Текст книги "Владыки Мегамира"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 3

Когда тепло начало уходить из воздуха, дим остановился. Влад взял на руки спящую девушку, Глеб содрал липучки с рук и ног раненого, разом прыгнули на землю. Тут же загремели крупные кристаллы песка. Дим мелькнул в ближайших зарослях, исчез.

Влад осторожно положил на землю Касю. Она старалась свернуться калачиком, поджимала колени к подбородку и натягивала несуществующее одеяло. Глеб, подражая ему, опустил Ковальского рядом с Касей, спросил осторожно:

– Твой конь… гм… могучий дим, вернется?

В широко расставленных глазах варвара блеснуло удивление:

– Охота!

Его глаза не отрывались от спящей женщины. Перехватив взгляд вождя Глеба, сел в двух шагах, лицо стало бесстрастным, даже надменным. Нагретые солнцем камешки тихонько потрескивали, остывая, двигались, теряя при охлаждении объем, устраивались на ночь. Цветные струи поредели, темные бакты взмыли повыше, спеша захватить над верхушками деревьев лучи заходящего солнца, а светлые опустились к почве, укрываясь в щелях, под теплыми крышами гниющих листьев. Громкие голоса зверей, сопровождавшие их всю дорогу, начали меняться: на смену дневным пришли вечерние, которые, развивая бешеную активность, успевают поохотиться за полчаса-час до прихода ночного холода.

Кася, ощутив пристальный взгляд, беспокойно задвигалась, снова попробовала натянуть одеяло. Его не оказалось. Кася приоткрыла глаз, потом распахнула оба во всю ширь и завизжала в ужасе. Она лежит на камнях, в десятке шагов раскорячилось жуткое дерево, на широких листьях сидят огромные чудовища и молча смотрят на нее двумя рядами глаз, а в двух шагах расположился страшный дикарь.

– Страшный сон? – поинтересовался он сочувствующе.

Она умолкла, набрала в грудь воздуха, сердце колотится, как пойманная птица, выдавила с трудом:

– Не… не сон.

Последние лучи заходящего солнца бросали кровавый свет на его гибкие латы, что полностью закрывали грудь. Кася поморгала, вопль все еще рвался изнутри, наконец поняла с еще большим страхом, что то вовсе не латы, а обнаженная грудь. Да, просто грудь, и нечего вопить от ужаса. Звериная жизнь этих одичавших несчастных дала выжить только тем, кто сумел превратить свою кожу в хитин, кутикулу. Глаза у дикаря тоже непростые, но ничего особенного, все объяснимо: расставлены широко, что увеличивает обзор и стереоскопичность, а также крупные, что улучшает остроту зрения. Сетчатка огромная – это дает возможность различать тончайшие оттенки цвета…

Она завороженно смотрела в странные нечеловеческие глаза, забыв о страхе, как вдруг затрещало. Из близких зарослей выметнулся огромный как скала зверь. Мелькнули чудовищные зазубренные жвалы. Камни трещали под жуткими когтистыми лапами, похожими на стальные отполированные шипастые столбы. Зверь метнулся прямо на них. Кася взвизгнула и, не помня себя, мигом очутилась за спиной варвара.

Чудовище опустило на землю перед своим чудовищным хозяином молодого, только что полинявшего трурля. Нежная, еще не начавшая твердеть кожа не скрывала внутренностей. Отчетливо видно было, как внутри трурля трепыхается длинное сердце, больше похожее на связку четок, неясным дымом клубятся размытые желудки.

Влад похлопал зверя по огромной голове. Дим тут же подставил щеку. Влад отмахнулся:

– Иди-иди, чесун! Пусть Хоша почешет. Или эта женщина.

Кася смотрела все еще с ужасом, вздрагивала, едва дим косил в ее сторону. Глеб, сперва тоже было отпрыгнувший, с кривой усмешкой осторожно опустился на землю. На голове дима между сяжек по-прежнему сидит страшненький зверек, похожий на ночной кошмар. Но теперь плотные сегменты на его брюхе раздвинулись, показалась тонкая мембрана, а само брюхо раздулось и касается лба могучего ксеркса.

Влад умело перерезал трурлю головной ганглий. Кася вздрагивала, нож варвара с удивительной легкостью вспорол живот, развалил сочную плоть надвое, словно разрезал только что испеченный сырник. Пахнуло влагой и теплом.

Руки варвара умело выдернули кишки. Никто на Станции так бы не сумел, поняла Кася, для этого надо, оказывается, плотно зажать самого трурля коленями…

– Молодой, сочный!.. – определил варвар. – Головастик даром что боевой дим, а поесть любит, как простой фуражир… Походный вождь, тебе прыгательную ляжку?

Глеб с натужной улыбкой принял непомерно раздутую мышцами заднюю лапу, поклонился, оценив жест. Передние и средние лапы трурля много хуже, тонкие, жилистые, созданные для бега, не для прыжков.

– Великий воин, – сказал он осторожно, – о нас не волнуйся… Нам бы поскорее добраться до племени… Лучше покорми ксеркса… то есть дима. Для нас лучше бы отправиться, как только сочтешь его отдохнувшим.

– Он не устал, – отмахнулся Влад. – Просто надо пополнить воду. Не знаю, как в вашем племени, но у нас…

– У нас тоже, – ответил Глеб поспешно. – Тогда покорми боевого коня, да в путь. У нас раненый. Наши хирурги… гм, шаманы должны получить его поскорее.

Влад ответил надменно:

– Воин всегда сперва кормит дима, потом ест сам.

– Но когда ты…

– Посмотри на его абдомен.

Дим присел, вылизывался, выгнув абдомен. Темные склериты, что вложены один в один, как кольца подзорной трубы, раздвинулись, между ними виднелась тонкая мембрана. Глебу почудилось, что дим сыто отдувается и даже взрыгивает осоловело. В просторном животе дима что-то шевелилось. Глеб поспешно отогнал дикую мысль, что муравей проглотил жертву живой.

Даже сытый, этот дим напоминал Глебу башенный кран, покрытый танковой броней. Свирепо изогнувшись, ксеркс с треском драл шершавым, как наждак… по крайней мере, с виду… языком панцирь, начищал до блеска, отдирал грязь и присосавшихся микробов. Сяжки выкусывал и вылизывал особенно тщательно, пропускал через сомкнутые жвалы, часто-часто прикусывая, обильно смачивая гибкие суставчатые антенны быстро высыхающей слюной.

По спине бронированного чудовища, каким выглядел ксеркс, прыгает чудовище поменьше – Хоша, из рода бусей. Хоша придирчиво рассматривал между сочленениями, хватался всеми шестью когтистыми лапами, бесцеремонно растягивал гибкую мембрану, искал. Поймав на себе испуганный взгляд Каси, повернулся и несколько мгновений глядел на нее в упор огромными хищными глазами. Внезапно широкая пасть распахнулась, маленькое чудовище страшно взвизгнуло, стремительно прыгнуло…

Кася успела только рот открыть для истошного визга, как страшное чудовище брякнулось ей на голову. Рядом с ухом жутко лязгнули крепкие мандибулы, в мочке кольнуло. Буся крепко лягнул ее по голове прыгательными лапами, длинным прыжком снова очутился на диме.

Кася издала дикий, режущий вопль. Глеб подскочил, круто повернулся. Девушка ухватила себя за ухо, увидела на пальцах кровь, набрала в грудь воздуха и завопила громче.

Глеб, бледный как полотно, замахал руками, а когда она остановилась, чтобы набрать воздуха для нового вопля, крикнул торопливо:

– Посмотри на него! Посмотри на бусю!

– Ни за… что…

Буся как раз сдавил в жвалах что-то красное, толстенькое – не крупнее ногтя Каси. Глеб с отвращением узнал раздувшегося клеща. Клещ звучно лопнул, на голову ксеркса брызнула кровь. Хоша мигом схрумкал клеща, лизнул кровь на отполированном склерите лба старшего друга, внезапно перекосил рожу и с отвращением выплюнул. Кася увидела понимающий кивок Глеба. Этот буся не решился проглотить незнакомую кровь – человеческую.

– Симбиоз, – сказал Глеб настойчиво. – Или боевое товарищество. Все трое помогают друг другу.

Кася с отвращением повернулась в другую сторону. Пальцы все еще щупали кровоточащую мочку, откуда буся сорвал присосавшегося клеща, но именно на той стороне поляны дикарь, не изменив выражения лица, раздирал толстую личинку руками. Мышечная ткань трещала – еще нежнейшая, неокрепшая. Кровь и лимфа брызгали и падали на землю, застывая там розовыми шарами. Варвар довольно взрыкивал, облизывал пальцы.

Глеб увидел измученное лицо девушки, поспешно ухватил мешок:

– Кася!.. Кася, вот галеты…

– Да какие галеты…

– Наши, проверенные.

Она сорвалась с места, моментально оказалась за ближайшим деревом, чьи широкие листья опустились до земли. Закрыв глаза, лишь бы не видеть, как едят полуживых зверей такие же хищные звери, в том числе ест и ее научный руководитель, географ Глеб Дубов, она изо всех сил ладонями зажимала рот.

Влад, не переставая высасывать сок из дергающейся личинки, кивнул диму. Головастик, бросив свои дела, послушно потрусил вслед за женщиной.

Касе не удалось убежать далеко: ее вывернуло наизнанку сразу за деревом. В этом мире сила тяжести роли не играет, межмолекулярное сцепление намного реальнее. Кася долго вытирала рот, соскребая пленку слизи и слюны, что стремилась как можно быстрее расползтись по подбородку и, желательно, покрыть ее всю с головы до ног.

Обессиленная, она повернулась на подгибающихся ногах и… ударилась о толстую металлическую колонну, усаженную шипами, крюками, стилетами. Вскинула голову, еще не понимая, что это и зачем, а сверху уже опускалась огромная, как башня танка, голова ксеркса. Упругие сяжки пробежали по ее телу, едва не свалив. Кася невольно ухватилась за шипастую ногу.

Ксеркс с недоумением ощупал, потрогал жвалами. Кася в ужасе закрыла глаза. Жесткие, как ершики для чистки бутылок, метелочки пробежали по лицу, пахнуло теплом из раскрытой пасти размером с жерло печи.

Хотела завопить, но голос от страха отнялся. Ксеркс раздвинул жвалы шире, внезапно вскинул голову, страшно лязгнул мандибулами. Хрустнуло, рядом с Касей упало, задев по плечу, прозрачное крыло со сложным жилкованием. Другое крыло дважды перевернулось, упало в стороне. Ксеркс мерно задвигал жвалами, на Касю упала капля жидкости, размером с ее голову. Ксеркс неторопливо жевал добычу, нависая над Касей, его сяжки непрерывно двигались, щупая разноцветные струи воздуха, касаясь проплывающих в нем крупиц цветочной пыльцы.

Кася в ужасе глядела на дима. Тот, не переставая жевать, внимательно рассматривал ее, словно решал: везти ее дальше или сожрать на месте? Лоб его был высок, щеки чуть красноватые, крупные фасеточные глаза находились на глазных склеритах, окруженные плотными валиками кутикулы. Пара сяжек нависала, почти касаясь ее волос, жесткие щеточки подергивались, вбирая запахи, сопоставляя, запоминая. Затылок дима, как успела заметить Кася, отделен от темени и щек затылочным швом, вентральные части затылочной дуги скорее стали уже защеками. Зазатылок – узкий кольцеобразный склерит, составляющий края затылочного отверстия, отделен от затылка затылочным швом. Кася увидела там удобные затылочные мышелки, словно бы приспособленные для ног дикаря, – тот явно ездит не на спине, а прямо на зазатылке могучего зверя.

Когда девушка кое-как выбралась обратно, Глеб с великим трудом уже поднимался навстречу. Лицо географа было испуганным, в глазах страх:

– Мы услышали треск… Ты была там так долго. Живот болит?

– Какой живот… там это чудище!

– Но с тобой все в порядке?

– В п-п-порядке, – выдавила она. – Но чтобы я была в самом полном порядке, этот зверь должен попасть богомолу в лапы… Ой!

Ксеркс вышел следом, тяжело бухнулся рядом с Касей, начал чесать задней лапой за левым сяжком, с наслаждением выворачивая голову. Треск поднялся такой, словно сотня лесорубов рубили, нет – ломали Лес голыми руками.

Ее ладонь коснулась влажного, подрагивающего желе. Еще ничего не понимая, поспешно повернула голову. Варвар, полузакрыв глаза, шумно высасывал живительные соки из крупного ломтя. У его ног дергались крючковатые лапы, сгибались, пытались ползти. Оторванная голова личинки мерно двигала мандибулами. Кася в ужасе отпрянула, сообразив, что дотронулась до оторванного заднего сегмента, где короткие толстые лапки еще дергаются, бегут…

– Завтра утром будем на Станции, – сказал Глеб предупреждающе. – Не визжи, уже скоро. Судя по тому, что ты там пропадала так долго, ты уже… гм… внутри совсем чистая.

– Еще ты!

– Но так все в порядке?

– С кем? – спросила Кася дрожащим голосом.

– Ну… Здесь весь окружающий мир и столовая, и спальня, и туалет…

Голос его упал до шепота. Кася с раскаянием вспомнила, что Глеб ранен, держится на болеутоляющем, у него открытый перелом голени, что всего лишь залит анестезирующим клеем.

Она попыталась бодро улыбнуться:

– Нам всем придется сменить комбинезоны, когда вернемся на Станцию.

Еще около часа могучий дим несся через быстро темнеющий Лес. Солнце, судя по цвету павшей на мир тени, скрылось не только за верхушками мегадеревьев, но и за краем земли.

От прогретой земли все еще поднимались токи теплого воздуха. Сейчас они стали заметнее, похожие на танцующие призраки. Над особенно теплыми участками почвы казались призрачными деревьями, а темные сгущения в общем потоке казались восходящими потоками земного сока. Глеб начал поглядывать с беспокойством, но варвар смотрел только вперед, дим мчался и мчался, и Глеб не выдержал:

– Могучий воин!.. Позволь задать вопрос…

Варвар проронил снисходительно:

– Позволяю.

– Не пора ли остановиться для ночевки?

– Ты уже устал?

– Нет, но…

– Устала твоя женщина?

– Это не моя женщина, – ответил Глеб автоматически, тут же пожалел, что брякнул такое. Кто знает, что у этих детей природы на уме. – Мы еще можем держаться, однако ночью…

– Мы скоро остановимся, – сообщил варвар.

Но они мчались и мчались, затем ксеркс без всякого предупреждения и без команды внезапно остановился, словно налетел на стену. Будь это в том мире, откуда пришел Глеб, его вместе с Касей и раненым сила инерции сорвала бы со спины и бросила по длинной дуге вперед. Но сейчас он только чуть клюнул носом, хотя сама по себе внезапная остановка на такой скорости выглядит пугающей для человека, что год тому еще ездил по улицам Москвы за рулем своей автомашины.

– Расположимся в расщелине? – предложил Глеб. – У нас есть непроницаемый тент… Эх, черт, все осталось в топтере…

Он с благодарностью вспомнил лекции, где демонстрировали старые записи о первопроходцах этого мира: Евлампии Енисееве, Дмитрии Алексеевском, Александре Фетисовой – они ночевали как раз подобным образом, однако варвар и ухом не повел. Даже поморщился. Возможно, посчитал ночевку в расщелине оскорблением традиций племени или же нарушением каких-то табу.

Ксеркс, дождавшись, когда с него соскочат существа, сразу же ушел на охоту. Хоша, поколебавшись, остался на литой башке дима, а Вадим занялся арбалетом и стрелами.

Глеб сказал осторожно:

– Могучий вождь… если позволишь, я зажгу наш собственный свет… Это у нас такое, ритуальное…

– Позволяю, – ответил варвар.

Лицо его было надменное. Глеб зажег мощный фонарь, предварительно отрегулировав на минимальную мощность, боялся неадекватной реакции варвара, но тот проявил лишь самый вялый интерес, многие гнилушки дают свет помощнее, забросил арбалет за спину и пропал в черноте ночи.

Ковальский изредка постанывал в забытьи. Кася смочила ему губы, напоить не разрешает Глеб, с тоской смотрела по сторонам. Огромные страшные деревья пугающе чернеют в слабом лунном свете, а отсюда их еще подсвечивает ровный несильный свет фонаря, делая мрачнее и страшнее.

ГЛАВА 4

В темном Лесу трещало, изредка раздавался жуткий вопль. Иногда сверху словно бы доносился порыв легкого ветерка: пролетал крылатый зверь. Глеб протянул Касе пилюли для подстегивания затихающего на холоде метаболизма.

– Возьми. Это варвар умеет обходиться без них. Но мы – люди.

Кася зябко повела плечами:

– Меня в холод бросает всякий раз, когда смотрю на него!

Но пилюли проглотила сразу, без колебаний. Глеб осторожно потрогал раненую ногу, на губах появилась улыбка:

– Только бы добраться до Станции… В этом мире медицина творит чудеса. Через неделю уже и не вспомню, что у меня были сломаны ноги, ребра, отбиты почки…

– А мы доберемся? – спросила Кася жалобно.

– Обязательно, – ответил Глеб твердо.

– А как же…

Она осеклась, из темноты вынырнул варвар. Лунный свет играл на его блестящих плечах, за спиной и в руках колыхались раздутые бурдюки. Он вообще, как заметила Кася, пополнял запасы воды часто, регулярно поил боевого муравья и маленького страшноватого зверя, роли которого Кася все не могла понять, хотя тот вроде бы даже на ней поймал клеща.

Варвар не повел на них и глазом, сел у блестящего кристалла, что в Старом Свете был крупной песчинкой, привалился спиной и опустил веки. Лицо оставалось спокойным, но теперь надменность медленно растушевалась. Кася ощутила, что варвар еще очень молод.

Воздух становился все холоднее, но страшный лес не спал. Даже Кася, чужая в этом диком мире, ощутила, что с наступлением тьмы на смену одним чудовищам явились другие, непохожие. Крупные, тяжелые, медлительные, защищенные от ночного холода толстым мехом.

Явился ксеркс, брюшко заметно раздулось. Приблизился к варвару, Кася видела, как он высунул длинный розовый язык и лизнул хозяина прямо в лицо, словно непомерно огромный пес. Страшненький зверек соскочил с его слоновьей головы и брякнулся на плечо варвару, пошел топтаться по нему, устраиваясь, как щенок, на ночь.

Варвар похлопал его по лапе, ксеркс послушно лег рядом. Там и устроились все три страшилища. Еще Кася заметила, что варвар скормил ксерксу из бурдюка какие-то добавки. Возможно, что-то для пищеварения, так как она помнила, что муравей в одиночку не в состоянии даже переваривать еду.

Она взвизгнула, когда из ночи вынырнуло хлопающее крыльями чудовище размером с топтер. Внизу тут же забушевал вихрь. Она вцепилась в огромный камень, ее откатило с ним вместе, порывы ветра подняли сор и тучу микроорганизмов. Ксеркс тут же понесся кругами, наступал, а то и сбивал с ног Влада, Глеба и Касю, ничего не видя, кроме противника или добычи, азартно щелкал жвалами, подпрыгивал, метался из стороны в сторону. Крохотный буся прыгал на его литой голове, тоже что-то ловил, тонко верещал.

Огромное чудовище, оказавшееся ночной бабочкой, толстой и мохнатой, закончило жизнь в страшных жвалах ксеркса. Правда, уже в темных зарослях, куда уволокло его в долгих попытках освободиться. Затем, в результате нескончаемой ночной бойни, от которой Кася просто ошалела, вокруг фонаря, почти завалив его, выросла гора еще живых, но искалеченных бабочек, комариков, мошек, жучков. Ксеркс, как торопливо объяснил ей, успокаивая, Глеб, следует врожденному инстинкту заготовки корма впрок. Дикарь не глуп, бороться с природой не стал, явно не мичуринец, хотя гору мяса придется оставить здесь – не брать же с собой.

Кася не то чтобы успокоилась, просто настолько много увидела сразу, что все притупилось до обыденности. Выйди сейчас из ночи марсианин с двумя головами, она посмотрит на него таким же бараньим взором, отстраненным и равнодушным, каким смотрит на мир этот пресыщенный сын императора.

Наконец она вовсе начала клевать носом. Влад, как заботливый проводник, спросил с непониманием:

– Почему не спишь?.. Утром выйдем рано.

В его сильном голосе звучала почти та же забота, как и о его ксерксе и Хоше. Глеб ответил за нее поспешно:

– Великий воин, она сейчас заснет. Роса не помешает?

– Есть люди, – ответил Влад, – которым все мешает.

Он ушел ворошить истекающих кровью насекомых, а Глеб укрыл Ковальского – тот все еще не приходит в сознание. Касе велел тихо:

– Капни алломоном. Здесь на каждом листке по хищнику. Под листьями тоже.

Она оглянулась на варвара, он внимательно рассматривал в свете фонаря крылья, лапы жертв:

– Может быть, он вообще никогда не спит?

– Такое невозможно!

– Почему? Генетическая мутация…

Глеб тоже покосился, ответил шепотом:

– Со дня бегства первой группы прошло едва сто лет. Он выглядит человеком до кончика ногтей. А плотная кожа – результат приспособления к среде. Защитный механизм от высыхания, потери воды. Генетически он такой, как и мы. Если бы ты, к примеру, вышла за него замуж, у вас была бы куча здоровых и жизнерадостных детей.

– Ну и примеры у тебя! – сказала Кася негодующе.

– Я хотел сказать, – улыбнулся он, – что если бы он соизволил взять тебя в жены…

– Еще лучше, – огрызнулась она. – Лучше спи, а?

Глеб попробовал растянуть губы в улыбке, но получилась гримаса. Так и заснул, страдальчески искривив лицо. Кася села к нему вплотную, зябко прижалась спиной. Она не успела додумать мысль про ночной анабиоз, провалилась в оцепенение.

Влад открыл глаза, мгновенно охватил всю картину рассвета. Поляна еще в тени, от земли тянет могильным холодом, в стороне на огромных листьях блестят водяные шары: одни с кулак, другие – в полный рост человека. Маленькие – круглые, а гиганты – сплющенные собственной тяжестью. Воздух быстро прогревается, над шарами неспешно, а потом все быстрее завихрились полупрозрачные струйки, шары пошли рябью, с поверхности на глазах отрываются клочья, взлетают, превращаются в мелкий водяной пар, исчезающий тут же.

Деревья словно раздвинулись, из полутемного леса, как огромный валун, падающий с горы, вынесся могучий дим. Лист, под которым он пробежал, дрогнул. Два большущих шара покатились по зеленому, расчерченному клетками полю. На месте их ночной стоянки остались белесые пятна, зато на листе, покрытом, как воском, тонкой пленкой, не осталось и следа. На Головастике, сытом и блистающем доспехами, сидел Хоша, весело стрекотал, подпрыгивал, пытаясь поскорее ощутить утреннее солнце.

Влад сбросил маскировочную сеть со спящих, его глаза невольно повернулись в сторону женщины. Из-за невидимых вершин мегадеревьев сорвался первый луч солнца, у Влада на миг остановилось дыхание. Яркий луч просветил Касю насквозь, ибо распахнутый на груди комбинезон сполз до пояса. Стало видно ярко окрашенное сердце, что едва пульсирует, замороженное ночным холодом, рядом тонет в белой пене трахей тонкая легочная трубка. Ниже сыто шевелится коричневая туша печени, голубеют продолговатые почки, красиво изогнулись тонкие трубки кишок, а желудок сморщился, совсем плоский, жалобный.

Влад нахмурился, стряхивая наваждение. Даже перевел взгляд на родных Головастика и Хошу, прогнал через легкие воздух, очищая мозг, толкнул ногой Глеба. Тот вздрогнул, открыл глаза.

– Накорми женщину, – велел Влад.

– Да-да, – сказал Глеб торопливо. – Что с Ковальским?

– Пусть спит, – бросил Влад. – Накорми женщину!

Ковальского Глеб вытащил из тени в последний момент, когда грузились на дима. Ян был холодный как льдинка, ночное оцепенение остановило боль и нагноение. Влад прикрепил раненого к широкой спине липучками, закрепил ноги себе и Касе. Она опасливо посматривала на редкие волоски, что совсем некстати торчали из плотной брони ксеркса. Ей померещилась прыгнувшая искорка электрического заряда, пахнуло озоном, но варвар уже хлопнул зверя по массивной голове, мир качнулся, и деревья помчались навстречу. Кася забыла о странных волосках, сжалась, напоминая себе шепотом, что до спасительной Станции всего несколько часов бега через страшные джунгли. Надо перетерпеть, выжить эти часы, уцелеть.

Глеб бросал взгляды по сторонам, чаще всего нависая над Ковальским, посматривал на блестящую спину Влада. Рядом с ним сидело маленькое чудовище, такое же неподвижное, так же всматривалось в выныривающие из стены Тумана зеленые деревья, камни, сверкающие кристаллы. В низинах еще лежали на листьях блистающие шары. Самые крупные из них ксеркс обходил, опасаясь прилипнуть, мелкие быстро выпивал, секции абдомена заметно выдвигались. Два водяных шара Влад упрятал в бурдюк. Вскоре такие остановки прекратились – солнце нагрело почву, и водяные шары, похожие на исполинские жемчужины, встречаться перестали.

Воздух уже пронизывал неумолчный гвалт, треск, писк, рев, грохот. Поплыли сцепленные в пахучие цветные шары комочки цветочной пыльцы. Глеб не успел увернуться, пришлось в расплату за ротозейство долго собирать с лица налипшую сладость. В довершение ко всему сверху раздалось мощное гудение, на него бросился огромный крылатый зверь, явно обознался. Глеб не знал уж, за кого его приняли, торопливо очистился от сладкой пыльцы, лег, прижимаясь к толстым склеритам, под которыми слышал, как мощно стучит сердце, едва слышно шелестят, протискиваясь через межклеточные стенки, кровь и лимфа.

Вдруг из зарослей бросился кто-то огромный, жесткий. Глеб ощутил сильный удар по спине, скрипнула ткань комбинезона, протестующе взвизгнул Хоша, затем все стихло. Он приподнялся, огляделся. Влад сидел в той же позе, невозмутимо глядя вперед, рядом устраивался Хоша, гребень на спине медленно опадал, а короткие сяжки перестали дрожать, замерли. Кася мелко-мелко тряслась, закрыв глаза и прижимаясь к дикарю. Ее руки были обвиты вокруг его пояса. Спрашивать у нее Глеб не стал, она могла не раскрывать глаз с момента старта.

На комбинезоне на уровне лопаток обнаружил две полоски быстро высыхающей слюны. Зверь прыгнул с дерева, пытаясь вонзить жвалы, но ткань выдержала. Глеб ощутил холодок страха: а если бы хищник сжал жвалами? Руку, ногу или голову? В чем-то просчитались дизайнеры, уверяя, что окраска комбинезонов отпугнет любого зверя.

Он с завистью покосился на широкие плечи Влада. Тот в своем мире, для него нет ужаса, когда из-за каждого листа провожают глазами звери впятеро, а то и в десятки раз крупнее. Он не делает ежедневно прививки от заразных болезней, солнечной радиации, распыленных ядов – животных и растительных, не делает уколы, поддерживая водно-солевой обмен, концентрацию ионов в крови!..