Текст книги "Когда сбываются мечты (СИ)"
Автор книги: Юрий Цой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Вскоре выпал снег, плохая погода сменилась морозами, наша артель непрерывно выдавала на гора глянцевые изделия, а общие успехи в познании грамоты были уже видны невооруженным глазом. Даже младшая постигла закон сочетания закорючек и могла по складам прочитать начертанное слово. В принципе, на этом можно было ограничиться и чтобы не тратить лишние денежки, мы коллегиально слепили красивую супницу и подарили ее Акулине в знак благодарности и окончания наших уроков. Обрадовавшись подарку и огорчившись прекращению поступлений «халявных» полтинников, школярка испарилась в клубах морозного воздуха. Я уже вполне легитимно читал вместе с отцом прессу, стараясь сдерживать свои вопросы и тем более комментарии, а в качестве тренировки, мы по очереди читали детскую книжку купленную специально для этого.
Наш маленький семейный бизнес продлился почти до самой весны, пока в один из дней в торговых рядах появились с десяток торговцев с копиями наших игрушек, мгновенно сбив наши цены и общий спрос. Я, в отличие от своих компаньонов, заранее ожидал чего-то подобного и не сильно огорчился. Во-первых, мы успели заработать, во вторых познали вкус денег, а еще научились читать, считать деньги и работать руками. Я успокоил свой расстроенный братко-сестринский коллектив:
– Ничо. Пусть себе торгуют! Продадим эту партию и начнем делать что-нибудь другое. Неужто, не придумаем? Есть одна думка… Дома расскажу.
Вообще то, перспективу я уже давно себе обозначил. Летом занятие мы себе обеспечим, а вот осенью выведем свою домашнюю мастерскую на новый уровень. Я отлично помнил коллекцию фарфоровых фигурок в доме у сестры, заполнивших полки двух больших шкафов со стеклянными дверками. Надо будет делать эксклюзивные фигурки по несколько штук, и продавать их через солидные лавки. Так поднимем уровень наших изделий и, надеюсь, даже выиграем в деньгах. За лето натренируемся понемногу и двинем «культуру» в массы.
За зиму я благодаря усиленному питанию и здоровому образу жизни, хе-хе, подрос, нарастил мясца и весеннюю капель встретил с нетерпением юного тела соскучившегося по активной деятельности. Лепка и учеба с редкими выходами в снежную зиму в не очень приспособленной одежде не давали той свободы, что имелась летом, и как только дневная температура перешла на плюс мы в компании домовых сорванцов принялись активно готовиться к лету, совершая обход нашей территории. Обычно городская детвора держалась исключительно своего района и, без риска нарваться на драку с другими «бандами», можно было пройтись лишь по центральным улицам или в сопровождении взрослых. Так и мы оберегали от чужаков свою территорию, включавшую в себя горшечный квартал и сектор загородной территории ограниченной рекой.
– А наш дядька моему тятьке амулет показывал!
Мы разожгли большой костер на своем любимом месте у еще не вскрывшейся ото льда реки и по обычаю травили байки, соскучившись по такому общению. Фраза сына одного из гончаров мгновенно вызвала оживленный интерес, и я внимательно слушал все что мальчики наперебой выкладывали об интересующей меня теме. В общих чертах я уже знал, что их делают из частей измененных животных добытых в Пустоши, но подробности – каким образом их используют и получаемый при этом эффект пока не достигали моих ушей.
– Не! Не так! Он не лечит! Он просто не дает заболеть! – Мальчишки и девчонки спорили, перечисляя какие бывают амулеты.
– Лечит! Ничего ты не понимаешь! Мне мама говорила! А снадобья из трав? Они же – точно лечат!
Тема пустошей постоянно будоражила детские умы, но я осознанно не сильно вдавался в эту область, понимая, что рано или поздно доберусь до проверенной информации, а пока все эти слухи ничего мне не дают и уж тем более не имели практической ценности. Вот подрасту… Если даже не стану магом, то уж охотником точно можно стать. Множество книг про попаданцев, прочитанных когда-то, давали тысячи вариантов добычи инопланетной живности, и я не без оснований рассчитывал подобрать несколько способов, должных обеспечить мне успех в этом деле. А пока… пора уже подумать о летних играх, чтобы направить всю эту ораву в правовое русло. Я оглядел разновозрастную толпу «республики Шкид» окруживших источник тепла и хорошего настроения на берегу живописной реки в этой параллельной реальности, и в очередной тысяча первый раз поблагодарил тот «бублик» отправивший меня сюда.
Глава 3
– Мишь. Там наши с ремесленными собрались биться. Пойдем смотреть? – Спросил Лешка, привыкший во всем полагаться на сильно поумневшего за последний год старшего брата. Наша семейная четверка моими стараниями незаметно, маленькими шажками была отведена в сторонку от основной стаи горшечной коммуны, и если я говорил что не стоит участвовать в той или иной затее, значит так правильно.
– Так, что там смотреть! Как машут кулаками и юшку по лицу размазывают? Думаешь, в этом есть толк?
Девчонки в разговоре не участвовали, довольствуясь ролью поддержки, и шушукались о чем-то своем за нашими спинами, обсуждая гардероб для своих кукол.
– А в чем он есть, этот «толк»?
– Толк будет, если мы будем заниматься зарядкой, чтобы укрепить мышцы. Потом сделаем деревянные мечи и будем учиться сражаться. И из луков надо снова начать стрелять.
– А зачем? – Лешка вроде заинтересовался, но пока не совсем понял мои замыслы.
– Будем сильными, мальчишки будут уважать, девчонки любить, и вообще… Пригодится в жизни.
Через месяц будет ровно год, как я живу в этом мире. Постепенно общее представление об устройстве мировой цивилизации, в основном благодаря городской газете и разговорам подвыпивших мужиков, обрело относительную цельность. Паровые двигатели и пороховые пищали имели место быть в этом мире и развивались параллельно магической науки. В мире же, как я уже говорил, Росская Империя управлялась царем из стольного Владимира. Глобальных войн уже давно не было. Причиной скорей всего были появившиеся лет триста назад Пустоши и сопутствующая ей магия. Они, порушив своим появлением все прежнее мироустройство, организовали по новому политическую карту мира и отвлекли основное внимание практически всех государств на борьбу с их обитателями. Естественно мелкие стычки на границах имели место, особенно на южных границах со степняками, но это даже приносило пользу, не давая расслабиться населению, и поддерживало дружины владетелей в боевом состоянии. Поляки, шведы и прочая европейская шушера, еще до катаклизма капитально получила по сусалам и теперь только и делала, что просила помощи в периодических чистках окраин своей пустоши. Так что, в стране наблюдалась некоторая стабильность и уверенный рост населения. Техническое развитие шло своим чередом, а магия организовала практически закрытую касту одаренных в своем обществе, лишь изредка снисходя до простых обывателей. Больше всего соприкосновения с ней имелись в бесплатных больницах, где испытывались новые зелья и практиковались будущие магики. Положительные результаты от такого лечения превалировали над отрицательными и постепенно вся фармацевтика перевелась на продукцию добытую в Пустошах. Слухи о заработках добытчиков магических компонентов заставляли женскую половину слушателей закатывать глаза в экстазе, и они же давали повод практически всем мальчишка мечтать стать охотниками Пустошей. Поэтому, мне ничего не стоило организовать строительство «крепости», вооружение мечами, копьями и доспехами, отыгрывая периодически на беззащитных колодах забой чудовищ и жестко предотвращая все забавы способные привести к травмам. Моего авторитета пока хватало, правда для этого пришлось пережить несколько драк, чтобы подтвердить весомость своих аргументов.
– Ра-а! – Атакующая волна устремилась на стены гуляй-города, и деревянный стук мечей возвестил округу, что битва началась. Примерно половина младшей ватаги, куда зачислялись всех кому не исполнилось десять лет, после которых мальчиков подключали в число работоспособных членов семьи, атаковала ощетинившуюся копьями «крепость», а вторая оборонялась, не давая захватить реющий над всем этим действием красный флаг. Пришлось купить кусок кумача на это дело, а также пообещать по две подушечки сладких карамелек победившей стороне. Этот нехитрый стимул добавил и без того бьющий через край энтузиазм в массовой битве, закончившейся взятием крепости и захватом флага.
Так и крутилось лето в «боевых» походах, «сражениях», личных соревнованиях в стрельбе из лука, борьбе и на кулаках обмотанных жгутами ткани. Значки из оловянной жести отлично заменяли медали и вскоре подрастающее поколение стало напоминать достаточно организованную структуру, которую я не раз привлекал на помощь взрослым, когда например сгорели несколько домов. Мы не только помогали тушить пожары, но и включились в помощь при строительстве домов для погорельцев силами всего квартала. Этим ватага заслужила уважение от взрослых и гордость моих родителей, когда со мной уважительно здоровались старшие подростки и другие соседи, которые становились счастливыми обладателями неожиданно появившихся дров или другой бескорыстной помощи. Таким образом все вокруг были довольны. Мальчишки получали возможность реализовать свою неуемную энергию, взрослые были спокойны за сохранность здоровья своих чад, ну и худо-бедно небольшую помощь от своих и чужих отпрысков.
– Миша… – Отец отвлекся от газеты и, задумчиво посмотрев, как я стараюсь над лицом глиняной фигурки крестьянки в кокошнике, продолжил,– может тебе попробовать поступить в школу? Читаешь ты уже неплохо, голова варит – дай бог каждому, вдруг получится. А? – Батя, видимо, наконец признал мои таланты, и в его голове сошлись понимание конфликта – моих возможностей с перспективой стать работником гончарной мастерской.
– Э-э… – Учеба в местной школе не входило в мои планы от слова совсем, и я не сразу нашел аргументы отказаться от такой «прекрасной» перспективы.
– А кто будет смотреть за младшими? Чему меня там будут учить? Счету? Истории? Дисциплине? Тятя… Ты уверен, что я не смогу это узнать из книг? А вот это, – я обвел руками готовые фигурки и заготовки будущих «шедевров». – У нас есть лишние деньги? – Лешка и сестры замерли с круглыми глазами, ожидая конца нашего диспута, грозящего отнять у них любимого брата.
– Лишних денег нет. Но без школы ты так и останешься горшечником. Я же вижу, как ты отличаешься от остальной ребятни. Говорят, если ребенок родится под знаком Перуна в небе, то его ждут великие дела, а может тебя Макошь благословила. Неужто, тебе неохота выйти в люди?
– Нет. – Заявил я со всей решительностью. – Я хочу быть с вами, – ловившие каждое слово младшие облегченно выдохнули после моих слов, – а буду я горшечником или нет… Еще не скоро до этого. Как ты думаешь, можно в эту фигурку всунуть какую-нибудь магию?
– Магию… Отчего же нельзя. Станешь магиком и засунешь! Ха-ха! А еще можно амулет внутри спрятать. Только они высокую температуру не выносят. Придется прятать в готовое. Когда обжигать начнем?
– Сделаем с десяток, закалим в огне, а там и осень не за горами. Пройдемся по лавкам, посмотрим кто возьмет и за сколько.
Не успели оглянуться, как лето пролетело и вот мы с отцом несем короб, в котором переложенные сеном лежал первый десяток образцов кружка «очумелые ручки». Самую большая, статуэтка крестьянки с кувшином, лежала на темном бархате в лакированной деревянной шкатулке, сделанной одним умельцем нашего барака. Таким способом я повысил привлекательность изделия в разы, переведя таким образом наш товар в «высшую лигу», для привилегированных покупателей. Отец поспорил было со мной о такой трате денег, но я сделал как решил и нес демонстрационный образец отдельно в котомке через плечо. До этого, я пару раз специально прошелся по самым престижным магазинам на центральных улицах и теперь, не обращая внимания на попытки папани свернуть в попадавшие по дороге магазины, пер в «бутик», окруженный другими престижными заведениями для богатой публики.
– Куда прешь, босота! – Бородатый приказчик или скорее швейцар бдил у входа, отсекая не сильно привлекательных на его взгляд посетителей. Отец сразу сдал назад, а я, шагнув вперед, твердо сказал, глядя в глаза охраннику:
– Товар несем. Твой приказчик сказал, что посмотрит. Иди и доложи!
– Сейчас побегу! А ну как никто вас не ждет, а?
– Валерьян Гаврилыч точно приветит нас. Не сумлевайся, я протянул руку и вложил в широкую ладонь двугривенный.
– Так бы сразу и сказал! Стойте здеся. – Широкая спина скрылась в дверях, а я подмигнул стушевавшемуся родителю.
– Заходьте! Только ноги оботрите! – Вернулся охранник и открыл нам дверь.
Посетителей в довольно ранний час, как я и рассчитывал, пока не было и приказчик не стал нас уводить в подсобки, решив разобраться с посетителями стоя за прилавком.
– Что там у вас⁈ – Напомаженная голова с тонкими усиками была украшена круглыми бинокулярами сидевшими на длинном носу и видимо должны были придавать ему более значимый вид.
– Здравствуйте Валерьян Гаврилович. Ваш господин как то заходил в нашу мастерскую и обронил между делом, что если появиться какая-нибудь безделица достойная его внимания, то он несомненно стал бы продавать ее у себя. Вот взгляните! – Я ловко достал коробку из мореного дерева и отворив золоченый крючочек откинул лицевую панель, явив приказчику блескучий фарфор.
Приказчик поправил очки и затаив дыхание вынул статуэтку за изящный стан и стал вертеть ее в руках.
– Надо же… Изрядно… Кто делал?
– Так вот мастер то! – Я кивнул в сторону молчащего отца пребывавшего явно не в своей тарелке. – Зимины мы. Горшечники.
– И почем отдаете? – Приказчик отвел взор от фигурки и перешел к торгу.
– Это – смотря, как договоримся, – я понял что «карась» на крючке и вооруженный знанием маркетинга из двадцать первого века принялся подтягивать добычу, чтобы насадить ее на «кукан». Карась деланно сопротивлялся, безразлично разглядывая остальные фигурки, в процессе чего я плел свою сеть, пеленая добычу в кокон слов.
– Такой красоты пока ни у кого нет. Ваш магазин будет первым во всей Рассеи, который будет торговать фарфором, достойный самого императора. Если назначите достойную цену, можно будет договориться, что сдавать будем только у вас. Скажем, вы продаете по своей цене, а нам отдаете половину выручки. – Я скорчил самую красивую улыбку и вперил честные глаза в застывшего приказчика.
– Пятую часть! – На автомате ответил прожженный торговец. Началась перепалка, где я расхваливал товар, сулил покупателей и покупательниц вплоть до принцесс и благосклонность первых лиц города лично ему за то, что именно он изыскал такую красоту. Итогом стала сумма в треть от проданного изделия, и уходил я из магазина довольный как сытый мамонт.
– Э-э… Мишаня, – мы отошли от магазина и отец, оттаяв включил серое вещество, переваривая совершившуюся сделку. – Ты где так торговаться научился? А треть – не мал ли будет наш заработок?
– Не волнуйся, тятя. Это же не свистульки с лотка! Думаешь там цены в копейках значатся? Увидишь. Если приказчик не станет жульничать, то заработаем изрядно. Поверь моему слову…
Мы выдержали неделю, и паря дыханием в утреннем морозце прошлись неспешно до лавки, дабы узнать – есть ли результаты.
– О! Наконец-то! – Пахом, не слишком радушно приветивший в наш первый на приход, состроил приветливую гримасу. – Валерьян Гаврилович велел ждать вас и пребывает в великом нетерпении.
Короче. Наши фигурки… Кстати весьма неплохого качества, на мой взгляд, купили все на следующий же день, как только одна из дам высшего общества приобрела одну понравившуюся ей безделушку. Естественно она не преминула похвастаться покупкой перед подругами и не подругами, что вызвало взрывной спрос на новинку. Так что, папаня получил под роспись пятнадцать рублей серебром и очень вежливую просьбу нести как можно скорей все, что мы сможем изготовить.
– Все равно зажал нашу долю… – Пробормотал я, прикидывая полученную цену. – Небось драл рублей по десять, а нам дал всего полтора рубля. Фиг ему опт! Будем выдавать по парочки в неделю, если не исправится.
– Ты что сын⁈ – Отец, пребывавший в прекрасном настроении, услышал мои мысли вслух. – Такие деньжищи! И за что⁈ Безделицы! Только и годные стоять на полке и собирать пыль.
– Любая вещь стоит ровно столько – сколько за нее дают, – решил поделиться с родителем мудростью, которую я познал в будущем. Тимофей сын деда Никиты уже привык к причудам своего сынка, говорящего иногда не совсем понятные слова. Нет. Слова конечно понятные, но вот их смысл не всегда находил понимание в неискушенном словесными изысками мозгу моего родителя. – Спорим, что за следующие фигурки по три рубля возьмем!
– Возьмем… Если дадут.
Я оказался прав и теперь мы каждое воскресенье меняли две статуэтки на пять или шесть рубликов, хоть и делали их в два раза больше. Зима полностью вступила в свои права и проведя часть дня в общих играх на снежно-ледовых полях, мы занимались глиняным творчеством, прерываясь на поесть, почитать и повозиться в веселой потасовке, давая выход детской энергии.
Таким образом дни шли за днями, но долгая зима все же сменилась солнечными капелями, а в наших заветных закромах скопилась уже немалая сумма в серебре, отчего отец все чаще впадал в понятное беспокойство. Я лишь посмеивался про себя, отлично представляя какие суммы тратят богатеи всего лишь за один день. Но для некоторых граждан с плохими наклонностями наши заработки точно представляют большой интерес. И я стал задумываться над их правильном использовании, когда жизнь сама распорядилась, как их потратить.
Снег еще не полностью сошел в тени заборов и домов, когда отец серее тучи пришел с работы и я понял, что случилось что-то весьма нехорошее. Батя не стал тянуть резину и собрав всех за столом объявил:
– Наш хозяин продал свое дело. И дом наш и мастерские. А новый хочет, чтобы мы подписали договор на десять лет за всю семью. А вы мои чада тоже должны пойти в подмастерья, как только стукнет десять лет. Это же натуральная кабала! Вот теперь надо решать – либо соглашаться, либо катиться отсюда, куда глаза глядят. Такие дела, дети мои…
Мамочка по-бабьи завыла в платочек в пол голоса, а я принялся шевелить шариками. Понятно откуда ветер дует! Наш подпольный бизнес вышел «боком», и кто-то слишком ушлый прикинул доходы с расходами и решил подмять под себя перспективное дело. Не дает судьбы вырваться нам из начертанных рамок… падла! Я скрипнул зубами и окинул взглядом пребывающее в унынии семейство.
– Ну и что! Уедем в нашу деревню, построим там печь и будем лепить горшки и фигурки!
– Не так все просто, сынку… – вздохнул отец. – Нужна определенная глина. Там ее нет. А если бы была, то кто тебе разрешил бы ее добывать? У каждой деревни есть владетель. И снова станем мы работать за копейку, только уже не в городе, а в деревне.
– А если самим найти нужную глину, поселимся на свободной земле и будем работать на себя? – Выдал я идею сулящую множество проблем и перспективу ежедневного тяжелого труда в начальный период.
– Свободные земли есть только на границе с Пустошью. Но там опасно. Звери, лихие люди… – Задумался глава семейства. Разве что прибиться к какому-нибудь свободному поселению. – Дальше его мысль принялась развиваться постепенно обрастая деталями и всего через пять дней, которые выторговал отец на «подумать», мы уже ехали в большом крытом фургоне, битком забитым всякой всячиной, начиная с большого количества разнообразного инструмента, заканчивая клетками с подросшими цыплятами, подвешенными за каркас снаружи. Деньги были потрачены почти полностью, но с таким запасом продуктов и средств для автономного существования можно было без проблем выживать где-нибудь в глуши, не говоря уже и о людском поселении. Душа пела в предвкушении приключений, новых ландшафтов и встречи с магическими артефактами, которые, по словам обывателей, валяются в тех местах просто под ногами.
Глава 4
Дорога, дорога… Неспешная езда по раскисшим дорогам в трясучем фургоне – не скажу, что особо сильно напрягала, но своей монотонностью и кочевыми реалиями прилично утомляла. Однако младшие были совсем другого мнения и принимали наше путешествие, как одно большое приключение, не видевшие до этого ничего дальше своей слободы. Виды с высокого борта крытого тентом фургона радовали глаз просыпающейся весенней зеленью, а внутри дома на колесах можно было и поспать, и пошалить, прячась среди навалов многочисленных вещей. А еще были семейные посиделки вокруг костра и ночевки под звездным небом. В общем, романтика большой дороги отлично зашла младшим и в какой-то степени даже мне. Я немного напрягался на предмет безопасности нашего путешествия, но довольно густо расположенные крестьянские поселения и небольшие городки давали ощущение мира и спокойствия в этом только начавшим выбираться из средневековой стагнации мире. Гаишников и ППСников похоже еще не изобрели, а разбойники если и были, то точно не на оживленном тракте. Вот дальше, ближе к пустоши ситуация точно изменится, но мы подготовились к возможным попыткам гоп-стопа и прикупили не пожалев денег монструозное ружье и пару самострелов, спрятав их под двойное дно в глубине фургона. Как и в мое время, здесь не принято владеть оружием мирным крестьянам и прочим мастеровым, если тебя не призвали на оборону рубежей. Внутренние споры обычно разрешались с помощью постоянной дружины владетелей своих территорий, но редко с применением оружия. Нет, нагнуть менее милитаризованного соседа не считалось сильно зазорным, но тот легко мог обратиться к царю и тогда уже летели головы, надолго отбивая подобные мысли в воинственных головах. Хочешь повоевать? Добро пожаловать на южные границы с басурманами! Или ступай защищать поселения от агрессивных обитателей пустоши.
Дни, счет которых я перестал вести после первого десятка, становились теплее дрога суше, поля все чаще сменялись густыми лесами, а деревни могли так и не встретиться на протяжении всего дневного пути.
– Ой, боюсь далеко мы забрались, – в очередной раз высказала свое опасение маменька, когда мы расположились на ночевку у небольшой речки. – И чего было не поселиться в том чудесном городке, который мы проехали пять дней назад. Видно же, что люди хорошо живут. Дома справные, детишки здоровые.
– Там нет нужной глины. Мы же спрашивали, – ответствовал папаня. – Не переживай мать. Осталось не так много. Еще верст сто и начнутся свободные земли. Там и будем искать себе пристанище, ну и глину, понятно.
К концу следующего дня мы доехали до первого поселения огороженного деревянной стеной и решили переночевать под защитой его стен, поставив свой фургон за деньгу малую на постоялом дворе. Поужинали в кои то веки в трактире за деревянными столами и, сходив всем кагалом в баню, где я с некоторым внутренним стыдом изучил взглядом не сильно пострадавшую от родов фигуру маменьки. Ничего так… Есть перспективы встретить девушку не хуже! Этим летом мне стукнет десять лет, затем три или четыре года и – здравствуйте мои мохнатые яички! Ха-ха!
После бани отец остался в трактире получать нужные сведения от знающих постояльцев, а я с Лешкой принялся собирать в рабочее состояние самострелы, закрепляя снятые дуги и натягивая тетиву. Пищаль пока не стали заряжать, оставив это дело на долю отца. Бедный наш родитель набрался изрядного количества нужных «сведений» и на утро напоминал безнадежно больного. Поэтому наш выезд задержался. Зато мы с удовольствием позавтракали молочной кашей и снарядив нашу ручную артиллерию свинцовым дробом, покатили дальше, пользуясь сведениями в больной после возлияния голове нашего главы семейства.
– Здесь налево, – после паузы принял решение родитель, когда после нескольких часов пути мы встали перед развилкой. Следы деревянных колес вели в оба направления, а вот куда вели мысли папаши, пытавшегося вспомнить с таким трудом добытые сведения, были понятны одному лешему. На лево – так на лево! Нам разницы нет.
– Тять. Надо ночью нам сторожиться, – высказал понятную обоим необходимость обеспокоенному родителю. – Ты не бойся. Я смогу. Вот увидишь!
– И стрельнуть сможешь? – Отец вполне проникся доверием к своему старшему отпрыску за прошедшие почти два года со дня появления моего шестидесяти трехлетнего сознания в этом мире. Что-то я стал в последнее время о нем забывать, хе-хе…
– Я же уже показывал тебе. Посыплю пороха на полку и стрельну. Только боюсь – отдача сильная будет. Ничего, подложу подушку и будет норм.
– Норм? Не понял.
Я дал себе мысленно подзатыльника и объяснил:
– Ну, норм – значит нормально, то есть все будет хорошо.
– А отдача – где будет?
– Так пищаль стрельнет, свинец полетит в одну сторону, а оружье в другую. Я же говорил!
– Говорил. И откуда ты это знаешь⁈ А, сынок! Больно много ты знаешь, чего не знаю я.
– Тять, ты чего⁈ – Я даже не стал делать паузу, давно научившись бороться с такими подозрениями. Мы же когда его покупали подробно обо всем расспрашивали продавца. Да и с охотником ты вроде беседовал в трактире.
– Ага, беседовал…
Мой железный аргумент сразу оборвал неправильные мысли родителя, и мы решили поделить сторожевые вахты поровну. Мне, как слабому звену, отводилась первая часть ночи. Отцу вторая. Механических часов в этом мире пока не изобрели, во вращениях звезд мы пока были не сильны, так что решили положиться на внутреннее чутье и на благоволение парочки богов, оставив им угощение под стволом могучего дерева.
Нашу единственную лошадиную силу мы привязали с одной стороны фургона, а с другой стороны ее должен был защитить костер. Я залез на купол нашего шатра на колесах, где в процессе путешествия мы соорудили площадку из нескольких досок, на которых любили восседать все младшие во время движения по бесконечным дрогам. Для этого правда пришлось поставить внутри пару подпорок, но на тесноте забитого вещами нутра это мало сказалось, зато дало нам дополнительное пространство с отличным обзором и открытым небом над головой. Закинул на сторожевую площадку один из деревянных коробов, чтобы было удобно сидеть и связал из толстых веток устойчивую треногу для тяжелого огнестрела. Два десятка сантиметрового диаметра свинцовых шариков должны были обеспечить хороший поражающий эффект любой агрессивной живности, а более разумным наверняка вернет интерес в противоположную от меня сторону. Широкая воронка на конце литого ствола облегчала засыпку пороха и картечи, одновременно убирая необходимость тщательно целиться при выстреле. Поворачиваешь артиллерию в сторону шума и – пли!
Я устроился на сундуке своей поджарой попкой и сориентировал фузему в пространство за костром. Повернуть ее влево или вправо не составляло трудности, что я проверил первым делом, и таким образом объект нападения для хищников, спокойно прилегший у широких колес, был защищен со всех сторон. Отец, увидев как я устроился, немного успокоился и залез внутрь фургона, куда, несмотря на тесноту, уже набилось все остальное семейство. Видимо внутри ему все же было не очень комфортно, и он вылезал несколько раз в течение пары часов, пока не заснул окончательно, чему я был очень рад.
Звезды над головой, тишина ночи, треск цикад создавали атмосферу «сатори», и я впал в своеобразный транс вслушиваясь в темное пространство. Почти сразу, как обычно в моменты медитации, в пространстве проявились летающие в беспорядочных направлениях разноцветные сгустки различных форм, которые я частенько наблюдал с первого дня попадания в этот мир. Так как никто кроме меня их не видел и никогда не слышал о подобном, я относил их к своего рода глюку после своего падения вниз головой. Но одно дело пара тройка непонятных загогулин в редкие минуты полусна и другое, когда десятки подобно духам сгустков плавно проплывали в пространстве, абсолютно не давая побочных эффектов в виде освещения находящихся рядом деревьев или кустов. Вот одна пара загогулин голубого и зеленого цветов зацепились своими выступами и по ним побежали всполохи, как у встревоженной каракатицы. Общаются что ли… Я совсем позабыл о цели своего бдения, пока мой слух не уловил явно слышимый звук, возвещавший о приближении живого существа. Я быстро проверил наличие пороха на полке и взвел собачку с куском кремня на конце. Прет прямо на нас. А ведь костер хоть и не так ярко, но горит. Явно зверушка не из пугливых, подумал я, наблюдая в просвете деревьев и кустов перемещение светлого пятна. Свечение не такое, как у моих глюков, только очерчивавшее размеры скрывавшейся среди растительности фигуры неизвестного зверя. Я поправил подушку на своем плече и прижал плотней приклад пищали, наблюдая как контур большой башки проявился над кустом метрах в пятнадцати от нас, и меня пробрал озноб от вида красных угольков на месте, где должны были размещаться глаза. Дальше я уже не думал, а нажал на курок. Оглушительный выстрел выпустил столб пламени, ослепив мои глаза и практически сбросив вниз, но я успел зацепиться за крайнюю доску и подтянувшись принялся торопливо засыпать зернистый порох дрожащими руками.
– А! Мишка! Кто стрелял⁈ – Отец высунулся из-за края крыши и выставил в темноту леса снаряженный арбалет. Внутри загомонила малышня и голос мамочки принялся всех успокаивать, а я с плавающим в глазах сполохом от выстрела вглядывался в сторону, где недавно находилось неизвестное животное и продолжал спешно набивать пыжи вслед за свинцовым дробом. Бедная наша лошадка билась крупом по борту фургона и испуганно всхрапывала, в ужасе кося расширенными белками глаз.
– Батя. Туда смотри, – я ткнул пальцем в опасное направление. – Вроде один был. А кто – не знаю. Сейчас не вижу никого.
Отец направил самострел в нужную сторону и дождался, когда я закончу заряжать нашу вундерваффе.
– Пойду посмотрю, – произнес он спустя минуту напряженной тишины, неуверенно глянув в мою сторону.
– Вместе пойдем. Только ты возьми пищаль. А то мне будет тяжеловато стрелять, если что.
Мы, идя плечом к плечу, прошли к месту, где стояло неведомое животное, водя перед собой оружием, а я еще ярко горящим факелом, приготовленным заранее для подобного случая.
– Вот за этим кустом, – шепнул, когда мы приблизились к нужному месту. – Смотри! Вроде лежит кто-то! – Я раздвинул самострелом ветки куста и увидел темный бок ночного гостя.
– Ого! Вот это зверюга! Вроде кабан. Только цвета непонятного. Шерсть черная по всей спине, а голова то!
Длинный жесткий ворс вдоль хребта переходил к загривку в неплохую шевелюру, украшенную несколькими парами разновеликих рогов шедших попарно от острых сабель белых клыков. Сама зверюга была почти два метра в длину и на метр возвышалась над землей своим круглым боком.
