Текст книги "Акробат"

Автор книги: Юрий Добронравов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10.
Дома.

То, что переход удался, и он уже на свободе Алексей понял практически сразу. Его обдало холодом, и босые ноги врезались во что то твердое и острое. Но больше – ничего. Такая же кромешная тьма, как и в камере. Он долго вертел головой, пытаясь найти какой-нибудь ориентир, но безуспешно. Вдруг, далеко на горизонте мелькнул огонек, тут же за ним появился второй. Сразу все стало на свои места. Огоньки были фарами автомобилей, несущихся по трассе. Значит, твердая поверхность, так мучившая его босые ступни – перепаханная земля, смерзшаяся от ночных заморозков. Что у нас сейчас? Поздняя осень? Не факт. В этой полосе морозы могут быть и осенью, и весной, а бесснежные зимы отнюдь не редкость. Сколько времени прошло с тех пор, как они с Доком стояли возле едва различимого в темноте кургана? По его расчетам – год-полтора, максимум – два. Хотя, где гарантия, что не вмешается эффект старика Эйнштейна. Придешь в общагу, а твои ровесники – уже пенсионеры. Хватит, хватит. Прочь, мысли! Если постоять, философствуя, еще немного – пневмония обеспечена. Куда он, кстати, попал, где находится? Ага, вот они, курганы. Еле видны на фоне чуть более светлого неба. То самое место, где они расстались с Доком в их первую встречу. Значит, до трассы топать не меньше получаса. Серьезное испытание для голого по пояс и босого человека.

Он здорово замерз, можно было бы сказать, что зуб не попадает на зуб, но зубов во рту не осталось. Зато дрожь была – будто стоишь на формовочном вибростоле в литейке. Две машины проскочили мимо него, увеличив скорость. Действительно, кто захочет глубокой ночью подбирать на трассе подобное чудище? Наверное, он сейчас напоминает персонажа знаменитого агитплаката РосТА двадцатых годов «Помоги голодающим Поволжья!». Бородатый, заросший. Из одежды – только грязные белые штаны. Любой смельчак испугается. Но пешком до города не добраться, нужно кого-то останавливать.

На горизонте показались огни фар. Похоже на грузовик. Нужно рисковать. Леха вышел на белую разметочную полосу, стал так, чтобы машина не смогла его объехать, и стал махать руками. Грузовик на приличном расстоянии начал моргать фарами и гудеть клаксоном.

« Если не сбросит скорость, придется выпрыгивать из-под колес в последний момент» – подумал Лешка.

Но машина все-таки сбросила скорость и остановилась невдалеке от него. Левая дверь открылась, и на подножку спустился водитель. В руке он держал, судя по всему, обрез двустволки.

– Пошел вон с дороги, не то пристрелю, к чертовой матери!

«Раз не задавил, то и не пристрелишь» – подумал Алексей, но вслух прокричал:

– Стреляй! Все равно, до утра сдохну. А лучше довези меня до города, хоть на бампере, хоть в кузове.

– Откуда ты, такое «чудо», взялся? Почему голый?

Хороший вопрос. Надо было что-нибудь придумать заранее. Не правду же рассказывать – сразу в дурдом попадешь.

– Ограбили меня. Избили. Довези, пожалуйста.

– Ты один? – шофер оглянулся по сторонам.

– Один я, конечно.

– Ладно, – не очень охотно буркнул водила, – Садись в кабину. Но учти, там, за загородкой – мой напарник. Только дернешься, он тебя пришьет. Усек?

МАЗ тронулся с места, постепенно набирая скорость. Водитель все время поглядывал в зеркала заднего вида. Наверное, ждал какого– то подвоха. Лешка баюкал, прижимая к груди опухшую левую руку, и краем глаза поглядывал на шофера. Парень не из трусливых, сразу видно. Лицо – как из камня высечено. Шрам через всю щеку. Видать, повидал немало. Сидел, наверное.

– Так что с тобой случилось, – произнес, наконец, водитель.

– В Польше работал, – стал импровизировать Алексей, – Бабла накосил, тачку купил, домой ехал. А тут меня и взяли на гоп-стоп. Тачку, деньги, шмотки – все забрали, а самого чуть не грохнули. Да и грохнули бы, если бы не удрал.

– Что за тачка?

– «Мэрс» сто девяностый.

– Новая?

– Десять лет, но пробег небольшой. Больше стояла.

– Так тебе заявить нужно. Через четверть часа будем пост проезжать, сойдешь там, заявишь. Этого только не хватало! Снова нужно выдавать импровизированную ложь.

– Только не к ментам! Ты думаешь, как они меня остановили? Гаишник притормозил, с понтом, я скорость превысил, – на ходу выдумывал Леха, вспоминая забытый сленг, – Пока ксиву проверял, тут и братки подоспели. И пошли меня кантовать. Если на посту тот мент окажется, меня просто грохнут за их будочкой. Отвези меня в город, у меня есть авторитетные друзья, я решу свои проблемы. И тебя отблагодарю, за мной не заржавеет.

– Странный ты парень. И говоришь как то не так, и акцент у тебя странный. Мне твоя благодарность не нужна. А в город я не еду. На развилке на север поворачиваю. Там и сойдешь, – покачал головой водитель. МАЗ принял вправо и остановился.

– Все, приехали, парень. Подожди. Там, под сиденьем башмаки старые. Эти, эти. Бери. А за занавеской телогрейку возьми. Выходи, снаружи оденешься.

– А где напарник? – удивился Алексей, оглядывая пустое спальное место.

– Я за него. Поторопись, я спешу.

– Спасибо тебе, друг. Адрес свой скажи.

– Зачем тебе мой адрес? – Недоверчиво взглянул на него шофер.

– Отблагодарить. Я свои долги всегда плачу.

– Кировск, главпочтамт, до востребования. Барсуков Евгений Федорович. Запишешь?

– Запомню. Прощай и еще раз спасибо.

– Запомнишь? Ну-ну. Бывай.

МАЗ зашумел за спиной Алексея и быстро исчез за поворотом дороги, мигнув красными габаритными огнями. Молодец, водила, дай ему бог здоровья! В ботинках нашлись дырявые носки. Телогрейка была хоть и промасленная, но теплая. Теперь можно идти дальше. Но куда? Неплохо бы добраться до общаги. Там и друзей куча, любой приютит, и Вера Владимировна поможет. Но общежитие находится на другом конце города. А в таком виде он дойдет разве что, до первого милиционера. Без документов его задержат до выяснения личности надолго. А тут дорога каждая минута. Лия может умереть. Нет, в общежитие идти нельзя. Тогда, куда?

Стоит, наверное, поискать убежище у Сани. Его малосемейка расположена недалеко отсюда – в часе ходьбы.

Санька Стешенко был школьным другом Алексея. Вместе после школы гуляли с девчатами. Оба женились до призыва. Вместе ушли в армию, правда, в разные войска. Разница была в том, что у Сашки с его Леной никогда не возникало таких проблем, как у Лехи со Светланой. После службы у Саньки родился сын. Леха, сразу после госпиталя, крестил его в небольшой сельской церквушке. Таким образом, друзья стали кумовьями. А для украинцев кумовья – иногда, больше чем родственники. Саня должен помочь.

Пройдя через массив частных домов и сопровождаемый непрекращающимся собачьим лаем, Лешка углубился в кварталы девятиэтажек. Темно, редкие окна горят в многоэтажных башнях. Его всегда немного пугали горящие в ночи окна. Почему не спят люди? Кто-то не вернулся домой, кого-то ждут, волнуются? Или приступ болезни, ожидание скорой помощи? Или, почему-то плачет ребенок…

Закончились девятиэтажки. За дорогой тянулась полузасыпанная балка. За ней огромный пустырь. Раньше здесь была деревенька, не то Матвеевка, не то Макаровка. При советской власти ее должен был поглотить город. Но не успел. Старые домики снесли, а на новые дома построить не успели, не хватило средств. На что хватило, так это на малосемейное общежитие. Вот оно маячит вдалеке, каменная глыба, чуть подсвеченная редкими окнами.

Малосемейное общежитие, квартиры гостиничного типа. Выдающееся изобретение совковой бюрократии, позволяющее закрепить специалиста за предприятием, как крепостного за барином. Маленькая комнатка и крошечная кухонька позволяли руководству буквально выкручивать работника, как половую тряпку, притом платить сущий мизер. А что, если чем-то недоволен – скатертью дорога, назад во времянку с печным отоплением или к сварливой теще под крылышко! На твои апартаменты желающих – выше крыши этой самой девятиэтажки!

Алексей хотел осмотреться и найти более или менее удобную дорогу к высотке. Но не успел. Его спину осветил свет автомобильных фар.

Менты! Этого только не хватало! Леха бросился через дорогу и нырнул в темную лощину балки. «Москвич» ПМГ включил сирену и рванул с места в погоню за беглецом. Ну, через балку ты, старик, не проедешь, придется тебе в объезд. И действительно, выбравшись на противоположный склон, он увидел, что «Москвич» развернулся и поехал в сторону несостоявшихся новостроек в объезд балки.

Теперь выход был только один – бежать и как можно быстрее. Что он и сделал. Это делать было тяжеловато, сказывалось плохое самочувствие, рука выстреливала болью при каждом прыжке. К тому же, ощущалась большая, против Нолы, сила тяжести. И все-таки, не смотря ни на что, бежал он очень быстро и во двор малосемейки буквально влетел чуть раньше патрульной группы.

ПМГшка мчалась по крутому спуску и вот-вот должна была повернуть во двор общежития. Еще минута-полторы и машина его перехватит. Алексей бросился к девятиэтажке. Черт бы побрал этот дом. Удобная постройка, нечего сказать. Нужно бежать по лестнице вверх на шестой этаж. Его будет очень хорошо видно с улицы через окна лестничной клетки. Странно, но лампочки горят почти все. Не покрали, как не странно! Лифт тоже не поможет, в тишине ночи его звук патрульные услышат сразу. Да и работает ли он? А ведь Саня в такое время сразу дверь не откроет, будет спрашивать, кто, да что. У преследователей будет время найти и повязать беглеца. Нет, нужно выиграть немного времени, сбить их со следа. Леха на полной скорости влетел во второй подъезд, с разбега стукнул здоровой рукой по выключателю и тут же рванул снова на улицу. Опять стремительный спурт, и погасла лестничная клетка первого подъезда. Теперь – вверх, на шестой этаж. Через окна лестничного пролета Леха увидел въезжающую во двор милицейскую машину. Теперь ребятам придется гадать, какой подъезд следует в первую очередь обыскивать.

Вот знакомая дверь. Алексей три раза вдавил кнопку звонка – он всегда так звонил, когда приходил в гости. Прислушался – в квартире тихо. Тихо пока и внизу. Снова три звонка, и снова тишина. Наконец из-за двери послышался испуганный женский голос:

– Кто там?

– Лена, открой. Это кум твой, Леха Корогод.

– Какой кум?

– Леха. Корогод. Забыла меня, что-ли? – шептал Алексей в замочную скважину. Снова длинная пауза.

– Кто там? – послышался уже мужской голос.

– Саня, открой скорее, или и у тебя память отшибло? – чуть не крикнул через дверь Леха. Внизу послышались шаги. Еще немного и его найдут. Что тогда? Спецприемник-распределитель до выяснения личности? Нет, Лия в опасности, дорога каждая минута. Забрать он себя, конечно, не даст. Но совсем не хочется привлекать к себе внимание властей, до того, как он сможет выполнить задуманное.

Замок щелкнул, и дверь приоткрылась. Леха не дал себя долго разглядывать – толкнул дверь и влетел в квартиру. На него уставились испуганные глаза его друзей. Что в большей степени их так ошарашило – его ночной визит или внешний вид?

– Точно, Лешка. Ты живой? – удивленно прошептал Сашка, – Говорили, что тебя убили.

– Живой я, живой. Что со мной станется?

– Боже, кум, что у тебя за вид? – заахала Ленка, – Откуда ты такой взялся? Раздевайся и иди на кухню.

– Не зажигай свет на кухне! – еле успел остановить куму Алексей

– Ты, что, куда-то вляпался? Из тюрьмы сбежал? Кого боишься? – удивился Санька.

– Никуда я не вляпался. Ни откуда не сбежал. Но менты меня ловят. Документов нет. Ограбили меня. А объяснять им – мне некогда.

– Я шторы задерну, – сказала Лена, – Тебе бы помыться. Воду подогреем, горячей воды у нас с лета нет.

На двух конфорках газовой плиты грелась вода, на третьей – шипела яичница. В тарелках на столе лежали нарезанные соленые огурцы и хлеб и сало. Сашка извлек откуда-то бутылку самогона.

– Ты, дорогой, куму налей, но сам не увлекайся, – сказала супруга, – Тебе на работу завтра. Нет, уже сегодня – вставать уже через два часа.

– А ты, что, за встречу не выпьешь с нами? – удивился муж.

– Только чуть-чуть, – смягчилась Лена, – Ну, кум, рассказывай, где тебя носило?

Пришлось снова рассказывать историю, выдуманную на трассе, возводя напраслину на «честных братков» и «благородных служителей закона». Выслушав рассказ и выпив за встречу, Елена отправилась спать, очередной раз предупредив мужа, чтобы долго не засиживался.

– Нальешь воду, и оставь кума в покое. У него был трудный день. Завтра будет время пообщаться.

Саня хотел еще что-то спросить, но Алексею совсем не улыбалось рассказывать о себе. Он решил переменить тему разговора.

– Расскажи, что здесь у вас без меня происходило? С чего вы решили, что меня убили?

– Милиция тягала ребят с твоей общаги. Выясняли, где ты. Твоя знакомая, комендантша, к прокурору ходила. Светку с ее хахалем тоже вызывали. Так, наверное, и родился этот слух.

– А, кстати, Светку видишь?

– Нет. Давно не видел. Говорят, продала она твою квартиру, переехала куда-то. А вот скажи мне…

– А вы как живете? – перебил его Алексей, – Работаете? Как мой крестник, растет?

– Конечно, в детский сад ходит. Говорит уже. Иной раз такое болтнет!.. С работой хуже. Завод стоит. Работаем по неделе – по две в месяц. Да и то, сказать, что работаем… Скорее приглядываем, чтобы окончательно все не растащили. Денег же и вовсе не платят. У Ленки тоже с зарплатой проблемы. Выживаем только благодаря родителям. Из села то сала, то картошки привезем. Иной раз подкалымить удастся. Так и живем.

– Такая безнадега?

– А куда денешься? Пока не выдали ордеров, уволиться не могу.

– А обещают?

– Да. Уже выписывают. А как получу ордер – есть одна задумка, – разговорился немного опьяневший Санька, – Одна дама занимается челночеством. Ездит торговать в Москву. Тратит на автобус триста баксов за ходку. Она хочет, чтобы я ее возил в Россию. Обещает платить двести, плюс ее бензин. И таких поездок – три-четыре в месяц.

– На чем возить собрался, на «Зезике»?

– В том то и дело. «Зезика» я давно продал. Есть неплохой «Жигуль» на примете. Но не хватает пятисот баксов. Но буду брать, в долги залезу, но возьму.

Алексей, краем уха слушая рассказ пьянеющего Саньки, с вожделением поглядывал на расстеленный на полу под батареей матрац. Наконец нагрелась вода, и нудный разговор завершился.

– Разбавишь холодной, тебе хватит. Что тебе еще? – сказал Саня, наливая воду из кастрюль в ванну.

– Ножницы, бритву. А на утро – сам видишь, в каком виде я пришел – какую-нибудь одежонку, чтобы на улице в глаза не бросаться. Я верну.

Проснулся он довольно поздно. Замечательно выспался, да и чувствовал себя значительно лучше. Опухоль на руке почти сошла, боль и вовсе прекратилась. В квартире уже никого не было. Но ребята обо всем позаботились. На столе в тарелке лежали бутерброды с салом, на стуле висела одежда – потертые почти до дыр джинсы, рубашка с застиранным воротником, и вовсе дырявый турецкий свитер. На зеркале в коридоре лежала записка:

« Кум, будешь уходить – запри квартиру на ключ. А если не будешь возвращаться, ключ оставь, а дверь захлопни».

Рядом лежала странная бумажка. Таких Леха еще не видел. Серо-зелененькая, с надписью «Одна гривня» и портретом какого-то князя. Новая валюта Украины. Ребята сделали для него очень много, особенно, если учесть их материальное положение.

Одевшись, Леха глянул на себя в зеркало. Вполне приличный вид. Вымыт, выбрит. Правда, очень бросаются в глаза еще не затянувшиеся раны на гладко выбритой макушке. Придется позаимствовать бейсболку. Он сунул ключ в карман армейского бушлата камуфляжной окраски и вышел и квартиры.

Милицейской машины во дворе не было. Алексей дождался троллейбуса и поехал в сторону кладбища.

Наверное, он был не очень хорошим сыном. Не память о родителях явилась причиной того, что он сейчас стоял над разоренной могилой отца и матери. Но теперь он был зол. Не просто зол, он был в бешенстве. Эти ублюдки, безусловно, читали какие-то детективные рассказики. И направление их мыслей, в общем-то, было правильным. Но то, что они сделали с могилой родителей, им выйдет боком! Они землю из гробницы сожрут и запьют собственной кровью!

Возле соседней могилы Леха нашел ржавую лопату с до половины отломанным держаком. Раскопав грунт, в который вмерзло надгробье, он поднял его и, вымостив на кирпичах, подсыпал землей. Могила приняла более или менее нормальный вид.

– Прощайте, мои дорогие. Наверное, это наша последняя встреча. Покойтесь с миром и простите вашего непутевого сына, – пробормотал вместо молитвы Алексей, поглаживая надгробье. Он вздохнул и отправился в старую часть кладбища.

Там находилась могила материной тетки – Наливайко Ефросиньи Ивановны. Мать была очень привязана к старушке. Можно считать, что тетя Фрося умерла у матери на руках, по крайней мере, именно мать отправила ее в больницу, она же ее и похоронила. В наследство их семье досталось все теткино богатство – альбом со старыми фотографиями и дореволюционная швейная машинка «Зингер», которую сама тетка почему-то называла поповской. Ее же комната отошла соседям по коммуналке. Такая вот история, которую не знали бандиты. Потому что, если бы знали, то непременно бы разорили и ее могилу.

Лопаты возле теткиной могилы не нашлось, а возвращаться за ней к могиле родителей, не было времени. Вооружившись куском арматуры, Алексей разрыл небольшую выемку под надгробьем и засунул руку в образовавшуюся дыру. Тайник был на месте. Он открыл старый медицинский стерилизатор и переложил в карман пачку банкнот – почти пять тысяч американских долларов, доставшихся ему от Дока.

– Следующая остановка – центральный рынок, – невнятно прозвучало в салоне троллейбуса. Но Алексея это не беспокоило – он и так хорошо знал, где нужно выходить и что делать. Перво-наперво, нужно поменять немного валюты, чтобы поприличнее одеться. Он должен выглядеть, как представитель элиты нового украинского общества – молодой бизнесмен, или на худой конец, как преуспевающий бандит. Иначе, ему не удастся выполнить задуманное. Леха приобрел одежду на рынке. Пиджак и брюки турецкого производства, куртка, которую с первого взгляда трудно отличить от кожаной, прочие аксессуары. Одежка была, безусловно, не от кутюр, но смотрелась, пока новая, неплохо и стоила недорого. А это был важный фактор – кто его знает, сколько потребуется денег, чтобы осуществить задуманное? Сдав пакет с Сашкиными шмотками в камеру хранения вокзала, Леха поехал в центр. Там во дворе, примыкающем к главной улице, располагался ночной клуб его школьного знакомого Вадима Летунова, известного в определенных кругах, как Вадька-Лето.

Охранник долго не хотел пускать его, объясняя тем, что хозяина еще нет, а работать они начинают только вечером. Звонить шефу он тоже отказывался, объясняя это тем, что посетителей много, а хозяин вчера очень устал. Алексей уже начинал злиться и с трудом сдерживал себя, чтобы не проучить нахала, но проблема решилась сама собой. На стоянку въехал белый «Форд-Скорпио», и из него вышел сам Вадик.

– Ну, забурел, командор! – пытаясь придать голосу радостную интонацию, выкрикнул Алексей. Вадик поправился со времени их последней встречи, обзавелся внушительным брюшком, и вообще, выглядел очень представительно. Увидев Алексея, он так удивился, что он даже рот раскрыл.

– Корка, ты ли? Глазам не верю.

Коркой Алешку называли еще в школе. Там у всех были прозвища. Вадька свое получил там же. Но Лехина кличка забылась. В армии и после его большей частью называли по имени или фамилии. Вадика же прозвище закрепилось за ним еще после первой отсидки.

– Ну, давай, говори дальше: «Ты живой?». Живой я, живой.

– Пошли ко мне поговорим. Пропусти, обыскивать его не надо, – бросил он вышибале.

Кабинет Вадима особенного впечатления не произвел, но в кабинете Вадик принимать гостя и не собирался. Они прошли в дверь между ксероксом и книжным шкафом и очутились в большой комнате, обставленной мягкой мебелью и отделанной по стандартам рекламных журналов. Длинноногая секретарша принесла им бутылку коньяка, кофе и бутерброды с красной икрой. Да, Вадик, определенно, поймал бога за бороду.

– Ну, рассказывай, бродяга, где тебя черти носили? – сказал Вадик, развалясь в глубоком кресле. – Я, действительно, думал, что тебя убили.

– Откуда такая информация?

– Ну, связями, кое-какими обладаю, в милиции, в прокуратуре.

– Раз так, то, наверное, знаешь, кто на меня наехал?

– А сам-то, как думаешь?

– По-моему, кроме Штыря заказать меня некому. Выгода – только ему. Квартира. Ну и Светке немного – льготы, как вдове ветерана.

– Штырь? – презрительно улыбнулся Вадим, – Штырь всегда был мелкой шестеркой. Заказать тебя – у него денег не хватило бы. Тем более что мне известно, как на тебя наехали. Не его уровень. Но без него, скорее всего, не обошлось. Вероятно, он навел на тебя серьезных ребят.

– Я слышал, моя дорогая квартиру продала?

– Я тоже это слышал. Ну, тебя, ведь больше года не было, сам понимаешь…

– А ты ее, кстати, не видишь? Куда переехала?

– Куда переехала, не знаю. Недели две назад, в районе площади Свердлова… Ой, вру, нынче это площадь Франка. Так вот, чуть ко мне под колеса не влетела, курица. Так, что из города не выехала.

– Но я слышал, что было следствие, ее тягали. Как она смогла оформить на себя жилье?

– Следствие, – снова презрительно сморщил нос Вадик, – Это твоя комендантша шум подняла. Дело в том, что на нее тоже наехали, квартиру обчистили. Припугнули. Но она оказалась не из пугливых. Пошла в ментуру, начала скандалить, говорить, что ты какой-то пакет ей для милиции оставил. Ее, естественно, послали. Так она – прямиком к прокурору. Да так там расходилась, что ее прямо в кабинете прихватило – в больницу с инфарктом отправили. А прокурор был молодой и новоназначенный. Это его так поразило, что велел провести тщательное расследование. Кое-что, конечно, выяснили. Нашли свидетелей, которые видели, как за тобой гнались, стреляя из пистолетов, два человека. Машину угнанную, что ты в заяве указал, нашли. Гильзы нашли, кровь. Но тела не нашли. А, сам знаешь, нет тела – нет дела. Единственный результат – мента, того, что твоему заявлению хода не дал, а потом твою комендантшу облаял, уволили из органов. Да он, по моим сведениям, сейчас неплохо устроен.

– Хорошо ты информирован.

– С того живу.

– А кто за Штырем стоит, знаешь?

Вадим бросил на Лешку молниеносный взгляд из-под насупленных бровей. Алексей подумал, что держи его собеседник в руках карты, самое время было бы ожидать туза из рукава.

– Как тебе сказать, лучше промолчу. Сам понимаешь… Ты пришел только это узнать, или еще что-нибудь нужно?

– Нужно. Документы. У меня в Польше бабки кое-какие зависли. Надо бы смотаться на пару дней. Загранпаспорт и, что там еще… Можешь помочь?

Не говоря ни слова, Вадим написал в блокноте адрес и цифру со значком «$». Протянул блокнот Лехе и спросил:

– Что нибудь еще?

Теперь Лешка решил поиграть в игру Вадика. Он взял у того ручку и блокнот, написал на листке «АК-74», «Ф-1» и протянул собеседнику.

– Ты, что?! Я этим не занимаюсь.

– Так посоветуй, кто занимается? Снова странный взгляд карточного шулера.

– Даже не знаю. Может, твой друг – Штырь, знает? Слушай, Леха, ты извини, но у меня встреча скоро…

– Понял. Спасибо за помощь.

– Да я тебе не очень-то и помог.

« Врешь, помог, – думал Алексей, выходя из клуба, – Скорее всего, босс Штыря, который наехал на меня, здорово сидит в печенках и у самого Вадика. Вот он и пытается аккуратненько меня натравить на своего конкурента. Но так, чтобы самому остаться чистеньким. Ладно, пока меня это устраивает».

Во вполне легальном фотоателье его сфотографировали, и уже через час загранпаспорт лежал у него в кармане. Остальные документы ему обещали сделать в Киеве

Еще через полтора часа он обедал в вагоне ресторане киевского поезда. Санина одежда так и осталась лежать в камере хранения вокзала. Вернуть ее – не хватило времени.

С этого момента время побежало с невероятной скоростью. Будто кадры старой кинохроники, замелькали люди и события. Потом, конечно, у него будет время осмыслить происшедшее, осмыслить и ужаснуться. Но не сейчас. Сейчас главная тема – «Скорее!». Где-то там, за тысячи парсеков от Земли, его ждут и надеются на помощь дорогие ему люди. Скорее! Он может не успеть. Лия в опасности. Сколько она сможет продержаться, даже с помощью Дока?

В Польше все прошло гладко. Хотя, кому рассказать об этом «гладко» – волосы встали бы дыбом! Но Алексея ни что подобное уже не волновало. Главное, волновая линза, в конце концов, оказалась в его кошельке.

Горный институт найти не составило большого труда. Пройти на кафедру минералогии и кристаллографии тоже было проще простого. Не то, что охраны, даже вахтера на входе не оказалось. В аудитория кафедры, кроме столов, за которыми сидели студенты, вдоль стен располагались застекленные витрины с коллекцией всевозможных минералов. Там, в одном из шкафов, между кусками полевого шпата и обломками друз горного хрусталя был приклеен скотчем невзрачный полупрозрачный камушек молочно-белого цвета величиной с пальчик ребенка. Но невзрачным он был только для непосвященных. Алексей приложил руку к витрине и тут же почувствовал теплые волны пронизывающие его мозг. Лешка понял, что, захоти он прямо сейчас перенестись на Нолу, это легко удалось бы. Но в этом случае, чем он будет воевать с Луэлом, брючным ремнем с пластмассовой пряжкой? Нет, нужно вооружиться, у его противника оружие, должно быть, серьезное, если верить рассказам местных болтунов. Чем он сжег воинство своего предшественника и конкурента? Даже его военный опыт ничего не подсказывает. Мысли крутятся вокруг толи мощного лазера, толи вообще, чего-то фантастического. Бластера, к примеру.

Прозвенел звонок, и студенты стали рассаживаться за столы. Пришло время покинуть аудиторию. А как не хотелось! Линза почти в руках. Может, стоит стукнуть кулаком по стеклу, схватить камушек и делать ноги? И иметь неприятности с местными полицейскими. Нет, не будем торопиться, хотя время и дорого. Нужно все обдумать.

Алексей сел на скамейку в сквере недалеко от института и стал строить планы. Какая только чушь не лезла в голову! И спрятаться в туалете, и влезть ночью в окно и тэ дэ, и тэ пэ. Все это, увы, требовало взлома и конфликта с охраной, а стало быть, есть риск, что вмешается полиция.

И тут Алексей увидел этого парня. Тот сидел на соседней скамейке и кутался в пальто. Парень был явно болен. Болен той болезнью, которая все больше распространялась среди молодежи. Лехе были знакомы ее симптомы, многие его соратники, чтобы не сойти с ума перед атакой, или притупить боль раны принимали наркотики. Парень нуждался в дозе, его ломало, ему было очень плохо. Леха подошел к парню и тронул его за плечо.

– Шо прошем, пане? – буркнул тот, хмуро глянув на непрошенного визитера. Алексей вынул из кармана банкноту в пятьдесят долларов и показал парню.

– Шо прошем, пане? – повторил парень, более заинтересованно.

Леха махну ему рукой, мол, следуй за мной, и направился к корпусу института.

То, что камень приближается к нему по аллее парка, Алексей почувствовал сразу. С линзой у него установился какой-то непонятный контакт, будто она стала частью его организма, или он сам стал частью этой стекляшки, и теперь обе эти части стремятся воссоединиться воедино. Вскоре из ночной темноты показалась фигура его знакомого. Леха встал со скамейки и пошел навстречу. Однако парень вдруг остановился и крикнул что-то на своем не совсем понятном Алексею языке. Зато его жесты не вызывали сомнений. В руке у парня появился нож. К тому же Леха явно почувствовал у себя за спиной чье-то присутствие. Парень пришел не один, а с сообщником. И у того тоже был нож.

– Спокойно, спокойно, ребята, – сказал он и медленно вытащил из кармана банкноту, – Зачем так нервничать? Вот ваши деньги. Давайте мой камушек и расстанемся друзьями.

– Вси гроши, быдло москальське! – заорал наркоман и сделал то, что делать ему совсем не следовало. А именно, поднял линзу над головой и зашвырнул в кусты.

После армии и госпиталя психика у Алексея была расстроена полностью. Бывало, что на него накатывала волна бешенства. Детонатором могло быть что угодно: грубое слово, косой взгляд, наглое поведение или высокомерие в отношении его самого или его друзей. Тогда он мог сорваться в драку, скорее даже в жестокую бойню, вне зависимости от того, сколько перед ним противников, кто они такие и насколько сильно в данный момент болела голова. Сам он называл это состояние: «перемкнуло». У него несколько раз случались из-за этого неприятности. И, наверное, их было бы много больше, если бы не вмешательство в нужный момент его друзей. После врачевания Дока, казалось, психика наладилась полностью. «Перемыкания» прекратились. И вот теперь снова приступ бешенства накатил на него. Хотя, если подумать, не врал ли он самому себе, пытаясь оправдать свой поступок? Можно, ведь, было банально начистить хилым налетчикам их «сковородки». Можно, но что было бы, обратись они в полицию? Для польских полицаев он всегда чужак, в то время как наркоманы – конечно, сукины дети, но сукины дети польские. Нет, лучше не рисковать. Пускай уж, «перемкнуло».

– Что, мерзавцы, шляхетная кровь взыграла? – прошипел Алексей, улыбаясь беззубым ртом, – Я, значит, быдло, а вы, стало быть, герои трилогии – Кмитицы обколотые!

Камень в кустах он нашел довольно быстро. Как быстро удалось полиции найти трупы наркоманов, похороненных под канализационным люком, Алексею узнать так никогда и не пришлось.

Поезд пришел на станцию «Днепрозаводск-Пассажирский» около часу дня. Алексей вышел на перрон и плотнее застегнул куртку. Он много раз возвращался домой из своих многочисленных путешествий и поездок, и, как ни обидно, запомнилась пасмурная погода, которой почти всегда встречал его город. Это тем более было странно, потому что южная Украина – край солнечный, а летом и вовсе жаркий. Но, видно, не для него. Вот и сегодня небо нахмурилось смогом металлургических и выхлопных газов и швыряет в лицо мелкие капли холодного дождя вперемешку с жесткой снежной крупой. Город явно не любил своего блудного сына. Город не был ему рад, будто чувствовал, что не с добром тот прибыл на его землю.

– Погоди, каменное чудовище, – пробормотал Алексей, – Скоро ты от меня избавишься навсегда.

Он сел на скамейку в привокзальном сквере. Летом, обычно, в нем яблоку негде было упасть от прибывших и отъезжающих, встречающих и провожающих. Сейчас здесь пусто, грязно и холодно. И ни единого человека, только кучи мусора возле поломанных скамеек. Все предпочитали коротать время в теплом зале ожидания вокзала. Вокруг него космический вакуум. Кто бы мог подумать, что ему будет так пусто и неуютно на своей родине. Все, пора рассчитаться с долгами и покинуть эту землю. Даже если не удастся достать оружие, нужно возвращаться на Нолу. Лия ждет. Да и здесь скоро станет жарко, если вдруг всплывут его польские похождения. Он открыл кошелек. Осталось около тысячи двухсот долларов.