Текст книги "Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Гул самолетов возник внезапно. Казалось, штурмовики пронеслись прямо над головой. Первая четверка сбросила бомбы над гаванью, следом шла еще четверка…

Женька, полностью перенявший нелюбовь наставницы к авиации, скорчился под стеной. Рядом уткнулся лицом в чехол «Севера» радист Алексей…

Рвались бомбы, «илы» развернулись над бухтой, начали новый заход. С опозданием затявкал спрятанный где-то среди портовых строений зенитный автомат. На кораблях тоже засуетились – двое храбрых румын начали расчехлять пулемет, опомнились, бросили брезент, нырнули в трюм.

Свист «эрэсов», взрывы. Ветхое здание задрожало, со стены начали сыпаться кирпичи. Бухнуло где-то рядом. Сквозь грохот на миг прорвался радостный крик Толкунова. Кроме старшего лейтенанта, за работой штурмовиков никто не следил – спецгруппа жалась к стене, прикрывая головы руками.

– Взлетело корыто! Как по расписанию!

Да что это, кино ему, что ли?

Напоследок «илы» прочесали вдоль пирсов из пушек и пулеметов. Совершенно излишнее рвение, нужно признать. Гул двигателей стих. Ошеломленно умолкли и зенитки.

Леха-радист моргал, осторожно принялся стряхивать с шапки мусор.

– Вот так проутюжили.

– Взлетел как миленький! – Толкунов, радуясь как дитя, совал бинокль Катрин: – Ты только взгляни, Катюша.

– Кто б сомневался, – пробормотала начальница.

И без всякого бинокля было видно, что несчастный «Жиу» тонет. Собственно, над водой оставалась лишь носовая часть да разбросанные внутренним взрывом обломки рубки. Стоявший рядом катер тоже горел, заметно оседая на левый борт. И буксиру досталось – валил дым, мелькали люди с брандспойтом.

– Ну, все, уходим, – Толкунов широко улыбался. – Бойцам задача известна, нам тоже. Двинули.

– М-м, может, подождать, пока все уляжется? – пробормотала Катрин. – Сидим хорошо.

– Ты что?! – изумился старший лейтенант. – Как раз проскочим под шумок. Сейчас такое начнется.

– Вот именно, – Катя плотней натянула пилотку. – Мы на отшибе, может, чем…

– Поможем?! Да ты охренела! У нас приказ. Да и потом, чем им поможешь? Смертники. Знали, на что шли. Партия послала – комсомол ответил «есть».

Катрин сплюнула в пролом:

– Знаешь, товарищ командир, давай отработаем аварийный вариант возвращения. В смысле – валяй-ка ты один. Для наработки личных специфических навыков. Неоценимый опыт получишь.

С лица Толкунова сошла улыбка:

– Мезина, ты понимаешь, что бормочешь? Это прямое неподчинение. Я приказ любой ценой выполню.

– Ну-ну, ты мне автоматом пригрози, – Катрин ухмыльнулась. – Эмоциональный всплеск знаешь к каким последствиям в нашей ситуации ведет?

– Наслышан, – старший лейтенант сжал зубы. – На Базе разберемся.

– Разбирайтесь. Мне-то что? Я почти вольная.

– Капризничаешь? Все справедливо про тебя говорят, – Толкунов небрежно подхватил автомат. – Земляков, за мной!

– Товарищ старший лейтенант, куда же я за вами? Я только в связке с Мезиной могу. У меня индивидуально двигаться совершенно не получается.

– Ты баба или солдат?! Знаешь, что с тобой за невыполнение будет?

– Так я же готов хоть сию минуту, – Женька смотрел предельно честно. – Только у меня опыта нет. Ну, не ориентируюсь в смещении.

У элеватора захлопали выстрелы, коротко резанул ручной пулемет. Толкунов глянул в ту сторону, обернулся:

– Спецгруппа, расчетное время вышло. Приказываю выполнять задание. Земляков, Мезина, за мной шагом марш!

– Иди-иди, старлей, – пробормотала Катрин. – Мы еще поковыряемся.

Толкунов даже не глянул на нее, ловко повис на руках, спрыгнул, бесшумно нырнул в пролом. Мелькнула пятнистая спина и исчезла за стеной разрушенного склада.

Катрин глянула на брошенную снайперскую винтовку, на подсумки. Посмотрела на остатки спецгруппы:

– О дискуссии прошу забыть. Это наши разборки, сугубо внутренние. Овсянников, Шахметов, маршрут помните? Счастливого пути.

– Это в подвал-то нам? – Миша-Махсун потер подбородок. – Как в мышеловке сидеть будем. У вас, товарищ младший лейтенант, план какой свой имеется?

– Зависит от связи. Как, Лексей, у нас с рацией, с батареями? Поработает агрегат?

27 марта 1944 года. 1010-й день войны

Оказывается, за двое суток можно от жажды сдохнуть. Запас воды, в общем-то, был, почти две фляги, но если разделить на четверых…

Из второго слухового окна был виден прохладный простор лимана, и Женька туда старался не смотреть. Поочередно с Мишей-Махсуном дежурили внизу, у перекосившихся ворот. Склад был пуст, но заперт. Молодцы немцы – навесили замок и бегают мимо довольные. Впрочем, насчет довольных – преувеличение. Десант у элеватора мешал гарнизону города как заноза в заднице – ни сесть, ни встать. И добить морскую пехоту не получалось. Высадившиеся десантники держались крепко, ну и спецгруппа помогала, чем могла. Жаль, батареи «Севера» уже садились.

Начальница ругалась шепотом, но уж так извращалась, что Лешка-радист не выдерживал:

– Ох и как у тебя слюны хватает? Еще девушка красивая. Нельзя так загибать, я же только на пять процентов понимаю.

Катрин извинялась, крепилась, сколько могла, и опять начинала грязнюче выражаться.

Ни она, ни Лешка арт-огонь толком корректировать не умели. Обзор с высокого склада открывался неплохой: и железнодорожную насыпь видно, и дорогу к порту. Конечно, элеватор обзору мешал, но тут уж ничего не поделаешь. Более удачного и безопасного НП подобрать не удалось. Только бы терпения набраться.

Женька в оптический прицел наблюдал за атаками немцев. Осторожно ползла пехота, маневрировало несколько танков. Пытались выкатить фрицы на прямую наводку орудия, но толку от этого вышло мало. Одну из 75-мм пушек моряки, засевшие в толстостенных зданиях у элеватора, даже умудрились уничтожить. Но немцы лезли снова и снова, огрызаться уже было некому. Уже у самого здания конторы плевались яркой струей огнеметы, клубились рыжим дымом дымовые шашки.

Помочь было нечем. Стучал ключом Лешка, просил добавить огня, но возможности двух батарей, стоявших бог знает где, были ограниченны. Выхаркивали семь стволов залп, свистело над головой, и загибала Катрин, наблюдая разброс разрывов. Жутко теоретическое дело эта артиллерия, – еще хорошо, что устроенный в полутора километрах от элеватора складской НП не разнесли.

Рация десантников замолчала еще утром. Но были там живые, были, – снова отползали назад немцы, вот повалился скошенный осколками гранаты огнеметчик. Немцы залегли на ровном, – по насыпи удачно ударили снаряды батарейцев. От жилых домиков, стоявших у дороги, осталась груда развалин. Чадил подожженный тягач, без движения замер подбитый танк.

– Наши в город прорвались, – сказал Лешка, поднимая на командиршу красные глаза. В наушниках рации он походил на пятнистого, заросшего щетиной инопланетянина.

– Толку-то? – Катрин утерла запекшиеся губы. – Пока еще сюда выйдут…

Снизу стукнула брошенная щепка – Миша-Махсун привлекал внимание. Катрин камуфляжным колобком скатилась вниз. До сих пор везло – немцы мимо склада бегали часто, раненых возили, но заглянуть внутрь не догадались. Не до этого фрицам было.

Через секунду Катрин подпрыгнула наверх, повисла на руках и спокойно сказала:

– Сворачивай, Леха. Кажется, по нашу душу. Давай, как договорились…

Женька помог радисту надеть лямки громоздкого чехла с «Севером», спешно запихнул внутрь наушники. Миша-Махсун уже стоял рядом:

– Кать, может, и вы?

– План есть план, – начальница подтягивала ремень с кобурой. – Проваливайте. Увидимся еще.

– Вы поосторожнее, – сказал Лешка, пытаясь протиснуться в проделанный еще накануне пролом крыши.

– Обязательно, – Катрин подсадила-подпихнула горб рации.

Женька стоял на коленях с винтовкой, следил за воротами и с замиранием сердца слушал – тихо. Посыпалась со стропил золотящаяся в солнечных лучах пыль – смершевцы осторожно съезжали по крыше. Спрыгнут удачно – там рядом кусты. Тропинку проскочить – дальше развалины. Уйдут.

Сквозь щели в воротах были видны рассматривающие замок немцы. Женька глянул в прицел винтовки, – словно стволом в грудь упираешься. Замок на воротах старый, нетронутый – спецгруппа вошла через слуховое окно. Может, обойдется?

– Дай-ка специалисту, – прошептала Катрин. – Мал еще профессиональным оборудованием пользоваться.

– Держи, мамочка, – Женька отдал длинную винтовку.

– Сейчас… – Катрин увлеченно смотрела в прицел.

Наверняка офицера выбрала.

Послышался стук – немцы прикладами сшибали замок.

– Ну, держи… – ласково сказала начальница.

Игрушечно хлопнул «БраМит». Коротко вскрикнули за воротами.

– Пошли, пошли! – заторопила Катрин.

Женька первым выбрался через слуховое окно на плоскую крышу кирпичной пристройки. Когда-то внизу комнатушка кладовщика располагалась, теперь на крыше стартовая площадка будет. На другом конце склада немцы расстреливали ворота – пули стучали в стену где-то под ногами.

– Присядь, идиотина! – шикнула Катрин.

Женька с пистолетом в руке вытянулся на узкой площадке. Наставница тоже залегла, не обращая внимания на крики и стрельбу за спиной, начала выбирать цель у дороги. Немцев там скопилось много – санитары перевязывали раненых, пулеметчик, окопавшийся у насыпи, обстреливал развалины зерновой канторы у элеватора.

Винтовка хлопнула раз, другой. Словно в ответ, бухнуло внутри склада – немцы справились с замком и напоролись на «растяжку». Женька просунул руку в слуховое окно и, торопясь, высадил магазин ТТ. Хотел надеяться: воющего раненого, побитого осколками гранаты, пули пощадят.

– Сейчас, Жень, – пробормотала начальница, вталкивая в винтовку последнюю «зеленоголовую» обойму.

На этот раз Женька опустошил пистолет куда попало, – кто-то из немцев сообразил, где прячутся диверсанты, и садил из автомата так плотно, что головы не поднять. В паузе было слышно, как командирша в последний раз щелкнула затвором.

– Сейчас…

Пустая винтовка разлетелась от удара об угол стены.

– Уходим!

Женька попытался снять затвор с ТТ, но начальница выхватила пистолет:

– Ты уж совсем! Активируй…

Женька успел увидеть, как, кувыркаясь, отскакивает от стены граната с деревянной ручкой…

27 апреля 201?. 18.32. Москва. Комсомольский проспект. Двор дома № 25

– Ну, дерьмо сплошное, – Катрин выбралась из грязной песочницы.

– Ох, точно! – согласился Женька, приплясывая и морщась.

– Что за народные танцы? – с тревогой поинтересовалась начальница, прекращая отряхиваться.

– Ремень забыл снять, – сокрушенно признал Женька.

Живот порядком припекло, да и от подпаленного камуфляжа воняло мерзопакостно.

– Вот что ты за странный человек, Земляков? То рука, то пупок. Вот замучаешься Ирину Кирилловну убеждать, что мазохизмом не интересуешься. Ты гранату видел?

– Видел. Вниз отскочила.

– А вот у меня один раз так не отскочила. И было потом весьма нехорошо. Учти на будущее. Задержались излишне. Впрочем, это все я виновата.

– Ну, вот еще. Кать, мы же что могли…

– Согласна. Пошли докладывать и принимать взыскания.

Сразу двинуться к взысканиям не получилось. От дома к детской площадке двигалась пара настороженных милиционеров. Катрин вскинула ладонь к пилотке, приветствуя доблестных сотрудников ППГ.

– Извиняюсь, что это за маскарад? Ваши документики! – строго потребовал старший сержант.

– Здрасте вам, – расстроилась Катрин. – Не узнаете, что ли? В/Ч 12740. Следуем с тактической тренировки.

– Да, я вас точно знаю, – сказал второй старший сержант. – Вы здесь по утрам бегаете. Только вы уж как-то поопрятнее ходите. Прямо как из Брестской крепости вырвались.

– Я начальству говорила, – выпятила губы Катрин. – Транспорт не дают, форма одежды древняя. Может, подвезете на машинке, чтобы мы не позорились?

– У нас маршрут, – извиняющимся тоном объяснил милиционер и улыбнулся милой военнослужащей.

Шагая уже по «своей» стороне проспекта, Катрин взглянула на магазинчик.

– Нужно было у ментов полтинник позаимствовать. В горле ссохлось, как в трубе каминной.

– В холодильнике наверняка минералка есть, – Женька расстегнул камуфляж и телогрейку, игнорируя взгляды прохожих. – Кать, а что нам Толкунов сделает? Он, наверное, уже кипу докладных настучал.

– Меня высекут, а тебя в камендачи переведут. Будешь возражать?

– Буду. Но переживу, наверное.

Впереди уже показались знакомые ворота со звездой.

– А мы ведь неплохо сходили, – задумчиво сказал Женька.

– Лучше, чем те морпехи, – сухо отрезала начальница.

Женька хотел обидеться, но потом просто сказал:

– Ты чего? Я же не Толкунов.

Начальница покосилась:

– Извини. Это я порку предчувствую. Конечно, ты не Толкунов. У него наверняка пузо не поджаренное.

Начальница ошибалась. Немедленной порки и взысканий не последовало. Сан Саныч принес дополнительно бутылку минералки и спровадил агентов в душ. Потом сидели, пили чай, и Катрин докладывала об объективных причинах задержки возвращения. Нужно признать, иногда наставница могла поднапрячься и начать изъясняться вполне дипломатично.

– Ладно, потом в письменной форме выдумывать будешь, – пробормотал Сан Саныч.

– Слушаюсь! – Катрин налила себе чаю и осторожно спросила: – А как наш старшой? В порядке?

Компьютерщик старший лейтенант Шурик, активно налегавший на пирожные, многозначительно хмыкнул. Начальник отдела укоризненно посмотрел на командира Расчетной группы и сказал:

– Судя по всему, товарищ Толкунов в порядке. Голос бодрый, сознание проясненное. К сожалению, до базы он еще не доехал.

– Не уловила?.. – с некоторым испугом призналась Катрин.

– Он немножко промахнулся, – с готовностью пояснил Шурик. – Чип сработал штатно, но повлияла некая внутренняя наводка. Плюхнулся в Кипочках. Это такое садовое товарищество. У старшего лейтенанта Толкунова там дедушка-пенсионер обитает. Нежные воспоминания детства, все такое… Потянуло человека. Но мы, между прочим, его координаты в течение часа засекли.

– А где эти Кипочки? – с подозрением осведомилась Катрин.

– О, элитный район Ленинградской области. Комарово знаешь? Там рядышком, – Шурик взял еще эклер.

Женька подавился чаем.

– Земляков, произошедшее абсолютно не смешно, – резко сказал Сан Саныч. – С каждым может случиться. Благодарите бога, что все обошлось минимальными жертвами.

– И жертвы есть? – ужаснулась Катя.

– Ногу ваш командир сломал, – объяснил Шурик. – В колодец чуть не угодил. У него, понимаете, имелась фобия – в детстве очень боялся туда сверзнуться. Кинуло человека в самое безопасное место, но подсознательно он все равно помнил, что и там гибель может подстерегать. Вот и… Приедет, вместе с психологами будем разбираться.

– А документы? – осмелился поинтересоваться Женька.

– В порядке документы. Он не в колодец, а только около, – язвительно пояснил Сан Саныч. – Слушай, Екатерина, ты глаза прекрасные-бесстыжие не отводи. Что бы мы делали, если бы командир опергруппы вообще сгинул?

– Лично я бы рыдала, – совершенно серьезно призналась Катрин. – Я и так кругом виновата…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Полесская мышь

Москва. Расположение Отдела «К»

– А что этот «Жиу», приличный был кораблик? – спросил Сан Саныч, с отвращением разглядывая заварочный пакетик зеленого чая.

Сидящий за столом личный состав переглянулся. Если начальство зеленым чаем давиться собралось, значит, случилось что-то. Малоприятное.

– Катер-тральщик «Жиу» был довольно устаревшим судном, – осторожно сказал Женька. – И в кубриках у него пованивало. Это еще до того, как мы там… напачкали.

– Да уж, отнюдь не яхта Абрамовича, – подтвердила Мезина. – А что, кто-то нам счет за этот раритет выставил?

– Да какой там счет! – начальник Отдела «К» задумчиво топил пакетик в кружке. – Напрасно мы это корытце утопили. Можно было бы двигатель чуть подпортить. Пригодился бы корабль народному хозяйству. Назвали бы «Жорой», плавал бы, пользу приносил, тюльку ловил…

Рядовой и сержантский состав благоразумно помалкивал. Начальство глотнуло тонизирующего и укрепляющего иммунитет напитка, сдержало гримасу и поспешно взяло сушку.

– Пряники в шкафчике есть, – пробормотала Катрин. – Значит, не вышло у нас?

Сан Саныч пожал плечами:

– У вас вышло. Опергруппа отработала хорошо. Если, естественно, закрыть глаза на безобразную последнюю фазу. Смершевцы сработали на «пять». Документы доставили, сами уцелели. Вот дальше… Прокололись мы с Варвариным. Наверху нам не поверили.

– Глупо. Документы подлинные. Такие сведенья и… – не выдержал Женька.

Начальница кинула короткий взгляд, и рядовой Земляков поспешно сказал:

– Виноват.

– В подлинности документов никто не сомневается. И к работавшей с нами группе, слава богу, претензий нет. Вернувшихся бойцов наградили. Вам, гм, «вечная память» и спасибо. Вот только там, наверху, – Сан Саныч неопределенно ткнул в сторону шкафчика с немногочисленной посудой отдела, – убеждены, что карта минных полей далеко не полная. Есть мнение, что мин противник установил гораздо больше.

– Нужно было дорисовать, – высказала предположение быстро соображающая старший сержант Мезина и тут же оправдалась под укоризненным взглядом начальника Отдела: – Пардон, это меня Евгений остроумием заразил.

Майор кивнул:

– Смешно. Ну, вы тут повеселитесь, оцените ситуацию. А я пойду ответ Варварину писать.

Сан Саныч вышел, унося кружку с полезным, но ненавистным напитком.

– Тьфу, а вроде вполне нормальный план был, – вздохнула Катрин. – Нет, наверху так не любят. Непременно что-то масштабное нужно, с массовым героизмом, подтвержденным независимыми источниками. А где мы им масштабное возьмем? Мин им, понимаешь, мало. Офигительный довод. Вот и думай теперь, Земляков.

Огорченная начальница отправилась в свой кабинет, а Женька убрал в шкаф сушки, дабы продукт окончательно не засушился. Думай… Ну, что тут думать? В таком деле даже прилично выполненная работа стопроцентного результата не гарантирует. Наверху имеют право сомневаться. Мины – весьма гадостная вещь. Тут и через семь десятков лет трудно понять, кто, как и где минировал море. Вроде и не так много накидали, а все спуталось. А там придется кораблями и людьми рисковать. Варварину каково… столько труда, и на тебе.

Почта от внедренного агента приходила нерегулярно. Как подобная связь вообще возможна, Женька не понимал. Старался и не задумываться. Лишняя информация – это, знаете ли… Не положено знать, значит, и не нужно. У рядового Землякова и своих дел хватает. Вот берем отчет Шульца. [16]16
  Контр-адмирал Шульц в 1944 г. был морским комендантом Крыма, одним из ответственных за эвакуацию немецких войск.


[Закрыть]Безобразно его перевели, что уж тут говорить. А отдуваться опять же товарищу Землякову…

* * *

Женька маялся с морской терминологией, когда в кабинет заглянула Катрин:

– Шабаш. Передохни. В смысле, шагом марш на совещание.

В кабинете начальника уже ждали: насупленный командир расчетной группы старший лейтенант Филиков что-то спешно искал в своем облупленном боевом ноуте. Сам Варшавин разговаривал с гостем – штатским парнем, обряженным в глубоко демократичные джинсы и красную майку.

– Присаживайтесь, – майор кивнул на кресла и убрал подальше на стеллаж кружку с остатками лечебного настоя. – Имеем зародыш операции. Лаконичной и неожиданной. Познакомьтесь – представитель АЧА, что надлежит расшифровывать как Агентство Чрезвычайной Аналитики.

– Дивно. Я уж думала, что-то из индийской мифологии, – приветливо прокомментировала Мезина.

– Скорее уж из истории короткоствола, – негромко заметил гость.

Катрин глянула на него с интересом. Гость улыбнулся – улыбка у него была стеснительная, к тому же, похоже, он был несколько близорук.

«А очков-то не носит, деятель офисный», – с осуждением подумал Женька, и сам имеющий непростые отношения со средствами коррекции недостатков зрения, кои приходилось использовать как средство мимикрии. – «Еще и острят. Что еще за АЧА короткоствольная?» [17]17
  АЧА – малоизвестная испанская компания «Ача Эрманос», производившая карманные пистолеты в 1916–1922 гг.


[Закрыть]

– Давайте ближе к делу, – призвал майор. – Человек представляет организацию новую, только встающую на ноги. Но нам настойчиво рекомендовали начать сотрудничество. В будущем пригодится.

– Собственно, мы надеемся и сейчас помочь, – гость удобнее пристроил на коленях щегольскую темно-синюю папку. – Есть вариант. Мы прокачали ситуацию…

– Прошу прощения, вы ее давно начали прокачивать? – с подозрением осведомилась Катрин.

Гость прищурился на часы на стене:

– Три часа. Не считая дороги. У нас, понимаете ли, своя методика.

– Стремительно работаете. Что, конечно, не может не радовать, – Мезина потрогала пластырь на запястье, скрывающий неэстетичную царапину, и поинтересовалась, не глядя на собеседника: – А вы, извините, очень засекречены? В смысле, имени вообще не имеете?

– Прошу прощения. Можете звать меня – Новик. Александр Новик. А вас я знаю. Читал ваш крайний отчет.

Катрин благосклонно кивнула. «Крайний» вместо «последний» она оценила. В общем, пришелец производил впечатление неплохое, невзирая на военно-морской псевдоним.

– Давайте-ка к делу, – напомнил майор, поглядывая на полностью ушедшего в виртуальный мир Филикова.

– Место – Полесье. Точнее – Волынь. От города Камень-Каширский примерно 20 км к северо-западу. Точнее – 18 километров 180 метров. Болото большое там, – объяснил Новик.

– Обнадеживает, – безрадостно пробормотала Катрин. – И что у нас там, в болоте? Неизвестный бункер ОКМ? [18]18
  ОКМ – (нем. Oberkommando der Marine) – Верховное командование Кригсмарине.


[Закрыть]К нам болото каким боком?

– Прямым боком, – сказал Сан Саныч. – Специалисты утверждают, что там тральщик.

Бывают в жизни такие исключительные моменты, когда даже старший сержант Мезина не знает, что и сказать.

Темно-синяя папочка оказалась никакой не папочкой, а жутко продвинутым ноутбуком. Старший лейтенант Филиков на мгновение оторвался от собственного агрегата, со смутной ненавистью глянул на чудо техники и вновь углубился в расчеты.

– Смотрите, смотрите, не стесняйтесь, – призвал полевую группу Сан Саныч.

На экране возник щетинистый парень, держащий в руках кусок смятого гофрированного металла. Парень по-украински рассказывал про «величезний германський литак», показывал на заснеженное поле, рощу вдалеке. Болото в этом пейзаже угадать было сложно. Потом камера крупным планом взяла лежащий на снегу обломок выгнутой конструкции, довольно крупной, больше всего напоминавшей останки поржавевшей дворовой детской карусели. Парень и фрагмент загадочной карусели исчезли, на экране появилась сидящая за студийным столом девица, принявшаяся что-то взахлеб вещать. Женька украинский язык особенно трудным не считал, но тут дикторша так тарахтела и трясла нелепой прической, что общий смысл за отдельными словами мигом растворился. Нелепица какая-то.

Фрагмент записи закончился. Катрин нехорошо посмотрела на Новика и поинтересовалась:

– Що за бред? Тайные эксперименты немцев над бандеровцами? Психотронный излучатель? Совсем, извиняюсь, сбрендили?

– По версии канала YTV, немцы пытались подавить дух к сопротивлению повстанцев УПА, используя новейшее психотронное оружие, – уточнил Новик. – Не надо меня резать испанским хватом и вообще так смотреть. Никакой супертехники над болотами Волынской области немцы, естественно, не применяли. Там упал тральщик. Если точнее – Ju52MS. [19]19
  Ju52MS – немецкий самолет-тральщик с электромагнитным тралом, представляющим собой кольцо диаметром 14,6 метра, крепившимся на подкосах под крыльями и фюзеляжем. За характерный внешний вид излучателя трала, который у немцев вызывал ассоциации с мышиным хвостиком, самолет получил кличку «Мауси-флюгцойг».


[Закрыть]Машина в определенных кругах известная как «Мауси» или «Мауси-флюгцойг».

– Ага, вспомнил, – с некоторым облегчением сообразил Женька.

– Тогда мне объясните, – потребовала Катрин. – Что этот ваш мышиный тральщик делал в Полесье? Разминировал болота?

– Ну, это версия маловероятная. – Новик достал распечатки и принялся раскладывать по столу. – С высокой долей вероятности можно утверждать, что это была машина 3397 с бортовым кодом PD+MN. Мы торопились, поэтому установить, откуда вылетел самолет, не удалось. Скорее всего, перебазировались из Николаева (Галаца?). Вот отчет штаба MSGr. [20]20
  Группа Minensuchgruppe была создана в октябре 1942 г. Ее эскадрильи базировались на различных морских театрах и часто перебрасывались. В марте 44-го эскадрильи, сохранив прежнюю нумерацию, стали самостоятельными боевыми единицами.


[Закрыть]Связь с самолетом утеряна 23 марта 1944 года в 15.38. В последнем радиосообщении речь идет о серьезных технических неисправностях. Хотя самолет считался одним из самых надежных, такое тоже бывает. Судьба экипажа нам не известна. На борту, кроме четверых членов экипажа, находился цальмайстер [21]21
  Цальмайстер – обер-офицер финансовой службы.


[Закрыть]Людвиг Апель.

– Бухгалтер? – Женька посмотрел на наливающуюся злостью начальницу. – Зачем нам бухгалтер?

– Сейф. Когда 3397-й совершил вынужденную посадку, на его борту был сейф. С документацией, финансовой в том числе. Тому есть свидетельство. Вполне надежное, – Новик положил еще одну распечатку.

«…Я, старший лейтенант Савушкин, командир разведгруппы…»

– Откуда там наши взялись? – проявила интерес Мезина, начавшая что-то понимать.

– Вот обстановка на данный период. Силами 2-го Белорусского фронта начата Полесская операция. Наступление толком подготовить не успели, атаковали малыми силами. Общий результат операции назвать удачным весьма сложно. Окруженную в Ковеле группировку немцам удалось деблокировать. Но на данный момент наши еще наступают. На интересующем нас направлении действует 38-я гвардейская стрелковая дивизия. 13 марта разведывательные подразделения 113-го гвардейского полка занимают Камень-Каширский. Части дивизии продолжают наступление, с ходу форсируют Припять и канал Турский. Удается углубиться на 40 км. Но немцы подтягивают подкрепление, и нашей 38-й дивизии с тяжелыми боями приходится отходить на рубеж Припять – Выжувка, где дивизия и переходит к жестокой обороне. Но это будет позже. Сейчас наши наступают, линии фронта там практически нет. Болота, леса. Разведгруппа дошла практически до Кобрина. Правда, к своим потом едва вышли. Но самолет они видели…

Разведчики старшего лейтенанта Савушкина действительно подходили к рухнувшему самолету и даже приволокли к своим часть технической документации, выловленной у полузатопленной машины. Командир группы полагал, что кто-то из членов экипажа «юнкерса» уцелел и ушел в лес, забрав наиболее важные документы. Сейф разведчики видели, но он был открыт. К сожалению, найти пилотов бойцы Савушкина и не пытались. На околице Межисыти группа была обстреляна немцами, и разведчикам пришлось срочно уходить.

– Скорее всего, разведгруппу обстреляли не немцы, – сказал Сан Саныч. – Судя по отчету, преследовать уходящего Савушкина противник не пытался. Можно предположить, что разведчики наткнулись на бандеровцев.

– Що, и УПА тама? – скривилась Катрин.

– Болота служили базами и для партизан, и для бандеровцев, – подтвердил Новик. – Разобраться, кто и где находился именно 23 марта, не представляется возможным. Фронт приблизился вплотную, момент был нервный.

– Наши партизаны действовали скоординировано с армейцами, – заметил Варшавин. – Связь была налажена. Скорее всего, или ушли бы глубже в немецкий тыл, или вышли бы к нашим регулярным частям.

– Угу, это они молодцы, – Катрин посмотрела на гостя. – И что нам с этим летучим тральщиком делать?

– С тральщиком делать ничего не нужно. Будет достаточно, если разведчики найдут чуть больше документов. И будет неплохо, если Савушкин поймет, что именно за самолет упал им на голову. Трал с 3397-го был снят, старший лейтенант видел части разобранной конструкции, но, естественно, идентифицировать ее не мог.

– Значит, мы просто накидаем там особо секретных бумажек? А если немцы вернутся к самолету? Если Савушкин на самом деле только в бинокль на металлолом полюбовался и велел прихватить бумажки, что в кусты отлетели?

– Характеристика на товарища Савушкина исчерпывающая, – Новик выложил на стол еще одну бумагу. – Войну разведчик окончил майором и Героем Советского Союза.

– Я столь достойного человека очернять не собиралась, – пробурчала Катрин. – Я к тому веду, что разбрасывать секретные документы, не учитывая всяких случайностей, – дело весьма неблагодарное. А если разведчики просто наш сюрприз не заметят? Не совать же бумаги в раскрытый сейф? Да и как он вообще вне самолета оказался? Уцелевшие летчики геройствовали и пытались казенное имущество спасти? Нет, я в немецкую педантичность верю. Но не до такой же степени.

– Определенные вопросы остаются, – согласился Варшавин. – Но вы не дети малые, на месте разберетесь. Пакет убедительно пристроите. Землякову тоже придется идти, поскольку дело канцелярское, бумажное, вдумчивое.

Мезина фыркнула:

– Одна я, конечно, не справлюсь. Это что за усложнение операции? И что это вообще за операция? Что-то все слишком просто выглядит. Наивно, не побоюсь этого слова.

– Была поставлена задача – найти наиболее простой и реальный вариант, – сказал Новик. – Мы совершенно точно знаем место и время. Не требуется «легенда», вообще никакие контакты не требуются. Мы старались свести риск к минимуму…

– Чудная прогулка по весеннему Полесью, – не замедлила восхититься Мезина.

– Я этого не говорил. Иллюзий не питаю – война не просчитывается, – тихо сказал Новик. – Но мы сделали что могли. Определенная ирония в том, что место вброса весьма отдалено от интересующего нас района. Но наверх сведенья придут практически одновременно. Может подействовать.

Катрин кивнула:

– Да, настолько несуразно обставленная деза выглядит убедительно. Только, скорее всего, сгниет наша посылка в болоте. Товарищ майор, разрешите приступить к подготовке?

– Валяй! – Варшавин пристально смотрел на девушку. – Через час, когда осмыслишь, озвучишь возражения.

Старший сержант вышла, мужчины посмотрели, как преувеличенно аккуратно закрылась дверь. Новик пробормотал:

– Действительно коза. Как рассказывали. Но действительно красивая.

* * *

Женька едва успел открыть карту Волынской области, как пришел начальник. С неудовольствием оглядев громоздящиеся у окна канцелярские столы – убрать их у подчиненных все руки не доходили, Варшавин сказал:

– Что там с интуицией, Евгений?

– Пока не работает. Мелковатая какая-то задача. Уж как-то совсем мы на почтальонов смахиваем. Но предчувствую, что там сыро будет.

– Рядиться вам незачем. Все равно контактов не будет. Что-нибудь непромокаемое подберем. Не аутентичное, – майор стукнул пальцами по принтеру. – Хотя в принципе Катерина и одна управится.

– Это понятно. Но мне бы неплохо опыта «прыжка» поднабрать, так? В относительно спокойной обстановке?

– Именно. Сейчас перепроверяем, готовимся, – Варшавин шагнул к двери, остановился: – Послушай, Евгений, а как тебе гость?

– Вы о АЧА? Да как-то странно. Быстро они работают. Зачем уж такая головокружительная стремительность?

– Видимо, есть идеи у руководства. На мгновенность решения там особенно напирают. А у меня имеется предчувствие, что нам теперь частенько с этой АЧА сотрудничать придется.

– Посотрудничаем. Только чего он Катерину «козой» обозвал?

– Ну, полагаю, именовать Катерину Георгиевну «трепетной ланью» язык мало у кого повернется, – майор хмыкнул. – Ладно, работай.

* * *

Работали. Домодедово – самолет, мрачные стюардессы – Борисполь. Машина до Луцка. В дороге пытались работать. Материалов по обстановке в «полевом районе» имелась уйма, вот только достоверность их вызывала большой вопрос. Места еще те – в болотах воевали не две армии, даже не три. И поляки наведывались, Армия Крайова.

От Луцка до Камень-Каширского добирались на «УАЗе»-«буханке». Шел холодный весенний дождь, было заранее холодно и неуютно. Промелькнула статуя гипсового рабочего с протянутой рукой, установленная на въезде в городок. На ходу пили чай из термоса, Катерина разговаривала с умным, исторически подкованным водителем, утверждавшим, «що в войну усе дело поляки скаламутили».