Текст книги "Трое из Леса"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Мрак, лучше быть живым хомяком, чем мертвым буй-туром. Я понесу даже твой мешок, только давайте уйдем побыстрее.

Во взгляде Мрака промелькнуло если не уважение, то по крайней мере признал Олега за что-то стоящее. Одной рукой закинул мешок за плечо, поправил секиру.

– Пошли! На востоке уже поднялась пыль, движется к нам, хотя ветер в ту сторону.

Пригибаясь, они побежали обратно к речке. Мрак с шумом вбежал в воду, сердце Таргитая болезненно сжалось. На дне золотился песок, и ему виделись золотые волосы.

Они пробежали вниз по течению, мешки тяжело оттягивали плечи, ноги начало ломить от холода. Вода поднялась до колен, на мелкое выходить Мрак не велел, чтобы не оставались следы.

Бежали долго, повторяя все изгибы. Таргитай взмок, несмотря на ледяную воду, шатался под тяжелым мешком. В одном месте берега поднялись, речка побежала в узком русле. Поперек течения лежала упавшая с одного берега на другой огромная сосна.

Мрак на бегу подпрыгнул, ухватился за свисавшие ветки, как белка вскарабкался наверх. Дерево покорно закачалось под его весом. Без всякой жалости наблюдал, как два изгоя прыгали в холодной воде, цеплялись за ветки, падали с таким плеском, что брызги долетали до него.

Помогая друг другу, кое-как вскарабкались, тяжело дыша. Ветки с одной стороны обломаны, кора сбита крепкими копытами, словно мостом пользовались самые разные звери. На липких чешуйках – клочья шерсти, перья, даже чьи-то тонкие белые косточки.

– Ночью спать будете, – буркнул Мрак. – Сейчас еще утро!

По сосне перебежали на берег, не оставив следов, долго мчались по утоптанной звериной тропе, что вела к водопою, затем ушли в густые заросли степного ковыля. Под ногами с хрустом проваливалась земля. Таргитай однажды провалился по колено, мешок злорадно стукнул по затылку. Под подошвой зло заверещало, Таргитай увидел золотую россыпь зерен.

Степь тянулась без краев, над головой трепыхался в синеве жаворонок. Таргитай устал, но заслушался, пытаясь запомнить мелодию. Нужна была новая песня о Зарине и полянах, иначе сердце разорвется от боли. Мрак грубо ударил по шее, мощным пинком в зад послал вслед за Олегом:

– Не отставай, дурак!

Впереди внезапно открылся маленький овражек. Даже не овражек, а буерак, доверху заросший густым кустарником. Все трое упали на землю, поползли в кусты. Таргитай дышал тяжело, рядом надсадно хрипел Олег, упершись лбом в землю. Он с отвращением выплевывал комки пыли, похожие на утонувших мышат. Сердце Таргитая стучало почти что в горле. Отдышавшись, сказал завистливо:

– Хотел бы я иметь волчье чутье…

– Какое чутье? – ответил Мрак с презрением. Голос его был ровный, будто Мрак не бежал наравне с изгоями. – Думать надо! Все ж видно как на ладони.

Олег повел носом, сказал недоверчиво:

– Чудно, малиной пахнет…

– Чудно, что унюхал ты, а не наш обжора, – ответил Мрак насмешливо. – Понюхай еще. Учуешь косолапого. Матерый, сытый, пяти лет от роду… Сейчас как раз загребает лапами, сосет ягоды прямо с веток. Хочешь размяться, потешиться – нарви нам ягод.

Таргитай добавил встревоженно:

– Лучше прогони. А то всю нашу малину пожрет!

Мрак остановил Таргитая, поправил:

– Нет, волоки его сюда. Нам бы свои запасы поберечь, а медвежатина – в самый раз…

Олег со стоном перелез на другую сторону, чтобы между ним и малинником были Мрак с Таргитаем. Таргитай лежал вниз лицом, прислушиваясь к теплу, что медленно расползалось по спине. Солнечный лучик продырявил ветки, остро щекотал лопатки. Перед глазами опустилась на кончик травинки, трепеща радужными крыльями, глазастая стрекоза. Застыла, словно неживая, затем круто развернулась, балансируя на кончиках лап. Крылышки мудро держала наготове, уже знала, в каком жестоком мире живет.

– Я тоже знаю, – сказал ей Таргитай шепотом.

На далеком виднокрае темнела едва заметная полоска. То был Лес, надежный Лес с его могучими мшистыми стволами, мягким мхом под подошвами и длинными нитями серо-зеленого мха, что свешивается с ветвей… Таргитаю даже показалось, что ветерок донес прохладное дыхание деревьев.

Он повернул голову на восток, откуда тянулась бескрайняя голая Степь. Из раскаленного сухого зноя двигались волны перегретого воздуха. Над сухим ковылем дрожало марево. Мертвый ветер нес удушливую пыль, на зубах скрипел песок, а во рту было гадостно.

– Лес – это жизнь, – сказал Мрак медленно. – Как в этом пекле люди живут? Хлопцы, а вы все-таки молодцы.

Изгои повернули к нему головы.

– Не верите? – сказал Мрак невеселым голосом. – Я бы тоже не поверил. Но ты, трус, бросился с простой палкой на двух степняков, а ты, лодырь, похоронил всех полян, поставил на их могилах столбы…

Таргитай сердито возразил:

– При чем тут трус или лодырь? Они были нам как родные! Разве можно считаться?

Мрак пожал плечами:

– Не знаю. Я не трус и не лодырь, мне судить трудно. Но вы молодцы! Правда, помешали здорово. Если бы Таргитай не выскочил, как последний дурак, кем он останется, несмотря на похвалу, то я бы первой стрелой ссадил самого опасного… Ушел, паразит! А ведь не простой, ох не простой… Одет богато, весь в шрамах, в разных битвах бывал. Конь и оружие у него знатные…

– Все-таки мы только мешали, – сказал Олег невесело.

– Мешали, но отвлекли. Я мог не успеть со стрелами! Молодцы!

Он развязал мешок, выложил каравай, испеченный Снежаной, куски жареного мяса. Таргитай узнал широкие ломти печени. Олег тоже покосился, сглотнул слюну. Даже Таргитай сказал, что степняки хуже зверей, так что запретов нет, чтобы их не разделывать и не есть, как лесных зверей. А самые лютые воины, осатанев в бою, пьют горячую кровь сраженного врага, жрут его мозг, вырывают сердце и печень.

– Дурость, – сказал Мрак, выслушав его сбивчивые объяснения. – Когда пьешь кровь врага, то он становится твоим побратимом, хошь не хошь! А законы побратимства святы. Уже не сможет навредить, присниться, напасть ночью.

Изгои затаили дыхание. Мрак приоткрывал тайну охотничьих ритуалов посвящения в мужчин. В пожирании печени врага глубокий смысл? Правда, Мрак ест так, что за ушами трещит. Было бы невкусно, никакие волхвы не заставили бы.

Убеждая себя, что так завещано богами, Таргитай поднес печень ко рту. Мрак наблюдал искоса, кивнул удовлетворенно, когда Таргитай ухомякал огромный кусок в мгновение ока. Крепкий вырастет боец. Ест как мужчина, а секиру держать научится.

Едва медлительный Олег проглотил последний кусок, Мрак поднялся на ноги:

– Мы не ушли далеко. Если тот, которого я ранил, был не простым, а он, похоже, не прост, то снарядит погоню…

– Он не был простым, – ответил Олег. – Мрак, мы должны не уходить, а убегать!

Солнце снова жгло спины и плечи. Из-под ног при каждом шаге взлетало облако удушливой пыли. Виднокрай расплывался в дрожащем от жары воздухе, небосвод плавился и падал на землю огненными каплями. Таргитай чувствовал, как они шлепаются ему на плечи, растекаются горячими струйками по спине. Степь тянулась во все стороны голая, жаркая и безжизненная.

Таргитай ощутил себя маленьким и беспомощным. Степь ужасает размерами и бескрайностью. Лес тоже бесконечен, но там это знаешь, а здесь – видишь. Куда ни взгляни – всюду враждебная чужая мертвая Степь!

Он покосился на Мрака, оборотень шагал по-хозяйски. Боги обделили его многими сторонами души, зато вознаградили чувством опасности, зоркостью орла, звериным чутьем и слухом. Мрак мог, если бы захотел, слушать, как растет трава и о чем сплетничают муравьи в подземных норах!

Далеко впереди темнела огромная глыба красного камня. Вокруг него на пять-шесть шагов была сухая голая земля, словно камень выдавил земные соки и трава не решалась пустить корни. Одна сторона глыбы поблескивала, начисто стесанная, отполированная. Невры осторожно подошли вплотную, только Олег забежал вперед, уже водил пальцами по стесанному месту. Там темнели, забитые грязью, странные знаки. Мрак обошел каменную глыбу, подозрительно поглядел во все стороны.

Таргитай присел на корточки возле Олега:

– Что это, волхв?

Олег вытащил из сумки книгу, торопливо листал, сверялся со знаками, снова перелистывал. Наконец тихо выговорил потрясенным голосом:

– Это – Кровавый Камень!

ГЛАВА 9

Мрак потянул ноздрями, крови не учуял, сказал быстро:

– Кровь, видать, смыло дождем. А чего среди Степи?

Олег сверился с книгой, ответил, водя пальцем по строчкам:

– Под этим камнем закопаны живьем три младенца… В знак нерушимости межи. По одному от каждого племени, что из года в год сражались на этом месте. Землю не поделили! Поляне, анты и хорваты. Дескать, пусть это будут три последние жертвы кровавой войны…

Мрак смерил взглядом огромный камень, помрачнел, представив великана, который принес, стесал стенку, установил на перепутье. Тут, хорошо поев, поднатужившись, вряд ли протащил бы больше двух шагов… Олег поднял голову, объяснил, что камень тащили сто человек. Мрак ожил, расправил плечи, взглянул соколом.

– А что начертано?

– Начертано чертами, не буквицами… значит, давно было. Угрозы, предостережения, советы. Направо поедешь – коня отберут, налево – вовсе прибьют. А вот если прямо – женату быть. Там анты жили, их потрепали здорово, любым зайдам рады, только бы племя укрепить…

Мрак поразмыслил, сказал одобрительно:

– Анты правы. По таким дорогам скитаются крутые парни. Любое племя выгадает, приняв к себе. Анты смышленее, сообразили. Ладно, пошли!

Он шагнул мимо Кровавого Камня, тут же забыв о нем. С глаз долой – из мыслей вон. Таргитай же спотыкался, все время оглядывался, как коза на веревке. Не вытерпел, спросил с недоумением:

– Я не заметил никакой межи… Они что же, Степь делили?

– Здесь были поля, – ответил Олег сумрачно. – Колосилась рожь, пшеница. Здесь жили богатые, красивые и добрые люди.

Мрак оглянулся на них, отставших, бросил нетерпеливо:

– Доброта выветрилась, угрозы остались… Можете быстрее? Плететесь, как тараканы на морозе!

Они часто переходили на бег, дважды пересекли сухие русла ручьев. Олег толкнул замученного Таргитая, напомнил Мраку, что если раскопать песок, то в ямку может набраться вода. Мрак ухмыльнулся, дал дружеского шлепка, мол, хитрость разгадана, а Олега от толчка унесло вперед.

Когда солнце повисло в самой середине небесного купола, Мрак начал на бегу принюхиваться:

– Вон там чахлые кустики, видите? Чем скорее доползете, тем быстрее ляжете на свои пуза, лодыри!

Таргитай и Олег уже едва плелись за Мраком, но, заслышав про отдых, Таргитай каким-то образом наддал, кусты приблизились, и он вломился в них, как лось. Он уже лежал на пузе, как предрекал Мрак, когда ветки зашелестели, осторожно приблизился Олег, вытягивая шею и пытаясь заглянуть за соседние кусты. Следом шагнул Мрак, буркнул:

– Никого нет, не трусь. Я уже проверил.

Таргитай не пошевелился, даже когда Мрак развязал мешок и выложил половинку каравая и жареное мясо. Мрак пощелкал языком, принялся есть, нахваливая и причмокивая. Таргитай лежал пластом недолго – начал недовольно подергиваться, его пальцы сами подползли к хлебу.

Когда волхв отдышался, Таргитай уже держал хлеб в одной руке, а в другой – мясо. Мрак лежал на спине, закинув руки за голову. В небе было чисто, ни облачка, но глаза Мрака неотступно следили за видимой только ему точкой.

Было жарко, сухо и тихо. Звонко жужжала крупная мошка, запутавшись в паутину. Серебристые нити протянулись между двух толстых веток, новенькие, свежие. Мошка отчаянно трепыхалась, прилипнув брюшком. Пробежал толстый прыткий паук, похожий на бескрылого шмеля. Солнце сверкало на радужных крыльях, по ним прыгали крохотные цветные искорки. Паук подбежал, деловито потрогал мошку передними лапами, смешно привстав на задних. Мошка в страхе забилась, а паук начал торопливо вытаскивать едва за-метную тонкую нить. Мошка в последнем усилии попыталась взлететь, серебряный канат за ней выгнулся, как лук, но паук набросил нить, как степняк набрасывает аркан, подтянул, умело спеленал.

Олег даже жевать перестал, засмотрелся. В глазах его разрослось удивление.

– Откуда он берет нить? Из пасти? Это слюна, что твердеет?

– Из пуза, – ответил Мрак, взглянув издали. – У него там ткацкий станок.

Он снова обратил взор к небу. Таргитай подполз на коленях, осторожно взял мошку кончиками пальцев. Паутина натянулась, паук в испуге отпрянул. Таргитай отделил кокон с мошкой от паутины, начал осторожненько выпутывать крохотное тельце и радужные крылья, стараясь не задушить в толстых пальцах.

Олег сказал недовольно:

– Зачем?.. Еще чуть-чуть, и я бы понял, как он это делает!

– Но она бы погибла…

– Ну и что? Мошка!

– Зато такая красивая.

– Ох, Тарх… Как тебя еще вдобавок не забили кольями!

– Тебя изгнали тоже, – напомнил Таргитай.

Он бережно снял последнюю нить, мошка неуверенно расправила крылышки. Таргитай пошевелил пальцем, но мошка взлететь не рискнула, полезла на самый кончик, потопталась, перебирая крохотными лапками. На солнце просвечивала, Таргитай разглядел, как внутри билось маленькое сердечко. Крылышки завибрировали, мошка вдруг исчезла, словно растворилась в синем небе.

Олег сердито повернулся к Таргитаю спиной. Голодный паук суетливо бегал по нитям, латал дыру в сети. Мрак повернул голову, смотрел, скалил зубы. Изгнали обоих, но какие разные!

Таргитай обернулся к оборотню, сказал жалобно:

– Мрак, скажи ему! Мы же за справедливость? А паук ее душил. Толстый, поганющий…

– Ты сам толстый, – ответил Олег зло. – Мрак, что делать с этим дураком? Я, может быть, новое заклятие бы придумал! Оставалось чуть-чуть понять…

– Понять! – сказал Таргитай саркастически. – Главное, сердцем чуять!

Мрак даже не повернул голову. Он наблюдал за невидимым жаворонком, губы шелохнулись в хмурой усмешке.

– Паук, мошка… Нашли о ком сердоболиться. Со мной двое существ куда беспомощнее. Им бы уцелеть!

Пока пережидали полуденный зной, Таргитай часто и жадно пил, но вода снова уходила обильным потом. Костлявый Олег прикладывался к баклажке реже, а Мрак напился лишь однажды, запив последний ломоть печени.

Когда лучи солнца стали не отвесными, а косыми, Мрак выглянул из-под зелени веток, потянул носом:

– Видите густой кустарник? Там малый ключ. Тарх, собери пустые баклажки, наполни.

Таргитай нехотя поднялся:

– А почему мы сразу не пошли туда, если там родник? Полежали бы на травке.

– Туда каждый прет сразу, – ответил Мрак насмешливо. – Издали видно, что там вода, только вам невдомек… А вам драки ни к чему, верно?

Олег торопливо закивал:

– Верно-верно, Мрак! Тарх, чего стоишь, иди за водой. Сполосни сперва. И не зачерпни с водой лягушку. Если проглотить такую, она выведет в животе головастиков, а по ночам, когда человек спит и открывает рот, они будут выходить и охотиться на комаров…

Мрак, помахивая веточкой, сказал с интересом:

– Здорово, надо будет завести. Пусть ночью по мне прыгают эти зеленые, ловят проклятых кровососов!

Таргитай унесся, собрав все баклажки. Волчью шкуру он оставил в кустах, пусть сохнет от пота, солнце нещадно палило обнаженные плечи и спину. Еще у полян обгоревшая кожа два раза облезала широкими клочьями, как у змеи, сейчас – тьфу-тьфу! – закрепилась, только потемнела, огрубела.

Он ломился через кусты, чувствуя их свежесть. Листья зеленее, а молодые побеги – длиннее. Конечно, Мрак прав, выбрав для отдыха чахлые невзрачные кусты, но он, Таргитай, не утерпел бы, разлегся бы на этой шелковистой травке.

Над песком поднимался водяной бурунчик, а в шаге от него песок был уже сухой. Положив на траву баклажки, Таргитай встал на четвереньки, чувствуя, как ладони погружаются в песок, припал ртом к подземному ключику. Ледяная вода обожгла рот, от холода заломило зубы. Он торопливо сглотнул, на зубах заскрипел песок.

Вдруг в тихом воздухе послышался стон. Таргитай подпрыгнул, в страхе завертел головой, не соображая, в какую сторону бежать. Стояла мертвая тишина, затем слабый стон повторился. Таргитай дернулся было в сторону, но стон – не угроза, а кустарник невелик, степняков с конями не спрячет. Дальше – голая Степь, ящерица не охотится, трава на версты полегла под ветром и ночным градом!

Он нерешительно шагнул вперед, вытянул шею. Было жутко, лучше бы убежать и вернуться с могучим и бесстрашным Мраком, но кусты уже двигались навстречу, и он внезапно вышел на вытоптанное людьми и конскими копытами место. Посреди поляны лежал распятый голый человек. Он весь был залит кровью, в сторонке пламенели красные клочья одежды. Руки и ноги были разведены широко в стороны, туго прикручены ремнями к кольям, вбитым в землю. Живот был вспорот, набит булыжниками, грязью, кишки тянулись на несколько шагов в обе стороны. Их облепили навозные мухи, а хищные жуки уже грызли мясо, рылись во внутренностях. Веки были срезаны, как у Степана, глаза неподвижно смотрели в безоблачное небо, где от жаркого солнца плавилась небесная твердь.

Таргитай оцепенело смотрел на изуродованное тело. Распятый человек шелохнул головой, произнес внятно:

– Воды…

Таргитай подпрыгнул, не веря своим ушам. Это… этот человек еще жив? Но как может человек вытерпеть такие муки и остаться жив?

– Сейчас! – вскрикнул он. – Сейчас!

Он проломился через заросли, оставляя просеку, торопливо наполнил флягу, прибежал, не понимая, почему вдруг не стал видеть дорогу, словно глаза застлала пелена ливня.

Он упал на колени перед распятым. Губы того были срезаны, на солнце блестели крупные желтые зубы. Таргитай начал лить воду в полураскрытый рот. Человек закашлялся.

– Я сейчас освобожу тебя, – крикнул Таргитай дрожащим голосом. – Сейчас!

– Дурак… – прошептал человек. – Меня уже освобождают боги… Я не вижу, солнце сожгло глаза, но по голосу ты – не степняк, не полянин.

– Я невр, из Леса!

– Невр? – повторил человек шепотом. – Пророчество сбывается? Невры выходят из Леса, старому миру конец…

– Кто ты? – спросил Таргитай, всхлипывая. Он не мог смотреть в обезображенное лицо. – Откуда ты знаешь нас? Ты полянин?

– Все мы – поляне, анты, хорваты, бодричи… – потомки изгоев из вашего племени… Мы не такие могучие, как вы, невры, но скажи, если встретишь славов, что Микл, сын Тавра, внук Володимира, победил степняков…

– Как? – спросил Таргитай сквозь рыдания.

– Не застонал, не вскрикнул… Я смеялся, когда вспарывали живот… Я плевал в их поганые хари… Я пел, когда выламывали пальцы… Наши боги сильнее!

Голос внезапно прервался. Таргитай заревел, уже не сдерживаясь. Пальцы тряслись, он никак не мог развязать узлы. Сзади раздался громкий голос. От испуга Таргитай упал через Микла, руки заскользили в сгустках крови.

– Он мертв?

Олег держал острием вперед секиру, Мрак прошел вперед, с шумом раздирая колючие ветки. Лицо его было темным, в глазах метались красные искры.

– Он успел сказать, что он – Микл, сын Тавра из племени славов… Он погиб храбро, но почему-то считает, что мы еще храбрее…

Мрак покачал головой:

– Надо же о ком-то рассказывать сказки. А какие вы с Олегом храбрецы, сами знаете… Воды набрал?

– Нет, – убито ответил Таргитай. – Услышал стон, ну и…

– Заполни фляги, – распорядился Мрак. – А мы с Олегом зароем несчастного. Может быть, он и был храбр, но не был умен. Иначе бы заночевал в том кустарнике, где прятались мы.

Таргитай опрометью бросился к воде. Когда вернулся, Мрак с Олегом наваливали на земляной холмик камни, чтобы зверье не растаскивало человечьи кости. Чернели четыре ямки, видать, Мрак не распутывал узлы, а попросту выдернул колья.

Не сговариваясь, они зашагали быстрым шагом. К солнцу держались спинами. Долго шли молча, взбивая пыль, каждый думал о своем, наконец Таргитай проговорил горько:

– Везде кровь, жестокость, несправедливость… Не только в Лесу, а и в Степи… Выходит, нет на свете справедливости?

– Нет, – отрубил Мрак жестко. Олег промолчал.

– Так что же делать? – спросил Таргитай отчаянным голосом. Его губы дрожали. – Да, я родился в этом зверином мире, но я не хочу и не могу быть зверем!

Мрак промолчал, неожиданно ответил Олег:

– Раз уж мы вышли в мир, где нет справедливости, то… эта работа ложится на наши плечи. Может быть, для того и вывели нас из Леса!

– Для чего? – не понял Таргитай.

– Сделать мир справедливее, – ответил Олег книжным голосом. – Хоть на волосок!

Мрак насмешливо хмыкнул и ускорил шаг.

Они шли через знойную Степь, когда вдруг Мрак молниеносно качнулся вбок, а его ладонь швырнула Олега на землю. Почти одновременно что-то острое ударило Олега сзади. Он упал, непонимающе лапнул ушибленное место, вдруг ощутил режущую боль.

Таргитай припал к земле, а Мрак исчез, лишь трава разгибалась, указывая на след. Олег нащупал древко стрелы, что, пробив толстую волчью шкуру, торчало из его спины. Если бы не Мрак, стрела бы вонзилась в незащищенную шею или затылок.

Таргитай осторожно приподнял голову, спросил испуганным шепотом:

– Ты цел?

– Убит, – простонал Олег. – Как рыба на остроге…

– Потерпи, Мрак вернется. Хочешь, я сам выдерну?

– Нет! – вскрикнул Олег в ужасе. – Лучше я умру с торчащей стрелой в сердце, чем терпеть новые муки!

Таргитай присмотрелся:

– Сердце с другой стороны. И намного выше.

– Но кровь… Я истекаю кровью!

Таргитай подполз, поглядел ближе:

– Это не совсем кровь… Почему-то желтая, а не красная… И воняет гадостно… Подождем Мрака?

Олег тихо стонал, чувствуя, как с теплой струйкой, что медленно течет вниз по ногам, уходит жизнь, а сердце стучит все тише. Друзья не виноваты в своем бессердечии, весь мир груб и жесток, бесчеловечен!

Впереди послышался далекий шум. Голос Мрака гремел, как рык разъяренного бера, в ответ слышался верещащий заячий голосок. Наконец Мрак гаркнул:

– Таргитай, Олег! Подите сюда.

Таргитай бросился на голос. Мрак стоял над неприметным холмиком земли, такие встречались тысячами, рука оборотня была на секире. Мрак не отводил глаз от холмика:

– Вылезай! Иначе засыплем землей заживо.

Из-под земли донесся невнятный крик, Таргитай различил угрозы. Мрак свирепо оскалил зубы, рявкнул:

– Бабушке своей скажи! Ты там один. И трясешься как заяц. Нам все известно, понял?.. Ребята, засыпай эту нору землей!

Из-под земли донесся тонкий визгливый голос:

– Да вылезаю, вылезаю! И пошутить уж нельзя… Шуток не понимаете? Из Леса, что ли?..

Верхушка холмика сдвинулась, в темном лазе мелькнула бледная тощая рука. Мрак отступил на шаг, знаком велел Таргитаю зайти с другой стороны. Таргитай вытащил нож. Из земляной норы медленно вырос до пояса огненно-рыжий мелкокостный мужичонка. Мрак ухватил его за пояс, выдернул, как зайца, швырнул на землю:

– Тарх, свяжи этого крота!.. Где Олег?

– Говорит, что совсем помирает.

Мрак придавил мужичонку лицом в землю, и Таргитай неумело, но крепко и жестко, дрягва научила, стянул кисти рук пленника за спиной.

– От чего помирает?

– Стрела торчит из задницы.

– Все-таки поцелил, – буркнул Мрак. Он перевернул мужика вверх лицом, ударил по лицу. – У, тварь! Нашего волхва чуть не порешил!.. Знаешь, что он с тобой сотворит? Если ногу занозит, то вся деревня сбегалась на крик, а когда как-то палец прищемил, то беры зимой выскакивали из нор от его воя…

Мужик ерзал на спине, умащивая скрученные руки. Из-под рыжих, почти красных бровей люто зыркали маленькие глазки, синие, как васильки. Зашелестела трава, показался медленно бредущий Олег. Он был смертельно бледным, лицо перекошено нечеловеческими муками. Мрак потянул носом, скривился, быстро спросил:

– Эй, стрелок! Где вода поблизости?

– Нету, – буркнул мужичонка. – Подохнете все, аки псы поганые…

Мрак приставил ему к горлу нож, жутко ухмыльнулся, глядя в глаза:

– Так бы селился далеко от воды! Говори… ну?

– Вон в той балке, – ответил мужичонка неохотно. – Малый ключ, таких быков не напоит.

– Тебе все одно больше не пить, чего за нас тревожиться? Тарх, возьми мудрого волхва к ручью, промой ему рану… Нет, пусть сам промоет.

Таргитай подхватил Олега под руку, тот навалился всем весом, Таргитай забежал с подветренной стороны, так спустились в балку. Ручей прятался среди густой сочной травы. Олег выл, стонал, умирал, а когда начал промывать рану, стрела выпала, кровь закапала гуще. Таргитай залепил рану подорожником, Мрак называл такие раны царапинами, оставлял заживать сами по себе, но Олег взвыл от невыносимой боли, зашипел, как сало на раскаленной сковородке.

Когда вернулись, Мрака не было, а возле открытого лаза лежала сорванная плетеная крышка. В ней еще торчали комья земли с чахлой травой. Вокруг лаза блестели на солнце кривые узкие мечи, акинаки, шесть колчанов со стрелами, шесть луков, две секиры, железный шлем, доспехи из буйволиной кожи. Мужик лежал вверх лицом, туго связанный.

Мрак вылез из потайной землянки, ухмыльнулся:

– Целый склад!.. Этот хорь стрелял в спины, потом грабил.

Таргитай с удивлением оглядывал разложенное оружие:

– Я бы прошел поверх, не заметил. Твое чутье опять нас спасло!

– При чем тут чутье? Думать надо.

Страдающий Олег доковылял до пленника, заглянул ему в глаза. Тот пытался выдержать горящий взгляд, но побледнел, его тряхнуло, словно бросили в прорубь.

Мрак спросил свирепо:

– Ты кто? Степняк, полянин?

Мужичонка затряс головой:

– Не степняк, не полянин… Я ни за кого. Я просто живу на белом свете.

– И никого не трогаю, – добавил Олег замогильным голосом. – Так не бывает. Человек либо за Правду, либо за Кривду. Середки нет.

– А вот я в самом деле что ни есть середка! Один Род за всех, а человек всяк за себя. Мне бы выжить, а под кем – все одно.

Мрак высился над распростертым пленником, как огромное дерево. Таргитай перекладывал захваченное оружие, примерял. Олег бережно трогал рану, поверх которой намотал все тряпки, став похожим на жену Боромира, у которой был самый огромный зад в деревне.

– Перестань трястись, тварь дрожащая, – сказал Олег грозным обрекающим голосом. – Нам нужно знать все об этом крае, а ты его знаешь. Как тебя зовут?

– Тихон…

– Ничего себе тихоня! Ты нам все расскажешь, Тихон. Все-все.

– Я не могу рассказать то, чего не знаю, – ответил мужичонка.

Олег повернулся к Мраку. Оборотень кивнул, и Олег расправил плечи, принимая на себя ответственность:

– Ну, Тихон? Рассказывай. До Экзампея, стольного города степняков, далеко?

Мужик опустил веки, укрывая глаза от пронизывающего взора волхва, ответил мертвым голосом:

– Ничего не скажу. Мои боги мною довольны.

Олег проговорил медленно, внятно, угрожающе растягивая слова:

– Ты расскажешь. Все-все!.. Эй, Тарх! Ты знаешь, что делать. Приступай!

Таргитай выбрал из кучи оружия секиру поострее, взвесил ее на руке, мягко улыбнулся, перехватив испуганный взгляд пленника, пошел в балку. Олег проводил долгим задумчивым взглядом его широкую спину, сказал медленно:

– Ты меня тяжко ранил, но даже мне тебя жаль. Парень похож на красную девицу, но это настоящий упырь. Даже у нас, его соратников, стынет кровь, когда он… забавляется с пленными.

Мужичонка вывернул шею, пытаясь увидеть Таргитая. Тот уже скрылся из виду, от балки доносились глухие удары секиры по дереву. Мрак нырнул в землянку, а Олег сидел возле связанного, качал головой. Мужичонка тревожно дернулся, прошептал:

– С виду он не зверь…

– Внешность обманчива, – ответил Олег почти ласково. – Вот я истекаю кровью от твоей стрелы, но не трогаю и пальцем. Заметил? Потому что сейчас он вернется, и я буду отомщен. А потом я отойду, лягу вниз лицом и заткну уши, чтобы не слышать твоих криков.

– Я не из тех, кто кричит, – отрезал мужичонка.

– Ты будешь кричать все время, – сообщил Олег будничным тоном. – Ведь язык он выдирает уже в самом конце… Ты проклянешь минуту, когда не дал засыпать себя живьем. Степняки перед ним – невинные дети! Под таким ясным чистым небом, в зеленой раздольной Степи – разве придумаешь жуткое? А вот в нашем мрачном Лесу с его болотами, упырями…

Мужичонка задергался, но веревки врезались туже, удержали. Он затравленно смотрел в нависающее над ним бледное, как у мертвеца, лицо невра. Олег растянул губы, показывая зубы. Не такие волчьи, как у Мрака, но хищные, острые.

– Ты скажешь, человече. Все-все.

– Что он собирается делать? – прошептал пленник. Он ерзал, пытался развернуться, увидеть овражек.

Олег подумал, пожал плечами:

– Кто знает… Всегда придумывает новое. В прошлый раз подвесил одного на дереве… за какое место подвесил, сам понимаешь. Выламывал зубы. Когда зубов не осталось, разжег костер и медленно выжигал глаза. Жаловался, что глаз меньше, чем зубов… Потом разбивал кости на пальцах, а отрубывал потом…

– Неужели… неужто все это делал?

– Такова жизнь, Тихон. Надо! Плохо только, что ему это нравится. Одно дело – по необходимости, другое – для забавы. Верно?

– Верно, верно, – согласился мужичонка поспешно. – Еще как верно. А нельзя его остановить?

– Если ты расскажешь все…

– Я ничего не знаю!

– Гм… это говорили и два степняка, которых мы захватили три дня тому. Гордые, отважные! Настоящие владыки Степи. Но еще раньше, чем он разошелся, они разговаривали так быстро, что мы не успевали слушать. Но он все-таки довел дело до конца.

– Зачем? Если они…

– Запел песню, пой до конца. Верно? Начатое дело наполовину испорчено. А кончил дело – гуляй смело.

Послышались шаги, показался Таргитай. В петле за поясом блестела секира, обеими руками прижимал к груди охапку жердей. Оглядевшись, он выбрал ровное место, с грохотом высыпал жерди, отряхнул ладони:

– Олег, у меня готово.

Мужичонка вдруг заверещал тонким заячьим голосом:

– Я расскажу все-все! Только не надо… Я же не знал, что Лес настолько страшнее Степи!

Таргитай переводил непонимающий взгляд с пленника на Олега и обратно. Олег проговорил, явно колеблясь:

– Вообще-то ты опоздал… Сразу бы… Теперь и секиры в руках, и колья наготовили… Ладно, отвечай, но только очень быстро. Тарх, я немножко задержусь, ладно? А ты, злодей, ответствуй, как далеко Экзампей?

– Клянусь всеми богами, не ведаю! Но где-то есть большой ихний город.

– Постой, – прервал Олег, – ведь степняки городов не строят?

– Не знаю, что они строят, но туда гонят скот… нет-нет, не на пастбище, гнали бы с телятами, а то отборных, откормленных! Везут битую птицу, на подводах – живую рыбу…

– Живую рыбу? – переспросил Олег с недоверием.

– Клянусь! Сам бы не поверил. Видать, знатные люди гуляют. И орава немалая, раз каждый день стадо коров на прокорм требуется. А на телегах везут сухие бревна. По сто телег насчитывал за день!

Он внезапно затрясся, в глазах заметался ужас. Таргитай в трех шагах прислушивался к допросу, затесывал колья и вколачивал в землю, повернув рогатинами кверху, готовился повесить на перекладине котел. На лице Таргитая расплывалась мечтательная улыбка, душа чуяла близкий ужин и долгий сон.

– Я говорю, говорю, – заторопился мужичонка. – У меня нет ни семьи, ни скота, ни поля, я только гляжу на обозы и… охочусь иной раз. Я видел агаторсов, агафирсов, гелонов, аорсов, колупаевцев, тюринцев, рашкинцев, тишковцев…