» («Труд делает свободным») – этот девиз висел на воротах многих фашистских концлагерей, в том числе на вратах ада в Освенциме. Как в советских гулаговских кошмарах: «Труд – дело чести, доблести…» Все ведь правда. Но за этой понятийной эквилибристикой стояла реальность, жестокая и беспощадная. Это с другой стороны.
Труд, экономика, гуманизм, свобода – действительно святыни, но их осквернение, опошление и искажение проделывалось с таким изуверством, что все, что было хорошего в жизни и могло быть хорошим, обращалось в преступность, вседозволенность, издевательство над человеком.
Этот пафос профанации и сегодня жив. Он властвует в лживой демократии, продажной прессе. Профанирующему обществу и извращенной педагогике не нужны таланты, дарования, гении. Вышеславцев ссылается на высказывание Петра Верховенского из «Бесов» Достоевского: «Всякий гений потушим во младенчестве».
6. Возвышенное, а не просто высокое…
Знакомясь с творчеством Вышеславцева, невольно ощущаешь свою приземленность, свое несоответствие с его ценностями, с его установками. Я раздумывал: существует такая градация ценностей – низкие, средние, высокие. Высшеславцев вносит существенное уточнение: не высокое, а возвышенное, не сильное, а святое, величие, а не величины. Ориентация на ВОЗВЫШЕННОЕ требует ПОДВИГА и даже возможных ЖЕРТВ.
Я прикидываю: наши учебники, учебные планы, весь режим жизни ребенка ставят детей в необходимость осваивать, запоминать неимоверное количество фактов, правил, теорем, формул, дат, таблиц, схем – все это способно убить личность, убить творчество, убить возвышенное.
Дело доходит до нелепости, когда наши руководители образования и поныне хвастают тем, что наши ученики лучше знают математику, физику, химию и другие науки, чем американские, французские и швейцарские школьники. Программы, рассчитанные на запоминание баснословного количества ненужного материала, не ведут к подвигу, героизму, жертвенности. Они лишь усредняют человека, ранжируют его под некий однотонный стандарт. Программы должны быть построены таким образом, чтобы дать каждому ребенку совершить истинный героизм в творчестве, в самостоятельном инициативном движении духа. И если говорить с позиций педагогического искусства, то суть как раз и выражается в том, чтобы вызвать в ребенке желание совершить героический поступок, проявить готовность к самоотречению и даже к жертвенности.
Детям иногда кажется сущим пустяком, когда мы подталкиваем их к такой подвижнической жертвенности: проснуться на два часа раньше, сделать зарядку, убрать квартиру, сократить до минимума потребление сахара (не три куска, а один на стакан чая!) и т. д. Мастерство педагога как раз и проявится в разъяснении того, что именно в таких самоотречениях проявляются воля, сила духа, власть духа над душой и телом.
Возвышенное проходит через микромир, великое – через малое, святое – через повседневное.
7. Свет сознания и мощь свободы
Среди множества определений человека, данных Вышеславцевым, выберем главные. Человек есть живая энергия, есть лично-бессознательное, покоящееся на коллективно-бессознательном, есть сознание, сознательная душа, руководящаяся «интересами», расчетами удовольствия или неудовольствия; есть духовная свободная личность – строитель и носитель культуры. И далее, возможно, самое главное: человек – микрокосмос, «малый бог», связанный с Великим Богом. Он богоподобен, и его богоподобие заключено в СВОБОДЕ. Духовная личность, отмечает философ, есть свет сознания и мощь свободы, потому что «свет» и «свобода» это и есть сам человек: это мой свет, моя свобода, это я сам! Понять, что такое я сам, – значит понять свое богоподобие.
В этой последней максиме заключена суть этики Вышеславцева.
А что значит понять свое богоподобие? Это значит определить природу своего света (тусклого или сумеречного, лучезарного или ликующего!), это значит понять сущность своей свободы – творческой и богоподобной или приземленно-примитивной, произвольной и неразвитой.
Подобно Бердяеву Вышеславцев различает две свободы: положительную и отрицательную, свободу как корень сатанинского зла и свободу как богоподобие. И в отрицательной свободе он видит две формы зла: бессознательную (не ведаю, что творю, не то делаю, что хочу, стремлюсь к добру, а получается зло) и сознательную, когда человеком овладевает злой дух: не хочу никому служить, Богу тоже. Это уже не люди – «бесы» или одержимые бесом.
Читая Вышеславцева, я постоянно как бы переносился в жизнь школы, воспитание, общение с детьми. Как же часто дети сопротивляются добрым призывам наставников! Больше того, есть такая категория детей, которая везде, во всех странах постоянно пребывает в противоборстве. И Вышеславцев формулирует закон иррационального противоборства,который присутствует в людях в форме противления плоти и в другой форме зла – противления духа. Дьявольский дух противления приказывает личности: все позволено! Делайте, что хотите, и тогда будете как боги!
…Я общаюсь с детьми, жизнь которых искорежена запретами и произволом, своеволием и дурными привычками. Я спускаюсь в их иррациональные бездны и на этом уровне начинаю искушать.Я обращаюсь к детской СВОБОДЕ: в ней «рычаг СПАСЕНИЯ». Так назвал подобное явление Вышеславцев. К свободе можно обратиться, настаивает философ, только с призывом, только с любовным зовом.
И еще одно откровение: призыв есть встреча двух свобод – божеской и человеческой. Если в недрах иррациональных бездн моя воля обрела детскую божественность, если мое Нравственно-Высшее соединилось с детской отзывчивостью (я услышал!), только тогда побеждается дух противоречия, сатанинский дух абсолютного противления: не законом, не приказом, не угрозою, не хитростью, не бунтом раба, не свободою произвола. Только в этом случае рождается то необходимое единение, которое можно назвать воспитанием БЛАГОДАТИ, или, по Вышеславцеву, этикой благодати.
8. Свобода произвола и свобода творчества
Эти два вида свобод взаимодействуют. Мне так показалось, что истинной свободы творчества не может быть без произвола. Свобода есть прежде всего произвольность выбора. Это несублимированная свобода. Это порыв, бунт против ценностей, несогласие с чем-либо, аффект, эмоциональный всплеск – то, без чего не бывает творчества. Сущность духовной творческой личности состоит в способности человека повернуть руль своих настроений, своих энергий в сторону ценностей идеального долженствования. Переход от произвола к свободе творчества есть сублимация свободы.
И новое для меня открытие: произвол есть необходимый момент свободы! Сама по себе человеческая энергия может быть «произвольной», первично-эмоциональной, как бы лишенной ценностной нагрузки. И эта же энергия может быть сублимирована, то есть переключена на творчество, на добро, на высшие ценности – любовь, красоту, справедливость, сострадание. И вот здесь Вышеславцев снова подводит нас к оригинальным мыслям: произвольная энергетика на первом своем этапе, то есть в момент ее зарождения, может быть и неуправляемой, тогда как эта же энергетика на ценностном уровне всегда поддается коррекции, то есть с помощью нашей воли эта энергия может быть направлена в нужное нам идеальное русло. И когда свобода приобретает ценностный ориентир, она может стать свободой добра или свободой воли. Все эти идеи имеют прямое отношение к воспитательной практике. И здесь я вижу два главных решения. Если произвол – неотъемлемая часть творчества, то подлинно талантливое рождается там, где бурлит энергия. Эта энергия, как я уже говорил ранее, может выйти или выродиться в агрессивность или стать источником развития детской талантливости.
Задача педагога состоит в том, чтобы, опустившись в детские иррациональные глубины, перевести детскую энергию в творческое русло позитивных ценностных ориентации. Второе решение, самое сложное, – подвести личность к новым дерзаниям, к новым произвольным всплескам, к новым потребностям сублимировать свою волю, свою произвольную свободу. Опыт показывает то, что эти переводы личности педагога и личности ребенка доставляют несказанные удовольствия. И именно эти удовольствия, точнее, связь удовольствий с волевыми усилиями, составляют квинтэссенцию педагогического мастерства.
Часть II Святая любовь к Родине, семье и подвижничеству
Глава 1 Основные сферы любви
Мне никто не возражал, когда я называл основные сферы Любви: к Отечеству, родному краю и семье, к супружеству, к семье и воспитанию детей, к своим достоинствам и потенциальным возможностям. Родина, семья и подвижничество нерасторжимы.
Грандиозные исторические испытания поставили Россию перед необходимостью ответить на глобальные судьбоносные вопросы: каким видится будущее нашей Родины, какие идеалы и духовные ценности приведут к духовному согласию народы многонациональной великой державы, как на основах социальной справедливости строить правовое демократическое государство, как будем растить детей – будущих просвещенных, лояльных граждан страны, любящих свою семью, свое профессиональное дело, свою Родину, свои потенциальные возможности и достоинства.
Эти вопросы жестко обозначают альтернативу: либо мессианская роль России, либо агония и смерть. И эта альтернатива – не художественный образ, а жестокая реальность, выношенная историческим прошлым; реальность, с которой сталкивается каждый гражданин страны, ибо гражданственность и патриотизм рождаются, формируются и крепнут на стыке двух величин – глубоко интимно-личностной и государственно-правовой, обеспечивающей свободное неотчуждаемое развитие личности. Эти две величины определяют психологические процессы развития патриотических чувств, взаимодействие сознания и подсознания, рациональных и иррациональных факторов жизнедеятельности человека.
Именно поэтому развитие чувства любви к Родине неотделимо от духовно-правового становления личности, в котором органично слиты Духовность и Право, Достоинство и Честь личности, эмоции права и правовые отношения, выражение необходимости соблюдать и выполнять свой гражданский долг в правовом демократическом государстве.
Патриотизм является священным чувством Любви к Родине и актом духовного самоопределения личности. Он зарождается и развивается в семье, в глубинах родства человека со своим народом, с родным краем, с разносторонними традициями, чаяниями и культурой народа, с верой в его исключительность и способность обогащаться духовным потенциалом других народов, развивать свою самобытность на основе приоритетных духовных ценностей – любви, свободы, социальной справедливости и духовно-творческого правосознания.
Патриотизм, как отмечают многие выдающиеся мыслители отечественной культуры, не воспитывается, а самосозидается.«Патриотическое чувство должно быть пережито каждым из людей самостоятельнои самобытно.Никто не может указать человеку его родину – ни воспитатели, ни друзья, ни общественное мнение, ни государственная власть… Патриотизм есть состояние духовное, и поэтому он может возникнуть в порядке автономии —в личном, но подлинном духовном опыте. Всякое идущее извне предписание может только помешать этому опыту или привести к злосчастной симуляции. Нельзя любить по принуждению или по чужой указке: любовь может возникнуть только «сама», в «легкой и естественной предметной радости, побеждающей и умиляющей душу».
Именно о развитии такого самосозидающего патриотизмапризвано в первую очередь заботиться правовое демократическое государство, утверждающее такую социальную справедливость, когда исключаются грабежи и коррупция, ложь и насилие; когда присвоенные отдельными лицами несметные богатства добровольно и немедленно возвращаются народу. В этих благородных инициативах отечественных олигархов и предпринимателей, чиновников и банковских магнатов, сумевших на своих счетах сберечь народное достояние, и проявится великий почин духовного обновления России.
Этот почин непременно приведет к рождению правовых форм духовного согласия между людьми, к обогащению российского праведничества новым духовным содержанием, к возникновению одухотворенной государственности, противостоящей тоталитаризму.
Глава 2 Идеалы и пути к ним
Снова проблема: могут ли быть определены такие идеалы и ценности, под которыми готовы будут подписаться все граждане страны, представители разных национальностей, конфессий, культур?
В течение последнего десятилетия нами разработано и опубликовано в десятках книг содержание приоритетных духовных ценностей любви, свободы, социальной справедливости и созидательной деятельности, одобренных представителями Православия, Католицизма, Ислама, Буддизма, а также представителями разных стран и регионов нашей страны. Именно на этих ценностях должны строиться и правовое демократическое государство, и гражданско-патриотическое воспитание.
Вывод: если идеалом страны является правовое демократическое государство,то способ приближения к нему лежит через правовое воспитаниес такой педагогической целью – лояльный и просвещенный гражданин,беззаветно любящий свою родину, свою семью, свое профессиональное дело.
На перекрестьях духовности и права, реализуемых в активной творческой деятельности, соединенной с развитыми формами человеческого наслаждения, рождаются мощные энергетические поля, формирующие в глубинах человеческого «Я» высокие чувства любви к народу и его культуре, к традициям, надеждам, идеалам и чаяниям.
Цель воспитания отвечает на вопросы: каким должно быть, в том числе, и гражданско-патриотическое становление человека; какими правами, свободами и какой любовью должны быть выражены честь и достоинства каждой отдельной личности; какова связь духовности и права, любви и свободы – высших нравственных ценностей человека; каков путь к идеалу?
Иными словами, цель воспитания – духовно-правовая личность,свято выполняющая свои разносторонние обязанности, соблюдающая свои права на самореализацию, на утверждение духовно-правовых ценностей в своей душе, в семье, в близлежащем общении, в обществе, в государстве.
Наш опыт свидетельствует, что изложенные нами цели воспитания выступают как социально-педагогический идеал, внутренне принимаемый семьей, государством, педагогами, личностью воспитуемого. Эта доверительность к идеалу является также важнейшим условием эффективности гражданско-патриотического воспитания.
Заметим сразу: ни в одном словаре нет определения духовности, а в юридических науках право трактуется как бездуховная правовая норма. Между тем право и духовность в гражданско-патриотическом воспитании неразрывны. Духовность есть сила проявления нравственно-волевых, интеллектуально-эстетических и физических данных личности, выраженных и выражаемых в творческих продуктах человеческой деятельности, в общении, в хозяйственной и политической жизни общества на основе высших общечеловеческих ценностей, доминантными среди которых являются Любовь и Свобода. С точки зрения религии Любовь и Свобода есть Бог (см. Евангелие от апостолов Павла и Иоанна). В светской культуре всех времен и народов эти ценности выступают как приоритетные.
Право представляет собой силу закона, санкционированную государством. Стремление к предельно возможному совпадению права и духовности – это и есть стремление к Идеалу.
Слияние двух сил – права и духовности – образует ту мощь, благодаря которой крепнут и личность, и государство, и семья, и разностороннее человеческое общение.
Разрабатывая проблемы новой духовности, отечественные мыслители отмечали, что НОВАЯ ДУХОВНОСТЬ есть РЕЛИГИЯ ЛЮБВИ И СВОБОДЫ, которые лишены гордости и вероломства и выражают смиренномудрие и долготерпение, стремление к добру и красоте, к истине и справедливости.
И эта религия только тогда способна стать «материальной силой», когда будет поддерживаться правом, государством. Точнее, при государственной поддержке духовность получает больше свобод и возможностей для своего развития и обогащения. В тоталитарных системах духовность противостоит государству, уходит в глухое подполье, ведет с темными силами страны борьбу, обрекая своих защитников и пророков на мученичество, пытки и даже смерть.
Разумеется, государственным идеалом является максимальное единение права и духовности как основы патриотического воспитания. Вне государства «родина безжизненна и аморфна» (И. Ильин), ибо государство призвано на основах духовности сплачивать свой народ, с помощью справедливых законов оберегать, обогащать и развивать духовный и социально-экономический потенциал Отечества.
Глава 3 Родина, государство и политический режим
Родина и государство – не одно и то же. Родина шире и глубже государства.
Родина и патриотизм – явления духовные, священные, исключающие принуждение, насильственность и силовые воздействия извне. Государство и гражданственность – явления правового порядка, выражающие силу ЗАКОНА, ВЛАСТИ, ГОСУДАРСТВЕННОСТИ.
Демократическое государство есть Родина, оформленная правом. В правовом демократическом государстве все, относящееся к священной Родине, становится духовным содержанием государства, где все властные структуры, все члены правительства, работники всех ведомств и служб призваны подавать образцы честности, подвижничества, самоотречения и гражданского мужества. Только при этом условии каждый гражданин может с гордостью сказать: «Мое государство», «Моя Родина», «Наше правительство». Такое государство является высшим авторитетом для каждого гражданина страны.
Здесь уместно различать категории «государство» и «политический режим». Первая дефиниция несет на себе историко-духовную нагрузку, выражает преемственность законов, правовых норм, деяний, умножающих патриотический потенциал Отечества. Политический режим – явление кратковременное, нередко характеризующее болезненно-социальную вспышку тоталитаризма и властолюбия временщиков, весьма далеких от истинного патриотизма, занятых лишь собственными карьерными интересами.
В несправедливо устроенном государстве, где властвует продажная элита, грабящая и насилующая свой народ, лгущая и циничная в своих притязаниях, патриотические чувства чаще всего соединены с отрицанием государства с его пороками и его порочными правителями. Именно о таком государстве и о таких правителях поведал великий Пушкин: «Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, твою погибель, смерть детей с жестокой радостию вижу…». Такое бездуховное, порочное государство, злоупотребляющее своей властью, называется авторитарным государством, неизбежно утверждающим тоталитаризм.
В этой связи надо отметить – преимущественно у творческой русской интеллигенции – неоправданные переносы неприязни к тоталитарным режимам на Отечество. Как часто и сегодня мы слышим: «В этой стране жить нельзя… Бежать надо отсюда». И действительно, многие русские люди, отчаявшись, бежали и бегут за границу, пытаясь найти спасение в материальном благополучии или в другой вере. Об одном из таких беглецов поведал Бердяев в своей книге «Истоки и смысл русского коммунизма»: «В этом отношении характерна фигура Печерина [11] , который писал в своем стихотворении:
Как сладостно отчизну ненавидеть
И жадно ждать ее уничтоженья.
Типические слова отчаяния, за которыми скрыта любовь к России. На Западе, будучи католическим монахом, В. С. Печерин тосковал по России и верил, что Россия несет с собой новый цикл мировой истории.
Нашему воспитаннику, студенту 3-го курса Европейского университета права Андрею Коробейникову, гениальному пятнадцатилетнему пианисту, лауреату десяти международных конкурсов, американцы предложили 36 тысяч долларов, лишь бы он учился в США. Коробейников, сын уборщицы, нищенствующий студент, отказался. Причем в этот период как раз крайне осложнилась его жизнь. Его несправедливо исключили из музыкально-педагогического института, он тяжело переносил отверженность и все же нашел в себе силы сказать: «Нет».
Истинный гражданин действительно любит родину без какого бы то ни было двойничества, любит независимо от того, какой политический режим складывается в его стране – тоталитарный или демократический, ибо Родина в его патриотических чувствах всегда противостоит бездуховности и тоталитаризму. Такой гражданин живет тревогами своей страны, болеет и «сораспинается» с ней, делает все возможное, чтобы помочь своей державе преодолеть то зло и пороки, которые поразили ее. Неприятие зла в своей стране не мешало великому Пушкину искренне призывать: «Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы».
Слияние патриотизма и государственности осуществляется тогда, когда сопричастность людей с единым духовным образом жизни освящается любовью к Родине и к Государству. Священная любовь к Родине достигается только тогда, когда человек боготворит предмет своей любви, когда любовь к Отечеству разгорается с такой силой, которая ставит человека в необходимость любить свою страну больше самого себя. Именно при таком условии человек во имя блага отчизны готов жертвовать своей жизнью. Человек становится патриотом, когда духовная жизнь народа становится судьбой каждого отдельного гражданина, становится духовной составляющей родного государства.
Основываясь на творческом наследии великих отечественных мыслителей – Бердяева, Ильина, Лосского, Вышеславцева, Булгакова и многих других (кстати заметим, проработавших все европейские и восточные философские системы), мы даем такое определение культуры: культура есть развернутый во времени духовный мир человека, зафиксированный в произведениях искусства, науки, в человеческих деяниях, в способах хозяйствования, познания и преобразования действительности.Да, действительно, культура может быть национальной по форме и духовно-творческой по содержанию. Развернутость во времени означает ее исторический путь; об этом свидетельствует культура Египта, античного мира, Возрождения, русского «бунташного века», знаменитого XIX столетия, Серебряного века, великого социального российского эксперимента, культура современных правовых ценностей страны. Культура неотделима от права, правосознания, государства и поиска оптимальных путей развития родины.
Истинная культура та, которая верит в исключительность своего духовного богатства, но не в ущерб другим культурам, обогащается за счет культурного и духовного потенциала других народов, верит в исключительную уникальность культур этих народов. Только в таком случае культура может стать основанием духовного согласия, условием преодоления экстремизма, национализма и шовинизма.
В отечественной культуре, представленной названными выше мыслителями, главные ценности – ЛЮБОВЬ, СВОБОДА, КРАСОТА, ИСТИНА, СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ. В своих целевых установках культура совпадает с духовностью. Здесь уместно сказать, что духовность с ее доминантными ценностями Любви и Свободы воплощается в культуре, является ее основным идейным содержанием, выразителем ИСТИНЫ, ДОБРА и КРАСОТЫ.
