Текст книги "Гастарбайтер (СИ)"

Автор книги: Юрий Лисецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

   Три дня в Монако провел вдохновенно. Утро посвятил пляжу, солнца мало, девок мало, вода чудесная, но октябрь и здесь себя проявляет. Плавки домашние, времен юности, мочить не хотелось, ногами в воду зашел, пальцы крючит. День потратил на достопримечательности в сопровождении двух мальчиков в костюмах с оттопыркой кобуры под мышкой, а что – уже могу позволить. Вечером я шел на работу в казино, где уже прослыл недалеким, но очень везучим дилетантом. Я же даже рукава в костюме подтягивал, что бы не заподозрили в мошенничестве, не чужды там и такие способы отъема денег. А карты между рук у меня и так проваливаются, я ж когда их в руках последний раз держал.

   Что сделал, так это положил деньги на счет в филиале Внешторгбанка, и всем с откровенно глупой улыбкой на лице рассказывал о крупном выигрыше в казино. Дали Голдкарт, теперь можно показывать эту картонку и рассуждать, сколько у меня денег на счете, гм, в Монте-Карло. Да нормально! Даже если наедут из налоговой. Можно отдать им ими не заслуженные тридцать процентов, идут они лесом. Но это, когда спросят, тоже ж не дурак.

   Время моего мелкого хулиганства в этой столице лохотронов подходит к концу, появились в поле зрения неприметные личности, излучающие нездоровый интерес в огромной полосе энергодиапазона. Не скрывался, все напоказ, вот такой я тут у вас. Сходил в то же казино в последний раз, сейчас – с игрой по-крупному. При двух своих телохранителях, я начал мысленно подталкивать своих любимых уже шулеров к неадекватным действиям, играя строго на свои карты. Красиво, с моей стороны никакого блефа, а напротив сидящие профессионалы, влетали как дети, и остановились бы, чувствуя подвох, но это был мой последний день хулиганства и три часа до самолета. Денег у них больше не было, они скопились у меня. Вместе с Голдкарт у меня было четыреста тысяч евро с мелочью. Лечу домой. Гм. И поставил половину выигрыша в рулетку на число. Приятно, но больше меня сюда не пустят. А евро стало семь с половиной миллионов.

Пристроиться и обустроиться

   Ну, и есть у меня около семи лимонов евро с хвостиком и лимонов пять рублями от реализации рыжего металла, пора начинать. Прошло пять месяцев с возврата на Землю, а я еще ни за что серьезное и не брался.

   В поле зрения у меня давно находился на примете бывший военный, попавший под сокращение. Встречались у общих знакомых, человек приятный в общении и умный в беседе. Зовут Игорь, 34 года, не женат, не успел. На лице по-моему часть армянской крови, но родословную не расспрашивал. Маленький, спортивный и на комплексе своего маленького роста очень самолюбивый и амбициозный. В контакте честный и обязательный. Родина в лице Вооруженных сил развелась с Игорем вполне полюбовно, но вздохнули они друг от друга при расставании с огромным облегчением. Не вписывался он с детства в тоталитарную систему своей целеустремленной и законно правильной попыткой службы. Его скрупулезное уяснение задачи и четкое следование уставам выводило из себя все командование Зачем оно ему было надо при таком исполнительном и дисциплинированном уме выбирать себе стезю в сапогах блистючих строем?

   Вот мы с Игорьком встретились и обстоятельно поговорили. Немного, всего часа три ушло на стратегию и остальные два месяца на технические вопросы. Стратегия определялась тем, что во всех моих начинаниях впереди предполагался он.

   Нашли к нему в пару ушедшую от возможных репрессий матерую бухгалтершу Варвару Ильиничну. У нее в предыдущей фирме директор убеждал подписывать бумаги, ценой три-четыре года колонии строго режима. Вот она и ушла работать в детский садик за копейки, для отдыха наверное. Выглядела она в своем зачуханном кабинетике как акула на мелководье. Специалисту такого уровня в детсадике скучно, вот мы ей и предложили детсад пока не бросать, но наши бумаги вести аккуратно. Для стимулирования процесса соорудили письмо от заведующей детского сада с просьбой о спонсорской помощи, отремонтировали логово бухгалтера и напихали туда оргтехники. А Варвара Ильинична стала делопроизводителем в конторе Игоря. Есть такая фишка, директор по Уставу может вести бухгалтерскую деятельность сам, что очень помогает при общении в прокуратуре отсутствием очных ставок.

   Игорек пробежался по городу в поиске перспективных кадров от имени возможных меценатов, посетил все городские школы-интернаты и общества инвалидов, включая ветеранов всевозможных конфликтов. Почему-то интуитивно, мне идея набрать персонал из инвалидов импонировала. Текучка кадров и лояльность к фирме, в наше время стала очень актуальным вопросом. Опять же, налоговые льготы.

   Два месяца ушло на оформление документов, счетов и постановок на всевозможные учеты, и у нас родилась вполне легальная некоммерческая контора. Игорь с января месяца директор общества инвалидов "Клуб киборгов". Все морщились от вывески, но мне нравилось. Особенно в свете последующего восстановления инвалидов до здорового образца.

   Себе я задачу поставил сложнее. На окраине города, в окружении добротного бетонного забора, стояли голые ребра с остатками стен, изображающие четыре производственные корпуса какого-то в прошлом перспективного завода. Очень перспективного завода, для нас, но надо было искать хозяина. Методом долбящей капли, ползущей тропой, через череду знакомых, их знакомых, накрытых столов, походов в гости с тортами и прочей закуской, мелких подарков секретаршам и крупных их начальникам, меня вывели на не особо большого чиновника в правительстве города. Чиновник предложил за совсем маленькую мзду содействие бедным инвалидам в аренде помещений остатков завода вместе с прилегающей территорией на срок в 49 лет. Предполагался постепенный выкуп зданий и земли при наличии денег. Зависимость его бонусного вознаграждения находилась в обратной геометрической прогрессии от аренды и выкупа. Пронырливость и алчность на лице, как фотография типичного российского чиновника из неистребимого племени.

   Первый ответ чиновника ошеломил и в процессе попытки разжалобить друг друга, сошлись на пяти процентах отката от суммы сделки. Первоначальный счет начали с 200 миллионов рублей и его принципиальности. С рожи читается возможность уступить в собственном беспределе. Пока пили его чай, сошлись на 100 миллионах рублей и его откате в 5 лимонов. На второй день пили мой коньяк, и сошлись на стоимости территории бывшего завода с остатками зданий под снос, не имеющих практической ценности, в 12 миллионов рублей, по самой верхней ставке, установленной администрацией, что бы без подозрений, но с обязательным нашим правом выкупа. Аренда при такой сумме составляла три миллиона в год, и это было царским подарком, всего за пять миллионов отката купюрами различного достоинства в большом черном целлофановом мешке, привезенному чиновнику прямо в его гараж. Оформление бумаг тянуло время и деньги, но со средины зимы общество инвалидов стало полноправным хозяином всей территории с имеющимися постройками.

   Дома я с увлечением созерцателя чужой жизни, занимался своей инопланетной травкой. Хорошо, кстати, отвлекает от повседневных забот. Пока проводить эксперименты по кормежке не рискнул, все та же глюкоза с паштетом и чуть-чуть кварцевого освещения. За шесть месяцев пятно травы выросло на микроны, видно болеет. Хорошо хоть этот лоскуток с почтовую марку уже радует своим привычным сине-зеленым цветом.

   Фирма в городе N очнулась и пристрастилась самостоятельно приезжать (я тоже выделывался, представителя на три раза проверил, хотя он виден был мне на ладони) ко мне за товаром, оставляя наличные, толковые ребята. В запланированную поездку в Лас Вегас, второй раз за деньгами в казино, я уже больше не рискнул. Да и обходимости такой больше не было, с золота получалось более 750 миллионов полнокровных рублей, не отсвечивая перед публикой. Столько сразу и не надо.

   Игорек, как директор, у меня как учредителя, набрал денег по договору займа и начал строить бюджет. Три миллиона за аренду отдали сразу от греха подальше, три миллиона ушли на приведение в божеский вид половины нижних этажей первого корпуса. Потом тут места не будет и хватать, но пока нам не по карману грандиозные стройки. Тепло, светло, уютно – ну и слава богу. Приобрели две "газельки", выбросили часть сидений и сделали с задней двери откидной пандус для инвалидных колясок. Это позволило возить наших сотрудников из дому прямо в офис.

   Под себя Игорек купил на фирму потрепанную японку, а мне взяли автомобиль в аренду вместе с водителем. Люблю Мерседесы, и не обязательно распальцованные, нормальный 230-й, естественно – черный, тоже смотрится. Немцы делают автомобили прямо для наших дорог и горючки, надежная машина, как не ломай, все равно едет. Бывший хозяин купил свой мерин по случаю, а сейчас расплатиться по долгам не может. При мне мой водила завел тетрадку для записи времени найма и прокатанных нами километров. Я ему под каждой страницей его записей произвожу расчет, отдельно за километры, отдельно за время.

   Изначально штат решили набирать из спинальников, ампутантов и глухонемых. Первых набирали в лабораторию программирования. Офис лаборатории сделали с размахом, но на вычурность и показуху не разменивались. Зато у нас были удобные туалеты со всякими перекладинами для цепляния рук, бесплатный буфет-столовая, тренажерный зал и бассейн. Места на первом этаже достаточно, реставрировали котельную и подвели первую нитку отопления в лабораторию. Ампутанты с опытом боевых действий впихивались по вакансиям сторожей, охранников и прочее, лишь бы были при деле. При наших средствах технической охраны, сторожу нужны только глаза и хоть одна рука.

   Этаж здания огромен, C высокими потолками, в квадратных метрах не мелочились, потолок пришлось делать подвесной. Все-таки, новые светильники в подвесном потолке выглядят красиво. Помимо лаборатории, на этаже получился офис Игоря, и себе кабинет соорудил, по последнему слову так сказать. Сантехника, электрика и прочее, все новое. Хорошо, что наружный водопровод и канализация сохранились, поленились наши граждане из земли выковыривать. Наняли водителей на "газельки", в основном, родственников наших инвалидов.

   Помещение лаборатории получилось светлое, практичное, привезли столы, заказали на десять рабочих мест оргтехники, организовали трехсменную работу, где два рабочих часа выделялось на учебу и работу на тренажерах.

   Но не это было главным, на площадке общества инвалидов я собирался, не просто вербовать народ, а привязывать его к нам сознательной преданностью. При показушном отборе кандидатов, пока Игорь изображал большого начальника, я тихо просчитывал нужных людей, не обязательно классных специалистов и продвинутых компьютерщиков. Отобрали на три смены людей за компьютеры, двенадцать человек для работы в буфете, с десяток людей на охрану, уборку и т.д. Распределили народ в смены по смежной инвалидности, объяснили правила и поставили задачи. Все это дело предполагалось убыточным от начала и до конца, но позволяло подвинуть развитие собственной гвардии и легализовать софт, который написал Модуль. Оплату предложили в рамках требований органов соцобеспечения и наездов налоговой инспекции, но не больше.

   С кандидатами был разговор особый и доверительный. Я в качестве мутного (в своих возможностях) целителя в полуподпольном, абсолютно эксклюзивном порядке, при установке задач по работе в гипнотическом трансе, занимаюсь восстановлением их здоровья. Процесс длительный, но они и на это не рассчитывали. При радостно недоверчивом ожидании чуда на их лицах, стало понятно, что начало этой партии я выиграл. Дальше все пошло проще, в отведенное время положил клиента на кушеточку в комнате отдыха, организовал состояние транса, сбросил информацию в виде куска файла из написанных Модулем программ. Отрабатываю при этом приказы клеточным командным комплексам и направляю их в зону поражения. Скорость восстановления небольшая, поскольку сеанс не более десяти минут и не все клетки идут на команду по регенерации. Много командных клеток за такое время не задействуешь.

   Рабочий компьютерного труда в том же трансе садился за монитор, и не покладая рук тарахтит по клавишам, переводя информацию из клеток в электронные знаки. За это он получает заработную плату, невысокую, но компенсированную соцпакетом и привилегиями фирмы. Я набиваю руку на лечении своих сотрудников и мечтаю выйти со своим целительством на большую дорогу. Пока мои знания не превратятся в умения, не видать мне маститых клиентов и больших гонораров. А не так все складно.

   Вот так и прошел год.

Контактная терапия общим планом

   Все было очень просто, пока я вникал в знания под эгидой Модуля. После расставания все мои амбиции понизились ниже плинтуса. В вольном плавании как-то начинаешь понимать, сколько еще не добрал опыта и знаний. От перезаписи и вписывания информации, с соблюдением гармонии я пока отказался. Способностей Модуля у меня нет, может потом попробую. Основательно занялся первым способом. В голове устоялись принципы работы Модуля над восстановлением моей памяти. Пустые места после дефрагментации в течение часа спонтанно прихлопываются и протягивают отложившийся в памяти процесс жизненного пути с момента рождения и по настоящее время как веревку через кишечник. Впечатление незабываемое.

   Моя новая подвижка заключается в создании резонанса через зону радужки с последующим глубоким воздействием на сосуды сетчатки. Этого вполне достаточно для эффективного управления клетками чужого организма в целях их самоизлечения.

   Вы еще не знаете, что такое растить зоны контакта и как они выглядят. У меня нет анабиозной камеры, но при этом я выращиваю зону контакта. У себя и у клиента. Зона контакта представляет собой разросшееся сосудистое пятно на внутренней стороне предплечья, багровое сочащееся сукровицей мясо. Иначе никак. Вот этим пятном необходимо прижаться к внутренней стороне предплечья пациента и прорастить у него такое сосудистое образование, которое потом соединяется вместе. Это никак не связано с прямым переливанием крови, побойтесь бога. Просто создается буферная зона по прямому взаимодействию клеток в партнерском варианте. Мои командные клетки свою работу начинают прямо с эпителия клиента, для них в принципе зону контакта строить не надо. Эти клетки проходят сквозь эпителий кожи клиента в дерму и потом попадают в кровь. Спокойно, как-будто они там и были изначально. Но, чтобы протаскивать остальные элементы из тела в тело, необходимо владеть большой зоной контакта, с хорошим взаимодействием капилляров, венозных и лимфатических сосудов.

   Зона контакта – это еще и нейрогормональный фильтр. В этой среде чужеродный материал проходит проверку на идентификацию "свой" и "чужой", и получает добро на движение по каналам тела партнера. Одно это действие уже вгоняет клиента в глубокий транс. Установочная программа занимает у меня полчаса, включая рост и удаление зоны контакта. Клиент выпадает в лечебный транс примерно на шесть часов. Если соединять в партнерстве сразу двух клиентов, то они остаются в таком сращенном состоянии на все шесть часов своего беззаботного сна. Мне же зона контакта не к чему. Выяснилось, что проталкивая свою руководящую сущность, можно чужие управляющие клетки направить не на руководство, а на откат опыта пациента в свою пользу. И не только клетки памяти. В организме пациента есть много для меня полезного.

   Например, пациент учил иностранный язык. Я беру его навыки изучения, по паре капель от изучаемого часа, и в результате я знаю иностранный язык и углубляюсь в новую науку. Таким образом, я могу изучать боевое искусство, любые полезные навыки и перенимать чужой опыт. Навыки откладываются на клеточном уровне, я записываю их себе на свободное место. Что я теряю в процессе дополнительного обучения? Лишние нейроны, которые меняю на нейроны пациента. Соразмерность несчитанная.

   Возврат из состояния лечебной программы выглядит как результат глубокого гипноза (да мне не жалко, если так думают) и сопровождается яркой памятью давнего прошлого, дословным цитированием диалогов, стихов и выдержек из школьных и студенческих учебников. Помимо этого, пациенты пребывают в солнечном, позитивном настроении, что меня особо радует!

   Очищенная даже на малость память вкупе с посвежевшим мозгом воспринимают новую информацию как в детстве, легко, просто на лету. На лечебную десятиминутную программу расходуется 600 моих нейронов. Это подарок от Модуля конкретно для меня. Я так не могу, для клиента расход нейронов получается в 10 раз больше. Еще добавляется большой расход в работе жировых клеток, поскольку процесс восстановления очень энергоемкий. Я в анабиозе Модуля подобных напрягов просто не замечал. А теперь каждый раз себя, словно батарейку, приходится самостоятельно заряжать и восстанавливать для дальнейшего общения с клиентами.

   Сеанс контактной терапии становится полноценным, если его заряжать на тридцать минут, после него часов на пять-шесть наступает состояние глубокого транса с четырехкратным усилением обменных процессов. Организм переключается на бешеный метаболизм. Дыхание учащается до всхлипов собаки после бега, температура тела повышается до 45 градусов (которая при таком метаболизме абсолютно нормальна). Как результат – повышенная потливость и прочие выделения самоочищающегося организма. Расход жидкости при таком процессе огромен. Вот и задача для полноценного сеанса – как за время шестичасового транса этот организм обслужить, отпоить, держа при этом утку у нижних плеч пациента. Не следует забывать, что пациента надо перед сеансом гипервитаминизировать, и после сеанса вымыть и вытерпеть запахи из туалета, поскольку чистка идет полным ходом и сопровождается непереносимыми ароматами. Сами пациенты иногда не выдерживают, и их начинает тошнить от собственного запаха.

   С моими подопечными при кодировке в десять минут, пять из которых уходит на рабочую запись части файла для последующего написания на компьютере, таких конфузов не было, температурка появлялась, лечебный транс был в течение часа, производственный длился два остальных часа. Конечно, выходя из транса, они тоже не знали куда бежать, за едой и водой или сразу в туалет, но потом наловчились.

   Пока продвигал свое целительство маленькими шажками и попутно отрабатывал познание себя, открывал и тренировал внутренне зрение на все процессы в организме на органном, клеточном, а в некоторых случаях и на молекулярном уровне. Увлекательное, надо сказать, занятие – управление собственными процессами. Жаль только, что чрезмерно утомительное, и дает массу дополнительных расходов собственных ресурсов.

   Я, так же как и мои пациенты, метался между буфетом и туалетом. Игорек на пополнение этих функциональных подразделений фирмы моих денег не жалел. Как хорошо было в Модуле заниматься лечением в анабиозной камере – как в утробе матери, и ни одного побочного эффекта. Пока работяги писали программные пакеты, а я экспериментировал по малости над ними, пятеро из тридцати шести человек, восстановились внезапно и очень ощутимо для окружающих. Один из глухонемых замычал прямо на рабочем месте, чтобы не орали, а то слух режет. Трое начали кое-какие звуки улавливать своими ушами и невнятно говорить.

   Кроме того, встал с кресла на ноги один спинальник. Этот персонаж цвел своим новым счастьем как орхидея на подоконнике посреди зимы, с ощущением, что в офис заглянуло солнце. После травмы позвоночника, полученной еще в детстве, он и не мечтал больше встать на ноги, а тут еще и ходить научился! Сколько не просили его помалкивать о результатах, слух пошел впереди быстрее ветра. Игорька начали обхаживать разные личности на предмет устройства на работу, а меня обступили с большущими просьбами разного диапазона, начиная от подкупа и заканчивая открытыми угрозами. Я разводил руками и убеждал, что получилось случайно. Мне, конечно, не верили. В общем, консенсуса не получилось, я спрятался, Игорек спрятался, а бухгалтерша – отдувалась за всех. Надо выяснить минздравовскую стоимость лечения спинального больного до полного выздоровления, а то ощущение, что я один за всю больницу работаю.

   О самом интересном забыл рассказать: я свой же заказ на софт фирме оплачиваю по прейскуранту из собственного кармана, говорю, что дело сразу убыточным было. Но после этого становлюсь собственником запатентованных основополагающих компьютерных программ нового поколения, написанных гениальными русскими инвалидами в одном провинциальном городке. Так все-таки лучше и безопаснее считаться предприимчивым, нежели – гениальным.

   Вот примерно таким путем на планете Земля, на евразийском континенте, в гордой и наполненной, словно чаша до краев, непризнанными гениями стране Россия появились программы "Test master", "Universal System" и язык программирования "Golem".

   При помощи первой программки можно было перекалибровать любой патефон с чипом на троичный код. Все просто, вводился "-1", "0" и "+1". Не надо говорить, что так не бывает, упирая аргументами на плохую пропускную способность транзисторов. У нас получилось. Чип от китайских часов становился далеко продвинутым интеллектуалом. Операционная система по факту была псевдоинтеллектуальная, но со способностью самообучения, с возможностью ведения многих операций одновременно без перекаливания камней, и позволяла компилировать в себя любой софт. На винте это выглядело сплошным однородным массивом, где только система знала, что где находится. Я уже не говорю о том, что установленные системы потом сами находят друг друга и дружат в общей виртуальной сети. Иногда случается, что без ведома хозяина.

   Ну а язык программирования был просто шедевром человеческой мысли. Он не нуждался в костылях, тупом и длительном вникании в процесс, сам исправлял косяки автора и имел привлекательный и дружелюбный интерфейс. В общем, загляденье!

Лечение и учение

   Прошедшие слухи о результатах целительства были не совсем вредны, реклама тоже нужна. Опять, выйдя на нужных людей, остается лишь взять их родственника-инвалида и вылечить, даже денежку за это получить. И ты решаешь быстро и результативно какой-то вопрос, на решение которого в других случаях требуются годы. Цена установилась в сумме триста тысяч за один сеанс. Все-таки, помимо лечения и восстановления, я омолаживаю человека на пять с половиной месяцев за сеанс. А сколько должно стоить пол года продленной жизни? Предполагается, что восстановление и совершенствование потребует от пациента большого перерасхода нейронов, и предполагается что нейронов можно задействовать вплоть до одного миллиарда.

   Но это все теоретические рассуждения. Необходимо иметь научное подтверждение, наработать приличный опыт успешного лечения и восстановления. Для полнокровного развития идеи я вышел через знакомых на кафедру психиатрии местной медицинской академии и познакомился с главным врачом психиатрической больницы, благо, что все в одном месте. Результатов с первого знакомства не получил, но успел расписать им в цветах и красках перспективу. Сказать, что приняли мои рассуждения настороженно, это значит ничего не сказать. Пришлось уламывать, отдавая за бесплатно большую часть новых начинаний. Профессор, таким образом, получил темы для научной работы, а я числился при нем лаборантом, а главный имел возможность единолично распоряжаться направлением к нам больных и страждущих.

   После длительных раздумий и совещаний на троих, мы пришли к следующему решению. Главный врач выделяет под научную работу профессора помещение и обзывает его "отделением психологической реабилитации". Профессор столбит тему "Психобиологическое воздействие на эмоционально-соматическую сферу организма пациента в различных психических и физиологических состояниях". Помещение не ахти конечно досталось, подогнали нам старое деревянное здание бывшей аптеки с обратной стороны хозяйственного двора больницы. И на том спасибо. Хорошо хоть крыша не протекает, в наличии водопровод и канализация, батареи парового отопления. Я сразу взял на себя ремонт внешний и внутренний ремонт здания, комплектование мебелью, оборудованием и оргтехникой, элементарными предметами уюта.

   Главный пополнил штат персоналом. Главным критерием отбора людей служила возможность передать часть знаний другому человеку. Учитывая побочные эффекты в виде омоложения, персонал набирался соответствующий. Долго работать целителем не сможет никто, поскольку контактный терапевт по факту продает свои прожитые годы и часть интеллекта за деньги. Вот и набирали всех дряхлых стариков, активных пенсионеров, бывших докторов из числа родственников и знакомых главного и профессора. У них самих отцы были врачами и с легкостью согласились пойти в санитары и медсестры. 85-тилетний санитар с трясущимися пальцами и склерозом – это, конечно, не лучшее зрелище, но я обещал в скором времени все уладить.

   Мне самому было интересно попробовать сделать кого-то еще с таким же набором навыков, как у себя. Самому заниматься этим на полную катушку означало помолодеть лет на тридцать, а то и сорок. Лишнего внимания обращать на себя не хотелось. Или заранее искать возможность сделать новый легальный до невозможности паспорт и начинать жизнь заново под другой фамилией. А старикан в 85-90 лет, если и помолодеет лет на тридцать, спишут в крайнем случае на улучшение психического и психологического здоровья, увеличение объема эндорфинов, а морщины останутся на прежнем месте.

   Энергию, которая расходовалась на проведение сеанса, тянул из себя или беззастенчиво забирал у пациента. Однако это был перевод энергии из количественного состояния в качественное. Компенсировался он поеданием "солнечных" продуктов вроде апельсин, яблок, петрушки и сладкого перца, в неуемных количествах. С другой стороны, улучшение состояния давало эффект омоложения, пациенты начинали вести более яркую жизнь и более не продолжали волочить свое существование с целью прожить подольше в человеческих болезнях и страданиях. Если длительность жизни моих пациентов кардинально не менялась, то уж точно заметно менялось ее качество и, если хотите, ее ширина и глубина.

   Следуя математической теории человек может прожить 250 лет, если считать время замены клеток тела. Хотя некоторые ученые предполагают возможность гораздо более длительного срока. В природе клетка может делиться без ущерба пятьдесят раз и жить порядка четырех-пяти лет. Видовая продолжительность жизни человека – 120 лет. Родовая продолжительность можно выяснить по средней продолжительности жизни наших бабушек и дедушек, а также по причине их кончины. Человек практически с самого рождения пытается укоротить свой век. Жизнь у нас сокращается, как это не странно, за счет расходования клеток мозга. Вот там и есть основное ограничение. Клетки мозга не успевают к концу жизни за управлением всех процессов, не могут за всем уследить, поскольку человек склонен неосознанно перегружать свой организм совершенно ненужными вещами. Вылезает это нарушением функции какого-то органа или системы в целом. И тогда патологоанатом пишет всякую фигню в свидетельстве о смерти, а вслух рассказывает об изношенности организма. Маразм, в общем.

   И еще один важный момент – все эти придуманные мной процедурки над пациентом проводить бесконечное количество раз категорически нельзя. Природу ведь не обманешь, смерть все равно рано или поздно неминуемо заявит о себе, но уйти из жизни в виде конфуза более предпочтительнее, чем заканчивать свое существование старой развалиной или растением на больничной койке, в мольбах об эвтаназии.

   Предлагаемая процедура позволяла менять месяцы жизни безнадежных психических больных на ум стариков. Все при этом оставались довольны. Убогий на голову клиент за деньги терял собственные нейроны, передавал собственные клетки тела для замены дряхлых и немощных в старческом организме. Клетки направлялись в органы, кровь и другие материи. В обратную сторону часть клеток мозга старика восполняла нарушенную логику больного мозга реципиента, и прописывала на поврежденных участках свою здоровую память, логику и опыт. Мозг компилировал доставленную клетками информацию, получался качественный эрзац с повышением интеллекта на целый порядок.

   Объясню подробнее. Есть человек, которому шестьдесят или не дай бог, восемьдесят лет. Его ресурс родовой продолжительности, а это средняя продолжительность жизни его предков, рассчитывался, к примеру, до девяносто шести лет. Но своими поступками и образом жизни он личную продолжительность подсократил, и в настоящем времени находится на последнем издыхании. Вариант первый: в процессе сеанса он расходует на восстановление свои собственные клетки памяти и все остатки жизненной энергии в организме. Теряя с клетками память о прожитой жизни, он восстанавливает и укрепляет поврежденные клетки органов и систем. Но в конце сеанса он будет в состоянии кахексии, что первое откажет в таком состоянии, никто не знает. Значит, сеанс такому человеку необходимо делать осторожно, в урезанном виде с длительным по срокам лечением. Тем не менее, год прожитой жизни получается разменять на месяц не прожитой. Если имеются деньги, то клиент теряет клетки памяти только на руководство процессом, получая для восстановления взамен информацию из клеток тела другого человека.

   Рассматриваем человека с проблемами мозга, начиная с болезни Дауна, заканчивая растительным существованием после травмы. Таким больным необходимо внедрить заместительную память, и то не обязательно память всей жизни. Где-то потерялась логическая цепочка, и мозг в результате находится в спячке. С моей помощью дается команда исполнительным клеткам реципиента на перенос здоровых соматических клеток, включая накопленный ресурс, в тело клиента. Клетки реципиента заменяют изношенные, а у реципиента в памяти появляется донорская цепочка логических воспоминаний и опыта. Сделать подобный протез в памяти проще простого, мозг потом сам себе объясняет несуразности.

   Но у такого человека может попросту не быть денег. Вот на выручку приходит третий вариант. Делясь своими клетками тела с человеком, который заплатил за лечение, пациент получает замещение клетками памяти, но по факту тратит ресурс непрожитых лет, расходует энергию из будущего, образуя там своеобразную яму. Восстановление вполне удовлетворительное. В остатке кому как повезет с точки зрения скорости восстановительных процессов. Получается, что один человек тратит деньги на собственное совершенство, а другой – бесплатно тратит свой жизненный ресурс, получая взамен здоровую голову. Если платят оба, то клетки расходуются равномерно.