Текст книги "Богиня ex machina"

Автор книги: Юрий Леж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– С академиком придется разбираться. В первый день, конечно, ничего не получится, у него, как я понимаю, официальная программа, визиты в мэрию, в университет, к друзьям детства. А вот вечером, попозже, когда вся официальная часть закончится, надо…

– Не надо, – перебил контрразведчика звонкий женский голос. – Не надо вечером разбираться с академиком. Да и вообще – просто не надо.

На пороге кабинета стояла, уперев ладони в бедра, миниатюрная блондиночка с копной тщательно взлохмаченных платиновых волос, невероятным для мужчин образом балансируя на фантастических четырехвершковых каблуках, одетая в скромные черные брючки, выразительно облегающие её соблазнительные выпуклости и короткую черную кожанку. Под распахнутой курткой, поверх белой футболочки, на груди блондинки матово светился большой, белого металла, медальон со странным и видимым даже издалека рисунком средневековой крепости и верхового воина-рыцаря подле нее. Позади блондинки, невероятным образом исхитрившейся незаметно войти в кабинет начальника полиции во время разговора с Рихардом Хольмом, маячили двое – худощавый, тусклый в серо-зеленом помятом костюме и приметных очках в золотой оправе и мощный, поперек себя шире, но невысокий, абсолютно лысый, в бесформенном буром свитере.

12

Кажется, даже у капитана Особого отдела слегка приоткрылся рот от удивления, что уж тут говорить о провинциальном начальнике полиции, впервые в жизни живьем, даже еще в двух шагах от себя, в собственном кабинете увидевшем Нику. И пока оба правоохранителя приходили в себя, блондинка, изящно цокая каблучками – и как такое получается на затертом казенном линолеуме? – подошла поближе к столу, пропуская в глубину небольшого кабинета своих сопровождающих.

«А ведь при нас она такого себе не позволяет, – удивленно подумал Купер, отступая от входа в сторону окна. – Ведет себя просто, естественно, как с друзьями…» Брызжущая вокруг себя ослепительным фейерверком соблазнительнейшей эротичности блондинка легко превращала светлый весенний день в мрачные осенние сумерки, среди которых только она и выглядела единственным ярким пятном.

– Госпожа Ника!

После нескольких секунд паузы капитан Хольм следом за комиссаром Тароном поднялся с места, демонстрируя свое светское воспитание и отношение к женщинам в целом и посетившей их совещание красотке – в отдельности.

– Мы… э-э-э-э… очень рады вас видеть в нашем городе… – с трудом нашел хоть какие-то слова начальник полиции, в голове которого в этот момент чудовищным образом перемешались мальчишка наркоторговец, академик и лауреат Пильман, рыжая валькирия Милка, собственная племянница, столичный викинг, привезший к ним в провинциальный городок море проблем, и ослепительная даже в простеньком дорожном наряде Ника.

– Да ладно, рады они, – фыркнула блондинка, бесцеремонно усаживаясь верхом на стул и обнимая его спинку руками. – Понятно, вы, господин комиссар, нисколько не рады и думаете только об одном – откуда же свалилась эта… х-м-м… белобрысая проблема на вашу бедную голову…

Ника лучезарно улыбнулась окончательно растерявшемуся от её откровенного цинизма Тарону.

– А я – рада, серьезно, – пискнула от дверей не удержавшаяся на своем месте Эмилия.

– Спасибо, – совершенно серьезно, повернувшись на голос всем телом, поблагодарила блондинка секретаршу. – Иногда приятно почувствовать, что для кого-то ты не лишний… даже в таких обстоятельствах.

– Теперь немного о делах, господа, – привлек внимание к себе без приглашения занявший третий, последний из имеющихся в кабинете стульев Мишель. – Если кому это интересно, то я поверенный в делах, бухгалтер, нотариус и агент госпожи Ники. И у меня есть к вам ряд вопросов.

Только сейчас окончательно и бесповоротно поверивший в присутствие в кабинете провинциального начальника полиции столичной звезды, её поверенного и какого-то неизвестного третьего мужчины, капитан Особого отдела, скромно и ошалело молчавший до сих пор, попытался взять инициативу в свои руки и понять – для чего, собственно, все эти люди собрались здесь в такой не подходящий момент, и какое отношение они имеют к академику Пильману и заданию самого особиста?

– А вы не могли бы… – начал, было, контрразведчик, но Мишель не дал ему окончить фразу, продолжив свою так, будто никто ничего и не говорил.

– Первый вопрос: что вы успели узнать про Вилля и его бункер?

– А почему мы должны отчитываться неизвестно перед кем? – все-таки не сдержал столичный и департаментский гонор капитан Хольм, видимо, бессонная ночь, не совсем удачная акция и малоинформативный, но многочасовой допрос задержанного сказались – контрразведчик потерял выдержку и не смог сразу сообразить, что речь идет о каком-то новом персонаже этого дела.

– Как это неизвестно? – нарочито удивилась Ника, наивно улыбаясь почему-то не Хольму, а начальнику городской полиции. – Мишель вам уже представился; вон, у окна, Купер стоит, ну, а меня разве кто-то не знает?..

Попавший промеж двух огней комиссар, едва ли не впервые в своей сознательной жизни, совершенно растерялся. Какими полномочиями располагает имперская эротическая звезда и её непонятные помощники, Тарон не мог даже предположить, но судя по вопросу Мишеля, поданному, как первый, информацией о происходящем они владели едва ли не в большей степени, чем сам начальник полиции. В тоже время идти на открытую конфронтацию с Особым отделом Департамента Безопасности, признав право задавать такие вопросы за нежданными визитерами, в здравом уме не стал бы ни один государственный служащий, не заручившись предварительно поддержкой всего Имперского Совета, да и – много раз перед этим подумал бы. «Ох, и отмолчаться сейчас просто не получится, – с тоской подумал Тарон, горько пожалев, что служебное рвение вытолкнуло его из дома после ночной акции так рано, мог бы и до вечера в постели проваляться, никто слова бы не сказал. – Хоть бы капитан поактивнее вмешался, поспорил, да или просто поговорил с ними…»

Но вмешалась неожиданно Эмилия, видимо, тонко прочувствовав состояние дяди.

– А что там особенного знать-то про Вилля? – небрежно пожала плечами девчушка, старательно сдерживая внутреннюю гордость за добытые ею сведения, которыми заинтересовались такие гости. – До сих пор, небось, перепихивается в этой кочегарке с Милкой, если, конечно, за вином не пошли… ну, а может, уже и выбрались оттуда, кто ж их знает?

– Что за Вилля? Почему вы знаете, где скрывается Макоева, и ничего не сообщили мне? – вмешался столичный викинг, резко поворачиваясь к секретарше.

– Капитан, вопрос о незаконном применении биоморфных препаратов неизвестного происхождения в настоящий момент вышел за пределы вашей компетенции, – сухим, нотариальным голосом пояснил Мишель, одергивая особиста. – Если с вами еще не связывался курирующий заместитель Директора Департамента, то вы можете проявить инициативу и позвонить ему самостоятельно.

Рихард Хольм явственно передернул плечами – вот так нагло, но вместе с тем равнодушно и отстраненно с ним до сих пор никто не разговаривал, разве что – совсем уж в ранней юности. Но все же ссылка на заместителя Директора, одну из ключевых, несменяемых уже больше четверти века, фигур в Департаменте, свое действие возымела, при этом особист ни на мгновение не допустил мысли о блефе со стороны поверенного – шутить с Департаментом среди имперских граждан было делом немыслимым. Но при этом самолюбие контрразведчика было задето самым что ни на есть изощренным способом – отстранением от дела через третьих лиц, до поры, до времени в этом деле не участвующих и, как могло показаться, слетевшихся «на сладенькое».

– Мне выйти отсюда вон? – холодно и оскорблено поинтересовался капитан.

– Вот что мне всегда не нравится в мужчинах, – философски, будто размышляя вслух, сказала Ника, обращаясь к так и застрявшей в дверях Эмилии. – По любому поводу начинают меряться… ну, сама знаешь чем…

Девчушка в ответ как-то совсем уж несолидно и несообразно моменту захихикала, невольно разрушая ледяной панцирь недоверия и неприязни, сковавший собравшихся в кабинете мужчин.

– Милка? Барменша у Пальчевского? Исчезла этой ночью? – переспросил Мишель, кажется, в доли секунды совершенно забыв о демарше особиста и собственных словах.

– Она не просто исчезла, – решился вступить в разговор на стороне вновь прибывших комиссар Тарон и коротко, в стиле рапорта высокому начальству, перечислил случившиеся ночью «подвиги» Макоевой, её связь с задержанным и знакомство с Виллей.

– Твоя подружка? – догадавшись о главном источнике информации по Милке, обратилась блондинка к Эмилии так, будто в кабинете они находились одни, а вместо слов поверенного, капитана Хольма и дядюшки Феликса прослушали занимательную радиопередачу.

– Вместе учились, ну, и потом… – чуть замялась девчушка, ища подходящие слова. – Город у нас маленький, живем, как бы, все вместе…

– Кроме внешности, в чем она еще изменилась за последнее время? – подал, наконец, голос единственный до сих пор «великий немой» в кабинете – Купер.

– Озабоченная очень стала, – чуть подумав, сообщила Эмилия, понимая, что, кроме нее, на этот вопрос достоверно не сможет ответить никто. – Ну, при мне во всяком случае… хотя, в разговорах этого не замечалось особо, просто не могла на мальчишек равнодушно смотреть, вот… ну, и еще… неутомимая… не в этом смысле, я последнее время вместе с ней ничего такого, а вот после работы – будто и не на ногах весь день провела, да еще и пить стала… как сказать, не то, чтобы больше, но раньше заметно косела со стакана портвейна, а сейчас…

– Понятно, – кивнул Купер и снова замолк, пожав плечами под пристальным взглядом Ники, мол, клиническая картина ясная, но стоит ли делиться выводами при посторонних?

– Могли бы и самостоятельно принять меры к задержанию Макоевой и нового фигуранта, – обращаясь к комиссару, попробовал, было, вернуть утраченные позиции капитан Хольм, сообразивший, что, несмотря на номинальное отстранение от дела, никто не собирается изгонять его из помещения.

– А вы готовы были за пару часов подогнать их столицы отряд осназа из вашего Департамента? – сердито огрызнулся полицейский. – Сами же ночью видели, чего стоят мои люди… а говорите – самостоятельно…

– Не переживайте так, – искренне посоветовал Тарону Мишель. – Вытащим мы Милку с Виллей из котельной, разве это так трудно? Но они совсем не главные в этом деле, хотя за пареньком длинный хвост всяческих неприятных историй тянется.

– Вытащите? Из бункера? – не поверил комиссар, пристальнее вглядываясь в субтильную фигурку и золотистую, франтоватую оправу очков поверенного.

Ника, заметив взгляд полицейского, презрительно фыркнула, но рассказывать присутствующим, на что способны Серые Тени, не стала, а поинтересовалась у Эмилии:

– Из тех девчонок, что работают в гостинице Пальчевского, кто еще с вами компанию крутил?

– Да все мы вместе… говорю же, город, как платок носовой, куда не пойди – всё те же люди, – пояснила уже вполне освоившаяся в такой странной компании рыжеволосая девчушка. – Только я на всякие опыты над собой никогда не соглашалась, а потом уж и предлагать перестали, ну, а другие… как Милку кололи чем-то, я сама видела, ну, еще пару-тройку раз – шприцы, ампулы эти без маркировки, но это уже с другими… а что за это им будет?..

– Им-то? – хмыкнула Ника, состроив прелестную гримаску. – Талонов на распродажу точно не будет, придется жить такими, как получились после этого… А вот с теми, кто тут эксперименты затеял, хочется разобраться…

– Кстати, мальчишку этого, задержанного, не отдавайте местным, – то ли посоветовал, то ли распорядился Мишель, адресуя свои слова особисту. – Думаю, через пару-тройку дней Департамент его к себе заберет, не надо, чтобы лишние уши слышали про академика, биохимию и всякие прочие подробности. Тем более, что наркотики этот парень получал через анархистов и им же передавал кое-что из биоморфных препаратов.

Капитан Хольм ощутимо дернулся на стуле, порываясь бежать из кабинета к телефону спецсвязи, установленному, как положено, в изолированной комнате со входом и выходом под расписку. Но, спохватившись, немного расслабился, ведь если поверенному известно о таких подробностях дела, то, скорее всего, об этом знают и в руководстве Департамента, но, очевидно, знают не так давно, иначе особиста не послали бы в этот городок с подобным заданием.

– Мне кажется, мы отвлеклись, – подал голос от окна Купер. – Зачистку остатков метаморфных препаратов вы проведете и без меня, это не такая уж проблема, принципиально важно – закрыть источник поступления, а точка доступа, как я понял, одна – этот академик и лауреат.

– Хорошо, что есть человек, способный подвести черту под нашими разговорами, – удовлетворенно хмыкнула Ника, выпрямляясь и чуть распахивая полы курточки, чтобы продемонстрировать еще раз присутствующим знак планетарного Инспектора, впрочем, подлинное назначение медальона на шее блондинки знали лишь приехавшие с ней в городок друзья. – Мишель, тебе на роду написано съездить еще раз в университет и привести оттуда эту сладкую парочку – Вилля и Милку.

Поверенный в делах коротко кивнул и поднялся на ноги, сопровождаемый недоверчиво восторженными взглядами комиссара, контрразведчика и, особенно, рыжей Эмилии.

– Купер, прихвати-ка ты эту обаятельную девушку, – блондинка кивнула на застывшую в дверях секретаршу. – И вместе с ней побеседуйте с её гостиничными знакомыми… знаешь, хоть ты, кажется, и уверен, но проверить, как и чем их на самом деле потчевали, все-таки надо.

Неожиданно удостоенная такого внимания, девчушка зарделась от удовольствия, но все же бросила короткий быстрый взгляд на дядю – не будет ли её участие в таких разговорах с бывшими одноклассницами чем-то незаконным, бросающим тень на начальника полиции. Но комиссар лишь кивнул в знак согласия, и радостная Эмилия выпорхнула в приемную – подкрасить губки, провести пару раз расческой по пышной шевелюре, посмотреться в зеркальце, ну, и прихватить из ящика стола полицейское удостоверение, так, на всякий случай. В том, что никто из девчонок, нынче занятых в сфере обслуживания, а пару лет назад сидевших с ней в одной классной комнате на уроках, не откажется поговорить по душам даже без официального документа, секретарша полицейского начальника не сомневалась, отношения в провинциальном городке между людьми, тем более, молодыми, сильно отличались от столичных… и кое в чем – в лучшую сторону, частенько позволяя обойтись без лишнего формализма и бюрократии.

– Ты не дуйся, капитан, – попросила Ника, простецки пересаживаясь со стула на стол, подобрав под себя одну ногу и залихватски помахивая другой. – Подумаешь, отодвинули от этих биоморфов, так это, может, и к лучшему для тебя? меньше знаешь – спокойней спишь… Тем более, что дело-то еще не закрыто, и с академиком еще ничего конкретно не решено.

– Не решено? – вопросительно приподнял бровь контрразведчик. – Не надо вечером разбираться с академиком – ваши же слова?

– Мои, конечно, – не стала спорить блондинка, не переставая улыбаться. – Только имелось же ввиду немного другое: не надо вам с комиссаром разбираться самим, мы разберемся, а потом сдадим тебе академика тепленьким…

– То есть? – совершенно ничего не понял из слов планетарного Инспектора особист.

– Есть грань, за которую вам с комиссаром пути нет, – теперь уже серьезно ответила Ника. – посмотрите на мой медальон, оба…

Только теперь, внимательно приглядевшись к изящной женской, казалось, безделушке, и полицейский, и капитан Хольм увидели, что лицо всадника в средневековых латах абсолютно идентично лицу их собеседницы, а руках его – или теперь уже её? – зажат небольшой, странного вида пульт.

– Вам интересно узнать – что это, почему, зачем? – хитренько улыбнувшись спросила блондинка и сама же ответила: – А – нельзя… только потому, что эта информация выходит за пределы вашей компетенции… Умно сказала? Ну, да так вам и надо, если автоматически смотрите на блондинок, как на забавных домашних зверушек…

Почувствовав, что общее напряжение и у контрразведчика, и у начальника полиции города изрядно спало, замещенное любопытством и желанием проникнуть в неожиданную тайну иридиевого медальона, Ника расхулиганилась и уселась на столе по-турецки, подтянув под себя и вторую ногу.

– Ну, ладно, будем считать, что я вас уговорила не обижаться, а заодно и принесла извинения за несколько резкое начало нашей встречи, договорились? – попросила блондинка, с прежней хитринкой заглядывая в глаза сидящих перед ней мужчин.

Чтобы только что она сама не говорила об их отношении к женщинам вообще и блондинкам в частности, Ника понимала, что слегка лукавит в такой поверхностной характеристике своих собеседников.

– Давайте теперь все-таки порешаем, что же делать с нашим любезным академиком? – вновь предложила блондинка. – Его, кстати, кто-нибудь живьем видел? Общался? А то мне в этой жизни как-то было не до лауреатов крупповской премии по биохимии…

13

Спустя несколько часов, когда синие и прозрачные весенние сумерки окутали город сказочной пеленой, создавая абсолютно ни на что не похожую атмосферу умиротворения, тишины и провинциального покоя, в полулюксе гостиницы Пальчевского, на узком неудобном диванчике, уже начиная волноваться, хоть и понимая, что лично она ничего не сможет поделать в любом случае, валялась полуобнаженная Ника, для приличия – мало ли кто войдет без приглашения, и без того городок, под внешним пологом тишины и покоя, кипит ключом – одетая в золотистые, узкие и короткие шорты, облегающие её тело, как вторая кожа. Чтобы хоть как-то успокоиться в ожидании застрявшего в университетском, мифическом и мистическом бункере Мишеля, блондинка листала непонятно откуда взявшийся в провинциальном гостиничном номере свежий научный журнал, посвященный в основном проблемам развития химической и биохимической отраслей в Империи. Часть статей среди фотографий газгольдеров, рефракционных колон и лабораторных пробирок под газовыми настольными горелками была прямо или косвенно посвящена академику Пильману, а одна даже принадлежала его перу, и блондинка, с трудом продираясь через умные слова об углеводородных радикалах, замене цепочек рибонуклеиновых кислот, исследовании свойств сложных протеинов, пыталась понять из текста, что же за человек – этот академик, причинивший столько беспокойства не только обязанным по должности беспокоиться капитану Особого отдела Департамента Безопасности, планетарному Инспектору и звездному поисковику, но и простым полицейским, студентам и обыкновенным девчонкам из провинции.

В маленькой столовой изредка погромыхивал посудой Купер, за время опроса коридорных и горничных при активном участии рыжей племянницы местного начальника полиции ставший совсем своим среди обслуживающего персонала гостиницы, нахально понабравший продуктов в кухне гостиничного ресторана и сейчас готовящийся поразить и Нику, и отсутствующего пока Мишеля своими, внезапно на этой планете открывшимися, кулинарными талантами.

Когда извертевшейся на диванчике блондинке уже окончательно захотелось пренебречь всеми договоренностями, плюнуть на условности и обязательства, вскочить и, прихватив с собой Купера, помчаться к университетскому городу, чтобы лично вывернуть тот наизнанку, дверь номера бесшумно распахнулась – так умел входить только поверенный в делах, но в этот раз он был не один, по-джентльменски пропустив первой даму, закутанную до пояса в некий плотный, непроницаемо черный мешок. Ниже пояса нежданная гостья была одета в пеструю, цыганского фасона, изрядно помятую, а местами и порванную юбку, в прорехах которой мелькали вполне себе эротичные, но, по мнению Ники, совершенно не к месту использованные чулки.

– Мы заждались, – как бы, небрежно, может быть, даже с легким укором в голосе, сказала блондинка, внимательно оглядывая изрядно пострадавший костюм Мишеля и моментально приметив отсутствующие очки и распущенный галстук.

– Ника, не стоило так волноваться, – мягко ответил поверенный, подталкивая и усаживая в кресло ничего не видящую пленницу. – Во-первых, этот бункер-котельная и сам по себе размером почти в половину нашей гостиницы – эх, не экономили раньше место при строительстве даже вспомогательных объектов – ну, а кроме того, под зданием, оказывается, имеет место быть интереснейшая карстовая пещера… ну, может и не карстовая, тут я небольшой специалист, но повозиться, сначала гоняясь за этой бешеной парочкой, а потом осматривая место действия повнимательнее, пришлось…

В процессе своего рассказа Мишель бесцеремонно задрал подол длинной юбки и ловко пристегнул наручниками к ножкам кресла стройненькие ножки приведенной невольницы, использовав для каждой из них по паре обычных наручников, как импровизированных кандалов.

– А где же второй? – поинтересовался оторвавшийся на звук голосов от кулинарного священнодействия инопланетник.

– Мальчишку, хотя, какой он мальчишка, вполне себе взрослый мужик, я сдал полицейским, пришлось заехать в управление, – продолжил рассказ поверенный, выгребая из своей дорожной сумки свежую рубашку, спортивного покроя курточку все того же любимого им цвета «фельдграу» и нижнее белье. – И там пришлось задержаться, пока оформляли бумаги, созванивались с комиссаром – принимать или нет, докладывали особисту… бюрократия в полной красе.

– А её не взяли? – кивнула на замершую в кресле пленницу Ника.

– Сам не отдал, – засмеялся Мишель, откладывая в сторонку найденные в сумке вещи, видимо, до переодевания он мечтал попасть в душ. – Если её оставить полицейским, то всякое может случиться. Например, к утру всё управление окажется затраханным насмерть, а Милка Макоева – это она – загадочно исчезнет, вылетев через зарешеченное окно.

– А нас она не тронет? – поддержав иронию поверенного, поинтересовалась блондинка.

– При мне – вряд ли, хотя осторожность соблюдать я бы все-таки рекомендовал, – уже серьезно ответил Мишель, включая маленький настенный светильник, в номере уже стало совсем темно. – А теперь – знакомьтесь, а я пока схожу в душ.

И он одним движением сдернул с головы прикованной девушки черный мешок, после чего прихватил свои вещи и как-то нарочито бодро отправился в ванную.

Взъерошенные темно-рыжие волосы, прищуренные злые глаза, едва прикрывающий красивую грудь изодранный коротенький свитерок, зловеще лиловеющий синяк на обнаженном плече и кровавая ссадина в половину левого виска – если бы не еще одна пара наручников на запястьях и у локтей, крепко держащая за спиной руки девушки, впору было бы испуганно отшатнуться от нее.

– Н-да, та еще… валькирия, – покачала головой Ника, в глубине души жалеющая Милку, вовсе не по своей воле впутавшуюся во всю эту историю. – Я, конечно, понимаю, что тебя никто не предупреждал, но… оказывать сопротивление Серой Тени – в чем-то равноценно изощренному самоубийству, знаешь, эти ребята совершенно не умеют брать пленных…

– Это он? – коротко кивнула в сторону ванной, откуда уже вовсю доносился шум воды, Макоева. – Обалдеть… подралась с таким… да мне никто не поверит, даже если ты справку с печатью выдашь…

– Справок мы не выдаем, – строго сказала блондинка, но тут же не сдержалась, не смогла вынести этой едва ли не детской наивности и простоты, искренне, от всей души расхохоталась, откидываясь на диванчике и прижимая руки к груди.

– А ты хорошо держишься, подруга, – отсмеявшись, констатировала Ника. – Тебе бы сейчас лучше о душе подумать, о том, как срок поменьше схлопотать, на тебя же большой зуб и у всей городской полиции, и у столичного Особого отдела, а ты простой дракой гордишься… хоть и с Серой Тенью… прямо, как шпана какая-то местная…

– А что мне твой срок? – отозвалась, чуть скривив губки от неудобства позы и явно неприятных ощущений в побитом теле, Милка. – Я же сидеть все равно не буду… или вы меня усыпите, как собачку ненужную, или я сбегу, как только наручники снимите…

– А если не снимут их никогда? – поинтересовалась блондинка.

– Как же – не снимете? – продолжила говорить, как бы, о всех присутствующих рыжая валькирия. – Мне вот по нужде сильно надо… придется же снимать.

– Да ну? – ехидно приподняла бровь Ника. – Вот еще, чего придумала, ходи под себя, а потом мы тебя обоссаную, вместе с креслом переставим в ванную на денек, а там, глядишь, и уезжать пора будет.

Впрочем, приметив тут же упрямо поджатые губки пленницы, блондинка предпочла оставить свою явную попытку доказать, что она не пошутила.

– Но – можешь не торопиться со своей нуждой, сейчас Мишель из ванны выйдет и отконвоирует тебя на горшок, чтобы всем было спокойно, от него-то ты не убежишь…

– Его зовут Мишель? – деловито уточнила Милка. – Не знала, что у Серых Теней есть имена.

– У Теней имен нет, – пояснила Ника. – Имя есть у моего поверенного в делах, в такой официальной работе совсем без имени и фамилии нельзя.

И, заметив, что переполненная агрессией и упрямством девчонка чуть отвлеклась от желания немедленно физиологически испортить атмосферу в гостиничном номере, блондинка поинтересовалась у внимательно наблюдавшего за разговором Купера:

– А что ты скажешь? Совсем бедолагу закололи биоморфом или у нее мозги и без препаратов были повернутые?

– Надо обследовать, взять кровь, соскобы кожи, – начал, было, размышлять инопланетник, но спохватился, Инспектору сейчас вряд ли это интересно. – Мне кажется, кроме внешне косметических гамма-препаратов ей вводили и мышечные, и костные, а такое усиление всегда в первое время давит на психику.

– Ты хочешь сказать, что Геша с этим Виллей в меня какой-то заразы напихали? Так и знала! Вот гады, а обещали, что ноги будут от ушей, ну, и сиськи побольше, чем сейчас сделать… ух, встретить бы еще разок кого из них… – за малопонятными словами Купера рыжая валькирия увидела явное подтверждение своим догадкам и обратилась непосредственно к нему: – И теперь – все? ничего уже изменить нельзя, что ли? Так и останусь то ли Красной Шапочкой – истребительницей вампиров, то ли Бабой-Ягой в молодости?

– Ну, почему же? – пожал плечами инопланетник. – Просто будешь сильней других женщин, ну, и большинства мужчин – тоже… и восстановление после любых повреждений будет проходить быстрее…

Как обычно наблюдательная, Ника уже обратила внимание на то, что синяк на плече Милки буквально на глазах уменьшался и желтел, теряя грозную черно-лиловую окраску, а ссадина на виске съеживалась и затягивалась. Впрочем, кроме своей нежданной гостьи-пленницы блондинка не забывала и о другом… сильно втянув носом воздух, она ткнула указательным пальцем в Купера:

– У тебя что-то горит!

– Великая Пустота, – по-своему чертыхнулся инопланетник. – Картошка…

И едва лишь Купер исчез в столовой-кухне, как Милка, с легким прищуром, выдала горделиво:

– Я еще минут пять назад это почувствовала…

– Тебе, как кухарке, теперь цены не будет, – иронично отозвалась Ника и уже серьезно продолжила: – Если будешь вести себя, как порядочная девушка, то не просто снимем наручники, но еще и накормим…

– Я не порядочная и давно не девушка, – автоматически парировала рыжая валькирия, но на несколько секунд призадумалась.

Не столько присутствие в номере Серой Тени – готового вот-вот появиться после душа Мишеля – а, скорее, тот факт, что в полицию или особисту её не сдали, да еще и слова Купера, явного знатока биоморфных препаратов, заставили Милку пересмотреть свою отчаянную фрондерскую позицию.

– Ладно, – кивнула она. – Согласна быть вежливой и послушной, как пай-девочка из сказки.

– Да на фига нам твоя вежливость? – неожиданно для валькирии отреагировала блондинка. – Мы тут сами невежливые, а очень даже грубые и нетактичные. Ты лучше подумай, что тебе выгоднее – устроить собачью свалку с Мишелем прямо в номере и испортить всем настроение или нормально посидеть за столом и пообщаться с неглупыми людьми? Особенно – с Купером…

– Купер… – с непонятной задумчивостью проговорила девушка. – Купер… а дальше как, если не секрет?

– Просто Купер, этого достаточно, у них не приняты отчества, фамилии, прозвища, – пояснила Ника и тут же, не дожидаясь словесных обязательств пленницы, попросила, наконец, появившегося из душа свеженьким и бодрым Мишеля: – Развяжи её, пожалуйста, и пойдемте все ужинать, сегодня никто толком не обедал, наверное, с голодухи и стали такими злыми…

…после элементарного причесывания и умывания удивительно похорошевшая Милка, сбросившая остатки изодранного и явно маленького для нее свитерочка и по примеру блондинки усевшаяся за стол с обнаженной грудью, уплетала жаренную картошку с запеченной свининой ничуть не в меньших количествах, чем сама Ника. Хорошо хоть предусмотрительный инопланетник наготовил ужин в расчете не на четырех человек, из которых половина была изящными и достаточно миниатюрными девушками, а, как минимум, на взвод голодных парашютистов, вернувшихся с полигона.

Ужин прошел в молчании, если не считать мелких просьб, в основном девушек, добавить еще мяса, картошки, передать поближе маринованные огурчики и хлеб, и громких похвал кулинарным способностям Купера, изготовившего из обыкновенных, казалось бы, продуктов, такую вкуснятину. О делах и дальнейшей судьбе рыжей валькирии разговаривать за столом не хотелось, чтобы не портить аппетит и не отвлекаться от трапезы, а иных общих тем у собравшихся пока не было.

Успевая жадно, но достаточно аккуратно и эстетично проглатывать предложенные ей яства – «Ух, ты, а ведь я вторые сутки на одном портвейне!!! Понятно, отчего так жрать хочется!» – Милка исподволь оглядывала новую для себя компанию, удивляясь, как просто и естественно в жизни выглядит и ведет себя имперская звезда, предел эротических мечтаний всех знакомых мальчишек – Ника, каким замухрышкой и педантом выглядит грозный и беспощадный в схватке Мишель, до чего же странно, если быть внимательной, на фоне людей выглядит абсолютно лысый и почти квадратный Купер.

Когда закончился ужин, приметивший положительные изменения в поведении рыжей валькирии, но не очень-то надеющийся на немедленную удачу инопланетник попросил девушку:

– Ты не возражаешь, если я тебя чуть-чуть обследую, пока есть свободное время?

– Это как? – фыркнула откровенным смешком Милка. – Пися в писю, что ли?

– Э-э-э-э… – не нашел что сразу сказал Купер. – Почему так?

– Да у нас вечно мальчишки с университета так подкатываются, – пояснила свою реакцию Макоева. – «Девушка, не хотите пройти индивидуальное обследование?», а заканчивается все примитивной постелью…

– Я имел ввиду реальное обследование изменений в организме, – не стал обижаться на местную идиому инопланетник.