Текст книги ""Эль Гуахиро" - шахматист"

Автор книги: Юрий Папоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Прошу прощения, господа, но долг службы обязывает.

– Вот ведь он какой! Но не дай бог, если ты ошибся, – проворчал Майкл.

Шеф охраны знал, с чего ему надо было начинать, чтобы не тратить понапрасну время, но он также знал, что в кабинете Академика сидит важная птица. Поведя черным пеналом параллельно стене, начиная от двери, шеф охраны приблизился наконец к креслу, в котором сидел облеченный властью столичный гость. Коробочка прошлась на расстоянии полуметра от легкого пиджака из «тропикаля», и шеф охраны опустил руки по швам.

– Прошу прощения, но в левом боковом кармане вашего пиджака, мистер…

– Мистер Браун! И побольше уважения, слышишь!.. – почти выкрикнул Академик Майкл,

– …мистер Браун, находится в чистом виде или встроенный в иной предмет миниатюрный электронный передатчик. Считаю своим долгом предупредить.

– О, да! Конечно же, черт возьми! – Мистер Браун хлопнул себя по лбу. – Я и забыл. Это используется мною, когда в Вашингтоне, Нью-Йорке или на улицах других городов рядом со мной охрана, господа. Однако, я вижу, у вас здесь дело поставлено.

– Вот это и требовалось доказать, мистер Браун. – Шеф охраны протянул руку. – Если пожелаете, я не стану больше вам мешать. Ручку-передатчик с золотым пером в запечатанном пакете, если позволите, вручат вам, мистер Браун, за секунду до того, как вы покинете территорию нашего заведения. Мне было чрезвычайно приятно, мистер Браун. Я ухожу?

Как только дверь затворилась, мистер Браун самодовольно улыбнулся.

– Вот так мы теперь работаем! Для начала неплохо. Поздравляю. Итак?

– Итак, операция «Биран» у нас в кармане! – Академик Майкл прошел к креслу напротив и опустил в него свое легкое тело. – Я поздравляю тебя… Генри, и себя тоже! Предварительная, начальная часть ее, самая сложная и самая главная, – осуществлена силами нашей лаборатории. Насколько я владею иной информацией, благодаря тебе вспомогательные подразделения как следует поработали. И они тоже добились успеха. Общественное мнение, так сказать, полное алиби в достаточной степени подготовлены.

– Об этом, Майк, не надо. Это уже к твоему заданию не относится.

– Да, да! Так вот, отсюда и до последней точки осталось всего три месяца. За это время вы запустите машину второй фазы, – Академик Майкл снизил голос, сделал паузу, – а то, что поставит точку, уже находится у нас в камерах глубокого охлаждения и будет там преспокойно дожидаться своего дня, дня нашей победы! Лаборатория моя сделала свое дело!

– Майк! Что происходит? Ты говоришь на языке, понятном тебе одному. Твои шеф охраны «обезоружил» меня, в чем же дело? И потом, эту декларацию разреши сделать мне, если на то будет достаточно оснований.

– Извини, Генри, ты прав! Но эти предосторожности скорее происходят от суеверия, чем от конспирации. Значит, так! Мы здесь приступили к делу, после памятной встречи в Лэнгли, силами наиболее способной группы специалистов. С твоего разрешения привлекли Корифея. Он задал векторы, определил направление. Остальное мы сделали сами, но более других отличился Кудесник. Он с таким нетерпением ждет встречи с тобой, что, уверен, уже принимает адельфан.[47]47
  Адельфан – таблетки, понижающие кровяное давление.


[Закрыть]

– Победителей не судят, а значит, ему нечего волноваться. А ты наконец раскрой мне суть одной фразой.

– Ты уже многое знаешь! А суть в том, что нам удалось вывести чрезвычайно жизнестойкий патоген, в высшей степени вирулентный, с неимоверной скоростью размножения и распространения, а также с небывалой агрессивностью. Все до сегодняшнего дня известные науке способы борьбы с ним бесполезны. Фитосанитарные меры: опрыскивания – ха! – у него вызовут лишь колики в желудке от смеха. Но самое прекрасное – как вообще все в нашем деле – это фактор внезапности.

– Да ну? – почему-то чересчур серьезно спросил мистер Браун. – Главное ясно! Теперь расскажи популярно, чтобы мне доложить начальству, а не выступать с научной кафедры в защиту выдвижения твоей работы на Нобелевскую премию.

Академик Майкл пропустил шутку мимо ушей и продолжил:

– Так вот, получив задание, – да, Генри я должен тебя от всего сердца поблагодарить за оказанное мне доверие, – я попал в круг немногих, полностью посвященных в общий план всей операции «Биран». – Профессиональный ученый-разведчик встал и пожал руку продолжавшему сидеть мистеру Брауну, а тот подумал: «Так бы тебя и посвятили, если бы не твоя личная дружба со Збигневом».

– Значит, получив задание, – глаза Академика Майкла вдруг перестали бегать и пристально уставились на мистера Брауна, – мы сразу определили, что необходимы новые расы патогена гриба, обладающие неотразимыми паразитическими потенциями и неодолимой жизнестойкостью. Поиск начали тремя путями: гибридизации, мутаций и использования парасексуального процесса. Вот здесь пальму первенства и вырвал из рук других наш «Король мутантов», или, как я его теперь называю, «Наш кудесник». Чего он только не придумывал и не испробовал, но в результате, поверь моему слову, сам Ван-дер-Планк[48]48
  Ван-дер-Планк – специалист с мировым именем по эпифитотиям.


[Закрыть] мог бы позавидовать ему или от души поздравить.

– И я поздравляю, если это так.

– Полевые испытания патоген прошел отлично, проявив все свои феноменальные качества. Ничего подобного в литературе нет, а появится лишь после того, как мы положим на полку в архив материалы операции «Биран» и заполним в Красной книге нашего доблестного ЦРУ еще одну славную страницу.

– Ну, ну… – Мистер Браун потер руки.

– Вслед за тем. как Кудесник вывел «динозавра» – этот свой новый штамм, после снятия спектров ядерно-магнитного резонанса, миллионов разных спектров, он установил окончательную структуру своего детища. А там химики-органики быстро синтезировали вещество с такой структурой, и теперь оно ждет своей очереди, своего дня, то есть твоего приказа, Генри!

– Да! Если это все так, то теперь следует вплотную заняться окончательной отработкой средств доставки.

– Мы и об этом подумали здесь. Это уже, извини, мое хобби. Я отправил туристом одного способного сотрудника в Варшаву и в Москву. Он скоро будет обратно. Купит там кое-что в простом магазине. Я проведу испытания и детали разработаю за две недели. Даю слово: к первому сентября отрапортуем о полной готовности.

– И все-таки! Когда стреляешь, режешь, вводишь яд – все это происходит на глазах. А эти невидимые грибки…

– О, ты рассуждаешь, как дилетант! – Академик Майкл сделал ответный укол за то, что Браун не пожелал даже приподняться, когда он так искренне его благодарил, и тут же вновь обратился к делам. – Да ты не волнуйся, Генри. Я уверен, что вариант «первый» и «второй» сработают безотказно. Они, как это и было задумано, не подстраховывают друг друга, а удваивают эффект действия. «Третий» вариант – это не выстрел в воздух, он ответит сам за себя. Все, кто, не жалея сил своих и сна, довели и его до стартовой площадки, трудились не ради денег. У нас здесь, во Флориде, кадры подобраны по идеологическому принципу. Чистые ученые делали свое дело, но в заключительной фазе всех вариантов, в их практической проработке с проведением, так сказать, полевых испытаний, участвовали люди, которые промахнуться не могли. Для каждого из них это была своеобразная дуэль, и каждый из них владеет оружием не хуже противника, и никто не желает умирать.

– Послушай, Майкл! Или ты метишь на повышение, тебе надоели флоридские пляжи, или я вынужден констатировать и доложу по начальству, что общение с грибами и вирусами делает разведчиков поэтами. И никем другим! Доложу о том, чтобы начальство внесло дополнение в «Положение о сотруднике ЦРУ» и все знали бы наперед, что, если в деле нужны поэты, исполнителей следует отправлять к грибам и вирусам, а если поэты противопоказаны – немедленно лишать исполнителей грибов, запрещать им притрагиваться к шампиньонам и трюфелям! – Мистер Браун хлопнул в ладоши и засмеялся. Он был удовлетворен и доволен вдвойне – своей шуткой и докладом Академика Майкла. – Значит, утверждаешь, что главное сделано! Остальное – техника исполнения. – Мистер Браун поднялся и пожал руку тут же вскочившему с кресла Майклу. – Какие проблемы? Если их нет, то пойдем к твоему Кудеснику. О том, как мне надо будет строить мой доклад, мы еще поговорим. Да, и обязательно потолкуем сегодня же после обеда, за сигарой и коньяком, о «нулевом» варианте. Это важно!

– О, конечно! Там все давно в порядке. Представитель Главной квартиры здесь. Он изрядное время проводит с кубинками. Готов! У него чешутся руки. Что же касается нас, то мы технически все давно подготовили, естественно, при участии его людей и агентов-кубинцев. Но не более того! Осуществлена только подготовительная часть.

– О'кей, Майк! Пошли в лабораторию.

Дверь перед лифтом на втором этаже открылась изнутри только после того, как Академик Майкл назвал себя в микрофон, встроенный над ручкой с набором колец сейфового типа.

Мистер Браун вошел первым и увидел перед собой розовощекого атлета лет тридцати, не более. «Кровяное давление или признак здоровья», – подумал мистер Браун о его румянце и услышал за спиной голос шефа лаборатории:

– Сын превосходных родителей, дипломы с отличием – дома, в Корнелльском университете, и в Кембридже в Англии. Блестящее сочетание фитопатолога и биохимика, чемпион по регби, невообразимый выдумщик и первый среди современных стоиков. Одним словом – Кудесник!

Все в молодом человеке источало радость жизни, но глаза показались мистеру Брауну старческими.

– О'кей! О'кей! Я поздравляю вас! Если все на деле будет так, как говорит мой друг Майкл, вы получите еще один диплом с отличием и два круиза вокруг света. – Мистер Браун горячо потряс увесистую лапу Кудесника, который тут же представил ему пятерых самых близких сотрудников своей секции.

Девять со вкусом обставленных просторных комнат сообщались между собой внутренним коридором. В каждой из них была научная аппаратура и множество цветов.

На продолговатом ящике с небольшим щитком и приставкой в виде современной пишущей машинки с клавишами мистер Браун прочел: «Жидкостный хроматограф 1084Б Хьюллет-Паккард». Рядом стоял газовый хроматограф 5830А той же фирмы.

– А это что за шкафы с глазами? – спросил мистер Браун в соседней комнате.

– Аминокислотные анализаторы. Рядом Фурье-спектрофотометр для исследований в дальней инфракрасной области. Кстати, шеф, распорядитесь вызвать бригаду из фирмы: атомно-абсорбционный спектрофотометр продолжает барахлить. Отказывает автоматическая коррекция нуля и кривизны.

– Вы, Джозеф, перманентный именинник, не просите – приказывайте! – Шеф лаборатории игриво подмигнул и, когда все перешли в соседнюю комнату, сказал: – Вот на этом аппарате, мистер Браун, Кудесник забил первый гол – выделил и установил структуру ингибитора прорастания спор гриба. Затем феноменальный второй гол – с невероятной быстротой он решил проблему стереоизомерии интересующего нас вещества, которое ответственно за скорость прорастания спор. Третий гол – он один только мог так изменить конфигурацию молекулы этого вещества из транс– в цис-положение. Под действием света происходит обратная реакция и свойство самоингибитора прорастания меняется на свойство его активатора. И пошло и поехало! Теперь оно лежит в жидком азоте под семью замками и ждет приказа.

Мистер Браун покосился на руку Джозефа-Кудесника, который, переходя из комнаты в комнату, от волнения не расставался с чем-то ужасно похожим на гигантский шприц. Предмет, убранный в длинный, черного цвета, пластмассовый цилиндр с внушительной ручкой поршня наверху, заканчивался будто огромной стеклянной иглой, а к ней приставлена пробирка не то с жидкостью красного цвета, не то с кровью.

– Что это, мой друг? Не желаете ли вы неожиданно напасть на меня? Этот ваш инструмент вызывает недоверие.

– Не волнуйтесь, мистер Браун. С тех пор как Кудесник сделал свое дело и я послал вам первое одобряющее сообщение, у него одно на уме: скорее свести личные счеты с Кубой. Вот он и хватает безобидную шприц-пипетку, словно дагу,[49]49
  Дага – испанский кинжал (исп.).


[Закрыть] – это рефлекс подкорковой реакции. В переводе сей рефлекс означает: «Я вам всажу!»

– Мне?

– Конечно же, не вам, а коммунистам, которые отобрали у его дяди превосходный сахарный завод в провинции Орьенте.

– Это можно! Я бы сказал, даже необходимо! Представление на крупные вознаграждения всех активных исполнителей, среди которых, естественно, находитесь и вы, Кудесник, – мне так нравится называть вас этим именем, – уже подписано кем следует и ждет лишь высочайшей визы. Она обещана на следующий же день после того, как мы до конца убедимся, что операция, над которой все мы трудимся, завершена. Однако все же поберегите мои нервы, «грибковый чемпион»! Положите, прошу вас, этот ваш инструмент вот туда, на стол.

Еще через четверть часа мистер Браун восторгался морозильными камерами, где в пробирках под ватными пробками хранился выведенный в лаборатории и готовый к действию невинный и вместе с тем чудовищный инокулюм[50]50
  Ипокулюм – заразное начало (лат.).


[Закрыть] гриба.

За последние годы Педро Родригес Гомес – «Эль Альфиль»[51]51
  Альфиль – слон в шахматной игре (исп.).


[Закрыть] внешне заметно изменился. Впрочем, он по-прежнему но забывал спорт. Дважды в неделю играл в свой любимый хайалай – баскскую игру с мячом, – но не специальной корзиной, как профессионал, а ракеткой. Два раза в году, в апреле и октябре, он – уже в закрытом клубе Министерства – занимался дзюдо и каратэ. И все же седина слегка посеребрила его виски, а вес поднялся выше былой нормы. Однако он по-прежнему стригся «под полубокс» и, как и раньше, с веселой улыбкой, к месту и не к месту произносил слова Хоса Марти: «Кто не идет вперед, тот движется назад!»

Между тем на погонах форменной одежды некогда капитана Революционных вооруженных сил теперь поблескивали три крупные звезды. Полковник Педро Родригес занимал генеральскую должность, но руководство Министерства не спешило с новой аттестацией – ему следовало войти в курс дела и показать себя. Ныне Педро Родригес был блестящим специалистом в своей области, в совершенстве знал английский, изучил русский язык.

На его рабочем столе (телефоны, интерфон и прочая оперативная аппаратура помещались на отдельном столике рядом) высились стопки книг, зажатые переносными мраморными стойками. Хосе Марти, «Избранное» в двух томах и «105 главных мыслей», Фидель Кастро, «История меня оправдает» и «Речи», книга «Агрессии США против Кубы, 1787–1976 гг.», «Who is who» и «Ларусс» жались друг к другу, а в стопке слева среди десятка книг виднелись роман Алехо Карпентьера «Век просвещения», на русском языке два тома в сером коленкоре – «Избранные произведения» Ф. Э. Дзержинского и томик стихов Лермонтова,

Комната для заседаний и оперативных совещаний находилась рядом с кабинетом и не имела окон. Ее освещал дневной свет. В ней были длинный стол со множеством стульев, зеленая школьная доска, карты по стенам.

Педро Родригес рассматривал бумаги, оставленные ему полчаса назад, когда в интерфон услышал знакомый голос Дигны, секретарши заместителя министра.

– Компаньеро полковник, вас просят зайти, не более чем на четверть часа.

– Иду немедленно, Дигна!

В кабинете этажом ниже, у заместителя министра, Педро Родригес застал генерала и двух его помощников, своих коллег, но из другого управления.

– Педро, садись! Чувствуешь себя хорошо? Тогда слушай! По всему видно, противник затевает серьезное дело. Полученные на днях одно за другим донесения наших людей из Майами более чем настораживают. Компаньеро Фидель не устает предупреждать нас: затишье это не что иное, как накапливание сил перед ударом, желание успокоить нас, усыпить. Враг все время точил клыки. И вот! Необходимо, чтобы ты был в курсе дела уже теперь. С донесениями товарищей познакомишься потом, но как ты отнесешься к тому, что в «Логове»[52]52
  «Логово» – условное название Майами, где сконцентрировано большинство контрреволюционных кубинских организаций и откуда чаще всего осуществляются акции против социалистической Кубы.


[Закрыть] – так сообщают Р-27, Хота-9 и Р-16 – оживление и что там появился собственной персоной, при сохранении глубокой тайны визита, человек, любящий валенсианскую паэлью[53]53
  Паэлья – национальное блюдо из риса, мяса, овощей и продуктов моря.


[Закрыть] и мороженое в торте, облитом горящим ромом? Сегодня он выступает под именем мистера Брауна.

– Да, насколько мы знаем, он не очень-то легок на подъем, а уж ежели стронется, после себя всегда оставляет кровавые следы, – заметил Педро Родригес.

– Правильно! Вот и жди козней, а значит, и гостей. Тебе и надо подготовиться к их встрече или найти тех, кто уже здесь. Мы их не знаем, но, может, именно они и будут подключены к новой затее мистера Брауна. Счет пока в нашу пользу, но это как раз и обязывает нас быть еще более настороже.

– Силами Хоты-9 будем держать в поле зрения представителя ЦРУ в «Логове», – вступил в разговор генерал Кардекас, – Но – и Хота-9 сообщает об этом в своем донесении – опасность следует ждать из лаборатории Академика Майкла. Из «Логова» могут быть взяты частично исполнители. Этот Браун, глазом не успели моргнуть, как уже закатился к Майклу и провел там пять часов. Р-16, хотя располагает не ахти какими возможностями, но ухитрилась узнать, что мистер Браун был на совещании с цитрусовиками и обещал через месяц вернуться.

– Значит, у нас месяц форы. Без него вряд ли начнут осуществлять задуманную операцию, – подытожил заместитель министра.

– Скорее всего, да! Но, может быть, отдельные ее узлы уже развязаны. Р-16, конечно, уже старается узнать – совещание проходило не в секции, где она работает, – как собираются ударить по нашим цитрусовым. Однако Р-27 – у него складываются хорошие отношения с шеф-поваром Академика Майкла и уже сложились близкие отношения с одной из лаборанток как раз той секции, где мистер Браун проводил совещание, – считает, что его информация пока неполная, но дает ему некоторые основания полагать, будто удар нацелен на апельсиновые деревья, более всего на сорт «вашингтон нейвел». Враг намерен использовать неизвестный тип вируса и разносчика – тлю «тохсоптера ауранти». Биологическая группа научно-технического управления Министерства готовит свое заключение и будет постоянно консультироваться с соответствующим управлением Министерства сельского хозяйства и держать тебя, Педро, в курсе. Вместе с тем компаньеро заместитель министра, новый оперативный работник, который сейчас осуществляет патронаж над Р-27, взял да и направил на экспертизу донесения, идущие к нам через почтовую связь. И мы обеспокоены. В заключении специалистов говорится, что письма Р-27, присылаемые нам по почте, носят следы обработки. Наша защитная пленка ведет себя отлично. Мы можем утверждать, что донесения не прочитаны, но и с такой же степенью уверенности мы обязаны признать, что Р-27 попал в поле зрения противника.

– Так! – Заместитель министра посмотрел на Педро Родригеса, словно тот пришел на беседу с заранее заготовленным решением этой возникшей так внезапно проблемы. – Так! Насколько я помню, в смертоносном питомнике Майкла есть у нас еще одна возможность. Там ведь работает наша связь по Иберийскому полуострову, бывшая жена американского вице-консула. Раньше она боялась, что муж разоблачит ее. Но в конце концов они ведь разошлись, а она до замужества была первоклассной лаборанткой в «Юнайтед Стейтс этикалз».[54]54
  «Юнайтед Стейтс этикалз» – одна из ведущих фармацевтических фирм США.


[Закрыть] Думаю, что ее надо использовать. Пусть рискованно. К тому же давно не. было связи, и в США с ней никто не работал. Но обстоятельства дела вынуждают не то чтобы идти на риск, однако надо попробовать. Завтра сообщите о положении Хоты-17, сможет ли он, на ваш взгляд, оставить Вашингтон и связаться с ней. Затем запросим мнение самого Хоты-17. Я полагаю, когда он с ней свяжется, мы найдем, кому ее передать.

– Компаньеро заместитель министра, есть еще одна возможность – наша Р-31. Она в Париже, блестящее положение в международной организации, по профилю близка к Академику Майклу, и в свое время он умирал из-за нее. Мы могли бы…

– Это как крайний случай! Вот так, Педро Родригес, товарищи будут держать тебя в курсе событий, а ты начинай заводить шесты…

Педро Родригес и все присутствующие улыбнулись, также все разом отметили, что заместитель министра назвал Пиренейский полуостров Иберийским – его древним названием. Их старший начальник был силен в истории Европы и увлекался спортивной ловлей на спиннинг голубого, белого марлина, рыбы-парусника и тунца, поэтому и предложил заводить шесты.

– …Что же касается Р-27, то год назад он был на острие. Ушел в мясо-молочное дело. Так я говорю? Ну, вот, хорошо, если я ошибаюсь, но, может быть, как раз этот ход, совершенный тогда, и вынуждает нас сегодня принять решение, под которым ни одному из нас не хотелось бы ставить свою подпись. С другой же стороны – давность, сопротивление материала… жизнь требует обновления. Если от вас с течение семидесяти двух часов не поступит веских, обоснованных возражений, я – за немедленный вывод Р-27 и приезд его сюда, в Гавану. Что еще? А! Еще, полковник Родригес, я попрошу тебя в этом году выступить перед новым пополнением Министерства. Ты знаешь, о чем говорить. В следующий четверг, через неделю, в восемнадцать ноль-ноль в клубе. Если будут вопросы, заходи. – Заместитель министра встал, все поднялись за ним и направились к выходу.

…Праведник сидел на жестком вращающемся стуле в своем кабинете. Огромный дубовый стол, сделанный руками мастера еще в прошлом веке, был почти пуст. Коробка из-под дорогих конфет, полная патронов к кольту-45; массивная чернильница – Нерон на колеснице, ставшая давно реликвией, предметом присутствия, атрибутом привычки; внушительная, на чугунной подставке пепельница из морской раковины, полная окурков, и миниатюрный госфлаг США свободно чувствовали себя на зеленой суконной поверхности.

Справа к столу плотно примыкала доска. На ней было не менее дюжины аппаратов различной связи. Чуть обособленно, ближе к стене, стоял зеленый телефон с глазком в тыльной части трубки. По этому телефону с ним общались находившиеся у него лично на связи наиболее важные агенты. Фотографии президента страны, губернатора Флориды и мэра Майами висели рядом с подробными картами штата и города, занимавшими собою всю противоположную окнам стену от пола до потолка.

Праведник просматривал дело, заведенное год назад на Альберто Домингеса, ответственного служащего известной фирмы – оптового поставщика мясо-молочных продуктов.

Объект – вполне достойный кубинский эмигрант, бывший член бригады 2506, обмененный после Плая-Хирон Фиделем Кастро на бульдозеры и медикаменты, служил солдатом в Форте Джексон, сержантом во Вьетнаме, был активным членом «Альфы-66»[55]55
  «Альфа-66» – крупная организация кубинских контрреволюционеров Майами.


[Закрыть] и близким человеком Сильвио Моры, одного из ее руководителей и доверенного ЦРУ. Этот Домингес считался личным другом и Хосе Кольменареса, ярого террориста из группы «Кубинского действия», основанной и возглавляемой самим Орландо Бошем Авилой.[56]56
  Орландо Бош Авила – наиболее активный кубинский контрреволюционер.


[Закрыть] Оба последних деятеля – верные люди ЦРУ. Два года назад Домингес был очень дружен с Педро Ройгом, который входил в группу, тайно руководимую ЦРУ из Майами, планировавшую покушение на руководителя коммунистической Кубы.

«Не поэтому ли сорвался так четко разработанный план? – подумал Праведник и прикурил свежую сигарету «Тарейтон» от почти догоравшей. Перевернул еще несколько страниц, углубился в чтение. – Сам факт и интуиция старого агента не вызывают сомнений», – не подумал, а утвердительно сказал он самому себе. Праведник давно придерживался принципа, по которому всякий алогичный акт или противоречащее здравому смыслу действие человека есть наиболее логичный сигнал тревоги. «Чем объяснить, что этот самый Домингес вдруг оставил доходное место крупье? Подпольный игорный дом, принадлежащий Мануэлю Артиме,[57]57
  Мануэль Артиме – один из главарей кубинских контрреволюционеров, окопавшихся в Майами, тесно связан с ЦРУ, был замешан в Уотергейтском деле.


[Закрыть] – прибыльное дело. Разве что ночная работа? Но Домингес молод и здоров. Перешел же в мясо-молочную фирму, теряя при этом в месяц верных двести, а то и триста долларов! А чтобы у него обнаружилась богатая тетушка, что-то никто не слыхал. И куда полез? В лабораторию Академика Майкла. Если бы об этом пронюхали в ЦРУ! Домингес и его хозяева – откуда им знать, что лучший повар Майами устроился на кухню лаборатории по моей указке? – тут же и попались бы».

Он набрал номер телефона.

– Билл, это я! Помнишь, мы были на крыше прачечной по Седьмой улице Северо-Запада в доме № 1968? Думаю, на днях нам предстоит новое путешествие. Надо найти то, что мы искали, даже если тебе придется прочесть всю его чертовскую библиотеку. Заходи ко мне в конце дня.

«Письма, отправляемые им на адреса в Мехико и Каракас, содержат тайнопись, – продолжал Праведник рассуждать про себя. – Адресаты – по достоверным данным от руководителей групп ФБР в этих странах – связаны с посольствами кастровской Кубы. И потом заключение экспертизы не вызывает сомнений».

Защелкал аппарат внутренней связи. Он нажал на клавишу, и тут же послышался надтреснутый баритон:

– Шеф, просили зайти? Это я – Fall-trap.[58]58
  Fall-trap – здесь: ловушка (англ.). Ср. «to fall into a trap» – попасться в ловушку. В то же время: trap – сыщик.


[Закрыть]

– Заходи! Только выплюни прежде жвачку. – Он прочел вслух: – «Известные нам реактивы не в состоянии проникнуть под защитную пленку, применяемую объектом. Для окончательного анализа необходимо нарушить ткань бумажного листа». – Хлопнул ладонью по столу.

«Его можно брать! Давно! Но нет, не сейчас… Уверен! Этот Домингес роет ход под лабораторию Майкла. Пусть роет! Там поглядим», – заключил Праведник.

В кабинет вошел рыжий сыщик по прозвищу Ловушка.

– Шериф! – так обращались к руководителю флоридского отделения ФБР немногие сотрудники. – Ваш заместитель укатил на собачьи бега. Там местные дельцы перестреляли друг друга из-за какого-то пса. А у второго шерифа в это дело вложен капиталец…

– Ты что, пришел мне пересказывать биографию моего заместителя? – Праведник прикусил мундштук сигареты.

– Ради бога, шериф! Мне поручена опека над этим мистером Брауном.

– Так и продолжай исполнять полученные инструкции. И обрати особое внимание на три момента.

– Слушаю вас внимательно, шериф!

– Этот тип вообразил себе – ну, когда начинал карьеру, было понятно, – что он дальний родственник Карло Грехама Фишера. Ты помнишь, надеюсь, где у нас в городе имеется надпись по камню:

«Он вылепил Великий город из джунглей»?

– О да, конечно!

– Так вот, всякий раз, когда мистер Браун появляется здесь, он считает своим долгом приблизиться к памятнику одного из отцов наших, снять шляпу и постоять молча минуту. Ее вполне достаточно, чтобы при желании отправить любого в нынешний мир Карло Грехама Фишера. Второе! Всякий раз, появляясь в Майами, мистер Браун обязательно едет на Хилиф-ипподром. Там он покупает, в зависимости от успеха в делах, определенное количество билетов на лошадь под номером семь во всех заездах кряду. Скрывается за паддок[59]59
  Паддок – место при ипподроме, где выгуливают лошадей перед скачками.


[Закрыть] и ждет. И, наконец, чаще всего перед отъездом, он посещает городское кладбище, – девятая линия, могила № 15711 – и возлагает цветы на плиту покойной Авы Смит. Полагаю, что таким образом он самому себе, хотя думает, что богу, пытается доказать свою непричастность к гибели Авы. Много лет назад она была у него, он напоил ее, а домой не повез. Ава сама села за руль и… приехала на кладбище. Во всех трех местах усиль наблюдение. Это все! Иди занимайся своей жвачкой, мистер Ловушка.

– Спасибо за доверие, шериф. – И рыжий сыщик вышел.

Одновременно раздался телефонный звонок и замигал глазок на ручке зеленого телефона.

– Хелло! Говорите! А, это ты, старина. Представь себе, вот сижу и жду твоего звонка. Ну, что нового? А… Отлично! Лапки черных крабов под русским соусом, валенсианская паэлья и мороженое в торте, облитом горящим ромом… И он, наш Домингес, тут как тут! Что и требовалось доказать! Бабочка и должна лететь на огонь. Поглядим, мой дорогой. Продолжай! Поглядим, а там вместе придумаем ему? а11-тгар! Звони!

Комната размером пять на четыре с половиной скорее походила на уютный кабинет ученого гуманитарных наук, чем на класс. Тем не менее она служила классом индивидуальной учебы, где каждый день с 9 до 13 и с 14 до 18 часов занимались ученики – будущие бойцы переднего края.

– Я поставил тебе задачу, Мануэль, и попросил немедленно дать ее решение. Оно записано на магнитофон. Теперь, в часы самостоятельной подготовки, ты обдумай еще раз нарисованную мною ситуацию, и послезавтра, когда мы вновь встретимся здесь, продолжим разбор. Мы сравним оба решения и поговорим о психологии и применении их на практике. – Рамиро Фернандес Гарсиа, уже знакомый нам «Эль Гуахиро»[60]60
  Гуахиро – крестьянин (исп.).


[Закрыть] – шахматист, предложил юноше с шевелюрой, как у Шопена, и длинными, как у пианиста, пальцами закурить, включить вентилятор, а сам, сделав глубокую затяжку, поудобнее устроился в кресле. – У меня был приятель, который всякого нового знакомого обязательно спрашивал, указывая на первую попавшуюся машину, какая в ней главная деталь. Ответы сыпались самые различные, а он непременно говорил: «Нет, нет и нет!» Потом же пояснял: «Главная деталь всякой машины есть голова ее владельца». Но чтобы главная деталь была еще и лучшей и верно служила ее владельцу – это уже говорю тебе я, – она на основе познаний действительности должна превосходно ориентироваться в обстановке. Энгельс писал; все, что побуждает человека к деятельности, должно проходить через голову. А в твоей предстоящей деятельности – тем более. Уясни себе, что хорошо работающая психика есть залог успешных действий, конечно, плюс знания, умение, навыки и привычки. Да, в твоем конкретном случае, Мануэль, – я хотел тебе это сказать еще на прошлом занятии, – следует серьезнее заняться запоминанием. У тебя душа художника, и ты более силен в воображении – это тоже важный процесс, он помогает понимать и предвидеть ходы противника, быстрее других распознавать изменения в обстановке. Но у тебя есть опасная склонность, в тебе превалирует механическое запоминание, а в двадцать два раза более продуктивным, по сравнению с механическим, является запоминание смысловое. Наипростейший пример. Ты хочешь закурить, берешь пачку сигарет. Останови себя, подумай и ты тут же обнаружишь на пачке вмятину или царапину, на сигарете прожилку или изъян в мундштуке, и увидишь, насколько желт табак, и заметишь белизну папиросной бумаги. Сохранение запечатленного, запоминание осуществляется путем осмысливания и борьбы с забыванием. О разных видах памяти – двигательной, словеснологической, эмоциональной и образной – тебе расскажут теоретики. Но быстроту запоминания, полноту сохранения, длительность хранения, точность и готовность воспроизведения тебе надо самому в себе тренировать. Память – это твое оружие. Она необходима как в осуществлении твоих намерений, так и в защите.

Рамиро Фернандес встал, загасил сигарету, подошел к окну и задумался.

За эти годы Рамиро Фернандес почти не изменился. Украшением его, человека внешне весьма незаметного, были и теперь лишь удивительные глаза, которые то вспыхивали от негодования, то светились добротой, то убивали холодным равнодушием. Внимательный наблюдатель мог бы только сказать, что у Рамиро Фернандеса в последнее время появилась особая стать – уверенность в манере держаться и гордая осанка.