Текст книги "Повесть о том, как не ссорились Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем"

Автор книги: Юрий Нагибин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Даже самые чудовищные пытки, если они повторяются без счета, как-то притупляются – пластичная человеческая натура приспосабливается к ним, тем более что мучениям подвергается не живая и чувствительная плоть, а пустотелая душа, испытывающая, как бы сказать, теоретические муки. Другое дело, что все это однообразно, надоедливо, а главное, смертельно скучно. Ад – пытка скукой, самый близкий образ его угадан, естественно, русским гением, наиболее приближенным к темной сути: деревенская банька с пауками. Но оформлена банька под громадный диснейленд зла. Физические муки нашей пары усугублялись куда худшей болью – тоской друг по другу. Но когда кончались пытки большой процедурной с печами, сковородами, крючьями, пилами, морозильными установками и прочими аттракционами дурного вкуса, они вступали в плотную стихию кругового вихря, сразу находили друг друга и обретали ни с чем не сравнимое счастье, ради которого можно терпеть все остальное.

– Ты слышал последнюю новость? – прокричал Гитлер сквозь завывания ветра. – Германия объединилась. Что я говорил?

– А разве я спорил, любовь моя? – ласково отозвался Сталин.

– У вас тоже хорошие дела – создан нацистский центр.

– Как ты можешь думать о политике, когда мы с тобой? – укорил Сталин. – Опомнись, душенька!

Пристыженный Гитлер взял руку Сталина и потерся о нее носом.

– А у тебя ручки до сих пор кровью пахнут, – умилился он.

– Радость моя!.. Сулико!..

– Хорошо нам с тобой!.. – Но политический зуд не оставлял Гитлера. – Знаешь чертенка третьего круга Чебурашку? Он говорит, что Горбачев повесил у себя в кабинете на Старой площади портрет Полозкова.

– Чепуха, сплетни! – отмахнулся Сталин. – Зачем ему этот мыльный пузырь?

– А чем кончится съезд?

– Ничем, – угрюмо сказал Сталин. – У них все кончается ничем. Импотенты власти! – Глубокое презрение звучало в его тоне. – Неужели тебя волнует эта мелочевка?

– Нет, конечно. Но почему Полозков не назовет свою партию национал-коммунистической? – капризно спросил Гитлер.

– Ты этого хочешь? – Сталин пощекотал ему шею усами. – Я дам указание. А теперь помолчи, балаболка.

Сталин крепче сомкнул объятия и выбросил из головы давно осточертевшие земные дела, которыми он и сейчас должен почему-то заниматься…