Текст книги "Война миров – XXI"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Марсианам не нужны переговоры. Им нужна наша кровь, – напомнил президент США.

– При всем уважении к коллеге – не наша, – возразил итальянец. – Им нужна кровь людей, многие из которых, марсианский посол прав, действительно являются нашими врагами. Разумеется, я решительно осуждаю любой геноцид. Но давайте взглянем на вещи трезво – действия марсиан и в самом деле способны понизить террористическую угрозу…

– Но не ценой же тотального уничтожения населения целых стран и континентов! – возмутилась канадка.

– О тотальном уничтожении никто и не говорит, – парировал итальянский премьер. – Посол ясно сказал, что они намерены поддерживать численность населения на неком стабильном уровне. И если мы убедим их использовать в качестве кормовой базы именно деструктивные, террористические элементы…

– Едва ли они станут утруждать себя разбирательствами, кто террорист, а кто нет, – сумрачно заметил премьер-министр Великобритании. – Вас сильно заботит, бодливый или спокойный нрав у коровы на ферме? Вас заботит только вкус ее мяса. Если вам придется забивать ее лично, то, пожалуй, спокойную вы выберете даже охотней – с ней возни меньше.

– Тем не менье, ми должни убеждать марсиан проявлять гуманизм, – решительно произнес французский президент. – Возможно, забирать кровь методами нелетальними…

– Те же самые коровы, – пробормотала премьер-министр Канады. – Только не мясные, а молочные. Гиганские фермы, ряды стойл, где привязаны люди, у которых регулярно выдаивают кровь… Лучше уж сразу, чем так.

– Тем не менее, вы же не хотите, чтобы в подобную ферму превратилась ваша собственная страна? – обернулся к ней итальянец; госпожа премьер побледнела. – Марсиане предлагают нам мир и безопасность. И было бы безответственностью, я бы даже сказал – преступной безответственностью по отношению к избравшим нас народам, отвергнуть это предложение.

– Безусловно, – горячо поддержал его француз. – По-моему, ми все тут договорились, што осуждаем и отвергаем насилье.

– Минуточку, – вмешался президент России. – Мне кажется, некоторые коллеги в очередной раз торопятся принять решение без должного учета мнения нашей страны.

– Напротиф, мы фас фнимательно слушайм, – сказали губы германского канцлера, в то время как ее глаза говорили иное: «Ох уж эти русские, вечно с ними сплошные проблемы!»

– Как вам, коллеги, хорошо известно, в тех государствах, которые вы не вполне корректно называете странами третьего мира, у России имеются существенные экономические интересы. Я бы сказал – весьма существенные. Утрата соответствующих рынков будет означать болезненные потери для российского бюджета.

– И что вы предлагаете? – осведомился итальянский премьер, совсем недавно принимавший российского главу с официальным визитом и позировавший в обнимку с ним перед телекамерами.

– По-моему, это очевидно. Если мы хотим принять консолидированное решение, оно должно предусматривать компенсацию наших потерь.

– О какой зумме идет речь? – предпочла сразу уточнить канцлер Германии.

– Поскольку наши потери не будут разовыми, то и разовая сумма не может нас устроить. Нам необходим новый стабильный источник дохода. Как вы слышали, марсиане готовы передать в распоряжение наших стран минеральные ресурсы тех территорий, где… они больше не потребуются. (Француз и итальянец довольно кивнули: наконец нашелся кто-то, кто решился назвать вслух этот деликатный, но очень веский аргумент.) К сожалению, для России как экспортера сырья это означает лишь дополнительные значительные убытки. Поэтому мы предлагаем решить обе проблемы разом, передав нашей стране право эксклюзивного контроля над 35 % освобождающихся месторождений.

– Это шантаж, мой дорогой друг, – широко улыбнулся итальянец.

– Это политика, мой дорогой друг, – в тон ему ответил россиянин.

– Это предложенье заслуживает обсужденья, – дипломатично изрек француз. – Конешно, тридцать пять – это нье реальное шисло, но если говорить, скажем, о пятнадцать…

– Вы хотите купить согласие России за два с половиной процента? Позволю себе напомнить, что моя страна остается одной из ведущих ядерных держав. И, хотя и является твердым сторонником мирных решений, способна в одиночку дать отпор любому агрессору.

– Как насчет фоземнадцати? – предложила фрау канцлер. – Что фы скажете, коллеги – можем мы предлёжить русским фоземнадцать?

– Двадцать пять, – твердо изрек президент России.

– Такие вопросы с наскока не решаются, – примирительно заметил итальянский премьер. – Здесь необходимы тщательные экономические расчеты, заключения экспертов, и только потом… Предлагаю пока что зафиксировать тот факт, что мы понимаем озабоченность нашего российского коллеги и готовы компенсировать потери его страны выделением дополнительной доли во вновь освобождающихся нефтегазовых месторождениях, а конкретный размер этой доли будет определен путем переговоров между сторонами…

– Разве я говорил только о нефтегазовых? В развивающихся странах немало и других полезных ископаемых.

– Имейте совесть, мой дорогой друг!

– Это слишком большая роскошь для политика, – улыбнулся российский президент. – Впрочем, моя страна всегда ценила мир и добрую волю выше наживы. Поэтому я согласен ограничиться углеводородами.

– Итак, разногласия преодолены? – радостно осведомился француз. – Значит, ми можем пойти к марсианскому послу и объявить…

– Нет.

Все обернулись в сторону президента США.

– Джордж… – пробормотал британский премьер.

– Нет, – повторил самый ненавидимый человек на Земле. – Я слушал, как далеко вы намерены зайти… и мне жаль, что я услышал то, что услышал. Я сам давно уже не бойскаут и понимаю, что такое политика… но есть вещи, на которые нельзя идти ни при каких обстоятельствах. Я знаю, недоброжелатели зовут меня мировым жандармом… может быть, и кто-то из вас употребляет этот оборот в кулуарах… что ж, настала пора вспомнить, что задача жандарма – не наказывать и не лишать свободы, а защищать невинных. Как президент страны, которая последовательно борется за свободу, демократию и права человека во всем мире, как христианин, как представитель человеческого вида, наконец… я не могу допустить, чтобы какие-то инопланетные ублюдки высасывали людей на завтрак, словно апельсины! И если помешать этому можно только ценой войны – что ж, мы будем воевать. Как сказал Рональд Рейган, есть вещи поважнее, чем мир. Разумеется, я очень рассчитываю на помощь наших союзников и партнеров. Но даже если никто не придет нам на помощь – Америка будет воевать в одиночку. За свободу и достоинство всех людей на земном шаре, а не только членов Восьмерки или НАТО. Да, я понимаю, что в результате этой войны, где нам, возможно, придется применить все имеющиеся виды оружия, многие из этих людей умрут. И в нашей стране, и за ее пределами. Но они, по крайней мере, умрут как люди, а не как кормовой скот. Мне нечего больше сказать, леди и джентльмены.

Повисла пауза. Первым нарушил молчание президент Франции.

– Прекрасная решь, – сказал он, даже не пытаясь скрыть раздражения, – но ми здесь нье на митингэ. Ми должни бить реалистами и исходить из реального…

– Помолчите, – брезгливо перебил его премьер Великобритании. Француз ненавидяще зыркнул в ответ – «опять этот проклятый остров идет поперек континентальной Европы!» – но, неожиданно для самого себя, сбился и замолчал.

– Спасибо, Джордж, – сказал англичанин. – Я… признаюсь, с того момента, как мне доложили об этом… об этой твари – я был в растерянности, наверное, самой большой растерянности не только в моей политической карьере, но и во всей моей жизни. И я действительно склонялся к мысли, что… Но твои слова поставили все на место. Я вспомнил, что значит быть британским джентльменом, черт побери! Я тоже знаю, как нас называют недоброжелатели. «Пятьдесят первый штат США» и все такое. Но дело не в наших союзнических отношениях с Америкой. Дело в британской чести. Простите, коллеги, если мои слова звучат патетически. Мы с вами слишком привыкли к тому, что если кто-то говорит не о наполнении собственного брюха – значит, он или лжет, или недоговаривает. Поэтому, кстати, мы сразу же поверили марсианину… И, может быть, именно поэтому марсиане пришли сейчас. Но они ошиблись, и мы докажем им, что они ошиблись. Правительство Ее Величества с возмущением отвергает предъявленный нам ультиматум и будет защищать Землю от инопланетной агрессии всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами.

– Евросоюз нье поддержит это решенье, – прошипел французский президент.

– При всем уважении, вы не можете говорить за весь Евросоюз, – заметил вдруг итальянец. Француз посмотрел на него с видом «и ты, Брут!»

– Я барагодарю увазаемыхы корега, – церемонно поклонился японец. – Дыря народа Нихон цесыти – не пусытое сырово. Вы зынаете, цыто мы не имеем сывоей армии и темы борее ядероного орузия – торико неборисие Сиры Самообороны. Но высе наси высокие техонорогии, веси тыруды насихы уцёныхы – вы расыпорязении Антимарасианысыкой Коариции.

– Я думаю, это может стать новым шансом для мира, – прочувствованно произнесла премьер-министр Канады. – К сожалению, лучше всего людей сплачивает общая беда. Но это дает и надежду. Надежду положить конец той нелепой вражде между ведущими странами и остальным миром, о которой говорил этот… мешок со щупальцами. Люди в менее развитых и богатых странах, наконец, убедятся, что мы им не враги, что все мы, независимо от цвета кожи и религии – земляне, и должны вместе обустраивать и защищать нашу общую Землю…

– Ви вообшэ отдаетэ себэ отшёт, о шём решь? – не выдержал президент Франции. – Нье о посилкэ самолёта с помошью гуманитарной, нет. Решь о войнэ ядерной с результатом неизвестним.

– Езли протифник решится ее начать, – заметила канцлер Германии. – Марзиане рассчитыфали на отсутстфие зопротифления рацвитых государстф. З другой штороны, крофь является для них не жицненно фажным резурсом. Это просто лякомство. Готофы ли они к зерьёцной фойне из-за лякомства?

– Люди в свое время воеваль из-за пряностей, – напомнил француз. – Американская революсья произошла из-за шая.

– Можете договориться с марсианами в индивидуальном порядке, – желчно произнес премьер Великобритании. – Если вам не дают покоя лавры маршала Петэна. Видимо, не зря ходят анекдоты, что во французской армии существует три уровня боеготовности – «прячься», «сдавайся» и «сотрудничай с врагом». Только не рассчитывайте, что эти ваши сепаратные переговоры с людоедами останутся в тайне. Кстати, нашему русскому коллеге тоже стоит подумать, понравится ли его восточным партнерам его намерение сдать их марсианам в обмен на нефть и газ…

– Мне казалось, британские джентльмены уделяют больше внимания этикету, – натянуто улыбнулся президент России. – И хочу заметить, что Россия никому не позволит говорить с собой, как с провинившимся школьником…

– Господа, господа, не ссорьтесь, – взмахнул руками итальянский премьер. – Вопрос действительно крайне непрост, и я убежден, что сейчас мы в принципе не сможем его решить. Евросоюз должен выработать консолидированную позицию с учетом мнения всех своих членов, после этого необходимо провести переговоры в рамках НАТО…

– Какое бы решение ни принял Евросоюз – мое останется неизменным, – перебил президент США. – А это значит, что общего согласия на условия марсиан в любом случае не будет. А это лишает их ультиматум смысла. Им в любом случае придется воевать с ядерной державой.

– Державами, Джордж, – с улыбкой поправил англичанин.

– Спасибо, Джеймс. А это, в свою очередь, лишает смысла и позицию коллаборационистов. И я намерен пойти и объявить этому беспозвоночному кровососу, что его ультиматум отвергнут. Разумеется, каждый из вас вправе сделать свое заявление. Но помните – чем тверже будет наша позиция, тем меньше шансов, что марсиане решатся на войну. И от того, что вы сейчас скажете, зависит, в каком свете войдут в историю и ваши страны, и вы лично.

– Если у шеловешества вообшэ ешё будэт исторья, – проворчал президент Франции.

– А вот это зависит от людей гораздо в большей степени, чем от марсиан, – ответила премьер-министр Канады.

Доктор Витторио Марчионе, член Коммунистической партии Италии, активист антиглобалистского движения, в прошлом – профессор романского университета «Ла Сапьенца», с треском изгнанный оттуда, по версии самого синьора Марчионе, за драку с полицейскими во время пацифистской демонстрации, где отважный преподаватель лично возглавлял своих студентов, а по версии людей осведомленных – за сексуальные домогательства к первокурсницам, и ныне нашедший приют и заработок вдали от родины, в гостеприимных стенах Сорбонны, чрезвычайно торопился. Он суетливо, без подобающей ученому мужу системы, метался по комнате, выдергивая то книги из шкафа (интересовавшие его не сами по себе, а благодаря заложенным между страницами некоторых из них конвертам), то ящики из стола, и швырял выбранные вещи в болтавшуюся на плече сумку с расстегнутой молнией. В кармане доктора то и дело надрывался мобильный телефон, но менее всего синьор Марчионе был настроен отвечать на звонки. Наконец, рывком застегнув молнию и запихав в карман брюк связку ключей на цепочке, пристегнутой к поясу, доктор бросил прощальный взгляд на оставленный ноутбук, только что лишившийся всей информации на жестком диске, и выбежал из квартиры, громко захлопнув дверь. Лифта он дожидаться не стал, тем более что древняя металлическая клеть, помнившая еще времена де Голля, ползала между этажами старого дома со скоростью больной черепахи, и помчался вприпрыжку вниз по лестнице. Телефон в очередной раз зазвонил, и Марчионе не удержался – на бегу бросил взгляд на экранчик. У него слегка отлегло от сердца – это была всего лишь Бриджит. Хотя сегодня даже этот разговор едва ли обещал быть приятным. И все-таки доктор полностью вытащил маленький аппаратик из кармана и поднес к уху, нажимая кнопку.

Предчувствия его не обманули. Конечно же, Бриджиту интересовало дело, и игривый тон она отвергла сразу.

– Да, – раздраженно отвечал Марчионе, широко, насколько позволяли его короткие ноги, шагая в направлении подземного гаража. – Да, у нас ничего не вышло. Они отвергли предложение. Все отвергли, даже ваш трусливый недоносок. Откуда я знаю, почему? В их мозги я пока что влезть не в состоянии. Наверное, испугались американского папочки с его большой ядерной дубинкой. Иногда самые красивые планы терпят крах, такова жизнь. Мой осьминог здесь ни при чем! Ты же сама видела… И вообще, это не телефонный разговор! Я тебе потом перезвоню. Я знаю, что Жак не может дозвониться! Все равно мне нечего сообщить ему сверх того, что он уже знает, можешь так ему и передать. Все, целую, пока!

Доктор спустился в гараж и быстро прошел к своему «Пежо». Совсем маленькая машинка, хотя теперь синьор Марчионе мог позволить себе целый лимузин. Но лимузин на узких парижских улочках просто не развернется, да и, главное, привлекать к себе внимание абсолютно ни к чему. Особенно теперь.

Пикнула сигнализация, узнавая хозяина. Доктор открыл дверцу, закинул сумку на заднее сиденье и вытянул за цепочку из кармана ключи, зная по опыту, что в сидячем положении сделать это сложнее.

– Далеко собрался? – осведомился вкрадчивый голос у него за спиной.

Ноги Витторио мгновенно сделались ватными, а сердце пустилось в такой галоп, какого оно не знало даже в лучшие моменты интимной жизни почтенного преподавателя. Выроненные ключи закачались на цепочке, побрякивая о штанину. Медленно, понимая, что дергаться – себе дороже, Марчионе обернулся.

За ним, словно в детской страшилке, стоял черный человек. На нем были черные начищенные ботинки, черный костюм, черные перчатки (несмотря на жару на улице – впрочем, в гараже было прохладно) и большие черные очки (и что он только умудрялся в них видеть при неярком гаражном освещении?) У него были густые жгуче-черные волосы, черные усы и черная борода – куда более коротко и аккуратно подстриженная, чем это обычно бывает у воинов Аллаха, но все равно смотревшаяся как-то не по-европейски. Лицо человека – та его часть, что выступала из-под растительности и очков – было всего лишь смуглым, но при таком освещении казалось почти черным и оно.

– Я как раз хотел вам позвонить, – выдавил из себя Витторио.

– Может быть, еще и подъехать? – недобро усмехнулся черный. – Шейх Мухаммед интересуется, где обещанный тобой результат.

– Я… я не виноват! – голос Марчионе сорвался на визг. – С моей стороны все было сделано безупречно! Вы же сами его видели! Просто они отказались! Я не знаю, почему они отказались!

– Может быть, потому, что распознали подделку, а? – черные очки еще более приблизились к лицу Витторио, словно глазницы черепа самой Смерти.

– Нет! Точно нет! Они до самого конца обращались с ним, как с послом! И выполнили «его» требование спустить его вместе с контейнером за борт и оставить в нейтральных водах вне видимости кораблей. Да если б они что заподозрили, они бы его распотрошили!

– Мне кажется, распотрошен будет кое-кто другой, – жирные губы снова сложились в усмешку. – Ты хочешь сказать, что двадцать миллионов долларов, которые шейх Мухаммед выделил на твою работу, пошли верблюду под хвост? Спущены за борт в нейтральных водах?

– И вовсе даже не под хвост! – возмутился Витторио, отчасти вновь обретая уверенность в себе. – С научной точки зрения, это очень перспективная разработка! Генетически модифицированный осьминог с имплантированным приемопередатчиком и модулем дистанционного управления с обратной связью, подключенным напрямую к нервной системе… Это, между прочим, прямая дорога к созданию из животных телеуправляемых солдат!

– И зачем это нужно? – презрительно скривился черный.

– То есть как «зачем»? Оператор может выполнять смертельно опасные миссии, управляя таким существом по радио и находясь за тысячу километров в полной безопасности!

– Высшее счастье правоверного – стать шахидом во имя Аллаха, – проинформировал черный, кривя губы еще более презрительно. – Ты хочешь лишить воинов Всевышнего этого счастья? Кем ты хочешь населить рай – осьминогами? Стоимостью по двадцать миллионов штука, – добавил араб как бы между прочим.

– Я… я не то имел в виду! – Марчионе попятился и уперся спиной во внутреннюю сторону открытой дверцы своей машины. – Просто, есть же места, куда человеку не проникнуть, или особые, специфические задачи… как в данном случае…

– И как ты справился с этой задачей? Лучше было просто засунуть в эту твою тварь бомбу и взорвать, когда они подойдут поближе.

– Я же уже объяснял! Во-первых, это почти наверняка бы не сработало. Сейчас есть очень чувствительные детекторы. Взрывчатку или яд засекли бы по считанным молекулам в воздухе вокруг него. Во-вторых, моральный эффект от обнародования записи их сговора с врагами человечества был бы намного эффективнее любых бомб! В случае успешного теракта их место заняли бы их заместители, только и всего. А многие им бы еще и сочувствовали. Вспомните, что было после 11 сентября! А так – мало того, что все увидели бы их подлую сущность, так они еще стали бы всеобщим посмешищем из-за того, что купились на наш трюк…

– Но они на него не купились, – жестко напомнил черный.

– Нет, я же говорю – они нам поверили…

– Так или иначе, за свои двадцать миллионов шейх Мухаммед получил набор речей, которые его враги могут смело вставлять в свои предвыборные ролики. Как по-твоему, кто за это должен ответить?

– Я не давал стопроцентной гарантии! – снова взвизгнул Витторио. – Шейх Мухаммед деловой человек, он не может не понимать, что вложения не всегда оправдываются!

– Шейх Мухаммед – деловой человек, – согласился араб. – Более того, он азартный человек. Он любит верблюжьи бега. И знает, что не всякая ставка приносит выигрыш. Но знаешь ли ты, что он делает, если его верблюд не оправдывает сделанную ставку? – черный человек сделал неуловимое движение, и в его руке возник пистолет. Черный, с черным глушителем. По-своему это было даже забавно, но Витторио было не до юмора.

«Этого просто не может быть, – металось в голове у доктора. – Не может какой-то араб взять и пристрелить меня среди бела дня в центре Пари! Сюда же кто-нибудь войдет или въедет в любую секунду!» Но в глубине души Марчионе прекрасно понимал, что – еще как может.

– Я верну деньги, – пролепетал он, – только мне нужно время. Если шейх согласится подождать пару ме… Месяц! Две недели, клянусь!

– Я устал от твоей болтовни, – заявил черный человек, поднимая руку и чуть отступая назад: он не хотел, чтобы кровь забрызгала его дорогой костюм.

– По… пожалуйста, – проблеял Витторио и почувствовал, как по ноге побежала теплая струйка. В следующий миг его ноги подогнулись, и он упал на колени к ботинкам черного. Черный глазок пистолета сопроводил его движение, целя в голову.

– Ради бога… – молитвенно сцепил руки Марчионе. – Ради Аллаха! Я… я приму ислам! Вы же не убьете единоверца? Илль Алла… как там дальше?

– Не тебе пятнать имя Аллаха, неверная собака, – ответил черный, нажимая на спуск. То, что только что было доктором Витторио Марчионе, практически беззвучно повалилось на бетонный пол. Кровь, вытекающая из пробитой головы, казалась почти черной. В ней плавали кусочки мозга.

Араб нагнулся, думая затолкнуть труп в машину и закрыть дверь, но, уловив запах мочи, резко выпрямился, брезгливо морща нос. Все же он заглянул в «Пежо», чтобы забрать сумку убитого. Затем исполнитель воли шейха спокойно повернулся, чтобы уйти.

И увидел, что к нему направляются двое в белых костюмах и белых шляпах с широкими полями, практически оставлявшими в тени их лица.

Араб был почти на голову выше низкорослого Марчионе, но эти двое были на голову выше его самого. При этом они были тощими, узкоплечими, с длинными узкими лицами и длинными тонкими конечностями; рукава и штанины болтались на них, словно на жердях огородных пугал. Если бы посланец шейха Мухаммеда разбирался в энтомологии, он бы решил, что эти двое напоминают по комплекции не то богомолов, не то палочников. А если бы он был специалистом в области анатомии и космической медицины, то мог бы предположить, что такие фигуры формируются в условиях пониженной гравитации. Но араб разбирался главным образом в убийствах, и потому, увидев нежеланных свидетелей, поспешил пустить в ход пистолет, который все еще держал в руке.

Однако, как бы быстро он ни вскидывал оружие, правый из белых оказался быстрее. Тонкая прозрачная трубочка метнулась из его рукава и вонзилась в шею бойца Мухаммеда, безошибочно отыскав артерию. В тот же миг все мышцы черного человека сковала каталепсия; некоторую способность шевелиться сохранили лишь нижняя челюсть и язык. Второй белый аккуратно вынул пистолет из одеревеневшей руки.

– Так-так-так, что тут у нас? – сказал он на скверном французском, обходя живую статую и наклоняясь на несколько секунд над вторым неподвижным телом. – Ага, кажется, понимаю. Наш контрагент не удовольствовался технологиями и средствами, которые мы передали ему для создания биотранслятора. И запросил деньги за ту же самую работу еще и у другой организации. Каковая организация осталась не удовлетворена результатами в не меньшей степени, чем мы… Верно? – последнее слово он произнес резким и отрывистым тоном приказа.

– Да… – выдавил из себя черный человек, с трудом ворочая языком. Не ответить он не мог. Темно-синяя жидкость, поступившая по трубочке, совершенно лишила его воли.

Несколько минут спустя двое белых знали уже всю интересовавшую их информацию. Включая и контакты, за которые кое-кто в ЦРУ не пожалел бы отдать несколько лет жизни.

– Скверные существа люди, – констатировал левый белый на языке, в котором не было уже совершенно ничего от французского, – им совершенно невозможно доверять. Вовлечь в наши дела такую кучу посторонних, сознательно запланировать огласку конфиденциальных переговоров…

– Хуже всего то, что их лидеры отвергли наше план, – сумрачно заметил его товарищ. – До сих пор не могу понять, как такое случилось. Мы ведь выбрали самых цивилизованных из них. И сделали им исключительно разумное и выгодное предложение. У них не было никаких причин для отказа.

– Варвары, – ответил левый. – Даже самые цивилизованные из них – все равно варвары, не способные рассуждать и действовать рационально.

– Может, все-таки не следовало создавать биотранслятор на базе вида, столь отличного от них? Может, знай они, насколько на самом деле мы на них похожи, переговоры прошли бы успешнее?

– Ты что, хотел бы рисковать жизнью, встречаясь с их боссами лично? Вот именно, я тоже нет. Значит, сами мы явиться на переговоры не могли. А если бы мы сделали биотранслятор из человека, они бы ему просто не поверили. Можно было, конечно, использовать в качестве базы низшего антропоида… как они их называют?

– Обезьяны?

– Вот-вот. Но люди воспринимают их именно как низших, это слишком глубоко впечатано в их психику… Нет, я настаиваю, что выбранная биоформа была оптимальной. Монстр со щупальцами – это классический человеческий архетип пришельца.

– Твои теоретические рассуждения чрезвычайно убедительны, но что нам теперь делать на практике? Не можем же мы, в самом деле, всерьез с ними воевать. Гву-Кхроо-Гла – это коммерческая корпорация, у нас нет вооруженных сил.

– Спасибо, что напомнил, – ядовито изрек левый. – А то я сам не знаю.

– И что с нами сделают на Новом Марсе, когда мы доложим о неудаче, ты тоже знаешь?

– Ну, что сделают… Ну, оставят без премиальных, ну, задержат следующий ранг. Не уволят же, в конце концов! Начальство тоже понимает, что это бизнес, здесь не бывает стопроцентных гарантий.

– Все равно ужасно жалко… Такой продукт пропадает! – синяя жидкость в трубочке оттянулась назад, сменившись темно-красной, которая потекла в противоположном направлении. – Будешь? – спохватился правый, вспомнив о вежливости.

– Из одной емкости? – левый был большим чистюлей. – Впрочем, ладно, давай, – вторая прозрачная трубка выстрелила теперь уже из его рукава и вонзилась в артерию посланца Мухаммеда с другой стороны шеи. Некоторое время слышалось только довольное посасывание и причмокивание.

– Люблю трезвенников, – заметил правый. – Алкалоиды заметно портят вкус, не говоря уже о разрушении тонких структур…

– Таким, как этот, религия запрещает употреблять этанол, – ответил левый и вдруг, сделав большой глоток, замер.

– Ты чего? Не подавился? – участливо осведомился правый.

– Нет… просто у меня появилась идея. Я думаю, не все еще потеряно – хотя придется рискнуть и обойтись без посредников. Допивай, и пойдем.

Две трубки синхронно отсоединились от шеи и исчезли в белых рукавах. Обескровленный труп рухнул на бетон рядом с простреленным.

Бойцы различных спецподразделений, не первый год ищущие лидера террористов по самым глухим пещерам в афганских и пакистанских горах, были бы весьма удивлены, попав в этот роскошный кабинет с видом на Персидский залив и узнав, что их цель находится именно здесь. Нет, разумеется, не полусумасшедший длиннобородый фанатик с горящими глазами на изможденном лице, что так любил позировать с автоматом Калашникова и записывать телеобращения с проклятиями в адрес Америки. Тот и впрямь прятался в какой-то шакальей норе, если вообще был еще жив – однако давно уже мало на что мог повлиять. Нет, хозяин кабинета был человеком солидным во всех смыслах, включая весьма упитанную комплекцию, и уважаемым не только единоверцами. Член правящей королевской семьи и, если верить официальной генеалогии, прямой потомок пророка, в честь коего и был назван, шейх Мухаммед не раз с улыбкою пожимал руки и президента Америки, и других западных лидеров, встречаясь с ними на различных саммитах. Даже израильские политики отзывались о нем как о человеке умеренном, с которым вполне можно иметь дело. И, разумеется, как один из богатейших людей Земли и совладелец многих компаний, в том числе и за пределами Аравийского полуострова, шейх пользовался неизменным уважением в деловых кругах всех частей света.

Истинная и главная деятельность шейха тоже охватывала все части света, и людей, так или иначе вовлеченных в нее, было гораздо больше, чем всех бизнесменов, вместе взятых. Их были многие миллионы. Но знавших подробности об этой деятельности и роли в ней шейха Мухаммеда было, на самом деле, не так уж и много. И смертность в этой группе была аномально высокой.

Сам шейх никого не боялся – ну или, может быть, почти никого. Он знал, что у него есть могущественные враги (не столько среди западных лидеров, коих он искренне презирал, сколько среди кровных родственников), но был уверен, что Аллах не допустит гибели человека, чья миссия – утвердить над всей Землей зеленое знамя ислама. Однако нынешних своих посетителей, одетых в белые европейские костюмы, но не следующих европейскому обычаю снимать шляпы в помещении, шейх опасался. Говоря с ними, он чувствовал себя так, словно заключает сделку с самим Иблисом. Однако разве не сказано мудрыми богословами, что и Иблис может послужить целям Всевышнего?

– Никакого атомного оружия, – твердо повторил один из гостей, стоя спиной к окну, выходившему на залив; там по голубой, сверкающей солнечными искрами глади полз к океану очередной танкер. – Это не обсуждается, и не будем больше возвращаться к этой теме. Но вы получите от нас другие виды технологий. Технологий, которых нет и еще долго не будет у вашего противника. Большинство из них не убивают напрямую, но позволяют делать много других интересных вещей. Нарушение работы энергосистем, дезорганизация коммуникаций и все такое прочее. Полагаю, вы знаете, как всем этим можно воспользоваться.

– О да, уважаемый, – кивнул шейх, – благодарение Аллаху, милостивому и милосердному, знаю.

– В обмен на это, – продолжал гость, – вы обеспечиваете нам постоянные и бесперебойные поставки интересующего нас продукта в оговоренных количествах.

– После нашей победы вы получите столько крови неверных собак, сколько пожелаете!

– Насколько я понимаю, – заметил второй гость, и в его тоне Мухаммеду послышалась насмешка, – в случае вашей победы так называемых неверных на этой планете просто не останется.

– Да, но… – смутился шейх.

– Но это не является препятствием для нашей сделки, – продолжал второй. – Равно как и сроки, необходимые для достижения вашей победы – они могут быть весьма длительными, в то время как поставки должны начаться в течение полугода. Дело в том, что кровь правоверных устраивает нас даже больше – во всяком случае, тех из них, кто соблюдает запрет на употребление этилового спирта.

– Соглашайтесь, – подхватил первый гость, – представленные нами расчеты показывают, что требуемый уровень поставок позволит вам поддерживать стабильную численность населения. Даже с учетом неизбежных потерь, которые вы будете нести в борьбе с западными странами.