Текст книги "Мины вчера, сегодня, завтра"

Автор книги: Юрий Веремеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Первый этап послевоенного развития мин

Развитие минного оружия в послевоенный период можно условно разделить на несколько этапов, плавно перетекавших один в другой. Для всех этапов общим было то, что минные и контрминные действия во всех армиях стали неотъемлемой частью общевойскового боя (операции), а инженерные подразделения – обязательным элементом боевого порядка.

В СССР прежде всего провели тщательный анализ использовавшихся во время войны мин. В результате, из всех мин на вооружении были оставлены:

а) противотанковые мины – ТМД-Б, ТМД-44.

б) противопехотные мины – ПМД-6, ПОМЗ-2.

Остальные образцы мин признали не соответствующими возлагаемым на них задачам. Их производство полностью прекратилось, войска их применению не обучались, в служебные инструкции они не были включены.

С такими оценками можно было бы спорить, поскольку некоторые мины вполне отвечали времени. Например, противотанковые мины ТМ-44 и ЛМГ. Но столь радикальное исключение из номенклатуры инженерных боеприпасов почти всех мин времен войны оказалось связанным с тем, что началась активная разработка более совершенных образцов.

Как уже было сказано выше, первый послевоенный этап можно назвать этапом «развития совершенных мин ручной установки». Прототипом многих послевоенных противотанковых мин стала немецкая мина Т. Mi. 42.

В СССР к 1949 году разработали противотанковую круглую металлическую мину ТМ-46, напоминавшую своей формой, принципом действия и устройством T.Mi. 42. В США в 1953 году на вооружение приняли М15, в Англии Mark 7, во Франции Mod 47 и Mod 48.

Немецкая противопехотная выпрыгивающая Spring-мпе послужила прототипом для советских ОЗМ-З и ОЗМ-4, появившихся в 1951 году, немецкой DM 31, американской М16. В отношении осколочных противопехотных выпрыгивающих мин отчетливо проявилась тенденция к увеличению их размеров и массы. Так, в СССР кроме мины довоенной разработки ОЗМ-152 создали мощную мину 03M-160.

Французы разработали свою противопехотную осколочную мину направленного действия в 1947 году, но впервые применили ее американцы во время корейской войны (1950–1953 гг.).

Металлические противотанковые мины: американская М15 (слева) и советская ТМ-46

Американская осколочная мина М18 «Claymore», аналогичная французской, пошла в производство в 1953 году, но ее впервые применили во Вьетнаме только в 1961 году.

Интереса к фугасным противопехотным минам в 1950-е годы проявлялось мало.

Немецкая противопехотная мина «Springmine» обр. 1935 г.

Только в СССР в 1949 году разработали пластмассовую противопехотную фугасную мину ПМН.

Этой мине была уготована судьба, похожая на судьбу автомата Калашникова. Она приобрела огромную популярность в мире за свою простоту, надежность и удобство применения.

Советская противопехотная мина ОЗМ-3

На Западе ее прозвали «Black Widow» (Черная вдова). Многочисленные подражания ей и разнообразные варианты позже появились во многих странах.

Уже в 1970-е годы была создана одна из наиболее совершенных советских противопехотных фугасных мин нажимного действия ПМН-2. Ее главное достоинство в том, что ее поставляли в войска окончательно снаряженной, использовать ее мог любой солдат после пятиминутного инструктажа. Для приведения ПМН-2 в боевое положение требуется выполнить всего лишь одно простейшее действие – повернуть и выдернуть предохранительную скобу Через 2—10 минут после этого, при любой температуре и погоде, она приводится в боевое положение. Никаких других операций с миной солдату не надо осуществлять.

Советская противопехотная мина ОЗМ-4

Советская противопехотная мина ПМН в пластмассовом корпусе

В 1950-е годы была несколько усовершенствована советская осколочная мина кругового поражения натяжного действия ПОМЗ-2. В новой мине ПОМЗ-2М взрыватель не вставляется в гнездо мины, а ввинчивается.

Впрочем, в мире популярностью по-прежнему пользовалась и пользуется ПОМЗ-2, как более простая в изготовлении, но ничуть не уступающая в боевых свойствах ПОМЗ-2.

В те же годы на вооружение Советской Армии были приняты противопехотные шрапнельные мины направленного действия МОН-100 и МОН-200. Обе мины приводятся в действие по проводам с пульта управления.

Советская противопехотная мина ПМН-2 в пластмассовом корпусе

Первая посылает плотный пучок шрапнели в полосе 6 метров на дальность до 100 метров, вторая в полосе шириной 10 метров на 200 метров.

Копия американской мины М18 «Claymore» под названием МОН-50 появилась у советских саперов в начале 1970-х годов.

Получили дальнейшее развитие объектные, железнодорожные и автодорожные мины. Собственно, развитие получили советские взрыватели замедленного действия с часовым механизмом (ЧМВ-16, ЧМВ-60, ЧМВ-120 со сроком замедления от 16 до 120 суток), с химическим замедлителем, с перерезаемым металлоэлементом (ВЗД-1, ВЗД-2, ВЗД-3, ВЗД-4) со сроком замедления от 2 минут до 72 часов.

Сами же мины представляют собой заряд ВВ требуемой мощности, в который вставлен взрыватель. Для железнодорожных и автодорожных мин были разработаны взрыватели с сейсмическими и магнитными датчиками цели.

Однако в эти же годы начало выявляться несоответствие мин ручной установки тактике общевойсковых подразделений, становившихся все более подвижными. Прежде всего это касалось танковых войск.

Уже Вторая мировая война показала, что минные поля, устанавливаемые в ходе боя, в 2–5 и большее число раз эффективнее, чем устанавливаемые заблаговременно. Если последние в основном играли роль сдерживающих препятствий, вынуждая противника заранее тратить силы, время и средства на контрминные мероприятия, то первые в большей степени наносили прямые потери в танках. Противник обнаруживал их лишь с началом подрыва своих танков, только после этого роль внезапных минных полей начинала совпадать с ролью плановых.

Кроме того, мины расходовались лишь в той степени, какая диктовалось конкретной обстановкой. Однако быстро устанавливать внезапные минные поля вручную невозможно.

Война в Корее
(1950—53 гг.)

Первым крупным военным столкновением второй половины XX века была Корейская война 1950—53 гг. К этому времени уровень развития минного оружия оставался, в целом, на уровне лета 1945 года. Обе стороны вступили в войну именно с таким уровнем качества мин.

При этом следует учитывать следующие моменты:

1) Армия США имела сравнительно небольшой опыт применения минного оружия. Она участвовала в мировой войне с декабря 1941 года на Тихоокеанском ТВД, где японцы применяли мины очень мало, а американцам в них не было нужды совсем.

По-настоящему они встретились с минами лишь с ноября 1942 года, после высадки в Северной Африке (операция «Torch» – «Факел»), причем самим им использовать мины приходилось крайне мало.

Огромное преимущество в авиации, артиллерии и танках избавляло «янки» от необходимости переходить к длительной обороне при остром недостатке людей и оружия. Поэтому особой потребности в развитии мин и минной тактики они не испытывали. С другой стороны они понесли ощутимые потери на немецких минах в Северной Африке и в Европе.

Все это усилило в американской армии традиционно холодное отношение к минам. С таким настроением они и вступили в корейскую войну.

2) Корейцы, как северные, так и южные, вообще не имели никакого понятия о миной борьбе, поскольку до 1945 года их страна в течение 40 лет являлась колонией Японии, а вооруженной борьбы против японцев они не вели. Те и другие опирались лишь на знания и материально-технические возможности своих «старших братьев» – Северная Корея на СССР и Китай, Южная Корея на США.

3) Преимущественно гористый рельеф Кореи способствовал широкому применению мин. При подведении общих итогов после окончания войны выяснилось, что обе стороны использовали их весьма широко и с высокой эффективностью.

Достаточно сказать, что если в Европе на каждый подбитый танк расходовалось до 2 тысяч мин, то в Корее – всего 80 штук. Войска ООН в Корее потеряли на минах 38 % использовавшихся танков против 19–20 % во время сражений в Европе. Потери от мин в личном составе американского контингента составили 1,65 % убитых и 3,32 % раненых.

* * *

Боевые действия начались 25 июня 1950 года с вторжения армии КНДР (148 тысяч человек, 258 танков и САУ) через линию разделения зон бывшей советской и бывшей американской зон оккупации.

Первый этап войны продолжался до середины сентября 1950 и закончился тем, что КНА (Корейская народная армия) заняла почти всю Южную Корею, кроме нескольких приморских городов.

Армия Южной Кореи (АЮК) /113 тысяч человек, 30 танков/ была деморализована и оказывала очень слабое сопротивление. Мины применять она не могла из-за того, что их в тот момент не имела. КНА не было нужды применять мины, которые уже начали поставлять ей СССР и Китай.

Вступившие в войну американские дивизии сначала совсем не использовали мины, но когда выяснилось, что штатные противотанковые средства (60-мм «Базуки» и 57-мм противотанковые пушки) малоэффективны против северокорейских Т-34 и ИС-2, с начала августа 1950 года стали срочно завозить в Корею свои противотанковые мины Мб и М7.

Впервые американцы применили противотанковые мины лишь в борьбе за плацдарм вокруг порта Пусан (21 августа – 14 сентября), да и то в ограниченных масштабах.

Поскольку южнокорейская армия не имела абсолютно никакого опыта минной борьбы, ее солдаты первоначально использовали мины в качестве подрывных зарядов, с которыми они бросались на танк (или под танк), погибая вместе со взрывом мины.

Другой способ состоял в том, что солдат пробегал перед движущимся танком, таща за собой на веревке мину и старался, чтобы мина попала под гусеницу. Фактически, этот способ самоубийства мало чем отличался от первого.

Второй этап войны продолжался с середины сентября до конца октября 1950 года. Американцы совершенно внезапно для командования КНА высадили 15 сентября крупный морской десант в порту Инчхон (бывший Чемульпо), в глубоком тылу наступавших войск КНДР. В тот же день американцы и АЮК начали стремительное контрнаступление из района Пусана. В результате этих двух операций они заняли почти всю северную Корею, прижав остатки КНА к границе с Китаем. В этот период уже КНА, деморализованная катастрофой, не использовала мины.

Третий этап начался со вступления в войну так называемых «китайских народных добровольцев», фактически регулярной армии КНР. 25 октября 1950 года китайские войска (30 пехотных и 4 артиллерийские дивизии) совместно с остатками КНА нанесли мощный контрудар по войскам США и Южной Кореи, освободили Пхеньян, заняли Сеул.

Накопив силы, многонациональные войска ООН в январе 1951 года предприняли новое контрнаступление и вышли к 38-й параллели, в зоне которой вплоть до заключения перемирия (27 июля 1953 года) шли, в основном, позиционные бои.

Таким образом, в течение полугода фронт дважды стремительно прокатился по всей стране. Все это время применение мин обеими сторонами носило эпизодический и ограниченный характер. В основном минировались дороги и фланги для прикрытия отступления.

Равновесия сил еще не было и время широкого использования мин не пришло. Обе стороны пытались решать свои задачи наступлением, не уделяя должного внимания обороне. Именно этим можно объяснить столь резкие и кардинальные изменения в ходе войны. Наступавшая сторона легко ломала оборону противника.

К январю 1951 года стало ощущаться явное превосходство КНА (армии КНДР) и НОАК (армии КНР) в личном составе, минометах, артиллерии, танках. Кроме того, на стороне КНДР воевал советский 64-й особый истребительный авиакорпус (240 самолетов).

Войска ООН (так теперь назывались объединенные силы войск США, Южной Кореи и некоторых других стран), действовавшие на основе мандата Совета безопасности ООН, имели преимущество в авиации (особенно в бомбардировочной) и подавляющее превосходство в военно-морских силах. Однако силами флота и авиации сдержать, а тем более нанести поражение КНА и НОАК оказалось невозможным.

До июля 1951 года бои у 38-й параллели шли с переменным успехом. Обе стороны пытались наступать, но успеха не имели вследствие встречных контрударов. В конце концов, силы тех и других оказались истощены. Способность к наступательным действиям они утратили, но противники очень боялись наступлений врага. Поэтому войска стали готовить прочные оборонительные линии.

Так пришло время мин. Однако к лету 1951 года инженерные войска КНА и НОАК составляли всего лишь до 6 % от общей численности войск, тогда как опыт мировой войны указывал минимум в 10–12 %.

Примечание автора

В период Великой Отечественной войны численность инженерных войск Красной Армии достигала 20–22 %. Исследователь войны на территории бывшей Югославии (1992—95 гг.) 0. Валецкий пишет, что саперы противоборствующих сторон составляли до 40 % общей численности войск.

Поэтому основная тяжесть минирования в КНА и НОАК легла на пехоту. Первоначально минными полями китайцы и корейцы прикрывали промежутки между ротными опорными пунктами и подступы к первой линии траншей.

На танкоопасных направлениях все минные поля были смешанными (противотанковые мины вместе с противопехотными). Там, где танки действовать не могли, ставили только противопехотные мины. Все без исключения минные поля прикрывались плотным ружейно-пулеметным огнем.

Примечание автора

Явно это опыт Красной Армии, полученный в Великой Отечественной войне. Командование РККА однозначно уяснило, что минное поле эффективно только в том случае, если любой подорвавшийся на мине танк добивают огнем противотанковых средств, а попытки вражеских саперов проделать проходы пресекают огнем пулеметов и винтовок. В противном случае минное поле просто становится источником пополнения противником своих минных запасов.

Весьма быстро плотность минирования достигла 1000–1500 противотанковых, 2000–2500 нажимных противопехотных и 250 осколочных противопехотных мин на километр фронта. В общем, это был советский стандарт первого этапа минирования при переходе к планомерной обороне.

В основном КНА и НОАК применяли мины советского образа – металлические противотанковые ПМЗ-40, ТМ-41 (и ее модификацию ТМ-44), деревянные противотанковые ТМД-Б и ТМД-40. Последние две не только поставлялись из СССР, но и изготавливались на предприятиях Китая и в мастерских КНДР. Из противопехотных мин наибольшее применение получили деревянная нажимного действия ПМД-6 и металлическая осколочная кругового поражения ПОМЗ-2.

При недостатке мин фабричного изготовления в ход шли самодельные импровизируемые мины из неразорвавшихся американских авиабомб, снарядов, минометных мин. Много было изготовлено мин с корпусами из консервных банок, канистр от горючего, кастрюль, глиняных кувшинов, горшков.

Взрывчатку частично извлекали из неразорвавшихся американских авиабомб, снарядов, минометных мин, частично изготавливали в сельских мастерских. Там, из селитры и древесного угла корейцы делали черный порох, которым снаряжали самодельные мины. Эффективность таких мин была низкой, но минный страх у американцев все же они вызывали.

Корейцы ухитрились модернизировать камнеметные фугасы, известные еще с XVI века. Они сделали их подвижными. Для этого в бочку (деревянную или металлическую) насыпали колотый камень, а в середину помещали 10–20 кг взрывчатки. Бочку закупоривали. При отражении атаки зажигательную трубку поджигали и бочку скатывали вниз по склону на атакующих.

На направлениях своих возможных контратак северокорейцы делали минные поля управляемыми. В отношении противотанковых мин управляемость заключалась в том, что мины можно было переводить в боевое или безопасное положение с пульта управления. Для этого использовали поставляемые из СССР комплекты УМ П. Управляемость противопехотных мин заключалась в том, что они тоже взрывались с пульта управления, а не от воздействия вражеских солдат на датчики цели.

Значительное количество мин северокорейцы и китайцы добывали у американцев, снимая их с вражеских минных полей. Это было возможно вследствие того, что американцы не уделяли должного внимания прикрытию своих минных полей ружейно-пулеметным огнем, не применяли устройств неизвлекаемости и необезвреживаемости мин. А ночью они просто боялись открывать огонь, опасаясь китайских снайперов, для которых меткая стрельба по вспышкам выстрелов стала своего рода спортом.

Камнеметный фугас, применявшийся армией КНДР

Так, в январе-феврале 1952 года саперы одной из дивизий КНА сняли и переустановили 2319 противотанковых и 2100 противопехотных мин. Саперы 63-го армейского корпуса НОАК за три ночи сентября 1952 года сняли и переустановили 780 американских противотанковых мин.

Несколько тысяч противотанковых мин северокорейцы нелегально купили у солдат ООН (в первую очередь, у американских солдат) при посредничестве южнокорейских солдат либо напрямую.

С осени 1951 года саперы КНА и НОАК начали минирование оперативной глубины дивизий, корпусов и армейских тылов. В основном, они создавали узлы заграждений, которыми закрывали важные перекрестки дорог, перевалы, места возможных переправ через реки, мосты, туннели, другие места, которые невозможно обойти.

Узлы заграждений представляли собой участки минных полей, подготовленные к разрушению сооружения (мосты, виадуки, насыпи, выемки, плотины), заранее разрушенные сооружения, лесные и каменные завалы, подготовленные или уже созданные участки затопления. Все это на ключевых участках местности. Мины во всех заграждениях сочетались с невзрывными заграждениями (противотанковыми рвами, надолбами, заборами из колючей проволоки и т. п.).

Для оперативной установки минных полей на возможных путях прорыва противника, в каждой дивизии были созданы подвижные отряды заграждений (ПОЗ) в составе 2–3 саперных взвода. Дивизионный ПОЗ имел 2–3 грузовых автомобиля, загруженных 150–200 противотанковыми и 250–300 противопехотными минами, 1 – 1,5 тонны взрывчатки. Все это соответствовало советским оперативно-тактическим нормативам обороны. Кроме того, в каждой армии имелся армейский ПОЗ в составе 2–3 саперных рот.

Но корейцы внесли в идею ПОЗов и кое-что свое. Из-за нехватки транспорта они на вероятных направлениях прорыва противника создавали небольшие замаскированные склады минно-взрывного имущества, которыми должны были пользоваться ПОЗы. Предполагалось, что эти же запасы МВЗ будут использовать партизанские отряды в случае захвата местности противником. ПОЗ в этом случае должен был составить костяк такого партизанского отряда.

Огромный объем работ по минированию был выполнен на участках морского побережья, перспективных в смысле высадки морских десантов войск противника. КНДР фактически не имела флота и воспрепятствовать морским десантным операциям ей было просто нечем. Были заминированы большие участки в районах приморских городов Нампхо, Бакчхон, Вонсан, Хамхин.

К началу 1952 года плотность противотанкового минирования достигла на основных направлениях 2–3 тысячи противотанковых мин на километр, а на второстепенных 1000–1500 мин.

Минирование продолжалось до самого заключения перемирия 27 июля 1953 года. По общим оценкам, северокорейцы вместе с китайцами установили за время с лета 1951 до лета 1953 года от 700 тысяч до 1,5 млн. противотанковых и до 3 млн. противопехотных мин.

Это в значительной степени обеспечило устойчивость их обороны.

* * *

Как уже сказано выше, в начальный период войны войска США и южнокорейская армия не использовали мины, но быстрый рост численности танковых частей вооруженных сил КНДР и так называемых «китайских народных добровольцев» вынудил США в срочном порядке доставить из Европы около 2,5 млн. противотанковых мин типа М6.

Американцы в основном использовали противотанковые противогусеничные мины времен Второй мировой войны М6А1 и М7А1. Недостаточная мощность заряда ВВ в этих минах побудила их срочно модернизировать мину М6. Собственно, всего лишь была увеличена высота корпуса мины, что позволило увеличить массу заряда с 5,4 кг до 10,3 кг. Модифицированный образец получил наименование M15.

Мина М7 в силу особенностей своей конструкции модификации не поддавалась. Поэтому рекомендовалось ставить ее по 2–4 штуки, чтобы компенсировать недостаточность заряда.

Кроме американских противотанковых мин, в Корее довольно широко использовались английские мины Mark I (Mk.I) и Mark II (Mk.II).

Противопехотные мины были представлены устаревшими минами времен Второй мировой войны М2 и М3.

Противотанковая противогусеничная мина М7А1

Уже в ходе войны в Корею были доставлены для войсковых испытаний оказавшиеся весьма удачными новые образцы противопехотных мин М14 и М16.

Противотанковая противогусеничная мина М6А2

Кстати говоря, по состоянию на 2006 год эти две мины являются, наряду с M18, основными, если не единственными табельными типами американских противопехотных мин.

Англичане во время войны в Корее использовали чаще всего противопехотную мину 6Mark1 (6Mk.1 или No.6) разработки 1948 года и тяжелую противотанковую Mark7 (Mk.7) разработки 1950 года.

Самым же распространенным видом мин войск США и Южной Кореи стали напалмовые фугасы, которые использовались как против танков, так и против пехоты. Кроме поражения противника огнесмесью, такие фугасы в темное время суток хорошо освещали местность.

Напалмовые фугасы представляли собой металлические бочки емкостью 200–250 литров, которые снаряжали напалмовой смесью и закапывали в грунт. К каждой бочке прикрепляли ручную гранату с белым фосфором, обмотанную детонирующим шнуром, либо 81-мм фосфорную минометную мину. От гранаты или мины протягивали по земле натяжную проволоку, связанную с ее взрывателем. Взрыв таких фугасов производился либо посредством проволоки, либо посредством электродетонаторов.

Противопехотные мины М3 (слева) и М2230

Другой способ – под бочку закладывался вышибной заряд из тротиловых шашек или минометных мин. Подрыв производился электродетонатором, соединенным проводом с подрывной машинкой.

Фугасы устанавливали в 50—100 метрах от переднего края обороны; при взрыве они наносили поражение в радиусе 50–60 метров. Использовались также фугасы, изготовленные из гильз от крупнокалиберных орудий (обычно от 122-мм гаубиц). Их закапывали в грунт с наклоном в сторону противника. Напалм выбрасывался вышибным зарядом и поджигался фосфорной гранатой. Подрыв вышибного заряда (электродетонатором) и гранаты производился одновременно.

Значительно позже в США разработали современный огневой фугас ХМ-55, который использовался во Вьетнаме. Он представлял собой выпрыгивающую мину, управляемую по проводам, или нажимную.

Английские мины: противопехотная 6Мk1 (слева) и тяжелая противотанковая Мk.7 обр. 1950 г.

Импровизированные огневые фугасы иногда используются и сегодня.

Позже в качестве корпусов для самодельных напалмовых противотанковых и противопехотных мин (фугасов) использовались бидоны из-под горючего, металлические термосы, герметически закрытые банки из жести, гильзы от артиллерийских снарядов. Корпуса таких мин заполняли напалмовой смесью, герметически закрывали и устанавливали в грунте над вышибным зарядом, взрыв которого и воспламенение напалмовой смеси производился с помощью детонирующего шнура и фосфорной гранаты.

В дальнейшем американцы стали изготовлять специальные противотанковые и противопехотные напалмовые мины (фугасы).

Напалмовая противопехотная мина представляла собой обычный металлический тонкостенный бак цилиндрической формы диаметром 275 мм и высотой 345 мм, заполненный 19 литрами напалмовой смеси. В верхней крышке бака Имелось отверстие, через которое внутрь бака вставлялся запальный стакан. В стакане находился картонный патрон с зарядом ВВ, прочно закрепленный в стакане парафином. Головную часть запального стакана плотно закрывала крышка, имевшая отверстие для взрывателя. Над крышкой запального стакана возвышался капсюль взрывателя, соединенный с приспособлением нажимного или натяжного действия.

Кроме того, американцы применяли и электрический способ приведения в действие напалмовых противопехотных мин.

Разновидностью напалмовых мин являлся напалмовый фугас. Напалмовые фугасы были в основном самодельными. Обычно их изготовляли из металлической укупорки для боевого заряда 203,2-мм гаубицы, наполняемой напалмовой смесью. Эти фугасы снабжали вышибным зарядом, дымовой ручной гранатой М15, снаряженной белым фосфором, и двумя электродетонаторами с проводами, соединяющими фугас с источником тока.

При устройстве фугаса сначала устанавливали вышибной заряд (112 грамм пластического ВВ) и электродетонатор, провода которого выводили наружу через специальные отверстия. Затем плотно вставляли деревянную пробку и наливали около 19 литров напалмовой смеси. Сверху корпус фугаса плотно закрывали резиновой крышкой. Снаряженный таким образом фугас зарывали в грунт в наклонном положении (с углом наклона 15–20° к горизонту). Сверху фугас закрывали мешками с песком или камнями, при этом открытой оставалась лишь резиновая крышка, обращенная в сторону противника.

Для воспламенения напалмовой смеси обычно применялась дымовая ручная фаната Ml-5 с белым фосфором, в которую вместо взрывателя вставляли электродетонатор с проводами. Гранату помещали перед фугасом (на расстоянии 15 см), несколько ниже открытого конца гильзы, а электродетонатор присоединяли к проводам электровзрывной цепи.

В качестве источника питания для взрыва вышибного заряда и ручной гранаты применялась обычная подрывная машинка, расположенная в укрытии (окопе), удаленном от фугаса на расстояние около 50 метров. К одной электровзрывной цепи иногда присоединяли несколько таких фугасов.

Кроме противотанковых и противопехотных, а также напалмовых зажигательных мин, войска США, Южной Кореи и некоторых других стран очень широко использовали сигнально-световые мины. Таковых за войну было израсходовано больше, чем противотанковых и противопехотных мин, вместе взятых.

С помощью сигнально-световых мин удавалось обеспечивать охрану передовых позиций от разведывательных групп корейцев и китайцев, а также от внезапных ночных атак – излюбленного тактического приема НОАК.

Для выполнения задач минирования каждый пехотный полк армии США в Корее имел в штабной роте взвод противотанкового минирования (30 человек), а каждая дивизия в своем саперном батальоне саперную роту (150 человек).

Имея довольно много противотанковых средств, войска ООН успешно отражали танковые атаки КНА и НОАК. Поэтому противопехотные мины применялись в большем количестве, нежели противотанковые. Вот характерный пример. В полосе обороны 1-й дивизии морской пехоты США к 1 марта 1952 года было установлено 835 противотанковых, 17547 противопехотных и 27375 сигнально-световых мин.

Существенными недостатками минирования, применявшегося в основном американцами, являлось пренебрежение к ведению отчетной документации по минным полям и к использованию элементов неизвлекаемости. Это приводило к тому, что американские танки и солдаты нередко погибали на своих собственных минных полях или же на минах, снятых и вновь установленных северокорейцами. Однажды австралийский батальон потерял 50 солдат, когда он случайно зашел на минное поле, установленное канадцами, не удосужившимися ни составить формуляр, ни хотя бы предупредить соседей.

Имели также место элементарная расхлябанность, и даже продажа мин северокорейским партизанам. Так, ревизия, проведенная штабом 8-й американской армии, выявила, что из 120 тысяч мин, выданных в войска, имеются в наличии либо указаны в формулярах на установку мин всего 20 тысяч штук. О судьбе остальных 100 тысяч мин никто так и не смог дать убедительных объяснений. Часть этих мин была обнаружена просто брошенными на свалках.

Уже в ходе войны американское командование и командование контингентов союзных войск были принуждены понять, что опыт Второй мировой войны в области минного оружия учтен ими недостаточно, и что мины окончательно стали одним из важных боевых средств. С той поры они стали уделять гораздо больше внимания обучению своих войск минированию и контрминной борьбе.

Методы контрминной борьбы в корейской войне не отличались от тех, что использовали союзники во время боев в Северо-Западной Европе в 1944—45 гг.

Основным методом поиска мин оставался ручной, с помощью щупов. Из-за того, что КНА И НОАК очень широко использовали необнаруживаемые деревянные мины, миноискатели были бесполезны, а появившийся в это время американский миноискатель для поиска неметаллических мин AN/PRS-1 оказался неэффективным, т. к. одинаково реагировал и на деревянные мины, и на камни, и даже на комья земли.

Использование цепных и катковых тралов в Корее не отмечено. Для проделывания проходов в минных полях использовались удлиненные заряды типа «Бангалорской торпеды».

* * *

В этой войне американцы впервые опробовали метод минирования, который значительно позже, во время вьетнамской войны, занял прочное место в арсенале средств армии США. Это минирование с воздуха. Для воздушного минирования американцы применили немецкие осколочные бомбы-мины SD-2, которые они производили под обозначением AN-M83 «Butterfly» (Бабочка).

В авиационной бомбовой 100-фунтовой (45,4 кг) кассете AN-M28A2 размещалось 90 осколочных бомб AN-М83. Из них 70 % были оснащены взрывателем М129, срабатывавшим либо при ударе о землю, либо через 2,5 секунды после отделения от кассеты (в зависимости от предварительной установки).

20 % мин снабжали взрывателем М130, взрывавшим бомбу по истечении предустановленного времени, в пределах 10–60 минут. А 10 % бомб снабжали взрывателем М131, который взрывал бомбу только в том случае, если бомбу потревожили.

Фактически, только эти 30 % бомб являлись минами. Часть их (20 %) была минами замедленного действия, а другая часть (10 %) полноценными противопехотными осколочными минами.

Авиационная осколочная бомба-мина AN-M83

Однако американцы, как и немцы в 1939 году, применяли эти кассеты исключительно как средство затруднения восстановительных работ и эвакуации раненых после авиационных бомбежек. Сказалась ведомственная разобщенность. Авиация США применяла AN-M83 исключительно в своих целях, армия толком о них не знала. А ведь если все AN-М83 в кассете снабдить взрывателями M131 и высыпать кучу таких кассет на путях наступления пехоты, то мгновенно перед наступающими образуется противопехотное минное поле.

* * *

Общий вывод по итогам войны в Корее заключался в том, что мины окончательно стали важным обязательным видом оружия, минные поля – неотъемлемым элементом системы обороны, а минирование и контрминная борьба – обязательным элементом тактики общевойскового боя.