Текст книги "Когда сбываются мечты (СИ)"

Автор книги: Юрий Цой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Когда сбываются мечты

Глава 1

' – Доходы населения растут, процент безработицы достиг рекордного минимума, а продолжительность жизни составила семьдесят два года, ввиду чего депутаты Верховного Собрания внесли предложение правительству пересмотреть сроки выхода на пенсию в связи с многочисленными обращениями населения и желанием продолжить свою трудовую деятельность…'

Да, да… Мечтаю, мля! Я выключил телевизор напрасно старавшийся внушить мне и большей части населения устойчивый оптимизм и расслабился в удобном кресле. Мысли растеклись в пространстве, глаза расфокусировались, а реальность отдалилась, давно списав мою единицу из полезных членов трудоспособного населения. Еще пять месяцев до моей долгожданной пенсии… а пока что – сижу на подсосе случайных заработков вот уже неполных четыре года после своего шестидесятилетия. Дожить бы… Вздохнул, даже не став перебирать в уме множество болячек изношенного организма, изрядно отравляющих мою сегодняшнюю жизнь и мешающих не то что полноценно трудиться на благо общества, но и просто полноценно наслаждаться окружающей действительностью и отсутствию необходимости вскакивать ежедневно по будильнику на опостылевшую работу, до сих пор приходящей ко мне в ночных кошмарах. «Труд должен приносить удовольствие!» – Так говорил я себе по окончании учебы в институте и на протяжении долгих лет так и не смог этого достичь. Нет, я не лентяй и не тупой, только обманывать и ловчить не умею, в следствии чего в начале трудовой деятельности обманывали в основном меня, эксплуатировали тоже и финансы всегда были ограничены ровно уровнем заработной платы, размер которой практически все работодатели яростно желали сократить до минимума. И вот итог… Жизнь ограничена количеством лекарств необходимых для нормального самочувствия, а мечты остались мечтами для воплощения которых, как оказалось, не осталось ни времени ни сил. Дом строил… И не один. Довелось и дороги мостить и даже каналы на Украине. Деревьев посадил – не сосчитать. Дочка выросла, внучка есть… Но… Ощущение, что все это я делал не для себя отравляет мне все эти достижения. Как тут сохранить оптимизм⁈ Куда девались все мои детские, потом юношеские и, наконец, взрослые мечты⁈

Привычно отмахнулся от очередной хандры и вернулся к реалиям дня насущного. Пора заняться все более скудеющим рационом питания. Скудеющий – не потому, что нет средств купить. Просто желудок с каждым годом становится все капризнее, соревнуясь с другими органами за внимание своего хозяина. Вот и приходится его ублажать и уговаривать, готовя часто на пару и без специй. Хе-хе… Видимо природа специально создает условия, чтобы люди не задерживались на этом свете и обрубает таким «долгожителям» все удовольствия, мать ее…!

Обнаружив в самом начале процесса готовки отсутствие риса, я решил сходить в магазин, настроившись с самого начала именно на это злак. Все равно хотел прогуляться, чтобы немного размять ноги и на людей посмотреть. День был обычный. Серое небо, сырой воздух, редкие прохожие и стайки ребятишек, выплескиваемые со школьного двора. У светофора я притормозил, радуясь за беззаботных школьников, фонтанировавших во вне детскую энергию и словесный звонкий гам, похожий на чириканье воробьиной стаи. Хорошо им… Вся жизнь впереди. Эй! Куда⁈

Троица мальчишек оторвалась от остальных и устремилась через дорогу, не дожидаясь разрешающего сигнала светофора. Видя их «смелый» бросок, за ними устремились две девчушки с яркими ранцами за спиной. Газель на дороге притормозила, пропуская детей, а вот ехавший следом торопыга не понял коллегу и лихо вырулил влево, не снижая скорости. Девочки прыснули в разные стороны. Та, что побежала вперед оказалась под прикрытием грузовичка, а вторая бегунья с косичками решила вернуться, и я замер наблюдая распахнувшиеся в ужасе глаза водителя легковушки. Время замерло в моих глазах, одновременно мозг включил сверхскорость и вынес мгновенный вердикт. Не успеет! Хе-х… Тут мое старое тело, не дожидаясь сигналов от серого вещества, преподнесло сюрприз. Раз – и я уже на дороге. Рывок за рукав курточки и девочка улетает мне за спину. Два – стоп кадр вида ставших уже на пол лица глаз молодого водителя. Так и не дождался пенсии!.. Вспыхнула и погасла мысль, одновременно со страшным ударом подкинувший мое изломанное тело ввысь, давая душе неплохой старт для путешествия на небеса.

Беспамятство вознесения в какой-то момент закончилось, и мысли робко начали тыкаться в мое сосредоточие виртуальной сущности. По привычке «открыл глаза» и стал наблюдать окружающую меня бесконечную серую хмарь, клубящуюся темными сгустками, в которых мелькали редкие проблески непонятных явлений. И это загробный мир⁈ А как же «мыслю – значит существую»? Или это временно? Ну, конечно! Девять дней, как говорила мне когда-то бабушка, я должен летать еще на Земле, а через сорок я развеюсь. Что-то не похоже на Землю… Может я застрял в облаках? Подумал, разглядывая плывущую в мою сторону одну из световых точек. Выбравшись из серой хмари, светлячок неуверенно приблизился ко мне, оказавшись на самом деле толстым бубликом наполненным неярким светом по всей поверхности которого бегали разноцветные узоры. Красиво! Я завороженно замер разглядывая крутящееся вокруг «головы» явление. Может это бубликовая молния? «Бублик» остановился прямо перед «глазами» и, качнувшись туда-сюда, будто примериваясь, влетел мне прямо в «лоб» оглушая и ослепляя не хуже электрического разряда.

Вторичное возвращение из беспамятства разительно отличалось от первого. Сначала активировался слух, донося словно через вату детские голоса и вроде бы плачь. Затем почти сразу заломило в затылке, заставив стиснуть зубы и напрячь тело. Тело⁈ Не может быть! Робко подвигал глазными яблоками, пошевелил пальцами рук и приоткрыл сомкнутые веки. Вижу!.. Над головой зеленые ветки раскидистого дерева слабо шевелили листвой, почти полностью скрывая дневное светило. Это как? Я что – жив⁈

– Мишка. Ты живой⁈ – Маленькая девочка закрыла мне обзор, заполняя все пространство зареванным симпатичным личиком, изрядно покрытым грязевыми разводами. Тут же сразу несколько голосов других детей загомонили на разные лады, выражая общую радость.

– А я говорил! Не надо домой!

– Кто говорил⁈ «Доктора надо!» У Мишки котелок чугунный!

– Ха-ха-ха!

С трудом повернул дергающую болью головешку и оглядел компанию разнополых детей откровенно плохо одетых, без обуви, возрастом от трех до лет семи-восьми. Далее скашиваю зенки на свое лежащее горизонтально тело и с растерянностью разглядываю светло серую рубаху из грубой ткани и темно серые короткие штаны, скрывающие тщедушное тело мальца размером где-то метр с кепкой.

– Мишка. Ты как? – Задал вопрос мальчишка, сидевший по другую строну от меня. – Идти сможешь?

Я кряхтя как старый дед сел, разглядывая голые пальцы на ногах покрытые грязевыми отложениями.

– Не знаю… Что со мной? – Осторожно ощупываю рукой огромную шишку под волосами на затылке с небольшой ранкой содранной кожи.

– Ты с дровяного сарая упал, когда мы от торговцев убегали. Прямо на чурбак! Зацепился за скат и вниз головой!

– А чего убегали? – Я поглядел на разорванную сбоку рубаху и перевел взгляд на малолетнюю банду.

– Так картошку стырили! Запечь хотели. Ты чего не помнишь?

– Не помню… Хреново мне, ребя… – «Все-таки попал» параллельно разговору пришла «гениальная» мысль. Хорошо ли? Безусловно! Только вид детей не сильно внушает… Беспризорники? А какой век, тогда?

Я повел по сторонам головой, разглядывая за высокими кустами темные скаты приземистых строений. Пустырь какой-то. Вокруг остатки развалившейся хибары и пара низких яблонь с зелеными плодами.

– Совсем ничего не помнишь⁈ – Ахнула девочка, больше всех переживавшая за мою тушку.

– Я Катя, это Лешка. Люська! Иди сюда! – Обняла трехлетнюю малютку. – Мы братья и сестры. Нас четверо у мамки. Остальные соседские. Не вспомнил?

– Нет… – я вздохнул и стал заново знакомиться с компанией.

Помимо моих единоутробных родственников были три пацана примерно моего возраста – Петька, Семен и Фимка, плюс еще пяток разнополой малышни, имен которых я не стал запоминать. Родители у всех были на работах и младшие дети, сбившись в стаю, проводили дневное время так как им заблагорассудится. Обычные дела детворы. Игры, добыча еды, война с детьми из другого района, купание, рыбалка и многое другое, практически не отличавшееся от списка из моего времени.

Практически минут за десять мои сподвижники, перебивая друг друга, рассказали «все», что я успел забыть из своей недолгой жизни. Главным из этой кучи информации были имена родителей, их профессия, место проживания и название княжества. КНЯЖЕСТВО! Мать…! Надеюсь, не царство царя Гороха!

Княжество называлось «Рязанское», город Торск, имя Рязанского князя – Владимир, а император жил во Владимире и звался – Святослав Выборгский. И на этом информация иссякла. Какой год знают взрослые, это не знаем и это тоже… И вообще, за пределами своего города никто никогда не был. Но все-таки, хоть и отсталая, но все же Россия! Может, не все еще так плохо… Чумазые мальчишки были и в моем детстве и бегали мы босиком, а на улице давно был двадцатый век и индустриализация. Может и тут имеются блага цивилизации?

Картошка! Мозг выцепил витавшую на краю сознания информацию, с самого начала зацепившая своей необычностью. Откуда? Колумб уже сплавал в Америку? И вообще… А моя ли эта история? В смысле – из моего прошлого? Может тут все – не так? Будем посмотреть…

Пацанва успокоившись за мое здоровье, принялись разводить костер, чтобы запечь с таким трудом уворованную картошку, а я попросил Лешку принести воды, переместившись к стволу дерева и закрыв глаза. Самочувствие оставляло желать лучшего, и я закрыл глаза, прислушиваясь к молоточкам обрабатывающим мой мозг в районе опухоли. Хорошо бы подарок какой-нибудь, как это обычно водится в книжках про попаданцев. Вдруг здесь есть магия! Или лечить, например, смогу. Размечтался, пока братишка не принес керамический горшок с отбитым горлышком полный прохладной воды.

– Колодезьная. Пей по чуть-чуть, а то горло прохватишь, – сказал, подсовывая влажный глечик и помогая придержать в процессе пития. Холодная вода струйкой устремилась по пищеводу, растворяясь по сосудам и принося ощутимое облегчение. Надеюсь, мои новые мамка с папкой не сильно заморачиваются нашим воспитанием. Посчитают вечером по головам, покормят и баиньки… А со временем оклемаюсь, огляжусь и начнем Новую Жизнь! С этой мыслью перестал мучиться ненужными догадками и, дождавшись готовой картофелины, с удовольствием откусил черненый золой иностранный клубень, ощутив знакомый вкус детства. Мелковата только немного, а так… Картоха – как картоха.

После трапезы я попросил своих единоутробных членов команды отвести меня домой, надеясь отлежаться до прихода родителей и не выглядеть на ужине снулой вороной, обойдясь таким образом без ненужных вопросов с их стороны. Пройдя по улице с утрамбованной до каменного состояния землей, зашли в длинное кирпичное здание с небольшими окнами. Похоже на склад… Темный коридор, дощатый пол и ряды дверей по обе стороны. Мы прошли вглубь и вошли в одну из дверей с правой стороны.

– Вот здесь мы живем, – озвучила Катька, пока мои глаза обшаривали обстановку. Икон нет, слева от окна небольшая печь-трехрядка, справа двухъярусное сооружение для сна, отгороженное занавесками отдельно на каждом этаже. Далее огромный деревянный монстро-шкаф и следом закуток для припасов и хозяйственных вещей. По левой стороне кухонные премудрости, а по середине комнаты массивный стол с двумя лавками по бокам и табуретом во главе. Метров двадцать, прикинул я на глаз. И потолок высокий. Почти три метра. Вполне неплохо для времени, которое я для себя определил по дороге. На мой взгляд – восемнадцатый или начало девятнадцатого века.

– Лезь на верх! – Скомандовала Катерина. – И рубаху сымай. Зашью, пока мамка не увидела.

Я заголился, разглядывая свои загорелые ребра и царапину в районе прорехи. Затем на автомате тела залез на спальный чердак и, закопавшись во что-то мягкое и теплое, отрубился мертвым сном. Спасибо Боженька! Я снова дома…

Проснулся и не открывая глаз, прислушался к суете и голосам в основном детскими перемежаемые редким женским, с повелительными интонациями.

– А Мишка где⁈

– Спит он. На солнце перегрелся, – прикрыл меня брательник.

– Вот, оглоед! Спит он! Экой, он барин! А ну, буди его!

Я потянулся, напрягаясь в ожидании боли в травмированной голове, но к удивлению недавняя острая боль сменилась тупым давлением и практически перестала воздействовать на мозги. Ну и – слава Богу! Приоткрыл глаза, все еще пребывая в полусонном состоянии, и с удивлением обнаружил помехи в виде двух белесо-желтых сгустков неправильной формы плавно пролетевших мимо моих глаз и скрывшихся в стене боковой перегородки. Похоже, глюки никуда не делись! Пока…

Тут из-за занавески высунулась Лешкина физиономия, и я подмигнул ему, растягивая губы в улыбке.

– Батя дома? – Прошептал и, дождавшись кивка, полез с полатей.

– Здравствуйте батюшка, здравствуй матушка, – гляжу на совсем молодых родителей, вряд ли старше двадцати пяти лет.

– И тебе не хворать, хе-хе… Совсем тебя сынок баюн заворожил. Заговариваться стал. Мать потрогай ему лоб! – Папаня с небольшой бородкой, густой каштановой шевелюрой засучив рукава восседал во главе стола и… Читал газету! Ура, ци-ви-ли-за-ция! Слава тебе, Господи!

– Горячки нет, царапина сбоку. Как ты сынку? – Симпатичная на лицо маманя с выдающейся в определенных местах фигурой вернулась к ужину, а я выдохнул, расслабляясь. Вроде прописался! Надо молчать больше. А то палюсь, как последний поц.

Ужин был не шибко изысканный, но сытный. Каша с кусочками разваренного мяса, супец из овощей, вареные яйца, нарезанное сало, толстые ломти хлеба, зеленые огурчики и лучок. Всего было в достатке, и я наелся от пуза, не забыв про витаминки. Вроде – не бедствуем. И это хорошо! А наша непрезентабельная одежда – это, скорее всего, что-то вроде спецодежды. Видимо на нас что ни надень – быстро выходит из строя, вот и не заморачиваются наши родители, предпочитая не тратиться лишний раз на не самые дешевые атрибуты, чтобы повысить статус своих чад перед такой же голодраной оравой детишек городской окраины. Надо узнать – где работают родители. А еще умудриться прочитать вожделенную прессу, для чего нужно остаться в одиночестве, что было проблемой, в виду моего старшинства и неизбежного братско-сестринского хвостика привыкшего делать все сообща. Школой тут не пахнет, и показать в присутствии любопытных носов свой интерес к чтению – совсем не вариант. Придется изворачиваться и внедряться…

Осторожно, по шажочку. Попрошу маму или папу, если мама неграмотная, поучить нас. А там можно будет и проявит свои «способности» к обучению. Хе-хе…

Так, так, так… Я оторвался от газеты, которую припрятал на следующий день после своего воскрешения, но прочитать смог только на третий день, сбежав от своей ватаги по выдуманной причине пока они самозабвенно купались в реке в большой компании ребятни из нашей общаги. Год пять тысяч девятьсот лохматый, месяц «Вересень», страна Росская Империя, магия есть! Довольство растеклось по моему сознанию, как только глаза споткнулись о статью «Вести с Пустошей». А там! Магические кристаллы, добыча измененных магией животных, новые цены госзакупок. Такая рядовая статья из разряда каждодневных новостей, от которых обычным обывателям ни жарко не холодно. Вроде магия где-то есть, а рядом в быту ее нет. Но, по всей видимости, не у всех. Знать, как всегда оседлала выгодную стезю, и усиленно плодили в своих семьях магов всеми правдами и неправдами. Остальные новости – политические расклады, новости на границах, объявления о продажах недвижимости, объявления о помолвках и некрологи. Вполне себе достойный для этого времени источник информации, и я с удовольствием прочитал его от корки до корки, продираясь через всякие яти и слова-анахронизмы.

Надо бы поговорить со знающими людьми… Но кто из взрослых будет тратить свое время на пустые, с их точки зрения, разговоры с таким мальцом вроде меня. Разве что отца поспрошать. Надо только дождаться выходного дня. А то после работы он почти сразу ложится отдыхать. Рабочий день у обоих родителей можно сказать – от зари, до зари. Мама приходит где-то на час раньше, а отец практически одновременно с закатом солнца. Работают, кстати, оба на производстве керамической посуды. Отец получает двенадцать рублей в месяц, мать шесть. С учетом стоимости ведра картошки в пять копеек, получается неплохо. На нормальное питание вполне хватает, а с одеждой, как я уже говорил, удавалось более-менее экономить.

Глава 2

Христос в этом мире так и не смог народиться, и тем более умереть, зато лет триста назад народились магические пустоши по всей планете. В нашей империи она расположилась на огромной территории в сторону уральских гор и окончательные ее границы не известны до сих пор. С запада располагалась цепочка европейских стран и приличная Пустошь в центре, аккурат на месте Великой Германии. От такой подлости, европейские государства окружающие оную, отчаянно выживали в процессе сдерживания модифицированной живности расползавшейся во все стороны и ни о какой экспансии в сторону соседей никак не помышляли.

Эту информацию я узнал, подслушал, прочитал из различных источников, как и то, что инициация магического источника происходит у одного из ста в возрасте четырнадцати лет. А реальным магом с развитым источником, по очень разным причинам, становится примерно один из тысячи инициированных. Вот и считайте. Короче, мало их! Есть куда стремиться… Тем более, что это самая короткая дорога в «высшую» дворянскую лигу. Я задумался о перспективах и до меня не сразу дошел голос недавно обретенного родственника.

– Мишка! Чего сегодня будем делать? – Спросил Лешка, когда родители после общего обильного завтрака усвистали на работу, как и большинство взрослого населения нашего барака, принадлежавшего купцу Межину. За прошедшие несколько дней моя шишка на голове испарилась, как будто ее и не было. Короткий период эйфории от ощущения нового, здорового тела и предвкушения познания нового для меня мира закончился. Я уже вполне освоился с резкой моторикой девятилетнего мальчишки с практически девственно чистыми мозгами, загрузив их своей продвинутой операционкой. От такого слияния выиграли все составные части организма, который стал подстраиваться под новые установки. Постепенно, ненавязчиво, пользуясь своим немалым опытом взрослого человека, я взял на себя руководство в забавах нашей детской части семейной ячейки, к которой постепенно присоединилось большинство детишек рабочего общежития младшей возрастной категории.

Прожить еще раз незабываемые годы детства, оказалось великим искушением, и я без раздумий поддался ему, практически выключив деда в своей голове. Все равно лет шесть, семь никаких изменений в моем статусе не предвидится, вот я и занялся процессом организации досуга у своей бывшей «банды». Прежде всего, постарался исключить, казалось бы, безобидное воровство на рынке и разорение окрестных садов и огородов. Все же люди не должны терять результаты своего труда. Но так как необходимость загрузить компаньонов какой-нибудь деятельностью и наполнить молодые желудки до прихода родителей осталась, я обратил внимание на реку, в которой водилось большое количество рыбы. Не мудрствуя лукаво я выбрал один из самых эффективных способов рыбалки из моей копилки опыта. Пользуясь способностью проникать в любые лазейки, мы набрали на маслобойне подсолнечного жмыха и, подсушив его под прессом из камней, сделали из него лакомство для ловли сазана. Собранных по миру крючков хватило только на три закидушки, но и этого оказалось вполне достаточно. В первое же утро мы достали двух речных «поросят» килограмм под восемь, а третий оборвал шнур из плетеного волоса и был таков. Единственное, что мы увидели – был хвост размером с весло и бурун, впечатливший примерно дюжину ребятишек принявших участие в утренней рыбалке.

На общем детском собрании похожем на народное вече и с моей весомой подачи решено было одного сазана съесть, а второго продать и пополнить уменьшившееся рыболовное снаряжение. Мясо большой рыбины оказалось значительно вкусней украденной картошки, а валюта в виде больших медяков открыла новые горизонты в наших торговых операциях. С этого момента рыболовная лихорадка захватила всех детей нашего кондоминиума, обычно не занятых добыванием средств насущных в своих семьях. Как итог – цены на нашем рынке на рыбу упали, а на столах у жителей нашей «общаги» теперь нет-нет, да появлялась речная рыба, к общему удовольствию довольных родителей.

Закрыв таким образом проблему дневного пропитания, я как смог адаптировал детские игры из своего детства и среди городской детворы понеслись волны увлечений играми, которых я знал очень много. На будущее я оставил футбол и все, что связано с мячами. Во-первых, чтобы немного подрасти до таких игр, а во вторых пока не знал – как изготовить что-то похожее на мяч. Каучуковая резина уже имелась в этом мире, но в нашем городе ее не обрабатывали. Так что любимая детская и взрослая игра моего мира пока ждала своего часа.

– Что делать будем? – Повторил я почти риторический вопрос малышни, с которого начинался практически каждый день. Обычно я не составлял себе планов на предстоящий день и действовал спонтанно, исходя из наличия подручных средств, настроения и состояния погоды. – А-а… будем играть в охотников. Да. Сделаем луки и будем тренироваться. – Довольно быстро созрело незамысловатое решение.

Игра в охотников продолжалась почти две декады, в процессе которой совершенствовалось как наши умения, так и оружие, в итоге чего мы были уже способны добыть мелкую дичь, что и доказали, убив два диких гуся. А может и не диких… Место, где происходила охота, было далеко от ближайших домов, а на белоснежных гусях отсутствовали знаки принадлежности кому бы то ни-было. Отпраздновав поеданием добычи свои достижения на этом поприще, мы переключились на другие забавы.

Как-то вдруг, в один из дней пошел дождь, за ним другой и листва, окрасившись в желто-красную палитру, принялась укрывать землю. Температура упала, и мы теперь частенько зависали в нашей большой, теплой комнате.

– Мишка! – Наша дверь распахнулась и одна из соседок узрев меня скомандовала. – Беги на завод и скажи Степанычу, что у его жены отошли воды. Лети, голубок скорее! Рожает его благоверная.

Я накинул меховую безрукавку, вдел босы ноги в разношенные онучи и подхватившись понесся по улице, радуясь возможности побывать у родителей на производстве. Так-то детвору оттуда нещадно гоняют, да и родители запрещают. А тут есть вполне легальные основания…

Горшечная мастерская располагалась в конце улицы за глухим дощатым забором. Широкие ворота были нараспашку, а во дворе царил производственный процесс, создававший у непосвященного впечатление полного разброда и шатания. Стоявшие полукругом приземистые строения служили цехами производственного цикла, и я, нисколько не смущаясь взглядов работников, сунулся в ближайший. В большом полутемном помещении высились горы светлой глины и располагались в ряд большие ямы, где ее замачивали. Пыль полезла в мои ноздри, так как двое работников принялись ворочать большие куски породы и дробить ее деревянными колодами насаженными на ручки.

– Апчхи!

– Будь здоров, малой! Кого ищешь? – Мужик в фартуке весь покрытый пылью зашел с улицы, чуть не наткнувшись на меня.

– Степаныча. Его Глашка рожает, – выкрикнул я, продвигаясь на свежий воздух.

– Иди за сараи. Там печи обжиговые. Тама он.

Ни слова не говоря, поспешил за дверь и, облегченно вдохнув чистого воздуха, заглянул в центральное строение. Внутри на трех гончарных кругах мастера ловко лепили разные изделия, а подмастерья суетились вокруг, принимая сырую заготовку и расставляя на огромные по всем стенам стеллажи на просушку. Для завершения «экскурсии», заглянул в последний цех и обнаружил там свою мамочку в компании нескольких женщин, раскрашивавших готовую к обжигу посуду. Понятно. Папаню найду там же, где и Степаныча, так как уже давно выяснил, что тот работает у печей. Двор с печами не впечатлил, как и сам процесс, но в голове завелась мыслишка, которая крутилась, крутилась и вылилась в образ керамической свистульки, подаренной кем-то из родственников в моем далеком детстве. А вот и занятие для младших! Если мамка с папкой подсобят – будет нам развлечение на зиму, а то и заработок. Вроде на рынке такого еще не видел.

– Тятя… – я сидел рядом с читающим газету отцом и решил привлечь его внимание, так как завтра был единственный в неделю выходной и папаня, в отличие от других вечеров, мог позволить себе лечь попозже. По этой же причине у него было благодушное настроение, и я использовал его, чтобы достичь своих целей. – А ты где научился читать? – Я уже выяснил, что из двух родителей грамотный только отец. До сегодняшнего дня я как ни старался, так и не успел поговорить с ним по душам.

– Это меня монахи учили, когда я в деревне жил.

– А почему мы уехали оттуда?

– Ты уже родился, год вышел неурожайным. Припасов на всю семью до весны точно не хватило бы. Вот мой отец и решил отправить нас в город.

– А у нас там много родственников?

– Так, почитай пол деревни. Это, ежели, всех считать. А если взять нашу семью, то… – он закатил глаза и стал загибать пальцы, – скорей всего еще народилось племяшей, думаю больше трех десятков только от наших родителей. А там еще дядья, тетки, их семьи… Вот и получается – пол деревни.

– А научишь меня читать?

Отец глянул на меня, вздохнул и погладил по голове.

– Когда же я буду тебя учить. С работы придешь – уже ни о чем не думается, как бы прилечь поскорей.

– А давай попросим еще кого, или наймем!

– Ишь, ты… Наймем! Учителка рупь берет за урок! Где деньги возьмем?

– А если я найду?

– Найдешь?

– Ну… Заработаю!

– О-хо-хо! – Засмеялся папаня. – Как только заработаешь – сразу найдем тебе какую-нибудь школярку. Ей можно и по пятьдесят копеек платить. Только где же ты думаешь заработок найти?

– Если ты подсобишь, то надумал я свиристелки в виде фигурок из глины сделать. Мы дома слепим, раскрасим, а ты обожжешь. Если продадим, то тут и будет всем заработок.

– Всем?

– А как же! Всей семье!

– Ах ты, молодец! Мать! Смотри, какой у нас смышленый сын растет! – Отец прижал меня к своей широкой груди, и я понял, что проект в принципе согласован.

Сразу на следующий вечер после выходного папаня принес в узелке кусок глины кил не три, и мы с братом после ужина при свете масляной лампы принялись ее мять в четыре руки. Младшие девки катали колбаски и шарики, а я приготовив пару щепок принялся ваять свистульку в виде птички, отлично помня принцип ее работы. Получилось не сразу, но мне нужно было в основном отработать звуковые эффекты, а похожесть уже вторична, да и потом можно будет еще доработать общий дизайн. Тем более фигурки будут разные. Зайчики там, мишки…

– Ой, какая птичка! – Восхитилась Катька, когда я закончил, вложив промасленный окатыш галечника в специальную камеру. – А почему у нее такой хвостик?

– Это будущая свистулька. Сюда надо дуть. Только… думается она не будет работать.

– Почему?

– Камешек слишком тяжеловат. Летать он внутри не будет, и птичка не зачирикает. Придется пока делать без камешка, а потом подберем горошину или косточку и засунем внутрь. Хочешь тоже слепить?

Захотели все, и я стал каждому помогать слепить свою свистульку. Люська лепила зайчика, Катька птичку, а Леха собачку. Как я и говорил, внешний вид был не сильно важным, поэтому справились все. Мне пришлось только доработать у всех камеру, где рождалась трель, слегка изменяя каждую по размеру, ширине и углу подачи воздуха. Так мы сможем быстрее определить боле-менее правильную комбинацию рабочей камеры производящей звук. Закончили и довольные разложили свои изделия на печной полке для просушки.

Через два дня с помощью мамочки и принесенными ею красок раскрасили свои свистульки, покрыв их в конце эмульсией, создававшей глазурь в процессе обжига. Еще несколько дней я подбирал материал для шарика, создававшего птичью трель. Параллельно наша артель малолетних «лепил» неустанно работала ручками, создавая фигурки зверей, а Люська творила в меру своей фантазии. Но и ее футуристические фигурки шли на полку. Маленькие покупатели тоже должны иметь свой только им понятный товарный ряд.

Оптимальную камеру для добычи звука я определил еще из наших первых образцов, а вот для внутреннего шарика ничего лучше липовой деревяшки не нашел.

На все про все ушло почти две недели. На улице уже прошелся первый заморозок, когда мы четверо во главе с папаней, гордые по самое не могу, отправились на торг, чтобы явить народу новое чудо. Встав на свободный пятачок, троица моих подельников дождалась моего кивка, и принялись дуть прерывистыми выдохами, как я показывал при тренировке дома, мгновенно привлекая ближайших пейзан. Яркие фигурки невиданных раньше игрушек мгновенно были оценены за добротность, необычность и способность издавать звуки. На громкие трели набежала толпа покупателей и все изделия были расхватаны в считанные минуты. Когда на лотках остались последние свистульки, их цена выросла с двадцати копеек до пятидесяти. Гордый за своих отпрысков отец на радостях купил на часть денег сладостей, и вернулись мы в дом под мамины очи с видом победителей покоривших если не вселенную, то как минимум половину континента.

– Что, так и говорили⁈ – Мы наперебой рассказывали ей, как прошел торг и как нас осаждали те, кому не досталась игрушка, спрашивая когда мы принесем следующую партию.

– Ага, мама. Мы заработали четыре рубля двадцать копеек! – Хвалился Лешка, – вот смотри!

Я выложил заработок и купленное, заставив мать всплеснуть руками и целовать наши нарумянившиеся щеки.

Вечером я напомнил отцу разговор насчет обучения его чад, и уже на следующий день к нам пришла девушка, или почти девочка, и целый час водила пальчиком по страницам принесенного с собой букваря. Затем еще час мы царапали углем на дощечках буковки, каждый в меру своих способностей.

– Миша. Будешь заставлять всех писать веды каждый день. Приду через три дня, и продолжим, – сказала наш репетитор, одевая верхнюю одежку.

– А нас заставлять не надо, – быстро отреагировала Катюха, – мы и сами охочи до чтения. Правда, Люська?

– Плавда, – ответствовала та серьезно, растягивая испачканные углем щечки.