Текст книги "Зачеловек"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 12

Она переглянулась с Тигги, та радостно заулыбалась, часто-часто закивала, мол, соглашайся, и Виктория поинтересовалась хорошо контролируемым холодноватым голосом:

– А вы что-то хотите предложить?

Олег поколебался, все-таки риск, взглянул на Мрака.

– Да.

– Что именно? – переспросил она. Добавила слегка извиняющимся тоном: – Я человек все-таки очень занятой, вы уж извините. Работаю все двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, без этих дурацких отпусков и еще более дурацких отдыхов. И я вовсе не считаю интересным проводить время на пляже, в концертных залах, в ресторанах или виртуальной реальности. Потому я, как говорит Тигги, синий чулок. Извините, если обижаю, но недостаточно быть даже очень красивым и мужественным мужчиной, чтобы я ох-ох растаяла, разнежилась и раздвинула ноги. Я знаю, как говорил Маяковский, радость слаже. Нет, не виртуальный секс, хотя и он неплох, но мне просто жаль на такую ерунду времени.

Олег смотрел на нее с глубокой задумчивостью во взоре, ярко-зеленые глаза загадочно поблескивали.

– Вы, как я понял, не связаны жестким графиком работы, – предположил он. – А свои разработки перебрасываете по Интернету сразу тем, кто… кто работает над ними дальше. Верно?

– Верно, – согласилась она. – И что?

– Мы с Мраком, как я уже говорил, собираемся на свою базу, – сказал он серьезно. – Она, на крохотном островке посреди бескрайней водной глади. Если хотите присоединиться, мы вам покажем кое-что из тех вещей, которых никто еще не видел. А увидят… гм, не скоро.

Тигги вздохнула, а щеки Виктории окрасил слабый румянец.

– А вам… позволено показывать?

Мрак вмешался:

– Виктория, если вы – директор Института, то почему мы должны быть обязательно вахтерами? Представьте себе, что и мы занимаем не последнее место в… нашей иерархии. И можем принимать такие решения.

Не колеблясь, она сказала тут же:

– Я согласна. Если мне и оттуда можно руководить какими-то операциями, держать связь с моими служащими, то… согласна. И благодарю за приглашение!

Мрак повернулся к Тигги:

– А ты, малышка?

Она судорожно перевела дыхание:

– А мне можно? Я ведь всего-навсего специалистка по мокрой подписи! А у Виктории я только на подхвате, когда ее работа соприкасается с моей!

– Да ты все равно ничего не поймешь, – любезно заверил Мрак. – Если даже я тебе что-то покажу. А зачем мне тебе показывать еще что-то, кроме меня, такого замечательного?

Она радостно завизжала и бросилась ему на шею.

Мрак на радиолуче уговаривал Олега перенести женщин сонными на остров, это займет не больше минуты, Олег неумолимо качал головой, мы-де должны оставаться человеками, есть человеческую пищу и вообще жить по-человечески, что значит, засыпать на ходу, терять связность мысли, дергаться из стороны в сторону, использовать свои возможности едва на тысячную долю процента… но, конечно, Олег, как ни противно, все же прав, это надо делать потому, что человечество должно остаться жить, а неизвестно, что с ним будет, если они двое позволят себе полностью перейти на внутриатомные структуры: не восхотят ли, в конце концов, смести с лица планеты эту жалкую протоплазму?

Потому ехали на автомобиле, женщины восхищались дизайном, компьютерной навигацией, даже кондиционером, так что Мраку оставалось только рассчитывать работу светофоров так, чтобы им всегда «зеленая волна».

Олег сидел за рулем, Виктория рядом, а Мрак с Тигги устроились на заднем сиденье. Между ними копошился Барсик, требовал внимания, напрыгивал, рычал и делал вид, что сейчас всех разорвет, а когда Тигги хватала на руки и целовала, старался лизнуть ее в нос.

Кошку пришлось оставить дома, не терпит выходить из дома, объяснила Тигги, но автоматическая кормушка сможет снабжать ее едой хоть сто лет. А ходит ее милая пусенька на унитаз, вот так!

Мрак кивнул, буркнул без всякого сочувствия:

– Да, кошку оставлять можно… Это собаки могут помереть без хозяина. А кошка – тварь бесчувственная. Ей что есть хозяин, что нету…

Тигги бросилась на него с кулаками, он вжался в угол. На подступах к аэропорту магистраль перекрыли тяжелыми грузовиками, полно народу, Тигги встревожилась, не теракт ли, но оказалось, очередной митинг с демонстрацией силы. Пока объезжали по боковым улочкам, слышали усиленные мегафонами яростные выкрики о сволочах, что в угоду своим прихотям стараются ограничить свободу демократически мыслящих людей и прочее, прочее, прочее. Опоздали, голубчики, мрачно подумал Олег, с этими ярлыками. Это царь Кир хотел бы такое, ну еще разве что дядюшка Сталин, но теперь тоталитаризм уже ни при чем, тоталитарных режимов нет и не предвидится, мир един, а каждый шаг в ограничении свобод есть вынужденный шаг в ответ на новую проблему, с которой столкнулось общество.

Во всех случаях это ограничение и вмешательство оправдано даже с самых что ни есть гуманистических позиций. Например, детей приходится отправлять в школы против их же воли, родители понимают, что грамотным и образованным детям жить в сложном обществе станет лучше, чем необразованным. Родитель вынужден обучать своего ребенка, ограничивать его в играх, снова и снова заставляя садиться за ненавистные учебники. Так что злая воля властей ни при чем, общество само, в общем, заинтересовано в контроле над человеческим поведением, ибо прогрессу сопротивляться не только глупо, но и невозможно. Каким бы злом ни казался прогресс, но регресс, давайте же скажем правду, всегда намного хуже, страшнее, гаже.

Снова вырулил на магистраль, здесь уже знают о митинге, поспешно съезжают на боковые, шоссе некоторое время было почти пустое, только время от времени впереди возникала машина, стремительно увеличивалась и тут же исчезала позади.

В двух местах проехали мимо аварий, с первого взгляда видно, что не уступили друг другу дорогу, тоже показатель давления в обществе. Раньше причины аварии проще: не справился с управлением, занесло, ударился об ограждение, в столб, не заметил ремонтную машину или асфальтовый каток, а сейчас то и дело не уступают дорогу, идут на лобовое, до того ожесточились сердца, что и себя не жалко…

Тигги вспомнила, что не прихватила одежду, да и косметику бы помимо той, что в сумочке, Виктория презрительно приподнимала бровь, Мрак поддакнул:

– Ты права, Тиггушка. Преображая лицо женщины, косметика создает на нем яркую маску серости, за которой прячется живая, по-своему красивая душа.

Тигги возмутилась:

– Ты такой ретроград?

– Что ты, что ты, – испугался он. – Я просто верю, что самая лучшая косметика для женщины, это бутылка водки для мужчины. Значит, самая лучшая косметика – отечественного производства, ура!

Она фыркнула, отвернулась, Олег посматривал на них в зеркало и на Викторию краем глаза, эта не щебечет и не лезет с милой чепухой, настоящая валькирия.

Любая новая технология, пошла мысль дальше, упорно и настойчиво, как подземный ручеек, что старательно пробивается наверх, к солнцу, любая новая технология так изменяет жизнь, что для человека уже невозможно жить без нее. Сколько бы ни плевались на качество телепередач, но все сидят перед телевизорами, смотрят, смотрят, чушки бестолковые. Для того чтобы снять социальное напряжение, телеканалов вводится все больше и больше, фильмы и сериалы становятся все более кровавыми, а баймы – все реалистичнее, все правдоподобнее.

Он поморщился, ищущая мысль подошла к самому неприятному осознанию, что технология вот-вот отыщет способы полного контроля над человеческим поведением. Сейчас все эти крики про зомбирование, всевластие СМИ, двадцать пятый кадр и прочую ерунду – слабый предвестник ветерка. А вот-вот грянет настоящая буря. Не только крысам можно с помощью электродов внушать чувство голода, сытости, страха или чувства полного удовлетворения, вплоть до оргазма.

Мысль оставалась гадкой, тревожной, не уходила. Уже то, что показали экспериментаторы ранее, доказывает: человеческие мысли и чувства настолько открыты для интервенции, что управлять человеком и человеками легко и просто. И как это ни тревожно, но главные шаги технологии будут делаться именно в эту сторону, в сторону управления человеческим поведением.

Виктория долго наблюдала за его лицом, спросила тихонько:

– У вас зуб болит?

– Зуб? – переспросил он непонимающе. – Какой зуб?

– Да не знаю…

– Ах, вот вы о чем… Нет, просто я подумал о проблемах, связанных с вашей работой.

– Управление массами?

– Да. Вообще управление сознанием. Если бы это попытались сделать рывком, внезапно, воспротивились бы все, это противоречит всей нашей сути. Но вот смирились же с тотальным контролем, всем же понятно, что именно так общество защитилось от абсолютного большинства преступлений… Но прогресс не идет рывком. Впереди настолько длинная, хоть и быстрая цепочка мелких шажков по контролю, что сопротивление так и не соберется…

Она сказала тихо:

– Вас это тревожит, понимаю. Это всех тревожит. И тех, кто делает шаги по усилению контроля, тоже тревожит. Но вы же понимаете…

Он понимал, да, понимал. Еще бы не понимать. Технологический прогресс, увы, шагает только в одном направлении. Какая бы новинка ни появилась, ее тут же ставят на поток, а там уже все мы становимся от нее зависимыми. Все: люди, правительства, политика, бюджет, сама система мировой стабильности. Технологический прогресс шагает в сторону только все большей зависимости человека от технологий, все больше подавляет свободу, пока…

Он поморщился, это зловещее «пока» очень не нравится. Никому не нравится подавление свободы, и чем больше она подавляется, чем больше борцов против технологии, тем непримиримее борьба. И наконец начинается война уже не против генетики или компьютеров, а против всей технологической системы.

В то же время специалисты, помня о своих гражданских свободах и праве личности на секретности жизни, тем не менее, смиряются с реалиями и дают подписку о неразглашении и прочих ограничениях их свобод, и когда правительство или корпорации начинают рыться в их личных бумагах, снова смиряются с реалиями жизни и предпочитают прежнюю работу крикам об ущемленной свободе.

Виктория грустно улыбалась. Некоторые вещи не стоит даже объяснять вовсе не из-за очевидности, а потому что самому хочется тут же спорить, возражать, противиться вот такому прогрессу. Потому надо вот так, молча.

Тигги ликовала, что все так хорошо и гладко, но Виктория вскидывала брови, в глазах удивление, откуда у Олега и Мрака все нужные бумаги, когда успели занести в компьютер разрешение на выезд за рубеж, откуда забронированные места в самолете, справка от ветеринаров на вывоз щенка, и почему эти двое настолько уверены, что ничего не сорвется, ничего не изменится.

– Похоже, – проговорила она с сильнейшей завистью, – вы можете не только машину вести, не касаясь баранки!

Толпа улетающих постепенно вытягивалась в длинную цепочку, чтобы по одному проходить под аркой контроля. Документов никто не предъявлял, такое осталось только в самых отсталых странах, а в цивилизованном мире все данные занесены во всемирный Регистр, сканирующая система моментально считает все, начиная с ДНК и заканчивая сетью кровеносных сосудов в глазных яблоках и наличию марганца в костях.

Виктория хотела было пойти к удаленному терминалу, Олег придержал:

– Здесь ближе.

– Но у меня в сумочке кое-кто… контроль не пропустит. Лучше сразу предъявить и дать объяснение.

Он отмахнулся.

– Не обратят внимание.

Она недоверчиво покачала головой.

– Ну, смотрите. Что-то не верится, что у кого-то есть такие привилегии.

Но служба контроля пропустила всех четверых, а когда вышли к автобусу на взлетном поле, Виктория прошептала:

– Я думала, покажете какие-то документы!

– Зачем? – спросил Олег. – Проще указать приборам, что у тебя везде пусто.

Салон быстро заполнился, народ в летних одеждах и в летне-отпускном настроении, водитель оглянулся, закрыл двери, автобус быстро покатил к дальнему лайнеру.

Без помех поднялись по трапу на борт, Олег галантно помог Виктории занять место ближе к окну, Мрак и Тигги сели с другой стороны прохода, Тигги не спускала щенка с рук. Салон заполнился быстро, перелеты через океан стали рутиной, чем-то вроде поездки в троллейбусе, народ вел себя дисциплинированно, от этого зависит, как быстро окажутся на месте.

Так же быстро и без помех самолет вырулил на взлетную, разогнался и мигом поднялся в воздух. Пассажиры начали отстегивать ремни, не дожидаясь, когда лайнер наберет высоту, появилась стюардесса со стандартной улыбкой и дежурным вопросом: «Обедать будете?» Тигги начала интересоваться меню, Барсик тоже заинтересовался, стюардесса сложила губы трубочкой и посюсюкала, как улыбающемуся младенцу. Виктория насторожилась, чувствуя неладное, и как накликала беду: в трех местах поднялись двое мужчин и одна женщина. Мужчина распахнул на груди куртку, заблистал стекляшками широкий пояс, утыканный пузырьками и пробирками. Пассажиры замерли, мужчина прокричал страшным голосом:

– Всем оставаться на местах!.. Стоит убрать палец с клеммы, самолет разнесет на куски!..

Второй крикнул еще громче:

– Нас трое!.. И все мы держим пальцы на взрывателях!

Олег видел, как побледнел и напрягся мужчина в среднем ряду, явно агент по охране. Его рука автоматически дернулась к кобуре скрытого ношения, но застыла на полдороге. Виктория замерла, краска медленно покинула ее лицо. Тигги испуганно прижалась к Мраку.

Женщина произнесла звонким голосом:

– Самолет захвачен «Лигой сыновей Али». Соблюдайте спокойствие, с вами ничего не случится. Я сейчас передам правительству наши требования, а вам советую даже не двигаться без крайней необходимости!

Она медленно пошла по проходу к кабине, Виктория прошептала рядом с Олегом:

– Мы ничего не можем сделать?

Он шепнул так же тихо:

– У них нет взрывчатки. Одни муляжи.

– Нет, – шепнула она, – я знаю, что это такое!.. Ингредиенты безобидные, их нетрудно пронести на борт, но здесь их смешали, теперь это взрывчатка…

– Ошибаетесь, – ответил он так же одними губами. – Я уже провел анализ. Они блефуют.

Пол чуть дрогнул, Олег ощутил, что самолет ложится на другой курс. Мрак, перехватив его взгляд, поднялся, на широком лице беспечная улыбка. Не обращая ни на кого внимания, вышел в проход, ближайший из террористов закричал:

– Сядь на место!.. Сядь на место!.. Еще один шаг…

В салоне поднялся, крик, плач, послышались уговоры. Мрака просили вернуться, он повернулся и сказал успокаивающе, его могучий голос с легкостью перекрыл и крик террориста, и шум в салоне:

– Успокойтесь, это блеф!.. У них обыкновенные муляжи, простые муляжи.

Не прекращая улыбаться, пошел к террористам. Ближайший инстинктивно отступил, Мрак громаден и страшен даже в элегантном светлом костюме, закричал:

– Нам жизнь не дорога!.. Мы вручаем себя в руки Аллаха…

Рука его дернулась раз, другой, третий, он оглянулся на товарища, вскрикнул:

– У меня не сработало!.. Абдул, взрывай!

Мрак взял его за шею, террорист закрыл глаза, обмяк. Мрак двинулся ко второму, тот безуспешно пытался привести в действие свое устройство, наконец Мрак стукнул его в лоб, террорист упал, тут только агент вскочил, бросился к упавшим с пистолетом в руке, прокричал Мраку:

– Женщина у пилотов!

– Да какая она женщина, – ответил Мрак громко, – вот у меня – женщина…

Он открыл кабину и скрылся за дверью. Буквально через полминуты вышел, пол снова дрогнул и чуть накренился, самолет ложился на прежний курс. Олег сказал бледной Виктории:

– Ну, вот и все. На месте будем вовремя.

Она, все еще бледная, дрожащая, с шумом выдохнула:

– Фу-у-у… Я перетрусила, еще как перетрусила. Молодая, сильная, здоровая, еще столько предстоит сделать… и вот так погибнуть нелепо?.. Какой ужас. Но как вы поняли, что там муляж?

Олег подумал, взглянул кротко.

– Если честно, там был не муляж. Но об этом лучше никому не знать.

Она ахнула, прижала ладони ко рту. Глаза расширились.

– Но… как?

– Правду говоря, – сказал он, – ничего сложного. Как, скажем, вот компьютер в ваших очках. Но лет пятьдесят тому такие очки показались бы чудом, верно?

Она медленно кивнула, не сводя с него взгляда.

– Верно… Вы хотите сказать, что скоро и другие так смогут?

– Смогут, – пообещал он.

– А я?

Он улыбнулся.

– Даже раньше других.

Виктория ожидала, что в этом южном средиземноморском аэропорту они пройдут долгий таможенный осмотр, а потом не скоро доберутся до такси, однако там же на аэродроме Мрак усадил всех в небольшой частный вертолет, подмигнул Тигги, она восторженно взвизгнула, когда машина легко и свободно прыгнула в воздух. Виктория села рядом с Олегом, он в кресле пилота, за спиной раздавался хохот, Мрак развлекал Тигги и дразнил щенка, что, ничуть не обращая внимания на полет над морем, с грозным рычанием нападал на огромную волосатую руку.

Суша кончилась быстро, мелькнул роскошный пляж, несколько патрульных катеров, затем замелькали одинаковые волны. Олег покосился на Викторию, не заметит ли, что мчатся слишком быстро, таких вертолетов не бывает, поднял повыше, не так заметно, поставил на автопилот, во всяком случае объяснил, что на автопилот, повернулся:

– Нравится?

– Да, – ответила она с восторгом. – Я хорошо вожу машину, катер, снегоход, но вертолет не приходилось. Наверное, долго пришлось учиться?

Он покачал головой.

– Вам, Виктория, пришлось бы потратить всего около секунды.

Она округлила глаза.

– Шутите?

– Вы же помните, – сказал он, – я шуток не понимаю и сам не шучу. Вы ведь скачиваете информацию прямо с Интернета?

– Да, – ответила она настороженно. – Вам не нравится?

Он отмахнулся, отметая такую глупость.

– А от этого всего один крохотный шажок, чтобы скачивать не на флэш в дужке очков, а прямо в мозг. Как, скажем, иностранные языки. Скачал весь словарный запас и правила – тут же и заговорил!

Она нервно сглотнула, спросила потрясенным шепотом:

– Вы… так и сделали? Это уже возможно? Сейчас возможно? Я знаю, над этим работают, но полагала, что еще лет пять…

– Компьютеры были уже в семидесятых, – ответил он, – но в широком пользовании появились только в девяностых, через двадцать лет! Сейчас, понятно, сроки сокращаются, но разрыв между лабораторными образцами и массовой продукцией пока еще велик… Видите вон там островок? Зеленое пятнышко?.. Это и есть наш островок.

Он говорил так, словно это его личный остров, Виктория отнесла его слова за счет понятной гордости такой жемчужиной посреди чистейшей лазурной воды, но Мрак весело запел громко и немузыкально, Олег наконец-то коснулся рычагов управления, вертолет с математической точностью пошел на размеченную площадку перед великолепным четырехэтажным особняком из белого мрамора.

Тигги воскликнула с восторгом:

– Какой свежий остров! Как молоденькая капуста.

Мрак хмыкнул.

– Свежий? Очень точное слово.

Что-то в его тоне показалось недосказанным, Тигги не заметила, рассматривала приближающийся дворец, в самом деле, настоящий дворец, а Виктория переспросила:

– В нем что-то особенное?

– Нет-нет, – заверил Мрак. – Просто острова раньше не было. Хоть и вдали от оживленных морских трас, но это не середина Тихого океана, где долго могли прятаться мелкие острова. Просто однажды взял и поднялся со дна моря. Мы как раз были поблизости, первыми высадились, застолбили свои права. Так что весь островок наш. Первые два года еще поднимался, а потом – все, застыл. Впрочем, нам этого достаточно.

Она огляделась с изумлением.

– Да? А мне показалось, что этому острову лет пятьсот, если не больше.

Олег сердито взглянул на Мрака.

– Это он так шутит. На самом деле остров заселили давно, однако остается частным владением. Теперь вот права перешли к нам.

Тигги ахнула:

– Так вы миллионеры?

Мрак покачал головой:

– Увы, нет. Но ты можешь нас ими сделать. А пока мы только миллиардеры.

Он заржал весело, Тигги смутилась, не зная, верить или тоже принять, как шутку. Виктория поинтересовалась:

– Кто-нибудь встречать будет?

– Зачем? – удивился Мрак. – Полная автоматизация! Забыли, мы ж собрались вас зверски изнасиловать, а потом скормить акулам? Нам свидетели не нужны.

Глава 13

Тигги взвизгнула притворно, Виктория понимающе прищурилась. Действительно, когда секретные эксперименты или испытания новых приборов, то лучше, чтобы никого лишнего. Потому и островок посреди моря, а на самой крыше антенны локаторов, обшаривающих море со всех сторон. А спутники – пусть смотрят, из-за них во всех странах часть институтов и заводов перебрались под землю.

Дом напоминал вскинутые кверху крылья стрекозы: даже мрамор, оказывается, можно вот так ажурно, чтобы просторный и необычный дворец выглядел попавшим с другой планеты. Виктория хмурилась, перебирала имена крупных архитекторов, ни у одного нет ничего подобного или близкого по замыслам. Видимо, кто-то из новых, молодых и дерзких.

Олег выпрыгнул первым, светски подал руку Виктории. На миг почудилось, что отвергнет, мол, это унижает ее достоинство, женщины не уступают мужчинам и все такое, но Виктория мило коснулась его руки кончиками пальцев, обозначив, что помощь приняла, она выше таких мелочей и заветы унисекса не исповедует, Мрак принял Тигги на руки вместе со щенком и пронес несколько шагов, прежде чем опустил на зеленую травку.

Судя по Тигги, она с удовольствием осталась бы на руках могучего Мрака и дальше, чувствуется, что для него это не тяжесть, словно бабочку несет на рукаве, но тут же обернулась к дому и взвизгнула в ужасе.

К ним неслись два громадных пса. Тигги ойкнула, Виктория напряглась, собаки прыгнули на Олега и Мрака, Олег уворачивался от той, что норовила облизать лицо, а Мрак подхватил другую на руки, покружил и опустил на землю. Пес тут же ринулся к Тигги и, положив ей лапы на плечи, вылизал лицо огромным, как мокрая простыня, языком.

Ошеломленная, она почти выронила Барсика, тот упал, перевернулся и тут же принялся напрыгивать на огромных псов.

– Довольно, – сказал Олег строго, – совсем перепугали наших друзей!.. Ведите себя прилично.

Одна собака тут же бухнулась толстым задом на землю и показала, что она самая приличная, уставилась на обоих преданно-восторженными глазами, но терпение тут же лопнуло, снова бросилась ласкаться и лизаться.

Виктория спросила чуточку тревожно:

– Что за порода? Кане корсо?.. Или совсем что-то из новых?

– Что-то из новых, – ответил Мрак лихо.

– А как называется?

– Этот вот Бандитка, а это – Красотка.

– А-а… а порода?

Мрак сдвинул плечами.

– А кто ее знает? Как-нибудь назовут, если так и останется. Красивые, да?.. Это я сам делал, Олега не допускал, у него вкус только разок прорезался, когда вас сюда пригласил.

Когда подходили к дому, там визжал и суетился беленький толстенький щенок, никак не решаясь спуститься по высоким ступенькам. Он часто протягивал лапку, пытаясь достать ступеньку ниже, но лапки коротенькие, а ступенька далеко, он отпрыгивал, визжал и махал хвостиком, глядя на приближающихся людей с надеждой и обожанием.

Мрак на ходу подхватил его под брюхо, громко чмокнул в нос и передал Тигги. Та с удовольствием взяла на руки, щенок брыкался, вырывался, просился на руки к Мраку, потом облизал Тигги, успокоился и тут же затих.

Сзади раздался обиженный визг, это Барсик безуспешно пытался преодолеть высокие ступеньки. Убедившись, что о нем забыли, сел, вскинул мордочку к небу и издал такой тоскливый вой, полный отчаянного горя, что Тигги схватилась за сердце, сунула белого щенка Мраку, сбежала бегом и подхватила на руки.

– Ребенка забыли!

В дом она вошла первой, Барсик устроился на руках и сделал вид, что спит, чтобы не опустили на пол. Справа и слева просторные залы, широкая лестница ведет на второй этаж, на веранде множество цветов, половина такие диковинки, что никогда-никогда не видела, даже не слышала о таких. Виктория вместе с нею прошлась вдоль одного ряда, в задумчивости трогая мясистые листья, или же наоборот – ажурные, почти невесомые, с затейливым рисунком.

– Как зовется вот это чудо?

Олег оглянулся, пожал плечами.

– Не знаю.

– Вот так? А кто их завел, неужели Мрак?

Она осеклась, подумав запоздало о предыдущих женщинах на этой вилле, однако Олег с тем же равнодушием снова сдвинул плечами.

– Это результат всяких разных комбинаций с генами. Что-то удачное, что-то уродливое…

Цветы царственно предлагали собой любоваться, только вьюнок с непривычно металлическим отливом карабкался по стене, вгоняя зеленые усики прямо в белоснежный мрамор, не обращая внимания на людей, не стараясь понравиться. И растет не из горшка или вазы, а прямо из каменных плит, окружающих дворец.

– Да, – протянула Виктория, – у кого-то нехило с фантазией, но мало терпения.

Олег буркнул уязвленно:

– Не все получается так, как задумало. Вон у вас тоже цифры не сходятся.

– Не сходятся? Где это не сходятся?

Она взглянула на циферблат часов на запястье, там на табло бежали цифры: 792… 8300…

– Странное у вас время, – заметил он. – Это по Плутону?

– Результаты, – сообщила она сухо. – Сегодня день ВДВ. Обычно в этот день наши десантники выпускают пар. Мы им немножко помогли, сформировав три антагонистичные группы и всем подсказав отпраздновать в парке Горького. Мы предсказали, что при праздновании будет убито восемьсот человек, а девять тысяч ранено, а вот цифры: убито семьсот девяносто два, а ранено восемь тысяч триста.

Мрак услышал, поинтересовался:

– Это самих вэдэвэшников столько побили?

– Нет, примерно половина – это гуляки, что вздумали с ними тягаться, еще около тридцати постовых, а все остальные – вэдэвэшники. Двести из них погибли в схватках группа на группу, а остальных постреляли бойцы ОМОНа. Им был дан приказ стрелять в каждого, кто только покажется излишне… словом, излишне.

Олег сказал строго:

– Хороший приказ. Хулиганов надо расстреливать на месте. Неважно, под каким соусом проходит хулиганство.

Ликующая Тигги, пританцовывая, уже ринулась осматривать все-все, Олег любезно объяснил Виктории, где туалет и ванная, а Мрак похлопал себя по плоскому в валиках мускулов животу и сообщил, что умирает с голоду, если через полчаса все не соберутся в столовой на первом этаже, это вон в следующей комнатке, он прям щас рухнет и откинет копыта, уши и хвост.

– Только не хвост! – вскрикнула Тигги в испуге уже сверху. – Только не хвост!

Виктория осматривалась с любопытством, но без особого интереса, все важное скрыто в подземных бункерах, а здесь наверху – обычная маскировка под роскошное жилище плейбоя, обожающего уединяться с любовницами. Сейчас спутники-шпионы снимают и передают в свои центры по обработке информации кадры двух беспечных мужчин в обществе двух новых молодых женщин. Все обычно, ничто не должно вызвать подозрений.

Она посмотрела на Олега с уважением, умеет продумывать заранее, потом в сердце кольнула тревога: а не позвали их с Тигги только как маскировку? Хоть у нее и высшие допуски секретности, но что-то не видела, чтобы этот Олег вел переговоры насчет ее участия в экспериментах. Правда, он умеет вести переговоры одновременно со светской беседой или за обедом, вот бы ей такой имплантат, но все равно договориться в течение неполного дня – маловероятно…

Олег заметил ее изменившееся настроение, спросил участливо:

– Вам вреден морской воздух?

– Олег, – попросила она, – скажите честно, вы в самом деле дадите и мне что-то попробовать из технологических новинок?

– Да, – ответил он удивленно, – а в чем дело? Наслаждайтесь пока морем, хорошей погодой… После московской духоты и дождей.

Она покачала головой.

– Вы знаете, для меня самое большое наслаждение – получить в собственность компьютер помощнее, поновее, с наворотами! Потому, скажу правду, я трушу, что вы с Мраком передумаете. Или он вдруг запретит.

– Мрак? – удивился Олег. – Его слово железное! Это я еще могу… в силу каких-нибудь изменившихся обстоятельств, а Мрак костьми ляжет, но обещание выполнит. Ладно, пока отдыхайте, а к вечеру что-нибудь придумаем.

Она чуть не подпрыгнула, заискрилась счастьем, из серых глаз пошло сияние, окатило Олега теплой волной.

– Правда? Уже сегодня?

– Да, – ответил он нехотя, запоздало сообразив, что можно бы отложить на пару дней, присмотреться, понять лучше характер будущего зачеловека, очень типичного зачеловека. – Да, отдыхайте.

– Сколько в этом особняке ванных комнат? – спросила она.

Он с виноватым видом развел руками.

– Простите, не помню.

Она ухмыльнулась, отправилась на поиски. Вскоре сверху протиснулся щебечущий голосок Тигги, потом отдалился и умолк, а Олег долго смотрел в том направлении, куда ушла Виктория.

Мрак тоже исчез, этот всегда найдет себе занятие, как будто есть лучше дело, чем подойти вот к этому дивану, лечь и мыслить, мыслить…

Каждый день, подумал он, оправдываясь, испытываются сотни новых лекарств, препаратов, систем предотвращения болезней, новых метолов лечения, в печати мелким шрифтом идут перечисления достижений только за сутки: какой рубеж перейден в наращивании мощности компьютеров, какой плотности удалось добиться при записи на квадратный дюйм, какую молекулу удалось смоделировать, какую часть генома человека расшифровали сегодня…

Теперь новости медицины, нанотехнологии и биоинженерии выносятся в отдельные колонки: слишком много там достижений ежедневно, просто лавина, даже молодежь ошалела, а люди старшего поколения, привыкшие к неторопливому течению жизни и медленному поступательному движению науки и техники, вообще растерялись, не понимают, в каком мире живут, не успевают приспособиться к одной технической новинке, как она уже исчезает, уступив место другой, намного более совершенной.

Сейчас, к примеру, младшее поколение и не знает о стримерах, на которые записывали информацию в компьютерах, после той новинки был новый прорыв, когда сумели создать технологию записи на обычные видеомагнитофонные ленты на подключенном к компьютеру видеомагнитофоне, это было многообещающее направление, создалась целая отрасль и так же мгновенно исчезла, уступив новому изобретению: сидюкам.

Нет, сидюки пришли позже, до этого была ожесточенная борьба между различного вида носителями, из которых самым перспективным считался новый стандарт записи данных на обычную полуторамегабайтную дискету, когда туда влезало сто двадцать мегабайт!

Были выпущены и поступили в продажу новые дисководы, счастливые владельцы показывали дискеты, на которые вмещается – подумать только! – сто двадцать мегабайт вместо полутора. Или, если быть точным, одного и сорок семь сотых мега, – а владельцы громоздких и очень медленных стримеров скрипели мозгами и не знали: то ли переходить на продукцию фирмы «Йомега», у тех оптические носители поскромнее, зато дешевле и надежнее, то ли действительно переходить на этот новый стандарт записи на флоппи. А затем разом исчезли и стримеры, и эти дискеты…