Текст книги "Дорога к звёздному престолу"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Ну и третий фактор осложнения обстановки оказался для друзей наиболее тяжелым. Злопамятный капрал, получивший допуск последним из командного состава, окрысился на весь свет еще больше. Ну еще бы! Какой-то умник Парадорский совершил «проход» уже на восьмой день, а он, гроза всего училища и символ педагогической строгости – только в последние часы двадцать шестых суток. Другой бы угомонился и не стал бы напоминать о своем позоре лишний раз, но Птица решил из кожи вылезть, но доказать всем окружающим собственное величие и наивысшую воинскую доблесть. И само собой разумеется, что доказать на глазах у тех, кто больше всего его раздражал.

В тот роковой день отделение Тантоитана как раз заступило на дежурство, прибыло в помещение наружного блокпоста и стало располагаться возле огромных окон для просмотра местности. Сегодня молодые курсанты должны были оставаться в резерве, который использовался лишь для сопровождения исследователей в подземелья или, в случае всеобщей тревоги, по всему городку. Одно дежурство из четырех, как правило, и проходило таким образом. Несколько скучновато, ибо самим пострелять не удавалось. Зато весьма поучительно было посмотреть, как это делают другие – те, кто патрулировал снаружи в громадных вездеходах с прозрачной броней. Это было уже второе подобное дежурство самого лучшего отделения и, помня о несколько сероватых часах в прошлый раз, каждый внутренне мечтал, чтобы явились «яйцеголовые», как во всем мире военные называли ученых, и предприняли увлекательную экскурсию в хорошо знакомые после симулятора подземелья Хаитана.

Но не успели еще все занять удобные наблюдательные позиции, как им на головы свалился излучающий командирскую строгость капрал и рьяно приступил к исполнению своих обязанностей:

– Отделению построиться! Доложить по форме! Сегодня я у вас старшим координатором. – Заметив, с каким недовольством курсанты поспешили в центр блокпоста, Птица еще громче раскричался: – Э-э! Ребятишечки и девчушечки! Да вы тут без меня совсем о дисциплине забыли?! Двигаетесь, как петухи и куры с подрезанными крыльями. Здесь не спальня! Здесь вы на боевом дежурстве!

Выслушав доклад Тантоитана, капрал затеял изнурительную проверку всего обмундирования, тестирование боевых скафандров, инспекцию и неоднократную разборку боевого оружия. Все это попутно сопровождалось коварными вопросами по знанию устава караульной службы. Как только кто-то допускал ошибку или малейшую неточность, так сразу следовала демонстративная запись в блокнот наблюдений или проставление там же негативных оценок.

В итоге четыре часа оказались похожи на сплошной кошмар, и от словесного бунта курсантов удерживали лишь железная выдержка командира отделения, да его личный пример. Он ни разу даже своего недовольства не показал, еще и покрикивал на тех, кто хотя бы мимикой пытался проигнорировать приказы капрала. Больше всего сил пришлось потратить на успокоение Клеопатры Ланьо. Девушка и фыркала, и молнии глазами метала, и ворчала вслух, а пару раз так вообще начинала высказывать в лицо Птице все, что о нем думает. Так она себя никогда не вела за предыдущие шесть месяцев обучения, а тут вдруг чуть не сорвалась. И обстановка с каждой минутой все больше накалялась.

Поэтому Тантоитан вздохнул с огромным облегчением, когда в блокпост бодрым шагов вошли два местных обитателя научного городка. Похожие, словно два брата, они различались только по цвету ухоженных бородок. В стандартных легких скафандрах, в полной экипировке и с большими коробами за плечами, они явно собрались в подземелья. Что и подтвердили первыми словами:

– Привет, ребята! Отправляемся немедленно к разлому Мечта Малеха! Кто старший?

– Я! – ответил капрал с апломбом, делая шаг вперед.

– Меня зовут Влад, – представился чернобородый и указал на рыжего товарища: – А его – Пабло. Пусть ваши бойцы возьмут по запасному комплекту батарей для парализатора. Совсем недавно произошло небольшое землетрясение, а эти гады всегда активизируются после этого. Постараемся, конечно, проскочить раньше массовых выходов на поверхность, но перестраховка никогда не помешает. – Затем с некоторым сомнением осмотрел молодых курсантов и добавил: – Еще лучше, если мы захватим с собой и второе резервное отделение.

У второго отделения в данный момент тоже имелся свой старший координатор, офицер, и вполне естественно, что тогда общее командование досталось бы ему. Подобное для Птицы было словно нож в сердце, поэтому он со снисходительной улыбкой проинформировал ученого:

– Влад, перед вами самые лучшие курсанты. Рекордсмены учебного полигона. Остальные у них только под ногами мешаться будут.

– Да? – теперь ученые смотрели на ребят с явным уважением. Видимо, их тоже впечатлили новые усложненные программы. – Тогда и в самом деле мы спокойны. Не забудьте в камеры карты памяти вставить, только включайте их уже в подземельях.

У каждого воина под фонарем на шлеме имелась миниатюрная камера с автономным питанием на двое суток. Как правило, после возвращения на поверхность по этим видеозаписям производили «разбор полетов». Да и создатели программ для симуляторов использовали в своей работе именно карты памяти побывавших в подземельях исследователей и воинов.

Запасные батареи закрепили на разгрузке. По правилам штатного выхода краберный маяк следовало навесить на любого рядового бойца, потому как крабер имелся как у капрала, так и у одного из ученых. Курсантам такая роскошь, как крабер, не полагалась по рангу. Но Птица с демонстративным молчанием привинтил маяк к своему поясу, и все тринадцать человек, разместившись в прозрачном бронетранспортере, покинули блокпост.

Научный городок находился на цельной платформе из загальского асфальта, который обычно и применяли при строительстве подобных объектов на планетах с пригодной для дыхания человека атмосферой. Подобный асфальт после затвердевания становился одним из самых прочных материалов в Галактике, так что гарантировал защиту от проникновения монстров через подвалы научного городка. Большая лепешка «загальского чуда» покрывала и внушительное пространство за охранным периметром. Так что до необходимых проходов в подземелья нужно было преодолеть некоторое пространство. Мало того, в ближайшие разломы пробираться не рекомендовалось из-за наивысшей концентрации хищной живности именно в ближайшем радиусе. Как правило, ученые опускались за нужным «материалом» на отметке в четыре, а то и пять километров от внешнего охранного периметра. Операция хоть и опасная, но привычная и тысячи раз отработанная как ветеранами в реале, так и новичками на симуляторах. Главное – это не терять бдительности и вовремя постреливать вокруг себя. Тогда никаких неприятностей или осложнений не случится.

Птица попытался командовать и в бронетранспортере, указывая пальцем на курсантов:

– Ты – на управление! Ты – в башню стрелка.

На что Тантоитан, имеющий право на возражения, отреагировал моментально:

– Несоответствие! Разрешите вначале доложить о штатном распределении боевого распорядка моего отделения!

– Докладывайте, Парадорский, – скривился капрал, словно после глотка цианистого калия. Ведь он и сам должен был вначале хотя бы поинтересоваться, кто на что пригоден.

– Штатный водитель у нас – Лидия Шелди, дублер – Гарольд Стенеси. Стрелок в башне – Роман Бровер, дублер – Клеопатра Ланьо. Разрешите занять места в соответствии с боевым распорядком?

– Разрешаю! – буркнул Птица. Настроение его совсем испортилось, потому что он заметил, как оба ученых понимающе ухмыльнулись. С их опытом они сразу поняли, что вызвавшийся командовать бравыми курсантами капрал не совсем соответствует, так сказать, своему месту. На Хаитане ставили в заслугу не звания или умение громко покрикивать на подчиненных, а только знания, физические умения и боевую выучку.

Одна из девушек мастерски провела огромный бронетранспортер в указанном Владом направлении километров пять и остановилась возле скальных образований, чернеющих широкими и глубокими разломами. Сидящему в башне у пулемета Роману так и не удалось показать свою исключительную меткость. Видимо, местные монстры устроили себе тихий час. Все тринадцать человек выгрузились, курсанты по команде Тантоитана деловито выстроились в боевую колонну прикрытия и устремились за рыжебородым Пабло, который показывал дорогу. Рядом как раз находился вполне удобный проход в подземелья, и вскоре уже вся группа окунулась в завораживающе прекрасный, несмотря на всю его опасность, мир Хаитана.

– Включить камеры! – разрешил командир отделения.

Как ни достоверно выглядели имитации окружающей среды на симуляторах, все равно действительность поражала намного больше. Одни только растения, делящиеся на три категории, могли вызвать профессиональную лихорадку у любого ботаника. Треть всей подземной флоры служила прозаическим кормом. Треть – считалась совершенно несъедобной, порой даже тлей не использовалась в пищу, зато являлась великолепным, тотальным и довольно мощным источником освещения. Ну а последнюю треть растений составляли самые настоящие хищники. Ибо в равной степени поглощали все, что неосторожно попадало в изощренные фосфоресцирующие ловушки: крепчайшие сети лиан, липкие поверхности или крепкие упругие корни. Эта третья категория растительности, как правило, наполовину считалась несъедобной для всех остальных обитателей Хаитана, и для ее уничтожения тоже требовалось наивысшее внимание, огромная сноровка и осторожность.

Вот потому и существовала на планете поговорка: «Делая первый шаг, ты уже должен знать, куда поставишь ногу на десятом».

А уж как животные обитатели подземных джунглей не жаловали нарушителей их охотничьих угодий – тема для еще большего количества пословиц и прибауток. И, как правило, за каждой из таких прибауток стояла утраченная человеческая жизнь.

Глава 12

3588 год, 28 декабря, Хаитан, недра

Исследователям требовалось совсем малое: собрать порядочное количество образцов растения под названием сепиус остролистный, да парализовать парочку особей животного мира – грызунов скейфи, которые в основном и питались тем самым вышеназванным продуктом местной флоры.

Сепиус представлял собой плотный шар из толстенных мясистых стеблей, на конце каждого из которых имелась острейшая игла в пять и более сантиметров. Стоило лишь поцарапаться этой иглой, как имеющаяся на ней слизь сразу вызывала ускоренное гниение любой живой плоти. Пробраться в середину этого шара с большим трудом могли лишь самые бронированные толстой кожей обитатели подземелий. Зато маленькие, в две мужские ладони скейфи легко пробирались внутрь неприступных «дикобразов» и там в корневищах устраивали себе гнезда. И безопасно, и сочная пища всегда под боком. Хотя грызуны не брезговали и остатками плоти, которые находили после пиршеств более крупных хищников.

Причины, по которым ученые так интересовались этими зверьками и местом их обитания, курсантам были безразличны. А вот пострелять по более крупным целям не терпелось всем, даже злопакостному капралу. И в том, что придется пострелять в обязательном порядке, никто не сомневался. Ведь обитали скейфи на глубинах от трехсот метров и ниже, да и сепиусы росли ненамного ближе к поверхности. Так что на данном пути курсанты ожидали встретить и кенгозверей, и малауков, и песцовых рысей и многих других хорошо известных хищников. Не настолько опасные, как, допустим, падуны, стопятидесятикилограммовые блины, падающие с любой высоты, или летяги, жуткие на вид летающие ящеры более чем двадцати подвидов, но тоже твари весьма агрессивные. На больших глубинах обитали вообще трудно уничтожаемые создания, сведения о которых смогли доставить на поверхность лишь единичные экземпляры боевых роботов. Только нескольким особо отчаянным исследователям довелось, например, лично увидеть на пятикилометровой глубине моссуонов, летающих плоских змей длиной в двадцать метров, да каменного носорога, всем видом и крепостью напоминающего кусок прочнейшего кремния.

Чуть ли не наибольшую опасность для человека в скафандре и их суперпрочных композитных помощников представляли шуршоны, гигантские муравьи высотой в сто двадцать и длиной около двухсот тридцати сантиметров, названные так за специфическое громкое шуршание, которое они при движении издавали своими конечностями. Подобные переростки обладали такой невероятной силой, что передвигали гигантские валуны, жвалами перекусывали прочнейшие титановые сплавы, а клешнями на передних конечностях разрывали уникальные боевые скафандры, как простую бумагу. Уничтожить шуршонов, конечно, было возможно, но всегда настоятельно рекомендовалось поспешно убираться с их дороги.

С глубины ниже шести километров не вернулся ни один человек и ни один робот, так что о тамошней флоре и фауне ученые пока только могли строить гипотезы. Каждый год в городке ожидались какие-то миниатюрные и сверхпрочные механические разведчики со сказочной автономностью. Но если подобные дорогостоящие и секретные механизмы и существовали у военного ведомства, использовать их на нестратегической планете не спешили. На запросы ученых постоянно отвечали отказами. Скорей всего подобных новшеств вообще не существовало, а значит, не могло быть и в арсенале научно-исследовательских институтов. Но пока местным исследователям и так работы хватало по горло на близлежащих пятикилометровых глубинах.

Влад с Пабло отлично знали весь маршрут и, вероятно, не раз здесь проходили, потому что с объемной голограммной картой сверились во время спуска всего дважды. При первой остановке Влад стал давать некоторые разъяснения и инструкции, причем делал это так, чтобы именно Тантоитан расслышал каждое слово:

– Однажды у нас вылазка прошла без единого выстрела. Но это – редкое исключение из правил. А то, что вы по пути уложили парочку пыхтунов да тройку гритаров, – ерунда, считайте, что это легкая прогулка. Но нам подобное спокойствие кажется несколько странным. После землетрясения все хищники, как правило, активизируются. Так что не расслабляйтесь, дальше пойдут заросли жадении, слюнтяйки красной, и порой среди них жгутары могут расти. По тем местам даже кенгозвери редко проходят.

Предупреждение было не лишним. Подобные оазисы хищной растительности человек проходил без особого физического труда, но вот внимание требовалось при этом повышенное. Жадения – один из самых прекрасных и ярких цветов Хаитана – была так названа из-за своей жадности. Толстенный гибкий стебель цветка до высоты четырех метров опоясывался рядами ядовитых колючек, а вот последние три-четыре метра считались самыми нежными и ранимыми. И когда огромный цветок бросался вниз и заглатывал свою жертву, место соединения его со стеблем можно было без труда перерубить ножом или перегрызть зубами. Чем некоторые хищники и пользовались. Ведь порой жадения хватала жертву слишком тяжелую и крупногабаритную, поднять такую тушу наверх и там переварить считалось делом невозможным, но все равно цветок схваченную добычу не отпускал. Вот тогда и устремлялись к нему все, кто находился поблизости, насыщаясь нежной плотью верхней части стебля, а потом и самим цветком.

Слюнтяйка красная плевалась ядом, а потом многочисленными тонкими жгутиками, выдвинутыми из корней, вытягивала из обездвиженной жертвы все питательные вещества. Существовала и другая разновидность этого растения – синяя слюнтяйка, но та росла на глубине более трех километров и плевалась густым ядовитым газом.

Жгутары представляли собой тонкие сверхпрочные лианы, которые, словно бич, со щелчком хлестали свою жертву. Они имели щупальца с присосками по всей длине, которые в момент удара отрывали полоску кожи у любого неосторожно приблизившегося животного, а на человеке могли разорвать даже скафандр средней защиты, который чаще называли «легким». Как раз такие скафандры сейчас и защищали обоих ученых, тогда как сопровождающие их военные имели более прочные скафандры интенсивного боя.

После первой остановки агрессивная среда и в самом деле значительно активизировалась. Все чаще стали попадаться свирепые пыхтуны, хищники величиной с кабана, внешним видом слегка напоминающие бобра с отрезанным хвостом. Они атаковали с раскрытыми пастями, издавая при этом натужное пыхтение, но из-за некоторой медлительности не считались слишком опасными для человека.

Тогда как группки гритаров, по две, три, а то и четыре особи, представляли значительную опасность. Эти огромные, по массе превышающие человека бабуины нападали, как правило, со стен, по которым они передвигались с удивительной сноровкой. Порой кидались с потолка или из густых переплетений кормовой или осветительной растительности. Но всегда их атака предварялась пронзительным, парализующим прочих здешних обитателей криком. На людей подобные звуки не действовали, зато помогали заранее обнаружить опасность и в большинстве случаев пристрелить гритара еще до момента его прыжка. Да и потом всегда оставалась возможность отскочить в сторону от падающего зубастого и когтистого тела.

Перед второй остановкой, когда вышли во внушительную пещеру, с огневым прикрытием пришлось уже изрядно поработать почти всем курсантам. Потому что из правых проходов их атаковало сразу восемь кенгозубов и два кенгошипа; слева выкатилось штук пять пыхтунов, а со стен стала пугать своим криком стая из полутора десятков гритаров. Попутно пришлось перерубить выстрелами стебли трех склоняющихся в опасной близости жадений и прожечь напалмом несколько участков с майнтолами. Эти обширные, желтоватого цвета колонии мха обладали удивительной силы присосками и порой могли удержать на месте, а потом и свалить на бок не только кенгозверей, но и таких гигантов, как малауки, которые напоминали ходящих на щупальцах осьминогов. Разве что каменные носороги беспощадно вытаптывали колонии майнтол, да еще и пожирали их при этом.

– Ну вот, теперь уже точно скучать не придется! – Пабло выглядел гораздо оживленней. Видимо, ему и самому нравились экстремальные ситуации. – Да и пройти до цели осталось совсем немножко. Никто не устал?

Ответное молчание курсантов лучше всего выразило презрительное отношение к подобному вопросу. Только капрал не сдержался от самовосхваления:

– Подобная прогулка меня только взбадривает.

Однако за щитком явственно виднелось его вспотевшее лицо: система охлаждения скафандра с трудом справлялась со своей задачей. Что тоже не осталось незамеченным для Влада. Он одобрительно хрюкнул, но после этого похлопал по плечу не Птицу, а командира отделения:

– Молодцы! Вижу, что и в самом деле – лучшие. На последнем кусочке маршрута особых трудностей быть не должно, там всегда тихо. Да и не живут нужные нам скейфи в шумных местах. Разве что летяги могут снизу подняться. Трогаем!

Отряд опять двинулся вперед прежним порядком, но как только приблизились к выходу из пещеры, как им навстречу прямо-таки хлынула чуть ли не сплошная волна хищников. Видимо, это из глубин пошла первая партия озлобленных представителей фауны, возбужденных недавними подземными толчками. Команды отступать не последовало. Скорей всего, Влад решил, что волна небольшая и прорваться сквозь нее особого труда не составит. Тем более что тоннель, по которому передвигался отряд, оказался достаточно широким, и некоторая часть обозленного зверья, не вступая в схватку, просто пробегала под противоположной стенкой, стремясь вырваться как можно скорей на поверхность. А когда волна увеличилась, то уже и тоннель стал заканчиваться, открывая взору еще одну внушительную пещеру с удивительно правильным круглым сводом. Рывком преодолели последний десяток метров, и чернобородый ученый указал рукой, продублировав свой приказ по связи:

– Пещера «кругляшка». Нам во второй проход слева!

Но и до этого прохода пришлось буквально карабкаться по трупам бьющихся в конвульсиях хищников. Хорошо еще, что они сплошным потоком вырывались из нескольких расщелин с правой стороны и не слишком атаковали жмущихся к левому склону людей. В противном случае точно пришлось бы возвращаться и идти в обход. Судя по короткому комментарию Пабло, как раз вправо и вел маршрут на большие глубины.

В нужном проходе оказалось сравнительно спокойно, и два человека могли без труда прикрывать движение отряда с тыла. На это дело Тантоитан поставил Гарольда и Романа и приказал всем доложить о расходе боеприпасов. Выяснилось, что огнестрельное оружие вскоре уже никому не понадобится. Практически две трети патронов израсходовали. По устоявшимся традициям подобных вылазок, с этого момента настоятельно рекомендовалось возвращаться. Но подобный приказ должен был отдавать только старший командир, а капрал почему-то помалкивал. Тогда как Влад посоветовал двигаться бегом и сам первый рванул с места. Видимо, для исследователей приоритетнее было выполнить поставленное перед собой задание, чем задумываться о запасах огневой мощи.

Отряд промчался через анфиладу маленьких пещер и небольших, перекрученных в толще пород разломов, только изредка постреливая одиночными выстрелами по малочисленным обитателям местных джунглей, да парочку раз выжигая перед собой недружественные растения. И как-то совсем неожиданно для курсантов, после резкого поворота их отряд выскочил на верхнюю полку искомого разлома. Все ненадолго застыли, осматриваясь, а в наушниках раздались горделивые восклицания Влада:

– Разлом Мечта Малеха! Любуйтесь, дамы и господа!

Хотя тут же последовало предупреждение и от Пабло:

– Только сильно не засматривайтесь: порой некоторые летяги и сюда поднимаются.

Полюбоваться и в самом деле было чем. Прямо вдаль уходило чуть изогнутое дугой пустотелое образование около полутора километров длиной, от ста до двухсот пятидесяти метров шириной и до одного километра глубиной. Одно из самых красивых и отлично исследованных ущелий, которое находилось поблизости от городка, оно было названо в честь своего первого исследователя, который, по утверждениям историков, жил здесь в оборудованном бункере-лаборатории безвылазно по нескольку месяцев.

Наибольшую прелесть и очарование Мечте Малеха придавали многочисленные полки, уступы, площадки, зевы тоннелей и проходов, на которых буйными красками всех цветов радуги светились растения второй группы. Создавалось впечатление, что представители здешней флоры стремились как можно дальше протянуть свои корни, стебли, цветы и плоды именно в чернеющую пустоту. Словно там их пронизывали невидимые лучи висящей над головой звезды. По многим научным гипотезам, Спиилтс обладал какими-то неизвестными пока излучениями, и те, пронзая верхний свод разлома, и в самом деле подпитывали светящиеся растения живительной энергией. До сих пор ни одни приборы искомого излучения не зафиксировали, но зрелище великолепно подсвеченного ущелья для наблюдателей не становилось от этого менее феерическим. Причем, хоть пропасть и начиналась всего через несколько метров, но страха высоты из-за разноцветного освещения ни у кого не появлялось. Наоборот, хотелось встать на самый краешек и любоваться до полного насыщения. А то и вообще расставить руки, взмахнуть ими и ринуться вниз, словно большая птица.

Кстати, в истории Мечты Малеха имелось нечто подобное, и Клеопатра об этом вспомнила дрожащим от волнения голосом:

– Действительно, опуститься вниз на дельтаплане – невероятное приключение!

– Но не забывай, – Танти решительно оттягивал девушку от края пропасти, – что двое из этих четверых дельтапланеристов закончили свои жизни в пасти у летяг. А третий не вернулся на поверхность при пешем подъеме.

Об этом знали многие, кто хоть сколько-нибудь интересовался освоением Хаитана. Четверка экстремалов один раз совершила спуск на дельтапланах удачно, а второй раз дело завершилось трагедией. После того памятного случая начальство постаралось запретить подобные экстремальные выходки, да и вообще не допускать на планету любителей неоправданного риска. Во всех остальных случаях обследования на глубину вот таких пропастей проводились в боевых скафандрах наивысшей космической защиты с реактивными двигателями.

Клеопатра хоть и поддалась тянущему ее за рукав командиру отделения, но не удержалась от ехидного вопроса:

– Что, боишься?

– Нисколько. Только переживаю за целостность личного состава.

Тон высказывания получился более чем прохладный, так что девушка примолкла, то ли обидевшись, то ли осознав неуместность препирательств и шуток в данном месте.

Ученые тем временем профессионально занялись сбором искомого материала. Влад маленькой саперной лопаткой выкапывал отростки сепиуса остролистного и укладывал маленькие, в виде ежиков, растения в свой разложенный на камнях короб. Пабло тоже времени зря не терял: поставленным на малую мощность парализатором он обработал нижние части сразу нескольких громадных сепиусов, а потом приступил к разделке растений лучом лазерного пистолета. И уже в первой раскуроченной норе его ждала удача: сразу целый выводок нескольких взрослых скейфи с последом детенышей. Любовно заворачивая каждого грызуна в мягкую тряпочку и раскладывая по отделениям своего короба, рыжебородый ученый бормотал:

– Какие чудесные! Ути-пути, мой маленький! Вот бы еще один такой выводок «дома» застать!

Но как только Пабло перешел ко второму растению, курсантам стало не до наблюдений за его действиями. Вначале участились одиночные выстрелы с тыла, где прикрывали ведущий сюда проход два разновеликих товарища, а потом и Тантоитан заметил тени, на мгновение прикрывающие собой расположенные ниже участки разноцветного освещения.

– Летяги снизу! Много! Разобраться по секторам стрельбы! Если у кого начнут прорываться, делать срочный доклад!

На этот раз предстояло противостоять летающим хищникам. Неизвестно по какой причине они стали выбираться на подобные высоты, но теперь уже все заметили внушительную стаю пока еще не идентифицированных летяг, которые со специфическими хлопками поднимались к своду Мечты Малеха. Видимо, их тоже потревожило землетрясение, и они вылетели в разлом по многочисленным переходам донного уровня. Это были мелкие ящеры, но такие частенько доставляли еще больше неприятностей, чем большие. Положение сразу стало серьезным, как только рассмотрели матово поблескивающие, круто изогнутые острым концом вниз клювы. Подобные ящеры назывались ятаганами и частенько одной парой могли заклевать и кенгозверя.

Сила тяжести в данном месте была близка к той, что действовала на поверхности, хотя на глубине в шесть километров она уменьшалась с одной и двух десятых до ноля целых и восьми десятых. Так что бороться с летягами здесь считалось делом весьма легким. Их кожистые крылья работали с максимальной скоростью, своими хлопками напоминая звук плотно натянутого паруса при смене галса. При таких частых хлопках летяги не могли ни быстро лететь, ни опасно маневрировать на большой скорости. Зато звук от целой стаи раздавался весьма неприятный и почти сразу перекрыл шум выстрелов в тылу отряда.

Ятаганов оказалось очень много. Как потом примерно подсчитали, в первой волне взлетело более пяти сотен. Первых сбивали спокойно, словно в тире, зато когда повалила основная масса, некоторые курсанты занервничали. Патроны закончились у всех, и автоматы были отброшены в сторону. В таких случаях о потере оружия без боезапаса беспокоиться не стоило. Пошли в ход ружья и пистолеты с лазерной накачкой. Но если вначале каждый выстрел достигал цели, то при более интенсивных действиях короткие импульсы энергии стали проноситься мимо атакующих ящеров. А сбитые летяги стали падать не в пропасть, мешая подниматься остальным, а на не слишком покатый уступ перед курсантами, загораживая собой полный сектор обстрела. Само собой разумеется, что не на всех направлениях стрельбы положение стало критическим, но Танти пришлось лично страховать сразу три направления, одно из которых держал капрал, а Клеопатре достались два сектора. Вследствие чего тела ятаганов стали падать уже перед самыми ногами обороняющихся людей.

Положение несколько улучшилось, когда в строй встал Роман Бровер, голосом определивший для себя новый внушительный сектор. Танти только и успел с удивлением воскликнуть:

– Как же тыл?!

– Замуровали! – хохотнул Бровер. – Гарри там только на подстраховке остался.

Выбрав момент, командир отделения оглянулся и с удивлением обозрел настоящую баррикаду из трупов хищников. Оказывается, согласовав свои действия жестами, оба товарища так грамотно и точно вели стрельбу, что любой монстр падал неподвижно точно на определенной поперечной черте. В итоге завал из окровавленной плоти достиг свода и плотно закупорил весь проход почти четырехметрового диаметра. Если и замечалось где-то шевеление, то курсант Стенеси хладнокровно всаживал туда очередную пулю. После чего деловито поглядывал назад: не нуждаются ли в его помощи товарищи.

Справлялись и без него. Хотя Влад и не удержался от комментария вслух:

– Кошмар какой-то! Первый раз вижу такую огромную стаю ятаганов! Неужели на них никто не охотится?

Сказал, словно накаркал. Потому что от противоположного края разлома теперь неслось несколько десятков крупных теней более опасных летяг: ящеромечей. Эти местные охотники за всем летающим атаковали преимущественно только воздушные цели и просто нанизывали их в полете на свой трехметровый костяной нарост. Потому и назывались так, по аналогии с обитательницами океанов. Словно эскадрильи грозных истребителей, сейчас они на большой скорости врезались в поднимающуюся сбоку стаю, нанизали на свои мечи по нескольку ятаганов и резко пошли вниз, заваливаясь в опасное пике. По всей логике местных порядков, ящеромечам наверняка предстояло внизу разбиться от перегруза пойманной добычей, но это людей интересовало мало. Гораздо худшими оказались последствия такой междоусобицы между летягами. Потому что более мелкие ящеры с такой прытью рванули в разные стороны от атаки, что буквально тучей затмили людям всю величественную панораму Мечты Малеха. Танти только и успел скомандовать:

– Непрерывный огонь!

И отдельные плевки лазерного оружия слились в сплошные, бьющие произвольными зигзагами линии. К тому моменту оба ученых уже закрепляли свои коробы на спинах и готовились давать команду к отходу. Пабло даже успел поднять свой пистолет и присоединиться к отражению тучи обезумевших ятаганов. Еще и выкрикнул при этом:

– Чего они все именно сюда прутся? Медом здесь, что ли, намазано?

– Ты, наверное, забыл, что есть предположения о странном запахе разрезанного корневища сепиуса остролистного? – спросил Влад, поправляя лямки своего короба. Он хотел что-то еще добавить, но сразу несколько голосов его предупредили: