Текст книги "Лицо Аэны"

Автор книги: Юрий Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

ЛИЦО АЭНЫ
Повесть

Глава первая
Таинственная Аэна

Плотные темно-алые, словно огнем налитые облака шли непрерывной цепью над скалами Аэны. Мириады розовых хлопьев летели с небес и носились в холодном воздухе подобно невесомой летучей пене. Хлопья были птицами Аэны. Они опадали на черные скалы, покрывая их живым, бесшумно шевелящимся ковром, и вдруг разом меняли цвет, превращались в причудливые, быстро выбрасывающие вверх зонтики лепестков цветы. Ветер срывал лепестки, подкидывал к огненным облакам, а то, что миг назад было их стеблем, сразу съеживалось, темнело и подвижными змейками ускользало в глубь расщелин. Птицам Аэны было отведено для жизни несколько коротких минут. Потом они становились цветами. Потом цветы выбрасывали в небо стаи новых птиц.

Облака равнодушно скользили над ними к горизонту, где неподвижно висели три остывающих солнца, и алые тени дрожали на лицах тех, кто стоял на невысоком плато.

Их было двое. Один был человеком, легкий скафандр придавал несколько неуклюжий вид его высокой фигуре.

Другой провел всю жизнь на Аэне. Его морщинистое серое лицо с треугольными впадинами ноздрей сохраняло выражение сдержанной задумчивости. Аэнянин был намного ниже человека. Над его лбом нависал, прикрывая узкие щели глаз, вытянутый острый козырек из полупрозрачных пластин, придавая сходство с огромной странной птицей.

В отдалении, разрывая облака на багровые клочья, блеснула под тусклыми солнцами Аэны металлическая конструкция.

– Барток опускается, – сказал человек. – Готовьте свою живую воду, Олл!

Аэнянин промолчал, и в этом молчании чувствовался затаенный укор.

Человек улыбнулся едва заметно. Он не хотел возобновлять спор, который сдержанно, почтительно, но с необычайным упорством вел с ним аэнянин со времени первого десанта.

Космонавта звали Павел Лидин. Он входил в состав экспедиции, высадившейся на планете несколько месяцев назад, и был оставлен здесь в качестве пилота-наблюдателя. Так требовал Устав Планетарного Союза. Опыт экипажей многочисленных кораблей-разведчиков, который был подчас оплачен самой дорогой ценой, вынуждал соблюдать известную осторожность в общении с открытыми цивилизациями.

На жаргоне космических десантников пилотов-наблюдателей иронически окрестили наседками. Их миссия была связана с особым риском – пилоты-наблюдатели первыми входили в стабильный контакт, принимая на себя всю тяжесть его непредсказуемых последствий. Кроме того, они просто рисковали зря потерять время, ведь не из каждого яйца в конце концов проклевывается птенец. Лидин вовсе не был убежден, что ему повезет и Совет Планетарного Союза признает Аэну планетой перспективного контакта.

Она была совсем не похожа на то, что приходилось Лидину видеть до сих пор. Почти всю поверхность Аэны занимали укрытые пленкой радужной слизи болота да черные неприветливые горы. Черные горы, красные облака – что-то зловещее виделось человеческому глазу в сочетании этих царивших на Аэне цветов.

Неподалеку от плато, где стояли Лидин и Олл, горы редели, словно какой-то исполин прошелся по ним своим гигантским гребнем, каменные утесы уступали место невысоким, похожим на застывшие волны грядам и небольшим площадкам с разбросанными по ним островками выветренных скал. Здесь брал начало ручей, который, ниспадая вниз, в долины, растекался довольно широкой рекой. По ее руслу бежало холодное голубоватое пламя. Похожее на фосфоресцирующий туман сияние дрожало над светящейся рекой. Она терялась где-то в болотах, распадалась под укрывавшей их радужной пеленой на бесчисленные сверкающие прожилки. Иногда пламя вырывалось наружу, и мерцающие огоньки долго бесшумно плавали над трясиной, отражаясь в блестящей поверхности.

Аэняне селились вдоль русла, возводя из камня галереи, отдаленно напоминавшие термитники. На вопрос Лидина, чем занято население Аэны, Олл неизменно отвечал:

– Аэняне строят новый дворец для Великого Магистра.

И если его спрашивали, чем аэняне занимались раньше, столь же лаконично ответствовал:

– Они возводили старый дворец.

И, надвинув поглубже свой остроносый козырек, Олл осторожно обращал взгляд вверх, где вздымался уступами выложенный из огромных прямоугольных глыб дворец, на вершине которого пылал, затмевая тусклый огонь гаснущих светил, кроваво-красный шар.

– Пурпурный Огонь!.. – с трепетом произносил Олл и спешил отвести глаза. – Священный Пурпурный Огонь…

Олл, один из приближенных Великого Магистра, выполнял обязанности посредника между Аэной и посланцами неведомого мира. Лидин присматривался к Аэне, Олл неторопливо изучал Лидина. Белые тонкие губы Олла раздраженно вздрагивали, когда он наблюдал попытки инопланетянина заговорить с обитателями каменных термитников. Глаза аэнян прикрывала мутноватая пелена, жители планеты медленно, осторожно передвигались и общались с помощью коротких звуков. Глядя на Лидина, аэняне собирали в складки кожу на лицах, словно мучительно пытаясь вспомнить о чем-то; пленка на узких глазах болезненно дергалась, они с изумлением вглядывались в странный облик пришельца. Потом мутная пленка снова заволакивала красноватые зрачки. Несколько испуганных восклицаний – вот и все, чего добивался Лидин.

– Народ Аэны неразумен и прост, – льстиво цедил Олл. – Он недостоин твоего высокого внимания, чужеземец. Лишь мудрость Великого Магистра сохраняет жизнь недалеких аэнян.

…От корабля, севшего неподалеку, отделилась широкая приплюснутая капсула.

– Доброта Великого Магистра воистину беспредельна, – заученно произнес посредник. И в который уже раз спросил: – Почему бы вам не пользоваться ею, как это делает наш друг Барток?

Капсула снизилась и зависла рядом с ними. Ее округлый бок вдруг стал прозрачным, и за ним показалось улыбающееся лицо Бартока.

– Привет, Павел! – крикнул он. – Все как всегда, Олл?

Лидин взмахнул рукой.

– Все как всегда, – проскрежетал Олл.

Капсула поплыла дальше.

– Возможно, мы и воспользуемся… добротой Великого Магистра, – глядя ей вслед, вернулся к прерванному разговору Лидин. – Это решать не мне. Что касается Бартока… Он житель Уникума, а это особая планета. Я уже объяснял, Олл.

Тот молчал. Багровые отсветы плавились в глубине узких глаз. Похоже, доводы пилота-наблюдателя не казались посреднику убедительными.

Глава вторая
Необычный груз Бартока

Барток вел капсулу на небольшой скорости, осторожно лавируя между острых скал. У расчищенной от камней площадки снизил аппарат, вытер выступившие на лбу капли пота.

– Ну и местечко выбрали аэняне для своих таинственных пещер! – пробормотал Барток. – Сам черт ногу сломит.

Пристегнув шлем, он выпрыгнул из капсулы.

Трое охранявших вход в пещеры аэнян, на груди которых сверкали острыми гранями зеленые блестящие треугольники, глядели на него с привычным равнодушием. Барток отошел в сторону, наблюдая, как подвижные, похожие из-за обилия гибких членистых манипуляторов на металлических пауков роботы деловито снуют по трапу, выгружая на специальную платформу вытянутые рифленые контейнеры. «Соблюдать особую осторожность! – гласила надпись на них. – Собственность планеты Уникум!»

Лидин нисколько не кривил душой, когда говорил об Уникуме как совершенно особой планете. На ней, единственной в галактике, царили свои законы, исповедовалась своя, непохожая мораль.

Уникум был крохотным искусственным островком в космосе, созданным несколько столетий назад теми, кто не желал жить так, как жили на остальных планетах, объединенных в Планетарный Союз. Уникум являлся как бы затерянным на задворках вселенной осколком прошлого, своеобразной космической кунсткамерой.

Постепенно он приходил в запустение. Обладая менее совершенной, чем на других планетах, техникой, Уникум все острее испытывал затруднения с энергией и сырьем, население его, и без того небольшое, неумолимо таяло. Уникум судорожно цеплялся за любую возможность выжить. Казалось, Аэна дает ему шанс…

Десант Уникума появился здесь месяц спустя после того, как корабли-разведчики Планетарного Союза покинули Аэну, оставив на ней пилота-наблюдателя. И все же в связи с трагической случайностью именно десантникам Уникума суждено было открыть одно из необычайных чудес Аэны. Случилось это так.

Один из десантников, Роберт Уи, забравшийся довольно высоко в скалы, вдруг увидел надвигавшуюся боку огромную крылатую тень. Как выяснилось, это было что-то вроде местного аналога летучей мыши – существо в общем безобидное, хотя и гигантских размеров. Десантник инстинктивно вскинул излучатель, любопытное существо превратилось в облачко газа, однако мощный луч задел основание нависавшей над тропой каменной глыбы. Всей своей многотонной массой она обрушилась на неосмотрительного Уи.

Сопровождавший десантников Олл помогал вытаскивать из-под камней то, что осталось от тела Роберта. Не было никакого смысла отправлять эти останки обратно, и десантники решили похоронить их на Аэне.

Олл наблюдал, как люди Уникума готовят в каменистой почве Аэны последнее ложе для своего товарища. Потом приблизился и спросил, что они хотят сделать с телом Уи. Если судить по судорогам, исказившим лицо услыхавшего ответ посредника, он был изумлен до крайности. В то время Олл еще плохо понимал язык людей и мог пользоваться лишь простейшими фразами. Диалог между ним и десантниками звучал так:

– За что вы хотите наказать своего товарища?

– Мы не наказываем его. Он не может больше двигаться и говорить, не может находиться среди нас.

– Но почему вы не сделаете, чтобы он двигался и говорил?

– Это невозможно.

Судорога изумления вновь прошла по лицу аэнянина. Некоторое время он молча изучал людей. Потом спросил:

– Законы планеты Уни запрещают это?

Услыхал отрицательный ответ и опять замолчал озадаченно. Затем попросил ничего не делать с телом Роберта и надолго исчез. А когда появился, произнес:

– Если вы не в силах сделать так, чтобы ваш товарищ двигался и говорил, то по велению Великого Магистра это могут сделать жрецы в пещерах Аэны.

Настал черед изумиться десантникам. Несколько часов они обсуждали невероятное предложение Олла и пришли к выводу, что хуже, чем есть, Роберту уже не будет.

Десантники подхватили тело Уи и двинулись вслед за посредником по узкой, круто взбиравшейся вверх тропе. У входа в огромную пещеру путь им преградили аэняне. Над их глазами нависали такие же, как у Олла, козырьки, а на груди сияли треугольники. Каждый из аэнян медленно поднял правую руку, треугольники налились изумрудным светом и запульсировали. Люди почувствовали, как что-то мягко толкает их в грудь.

– Дальше я пойду один, – сказал Олл.

Вместе со стражами он внес тело Уи в пещеру.

А на следующий день Роберт Уи вышел оттуда, щурясь от ослепившего его света. Он был цел и невредим, ни одного шрама не виднелось на загоревшем лице, ни одной царапины – на прозрачной броне шлема. Вслед за ним шагнул из тьмы Олл, и нотки торжества прорвались в его скрипучем голосе:

– Великий Магистр дарит людям планеты Уни свою милость, которой они могут воспользоваться, когда пожелают!

Десантники переглянулись…

Спустя несколько недель пилот Говард Барток доставил на Аэну первые контейнеры. Это был необычный, сверхделикатный груз.

Это были совершенно особые рейсы. Несколько отливающих металлическим блеском вытянутых контейнеров, с которыми предписывалось обращаться сверхосторожно, – сюда. И столько же жизнерадостных мужчин (реже – женщин) – обратно.

В темных недрах пещер Аэны люди выходили из герметичных контейнеров, словно бабочки из коконов. Бартока поражало, что его пассажиры ничему не удивляются – ни тому, что обрели жизнь заново, ни тому, что оказались вдруг на багрово-черной Аэне.

Покойники превращались на Аэне в деятельных политиков и бизнесменов. Чтобы когда-нибудь снова стать покойниками.

Водитель межпланетного катафалка Барток превращался на Аэне в пилота пассажирского корабля. Чтобы вскоре снова двинуть в космос свой катафалк. Барток никогда не пытался разорвать этот круг, за рейсы Уникум-Аэна неплохо платили. А поскольку Уникум не входил в Планетарный Союз, деньги там все еще были в цене.

– …Груз уложен, – доложил бесшумно подкативший робот. Барток пересчитал контейнеры – скорее по привычке, чем по необходимости, роботы никогда не ошибались.

– Ладно, – сказал он, – отправляйте их в чистилище.

Робот вряд ли понял значение слова «чистилище», но ответил запрограммированной на юмор реакцией – изобразил на пластиковом подобии лица улыбку.

Платформа растворилась в густых пещерных сумерках.

Барток взглянул, как вспыхивают изумрудным сиянием треугольники на груди стражей, и машинально поправил кобуру висящего на плече тяжелого излучателя.

Однажды он попытался проникнуть в святая святых Аэны. Это произошло случайно в один из первых рейсов.

…Аэняне, как и теперь, быстро унесли контейнеры, а Барток, чтобы как-то скоротать время ожидания, решил полетать над горами. Он поднял капсулу вверх. Стража, надвинув на самые глаза свои козырьки-клювы, наблюдала, как она описывает круги над пещерой.

Потом Барток повел аппарат вдоль вытянутой скалистой гряды. Однообразный, угрюмый ландшафт Аэны быстро наскучил пилоту, и он хотел было возвращаться, но тут его взгляд зацепился за какие-то круглые пятна в скалах. Посадить капсулу было негде, кругом торчали острые каменные зубцы, и Барток оставил ее висеть неподвижно над поверхностью. Он осторожно ступил на камни, приблизился к пятнам. Это были широкие, около метра диаметром, углубления, забранные мелкоячеистой, сплетенной из неизвестных Бартоку растений сетью. Решившись, Барток сорвал сеть и даже сквозь плотную ткань скафандра ощутил сильный напор газа, ударившего из глубины.

«Вентиляционный штрек, – подумал Барток. – Они вывели его наружу в таком месте, куда не забраться ни одному аэнянину, и потому не выставили охраны». Штрек казался пологим и достаточно широким. Поколебавшись, Барток рискнул. Широко расставляя ноги, он начал медленно опускаться во тьму. Через некоторое время тоннель стал еще более пологим, и пилот уже мог, сильно нагнувшись, ступать вперед. Вдали забрезжил неясный, янтарно мерцающий свет. Барток зашагал быстрее. Своды штрека расширялись, и, выпрямившись, пилот увидел, что свет исходит от бледных язычков пламени, пробивающегося сквозь какую-то щель на своде. Оно срывалось и летело вниз вытянутыми пылающими каплями. Светящиеся лужицы растекались под ногами. В неясном, дрожащем свете Барток различил, что находится в просторной пещере, неровные стены которой покрыты угловатыми, странными знаками. И находится не один. Сгорбленная фигура, шаркая жесткими подошвами сандалий, надвигалась прямо на Бартока. Затаив дыхание, он едва успел уклониться. Аэнянин, чуть не задев его плечом, прошел мимо. Там, где сверху падали огненные капли, он остановился, подставил темную ладонь, поднес пламя к губам. Дрожащий свет упал на лицо незнакомца и, вглядевшись, Барток понял, почему аэнянин не заметил его – он был слеп.

Язычок прозрачного огня вдруг лизнул прозрачный шлем пилота, и Барток не удержался от испуганного восклицания. Аэнянин вздрогнул и повернулся на звук, тонкие и острые, похожие на удлиненные птичьи когти пальцы потянулись к пилоту.

– Кто ты? – громко отдалось у того в ушах, хотя Барток готов был поклясться, что аэнянин не разжимал рта.

Ответить Барток не успел. До него донесся топот десятков ног, пещера внезапно озарилась резанувшим его глаза светом, и последнее, что видел пилот, был ослепительно сиявший треугольник на груди подбегавшего стража.

…Когда Барток очнулся, то увидел глаза – упрятанные в узкие щели, холодные, равнодушные глаза склонившихся над ним инопланетян. Холодок неизведанного прежде, почти животного страха подступил к горлу Бартока. Впервые с пронзительной ясностью Барток осознал, что эти существа, которых он, в сущности, не воспринимал всерьез, которые значили для него не больше, чем эльфы из древней сказки (эльфы умели творить чудеса, но их легко было раздавить мизинцем), – могут лишить его жизни.

Глядя на него, инопланетяне неслышно о чем-то переговаривались. Потом один из них поднял руку – и ударивший в лицо Бартока свет вновь вышиб из него сознание.

Вторично он пришел в себя неподалеку от того места, где начал столь неудачное путешествие. Барток был прислонен спиной к камню, рядом, чуть покачиваясь, висела капсула. Неподвижная фигура Олла маячила поодаль.

– Чужеземец нарушил запрет, – проскрежетал посредник, не глядя на Бартока. – Но Великий Магистр не гневается на него – чужеземец просто любопытен. Мы надеемся, он понимает: каждый имеет право на тайну.

Барток медленно встал и забрался в капсулу. Попыток узнать, что происходит в пещерах Аэны, он с тех пор не предпринимал.

Глава третья
Опасное приключение

Всюду, куда бы ни направлялся и что бы ни делал, покинув корабль, Лидин, его сопровождал неотступной молчаливой тенью посредник. Вначале пилот лишь шутил по этому поводу. Через несколько недель настойчивое внимание Олла стало его раздражать; спустя еще некоторое время Лидин недвусмысленно дал ему понять, что некоторые прогулки по Аэне предпочел бы совершать в одиночестве.

Рассыпавшись в извинениях, Олл начал твердить о неразумных аэнянах, которые по скудомыслию своему могут обидеть чужеземца, об опасностях, подстерегающих того близ болот и в долинах.

Но Лидин настаивал, и Оллу пришлось уступить. Впрочем, как вскоре выяснилось, уступка эта была символической. Бродя по Аэне, в самых неожиданных местах Лидин по-прежнему сталкивался с посредником. Его сутулая, похожая на гигантскую нахохлившуюся птицу фигура маячила где-то позади или сбоку, упрятанные под острый козырек-клюв глаза цепко ловили каждое движение человека.

Спускаясь в долину, Лидин не сомневался, что рано или поздно увидит Олла. В долине находились каменоломни. Вытекая из их недр, плотная серая масса аэнян двигалась вверх по горной дороге, подобно муравьям, облепив каменные колонны.

Масса тел текла мимо Лидина, и тот не мог отделаться от неясного, тревожащего чувства. Было что-то завораживающее в непрерывном этом течении, сопровождавшемся подавленным тяжким вздохом, вырывавшемся из сотен грудей; какая-то скрытая до поры сила угадывалась в нем.

Казалось, Лидина не замечают. Изредка какой-то аэнянин замирал, пораженный диковинным видом облаченного в скафандр существа, пялился на него сквозь застилавшую глаза мутноватую пелену. Но строгий гортанный окрик вездесущего стража, грозный блеск зеленого треугольника на его груди словно бичом загоняли любопытствующего в толпу.

Из каменных глыб и колонн, которые тащили аэняне по разбитой дороге, вырастал на самом высоком плато новый дворец Великого Магистра.

Несколько недель назад Олл пригласил пилота-наблюдателя осмотреть стройку. Павла поразила высота сооружения, воздвигавшегося примитивным древним способом. Он спросил у посредника, зачем Великому Магистру второй дворец. Олл, по обыкновению, ответил напыщенно и не совсем понятно.

– Население Аэны растет, – проскрежетал он, – а места, пригодного для жизни, у нас не так много. Несколько лет назад аэнянам разрешили селиться в долинах. Но из долин не видно Священного Пурпурного Огня. Вознесенный на башню нового дворца, он будет виден всем.

От внимания Лидина не ускользнуло, что всякий раз, когда Олл упоминал о Священном Пурпурном Огне, его голос понижался до шепота, а рука непроизвольно тянулась к козырьку над глазами. Похоже, Пурпурный Огонь был на Аэне чем-то более значительным, нежели просто символ…

Лидин миновал каменоломни и спустился туда, где вздымались покосившиеся в разные стороны, похожие на застывшие пальцы великана вертикальные галереи. Никто не встретился на его пути. Только широкие и плоские, словно живые ремни, существа переползали меж камней, шурша бронированной чешуей. Лидин зашел в одно из жилищ, поднялся наверх по шатким каменным ступеням. Из узких, похожих на бойницы окон лился зеленоватый неверный свет, в его лучах плясала густая пыль. Лидин обвел взглядом разбросанные по неровному полу предметы. Похоже, то была утварь. Брошенная в беспорядке, обросшая мохнатым налетом, она говорила, что дом оставлен обитателями и оставлен в спешке. Пилот сошел вниз. Погруженные в желто-изумрудную дымку светила плавали у самого горизонта, отбрасывая от фигуры Лидина три длинные, перекрещивающиеся тени. Он пошел дальше, туда, где дрожало над болотом фосфорическое сияние.

Под ногами зачавкала грязь. Несколько раз что-то живое, скользкое с хрустом выворачивалось из-под самых подошв. На всякий случай Лидин снял с предохранителя пристегнутый эластичными биобраслетами к запястью излучатель.

Белесая шапка светящеюся тумана укрывала болото. Местами ветер размывал туман, и глазам открывалась покрывавшая трясину маслянистая радужная пленка. Под ней, в глубине, кипела невидимая жизнь. Кое-где поверхность рассекали острые костистые плавники. В десятке метров от Лидина радужная пленка вдруг вздулась гигантским пузырем и нечто похожее на огромную, многометровую пиявку со свистом взвилось над ней, изогнулось крутой, тускло сверкнувшей дугой, и с шумом обрушилось в болото.

Пленка всколыхнулась от удара тяжелого тела, и мелкие затухающие волны прибили к берегу круглое оранжевое пятно. Лидин спохватился слишком поздно, когда пятно уже скользнуло ему под ноги. Его края стремительно вскинулись вверх десятками прозрачных студенистых щупалец, сплелись над головой, заключив Лидина словно в гигантский живой цветок. Лепестки этого чудовищного цветка плотно облепили тело и начали сжиматься. Лидину сразу стало трудно дышать. Эластичная ткань скафандра трещала в могучих объятиях. Казалось, еще мгновение, и сдавленная с необычайной силой грудная клетка не выдержит. Сердце Лидина забилось судорожными горячечными толчками, перед глазами запрыгали огненные круги.

Тут что-то промелькнуло перед его лицом, пилот ощутил удар в плечо, и хватка хищного цветка сразу ослабла. Что-то еще раз хлестнуло Лидина сбоку, и скользкое чудище разом опало к ногам, превратившись в ком плотной оранжевой грязи.

Лидин встряхнул головой, приходя в себя, оглянулся. Незнакомый аэнянин хлестал по оранжевому комку плетью, сплетенной из гибких растений с острыми листьями на конце. Он бил по шевелящейся массе до тех пор, покуда она не превратилась в потерявшие цвет бесформенные лохмотья.

Аэнянин поднял голову, и в упор на Лидина глянули необычайно живые, налитые дерзким светом глаза. Аэнянин улыбнулся, глядя на пилота, и тот, несмотря на только что пережитый ужас, не смог удержаться от ответной улыбки.

До них донесся далекий возглас. Сверху, размахивая тонкими руками, торопливо спускался Олл. Незнакомец бросил в сторону посредника быстрый, вспыхнувший ненавистью взгляд, метнулся в сторону и пропал в укрывшем болото светящемся тумане.

Лидин растерянно смотрел ему вслед.