Текст книги "Иной"

Автор книги: Юрий Мишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

Несмотря на яркое Солнце, которым встретил нас Север, температура была не больше десяти градусов тепла. С полярного океана дул мерзкий ледяной ветерок. Пришлось срочно утепляться. Впрочем, довольно быстро мы оказались внутри аэровокзала, где было относительно тепло. Видимо здесь отопительный сезон заканчивался значительно позднее.

Вещей было немного и в багаж мы их не сдавали. Поэтому направив Михаила в ресторан заказать ужин, а заодно и обед Меньшиков и я направились к скрытой заклинанием, но и без того неприметной двери видневшейся прямо за стойками контроля.

В Сумраке на стене висела табличка: «Пункт регистрации Иных. Ямало-Ненецкая Ночная Служба. Ямало-Ненецкая Дневная Служба». За несколько шагов до двери мы дружно подняли свои тени с каждым шагом все более клубящиеся, обретающие объем и вошли в Сумрак. На первом слое было холоднее, чем на продуваемом всеми ветрами летном поле. Зато здесь не было двери. Сразу у входа за небольшим столом, отягощенным только старинным телефонным аппаратом, другая мебель в комнате отсутствовала, сидели двое. Вернее за столом сидел только один. По всей видимости дежурный. Темный Иной. Примерно пятый-шестой уровень определил я и, вероятно, судя по чертам лица из местных. Вот только маг ли он или нет не разобрал. Второй Иной сидел на столе, фривольно покачивая правой ногой. Я сразу понял, что перед нами Инквизитор. Светлый и при том Высший Светлый. Разобрать что-либо за сплошным ослепительным сиянием ауры я не мог и с надеждой взглянул на Дениса. Он, поняв меня, без слов отрицательно качнул головой.

Увидев нас, Светлый сказал сидящему за столом Иному:

– Это ко мне, – и широко улыбнувшись, поднялся нам на встречу. – Здравствуйте, как долетели?

– Спасибо, нормально, – ответил я, догадываясь, кто перед нами. – Вы вероятно Владимир?

– Конечно, конечно, – заверил он нас и представился. – Владимир. Иной. Светлый. Высший уровень. По совместительству Инквизитор. Иногда. Из Питера. А вы?

– Денис, – показал я на Меньшикова. – Иной. Светлый. Маг-перевертыш. Третий уровень, – и представился сам:

– Муромцев. Иной. Светлый. Третий уровень. Оба – из Нижнего Новгорода.

Владимир производил приятное впечатление. Он искренне был рад нашей встрече и постоянно улыбался, здороваясь и пожимая нам руки. Мою ладонь он несколько задержал и спросил:

– Точно у тебя третий уровень?

Я решил отделаться шуткой:

– По крайней мере, с утра был третий.

– Второй, Сергей Михайлович второй. Не совсем постоянный, конечно. Скорее даже второй-третий, но это точно. Ты очень быстро прогрессируешь, молодой человек. Очень быстро, – Владимир рассматривал меня, не скрывая своего интереса.

– Откуда вы знаете мое отчество? – спросил я. – Соколов сказал?

– И Соколов тоже, – маг отпустил мою руку. – Терпение, Муромцев, терпение. Я все расскажу. Но, немного позднее. А сейчас давай о деле.

– Нам надо зарегистрироваться, – сказал я, кивнув в сторону дежурного, на что Темный замахал руками в знак протеста. Дескать, что вы, какие пустяки! Ничего не надо…

– Не нужно, – мягко сказал Владимир. – Я уже все сделал за вас. Время дорого. Пойдемте, побеседуем. Я введу вас в курс дела, а потом отдых. Завтра у вас тяжелый день.

Увлекаемые магом мы вышли из дежурки и из Сумрака. Удобно устроившись на пустующем кресле в уголке зала ожидания, Владимир позаботился о том, что бы люди на нас не обращали внимания. Скорее всего, это был какой-то неизвестный мне вариант заклинания незначительности. Как бы то ни было, мы могли свободно беседовать, ничего не опасаясь.

Закинув ногу на ногу Владимир, обращаясь к Даблваню, сказал:

– Денис, суть задания ты знаешь. Извини, но остальное тебе расскажет Муромцев. Если сочтет необходимым….

– Понял, – Меньшиков встал. – Я к Михаилу, – сказал он мне. – Не задерживайся. А то разгончик в ресторане учиним без тебя. – И кивнул Владимиру:

– Увидимся.

Когда Денис ушел я спросил:

– Скажите, нельзя было его оставить? Нехорошо как-то.

– Нельзя. Я же сказал, что если сам посчитаешь нужным, то расскажешь. Хоть всем. Это не бравада. Решать тебе.

– Х-хорошо.

– Тогда слушай. Часть предстоящей задачи тебе разъяснил Соколов. Он же сказал, что кроме тебя и Меньшикова, о пилоте я не говорю, он просто человек, будет еще трое Иных. Да, пока не забыл, за безопасность человека отвечаете головой. И в первую очередь, ты. Понятно?

– Понятно, – мне стало грустно. Зря я втянул Мишу в эту авантюру.

– Хорошо, тогда продолжим, – сказал маг. – Недавно в численность твоего отряда внесены изменения. Три Темных мага, оба второго уровня, прибывают ночью спецрейсом из Питера. Это Инквизиторы. Светлый маг уже здесь. У него тоже второй уровень. Сейчас занимается техническим обеспечением. Готовит самолет и прочее. Не сам конечно, а с помощью местных техников. Еще трое Темных Высших прибудут рано утром. Всех их вы увидите и познакомитесь перед вылетом. Учти, все семеро выполняют задачу простых охранников. Поэтому, хотя они более опытные и старые Иные, все должны беспрекословно выполнять твои указания. Особенно это касается Темных. И особенно трех вампиров, которые будут не столько охранниками, сколько грузчиками и носильщиками.

– Темные – вампиры? – удивился я.

– Ну… не совсем, – сказал Владимир. – Это дрампиры. Возможно, ты не слышал о них. Это давно переродившиеся вампиры, которые питаются не столько кровью людей, сколько своими предками – вампирами. Их мало, но они достаточно влиятельны в Инквизиции.

– Мне неприятны эти подробности, Высший, – сказал я. – Поймите. Быть может, вы привыкли, но я… – комок в горле мешал мне говорить. – Прошу вас, Высший…

– Ты о людях? – серьезно спросил Владимир.

– Да. О них.

– Это хорошо, – непонятно сказал маг, но тут же заверил меня. – В дальнейшем я постараюсь избегать таких пикантных подробностей. Возможно, я действительно несколько э… стар и очерствел. Извини.

Владимир огляделся по сторонам и продолжил:

– Теперь о том, что ты не знаешь. И, в принципе не должны знать члены твоей э… команды, – он помолчал, видимо ожидая от меня вопросов, потом продолжил. – В тайге ты найдешь схрон. Что это такое знаешь?

– Да, – ответил я. – Мы проходили. Это место, где Иные иногда залегают в спячку. Обычно устраивается в глухих, безлюдных местах и тщательно маскируется.

– Все верно, – утвердительно кивнул головой маг. – Отбарабанил как по учебнику. Молодец. А теперь я скажу тебе то, чего ты не знаешь. Под схроном понимается вообще место спячки. Ну, примерно как могила у людей. Но как в могиле есть гроб, так и в схроне должен быть его аналог. Называется – лёжка. Обычно она весит без тела Иного от двухсот килограмм и более. Сколько будет весить обнаруженная тобой лежка, никто не знает. Поэтому и нужны носильщики.

– Подождите, Высший, – остановил я его. – А почему бы не использовать големов?

– Если бы ты выслушал меня до конца. То не задал бы этот вопрос. Но сейчас он вполне уместен, – сказал Владимир и, поерзав в кресле, разъяснил. – Потому, что к этому схрону не может подойти ни что и никто созданные, ни с помощью магии, ни с помощью техники. Мало того, пока схрон не вскрыт близко не могут подойти не только люди, но и Иные. Сама лежка вполне безопасна. Мы очень на это надеемся, но вот схрон… Поэтому пилота ты оставишь у вертолета. По этой же причине все снаряжение вы тоже оставите в вертолете. Использовать его все равно не сможете, пока лично ты не вскроешь схрон. Сама лёжка, повторюсь, как я полагаю, вполне безопасна.

– Я могу узнать кто или что в схроне?

– Можешь, – ответил маг усмехаясь. – Там лежка.

«Мда, – подумал я. – Вот незадача. Такой прокол».

– Если ты хотел узнать что или кто находится в лёжке, то там Радомир, – сказал Владимир, с легкой улыбкой наблюдая, как у меня медленно отвисает нижняя челюсть.

– По выражению твоего лица, коллега, вижу, что ты знаешь кто это такой. Это облегчит мою задачу. Меньше говорильни, – с этими словами маг полез во внутренний карман и вытащил в несколько раз сложенный лист плотной бумаги. – Это карта местонахождения схрона. Масштаб не знаю, но достаточно подробная. Лучшего ничего нет. Разберетесь сами. На то вы и летуны. Спутниковая навигация, GPS, будет установлена в вашем самолете. На отечественную систему ГЛОНАС к сожалению надежда пока небольшая. Ты пилот и сам все понимаешь. Схрон отмечен красным крестиком. Посадочная площадка – синим. Расстояния в общем небольшие и горючего хватит с избытком. Обнаружив схрон, ты и только ты его вскроешь. Только после этого вампиры приблизятся, достанут лёжку и вы на вертолете, а потом на самолете доставите ее сюда. Это все. Я буду ждать здесь.

Он посмотрел мне в глаза и спросил:

– Вопросы?

– Только три. В чем подвох, кого вы представляете и кто заказчик?

– Особый Совет Всемирной Инквизиции, – просто ответил Владимир. – Я член этого Совета и у меня неограниченные полномочия. Подвоха никакого нет. Все?

– Почему именно я? – я подумал и уточнил. – Почему именно меня выбрали?

– Хороший вопрос, Муромцев. А главное, своевременный… Ответ тоже прост. Потому что только ты можешь приблизиться к схрону и безопасно вскрыть его. Еще вопросы?

– Согласитесь, Владимир, такой ответ мне ничего не дает.

– Каков вопрос, таков ответ, – парировал маг.

– Хорошо. Почему именно я могу безопасно вскрыть схрон? Так сойдет?

– Сойдет, – улыбнулся Владимир, – но, позволь Сергей, мне ответить на него несколько позднее. После вашего возвращения. Так сойдет?

– Сойдет, – вздохнул я и спросил. – Насколько это опасно?

– Сложно сказать, – пожал плечами маг. – Я полагаю, что почти безопасно. Некоторые члены Совета считают, что есть э… определенный риск. Точно не знает никто.

Пойми, Сергей, он слегка дотронулся до моей руки:

– У нас просто нет другого выхода. Надвигается большая беда. И для людей и для Иных. Одним из возможных средств спасения, является вскрытие схрона Радомира и его пробуждение.

– Вам не кажется, Владимир, что если бы я знал больше, то действовал гораздо эффективнее? Например, что нас… меня там ждет?

– Нет. Не кажется, – последовал немедленный ответ. – Одно от другого не зависит. А что тебя ждет, я не знаю. И никто не знает. За последние полвека там никто не был.

– Значит, пятьдесят лет назад там были люди? Иные?

– Да. Те, кто видел схрон… Они все погибли. Видимо потому, что мои сотрудники были Иными. Так что извини. Рассказать, что там вас, а в первую очередь тебя ждет, не могу. Не знаю даже, как он выглядит.

Поразмыслив, я вынужден был согласиться:

– Хорошо. Вам виднее. Мы с Денисом постараемся сделать все возможное. За других ручаться не могу.

– За них ручаюсь я, – сказал Владимир. – Светлый и так сделает все возможное. На всякий случай на всех без исключения, кроме троих дрампиров наложено карающее заклятие. В случае чего оно сработает как надо. Что касается дрампиров, то они включены в группу в последний момент и в отношении них это сделано не было. Но Баллор, тоже член Всемирной Инквизиции и Первый лорд всех дрампиров ручается за их поведение. Это на его совести.

– Мне не нравится, что все они Высшие, – сказал я тихонько. – Можно было послать в качестве носильщиков кровососов и послабее.

– Слабее, значит менее опытных и менее ответственных, – не очень убедительно ответил Владимир. – Не переживай. Все будет в порядке.

– Возможно, возможно. Но трое Высших?

– Дискуссия закончена, – Владимир поднялся. – Ну, Муромцев, хорошо вам отдохнуть и завтра в шесть ноль ноль на пятой стоянке. Да, чуть не забыл, – маг задержался. – Номер вам забронирован в летном профилактории. На твою фамилию. Не бог весть что, но не в город, же вам тащится. Верно?

После дружеской вечеринки, в компании моряков тралового флота, проведенной, тем не менее, без обильных возлияний, поскольку завтра всем надо было быть в форме, каждый занялся своим делом. Капитаны сели на какой-то местный рейс и растаяли в наступающей темноте, а мы, с Назимовым вернувшись в номер, склонились над картой и древним, еще наверно шестидесятых годов руководством по летной эксплуатации самолета «Ан-24РВ». С вертолетом я худо – бедно справлюсь, а вот как быть с «Антоновым»?

Чем занимался Денис, мы не знали. Он только шепнул мне, что пойдет прогуляться, и неслышной тенью, буквально балансируя на грани трансформации, выскользнул из номера. Видимо засиделся. Но поскольку надвигались сумерки, я немного опасался, что назавтра желтая пресса Салехарда выйдет с захватывающими заголовками примерно следующего содержания: «Африканский монстр в городе», «Обнаружен полярный лев» или что-нибудь в этом роде. Опасности для людей Денис, конечно, никакой не представлял, но порезвиться вполне мог и где гарантия, что кто-нибудь из запоздалых прохожих издали его не заметит. Впрочем, это были его проблемы, и мы с Мишей занялись составлением плана полета.

Наутро, ограничившись парой чашек кофе, мы появились на летном поле, как и было, приказано Владимиром. Денис ночевать так и не пришел, но прибыл точно в срок. Я только посмотрел на него и ничего говорить не стал. В ответ Меньшиков виновато развел руками, словно, говоря: «Бывает. Что поделаешь?» Зато и вопросов лишних по поводу нашей странной экспедиции он не стал задавать. Ни вчера, ни сегодня.

Аэроплан, судя по надписям, принадлежал довольно известной авиакомпании и был свежеокрашен в нежно-оливковый цвет. Возле него возилось два техника под руководством того самого Светлого Иного. Владимира пока не было видно. После знакомства, в ходе которого выяснилось, что Иного зовут Ян и он сам из Кракова, хотя живет и работает в Питере, мы с Михаилом Ивановичем спасаясь от холода поднялись по трапу в самолет. Здесь сразу выяснилось, что сносно он выглядит только снаружи. Изрядно пошарпанная внутренняя обивка салона, продавленные до самого каркаса сиденья. Да и запашок в салоне стоял не лучший. Устойчивое керосиновое амбрэ, не выветрилось даже, когда мы поднялись в воздух. Проходя по салону и осматривая весь этот авиационный хлам, я молился, что бы хоть в кабине все было нормально. Багажный отсек оказался девственно чист, и смотреть здесь было не на что. Поэтому мы, с содроганием открыли дверь в кабину. На удивление с первого взгляда здесь все было нормально. По крайней мере, внешне. Даже относительно тепло. Хотя как вскоре выяснилось, из двух авиагоризонтов работал только один, а вентиляция явно оставляла желать лучшего. Проще сказать, что она почти не работала. Рычаги управления двигателями от старости болтались, как собачьи уши, а штурвалы выглядели так, словно их грызла стая крыс. Позже обнаружились и другие недостатки, но Ян, ссылаясь на техников, заверил нас, вернее меня, что самолет долетит. Назимову было все равно, поскольку с утра я немного поработал с его сознанием, обеспечив соответствующий настрой. Кроме того, я применил к нему довольно простое заклинание избирательности и теперь на некоторое время для Михаила Ивановича все, кроме Меньшикова и меня просто не существовали.

Пока он проверял системы самолета, я, увидев идущую к нам целую толпу Иных во главе с Владимиром вышел им навстречу. Времени было без двух минут шесть. Как раз во время.

– Здравствуйте, – приветствовал я свою пеструю команду. – Давайте знакомиться.

Темные вели себя вполне адекватно. Будучи Инквизиторами, они, очевидно, привыкли к тесным контактам со Светлыми. А вот у всех трех дрампиров были с этим явные проблемы. Миловидная женщина лет тридцати и двое мужчин значительно старше ее. По-человечески я бы дал им лет по сорок пять – пятьдесят. А там кто знает, сколько им на самом деле. Дрампиры скованно поздоровались и представились. Еще более хмурыми они стали при виде Меньшикова. Поэтому, что бы не нагнетать напряженность, я внес предложение:

– Путешествовать будем так. Я и пилот в кабине. Кстати он человек и смотрите у меня! Что бы ни-ни! – я посмотрел на дрампиров. – Не посмотрю, что сейчас мы в одной команде. Все ясно?

– Ясно, – процедил сквозь зубы высокий кровосос-мутант, представившийся Гансом. Вероятно, он у них был старшим. – Не напрягай, Светлый. Здесь посильнее тебя есть.

– Есть, – согласился я. – Но, указания данные мною вы будете выполнять. Или ты возражаешь? – спросил я Ганса, и бросил взгляд на стоящего немного в стороне и о чем-то беседующего с авиатехниками Владимира.

Тот незаметно одобрительно кивнул.

– Нет, начальник, не возражаем, – в один голос мрачно ответили дрампиры.

– Вот и хорошо. Будем считать, что договорились. Теперь дальше. Меньшиков, который вам явно не нравится, полетит в переднем багажном отсеке. Это, Денис, перед пилотской кабиной, – я повернулся к Меньшикову, и тот понимающе кивнул. – Инквизиторы, не зависимо от того Темные они или Светлые расположатся в начале салона, ближе к багажнику. Дрампиры в конце. У самого выхода. В дальнейшем этот порядок может быть мною изменен. Но только мною. Любое непослушание карается незамедлительным развоплощением и обсуждению не подлежит.

– Почему? – с вызовом спросила женщина. – У нас есть свой… – и тут же согнулась от боли под ударом Силы, коварно посланным мной в ее самое незащищенное и уязвимое место.

– Просто потому, что мне так захотелось. Все ясно?

– Ясно, начальник, – повторно прогудела нечисть.

– Тогда все. Можно рассаживаться.

Я смотрел, как мои странные подчиненные медленно поднимаются по трапу в самолет, и покачал головой: «Вот влип…».

– Не переживай, Муромцев, – раздался за спиной голос Владимира. – Линии реальности проверяли наши лучшие специалисты. Все будет нормально. Техника не подведет. Ни эта, ни та, которая в Усть-Усинске.

– Спасибо за заботу, – я повернулся к магу. – Что-то часто эти линии подводят в последнее время. Даже мне известно, что в такой нестандартной ситуации заранее ничего нельзя знать.

– Все так, но техники тоже клянутся, что самолет исправный. Говорят, что пассажиры летают на худших, чем этот самолетах. А внешний вид еще ни о чем не говорит. Так ведь, пилот?

– Вы умеете утешать, – выдавил я из себя жалкую улыбку и только тут заметил, что перрон со всех сторон окружен находящимися в Сумраке Инквизиторами. Страхуетесь? – я показал Владимиру на оцепление.

– А как же. Обязательно. Ну, – маг пожал мне руку. – Светлый Иной, пора. Противовоздушая оборона и прочие службы под нашим контролем. Так, что можете идти на Усинск по прямой. И… не подведи… те. Вся обещанная амуниция уже загружена в хвостовой багажник.

Сжав небольшую мягкую и странно теплую на пронизывающем северном ветру ладонь мага, я повернулся и, не оглядываясь, пошел к самолету.

Уже устраиваясь в левом командирском кресле, я слышал, как гремят переносным трапом дрампиры, затаскивая его в хвостовой багажник. Как закрывают входную дверь. Как авиатехники подгоняемые Владимиром оттаскивают подальше от самолета стремянки. Как гремят выбиваемые из-под пневматиков колодки… Все. Пора запускать. Переключая, поминутно сверяясь с руководством многочисленные тумблеры, я видел, как под начинающимся мелким дождем наклонившись в сторону ветра, стоит Владимир. На таком расстоянии он казался маленьким и беззащитным. Конечно же, это была только иллюзия.

Примерно через четверть часа, тщательно погоняв двигатели на всех режимах и не обнаружив ничего подозрительного, мы с Назимовым сообща и довольно криво порулили на взлетку. Там, даже не запрашивая разрешения на вылет, и игнорируя обязательную остановку перед взлетом, сразу стартовали. Стараниями Владимира все ближайшие борты были давно разогнаны на запасные аэродромы. На удивление легко справившись со взлетом наш экипаж стал набирать высоту. Самолет оказался неожиданно легок в управлении и охотно шел за штурвалом. Вскоре со страшной силой вибрирующий до последней заклепки воздушный «сарай» вышел на расчетный эшелон в шесть тысяч шестьсот метров и после включения автопилота мы с Назимовым могли наконец слегка расслабиться.

– Ну, вот, – сказал Михаил Иванович, снимая с головы такую же потрепанную, как и сам самолет, гарнитуру, – ты тут посматривай, а я немного вздремну. Потом поменяемся.

Я не возражал. Спать совершенно не хотелось. Наоборот, чувство управления таким большим лайнером меня сильно возбуждало. Конечно это не «Туполь», но все-таки «Ан-24» серьезный пассажирский самолет. Машина устойчиво шла между двумя слоями облачности. Спутниковая навигация показывала, что лететь нам оставалось пятьдесят пять минут. Хорошо, что все устроилось. По крайней мере, на этом этапе. Команда, наверное, спит. Желая убедиться в этом я посмотрел сквозь Сумрак. Точно все, кроме одного Инквизитора дремали, откинув спинки кресел. Или только делали вид, что спят.

Спустя минут двадцать я обнаружил, что работать пилотом гражданской авиации, наверное, смертная скука. Да, конечно, перед полетом нет ни одной свободной минуты. Испытываешь напряжение при взлете и посадке, но на эшелоне делать совершенно было нечего. Пускай это справедливо в основном для пилотов. Остальные – то члены экипажа обычно работают не покладая рук. Особенно штурман. Мы же с Михаилом Ивановичем были только вдвоем и я немного заскучал. Вверху была плотная слоистая облачность. Внизу тоже. Горизонта также не было видно. Там, где он должен был находиться, оба слоя облаков сливались, закрывая горизонт. Я вздохнул. Смотреть было абсолютно не на что. Так и промучился до начала снижения. Будить Назимова не хотелось. Пусть поспит, свежее будет. И только когда, я убрал газ, и самолет, задрав хвост, пошел к невидимой пока за облачностью земле, я разбудил своего инструктора. Пора было готовиться к посадке.

Поначалу все шло хорошо. Мы вполне благополучно пробили облачность и, выйдя из нее на высоте шестисот метров, стали строить стандартную коробочку вокруг аэродрома. Скорость была двести восемьдесят, потом уменьшилась при выпуске закрылков в посадочное положение до двухсот двадцати и, сделав четвертый разворот, с расстояния примерно семи километров, стали целиться на полосу. Только увидев ее воочию, мы испугались. Первым истинную длину ВПП, а точнее, какая она короткая разглядел Назимов.

– Смотри, – заорал он, показывая рукой вперед. – Где обещанные тобой девятьсот метров?

Почти половину взлетно-посадочной полосы занимали хорошо видимые на фоне пробивающейся молодой зеленой травки кучи земли, какие-то ямы и разнообразная строительная техника. Сказать, что это меня обрадовало, значит сильно покривить душой. Я посмотрел на высотомер – двести метров. Скорость – тоже двести. Не уложимся. Свободный участок никак не больше пятисот метров!

– Миша, мы сможем уйти на второй круг? – спросил я его, заранее зная ответ.

– Сомневаюсь, – на удивление спокойно ответил Назимов, слегка корректируя педалями курс. – Не тот у нас с тобой опыт. Да и железяка эта турбинная. Пока еще раскрутятся. На поршневом мы бы с тобой сейчас раз! – Миша эффектно показал руками, как бы мы сейчас на поршневом. – И на взлетном. А здесь, – махнул он рукой. – Ничего тут не придумаешь. Сажать надо. Да и задание твое выполнять тоже надо, как я понимаю. Сдерни-ка РУДами еще пару-тройку процентов тяги.

Он был прав. Надо сажать и я аккуратно, двумя руками уменьшил обороты двигателям. Стало несколько тише, и мы быстрее посыпались вниз.

– Вертикальная пять метров, – подсказал я Назимову, видя, что Михаил Иванович целиком занят пилотированием.

– Великовата, исправим, – отозвался он и потянул штурвал на себя.

Скорость снижения восстановилась. Теперь уже точно ничего нельзя было сделать. Правда поступательная тоже немного уменьшилась. Теперь она была сто восемьдесят пять – сто девяносто километров в час. Едва держась в воздухе, мы планировали на полосу с вертикальной скоростью в два метра в секунду. До облезлых и полуразвалившихся деревянных посадочных знаков оставалось не больше километра.

Мне захотелось зажмурить глаза. Однако я знал, что это бесполезно. Я все равно бы все видел сквозь Сумрак.

– Давай включим реверс в воздухе, – неожиданно для себя предложил я Назимову. – Ведь все равно не уложимся. Даже с нашим минимальным весом.

– Опасно. Резко затормозимся и можем сразу упасть.

– Если перед самым касанием, то не упадем. Реверс сработает, как интерцепторы. Бог с ней с грубой посадкой. У нашего шарабана шасси крепкие, авось выдержат. А так будет шанс.

Миша, вцепившись в штурвал, думал.

– Миша, – позвал я и начал отсчитывать высоту. – Высота пятнадцать метров! Надо решаться! Двенадцать!

Время как будто остановилось, а наш старенький «Антонов» завис над торцом заросшей травой грунтовой полосы Усть-Усинского аэропорта. Нет, я не ушел в Сумрак. У меня и мыслях такого не было. Но воспринималось все как в замедленном кино.

– Десять метров!

Я хотел посмотреть на Назимова, но не мог оторвать взгляд от высотомера.

– Восемь метров! Миша, решайся! Другого выхода нет. Шесть метров до земли!

Краем глаза я видел, как мимо нас проносятся посадочные знаки и какие-то не то сараи, не то лабазы.

– Четыре метра!

– Ладно. Рискнем, – голос инструктора доносился до меня как бы издалека. – Реверс по команде. Но не раньше!

– Понял, командир. Три метра! Два метра!

– Давай! – крикнул мне Михаил, и я тут же включил реверс. – Два метра!

Лопасти медленно развернулись против потока, гоня воздух в обратную сторону. Как долго! Вперед я даже не смотрел. Чего я там не видел. Полоса заканчивается, а мы еще не сели.

– Метр! – краем глаза я увидел, как Назимов немного взял штурвал на себя, поднимая нос самолета. Метр! Ме…, – из-за сильного толчка при касании я чуть не откусил себе язык.

Позади, в салоне послышался какой-то грохот. Там что-то падало. Возможно, даже подчиненные мне кровососы.

«Не важно, – подумал я. – Пристегиваться надо, – и, оторвав взгляд от высотомера, посмотрел вперед». Отчаянно тормозя наш самолет, стремительно несся к видневшейся в трехстах метрах прямо по курсу строительной площадке. Стрелка указателя скорости показывала все еще достаточно много: сто сорок, сто тридцать, сто.

– Зараза, – выругался Михаил Иванович, всем весом давя на тормозные педальки. – Врешь! Должны уложиться!

Шестьдесят километров в час. Я убрал реверс. До наваленных кем-то куч земли оставалось не больше ста метров. Пятьдесят километров, сорок.

– Все, – облегченно сказал я. – Почти встали.

– Нет, нет, пока еще нет, рано радоваться, скорость двадцать!

Наконец, качнувшись несколько раз на тормозах, «Ан-24» полностью остановился в пятнадцати метрах от выкопанной, поперек, взлетно-посадочной полосы траншеи. Прямо за ней стоял брошенный кем-то ржавый бульдозер.

Машинально я вырубил двигатели и, обессилено откинувшись на спинку сиденья, посмотрел на Назимова. Михаил Иванович смеялся. Сначала беззвучно, а потом захохотал в полный голос:

– Ну, мы дали с тобой, Сергей! – говорил он, вытирая выступившие слезы. – Уложились, а? Молодцы! – и сразу посерьезнел. – Одно только плохо.

– Что? – безразлично спросил я.

Посадка вымотала меня настолько, что не было сил.

– Взлетать-то как будем? Таким же макаром? – спросил он и снова заржал.

– Там посмотрим, – ответил я и, оставив Назимова в кабине, пошел проверить пассажиров.

Денис, судя по всему, чувствовал себя прекрасно. Он натащил в грузовой отсек каких-то чехлов и, свернув калачиком все свои двести пятьдесят килограмм мышц, клыков и когтей, неплохо устроился. Увидев меня, он мигнул своими огромными желтыми глазищами и в знак приветствия элегантно помахал кисточкой на хвосте. Что ж, правильно сделал. Отопление мы включить естественно забыли, а в шкуре-то теплее. В салоне был бедлам. С полок попадало какое-то авиационное барахло. При торможении спинки свободных сидений упали вперед. Впрочем, Инквизиторы были в порядке. Все четверо сидели, судорожно вцепившись в подлокотники, и смотрели на меня. Видимо они бояться летать!

– Извините, – выдавил я из себя. – Так вышло.

Дрампиры уже открывали дверь, и подтаскивали к ней трап. Что ж? Видимо им не привыкать. Только подойдя ближе, я увидел, что у Ганса сильно разбит нос.

Без тени раскаяния я подумал, что на нем все заживет, как на собаке, но вслух сказал:

– Полоса слишком короткая, друзья мои. Вот и потрясло.

«Друзья», зло оскалясь и искоса поглядывая в мою сторону, установили, наконец, трап и вывалились на свежий воздух. За ними последовали Инквизиторы. Я с удовольствием бы вышел тоже, но надо было дать кое-какие указания пилоту. Поэтому, пришлось вернуться в кабину, бросив на ходу Денису уже принявшему человеческий облик:

– Посмотри за кровососами, а я сейчас.

– Нет проблем, – откликнулся он и пошел к выходу.

В кабине Михаил Иванович закусывал. В руках у него была крышка от термоса из которого тянуло ароматным кофе, а в руке Назимов держал здоровенный и уже основательно надкусанный бутерброд.

– Присоединяйся, – невнятно с набитым ртом проговорил он. – Меня после таких ситуаций всегда пробивает на еду.

Я давно решил не брать его с собой. Да и с самолетом надо кого-то оставить понимающего.

– Некогда, Михаил Иванович, – ответил я. – Послушай, мы сейчас пойдем к вертушке. Надо лететь дальше, а ты остаешься караулить самолет. Место глухое. Вот тебе страховка, – добавил я и вручил ему свое помповое ружье. Освоишь?

– Чай я человек военный, – ответил Назимов. – Почти. А с вертолетом справишься?

– Да, с Божьей помощью, – сказал я и, дав ему последние инструкции, оставил Михаила в одиночестве дожевывать бутерброд. А для того, что бы его ни кто не беспокоил, накрыл «Ан-24» заклятием незначительности.

Пока я занимался самолетом, мои помощники разобрались с местным диспетчером, которого очень удивил свалившийся буквально ему на голову самолет. Возмутившись вначале, он теперь сменил гнев на милость и готов был оказывать всяческое содействие. «Интересно, кто поработал. Инквизиторы или грузчики?» Гадать я не стал и всей толпой мы направились к стоящему вдалеке вертолету, окрашенному в ярко-красный цвет, как и полагается в полярной авиации.

В вертолете, было семь кресел, и, зарезервировав для груза два из них, я взял с собой всех трех дрампиров и Яна. Остальных Инквизиторов попросил в наше отсутствие не беспокоить пилота.

– Ему и так досталось, хорошо? Заклятие невнимательности наложено, но кто его знает?

Инквизиторы не протестовали, и спустя минут тридцать мы уже были в воздухе. Пока все складывалось не так уж плохо. Может быть, Соколов, вместе с этим Всемирным Инквизитором был прав? Техника не подвела. С вертушкой разобрался довольно быстро. Хотя я не люблю вертолеты, эту буржуйскую технику пилотировать было одно удовольствие. Не обладая излишней как у многих вертушек чувствительностью в управлении, он был к тому же чрезвычайно устойчив в воздухе. Я взглянул на спутниковый навигатор. До места посадки оставалось немногим меньше часа. Всю дорогу в кабине стояла тишина. Расположившиеся сзади дрампиры о чем-то тихо переговаривались между собой, а Ян видимо не имел желания беседовать. На несколько заданных мной вопросов ответил односложно и неохотно. В конце концов, я бросил всякие попытки его разговорить и сосредоточился на управлении.