Текст книги "КОТ и К°. Книга первая. На руинах нового мира (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Выходить было стрёмно до жути. Хрен его знает, что на уме у Семёна, которого я кстати не видел лет так тридцать если не больше. Сейчас вот стрельнёт сдуру, и «гуляй Вася, жуй опилки»…

– Семён! Привет!

– А… Это ты, Артур… Живой, что ли?

– Есть такое дело… А ты как, Сень?

– Хреново… Погрызли меня…

– Кто?

– Серёгин из твоего кабинета и Мальцев…

– Мальцев же с тобой дежурит… дежурил…

– Вырубило меня, когда я на смене был. Как раз моё время ночью спать было. Ну, я в каморке прикорнул… А очнулся, когда мне Мальцев уже почти ногу отгрыз. Я его пристрелил сразу, а рану прижёг.

– Чем прижёг-то?

– Два патрона расковырял, порохом рану засыпал и поджёг…

– Сень! Ты бы меня запустил к себе внутрь, а то что мы с тобой через стекло-то общаемся.

– Сейчас… – он с трудом доплёлся до двери и впустил меня.

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Да пошёл ты…

– Ладно. Рассказывай, что дальше было.

– Дальше… Прижёг рану, а потом от боли сознание потерял, и очнулся только сегодня утром…

– Так тебя ещё вчера Малец покусал?

– Ну да… Крови я много потерял… Сил нет, валяюсь в полузабытьи, а тут в дежурку заходит опер ваш Серёгин… Глаза пустые, как у пьяного… Я его только спросить хотел, а он на меня навалился и стал плечо кусать… Всё к горлу подбирался. Насилу его оторвал. Он у вас парень здоровый… Хорошо, что ПМ мой под рукой был, я ему в башку, два раза… Заперся. Сижу тут, как партизан в засаде… А тут ты, такой красивый. Я тебя в форме раньше-то и не видел ни разу. Вы же опера всё по гражданке бегаете…

– А где Серёгин-то?

– Да, вон он… под столом валяется… Нет у меня сил, его отсюда вытащить… Кое-как доковылял и дверь изнутри закрыл.

– Сеня! Давай я тебя перевяжу!

– Поздно… С ногой чего-то хреновое творится… Почернела вся.

– Так ты же сам рану прижёг. Вот и почернела.

– Нет. Тут что-то другое… Глянь вот…

Он высунул ногу в порванной штанине из под стола… Да… Действительно… Чернота с синевой была вокруг раны намного дальше, чем могло быть от ожога порохом… Вживую я гангрену не видел, но картинок насмотрелся… Там как раз описывали стадии… Эта стадия с почернением – уже четвёртая или пятая… Да и на плече, там, где сам Семён не видел, у него чернел свежий укус…

Выходит, что укус недозомби всё-таки опасен, но не тем, что превращает в такого же идиота. А тем, что происходит быстрое омертвение тканей, переходящее во что-то типа гангрены… Или всё-таки потом может превратиться в такого же упыря?

– Сеня! На плече у тебя тоже чернота такая же…

– А я уже чую её, Артурка…

– Кого?

– Смерть… Кранты мне, парень… Хорошо ещё водка в столе была. Я уже застрелиться хотел, но не решился… Грех это…

–…

– Артур! А что вообще происходит?

– Ты умираешь, Сеня! Тебе удалось выжить, но не повезло с соседями по выживанию.

– А ты где очнулся? И чего ты форму напялил?

– Да я у себя дома проснулся, в обоссанных штанах. Одеть было нечего, вот и напялил форму.

Сеня хрипло засмеялся. Его смех был похож на карканье старой вороны, но потом смех перешёл в кашель…

– Добей меня, парень! Самоубийство это грех.

– А ты разве верующий?

– Теперь… Да… Водки хочешь?

– Нет. Выпей сам!

Семён стал допивать остатки водки прямо из горлышка бутылки, а я взял его пистолет со стола, и выстрелил ему в висок. Его сразу же отшвырнуло на пол в сторону окна.

Это не жестокость. Это – акт милосердия.

Думаю, что большинство людей погибло и погибнет ещё, только от своей доброты.

Я, конечно, старый циник, пересмотревший уйму фильмов про зомби.

Но в чём я не прав?

Пожалеешь кого-то, и тебя убьют.

Не добьёшь подранка, и он ударит тебя в спину.

Проявишь гуманизм в отношении женщины или ребёнка, и обратившееся существо вцепится тебе в горло.

Принцип благородного и порядочного киллера Леона из известного одноименного фильма: «Кроме женщин и детей!», увы, уже не работает.

Сперва стреляй, а после думай!

Я забрал связку ключей и пошёл было в сторону оружейки… Но передумал…

Глава 4

Глава четвёртая.

Экономика хомяка.

Тащи с работы каждый гвоздь, ты там хозяин, а не гость…

Я ничего не помню из памяти своего молодого тела. Это явно какая-то другая реальность, не моя. Потому что в моей реальности никакого COVID-91 не было и в помине. Но соображать я не разучился пока.

Раз я тут оказался, значит, моё тело превратилось… В идиота? В недозомби? Если мозг не работал, то моё сознание заняло свободное место…

Но у меня нет безумного голода, и на людей не тянет бросаться. Значит тут что-то не так…

Но одно я понял… Всему отделу делали прививки. Делали централизовано и скорее всего в один день, максимум два дня, если у кого-то смены не совпали.

Вот Сеня очнулся, а его грызёт Мальцев. Но не загрыз ещё, а значит, тоже недавно проснулся.

Потом Семён валялся полночи с открытыми дверями, и его никто не тронул. А наш опер Серёгин на него набросился утром. Значит тоже только что пришёл в себя…

Мне стоит сейчас вооружиться двумя стволами, да обойти всё отделение по кругу. А обходить можно, хоть по часовой, хоть против часовой стрелки. Это роли не играет.

Жаль, что нет электричества… Темнеет уже.

Скоро в коридорах станет темно, как у нег… Как у неизвестно какого афроамериканца в толерантном отверстии.

Блин. Такого быть не может, чтобы у дежурного не было ничего на такой случай. Я стал шарить по столам и шкафчикам. Чего тут только не было…

Нашёл запасной магазин, забрал себе. Наручники с ключом… пригодятся… Сумка с противогазом внутри. Для чего? Непонятно… Противогаз на стол, сумку через плечо. Всё лишнее теперь туда буду складывать, пока не найду себе сумку побольше.

А это что такое?

Бинго! Это то, что нужно. Жучок.

Да, шумный. Да, рука занята. Но зато батарейки ему на фиг не нужны. Покачал рычаг… Горит и светит. Ну и ладно. Пока не найду чего получше, попользуюсь этим чудом.

Мельком глянул на труп Серёгина. Кобура есть, а пистолета нет… Значит в кабинете. Хоть и брезгливо было шарить по мокрым карманам, но не побрезговал и вытащил ключи. Пригодятся.

А Мальцев где? В каморке, где спал Сеня… Это во-он та дверца, рядом с сейфом… Такс… И там же вход в оружейку с тыла. Один раз я отсюда заходил, а в основном со сторону коридора. Но там только маленькое окошко, через которое дежурный выдавал нам стволы и патроны.

Я закрыл дверь в дежурку изнутри. Мне не надо, чтобы ко мне со спины зашли коллеги по работе и стали меня есть. Я несъедобный.

* * *

Возле кушетки, на которой ночью отдыхал дежурный, валялся Коля Мальцев с простреленной головой. У него я забрал ещё один ПМ. Оружия много не бывает. Здесь же в шкафчике было две спортивные сумки. Одна с надписью «Спорт», а другая импортная с рисунком прыгающей кошки и надписью « Puma». Ага… Рита, она же Пума… Вытряхнул содержимое сумок на кушетку. Одежда и личные вещи дежурных. Ребята не любят после работы по форме домой возвращаться. Здесь переодеваются и домой по гражданке топают… Больше не потопают. Пусть земля им будет пухом. И Сене Глотову, и Коле Мальцеву, и Олегу Серёгину.

А сумки мне теперь пригодятся. Я подобрал нужный ключ и вошёл в святую святых любого воинского подразделения… в оружейную комнату.

Обычно звенел звонок сигнализации, а дежурный звонил начальству, подтверждая, что он открыл оружейку… Сейчас тут было темно и ничего не звенело. Я поработал жучком, освещая внутренность маленькой комнаты. Железные шкафы, большие и маленькие. Начнём с маленьких.

* * *

Видимо какие-то пистолеты были на руках. Шкафчики имели пустые ячейки, в которых лежали карточки-заместители. Не разбирая, я сгрёб все пистолеты в одну сумку. Туда же высыпал и патроны из всех колодок. Попробовал сумку на вес. Нормально. До машины дотащу. Так… А что у нас в других шкафах?

* * *

Порадовал ящик с изъятыми вещдоками, хотя основную массу занимали обычные охотничьи ружья тульского и ижевского производства. Но было пару единиц помповых Ремингтонов. Вспомнил, что у них бывают разные калибры… Проверил. Нет, оба под 12-й. Набрал патронов, без разбора. Потом буду разбираться, где картечь, а где пулевые.

Блин блинский… Я ещё только начал, а сумки уже полные и тяжёлые. А у меня ещё три ящика не исследованы… Синдром хомяка доводит до дрожи. Я отсюда не уйду, пока всё не осмотрю.

Прислушался… показалось или нет? Вроде бы шорох какой-то слышен. Ну, да… Как будто скребётся кто-то в окошко, через которое дежурный обычно нам ПМ-ы выдавал. Учитывая небольшой размер окошка, я решил не осторожничать, и открыл деревянную дверцу.

Светлые волосы и тупые серые глаза… Следачка молодая. Как раз недавно пришла. В прошлой жизни я даже пытался с ней флиртовать, но она оказалась не слишком разборчивой в своих предпочтениях. Спала как с ментами, так и с торгашами-кавказцами с местного рынка. Помнится, потом перешла в прокуратуру что ли… Не. Уже не вспомню.

Но вот теперь она тупо пялится на меня своим коровьим взглядом, и разевая рот шипит что-то нечленораздельно… А мордочка-то уже в крови. И на её мелких острых зубках тоже кровь… Сучка крашеная… Кого ты уже съесть успела?

В кабинете с ней только Нина Петровна. Зам по следствию… Хорошая тётка. Всегда нам операм помогала подогнать доказуху для уголовных дел. Нет, не подтасовывала факты, а грамотно подсказывала, что ещё надо было сделать, чтобы точно хватило для суда.

А вот руки ко мне протягивать не надо… Я в упор из ПМ-а стреляю следачке в лоб и захлопываю окошко. Закрыто, блин. Дежурный занят. Он сейчас на дороге в рай.

* * *

Значит, я не ошибся. Сейчас начнутся блуждания по коридору бывших сотрудников милиции.

Такс… У меня две полные сумки и два помповика в придачу. Если я сейчас их отнесу в машину, то возможно даже смогу вернуться обратно… Надо бы другую тару ещё поискать. Где тут можно чем разжиться? Надо подумать…

Но для начала, я бы всё-таки совершил перемещение уже набранного хабара в транспортное средство.

Я вышел в дежурку, не забыв запереть снова оружейную комнату. Здесь было тихо. Все оставались на своих местах, там же, где я их и оставил. Следовательно мертвецы в зомби не превращаются. Лежат себе и тихо разлагаются.

Всегда думал, что все эти фильмы и книги про зомби, это лажа. Сказки для тупых американских детей, написанные тупыми американскими сценаристами и снятые тупыми американскими режиссёрами. Чисто физически не могут мёртвые ходить, дышать и жрать. Совсем забыл… Там в кино и скелеты с мумиями тоже ходят-бродят… Это вообще без комментариев. Бояться надо только живых. И чем они умнее, тем сильнее их надо опасаться.

Я посветил фонариком через стекло. В коридоре было чисто. Но я расслабляться не собирался. Сначала налегке, без сумок вышел и осмотрелся. И вправо и влево по коридору было пусто. Дошёл до входной двери, отодвинул щеколду и приоткрыл дверь…

На улице уже стемнело… А ещё… Шёл дождь… Легкий, летний, тёплый…

И темнота, и дождь – это плохие факторы для перемещения по пересечённой местности наполненной опасностью. Я снова закрыл дверь… Сейчас примерно семь часов вечера, судя по часам висящим на стене в дежурке… Стоп… Часы – электрические. И это значит, что они стоят. Я посмотрел на свои «Командирские». Они тоже останавливались. Так что сейчас мои часы показывают лишь цену на дрова в отдалённом сибирском колхозе.

Ладно… Допустим, что сейчас примерно семь-восемь вечера. Сейчас июнь. Ночь должна быть короткой… Нет… Если на улице темно, то уже наверняка часов девять вечера не меньше… Думаю, что стоит до утра побыть здесь. Заодно всё обойду, всё разведаю. Зачищу поляну и соберу побольше нужного хабара.

Положив уже наполненные сумки у выхода, я прислонил оба Ремингтона к стене в углу. С собой кроме фонарика и ПМ, я взял лишь запасной Макаров, запихнув его сзади за ремень.

И раз уж я зачистил дежурку и следователя в юбке, то и начну справа налево против часовой стрелки обходить периметр.

В дежурке я забрал ключи от всех кабинетов. Они были на специальном стенде под стеклом. Запасные ключи были здесь на случай пожара, или какой иной катастрофы. На каждом была бирка с номером кабинета. Носить их все в руке было бы не очень удобно. Я разделил ключи на две кучки. Левое крыло оставил на потом, а ключи от кабинетов правого крыла ссыпал в коробочку. Коробочку я взял тут же. Вытряхнул из неё какие-то карточки… Кому они теперь нужны?

Заперев дверь дежурки снаружи на ключ, я двинулся дальше вдоль по коридору… В кабинете криминалиста было пусто. Михалыч, старый воин. Любит бухать дома, поскольку живёт один, и поэтому редко задерживается на работе надолго. Я решил уже покинуть кабинет старого криминалиста, но вдруг вспомнил, что у него тут где-то есть целый ящик всяких колющих и режущих предметов. А холодное железо может оказаться полезным в ближайшее время.

А это я удачно зашёл… Сразу в первом же шкафчике на нижней полке лежали мешки то ли льняные, то ли джутовые. Я в них особо не разбираюсь. Но их было достаточное количество, чтобы загрузить всю оружейку, и ещё свободное место останется.

Беру всё. Один оставил под железо, а в другой сложил все остальные мешки. А вот и он, заветный ящик…

Самодельное мачете… Лезвие немного ржавое… прикинул на руке… Вполне удобно. Положил на стол. А остальные ножи, ссыпал в мешок. Разнокалиберные патроны полетели туда же.

Различная кино– и фотоаппаратура, фотоувеличитель и принадлежности для проявки плёнки меня не заинтересовали. Кинолетопись глобальной катастрофы, конечно, стала бы мировым блокбастером, если снимать на видео. Но я не кинооператор. Потом на старости лет лучше напишу документальный бестселлер, если к тому времени останется на земле хоть кто-то, кто станет это читать. Покидая кабинет криминалиста, на всякий случай закрыл его на ключ.

Следующие два кабинета следаков были пусты и неинтересны. Папки с бумагами и юридическая литература вряд ли мне помогут в борьбе в недозомбаками. Ещё в одном лежал труп Нины Петровны с перегрызенным горлом. Ну а дальше меня ждал обезьянник за решётчатой дверью плюс две камеры для задержанных.

* * *

Мешок с железками я отнёс к входной двери, а сам вернулся к обезьяннику. Посветив фонариком сквозь решётку дверей, я никого не увидел, но явственно слышал какой-то шорох.

Возможно, что камеры не пусты. Захожу за решётку, подхожу к первой камере, прислушался, снял замок и открыл засов… На всякий случай отскочил в сторону, но никто не попытался выйти из камеры… Тогда я сам распахиваю дверь и снова отскакиваю…

Но мои предосторожности напрасны. Камера пуста. Закрыл обратно.

Подхожу к номеру два… За дверью явственный шорох. Снова манипуляции с замками… Отскакиваю, и еле-еле успеваю отразить первую атаку нападающего на меня идиота. Здоровенный такой бугай… И даже не пытается вцепиться в меня, а наносит удар кулаком целясь мне в лицо. Подныриваю под его руку. Ставлю ему подножку, добавляю пистолетом по загривку…

Вот, кто спросит меня, почему я просто не шмальнул его сразу из ПМ… Я бы не смог ответить. Зато я успел заметить на его руке со сжатым кулаком чернеющий след от укуса…

– Эй! Притормози с кулаками!

– Чё?

– Во чё… Тормози, говорю…

– Чё?

– Ты либо тупой, либо бессмертный. Я один раз нажму, и у тебя сейчас третий глаз во лбу вырастет.

– И чё?

– Звать тебя как?

– Вова…

– Короче, Вова… Ты давно здесь паришься?

– А хрен его знает. Я выпил… Но это давно было…

– Вова! Ты хочешь пойти домой?

– Ну…

– Пошли! Я тебе дверь открою…

Я разворачиваюсь и не спеша иду к выходу. Почему-то я совершенно уверен, что этот туповатый Вова не станет нападать на меня со спины… Открыв щеколду на входной двери, я распахнул её настежь. Там на улице шёл дождь. Никого постороннего вблизи не было видно.

Я посторонился в сторону, пропуская Вову мимо себя.

– До дому доберёшься?

– Ну…

– Будь здоров, Вова!

– Угу… – пробормотал громила и исчез в мокрой темноте дождливого вечера…

Я снова закрыл дверь на щеколду и вернулся во вторую камеру. Там лежал ещё один клиент со свёрнутой шеей и выбитыми зубами. Этот недозомбак сделал большую ошибку, последнюю ошибку в своей жизни… Он решил укусить Вову… А то, что на трупе нет следов укуса – это лишь говорит о том, что Вова не переродился. Иначе бы он этого тут не только убил бы, но и съел.

Судьба туповатого Вовы меня мало волновала. Несмотря на то, что он явно как я и не заразился зомбоидиотизмом, но явно он умником не был никогда. Вот уж права поговорка: «Сила есть – ума не надо.» Этому здоровяку сил явно хватало на всё… Но в напарники я бы его не взял. Пока сообразит что к чему, меня могут уже и съесть без соли и перца…

Ладно. Пусть удача и дальше ему сопутствует по жизни! Хотя, если верить народной мудрости, что везёт только дуракам и пьяницам, Вове может и вдвойне повезти, если он, дойдя до дома, ещё и на грудь примет грамм пятьсот водочки. Думаю, что при таких габаритах он на меньшее и не разменивается. А мне пора идти дальше.

Вот только след от укуса на его руке…

* * *

Закончив с правым крылом отделения, я перешёл в левое. Первая дверь никогда не закрывалась. Это была «Ленинская комната». Там на стенах висели патриотические плакаты, у окна стоял бюст Владимира Ильича. А за большим столом всегда проводили совещания. Делать там мне было нечего… Кроме… Вот оно. На стене висели большие часы с маятником. И они шли. Было видно, что скоро груз дойдёт до низа и часы могут остановиться, но пока они шли и показывали десять минут одиннадцатого. Надеюсь, что время точное. Я быстро выставил на своих наручных часах правильное время и завёл до упора, крутя ребристый шпенёк. Потом подумал и подтянул груз на настенных часах. Может быть, ещё кому-нибудь они подскажут правильное время…

За следующей дверью был секретариат и кабинет начальника отделения. Я аккуратно приоткрыл первую дверь… На месте секретаря никого нет, а дверь в кабинет начальника распахнута. Запашок есть, но не свежий… Заглянув внутрь, обнаружил загрызённого начальника и застреленную им секретаршу. Картина маслом. А нам всё ясно. Молодец, майор. Сумел постоять за себя.

Выходит, что нормальных очнувшихся достаточно большое количество. Вот всего лишь на территории отдела уже был туповатый Вова, Семён из дежурки, начальник, и я.

Хотя я не здесь очнулся и для статистики не подхожу. Но я ещё не прошёл весь отдел. Осталось ещё восемь кабинетов. Опера, начальник ОУР, отдел дознания… Пистолет у начальника я забирать не стал. Патронов в нём нет. Это видно по съехавшей назад затворной раме. Зато лежит пистолетик в луже крови… Пистолетов у меня хватает. Пусть начальник, как настоящий викинг уходит в Вальхаллу с оружием в руках.

Мой кабинет стоял нараспашку. Всё правильно. Серёгин из него выходил и не закрыл. Я забрал из сейфа наплечную кобуру и сразу надел на себя, убрав туда запасной ПМ.

Из стола забрал китайский фонарик с тремя большими круглыми батарейками. Надоело уже жучка в руке жамкать… Жучка отправил в противогазную сумку, а сам стал освещать себе путь «китайцем».

Надо будет потом озаботиться батарейками про запас.

И кстати, все остальные кабинеты были пусты. Ничего полезного там я не нашёл. Зато теперь я абсолютно уверен, что больше в отделении нет живых идиотов. Трупы не в счёт. Их сейчас везде будет много.

Но на всякий случай, я закрыл на ключ дверь своего кабинета изнутри. Наше дежурное кресло-кровать уже было разложено, и я пристроился на нём… До рассвета ещё примерно часов пять-шесть. Отдохну немного. Воевать в темноте я пока не готов.

Глава 5

Глава пятая.

Рудиментарный гуманизм.

Не верь, когда расскажут про меня,

Что сгинул я в неведомых краях,

Сгорев, как свечка в пламени огня,

Исчезнув в обжигающих лучах.

Не верь, что я зарезан и зарыт

Тайком в лесу, в прохладной тишине.

Не верь, когда расскажут, что убит

На новой необъявленной войне.

Не верь, что утонул в пучине вод.

Не верь, друзьям! Они тебе соврут.

Не верь, хоть нет меня который год.

Не верь! Я жив, пока меня здесь ждут.

* * *

Сон пришёл ко мне быстро. Уж больно утомительным был мой первый день в новом мире. Да и сил ещё в этом теле было маловато. Стоило мне прилечь, подложив под голову свёрнутую куртку, найденную в шкафу, как тут же я провалился в темное и обволакивающее ничто… Сначала я плыл в полной темноте. Ощущение невесомости и безвременья.

Но вдруг откуда-то издалека, в мой сон ворвалось светлое и яркое пятно. Оно приближалось и приближалось, увеличиваясь в размерах. И хотя это световое шоу выглядело странно и непривычно, но мне почему-то было совсем не страшно. Я чувствовал, что со стороны света мне ничего не угрожает.

Наконец-то это светлое бесформенное пятно стало формироваться и превращаться в нечто более менее осмысленное…

Это как проявление фотографии. Под воздействием химического раствора на фотобумаге проступает едва различимое изображение, а потом изображение начинает становиться более чётким и отчётливым…

Из темноты на меня смотрела Светка. Причём она была молода, как тогда в прошлом моём будущем. как тогда, когда я увидел её в первый раз. Тогда, когда я лечил её простреленную руку…

И сейчас на её правом плече была повязка. Ну, да… Я же сам бинтовал ей рану от сквозного пулевого ранения. Но это было двадцать пять лет назад… Или восемь лет вперёд… Хрен его знает, как разбираться в этом временном парадоксе?

Светлана смотрела на меня в упор и улыбалась. А потом она вполне отчётливо и внятно сказала, глядя мне прямо в глаза:

– Найди меня!

А после этого она исчезла. Просто взяла и исчезла. Растаяла в темноте. Хотя темноты уже как таковой не было. Розовая полоска рассвета подсвечивала серое небо. Тьма таяла на глазах. Наступало утро…

* * *

Я проснулся, даже слегка замёрзнув. Не от холода, а от какого-то внутреннего озноба. Через открытую форточку окна, я услышал щебет птиц… А в животе заурчало.

Природа позвала меня в сторону утренних процедур, и я поплёлся в туалет. Туалет был за самой последней дверью в конце коридора… Зайдя внутрь, я глянул на себя в мутное зеркало над умывальником и дёрнул ручку двери в помещение туалета… И тут же напрягся… Дверь была заперта изнутри…

А у меня внутри всё похолодело, и я чуть было не избавился от остатков переработанной пищи, не доходя до унитаза.

Пистолет мгновенно оказался в моей руке… Дверь была хлипкая, и я мог бы её выбить с одного удара ногой…

Но я вежливо постучал пистолетом в дверь и спросил:

– Эй! Есть тут кто?

Шорох за дверью мне подсказал, что кто-то есть. Но этот кто-то совсем не хотел мне отвечать.

– На счёт три начинаю стрелять через дверь… Раз!…

– Ой! Не стреляйте!…

– Ты кто?

– Оксана…

Что-то я не помню ни одной Оксаны, которая работала бы у нас в 1991 году…

– А откуда ты Оксана тут взялась?

– Мэнэ Олех затримав…

– А за что?

– Та я на рынке торгую…

– Ты дверцу-то открой!… А потом и поговорим обстоятельно.

– Ой! А я тут не одета…

– А мне по фигу… Ты двери открой, а то стрельну…

Щёлкнул шпингалет и я обозрел невесёлую картину. Молодая женщина лет так двадцати пяти на вид, крашенная в блондинку, одета была в босоножки и милицейскую серую рубашку. И всё… Скудноватый гардеробчик… Она дрожала мелкой дрожью. То ли от холода, то ли от страха…

– А где твоя остальная одежда?

– Ну, так, там в кабинете… А ещё вот… – она указала на кучу грязных мокрых тряпок лежащих на полу.

– Всё ясно с тобой. Пошли за мной!

Я отвёл её в свой кабинет и запер там на ключ. Ну а сам вернулся в туалет, ибо терпеть я уже не мог.

Умывшись, я снова открыл кабинет и увидел пленницу Оксану уже более менее одетой. Правда её юбка, сотворённая из той же самой серой форменной рубашки, мало напоминала изделия от кутюрье, но всё же позволяла думать, что девушка одета. Верхнюю часть её гардероба представляла именно та куртка, которую я ночью подкладывал себе под голову.

– Рассказывай! – я сел за свой стол и стал производить ревизию ящиков стола.

– А шо рассказывать?

– Что тут было, когда ты проснулась?

– Ну, я проснулась, а вся мокрая и хрязная. Олэг спал…

– Это ясно. А потом ты пошла в туалет…

– Ну да… А там по коридору стали бегать и стрелять. Я сидела и мэни було страшно.

– И что? Так всё ночь и сидела?

– Ну, я хотела выйти, а там опять стреляют. А потом хтось ходыв и дверями хлопав.

– Понятно. Ты где живёшь?

– Та на рынке, в хостинице.

– Ты знаешь, что произошло в мире?

– А шо?

– Что все заболели и умерли. А тех, кто выжил, мертвяки едят.

– Да ты шо…

– Ей богу, почти всё так и есть.

Тем временем я нашёл то, что искал. Чай, сахар, кипятильник…

– Сходи воды набери! Чаю попьём. – я протянул Оксане большую литровую кружку, в которой мы всегда кипятили чай.

Она послушно пошла за водой. А я обшарил соседний стол и нашёл ещё кружку и начатую пачку печенья «Юбилейное».

Воткнув вилку кипятильника в розетку, я понял, что ступил. Электричества нет. Какой в жопу кипятильник…

Но организм, которому пообещали горячего чаю, стал усиленно бомбардировать голодный мозг, с требованием найти решение проблемы. И я нашёл выход… Хотя как нашёл? Просто вспомнил, как зеки на этапе чифирь варят.

Сходил к своим мешкам с оружием и повыдёргивал несколько шомполов из автоматов. Положил их на железную раковину в туалете, поставил сверху литровую кружку и разжёг небольшой костерок из газет и уголовных дел, найденных в столе. Бумага сгорала быстро и сильно дымила, но я подбрасывал в огонь свежие «дрова» из скомканной бумаги.

Чуть не задохнулся от дыма. Глаза слезились… Но я был настойчив, и через некоторое время на поверхности воду появились пузырьки… А ещё через пару минут вода уже кипела как надо…

* * *

Я с большим удовольствием отхлёбывал обжигающий чай, запивая сухое печенье. Напротив меня тем же самым занималась и торговка с местного рынка. После такого лёгкого завтрака, жизнь заиграла новыми красками.

Я вспомнил, что ещё не всё забрал из оружейной комнаты, и решил, что сейчас самое время. Вместе с Оксаной я наполнял мешки всем, что обнаружил в ещё не исследованных металлических шкафах. Два АКС-74. Десять АКС-74у. Патроны в цинках и россыпью. И ещё много того, что может пригодиться. В результате возле дверей у выхода скопилось семь-восемь тяжёлых мешков с оружием и патронами. Пора было заняться транспортной проблемой. Выглянув из окна, я увидел то, на что вчера не обратил внимание. УАЗ-буханка стоящий на парковке. Интересно, а где его ключи? Я помню, что машиной пользовались не часто. Чаще гоняли обычные уазики с экипажем. А на этой выезжала СОГ (следственно-оперативная группа) на серьёзные преступления. Когда надо было тащить следака, опера и криминалиста с его чемоданчиком… Ну и ещё кого-нибудь. В обычный уазик этот коллектив уже не влезал. Ключи от машины я нашёл у дежурного. Теперь надо молить всех богов, чтобы и бензин в машине был.

Приоткрыв входную дверь, я огляделся и прислушался. Тихо как в раю… Я не спеша вышел на крыльцо… Оксану я оставил в отделе. До буханки было метров двадцать, и я прошёл эти двадцать метров вполне спокойно, озираясь по сторонам. Обойдя машину по кругу, я убедился, что все колёса накачаны, открыл боковую дверь ключом, оглядел салон. Пусто… Закрывать не стал. Сюда сложу мешки с оружием. Открыл водительскую дверь, и первым делом вставив ключ зажигания, повернул его на пол оборота. Загорелись лампочки, а стрелка бензина на половину подпрыгнула. Как минимум полбака есть…

Заводить пока не стал, чтобы не шуметь. Хотя был шанс, что машина не заведётся, но я старался об этом не думать…

Первые три мешка мы принесли с Оксаной вместе. Её я сразу оставил в машине. В моё отсутствие она оттаскивала мешки от дверей вглубь машины. А я таскал остальные мешки и кидал их в машину. Я чувствовал, что времени у меня остаётся всё меньше. Но вот и последний мешок заброшен в машину. Дверь в металлическим стуком захлопнута. Я на месте водителя. Поворот ключа. Скрежет стартера. И ничего…

Сука!… Я качаю педаль газа, вытягиваю на себя подсос. Снова пытаюсь завести двигатель этого советского внедорожника…

От угла здания отделяется тень и ковыляет в нашу сторону.

Ну, давай! Я снова поворачиваю ключ, движок кашляет, и… Заводится.

Чудо чудное! Диво дивное! Я давлю на педаль газа. У этих машин есть одна нехорошая черта, они иногда глохнут на холодную, при попытке тронуться с места.

А к машине уже движутся три… нет уже четыре недозомби. Один из которых мне немного знаком… Тот самый громила по имени Вова, которого я выпустил из камеры и отправил домой… Не дошёл всё-таки до дома бедолага…

Стоп… Он же соображал и отвечал мне… Ну да… его кусали… Но он не умер… А он и сейчас вроде не мёртвый…

Так, так, так… Значит всё-таки недозомби могут заражать своим укусом? Непонятно… Или у него был отложенное заражение. А не получится ли так, что вот сейчас у меня за спиной Оксана переродится и покусает меня на хрен…

Я трогаюсь с места. Плавно тронуться не получилось. Машина сразу прыгнула вперёд, заодно сбив одного из бредущих ко мне…

Выезжая из двора, я в боковом зеркале видел уже семь или восемь тел. Они не пытались за мною гнаться. Просто тупо стояли и смотрели вслед…

– Где тебя высадить?

– Дяденька! Возьмите меня с собой.

– Где тебя высадить?

– Мене там убьють одразу. И зьедять… Я знадоблюся визьмить, не пошкодуетэ!

– Оксана! Во-первых: Старайся говорить со мною на русском языке. А во-вторых: Ты понимаешь, что вокруг творится?

– Не-а…

– Если ты найдёшь место, где будет еда и вода, то сможешь там отсидеться. Эпидемия когда-нибудь да закончится. Мёртвые перестанут бродить по улицам и кушать живых людей. Начнётся новая жизнь… И ты сможет снова жить, как и раньше. А я собираюсь на войну. Я буду сражаться с мертвяками, и могу погибнуть в этой неравной битве, потому что я один, а их много… Если ты останешься со мной, то тогда и ты тоже погибнешь… Тебе нельзя со мной. Ты понимаешь?

Хнычет… И я её понимаю. После страхов, которых она натерпелась предыдущей ночью, она увидела во мне защитника. И теперь вот я её прогоняю куда-то туда, где страшно. И жалко мне её, и не могу я вот так её оставить у себя… Я же не спаситель всего человечества. Мне бы самому бы выжить хоть как-нибудь.

К тому же я всё ещё опасаюсь доверяться неизвестно кому. И проблема перерождения тоже ещё не до конца мне понятна. Вдруг я спасть буду, а Оксана решит мною позавтракать?

Я боюсь? Да. Я боюсь. Боюсь этой неизвестной болезни. Боюсь, что эта девушка станет мне обузой. Боюсь брать ответственность за кого-то. И я не знаю, как выкрутиться из этой ситуации.

* * *

Кто вам сказал, что жить легко и просто?

Вас обманули. Эта жизнь – не мёд.

Нам не дожить до ста и девяноста.

Не всякий и полста переживёт.

Пусть кто-то где-то думает иначе.

Живём пока. Спасибо и на том!

Ведь выжить – это главная задача,

А как нам жить – придумаем потом.

Нас стерегут опасности повсюду.

Пугает ночь, не балует рассвет.