Текст книги "День рождения папы"

Автор книги: Юрий Петкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Петкевич Юрий
День рождения папы

Юрий Петкевич

День рождения папы

Папа сделал вид, будто не замечает Сашу с девушкой, а тетя Маша не знала, что сказать, и захихикала. Саша поставил чемодан и предложил Асе сходить на речку. Они спустились с крыльца, и Саша задумался – на каждом шагу надо было задумываться, потому что, убирая в доме, тетя Маша открывала окна и ведрами выбрасывала через них мусор, и за несколько лет, как папа привел эту женщину после похорон мамы, во дворе образовалась свалка вровень с заборами, – и к речке лучше было пройти по саду.

Ася оглядывалась по сторонам и восторгалась.

– Ты знаешь, что есть другая жизнь? – спросила у Саши девушка и, не дожидаясь ответа, начала рассказывать: – Однажды я упала в обморок – и помню: мне было хорошо; там было, как здесь, – она обвела глазами берег, – и я танцевала, и я не одна – вот это и была другая жизнь.

Из деревни послышалась музыка; тишь вокруг такая, что все слова у песни слышны.

– Давай потанцуем, – предложил Саша, оглядываясь.

– На песке? – удивилась Ася. – Если я стану танцевать, – покачала она головой, – это будет уж вообще... Я очень хорошо запомнила другую жизнь, и мне страшно.

– С кем ты там танцевала?

– Я его не встречала в этой жизни – он был только там; я танцевала с ним – и вдруг упала, когда Аля начала меня спасать. Я очнулась от боли, что ударилась.

– Аля – твоя сестра?

– Мы с ней двойняшки, – похвасталась Ася.

С грустью Саша заметил, что песок зарастает травой. В деревне не стало детей, никто здесь не купается, не топчет этот песок – вот он и стал зарастать, тут Саша опомнился, что сам не ходит сюда, и – решил не переставать сюда ходить.

Возвратились уже к вечеру, поужинали; надо было ложиться спать, а кровать в его комнате стояла только одна. Саша спросил у девушки: не полюбила ли она его.

– Я скажу, когда почувствую, – ответила Ася, и – постелили валетом. Ты ложись, – добавила она, – а я почитаю в саду книжку.

– Уже темнеет, – заметил Саша. – Нет, это ты ложись, а я побуду пока во дворе.

– Нет, – сказала она. – Это ты должен первый заснуть.

– А если я не засну?

– Заснешь.

– А если я проснусь, – сказал он, – когда ты будешь ложиться?

– Я буду так ложиться, – сказала Ася, – что ты не проснешься.

В сарае была розетка. Саша подключил к ней удлинитель и вынес в сад настольную лампу. Ася осталась читать книжку, а он отправился домой спать. Ему приснилась в саду печь – бабушка топит ее, ступает в валенках по траве неслышно, и – Саша не услышал, как Ася пришла и легла рядом.

Утром собрались на улице соседи. Они ночью не спали, а наблюдали из окон, как Ася читала в саду под настольной лампой. Соседи знали, какая в сарае электропроводка, и боялись пожара. Папа молча выслушал их упреки, а когда соседи разошлись, спросил у Саши:

– Кто эта девица тебе, что ты привел ее сюда? Я не позволю, чтобы в моем доме... – и старик не находил слов для возмущения.

Тут Саша не выдержал:

– А кто тебе тетя Маша?

Папа заткнулся, не зная, что ответить, а тетя шагнула в сторону решила удалиться, но наступила на перегоревшую электрическую лампочку, что валялась под ногами вместе с консервными банками и рваными галошами. Лампочка чпокнула, и все оглянулись, а несчастная женщина покраснела недовольная тем, что привлекла к себе внимание; тут же стояли грабли – она взяла их и смахнула осколки в сторону.

– Можно представить, – прошептала Саше девушка, – что твой папа подумал о нас, но самое ужасное, что и мы то же самое о них думаем. – И она добавила: – А ты пойди, милый, погуляй – там, где вчера; я же чувствую, знаю: ты хочешь побыть один, и – там не неволь себя... Я не буду скучать лишь бы тебе было лучше.

Саша вернулся в сумерках. В саду настольная лампа освещала девушку. На лице у нее блестели слезы. Она плакала, не зная, что Саша ее видит, и он понял: нельзя ей помешать поплакать. Стараясь, чтобы не скрипнули ступеньки, он поднялся на крыльцо и тихонько притворил за собой дверь. Раздевшись, лег в постель, а когда пришла Ася, на этот раз проснулся и не смог больше уснуть – лежал рядом с девушкой, затаивая дыхание, и всю ночь промучился, боясь пошевелиться. Только под утро заснул и, если бы не гудение на улице, проспал бы до обеда, а так вскочил и выглянул в окно.

Автомобильный кран поднимал над деревьями железную будку с номерами какой-то старой списанной машины, затем начал опускать ее во двор. Саша оделся и, выйдя из дому, поздоровался с дядей Васей, который, работая начальником цеха на заводе, решил подарить им эту будку.

Сбежались соседи посмеяться над папой – зачем ему она, а Саша, догадываясь, что дядя Вася не знал, куда деть списанную будку, поинтересовался:

– Наверно, она мешала вам на заводе?

– Нет, – ответил дядя, – она простояла бы там до скончания века.

– У нас столько земли, – восхитился Саша с горечью, – что все эти будки могут дожидаться скончания века – и тут, и там...

Кран опустил будку посреди двора – и папа, и тетя Маша начали восторгаться, радоваться ей – с окошками, лесенкой и надписью: люди. Папа открыл дверь, чтобы соседи заглянули. Они поднялись по лесенке, изумляясь, а тетя объявила, что ей сейчас будет где хранить муку и крупу – в железную будку не заберутся мыши. Еще в ней привинчены были к полу скамейки.

– Из них, – решил Саша, – можно устроить кровать.

И он стал в этой будке спать. Все равно в мешках тети Маши завелись мыши. Саша, просыпаясь, слушал, как они попискивают, и думал о девушке, которая не могла его полюбить. Рано утром, когда Ася спала, он уезжал в город, но вечером спешил назад. Девушка ожидала его, и он был рад, что она его ждет. Так прошло лето, и наступила осень. В железной будке стало холодно спать, и Ася, когда отправились подальше на речку, наконец поцеловала его.

– Мне кажется: вот-вот уже, надо немножко подождать. – И вздохнула: Как трудно ждать!

Назавтра Саша сел на велосипед и поехал по деревне. На лавочках сидели старики, и когда он, останавливаясь, спрашивал у них, где продаются дома, показывали: и там, и там, и этот, и вот этот тоже. Дома продавались через один, и чем дальше Саша ехал, по другим деревням, – все больше там продавалось домов, и – земля там была зеленее, а небо голубее, чище, звонче; все становилось ярче – как в детстве; он будто въезжал назад, обратно, в свою жизнь, и – удивлялся; становилось все тише и тише – и солнышко грело сильнее. И когда Саша запел – навстречу попался босой мужичок. Саша спросил и у него про дома.

– Пошли, – мужичок нес в руках начищенные до блеска сапоги, – как раз я иду в ту сторону. Покажу.

С утра он успел выпить и, может, рассчитывал, что хозяева дома, который продается, еще дадут ему, а может – после нескольких рюмок доброта его переполняла; он готов был услужить каждому. Когда подошли к большому дому с крылечками со всех сторон, с балкончиками, – они сразу же понравились Саше. Вышла хозяйка и показывала комнаты как бы нехотя, с недовольством, и Саша услышал за спиной, как она прошептала босому мужичку:

– Кого ты привел? Кто это на велосипеде приезжает покупать дом, да еще такой? Ты что – совсем уже? – укоряла она его. – Что это за сапоги?

– Купи! – обрадовался мужичок, что не надо самому предлагать.

– Разве ты не видишь, – хозяйка его будто не услышала, – что этот не купит.

Мужик сразу же загрустил, и, когда пошли обратно, Саша почувствовал себя виноватым перед ним и, ведя в руках велосипед, пытался разговорить беднягу – только сам перенял грусть; проходили мимо церкви – зашел в нее и поставил свечку.

Когда приехал домой, тетя Маша отдыхала после обеда. Увидев Сашу, она поднялась и сообщила ему:

– Мне приснилась твоя бабушка в светлом платье с мальчиком. Ожидать надо чуда, – добавила тетя, – потому что в светлом платье.

Саша не сказал ей, что поставил в церкви свечку, и спросил у тети:

– Разве вы знали мою бабушку?

– Да, – покраснела тетя Маша. – Твой папа привозил меня, когда еще не познакомился с твоей мамой.

Стало жалко тетю, и Саша подумал вслух:

– Какое в нашей жизни может быть чудо?

Назавтра в город с ним поехал папа. Ему зачем-то понадобилось свидетельство о смерти дедушки, которое потеряли, а может – его никогда и не было, и сразу пошли в загс. Там выстроилась длинная очередь.

– Сынок, – заметил папа, – у меня сегодня день рождения.

Саша догадался, что папа не за свидетельством поехал, а выпросил у тети Маши деньги и решил отпраздновать в городе день рождения. Саша вспомнил сон тети Маши и разгадал, почему бабушка в светлом платье с мальчиком. Папа отлучился на полчаса и вернулся выпивший. Настроение у старика приподнялось, и к тому же между серыми зданиями учреждений выглянуло солнышко. Папа все больше радовался, и Саша рядом радовался. Перед ними в очереди переминались парень с девушкой – решили подать заявление, чтобы пожениться, и, когда парень отлучился – тоже, наверно, за бутылочкой, – Саша дернул девицу за рукав.

– Вот интересно, – заметил он, – мы свидетельство о смерти берем и радуемся, а вы – вроде бы на такое жизнеутверждающее дело заявление подаете – и загрустили.

Девица очень призадумалась, выслушав Сашу, а когда пришел жених, оттопырив назад большой палец, она показала за спиной:

– Смотри, эти – свидетельство о смерти берут и – радуются, а мы... – и она уже ничего не могла добавить; как раз их позвали писать заявление.

На улице все ярче сияло солнце, и Саша не удержался – выбежал вздохнуть; пока огляделся – тусклая пелена заволокла небо. Едва не вскрикнул, не ожидая увидеть Асю – она же осталась в деревне, и обрадовался, шагнул к ней, но девушка испугалась, и он догадался, что это ее сестра-двойняшка.

У него было такое лицо, что эта девушка невольно остановилась. Саша вспомнил, как ее зовут, и прошептал одними губами ее имя. Сначала Аля засмеялась, будто они давно знакомы, и вдруг посерьезнела, поняла: все это не просто так, и внимательно посмотрела на Сашу, а он глаз с нее не сводил, почувствовав, что и она вдруг захотела того, чего он захотел, и ей страшно.

За кирпичными, в несколько этажей, домиками начались деревянные; между ними зарябила в ветреный день река. Еще немножко пройти – и они оказались бы наедине. На берегу сквозь ржавые скелеты автомобилей проросли кудрявые кустики, за ними насыпаны горы битого стекла. Тропинка вела вдоль берега. На нем горели костры. Вокруг прокопченные у огня бродяги пили вино, а другие спали, готовые свалиться в воду. Стараясь не смотреть на бродяг, Саша с Алей побежали от костра к костру, но тропинка круто начала подниматься; едва вскарабкались на гору, и – внизу опять костры до самого моста. Ноги с горы запрыгали сами; перебравшись через шоссе, увидели дальше низкий берег, затопленный водой. Не возвращаться же назад – побрели по шоссе в город и теперь почувствовали изнеможение. Посидели у пыльной дороги, наблюдая за гудящими машинами, когда хотелось сладкой тишины, как на кладбище.

Поднялись и опять пошли, и опять обессилели – как раз у ресторана. Рядом парк, перед рестораном цветник – в нем увядшие астры; дорожки чисто подметены. Саша с девушкой осторожно забрели в ресторан и сели за столик. Оба первый раз в ресторане; раскрыли меню и стали читать – но не так чтобы очень заинтересовавшись, а чтобы убить время – есть совершенно не хотелось, и когда подскочил официант, Саша пробормотал, что еще не выбрали. Официант, конечно, сообразил, кто перед ним, и, ухмыльнувшись, отошел.

– Между прочим, – признался Саша, – у меня нет денег.

– Не волнуйся, – успокоила его девушка, – у меня есть немножко. Что ты будешь?

– Я не могу захотеть, – пожал он плечами.

Вдруг Аля пробормотала ему в ухо:

– Хочу к тебе в деревню...

Когда выбежали из ресторана – так нахмурилось, что не узнать парка, даже в цветниках другие астры. Хлынул дождь. К остановке приближался трамвай; вскочили в него – пустой. Приехали на привокзальную площадь – и там никого, ни одного человека, – так бывает иногда посреди дня в самом оживленном месте.

На вокзале не протолкнуться – от дождя спасались все те бродяги, что у костров пили вино на берегу реки. Они громко разговаривали друг с другом запотевшие стекла в окнах дребезжали от оживленного гула, и чувствовалась яркая какая-то радость этих проснувшихся людей.

Тут засвистела электричка. Саша с девушкой поспешили на перрон и поехали без билетов. За окнами замелькали голые деревья, а в вагоне летали птички. Саша открыл окно, чтобы они вылетели, но птички не могли вылететь, и от ветра в лицо хотелось хохотать.

– На какой остановке выходить? – поинтересовалась Аля.

– Через одну, – ответил Саша, наблюдая за птичками, и когда девушка, поднявшись, напомнила ему, – вскочил и тут же сел. – Сядь, – и ей пробормотал: – Я забыл, что купил дом. У меня поэтому и нет денег, – пояснил он. – Еще через одну!

Аля слишком была взволнованна, чтобы обрадоваться, что он купил дом. Ей хотелось скорее на воздух, где легче вздохнуть. Наконец они приехали. Из всего поезда вместе с ними сошли старичок со старухой. Когда электричка исчезла за поворотом, старухе сделалось плохо. Она легла прямо на перрон, и у нее изо рта поплыли пузыри. Старичок стоял над ней, растерявшись. На другой стороне платформы из будочки, в которой продавали билеты, высунулась кассирша и закричала, что у нее есть валидол. Саша спрыгнул на шпалы и побежал за таблеткой. Ее засунули старухе в рот – больше ничем нельзя было помочь, и Саша тогда решил помолиться. Вскоре старуха пришла в себя – ее подняли, поставили на ноги. Старичок взял жену под руку, и они побрели по платформе, а Саша, глядя им вслед, подумал, что старушка побывала в другой жизни.

Саша привел Алю в новый дом, однако после того как едва не умерла старуха, им уже ничего не хотелось; к тому же в доме становилось видным дыхание. Надо было протопить печку, но дров Саша не успел заготовить. Опять забарабанил по крыше дождь – они выбрали по окну и уставились на голый, мокрый сад.

Под деревьями лежали последние яблоки. Саша взял ведро, выскочил из дому и под проливным дождем выкрутил из колодца воды. Аля нарезала хлеб и колбасу, что догадались взять с собой, зачерпнула кружкой из ведра и включила кипятильник. Они наконец поели, попили чаю, но веселее не стало разве что немножко; хотелось как можно быстрее отсюда выбраться, да только дождь не переставал.

– Что ты любишь делать в такую погоду? – спросил у девушки Саша.

– Гулять, – вздохнула она, – что еще можно делать в такую погоду?

С потолка закапало, затем полились струи. Саша полез на чердак, а когда спустился вниз, осознав, что хозяева подставили его с крышей, – девушки в доме не оказалось. Сначала он подумал, что Аля гуляет под дождем, но дождь прекратился, начинало темнеть, и Саша понял: она ушла, уехала, и – вздохнул с облегчением, потому что нельзя им остаться здесь вдвоем.

Саша переночевал в новом доме, а назавтра, проснувшись, вскочил – не соображая, где он, – потом глянул в окно. Собираться не надо было; вышедши на дорогу, почувствовал себя уверенней: пока идешь – знаешь, куда идешь; а когда сидишь у окна – не знаешь, зачем живешь. И ему захотелось встретить кого-нибудь, поговорить, но в деревнях поздней осенью лишь кое-где из трубы вьется дымок.

Он пришел домой – старики обрадовались ему, и Ася, смахнув слезы с глаз, воскликнула:

– Как долго я тебя ждала! Где ты пропадал?

И она так на него посмотрела, что Саша все понял, и ей не надо было про любовь говорить – что про нее можно сказать, – но у него на душе было пусто, так пусто, что ему показалось невозможным сказать об этом девушке, – он только старался не смотреть ей в глаза, чтобы не выдать себя.

Они побрели к речке, где песок на берегу.

– Не печалься, – сказала Ася, – что он зарастает. Пошли дальше!

В деревне опять заиграла музыка.

– Это уже было в другой жизни, – оглянувшись, заметил Саша.

– Пусть будет и в этой, – махнула Ася рукой.

Опять накрапывал, начинал дождь. Все было очень голо и одиноко в природе. И Саша подумал: скорее бы пошел снег – будто если он пойдет, может что-то измениться в нашей жизни...