Текст книги "Когда приходит детство (СИ)"

Автор книги: Юрий Цой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

После обеда самая жара и тихий час. Я устроился на пузатом диване в зале, Ритка с Олежкой оккупировали маму в спальне с подогревающимся полом, папа с дедушкой пили чай, а бабушка отдыхала во второй спальне. Короче всем было хорошо, и мы (опять я нас разделяю!) уснули, быстро восполняя во сне потраченные за прошедший день силы. Ближе к вечеру воздух посвежел и мы, трое деток и мама, отправились гулять к большой реке. Время прошло незаметно. Пока мы с братишкой гонялись за бабочками и стрекозами. Ритка не отлипала от матери, так как ей больше всего не хватало родительского внимания. Уже в сумерках мы вернулись к дому и стали помогать носить подушки на широкий тапчан, который уже застилали матрасами взрослые. Видимо спать мы будем тут, на открытом воздухе. Затем мы довольно скромно поужинали, попили чай с печеньками и еще около часа ловили насекомых, прилетевших на свет яркой лампочки зажженной почти у самого пола в вольере для цыплят. Те деловито склевывали питательных букашек, и я узнал кто такие бузолбашки, когда с гудением сверху шмякнулась большая страхолюдина с мерзким голым телом и большими клешнями. Мой носитель, недолго думая, схватил шустро ползущее насекомое за твердую голову позади шевелящихся гребнистых лопаток и бросил его в пустое ведро. Дальше эти огородные вредители посыпались один за другим. Ритка визжала указывая на очередного нарушителя, а мы с Олежкой споро их хватали и кидали к копошащимся в ведре братьям. Было азартно-весело, почти как на настоящей охоте. Затем мы уставшие, но довольные помыли руки и ноги и залезли на топчан к маме под бочок. Как маленькие котята мы облепили ее, наслаждаясь чувством единения с родным человеком. Затем мы стали смотреть на яркие звезды в черном небе, которые из-за чистого и сухого воздуха, казались очень близкими и весело подмигивали белыми и желтыми огоньками, собираясь в белесую туманность, поделившей все небо пополам. Интересно, спутник уже запустили? Скорей всего да. А Гагарин когда полетел? Кажется в 61 году. Так, со звездами в глазах, и уснул вместе с моим собратом по телу.

Глава 3

Утром все встали рано. Солнце только оторвалось от горизонта. Маме с папой надо успеть позавтракать и отправляться на первый автобус. Не успели родители скрыться за домами, как мы с братишкой побежали осматривать наше хозяйство. Помимо цыплят, во внутреннем дворе гуляли взрослые куры и большой красавец петух. Он проводил нас подозрительным взглядом и, убедившись что мы не покушаемся на его курочек, принялся подзывать свой гарем к найденному зернышку.

– А там они спят, – указал на глиняный домик мой братишка. – Пошли посмотлим!

Внутри домика без окошек было темно и остро пахло птичьими экскрементами. На полках виднелись множества гнезд из сухой травы. В одном гнезде сидела хохлатая курица, а в других лежали белые и коричневые яички. Мы с братом, не обращая внимание на раскудахтавшуюся наседку, взяли по одному еще теплому яйцу и, расковыряв в них отверстие, выпили свежеснесенный кладезь питательных веществ и витаминов. Потом, кинув подбежавшим курам скорлупки, понеслись играть в Чапаева, скача на палках по пустырю и срубая головы супостатов гибкими прутьями. Забава следовала за забавой, пацаны вспыхивали идеями как порох и тут же принимались их осуществлять. Казалось, эта карусель никогда не закончиться! Но вот бабушка позвала нас обедать и мы с радостными криками устремились в дом.

– Деда! Сделаешь нам удочки?! – обед почти закончился и мы пили чай из граненых стаканов, вставленных в серебристые с рисунком подстаканники. Молчаливый дед только кивнул и к вечеру вручил нам по тонкой и гибкой удочке из местного кустарника, на которой была намотана леска и гусиное перо с крючком.

– Лита! Ну, Литочка! Ну что тебе стоит?! Посидишь с нами немного. Без тебя нас не пустят! – уговаривал я сестренку сходить с нами на рыбалку.

– Хорошо! Только завтра помогаете мне убираться в доме! – сестру, как будущую хозяйку видимо приучают таким путем к этой роли. Нам же пацанам предоставлена полная свобода и даже без всякого надзора и морального ограничения. Ушли гулять, да и ладно! Очень своеобразное отношение к маленьким детям!

Пообещали сестре продаться ей в рабы. Ради рыбалки мы были готовы на все и, взяв горбушку хлеба на наживку, потрусили босыми ногами в сторону мостика с автобазой. Там имелся длинный пруд, из которого механизаторы черпали воду, чтобы мыть свою технику. Мы прошли площадку для помывки и, отойдя подальше, стали лихорадочно разматывать свои орудия лова. Я помог братишке насадить комочек послюнявленного и смятого мякиша и мы, с замиранием сердца закинув свои немудреные снасти, уселись ждать поклевки. Сестра нам не стала мешать, а пошла собирать цветочки вдоль берега. На удивление, долго ждать не пришлось и вскоре поплавок зашевелился и поплыл в сторону, пытаясь погрузиться в воду. Я резко потащил и в воздухе мелькнула серебристая рыбка, упавшая за спину в траву. Братишка завистливо глянул и тут же вытянул свою удочку с трепыхающейся добычей.

– Усачик,– сказали мои губы, а руки сорвали гибкий стебель бурьяна и, оголив от листьев по всей длине кроме макушки, протащили через жабры небольших круглых рыбешек похожих на маринку. Затем прутик был воткнут голым концом в бережок, чтобы рыбки оказались в воде. За час мы натаскали десятка два рыбешек, самая большая из которых не превышала пятнадцати сантиметров. Так как они были толщиной всего с палец взрослого человека, то говорить о практической пользе добычи было нельзя, зато адреналиновый шторм в организмах доставлял огромное удовольствие и желание повторить это завтра и послезавтра и послепослезавтра.

Нашу добычу дедушка порубил большим ножом, как и до этого пойманных вчера бузолбашек, и скормил цыплятам. Мне понравилось, сидя внутри ощущать яркие эмоции малыша, его незамутненную радость бытия, открывающего для себя огромный мир человечка, и я почти смирился со своим положением, но все же надеялся, что когда-нибудь смогу достучаться до общего мозга и управления телом.

Дни побежали за днями. Мы загорели почти так же как местные мальчишки, наши подошвы босых ног огрубели и уже не приходилось каждый вечер освобождать их от многочисленных колючек. Нашим детским забавам не было конца. Мы купались ежедневно по несколько раз, рыбачили, играли по вечерам в казаки разбойники, прятки, скакалки и прочие немудреные забавы. У нас не было вчерашнего дня и мы не думали о завтрашнем. Было здесь и сейчас, полное сосредоточение на текущем моменте и слияние с процессом. В один из дней приехала откуда то наша тетя, то есть мамина (или папина) сестра, которая оказывается жила вместе с бабушкой и дедушкой. В остальном наша жизнь не поменялась, пока в один из дней не приехали мама с папой и сказали, что лето кончилось. Как кончилось?! Было также солнечно и жарко, деревья совсем не думали желтеть и еще мы столько всего не исследовали в этом мире неиссякаемых забав.

Тот же самый автобус со смешной табличкой забрал нас на остановке, оставив плачущую сестру и бабушку, провожавших нас в дорогу. Олежка поехал с нами, а сестре надо было закончить третий класс и только тогда уже переводиться в другую школу. Неожиданно, сойдя с автобуса мы не вернулись в нашу глиняную мазанку, а преодолев свежевыкопанную траншею по проложенным мосткам зашли в подъезд четырехэтажного панельного дома, видимо только сданного строителями и бывшим первой ласточкой панельного строительства в этом городе.

– Ула-а! – Мы с братом ворвались в открывшиеся двери квартиры на втором этаже и пронеслись по двухкомнатной квартире восхищаясь ее огромным (разумеется только для нас) размером и большому балкону, выходящему на фасад здания.

– Это наша комната! – Мы остановились посреди пустой комнаты с голой лампочкой и окном, выходящим на заднюю сторону дома. – А на чем мы будем спать?

– Пока ляжете на полу, потом папа привезет кровати. – Мама улыбнулась и прижала нас к своим крутым бедрам.

– Тогда мы на улицу!

Строители еще не закончили с прокладкой коммуникаций и дом спереди и сзади был изрыт траншеями. Наш панельный «небоскреб» из четырех этажей стоял метрах в ста от бывшей улицы, которая временно превратилась в огромный песчаный бархан вынутого из глубокой траншеи песка и уходящего дальше по улице к высоким трубам. Спереди дома грунт уже был земляной, поэтому мы без сомнений отправились покорять песчаные вершины. Было весело съезжать по теплому и чистому песку до самого дна с еще не уложенными трубами. Потом мы копали себе дом, чудом не засыпав себя с головой и то только потому, что песок обрушивался раньше, чем мы смогли в него достаточно заглубиться. Вокруг также копошились местные пацанята и кричали что-то на своем языке. В один момент они что то не поделили и когда моя голова повернулась посмотреть чего они раскричались, мой глаз увидел приближающийся в замедленной съемке камень. Удар, искры во все стороны и уцелевший глаз наблюдает улепетывающего черноволосого аборигена. Под прижатой ладошкой вспух огромный шишак, а Олежка испуганно смотрел на меня. Как ни странно, я не расплакался, а стал переживать, что опять огорчу свою маму.

– Пойдем! – отряхиваюсь одной рукой от песка и идем сдаваться.

– Больно? – заглядывает мне в лицо братишка.

– Не особо, онемело все.

– Я его запомнил! Поймаем и надаем!

Дома мама как увидела мою сливу, не стала рассусоливать, а вытряхнув меня из трусов вместе с набившимся песком, протерла мокрой тряпкой и одев повела в городскую больницу. Там меня осмотрели, с трудом добрались до моего заплывшего глаза и через полчаса мы уже шли обратно с повязкой как у пирата, только белой и диагнозом – ушиб глазного яблока.

– Как же тебя угораздило? – спросила мама, уже немного успокоившись и вышагивая по дороге к дому.

– Да случайно, ма! Там мальчишки стали камнями кидаться, а в меня случайно попали. – Мама вздохнула, поправила закрывшую глаза челку.

– А мы теперь в новом доме будем жить? А Литку тоже забелем?

– Да, сынок! Теперь будем жить все вместе! И Риту заберем. Окончит третий класс и заберем! Будете вместе в школу ходить. – Радостная улыбка осветила мамино лицо, и я невольно расплылся в улыбке, слегка морщась от ноющей боли под повязкой.

Прошли по улице, по которой ходили к базару и, пройдя между двухэтажками, очутились в большом дворе образованным с трех сторон старыми двухэтажными домами, а четвертую, дальнюю от нас, закрывал наш двухподъездный четырехэтажный «панелак». С обоих его боков еще оставалось много места и, так как строители не убирали свою технику, можно было предположить, что рядом возникнет еще один или два дома. Прошли по перерытому двору мимо огромной ямы с торчащими люками двух газгольдеров и поднялись в квартиру с номером 8 на двери.

По причине травмы меня посадили на больничный и я выходил погулять с братом только, когда они с мамой возвращались из садика. Кровати нам папа привез только на третий день и мы с удовольствием попрыгали на пружинной сетке накрытой матрасом. Любимым развлечением стала игра с падением спиной с железной спинки. Свободное падение захватывало дух и впрыскивало дозу адреналина в наше хилое тельце. В первый же вечер я расколотил лампочку в комнате об потолок, когда мы махались подушками с ничем не уступавшим мне братцем. Моя подушка, идя по широкой дуге над нашими головами, зацепила патрон с голой лампочкой и шарахнула их об бетонное перекрытие побеленное известкой. Нас осыпало осколками и прибежавшая на шум мама сначала убедилась, что все целы, а потом всыпала нам по попе скрученным полотенцем. Было не больно, но испугались мы знатно.

Короче я уже начал переживать от такого навала приключений, но оказалось напрасно. Глаз зажил, я пошел в сад на этот раз действительно в старшую группу. Там мы тусили, ели, спали все как положено детишкам. Потихоньку наступила бесснежная зима. Мы лихо катались по замерзшим лужам и бегали на большую речку смотреть, как катаются на самодельных коньках более взрослые мальчишки. Там же они устраивали баталии с клюшками из ивовых веток, гоняя по льду консервную банку. Дом же постепенно наполнялся мебелью и уютом. Газ подключили еще осенью и теперь у нас появилась горячая вода, подогреваемая газовой колонкой. Мы, искупавшись один раз, теперь постоянно просили маму сделать нам ванну. Наполнив ее с пеной, запускали в нее кораблики и сидели в воде играя в морской бой, пока мама насильно не прекращала наш релакс, вытаскивая мокрых голышей со сморщенными от долгого купания кожей на ступнях.

– Мама! А из чего сделана свечка? – по вечерам мама обычно укладывала нас спать, балуя нас сказкой или отвечая на разные вопросы. У нас у каждого была своя кровать, но мы ложились все трое на одну и, укрывшись теплым одеялом, наслаждались маминым теплом и чувством ее любви к своим несмышленышам.

– А грузовик? Как это не знаешь?! А папа знает? У-у… Давай, тогда сказку! – Обычно на второй мы с братом уже засыпали и просыпались каждый на своей кровати.

Так прошла зима. В конце февраля сначала я удивился своему дню рождению, через три дня братишкиному, а потом природа удивила всех раскрывшимися почками. Уже через неделю повсюду зацвели абрикосы и стало совсем тепло. В один из таких дней я сидел, глядя на розетку, а в голове у моего компаньона постепенно складывался вопрос: – Что будет если туда засунуть мамину шпильку? Так как дальше голова не хотела думать, то напрашивалось действие, которое и даст ответ. Вот мы уже примериваем усики, раздвигая их на ширину дырочек в розетке. Я уже целую минуту бьюсь в истерике пытаясь остановить юного испытателя. В критический момент мне показалось, что я сейчас лопну, а наша рука остановилась в миллиметрах от черного пластика. Я уже почти обрадовался, как в то же мгновение шпилька была засунута внутрь и меня ослепила вспышка с громким хлопком. Вот я, везунчик! С удивлением смотрю на копоть на пальцах и отскочившую на пол шпильку с оплавленными краями. Пробки, как ни странно, не выбило, а шпилька была выброшена в окно, зато в мозгах появилась печать на запрет лезть к электричеству. Я с облегчением выдохнул и вытер несуществующий пот.

Вечером перед сном, я задал маме вопрос про то, что я пытался пощупать руками, на что получил простой ответ.

– Электричество заставляет работать разные приборы, дает свет, а еще оно очень опасно и может убить. А дальше я не знаю. – Все вопрос закрыт!

За зиму дом полностью заселился, вернее заселился он почти сразу. Но вот жены и дети появлялись в квартирах постепенно и к весне образовалась компашка ребят, куда входили все дееспособные бойцы дома, куда с натяжкой включили моего братца, потому что я без него никуда не ходил и к тому же он всегда выглядел минимум на год старше своего возраста. Так вот! Два мальчика (девочек не считаем, потому что с ними мы почти не пересекаемся в своих играх) лет по двенадцать Колька и Федька, Генка затем я, Лешка, Валерка, Виталик примерно одного возраста и примкнувший к нам Олежка и прочая мелкота. Первое что мы освоили, это темный подвал, простирающийся под всем домом и который легко можно было превратить в еще один жилой этаж, освещаемый большими вентиляционными отверстиями на уровне земли. Сначала наша шобла зачем то долго и упорно копала в середине одной из комнат землянку, хотя темных комнат и нычек в большом подвале хватало итак. Затем, после того как мы закончили и посидели в сырой и душной яме, нам разонравилась эта игра и мы облюбовали для своих посиделок маленькую каморку под лестницей наполовину забитой толстыми жгутами черной пористой резины, служившей прокладками в панельных стыках, а нам мягкой подстилкой на которой мы с удовольствием валялись. Заводилой у нас всегда был Федька, придумывавший и стимулировавший всю движуху, начиная с игр и кончая какими-нибудь авантюрными мероприятиями.

– Лешка! Ну, ка приведи девчонок! Будем в больницу играть.

– Почему я!?

– Потому что, я сказал! А еще ты крайний! Ха-ха!

Силуэт Лешки заслонил квадратный лаз в нашу штаб квартиру и в него тут же полетели резиновые снаряды, оторванные от жгутов уплотнителя.

– Ай! Ай! Ха-ха-ха! – Было весело, пока резинки не полетели во все стороны и одна угодила мне прямо в лоб. Хорошо, что они мягкие! Но все равно в глаз было бы уже больно. Через пять минут послышались девичьи голоса и Лешки, уверяющий двух малышек, что тут совершенно не страшно.

– Ой, тут темно! А кого лечить надо?

– Тут полно больных! – сказал Федька, и мы дружно засмеялись.

– Ой! Мальчики! Вы все тут! Хи-хик! А кого лечить первым? А где свет? Ничего не видно!

– Сейчас! Пять сек! – чиркнула спичка и зажглась припасенная еще раньше свечка.

– Вон с Сашка начните! Он самый худой и больной. Наверное… Ха-ха-ха!

– Ложитесь больной! И рубашку снимайте!

Я ложусь и мой живот прилипает к позвоночнику образуя на моей поверхности марианскую впадину с волнами в виде ребер. Две серьезные девчушки разложили чемоданчик с набором юного доктора и стали слушать мое сердцебиение игрушечным стетоскопом.

– Сестра! Надо делать укол! Переворачивайтесь, больной! – Послушно поворачиваюсь тылом и получаю укол пластмассовым шприцем.

– Следующий!

Скоро передвижная больница вылечила всех и, получив по конфете, убыла восвояси. Федька достал заначку с недокуренной сигаретой и, прикурив от свечки, задымил. Тут мы все закашляли и повалили наружу.

– Айда, плот делать!

Дело в том, что прошел весенний дождь и к тому же прорвало канализацию. Вот посередине двора и образовалась огромная лужа. Мы стащили к ней все деревянное, включая пару старых дверей и смело бросились покорять водные просторы. Посереди «океана» наш плот разъехался и большинство юных покорителей его просторов оказались по колено в воде. Надо ли говорить, что я был в их числе. Хорошо хоть Олежка остался на остатках плота и я, взяв его на закорки, пошел по не очень хорошо пахнущей воде к берегу. Мои единственные штаны для гуляний теперь нуждались в капитальной стирке.

– Горе ты, мое! – Встретила меня мать. – И где это вас угораздило! Фу! Вы почище лужу не могли найти? Снимай штаны и лезь в ванну! И ты конечно! Куда же без тебя, Олежек!

Глава 4

Неожиданно для меня, в один прекрасный день наша семья подхватилась и на закате дня поехала в местный аэропорт. Интересно, куда мы летим?! Утонувшее в деревьях небольшое здание не вместило всех улетающих и мы почти два часа гуляли вокруг скамейки, на которой сидели мама с папой и наш единственный фибровый чемодан. На поле громко гудели кукурузники и прилетевший откуда то ЛИ-2. Неожиданно с громким ревом приземлилась огромная махина с четырьмя винтовыми моторами.

– Ил 18! – сказал папа, и мы подошли к заборчику, который символически огораживал летное поле и то только рядом со зданием. Иди, кто хочет! Примерно минут через сорок мы так и поступили, пройдя без всяких сопровождающих к трапу, который на двух колесиках подкатили двое работников.

– Какой большой! А долго нам лететь? Мы к маминой бабушке?

– Лететь будем больше трех часов. А бабушка она ваша, а маме мама.

– Маме мама! Разве так бывает?

– Бывает! – мы зашли в салон, и мама посадила нас к окну. Мы с братишкой прилипли к круглому окошку, но, к сожалению, солнце уже село и видимость упала ровно до нескольких фонарей прячущихся в кроне деревьев вокруг здания аэропорта.

– Жалко не увидим наш дом! – сказал Олежка.

– Ага! И землю не увидим. Как такой большой самолет летает?! Смотли сколько людей!

Наш самолет благополучно взлетел и минут через сорок так же благополучно сел в точке вылета. Мы с братишкой очень оживленно наблюдали за огоньками внизу и поэтому пропустили весь кипишь вокруг нас. Я же, сидя в голове у пацана, в очередной раз подивился своей везучести, когда взволнованные пассажиры передавали по салону страшное слово «разгерметизация». Не хватало мне еще погибнуть в очередной раз. Как там будет дальше неизвестно, а здесь еще есть шанс слиться сознаниями рано или поздно. Почти три часа на земле устраняли возникшую поломку, и наш рейс все-таки взлетел, но мы с братом уже спали и ничего не видели.

Весь полет и дорогу в город мой носитель проспал, только вяло просыпаясь в моменты пересадок с самолета и посадки в автобус. Судя по тому, что я успел увидеть, мы прилетели в нашу столицу и мой родной город Москву! Мое несуществующее сердце забилось, а сознание пыталось ухватить побольше картинок от сонного мальчишки. Окончательно мы проснулись в кровати в обнимку с братом, под крутым боком у нашей мамы. Тут завертелся хоровод взрослых в небольшой однокомнатной квартире нашей тети и по совместительству сестры нашей мамы. К ней прилагался муж и десятилетняя девочка. С учетом нас четверых, квартира напоминала цыганский табор. Но на удивление, никто не обращал внимание на такие неудобства и родственники общались друг с другом с завидным радушием. Видно было, что нам искренне рады. Все-таки в это время родственные связи для людей имеют большее значение, чем в моем. Вот с какого перепуга мы полетели через три тысячи километров, чтобы повидать свою родню?!

Санька и Олежек не задавались такими вопросами. Их старшая двоюродная сестра повела на улицу покупать мороженное. Мальчики в первый раз увидели лифт и с восторгом наблюдали за сестрой, которая показывала какую кнопку надо нажать, чтобы подняться на свой этаж. Улица ошеломила мальцов не меньше, когда вокруг нас пространство заполнили стоящие вокруг высотные дома.

– Вон там киоск Мороженое. Вам, какое? – спросила Ленка. Но увидев абсолютно непонимающие глаза и улыбки на лицах, пошла впереди по тротуару с растущими вдоль дороги молодыми деревьями. Видно было, что район довольно новый и дальше по улице видны башни кранов, где еще продолжалось строительство.

– А у вас что? Мороженное не продается? – Ленка махнула светлыми косичками и улыбнулась, глядя на любопытные моськи пацанов.

– Нет. Это что, лед?

– Эх, вы! Это самая вкусная вещь на свете! Есть фруктовое, эскимо с шоколадом, молочное, пломбир. Только денег у нас немного, поэтому возьмем три разных. Попробуете.

Стеклянный киоск оказался в конце нашего длинного дома, так что долгой прогулки не получилось. Ленка быстро отоварилась сладким и малышня с трепетным восторгом стала по очереди вкушать изысканное лакомство. Взрыв вкуса у моего носителя передался мне, и я с удивлением понял, что ничего вкуснее в своей прошлой жизни я не ел. То ли натуральные продукты виноваты, то ли вкусовые рецепторы Санька, не избалованные разрушительными вкусами химозных изделий пищевой промышленности моего времени.

Мороженное улетело на ура и мы упросили Ленку покататься на понравившемся нам лифте.

– Катайтесь. Этаж запомнили? – и оставила нас в закрывающейся кабинке. – Вот простота! Что за время?! Пацанам семь и пять лет, а их бросают в незнакомом городе в лифте. Меня вот помню встречали в метро после школы, чтобы дойти вечером до дому, а лет мне было почти в два раза больше. И куда мы ушли от такой жизни?

Мы вдоволь покатались в волшебной кабинке, пока родители с тетей не отправились по своим делам и, выдав нам пятьдесят копеек на мороженое, попросили никуда дальше двора не уходить. Мы естественно сразу же побежали покупать молочную сладость. Почему-то был куплен только один брикетик и братья понесли его в квартиру на пятом этаже, чтобы сесть на кухне и, разделив на тарелочках пополам, съесть его чайными ложечками. Через две минуты они облизали блюдца и, посмотрев друг на друга, помчались за новой порцией. Вот ведь комики! Опять купили один брикет! Процесс поедания мороженого повторился. Вроде еще на один заход у них деньги еще есть. Мороженое стоит от десяти копеек. Если пломбир, то двадцать. Так и есть! Обратно мы вернулись с бумажным стаканчиком за десять копеек. Мне бы такую энергию!

На следующее утро наша семья поднялась ни свет, ни заря и отправилась с вещами дальше. Автобус, метро, вокзал. Для меня людей было не особо много, а для Санька это был просто кошмар и он цепко держался за мамину юбку, а другой рукой контролировал брата. Папа нес чемодан и авоськи, мама тоже несла какие-то сумки. Метро нас просто заворожило, заставив попятится перед движущимися в пропасть ступеньками, но мамина юбка увлекла нас как паровоз вагончики на ребристую ленту и мы с братом влипли в мамин тыл, слушая громкий стук своего сердца. Потом страх сменился восторгом и так всю дорогу, пока мы не оказались за городом уже в наземной электричке. Наши глаза прилипли к стеклу большого окна и всю дорогу изучали непривычно зеленые ландшафты и многочисленные поселения. Куда едем?..

Оказалось, едем на родину нашей мамы, сменив в очередной раз электричку на автобус. Там нас встретила еще одна тетя, вторая мамина сестра и повела в деревянный дом с большим огородом. У тети обнаружилась очередная наша сестренка с белокурыми волосами, еще один дядька и кучка второстепенных родственников. Мы, под руководством сестренки, сходу погрузились в изучение съедобных растений в заросшем приусадебном участке. Больше всего нам понравился зеленый горох и кислый ревень. Мы пробовали все, что могло жеваться и вскоре во рту образовалась стойкая оскомина. Дорога и огород подкосили наши детские тельца и нас уложили спать на большой кровати с оленем на стене.

Утром оказалось, что мы еще не достигли цели своего путешествия. Тетя Сима повела нас на берег речки с веслами на плече. Там все сели в деревянную лодку и поплыли по спокойной воде на противоположный берег. Мы с братом в первый раз увидели водяные лилии и кувшинки и по ходу движения сорвали пару цветочков на длинных шнурках-стебельках. Постоянное чувство удивлено-восхищенного восприятия окружающего мира Санька порядком давило на мое сознание, поневоле заставляя подключаться к этому вечному празднику ощущения нового и загадочного приключения. Что ж, будем радоваться!

Мы высадились на заросший травой берег и пошли по заметной тропинке через лесок. Мама и папа несли вещи, а мы с Олежкой нарезали круги, восхищаясь каждым найденным грибочком или огромным муравейником. Очень быстро мы дошли до небольшой деревеньки из нескольких домов и были встречены белой пушистой собакой, которая принялась радостно скакать вокруг нас и громко лаять.

– Белка! Хватить куролесить! Не бойтесь! Не кусается. Это Муха злой. К нему лучше близко не подходите.

Тут нам навстречу вышли гуси и стали гоготать распахнув крылья. Не увидев к себе уважения стали кусать маму за ноги, но получив от тети Симы пинка отошли в сторону. Мы с братом, раскрыв глаза смотрели на этот праздник сельской жизни заполнившей весь двор. Гуси, куры, несколько овец и корова. Все это со знанием дела охранял огромный серый с белым пес на цепи. Он пару раз басисто пролаял и стоял, натянув цепь, разглядывая непрошенных посетителей. Невольно мы с младшим спрятались за мамину юбку, наблюдая белоснежные клыки в приоткрытой пасти.

– Кто к нам приехал! – Из избы выпорхнула пожилая женщина в платке и принялась обниматься с мамой, папой и в конце уже притиснула нас.

– Какие большие уже! А у меня только фотография, где они совсем карапузы. Чего смотрите?! Бабушка я ваша! Пошли, я вас картофельными котлетками накормлю!

Мы зашли в дом и сразу наткнулись на огромную печку с закопченным зевом топки, рядом с которым стояли ухваты для горшков и сковородок. Обошли кирпичную домину и оказались в большой комнате с небольшими окошками. У правой стены стоял большой стол, а дальняя была отгорожена занавесками за которыми стояли две кровати.

– Эх! Сейчас «Черемонию» достану! Бабушка шустро вскарабкалась на табуретку и подхватила с печи большую бутыль почти полную красивой красно-бордовой жидкостью. – Свекольная!

Они с тетей Симой быстро заставили стол деревенскими деликатесами, из которых самыми необычными для нас были большие гусиные яйца. Кроме большой чугунной сковородки с парящимися картофельными котлетами на столе была квашенная капуста, соленые огурцы, грибочки трех видов, красивое розоватое сало, зелень и конечно черный хлеб.

Баба Аня разлила по стаканам свекольную брагу и все взрослые чокаясь выпили, ругая какую-то «заразу». Нам налили молока с густой пенкой, от вкуса которого меня пробило непередаваемое ощущение. Как будто все в мире стало тебе родным, и мой разум стал вбирать его в себя, сливаясь и отождествляя себя с ним. Котлетки с одуряюще пахнущим чесночком салом окончательно примирили меня с моим новым положением. Как тут хорошо и вкусно! А воздух! А река! Все чистое и живое! Вот только, когда я смогу хотя-бы почесать нос по своему желанию?! Очень бы хотелось подключиться к управлению телом до его полового созревания. Тут и девчонки еще не испорченные! Мечты увели меня далеко от действительности, в которой взрослые уже накатили по второй и похоже собирались уже запеть. Мы с братом наевшись, пошли исследовать двор, когда из дома понеслась протяжная русская песня.

Русская деревня! Мой носитель тут же решил, что нет ничего лучше как сделать тайный штаб в зарослях крапивы. Через несколько минут мы расчесывали волдыри и удивлялись такой злой траве, которая растет почти повсюду.

– И чего они ее не выкосят?! Для чего она нужна?! Пошли на корову посмотрим!

Мы посмотрели на корову, потом долго игрались со смешными козлятами. Дрова, сено и даже навоз. Ничего не осталось без нашего внимания и домой мы заявились чумазые и счастливые от познания столько нового для себя.

– И как вас мыть прикажешь?! – Всплеснула руками мамочка, а бабушка бодро приговаривая, тут же организовала корыто и наполнила его водой, добавив кипятка из стоящего в печке горшка. Нас сразу двоих быстро помыли, накормили и отправили по лесенке на теплую печку пахнущую дымком. Свет погас для меня почти сразу, так как малышня устала и погрузилась в сон, едва коснувшись подушки.

Утро включилось вместе с открывшимися глазами.

– Мама! Мы проснулись!

Пописать в ведро в сенях, сполоснуть руки и моську и нас начинают кормить пышными блинами со сметаной, медом и еще теплым молоком. Век бы ел! Но маленький желудок быстро наполнился и мы, погладив глазами стопку дывявчатых блинов, отвалили от стола. Бабушка умильно погладила нас по головкам и сказала, что сегодня идем в лес за грибами.

– Ула-а! Глибы! – Нам вручили по небольшой корзинке, и мы всей семьей в сопровождении бабушки отправились по заросшей дороге в близкий лес. Белка вилась вокруг нас, периодически исчезая в кустах и облаивая невидимую живность. Вокруг первых же деревьев росли кусты земляники, маня поспевшими красными капельками и мы с братом тут же воздали им должное, наслаждаясь взрывом вкуса с каждой ягодкой. Весело перекликаясь, мы собирали все подряд мало-мальски похожее на грибы. Когда все нагулялись, бабушка со смехом перебрала наши корзинки, оставив в них всего несколько грибов.