Текст книги "Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову (сборник)"
Автор книги: Юрий Бурносов
Соавторы: Сергей Волков,Леонид Каганов,Михаил Кликин,Юрий Погуляй,Александр Бачило,Татьяна Томах,Александр Подольский,Алесь Куламеса,Тимур Алиев,Максим Маскаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Неожиданно раздались звуки, которые здесь гостили нечасто – выстрелы. Задымилась голова одного из нападавших, на месте глаз выросли сквозные черные круги. Словно соломенное чучело, покрытый чужой кровью человек растянулся на пузырящемся полу и затих.
Рядом что-то хрустнуло, и Мишка поймал материнский взгляд, который вместе с головой покатился в угол, будто огромный снежок. Повторить то же самое с мальчишкой прогнивший насквозь человек не успел. Только разинув черный рот, он получил удар топором в голову. Около Мишки стоял дед Семен в разорванном тулупе. Существо с торчащим из макушки топором поднялось, отшвырнув в сторону обезглавленное тело Мишкиной матери. Дед Семен сделал шаг назад, тварь ступила следом, взирая топорищем на своего обидчика.
– В сторону! – перекрикивая гвалт вокруг, рявкнул кто-то. – Пацана, пацана заберите!
Бахнул гром, от которого зазвенело в ушах. Топор разлетелся в щепки вместе с тем, куда его засадил дед Семен. Из развороченной челюсти мертвеца посыпались зубы, точно мертвые мухи из сорванной паутины. Почти тут же за стенами столовой откликнулись автоматные очереди. Сидя в луже, в которой будто только что выпотрошили свинью, Мишка пытался вспомнить, как правильно нужно дышать. Несмотря на распахнутые дверь и окна, воздуха мальчишке не хватало. Засохшие слезы скрылись под багровой коркой, в волосах запутались какие-то липкие кусочки.
– Товарищ майор, – сквозь звон колокольчиков донесся до Мишки голос. – Третьего успели прямо у порога уложить. Вроде не осталось больше.
– Успели, говоришь? Да ты вокруг посмотри! Матерь божья… Ничего мы не успели. Ни-че-го.
Мишку подняли на ноги и увели подальше от жуткой картины. Спустя минуту к нему подошел командующий военными дядька.
– Привет, смельчак, – сказал он. – Тебя как зовут?
Мишка в ответ моргнул два раза.
– Не бойся, теперь тебя никто не обидит.
Мишка моргнул еще раз, но военный никак не отставал.
– Хочешь, буду звать тебя «Почетный бамовец»?
Мальчуган посмотрел в доброе, но смертельно уставшее лицо человека и заговорил:
– Мишкой меня зовут все, мамка назвала так.
– Хорошее имя, Мишка. Просто отличное! – сказал майор, потрепав паренька за плечо. – Я ведь тоже Мишка, так что мы с тобой тезки. А раз так, будем дружить, точно?
– Наверное, – нехотя согласился Мишка.
– Ну и отлично, по рукам.
Майор огляделся и подозвал к себе пару человек.
– Присмотрите за парнем, головой отвечаете. Найдите родственников или знакомых. Егоров, пора и тебе покомандовать немного. Здесь все нужно прибрать, а людей похоронить. Поглубже. Так, на всякий случай. Ясно?
– Так точно, товарищ майор.
– Хорошо. Но только людей. С нелюдями мы сами разберемся.
Военные еще о чем-то шептались, но Мишка их уже не слышал. К нему кинулись заплаканные родители Лехи, наперебой утешая мальчишку. Голоса их сливались в один заунывный стон. Сам Леха молча смотрел на друга, вылезшего из фильма ужасов. А вот по сторонам глядеть не было желания ни у него, ни у родителей, которые уже выводили Мишку из столовой. На входе они встретили курящего деда Семена. Тот мусолил папиросу, которая дрожала в трясущихся пальцах, как макушки местных пихт в ураган. Он попытался улыбнуться Мишке, но получилось слишком неуклюже. Обменявшись парой фраз с Лехиным отцом, дед Семен вернулся в помещение и захлопнул за собой дверь. Издевательская табличка «Столовая» ерзала на ветру, словно надумав убраться из этого проклятого места. Мишка грустно взглянул на закрытую дверь, из-под которой ползла красная лужа. Скрывшиеся за деревянной перегородкой родители и друзья исчезли для него навсегда.
Сутки спустя он сидел у окна, которое обросло новым морозным узором. За стеклом будто занималась заря, хотя время только шло к ночи. Багряные лучики выглядывали из-за спин деревьев, слегка раскрашивая черное небо. Мишка знал, что это до сих пор горит самый большой костер, какой он только видел. Пускай и издалека.
Военные сожгли всех. К тем троим, что перебили половину оказавшихся в столовой людей, добавили еще стольких же. Они все были мертвецами еще до того, как им разорвало головы. Возможно, даже раньше, чем Мишка появился на свет. Он не понимал, как такое может быть, но видел все собственными глазами. А потом из леса вышел еще один отряд с теми самыми черными человечками, которых они с Лехой видели чуть ли не каждый день. Оказалось, те загадочные военные строители тоже не были людьми. Конечно, Мишке прямо никто ничего не рассказывал, но слышал он достаточно, да еще и напившийся дед Семен много чего наболтал. Теперь от всех этих чудищ остались только догорающие в самом глубоком котловане кости. Мишка прижался лбом к ледяному стеклу. И почему кто-то решил оживить именно этих мертвецов, а не кого-нибудь подобрее? Например, его маму или папку, которого нашли на полу столовой под грудой тел.
– Не спится? – спросил Леха, глядя со второго яруса двухэтажной кровати.
– Не-а, – вздохнул Мишка.
Теперь мальчишки жили в одной маленькой комнате, как братья. Мишке, который остался без родителей, предстояло ждать отправки домой к бабушке, в Ленинградскую область. Но когда это произойдет, никто не говорил, ведь вокруг хватало и других хлопот. Долго возиться с новоиспеченным сиротой никто позволить себе не мог.
– А хочешь посмотреть? – стараясь растормошить друга, спросил Леха.
– Ты что? Нам же все уши отдерут.
– А мы тихо, я много раз в окно сбегал. Мои спать рано ложатся, нужно только на знакомых не наткнуться.
– А солдаты?
– Так они вроде подожгли – и все. Где-то в вагончиках ждут своих.
Мишка взглянул в темноту за окном. Сидеть в четырех стенах, где любой зашедший в гости лез к нему со своей жалостью, было невыносимо. Так почему бы и не взглянуть на труды военных, которые исправляли собственные ошибки. Судя по зареву, костер там был знатный.
Друзья выбрались в таежную ночь через окно. По спящему поселку носился ветер, гремя зубьями-сосульками. Котлованы располагались к северу от железной дороги, теснясь ближе к трассе, по которой ходила крупная техника. Словно лунные кратеры, выеденные экскаваторами, они разрастались в том месте, где тайга должна была уступить место городу. Сейчас они только заглатывали снег и бездумно таращились в низкое небо. Все, кроме одного.
Жарко было до сих пор. Причудливые тени гуляли по краям котлована, из которого вился легкий дымок. Вокруг никого не было: превратив всех мертвецов в пепел, военные вернулись в поселок. Ужасы прошлого вечера были погребены под угольной пылью, которая под стоны деревьев смешивалась со снегом.
– Всех просто подожгли? – спросил Мишка. – Как спички?
– Не знаю, кто бы нас пустил смотреть? Наверное, чем-то залили сначала, чтоб горели хорошо. – Леха помолчал, глядя вниз, а потом добавил: – Так им всем и надо.
Мишка не стал портить тишину. Он завороженно глядел в погребальную дыру и пытался представить казнь. Другого слова мальчишка подобрать не мог. Ведь людей просто загнали вниз, расстреляли и сожгли, точно березовую шелуху. Пусть и не совсем людьми они были. Мишке не было жалко кого-то из сгоревших, он знал, на что они способны. Он видел. Пустота, которая забралась в душу, словно белка в дупло, заражала безразличием все его существо.
– Ничего не оставили, так даже не интересно, – ворчал Леха, который ожидал хоть какого-то зрелища. – Только зря вылезали в такую холодрыгу.
Кончики пальцев и впрямь стали будто чужими, и Мишка согласился, что идея оказалась плохой. Хоть из огромной ямы и шло тепло, кусачий мороз это не останавливало. Пора было возвращаться.
Но в трухе на дне ямы вдруг что-то вздыбилось. Мишка удивленно перевел взгляд на Леху – тот тоже заметил. Талый снег, смешанный с грязью, легонько шевелился. В середине котлована из разваренных внутренностей земли показалась облезлая кость. Мальчишки отступили чуть назад, не веря своим глазам.
– Они ж сгорели, – прошептал Мишка. – Должны были.
Возня внизу продолжалась, и вскоре на поверхности показалась голова, похожая на изъеденную крысами тыкву. Из глубины замерзшей земли прорывался мертвец.
– Ух ты! – возбужденно тараторил Леха. – Значит, этот целый остался. Нужно… нужно в него чем-то бросить!
– Дурак, что ли? Нужно позвать военных.
– Да что он нам сделать-то может? Эта развалина по склону и не поднимется. Это ж настоящий живой труп! Представь, а? Ну, представь!
– Мы ж не в зоопарке, – сказал Мишка. Ему все это очень не нравилось. Как это армия могла проморгать целого мертвеца?
– Да мы только немножко понаблюдаем, а потом, конечно, позовем всех. Интересно, если в него комком бросить, он зарычит? Глянь на него только. Копошится внизу, как жук какой-то.
– Или два жука, – пробормотал Мишка, указывая вниз.
– Ого, – нахмурился Леха. – Это, наверное, уже плохо?
Чуть дальше от первого «жука» выпрямлялась черная фигура. Она двигалась гораздо быстрее, словно ледяные ставни не схватывали ее конечности. Обугленная тень хлюпнула ногами по пепельному киселю вокруг и задрала голову.
– Бежим, – шепнул Мишка, чтобы тварь внизу не услышала. Мальчишка знал, что их уже заметили, но шуметь все равно не хотелось.
Леха втянул носом соплю и без лишних разговоров ринулся к поселку, следом затопали и Мишкины валенки. Перед тем, как броситься за другом, мальчишка мельком успел кое-что заметить. Возможно, это только очередные проделки воображения, но в трясине на дне котлована кто-то был. По всей огромной поверхности пузырилась рябь, словно в снежно-земляном месиве ворочалось нечто живое. Или мертвое.
Свет горел только в одном вагончике, поэтому мальчишки долго не выбирали, куда бежать. За столом сидели четверо молодых солдат. Они играли в домино, рядом в чугунной сковороде дымилась картошка.
– Эй, пацаны, вы чего ночью бродите? Совсем, что ли?
– Там это, как их, опять! – тараторил Леха, пытаясь отдышаться. – Которые мертвые, из могилы горелой!
– Ты чего несешь?
– Вылезают из земли опять! – выпучив глаза, голосил Леха.
– Мы не врем, – подключился Мишка, – там правда они есть. Черные такие… и страшные.
По лицам военных прошла волна непонимания, но буквально через пару секунд солдаты уже спешно одевались, подгоняя друг друга. Из занавешенной одеялами части помещения выбрались еще несколько человек заспанного вида. Среди них Мишка сразу узнал того майора, своего тезку. Он быстро взял командование на себя, расспросив мальчишек еще раз и отправив куда-то двоих солдат с автоматами.
Выстрелы сработали вместо утренних петухов, и поселок проснулся. Тут и там стали зажигаться слабые огоньки, где-то захлопали двери. Мишка с Лехой стояли на пороге вместе с майором, который смотрел в темноту провала лесной дороги. Стрельба там притихла, и это могло означать все, что угодно.
– Что стряслось опять? – спросил всклокоченный дед Семен, на ходу запахивая телогрейку.
– Пока ничего, – ответил майор, даже не глядя на подошедшего.
На дороге возник силуэт. За ним второй. Майор напрягся, потянувшись за ружьем, но из темноты бежали его люди. Мишка не мог стоять на месте, холод волнами гулял по телу, сердце отсчитывало секунды с момента рождения нового ужаса, который уже завладел мыслями мальчишки.
Солдаты, спотыкаясь, добрались до порога. По глазам читалось, что за ними гонится как минимум выводок медведей-переростков.
– Их слишком много, нам патронов не хватит, – звенящим голосом стал рассказывать солдат с красным от мороза лицом. – Нужно что-то делать, они сюда идут. Некоторые бегут.
Вокруг собирался народ, чье бормотание заглушало скулеж ветра. Из других вагончиков и косых срубов появлялись новые солдаты с оружием.
– Как же так, – проговорил майор. – Все же ладно сделали… Что, они все мясом обросли за сутки?
– Товарищ майор, по-моему, их стало даже больше.
Взвыл автомат, и Мишка зажал уши. От неожиданности он чуть не грохнулся с порога, на котором толпились люди. Леха выискивал среди них родителей. Вспышки выстрелов пятнали ночь, отражаясь в глазах перепуганных бамовцев. На дороге появились бегуны, которых и пытались остановить солдаты, стоящие ближе остальных. Словно взбесившиеся марионетки, нескладные тени приближались к поселку, двигаясь неуклюже, но при этом быстро. Пули кусали их, разносили коленные чашечки и черепа, но мертвецы продолжали выскакивать из тьмы, точно поезда из тоннелей. Снег взъерошивали выстрелы, белесыми фонтанчиками встречая гостей. Некоторых зомби удавалось утихомирить на полпути, но адский конвейер продолжал выплевывать десятки невесть откуда взявшихся тварей.
– Да кто же вы такие? – спросил майор сам у себя, перезаряжая ружье.
Мишка старался держаться к нему поближе, чувствуя за человеком невероятную силу. Да и некуда мальчишке было бежать, никто его не искал. Все спасали собственную шкуру.
Когда дорогу поверх ковра разорванных свинцом трупов заполнило шествие мертвецов, военные решили отступать. Шагающие по кускам своих собратьев зомби стали издавать какие-то странные звуки, которые напоминали стоны ветра в печных трубах. Основную массу бегунов отстрелили, и теперь к поселку приближались тихоходы. Но их насчитывалось уже даже не пара десятков, а не меньше сотни. Народ не поддавался контролю, в панике кидаясь от здания к зданию. Люди прятались кто где может, совершенно наплевав на попытки солдат сдержать всех вместе. Хаос поглотил бамовский поселок без остатка.
Дверь заколотили сразу за Мишкой, которого вместе с Лехой притащили солдаты. Вход тут же загородили столами и шкафом. В обоих окнах небольшой пристройки у лесопилки уже дежурили люди с автоматами. Темноту прогоняли керосиновыми лампами. Внутри было холодно и пахло опилками. Среди дюжины собравшихся Мишка обрадовался разве что деду Семену с майором, хотя и присутствие других военных немного успокаивало.
– Если они ломанутся – ничего не поможет, – грустно сказал кто-то из солдат.
Все молчали. Лишь майор злобно глянул на рядового, давая понять, что не требовалось озвучивать очевидное.
– Четыре автомата с полупустыми рожками и ружье, – подсчитал дед Семен. – Не густо.
– Окна тоже заколотить, – приказал майор.
Леха не отходил от Мишки, держась подальше от окон. Ребятня уселась в углу, стараясь унять страх. Сделать это было сложно еще и потому, что у двух женщин началась натуральная истерика. Непрекращающиеся всхлипы и рыдания быстро надоели майору, и одна оплеуха на двоих ситуацию немножко исправила. Теперь к ушам неслись только удары молотков, превращающих окна в нагромождение досок.
– Ну, командир, рассказывай, пока можешь, – сказал дед Семен, который в отличие от пары строителей примкнул к военным и старался помочь. – Чего вы в этот раз нахимичили?
– Мы – ничего, – голос майора был спокоен, будто они мило беседовали о том, как скоро цветные телевизоры вытеснят черно-белые.
– Оно и видно.
– Серьезно, это не наши. Их чересчур много.
– Тогда, может, это из дальних поселков заразившиеся?
– Ребята же сказали, что из котлована, – кивнул майор в сторону Мишки с Лехой. – Да и не должны они никого заражать. Им ведь в организм какую-то дрянь засунули, а через укус ее не передать. Эх, вот сейчас бы нашего доктора сюда, засыпал бы заумностями своими.
По стенам прошлось первое эхо стуков. Голоса сразу затихли. Деревянные перекрытия заскрипели сухими костями, с потолка посыпалась опилочная пыль.
В дверь будто врезался гигантский молот. Грохнувший снаружи вой даже отдаленно не напоминал человеческий. Удары неслись со всех сторон, под верстаком для циркулярной пилы плясала древесная стружка. Заплатки на дальнем окне стали выплевывать скрюченные гвозди.
– Экономьте патроны, – сказал майор, взводя курок. – И в первую очередь держите дверь.
Женщины, в одной из которых Мишка с опозданием признал свою учительницу, опять заплакали, но в этот раз дела до них никому не было. Мальчишки спинами ловили вибрации стен, в которые снаружи долбились мертвецы. Дед Семен, который для своих лет выглядел настоящим богатырем, в подсобке раздобыл колун и подошел к разваливающемуся на глазах окну. Когда последняя полоска дерева вместе с остатками стекла влетела внутрь, он размахнулся и саданул по подоконнику. На пол свалилась отрубленная кисть, похожая на черного паука-гиганта. Мишка уставился на редкие судороги мертвой руки, непроизвольно вцепившись в Лехин локоть. Мальчишке казалось, что пальцы вот-вот поднимут обглоданную временем кисть и обязательно побегут прямо к нему.
Тем временем дед Семен охаживал топором мелькающие, словно щупальца, конечности мертвецов в оконном проеме. Военные отстреливали головы, как только те показывались в зоне поражения. Развалилось и второе окно, в баррикаде у двери стали проявляться дыры. Гомон покойников снаружи тупой дрелью сверлил мозг. Видя, что сил и патронов у военных остается в обрез, бамовцы перебрались в подсобку. Пусть и не было там никакой защиты, но смотреть на то, как последние минуты доживает заслон от рвущейся внутрь нежити, не желал никто. Леха тянул Мишку вместе со всеми, но оторвать друга от пола так и не удалось. Мишка остался в большой комнате, где шестеро человек еще пытались зацепиться за жизнь.
Колун исчез за оконной рамой, и что-то очень сильное потянуло деда Семена в темноту. Солдаты едва успели втащить его обратно до того, как он перевалился через подоконник. Но вместе со стариком в комнату ввалился труп, в темно-зеленой голове которого зияли раны от дроби. Мертвец был сухим коротышкой в какой-то полуразложившейся робе. Зубы его сомкнулись на плече деда Семена, челюсти скрипели прямо под ухом.
– Снимите! Снимите его на хрен!
Солдаты нависли над катающейся по полу парой, боясь попасть в человека. Трупы ломились уже в оба окна, дверь доживала последние секунды. Мишка очень хотел хоть чем-то помочь, но страх мальчишку просто-напросто парализовал. Заплаканные глаза смотрели на деда Семена, который, кажется, переставал сопротивляться. Но вдруг помещение наполнил знакомый шум, и Мишка вспомнил о потерявшемся в кошмаре майоре. В его руках была бензопила, которой частенько пользовался Мишкин отец. В затылок мертвеца вгрызлись пильные зубья, и мозговое крошево оросило человека на полу. Дед Семен в ошметках чудовища беззвучно открывал рот, как персонаж немого кино. Майор отложил инструмент, на котором Мишка успел прочитать надпись «Дружба-4», и потянул деда Семена к подсобке.
– Уходим, сейчас ворвутся! – крикнул майор.
Почти тут же солдаты похватали хоть чуточку пригодные доски и стали отходить. Мишка заметил, что половина уже побросала оружие. В окна, точно личинки, стали вваливаться скрюченные мертвецы. Чьи-то сильные руки сгребли пацана под мышки, и развороченный вход Мишка уже не увидел.
Дверь заложили остатками досок, хотя такой заслон выглядел просто смешно. В подсобке было тесно, дыхание людей жалобными хрипами ползало по комнате.
– Теперь ясно, – тихо проговорил дед Семен, когда Мишка попытался вытереть кровь с его лица.
– Что? – спросил майор, наваливаясь на дверь.
С другой стороны пока никто не скребся, словно мертвецы сначала решили осмотреться.
– Форма, – прохрипел дед Семен. – Я разглядел форму. Это бамлаговцы. Заключенные. Привет из прошлого.
Мужчины, подпиравшие дверь, переглянулись. Один из солдат знающе присвистнул. Майор выкинул на пол давно бесполезное ружье и присел рядом с Семеном.
– Пожалуйста, – простонала растрепанная женщина в углу, – вытащите же нас отсюда!
– Эту чертову дорогу в тридцатых годах строили заключенные, – не обратив внимания на Мишкину учительницу, сказал дед Семен. – Их держали хуже скота, в день умирало несколько человек.
В дверь с той стороны точно влетел снежный человек, едва не сорвав ее с петель. Дед Семен откашлялся рубиновыми сгустками и продолжал:
– Трупы валили штабелями прямо в бараках, рядом с кроватями. Они смерзались друг с другом, и отковырять человека можно было только по частям.
– Замолчите! Замолчите вы! – заголосила вторая женщина, чье лицо Мишке было незнакомо. – Зачем вы все это рассказываете?
– Чтобы ты, красавица, знала, кто тебя кушать будет, – ответил дед Семен и рассмеялся.
Короткая очередь по верху двери снесла кому-то с той стороны макушку, и автомат отозвался грустными щелчками.
– Я отстрелялся, – сказал молодой солдат, чьи погоны отличались от остальных. Мишка в званиях не разбирался, его папка был обычным работягой.
– Своими жизнями они и прокладывали тот первый довоенный БАМ. Кто ж знал, что рельсы потом снимать придется и тянуть в Сталинград. Видать, и в наших краях было отделение этого БАМЛАГа. Хоронили их, как зверей, хотя настоящих душегубов было не много. В основном враги народа. Похоже, на месте того котлована и так было трупов полно, а вы туда еще своих потащили.
Майор шагнул от двери неровной походкой. В такое совпадение просто нельзя было поверить. Сдерживающие толпу нежити люди призывали его вернуться, но треск досок поглотил их крики.
– Та дрянь… – прошептал майор, устало усаживаясь на пол. – Та гадость, что жила внутри наших мертвецов, просто подняла новых? Осталась в пепелище и спустилась вниз… Но как можно было раскопать котлован в том же самом месте?!
– Откуда теперь узнаешь? Но все о том и говорит. Видно, крепкую штуку придумали ученые ваши, раз через столько лет оживила давно забытых ребят. Своим костром вы просто сварили волшебное зелье, которое сразу принялось работать. Спалив остатки этого проклятого эксперимента, только открыли крышку бездонного склепа.
Майор в прострации почесывал подбородок, отказываясь принимать тот факт, что приказы отдавал именно он. И котлован, и расстрел всех экспериментальных строителей, и массовое их сжигание. Всем командовал майор. И вот что в итоге вышло.
Дверь уже походила на решето, женщины вслух обращались к Всевышнему, а вой бамлаговцев резал уши.
– В полу, – прокашлял дед Семен, – есть схрон. Прямо у стены за мной. Думали погреб маленький сделать, да так и не докопали до зимы.
– Да что ж ты молчал тогда?! – возмутился лысенький солдат с трясущимися губами.
– Потому что места там на двоих, меня можете не считать.
Мишка оглянулся, но ничего такого не заметил. Майор, стряхнув оцепенение, бросился к указанным доскам и за грудой хлама расковырял секретный карман комнаты.
– А ну-ка, мелюзга, мухой ко мне!
Мишка подошел к схрону, и его туда буквально запихнули. Это была обычная яма с обледенелыми стенами размером, наверное, с детский гроб. Сверху повалился на друга Леха. Внутри царил жуткий холод, пахло сыростью.
– Еще только одна из вас поместится, – сказал майор, глядя на женщин. – Чего уставились, решайтесь кто-нибудь, пока не поздно!
Съежившись внизу под полом, Мишка слышал, как разрыдались женщины. Места совсем не было, и в компании с третьим человеком тут они будут как те самые смерзшиеся бамлаговцы из рассказа деда Семена.
– Думайте, мать вашу! – взревел майор. – Закрывать надо!
Мишка выглянул наружу, понимая, что больше никого из этих людей не увидит. Мальчишка хотел хотя бы сказать «спасибо», но, кроме привычного детского плача, ничего выдавить так и не смог. От двери двигался топот. Один из солдат, на ходу сбрасывая объемную форму, подбежал к провалу в полу и нырнул внутрь, едва не задавив мальчишек. Теперь Мишка мог наблюдать за происходящим только через крохотную щелочку меж досок.
– Ах ты, гаденыш! – Майор потянулся к подчиненному, но тут лопнула по швам дверь, и в застывших около нее людей врезалась волна мертвецов.
Майор наскоро замуровал схрон, припорошив его инструментами и досками. В комнату осторожно втекали трупы, точно не веря, что им удалось прорваться.
– А я ведь сразу почувствовал, что ты гнилой, – сказал майор в лица выходцев из могил, но слова предназначались тому, кто скрылся в подполе. – Если с детьми что-то случится, я тебя и с того света достану, Егоров. Мальчишки должны жить.
Подпирающие сзади своих собратьев мертвецы заполняли помещение, как вода – аквариум. Мишка, будто сложенный втрое, мог видеть, как над головой мелькают черные босые ноги. Он знал, что сейчас будет, потому и закрыл глаза. И тогда прямо над головой наступил настоящий ад.
Дышать в крохотной яме было нечем. Они словно находились в материнской утробе, упираясь друг в друга и ледяные стены схрона. Мальчишки больше не плакали, ведь прошло уже черт знает сколько времени. Кровавый водопад перестал сочиться в щели потолка, превратившись в редкую капель. Пропали и звуки последних шагов наверху.
Олег не чувствовал себя виноватым. Если бы не он, то погибнуть могли вообще все. Ведь пока те две клуши выбирали, кому же из них спастись, мертвецы уже почти проломили заграждение. Еще полминуты – и времени не хватило бы даже на то, чтобы прикрыть схрон. А так у троих появился шанс. Слова майора – только эмоции.
Пока над головой шла разделка людей, Олег был почти уверен, что бамлаговцы найдут их. Закончат с основным блюдом и спустятся за десертом. Но чавканье нежити постепенно стихало, а вскоре чудовищные тени убрались из комнаты. В крошечные просветы в дереве виднелись только куски окровавленной одежды.
Олег непослушными руками приоткрыл створку, которая прятала их. Со второй попытки распахнуть ее удалось, грохнули какие-то железки. Пол точно покрыли разноцветным фаршем, который походил на ворсистый ковер. Олег сразу отвернулся, но желудочные спазмы скомкали внутренности, как использованную салфетку. Он помог выбраться наружу детям, за которых теперь отвечал. Что делать в такой ситуации, Егоров понятия не имел. Мишка с Лехой смотрели только на него, стараясь случайно не зацепить взором останки.
Выбравшись в зал с развороченным входом, Егоров убедился, что тот пуст.
– Давайте за мной, – шепнул он. – Только очень тихо.
Скрип досок действовал на нервы. Олег слышал за спиной шаги мальчишек, которые будто ступали по минному полю. Он подошел к оконной дыре и взглянул в темноту. Интересно, сейчас все та же ночь или уже миновали сутки? На подоконнике замерзла кровь, припорошенная свежим снегом. Шаги позади медленно поскрипывали, и тут Олег сообразил, что два перепуганных тельца уже уткнулись ему в спину. Егоров резко обернулся, едва не повалив ребят. К ним топал мертвец, точно искупавшийся в крови. Обрывки тюремной робы свисали вперемешку с внутренностями. Из-под верстака выбрался еще один труп и заковылял за товарищем, распахнув беззубый рот, как престарелый оперный певец.
Мальчишки кинулись к двери, а Олег не мог отвести взгляда от зомби. Они, казалось, стали двигаться еще медленнее, шаркая по полу грязными ногами. Перекрикивания ребятни раздались уже за стеной, и Олег поспешил к выходу. На улице валил снег, дальше пары метров видеть было нельзя. Белая стена подходила все ближе, сжирая последние кусочки ночи.
– Дядь, – сказал Мишка, который, казалось, лет на десять повзрослел, – что нам теперь делать-то?
Из снежного водоворота доносился какой-то скрежет.
– Если бы я знал…
– Двигать надо, там ведь эти гады, они ж вылезут, догонят! – тараторил Леха.
За спиной и впрямь от прикосновений мертвецов застонали доски. Нужно было бежать, но куда? Ведь в необъятной молочной мгле жили черные тени прошлого, голодные и опасные.
Пробираясь едва ли не на ощупь, троица резала таежный снегопад. Практически ослепленные нескончаемым крошевом, они просто шагали вперед. Когда на пути вырос забор из деревьев, Олег обрадовался. Лес казался самым безопасным местом. Но вцепившиеся ему в руку мальчишки вдруг потянули назад. Тогда Егоров увидел, что стволы деревьев вовсе не были такими толстыми, как ему показалось. Мертвецы облепили лесной частокол, вгрызаясь в кору, точно спятившие зайцы. Треск стоял оглушительный. Трупы были везде. Завидев людей, они прервали свое занятие и с любопытством уставились на живых. Из черной массы стали отделяться сгорбленные пятнышки, приближаясь со всех сторон.
Теперь Олег окончательно все осознал. Куда бы они ни пошли, где бы ни спрятались, рано или поздно мертвецы найдут их. Если и удастся затеряться в тайге, то протянуть на морозе больше суток уже не получится. Лететь сломя голову в неизвестность было глупо. От тех, кто не спит и не устает, убежать невозможно.
Снег вдруг прекратился, открывая взору вереницу трупов, закручивающихся спиралью вокруг людей. Мальчишки жались ближе к Егорову, догадываясь, что помощи ждать больше неоткуда.
– Слушайте меня внимательно, – проговорил Олег. – Бежим что есть сил к котловану, ясно? К тому самому.
– Зачем? – обреченно спросил Мишка.
– Потому что я хочу жить, – бросил Олег и потянул мальчишек к проявляющейся в темноте снежной дороге, вокруг которой пока еще не успели сомкнуться мертвецы.
Шальная мысль посетила голову неожиданно, и Олегу было не до раздумий. Все, чего он хотел, – выжить любой ценой. Любой. Вспомнились слова майора о мальчишках. Что же, Олег позаботится и о них.
Отовсюду к ним тянулись облезлые руки, стараясь ухватить хотя бы небольшой кусок человечины. Зомби вылезали везде, и от них едва удавалось увернуться. Абсурдная идея гнала Олега к котловану, а рассудок заранее противился тому, что задумал осуществить лейтенант. Дикость будущего поступка давила на черепную коробку, но Егоров несся вперед, пока десятки, если не сотни, мертвецов медленно ковыляли следом.
У котлована никого не оказалось, и Олег, взглянув на первую волну приближающихся трупов, столкнул Леху с Мишкой вниз. Мальчишки покатились по склону, обрастая снежной коркой. Когда друзья воткнулись головами в растекшуюся по дну слизь, Олег прыгнул следом. Ворчание мертвецов приближалось, на другом краю котлована уже вырастали серые силуэты.
– Вы что ж натворили такое? – плакал Мишка, размазывая зловонную жидкость по замерзшему лицу. – Нас же теперь всех сожрут!
В земле словно ковырялись огромные кроты. Изрытые мертвецами тоннели сочились снежной влагой, в глубинах невообразимой трясины копались проснувшиеся покойники.
– Нас бы и так сожрали, – срывающимся голосом говорил Олег, глядя на новые фигуры вокруг котлована. – До последнего куска, как остальных.
Леха сидел на земле, смотря в одну точку. Его, казалось, уже ничего не интересовало. Мишка пытался что-то сказать, но издал лишь бессильный стон.
– Но здесь, – продолжал Олег, намазываясь оставшейся после костра дрянью, – может, проживем. Хоть и немножко в другом качестве. Если не разучимся говорить, скажете мне спасибо.
Хрусталики на ресницах Мишки дрогнули. Сверху донесся знакомый вой. Мальчишка медленно опустился рядом с Лехой, из закрытых глаз которого, словно рельсы, тянулись ледяные полоски. Над головами ребят в сплетении деревьев ухнул филин. На востоке занимался рассвет. Мишка обнял друга и, пульсируя крупной дрожью, тоже зажмурился.
Олег уповал на то, что та химия, которая разбудила мертвецов, все еще сохранилась здесь. Огромное кострище с раскисшей землей должно было стать его пропуском в новый мир. Мир без боли и усталости. Без адского холода и болезней. Мир без жизни. Егоров последний раз поднял голову к туманному небу тайги. Его личная стройка БАМа подошла к концу, и Олег лишь надеялся, что успеет ожить до того, как мертвецы оставят от него человечий обрубок.
