Текст книги "Завещание Вагнера (СИ)"
Автор книги: Юрий Трещев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Annotation
Трещев Юрий Александрович
Трещев Юрий Александрович
Завещание Вагнера
Юрий Трещев
Завещание Вагнера
роман
1.
Вагнер стоял у портика входа в сквер с траурной миной на лице и афишкой на груди, из-за которой его звали ходячим столбом.
На вид ему было около 50 лет.
Он выделялся в толпе. У него было узкое вытянутое лицо, карие глаза и нос, похожий на рог носорога.
Был вечер пятницы.
Из сквера доносились звуки музыки.
Вагнер стоял и слушал.
В звуки музыки невольно вплетались обрывки воспоминаний, более чем искаженные.
Всплыло мутное, будто из воды глядящее лицо незнакомца в кителе довоенного покроя, которое связалось с какими-то петляющими коридорами и лестницами, ведущими в никуда...
"Кто он?.. и кто я?.."
– Один Бог знает... – прошептал Вагнер, ощупывая себя, все свои выступы и впадины. – Ничего не помню... какой-то провал в памяти... – Он слизнул языком капельки пота на верхней губе и пошел вниз по улице, продолжая свой монолог, иногда повторяясь, в котором преобладали сомнения, волнения и недоумения.
Горгоны, гарпии и химеры сопровождали его, пока он шел... они украшали фасады домов.
Улица спустилась к реке.
Вагнер сел у воды.
В воде отражался противоположный берег реки.
В лугах косили траву.
Доносились звоны... косари отбивали косы.
Вагнер снял башмаки, рубашку и лег ничком на песок. Он лежал и смотрел на игру водорослей в воде, которые сплетались, лаская друг друга, тонули и снова всплывали.
Послышались шаги, смех, вызвавший у Вагнера смятение, страх, почти панику.
Привстав, он увидел в нескольких шагах от себя рыжеволосую девочку 13 лет, может быть чуть больше, на носу которой темнел приклеенный слюной лист подорожника.
"Вылитая Лия..." – подумал он...
Сжимая между коленями полотенце, и слегка склонив голову, девочка расчесывала волосы.
На фоне дюн и выгоревшего летнего неба девочка постепенно превращалась в женщину 35 лет.
Рассеянно глянув на Вагнера, женщина вскинула руки и, движением, исполненным изящества и грации, убрала волосы за спину.
Вагнер тронул взглядом ее небольшую грудь, живот, бедра... ему захотелось обнять всю ее, вдохнуть ее запах.
– Ты Лия?.. или это полуденный сон... – смешав слова с удивлением, прошептал он.
– Я не Лия... – Девочка с опаской глянула на Вагнера, собрала свои вещи и скрылась в дюнах.
– Кажется, я схожу с ума... – Наморщив лоб, Вагнер сел на песок.
Солнце вышло из туч и в мелкой желтоватой воде что-то заплескалось, мерцая.
– Что это?.. там, на отмели, мерцает... как россыпь золота... а кто-то другой во мне говорит, опомнись, все это от лукавого... хитрый ум ловит в сети, а воображение ему подыгрывает... придумывает рейнских дев, хранительниц подводного клада, из-за которого одни чахнут в тревоге, других зависть грызет...
Вагнер помрачнел, тут же и улыбнулся, увидев рейнских дев в воде.
Грациозно играя, они дразнили и ловили одна другую.
– Привет вам, водяные девы... дочери Рейна... приятно на вашу игру поглазеть... – С опаской Вагнер тронул воду рукой. – Холодная вода... и все же я не прочь с вами порезвиться... однако, куда же вы?.. жаль, водяные рыбки скользнули на дно... звезд желать нельзя, можно только радоваться их красоте... но, что это?.. кажется, они зовут меня... нет, смеются...
Вагнер замер... совершенно ошеломленный, он стоял, не произнося ни слова, потом с боязливой тревогой заглянул в воду.
– Золото Рейна кто-то украл... нет золота, зарылось в тину и ил... игры дев Рейна рыданием закончились... несносные девы, приняли меня за вора, молят золото им вернуть... умолкните сейчас же... у меня чад и безумие в голове от ваших слов и слез...
Вагнер отступил от воды и пошел вдоль берега.
– Не песок, а трясина... ступишь и провалишься в пустоту, нырнешь в самую бездну...
Уже он шел по асфальту, невольно оглядываясь на тень за своей спиной.
– Девочка идет за мной... что ей нужно?.. или это Лия?..
* * *
Было уже темно, когда Вагнер вернулся к своим девам, Флоре и Фауне, с которыми делил часть коридора и общие места в коммунальной квартире.
Девы играли в карты на диване в прихожей.
– Наконец-то пришел, касатик... где же тебя носило?..
Они были удивлены каким-то вдохновенным видом Вагнера, голову которого украшал венок из верблюжьих колючек.
Вагнер заперся от дев в ванной комнате, пустил воду, сел на край ванны и задумался.
Он сидел, окруженный толпой видений и галлюцинаций, уже который год навязчиво живущих перед его глазами.
Вода заплескалась, переливаясь через край ванны.
Вагнер выключил воду и прислушался.
За стеной заплакал ребенок... умолк...
Вагнер услышал не то внутри себя, не то снаружи какой-то странный шепот, глухой, точно сдавленный и вместе с тем отчетливый...
– Не все я забыл... кое-что помню... надо только собрать все эти кусочки вместе и посмотреть, что получится... – Заглянув в треснувшее зеркало, Вагнер долго и с волнением всматривался в свое отражение, потом снял и снова водрузил на голову венок из верблюжьих колючек. – Кажется, я заражаюсь актерством... пытаюсь занять место Спасителя на кресте... правда, я скорее похож на сатира... бога и козла в одном лице...
Шепот Вагнера сменился безумным хихиканьем, а взгляд сделался тупым и невосприимчивым...
Он разбил зеркало, но лишь размножил стадо сатиров...
Из ванной комнаты Вагнер вышел босиком и пошел по коридору, оставляя следы.
Девы проводили его взглядами.
– Точно под конвоем... – раздраженно пробормотал Вагнер.
Закрыв дверь своей комнаты на задвижку, он подошел к окну.
За стеклами нечего было видеть, царила тьма, безмолвие...
– Как и у меня в голове...
В стекле Вагнер увидел чье-то лицо.
– Опять это отражение... это Авель... иногда я слышу его голос внутри себя... он всегда только отговаривает и критикует меня...
Отражение, заключенное в стекло, было столь же реальным, как и сам Вагнер.
– Интересно, что Авель разыгрывает, драму или комедию?.. И вовсе не для зрителей, а как бы для моего исправления и образования...
За спиной Авеля всплыло изображение сатира... возникло желание освободить этого скрыто живущего призрака, уродливо замаскированного...
Вагнер порывисто приоткрыл створку окна.
Качнулись отблески, тени.
Увидев среди теней женщину 35 лет, Вагнер замер. Его охватил трепет, беспокойство.
Незнакомка по виду, походке и грации движений была копией Лии.
Со слезами на глазах и пенящимся ртом Вагнер окликнул ее...
Несколько удивленное восклицание смешалось со звоном стекол...
Услышав звон стекол и странный глухой звук, девы догадались, что произошло.
Они выбежали на улицу.
Вагнер лежал в нескольких шагах от стены дома, нелепо вывернув шею.
– Убился, бедный... – Флора заплакала.
– Нет, кажется, дышит... – возразила Фауна. – Смотри, смотри, улыбается...
Девы стали ощупывать Вагнера.
– Ах, оставьте... щекотно... – пробормотал Вагнер.
Взяв Вагнера за руки, девы вытащили его из колючих кустов на асфальт.
Пока девы переводили дыхание, Вагнер очнулся и уже сам поднялся на колени, потом во весь свой рост и, прихрамывая, побрел к подъезду дома... передумал, направился к арке.
– Куда ты, касатик?..
Вагнер оглянулся, с неудовольствием глянул на дев и сел на бордюрный камень.
"Любопытство, лживость, притворство... налицо все женские достоинства... говорят, что мужчины возникли из слез бога, а женщины – из его улыбки... ну, это вряд ли... – Вагнер взглянул на дев... – Они даже не подозревают, как призрачно выглядят... расцвели и засохли..."
Мимо прошли две молодые женщины.
"А эти все еще благоухают ароматами, пробуждающими томительное предчувствие некоего райского сада... или ада..."
Уложив Вагнера на кровать, девы расположились на диване. Они не отходили от него ни на шаг.
Около полуночи Вагнер очнулся, оглядел дев каким-то мутным, плывущим взглядом.
– Лия?.. ты не одна?.. или у меня в глазах двоится?.. – пробормотал он и снова забылся сном.
– Что он сказал?.. – спросила Флора... на ней был халат с павлинами, довольно нелепый.
– Он как-то испуганно посмотрел на меня, что-то шепнул, подал какой-то знак... я не поняла... – отозвалась Фауна... – Кажется, он кого-то окликнул... позвал...
– Наверное, опять эту Лию... – Флора придвинула табуретку поближе к кровати.
– Не она ли приходила к нему в субботу?..
– Нет, ее звали Кларисса...
Еще час или два девы шептались и догадывались, где Вагнер потерял память.
В городе Вагнер появился лет пять назад с совершенно чистой, младенческой памятью и поселился в выделенной ему угловой комнатке на первом этаже дома на набережной, фасад которого украшали горгоны и химеры, плюющиеся огнем.
Около полуночи девы ушли.
Вагнер встал и запер дверь на задвижку.
Какое-то время он рылся в ящиках стола, что-то искал.
"Черт, куда я дел очки... квитанции, счета... ага, вот они... а вот и карандаш..." – Вагнер погрыз кончик карандаша. На губах остался синий след.
Окно внезапно распахнулось. Гардины взметнулись, вспенились, шелестя.
Вагнер испуганно вздрогнул, оглянулся.
"Нет никого... и дверь заперта на задвижку... однако как будто кто-то вошел..."
Остаток ночи Вагнер писал и вкладывал исписанные листки в книгу с застежками.
Буквы поплыли рябью... Вагнер уронил карандаш и уснул, побежденный усталостью...
Очнулся Вагнер около полудня другого дня. Все тело его ныло, как после долгих судорог, в глазах плавал туман, а в ушах звонили цикады.
Накинув на плечи халат, он приоткрыл дверь и позвал дев.
Флора и Фауна не замедлили явиться.
– Ну и вид у тебя...
По очереди девы заботливо и осторожно заглянули ему в глаза, потом напоили чаем с малиновым вареньем и сухарями, обсыпанными сахаром, и стали наводить порядок в комнате.
Вагнер лежал на кровати за занавеской. Наморщив лоб, он пытался вспомнить сон, в котором он шел по пескам пустыни, потом плыл в барке с русалкой на носу дорогой китов и спорил с течениями, пока не очутился в прибрежных водах, и не увидел источенные ветром скалы острова.
Приливной волной лодку вынесло на берег.
Вагнер спал на дне лодки и очнулся, привстал.
Вокруг лежали камни, точно туши каких-то морских животных, среди которых бродили чайки.
Вагнер разглядывал складки пены на песке.
В складках пены обрисовалось лицо незнакомца в кителе довоенного покроя, которое невольно связалось с петляющими коридорами и лестницами, ведущими в никуда.
Вагнер сморгнул, наморщился, полистал книгу с застежками, но суть этого странного сна не стала понятней.
На город опускался вечер. Стены комнаты расцвели желтыми и фиолетовыми цветами, похожими на опрокинутые вазы.
Сдвинув занавеску, скрывающую кровать, Вагнер увидел дев.
Они сидели на кушетке у окна и о чем-то шептались.
Их шепот смешивался с пением лягушек за окном.
Вагнер рассеянно потер свой нос, похожий на рог носорога.
В шепоты дев и хор лягушек вмешивались звоны мандолины.
Вагнер сидел на кровати, скрестив ноги, и играл какую-то мелодию, внезапно всплывшую в памяти.
В глазах Вагнера блеснули слезы.
Он всхлипнул, тут же и улыбнулся.
Девы настороженно притихшие было, тоже улыбнулись, каждая в свою ладошку.
Вагнер хрипло пробормотал:
– Лия любила эту мелодию... правда, сыграл я ее, надо сказать, не очень удачно... а теперь идите... ну, идите же... вон... вон... – Вагнер вытолкал дев в коридор, несмотря на их удивление и сопротивление, после чего запер дверь на задвижку.
– Бог с ним, пусть душу отведет... – сказала Флора.
– Интересно, что он там теперь делает?.. – прошептала Фауна, глянув в замочную скважину. – Стоит посреди комнаты и листает книгу с застежками... уже ходит, шумит, бранится, право, зря... сел за стол... что-то быстро-быстро пишет... – Фауна отпрянула...
– Что?.. – спросила Флора.
– Он обернулся и посмотрел на меня... и так враждебно... – С опаской Фауна снова приникла к замочной скважине и увидела глаз Вагнера.
Она не поверила... снова приникла, вгляделась...
Теперь она увидела ухо, потом нос Вагнера...
Фауна поспешно отошла от двери...
* * *
В комнате было сумрачно.
На стенах цвели гиацинты, желтые и фиолетовые герани.
Вагнер чиркнул спичкой.
Письма, квитанции, счета вспыхивали один за другим, падали на пол и съеживались.
Вдруг он увидел лицо Лии в ожерелье пепла и перебегающих белых огоньках.
Обжигаясь, он достал из огня горящую фотографию и прижал ее к губам.
Слезы душили его...
Девы услышали всхлипы, потом вой, отчаянный топот ног...
Мелькнувший было ужас в их глазах, сменился любопытством, Фауна прильнула к замочной скважине.
Почти голый Вагнер стоял посреди комнаты, запустив пальцы в спутанные, поднятые дыбом волосы, и глядел на белые мелкие огоньки, пляшущие вокруг него.
– Он что-то поджег...
– Не устроил бы пожар...
– Боже мой, чем мы занимаемся... – Фауна отошла от двери.
Дверь неожиданно и беззвучно распахнулась. Появился Вагнер в плаще, одетом на голое тело, и в шляпе... крадучись, он прошел мимо дев, оглянулся, тихо, беззвучно рассмеялся и исчез...
* * *
Дождь кончился.
В небе светила полная луна.
Вагнер близоруко сощурился, качнулся в одну, в другую сторону и повлекся к театральной площади... он шел, широко расставляя ноги и обходя лужи.
У статуи вождя Вагнер остановился.
– Что ты на меня так смотришь?.. да, иногда я вдохновляюсь музами... иногда вином... могу и тебя угостить... – Вагнер достал из кармана бутылку вина, отпил глоток. – Говорят, что мужчины от вина становятся безумными, а женщины беременными... ха-ха... что-то сердце заплясало, пожалуй, я лягу...
Вагнер лег в траву рядом с тенью вождя.
Ночь струила ароматы гиацинтов, гераней.
Час или два Вагнер лежал, блаженствовал как в мягкой постели.
Из кустов вышла рыжая собака, звякая обрывком цепи, и Вагнер очнулся.
– Где я?.. – Он глянул на собаку, потом на статую вождя и вздохнул. – Ты знаешь, где я был во сне?.. я был у Клариссы и в опьянении, кажется, наговорил лишнего... откровенничал, раскрывал свои и чужие секреты... ты не знаешь, кто такая Кларисса?.. это моя бывшая половина... она мне изменяла, говорила, по рассеянности...
Из темноты вышли два милиционера.
Вагнер привлек их внимание своим видом и позой... он копировал позу вождя.
– Рад вас приветствовать... – Губы Вагнера искривила улыбка...
Прикрываясь улыбкой, Вагнер какое-то время разглядывал милиционеров.
Один милиционер был пожилой, в возрасте, другой молодой, белесый, с вытянутым лицом, губы тонкие, глаза навыкате с тяжелыми, обвисшими веками.
"Где-то я уже видел его... совсем мальчик... наверное, еще стихи пишет... в этом возрасте мы все в каком-то смысле поэты... – Вагнер посмотрел на другого милиционера. – Этот в толпе не затеряется..."
Вскользь глянув на непроглядное небо, на угрюмые, ступенчато-изломанные силуэты домов, Вагнер тяжело вздохнул.
Две одинакового вида старухи выскользнули из темноты арки.
Это были Флора и Фауна, добрейшие создания, маленького роста, сухонькие, порывистые и поразительно похожие.
"Чужие, а точно сестры..." – подумал Вагнер.
Девы любили Вагнера, как сына... все их мысли были о нем...
– Оставьте вы его... – обратились они к милиционерам... – У него припадок...
Девы оттеснили милиционеров и склонились над Вагнером. По очереди они заглядывали ему в лицо, такое, какое оно у него было.
Услышав знакомые голоса, Вагнер приоткрыл веки.
Как в тумане обрисовались ветви цветущей яблони и прячущиеся среди янтарно нежных лепестков купидоны...
"Неуловимые лучники..." – подумал Вагнер, улыбнулся и тут же помрачнел... он увидел скорбные лица дев... они стояли, склонив головы, и пели в голос:
– Господи, Иисусе Христе, спаси и помилуй его грешного... аминь...
Девы верили в Бога, и у них болело сердце от сочувствия к человеку.
Вагнер тоже верил в Бога, правда, вера его была зыбкая, полная сомнений...
Милиционеры ушли, а девы пристали к Вагнеру с допросом:
– И куда же это ты собрался, касатик?..
– На луну... говорят, там ни флоры, ни фауны нет... – Вагнер хохотнул, задумчиво потер свой нос, потом почесал спину...
* * *
Прошла несколько дней...
Вагнер жил и ни секунды не сомневался, что он нужен Богу и что нет у Бога другой жизни для него.
День субботы прошел как обычно. Вагнер провел его на площади. Он изображал ходячий столб, обклеенный объявлениями... иногда он с некоторым нерасположением и подозрительностью поглядывал на статую вождя...
Ночью Вагнер дописывал книгу с застежками. Он находил ее дурно написанной, неуклюжей, тягостной, запутанной...
Глянув в светлеющее окно, Вагнер уронил карандаш.
– Совсем разучился писать, пальцы немеют... и половину слов не помню, забыл...
Он полистал книгу.
– Начало никуда не годится... да и конец... все наспех, без вдохновения...
Смяв несколько листков, он бросил их на пол.
Перед глазами слева направо медленно проплыло желтое расплывчатое пятно.
– Опять это пятно, как бельмо в глазу... или я слепну?.. однако лучше об этом не думать...
Спустив ноги на пол, Вагнер нащупал башмаки... у одного башмака был оторван каблук.
– Вот незадача...
Уже смеркалось, когда Вагнер вышел из дома, обманув подозрительность дев.
На бульваре было безлюдно возможно по причине позднего времени и неустойчивой погоды.
– Такое впечатление, как будто я попал в другой город... может быть, я не туда свернул?.. или это обман зрения?.. где-то я читал, что лишь бог существует, все остальное лишь отражения в его глазах, пустая видимость...
Вагнер глянул по сторонам и пошел вниз по бульвару по направлению к реке.
Шел он, покачиваясь из стороны в сторону.
Потянулись барханы, похожие спящих верблюдов.
Неожиданно Вагнер весь как-то подвернулся и опустился на песок.
Внизу текла река, образуя заводи, куда и устремился взгляд Вагнера, обманутый блеском.
"Похоже на золото... – подумал он. – Река, золото, девы Рейна... все как в той постановке, в которой играла Кларисса..."
Рыжеволосая девочка 13 лет вынырнула из воды в облике русалки и легла ничком на песок.
Фигура стройная, волнующая своей девственностью, глаза карие, нос тонкий, губы изящно изогнутые.
Искупавшись в воде, девочка купалась в песке.
Завораживающее зрелище, как воспоминание об Эдеме.
В складках песка Вагнер увидел еще одну девочку.
Она встала, тронула воду ногой и нырнула.
Пошли круги по воде.
Круги разошлись, и Вагнер увидел подводный мир, украшенный водорослями, в которых русалки играли в свои невинные игры.
– Что ты там видишь?.. – спросил Вагнер рыжеволосую девочку.
– Ничего... – Девочка перевернулась на спину. У нее были чешуйчатые и сросшиеся как у русалки ноги.
– Ты жительница этих глубин?..
Девочка промолчала. Из угловатого, неразвитого существа она постепенно превращалась в женщину, приобретала утонченность, запах, полноту, пожалуй, излишне монументальную.
Вагнер удивился, почувствовав, как в нем возникает желание и влечение к ее запаху, к ее телу.
Противясь этому желанию, Вагнер снял башмаки и вошел в воду.
Рябь успокоилась, и в воде отразилось чье-то лицо, которое с изумлением разглядывало Вагнера.
Вагнер не узнал себя.
Ощущая беспокойство, он протер глаза.
– Неужели это я?.. не лицо, а посмертная маска... и кожа какого-то поддельного цвета... интересно, сколько у меня было жен?.. по лицу видно, что у меня бы много жен... и жил я долго и с удовольствием...
Какое-то время Вагнер говорил сам с собой, потом лег на песок и вытянул ноги...
Вечерний туман и сон постепенно стерли реальность...
Хриплые крики ворон разбудили Вагнера.
Он приоткрыл веки.
Небо было зеленовато-желтое, как и вода.
Какое-то время он лежал и прислушивался к завораживающему плеску воды... светлые и темные струи смешивались в текучие ритмы, мелодии...
Из лона мелодии возник дом, опоясанный горбатой террасой. Солнце прорезало его фасад арками, украсило цветением волют, витражами.
Вагнер поднялся по осыпающимся ступеням лестницы на террасу с заводями теней, лакун и, обогнув шаткий эмалевый столик, на котором стоял кувшин с молоком, остановился, огляделся.
Вокруг цвели розы.
Розы цвели и на щеках девочки 13 лет... она пила молоко... волосы рыжие, губы тонкие, красиво очерченные, глаза огромные, как небо, в котором цвела ночь...
"Бедная Лиза... ей было всего 13 лет..." – Вагнер невольно всхлипнул.
Лиза была его дочерью от Клариссы... у нее были сросшиеся как у русалки ноги... она утонула при крушении парома... ушла на дно искать золото Рейна...
Створка окна чуть приоткрылась.
Сквозняк тронул, пошевелил гардины.
В складках гардин обрисовалась фигура женщины с осунувшимся, бледным лицом.
– Кларисса, это ты?.. – окликнул женщину Вагнер...
Какое-то время Вагнер был и актером, и зрителем постановки "Золото Рейна", с автором которой он познакомился в желтом доме на песчаном берегу, приюте разного рода безумцев...
Томительный, топчущийся на месте взгляд Вагнера переместился на ржавую инвалидную коляску со спущенными шинами, потом на железнодорожное расписание, которое листал ветер, и остановился на рыжеволосой девочке, наполовину зарывшейся в песок.
Вагнер встал и пошел как сомнамбула, мучимый неясными воспоминаниями.
Он остановился у киоска, в котором торговали морсом и сел на бордюрный камень.
В траве рядом с ним лежала кукла без глаз, ржавый обруч и веревка.
"Свилась, как змея... змея, кусающая свой хвост... как наша галактика... – Он отвел взгляд. – Кто-то мне говорил, что вселенная – это скопище змей с черной дырой посередине..."
Сунув веревку в карман плаща, Вагнер встал и пошел, продолжая свой путаный монолог.
У дома на песчаном берегу Вагнер остановился, увидев полуторку, которая стронулась с места и поползла к причалу, окутанная облаком пыли и вони.
"До боли знакомая картина..." – подумал Вагнер.
Вагнер отвлекся... его слух привлекли протяжные всхлипы флейты.
По спине побежали мурашки.
Вагнер стоял и слушал, пытаясь вспомнить, где он мог слышать эту мелодию.
Мелодия неожиданно оборвалась.
Вагнер поискал глазами окно, откуда доносились звуки флейты, и протиснулся между прутьями решетки.
Он не заметил, как оказался окруженный толпой людей.
По их разговорам, жестам и мимике Вагнер понял, что все они сумасшедшие.
– Что вы на меня уставились?.. как всякий благородный человек я предназначен к заблуждениям и бедствиям... – Вагнер улыбнулся, потом, следуя какому-то внушению, привязал веревку к сучковатой яблоне и с какой-то неуклюжей торопливостью стал делать петлю.
Зрители следили за приготовлениями Вагнера... одни рассуждали, обменивались мнениями, другие делали выводы.
Вечернее освещение придавало зрелищу излишнюю торжественность и чудовищность.
Лия покончила самоубийством в этом доме, выбросилась из окна, и Вагнер решил повеситься, чтобы иметь возможность навестить ее в раю или в преисподней.
Просунув голову в петлю, Вагнер задумался... он стоял и слушал голос внутри себя... этот голос отговаривал его.
– Авель, ты всегда только отговариваешь и критикуешь... – пробормотал Вагнер и, закрыв глаза и воздев руки, шагнул в пустоту.
Зрители замерли, увидев Вагнера, качающегося на пятипалом суку, но смерть свою он не встретил.
Ветка обломилась, и Вагнер рухнул на землю вместе со своими галлюцинациями, сомнениями и заблуждениями.
Сумасшедший из толпы сумасшедших подошел к лежащему под яблоней Вагнеру и стал снимать с него одежду.
Эта неожиданная церемония вызвала удивление Вагнера, потом возмущение и протест.
– Ах, оставьте меня... ха-ха... мне щекотно...
На шум из портика входа вышел заспанный охранник.
– Что здесь происходит?..
Воспользовавшись замешательством сумасшедших, Вагнер бежал прочь с петлей на шее...
* * *
Утром Вагнер как обычно стоял на площади у памятника вождю с траурной маской на лице и с афишкой на груди... на нем было потертое драповое пальто, на ногах поблескивали галоши... башмаки девы сдали в починку.
Шляпу он держал в руке.
Отзывчивые прохожие сыпали в шляпу серебро и медь.
К Вагнеру подошла старуха в плаще мышиного цвета. Ее лицо сплошь было усыпано бородавками.
Старуха что-то сказала ему.
– Так и есть, графиня... – Вагнер заглянул в шляпу. – Это серебро и золото Рейна... в сумерках вод оно брезжит как смеющееся лицо Клариссы... что?.. я вас не понимаю... о какой книге вы говорите?.. ах, об этой... у нее нет начала и конца... я пытаюсь дописать ее... что?.. вы хотите ее издать?.. но она не нуждается в издании... она уже издана... куда же вы?.. исчезла, да и была ли она?.. м-да, ну и дела... – Вагнер задумчиво потер свой нос. – Ага... она снова явилась... окликает, но я не вижу ... где же вы, графиня?.. я вас не вижу... ах, вот вы где... теперь я вас вижу... или это не вы?.. ага, это мои старые девы, Флора и Фауна в одном лице... кто-то, не помню кто, говорил мне, что эта книга без начала и конца как Черная Дыра... она несет зло всем однажды взявшим ее в руки... это вы сказали, графиня?.. но вы не графиня... кто вы?.. вы мои преследователи... – Вагнер сел на бордюрный камень.
Начался дождь.
Глянув на небо, Вагнер нахмурился, тут же и улыбнулся проходившей мимо девочке 13 лет... все в ней дышало негой, грацией...
"Цветущая, нежная словно бутон... сердце зашлось, защемило..."
Девочка скрылась в толпе прохожих.
– Ну, вот, и она исчезла... или нет?.. Боже, это опять они...
Флора и Фауна, точно призраки, выплыли из темноты аллеи.
– А мы потеряли тебя... беспокоились... – заговорили девы одним голосом...
– Зря беспокоились... мне не надо ума, даже если бы он был... куда вы меня потащили и тащите?.. а плащ?.. там остался мой плащ и книга... ах, оставьте меня... я всего лишь отражение в глазах бога, пустая видимость... зачем вы тащите меня в этот омут?.. вы что, хотите меня утопить?.. нет, нет... я не умею плавать... я плаваю как топор...
Вагнер говорил и говорил... иногда он взвизгивал и грозил девам пальцем... этим же пальцем он придавливал нервный тик на виске...
Девы остановились у газетного киоска, чтобы передохнуть.
Пока девы отдыхали, Вагнер исчез.
– Как сквозь землю провалился... – Девы в панике побежали в одну, потом в другую сторону, но Вагнера нигде не было.
Приоткрыв занавеску на двери киоска, Вагнер глянул на дев, беззвучно хохотнул, увидев их растерянные лица, дернул себя за нос, после чего сел на стопку газет и устало зевнул.
Весь день он был на ногах.
Начался дождь...
– Дождь все идет?.. – спросил старик в блузе, доходившей ему почти до колен. Он торговал газетами и обладал удивительным спокойствием, правда, иногда он очень грустил.
Одно время он был актером... его приглашали на характерные роли.
– Кажется, перестал... – сказал Вагнер. – Но что это меняет?..
– Все... это меняет все... кстати, тебе удалось что-либо вспомнить?..
– Кажется, я был хорошим отцом и плохим мужем...
– Наверное, в той жизни ты был самый счастливый из людей... кроме прочих, разумеется, ощущений пусть и в незаметном виде...
– Некоторые воспоминания наводят меня на весьма многообразные, и, пожалуй, странные иногда догадки... у меня было много жен и детей... а как ты?.. что-нибудь пишешь?..
– Пишу... зароют в могилу, тогда только и спохватятся, узнают, кого похоронили...
Пауза.
– Что ты на меня так смотришь?..
– У тебя все лицо меняется, точно ты хочешь заплакать...
– Они ушли?..
– Кто?..
– Эти старые девы...
– Да, ушли... кто они, эти женщины?..
– Это не женщины, это божьи одуванчики... тебя они удивляют?.. а меня удручают... слишком они жалостливые... я им, видите ли, вдруг с неба свалился в виде дара...
– Ну, ты, однако же... обо мне бы так заботились...
– Мне не рай нужен, а ад... впрочем, как и тебе... ад бодрит... однако мне пора... – Вагнер встал.
– Куда ты?..
– Восвояси... жизнь еще не перестала меня разочаровывать...
* * *
По воскресным дням Вагнер навещал Клариссу. Она работала в театре суфлером.
Вагнер надел китель довоенного покроя и подошел к зеркалу... по-волчьи оскалившись, он тронул складку у рта, ковырнул прыщик на лбу, зевнул.
Желание идти куда-либо почти пропало.
Его скучающий взгляд скользнул в окно, и какое-то время блуждал по крышам, потом вернулся в комнату и замер.
Лия вышла из зеркала, словно это была дверь, своей плывущей грациозной походкой... узколицая, горбоносая, на шее нитка синих бус от сглаза...
Спустя час Вагнер уже был далеко от дома.
У афишки "Разыскивается преступник" он приостановился.
Дочитав до конца описание примет преступника, сбежавшего из тюрьмы, Вагнер забывчиво поймал пальцами пуговицу на рубашке и пошел по бульвару, вдруг прыгнул через лужу... неудачно, подвернул лодыжку и обрызгал прохожего.
– Осторожно... – сказал прохожий сиплым голосом.
"Неприятный тип..." – подумал Вагнер, оглядывая господина в рединготе и вспоминая, где он мог его видеть.
Горло Вагнера вдруг пересохло.
"Черт, надо же... сбежал из тюрьмы и так свободно разгуливает по городу..."
На цепном мосту к господину в рединготе подошла женщина в лиловом плаще. Вагнер обомлел, когда увидел ее лицо.
"Боже мой, это же Кларисса... нет, не может быть... опасный преступник и Кларисса..."
Между тем господин в рединготе и Кларисса спустились по лестнице к реке, и пошли вдоль берега по направлению к театру.
Сумерки постепенно сгущались.
Вагнер шел за ними с оглядкой... он явно трусил... ему чудилось, что и за ним кто-то крадется по пятам.
Незнакомец и Кларисса скрылись в портике входа дома, украшенного колоннами и спящими львами.
Какое-то время мысли Вагнера блуждали как в лабиринте. Он стоял у стены, поглядывая на плотно зашторенные окна и прислушиваясь к шуму вечерней жизни города.
В окне второго этажа что-то звякнуло, заплескалось.
Вагнер понял, что окно открыто. Он вскарабкался по приставной лестнице, заглянул в комнату.
Темно.
Сдерживая дыхание, он перевалился через подоконник и очутился в зимнем саду: купы пальм, переплетенные стеблями хмеля, заросли цветущих роз, алебастровые вазы, статуи...
Вагнер был изумлен.
В изумлении он сделал несколько шагов.
– Кто здесь?.. – услышал он знакомый сиплый голос.
Вагнер попятился, тут же и чертыхнулся. Из проволочной клетки за ним следил попугай.
Крадучись, Вагнер пошел вдоль стены и оказался у двери с зелеными стеклами, за которыми он увидел небольшой зал.
В нишах за изящными круглыми столиками сидело несколько пар, но незнакомца и Клариссы среди них не было.
По крытой галерее Вагнер перешел во флигель и заблудился в путанице коридоров и дверей, которые никуда не открывались.
За одной из стеклянных дверей он услышал приглушенные голоса и замер, прижавшись к стене.
Голоса смолкли.
На свой страх и риск Вагнер толкнул, приоткрыл дверь.
– Идите сюда... – окликнул его господин в очках с круглыми стеклами. Он стоял у камина с рыжеволосой женщиной в облегающем черном платье, подчеркивающем ее довольно монументальные формы. – Вы принесли книгу?.. а где графиня?..
– Кажется, я не туда попал... – пятясь, Вагнер вышел в коридор.
Чья-то рука легла ему на плечо.
