Текст книги "Суженая для падшего (СИ)"

Автор книги: Юна Рунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

В Турине наш самолёт приземлился в одиннадцать вечера. Шёл мелкий дождик, Бармалей уныло смотрел в окно и спорил сам с собой, пустят ли его в салон автомобиля. Ему очень не хотелось ехать в багажнике. Михаил всю дорогу провёл, уткнувшись в свой смартфон. Что интересно он там делает?

Я первую половину пути дремала и болтала с Клодией, а вторую – читала и скиталась по самолету, в котором мы оказались единственными пассажирами. Это было явным преимуществом: я могла спокойно любоваться облаками, плывущими внизу, будто ещё одна занесённая пушистым снегом земная твердь. Лучи солнца так красиво озаряли её, что я невольно запела, вторя голосу Чечилии Бартолли, звучащему в моих наушниках.

Ария Розины из Севильского цирюльника была как нельзя кстати: Клодия тихонько посмеивалась, Теодор притворно хмурил брови и даже Пифий улыбался кончиками губ. Казалось, все кроме моего супруга поняли, что моё пение адресовано именно ему!(1)

Когда я закончила все зааплодировали. Все, кроме Михаила, он продолжал что-то высматривать в своём смартфоне, чем невероятно меня взбесил. Когда же я решила присесть в своё кресло, которое находилось прямо напротив его, он внимательно посмотрел в мои глаза и спросил:

– Сколько языков ты знаешь?

– Семь, – без запинки ответила я.

Языки были моей второй слабостью после пения, к тому же без них можно забыть об опере. Михаил вновь посмотрел на меня, отложив свой смартфон в сторону.

– Сколько времени у тебя уходит на изучение от и до? – строго спросил он, и я смутилась.

Я всегда очень быстро впитывала языки. Это не поддавалось логическому объяснению, но стоило мне один раз прочитать надпись из незнакомых букв, как они сами сплетались в моём подсознании в слова. Не проходило и минуты, как я не только знала значение слова, но и могла правильно его произнести. Я никому об этом не рассказывала, считая какой-то нелогичной странностью, а учитывая, что друзей у меня итак было немного…

– От и до? Я не знаю ни одного языка от и до, – попыталась схитрить я, почему-то не хотелось признаваться Михаилу в своём загадочном таланте.

– Когда ты пытаешься юлить, у тебя розовеет кончик носа, – опять уткнувшись в смартфон, сказал он, но больше расспрашивать не стал.

Мы каким-то чудом не проходили таможенный досмотр: я очень переживала из-за Бармалея – вряд ли местные таможенники видели трёхголовых щенков в сиреневых пятнышках. Бармалей тоже волновался, тоскливо поглядывая на багажник подъехавшего прямо к трапу автомобиля.

– А меня, Сью?

– С собой?

– Сью, Сью, можно?

После более близкого знакомства я позволила этому хитруле называть меня Сью, когда поблизости нет посторонних. Оказалось, что адские псы с помощью нюха легко выделяют из толпы недоброжелателя, предчувствуют опасность и могут отыскать своего хозяина в любом из миров, и для этого им не нужны никакие порталы! Всё это мне поведал Пифий, когда пришёл перед отлётом в мою комнату, чтобы поблагодарить и извиниться.

– Я знаю, что сильно вас напугал, госпожа, но я лишь хотел…

– Спасти мне жизнь. Я всё поняла ещё прошлой ночью, но готова простить тебя при одном условии. Ты расскажешь, зачем я так понадобилась твоим братьям и небесному воинству? – я понимала, что поступаю не честно, но возможность получить хоть какую-то информацию была слишком заманчивой.

Пифий сверкнул на меня своими графитовыми глазами и еле заметно усмехнулся, видимо оценив мою предприимчивость:

– Простите, госпожа, но я не могу об этом говорить, – спокойно ответил он, поглядывая на стоявшую за моей спиной Клодию.

– Даже если я откажусь принимать твои извинения? – тем же серьёзным тоном спросила я, постаравшись сделать беспристрастное лицо.

Пифий вдруг улыбнулся и, низко поклонившись, сказал:

– Вы так не поступите с несчастным старым демоном, отвергнутым своей семьей, – ласково прошептал он, – кто угодно, но не вы. Прошу вас считать мою жизнь своей. Я с радостью отдам её за вас, если представится такая возможность, – глядя мне в глаза, произнёс этот хитрец, прижимая руку к груди в области сердца. – Пусть все силы Тьмы и Света будут свидетелями моей клятвы, – торжественно сказал он.

Пифий поднял руку, как делают свидетели в американском суде, давая присягу, и я в ужасе увидела, как на его ладони расцветает клеймо от ожога в виде магической пентаграммы с зазубренными краями и неизвестными символами.

Позже вспоминая рисунок, я уже знала, что там написано: «Жизнь за жизнь, смерть за смерть». Вот только я чувствовала, что не стоит произносить эти слова вслух. О том, что я знаю смысл ужасной метки, появившейся на ладони Пифия, я решила не рассказывать никому. Внутри меня до сих пор шла борьба: я так и не смирилась со своей участью.

Бармалею всё-таки позволили ехать в салоне, и все три его морды довольно щерились, глядя в чуть приоткрытое окошко. Я присоединилась к нему, планируя насладиться видами, но Пифий вновь понёсся по улицам с такой скоростью, что я лишь диву давалась, как мы не врезались ни в одно здание.

– Бармалею нравиться, – поделилась со мной одна из мордочек адского пса, я же его радость не разделила.

Через минут десять сумасшедшей гонки, автомобиль остановился у высоких кованых ворот.

– Дом, милый дом, – промурлыкала Клодия, и я невольно ощутила, что она права.

* * *

1 – Смысл арии сводится к тому, что Розина хочет выйти замуж, и чтобы муж ей не перечил. В таком случае она будет очень покорной женой. Если же супруг будет показывать характер, она планирует стать мегерой.

* * *

Вилла Д’Эсте поражала с первого взгляда, скорее даже не самим старинным зданием, хотя и оно, безусловно, было прекрасным, а своими садами и фонтанами. Делая шаг в огромный парк, утопающий в изумрудной зелени мхов и деревьев, обильно украшенный множеством искусственных водоёмов и статуй, ты попадал в абсолютно другой мир. Сказочная красота этого места поразила меня ещё в прошлый раз, когда я была здесь с Белкой и её подругами во время нашего путешествия по Европе.

– Но как это возможно? Это ведь памятник архитектуры! Тут толпы туристов, особенно в это время! – от удивления и восторга я не смогла удержаться от вопросов.

Мы с Бармалеем уже минут пятнадцать носились по саду, и галдёж всех его голов, возмущённых наличием у водоема пары голубей, ещё больше раззадоривал меня. Я любовалась каждым фонтаном, каждой статуей, понимая, что ещё не один месяц буду разглядывать все детали. Всё в этом месте будто замерло, казалось, что мы застали виллу и парк в их лучшее время.

Михаил стоял наверху и, облокотившись на каменные перила балкона, наблюдал за мной:

– Это магия, Сюзанна. Мы в другом временном изломе. Здесь ты никогда не столкнёшься с любопытными туристами и незваными гостями, – ответил он, когда я поднялась к нему со своими вопросами. – И всё здесь теперь твоё, – последние слова он сказал так мягко, что по телу разлилась приятная волна тепла, а когда до меня дошёл смысл сказанного, я удивленно осмотрелась вокруг, оценивая этот райский уголок с другой стороны.

Ведь я теперь Д’Эсте! И вилла, которую кардинал Ипполит Второй обустраивал с такой любовью, пусть и находящаяся в каком-то другом временном изломе, теперь мой дом! Вот это да! А как было бы красиво устроить тут концерт! Я бы исполнила любимые арии, фонтаны можно было бы подсветить, а музыкантов разместить…

– Ты что-то задумала? – строго спросил Михаил, заставив меня рассмеяться.

Да уж, не имея возможности заглянуть в мои мысли, он теперь каждый раз будет нервничать, гадая, не решилась ли я на побег, пока я обдумываю всякие глупости.

– Да, – я специально сделала паузу, наблюдая, как бровь мужа вопросительно взлетает вверх. – Устроить концерт для родных и друзей.

Михаил вдруг нахмурился:

– Через пару недель, – сухо сказал он. – Я знаю что, думая о свадьбе, представляют юные девушки. Тайные ритуалы и нападение потусторонних существ обычно не входят в свадебный список дел. И я хочу…

– Я не думала о свадьбе и ничего не представляла! И если бы вы не заставили меня угрозами и не напугали всеми этими магическими штучками, я ни за что бы за вас не вышла! – я ощутила, что вновь начинаю злиться.

Руки непроизвольно сжались в кулаки, сердце стремительно отбивало ритм.

– Я знаю.

Этот спокойный ответ подействовал на меня как ушат холодной воды. Я удивлённо заглянула в тёмные глаза Михаила и вновь наткнулась на затаившуюся на самом дне печаль:

– Тем не менее, я хочу, чтобы твои родные приехали погостить и отпраздновать нашу свадьбу. Так будет лучше для всех. Твой дядя хоть и обычный человек, но может доставить много ненужных хлопот, а мне бы не хотелось нарушить нашу сделку и свернуть ему шею, – отвернувшись и устремив взгляд на сверкающий вдали огнями город, добавил муж своим стандартным холодным тоном.

Как у него это получается? Парой фраз всё вернуть на круги своя, напомнить, что он тут главный и в любой момент может не только испортить жизнь моим близким, но и просто «свернуть им шею»! Я уже хотела произнести парочку язвительных слов, но снесший меня с ног Бармалей заявил, что очень сильно хочет есть. Пришлось ограничиться парочкой ядовитых взглядов.

Хорошо, что Клодия оказалась поблизости и проводила меня в мою комнату, передав Бармалея на попечение встретившемуся нам по дороге Теодору. Мне показалось, что мажордом был не очень рад обществу хвостатого пройдохи, но выбора ему никто не оставил.

Внутри вилла была похожа на расписную шкатулку с фресками, изображающими природу и сцены из Библейского писания. В отличие от прошлого раза, когда мы с девочками блуждали по пустым залам с редкими скамьями для отдыха, сейчас интерьеры виллы представляли собой смесь готики и барокко. Мебель и аксессуары напомнили мне обстановку в подмосковном особняке, но здесь все было будто пропитано энергетикой Михаила, мне даже чудился лёгкий аромат сандала.

Моя комната была в противоположной стороне от Кардинальской спальни, которую занимал Михаил. Несмотря на то, что он пытался убедить меня в том, что я ему нужна как женщина, я в это верила всё меньше. Увидев, насколько похож интерьер спальни с интерьером, что был в особняке, я тут же залезла на кровать, и в животе запорхали бабочки – моё голубое небо с белоснежными облаками было на месте.

– Всё хорошо, госпожа? – хитро улыбаясь, спросила Клодия.

– Просто чудесно, – не скрывая эмоций, ответила я.

Глава 9

Первая ночь, проведенная мной на вилле Д’Эсте, была необъяснимой. Другого слова я подобрать не смогла. Я постоянно балансировала на границе сна и яви. Мне мерещился шелест крыльев, стоило подняться с кровати и взглянуть в окно, как среди журчания фонтанов слышались рычание и шёпот, а в кронах деревьев сверкали огнём глаза сотен демонов. Слова Михаила о том, что здесь безопасно сейчас воспринимались мной как ложь.

Забывшись коротким сном почти под утро, я вдруг проснулась от сковавшего тело холода. Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в саду. В темноте раздавались неясные шорохи, по дорожкам сада полз несвойственный погоде сиреневый тягучий туман. Оглядевшись, поняла, что стою рядом с Гротом Геракла, не успев удивиться тому, как туда попала, я услышала голос. Он летел ко мне, лавируя между деревьями, словно тот, кому он принадлежал, был в самом дальнем из всех миров Вселенной и обратился ко мне из последних сил.

– Выбирай, какой тропой ты пройдешь свой путь… – слова с силой ударились о своды грота, и эхо повторило последнее слово.

До конца не понимая, что происходит, я посмотрела на две идущие от грота дорожки. В голове вспыхнуло воспоминание о прогулке по этому саду в компании Белки и девочек. Одна из девчонок – Стелла была местной, мы остановились в гостинице, принадлежащей её родителям.

– Есть предание, что род Д’Эсте берёт своё начало от самого Геракла. А с этим гротом вообще интересная история. Видите, от него идут две дорожки? Считается, что одна из них ведёт к познанию добра, а вот вторая – к познанию порока! – загадочно сверкая глазами, рассказывала нам итальянка. – Беда в том, что никто не знает, какая из них куда ведет! – заговорщицки прошептала она, и мы все дружно рассмеялись.

Воспоминание было таким живым, что внутри всё задрожало. Это был один из самых чудесных дней нашего путешествия.

– Выбирай! – уже настойчивее потребовал голос, а я замерла в нерешительности. – Выбирай! – голос больше не просил, он приказывал, в нём слышалось нетерпение, приправленное звериным рычанием.

В лицо ударил порыв ледяного ветра, туман окутал мои ноги, обвиваясь вокруг лодыжек, стало холодно и страшно. Я чувствовала, как меня шатает из стороны в сторону от каждого порыва, видела, как туман взбирается всё выше, закручиваясь вокруг моей талии, сдавливая тело и лишая сил. Из-за деревьев за мной наблюдали разноцветные глаза, я даже увидела на одной из веток старого дерева силуэт с размашистыми крыльями…

– Кудряшка! Слышишь меня? Сюзанна! – обеспокоенный мужской голос показался мне знакомым.

Нет! Он не может принадлежать Михаилу, с чего ему так волноваться обо мне? Ведь я спокойно сплю в своей кровати! Зябко поёжилась и тут же ощутила знакомое тепло сильного тела. Этот сон мне нравился гораздо больше! Прижалась поближе к источнику тепла.

– Кудряшка, не пугай меня! Открой глаза! – строго потребовал Михаил, и на этот раз я была уверенна, что это он.

Пришлось открыть глаза, хоть сделать это оказалось не так-то и легко! Мы до сих пор были в саду, только уже не возле Грота, а у подножья лестницы, ведущей к вилле. Михаил держал меня на руках, в его глазах была такая тревога и что-то ещё, совсем мне не понятное. Увидев, что я пришла в себя, он улыбнулся кончиками губ, и мы практически взлетели по лестнице. Через несколько секунд он уже укладывал меня в кровать.

– Где ты была? – раздражённо спросил он, а я, решив, что он обратился ко мне, уже приготовилась оправдываться.

– Я вышла буквально на секунду, – дрожащим голосом прошептала Клодия, которую я не заметила.

– Никаких романов на рабочем месте! Ты забыла содержание договора? Так я лишаюсь даже не одного телохранителя, а сразу двух! С ним я ещё разберусь! – разъярённо прорычал мой супруг, отчего я лишь прикрыла плотнее глаза и вжалась в мягкую перину. – Такой халатности я от тебя не ожидал! Мне придётся…

Неужели из-за моего неожиданного лунатизма он уволит Клодию?

– Нет! Пожалуйста! Не надо! Я хочу, чтобы именно она была моей камер что-то там! – я резко вскочила на кровати и испуганно посмотрела на Михаила.

Его лицо было вновь обезображено жуткими шрамами, а в глазах пылал такой гнев, что мне самой захотелось уволиться, развестись и вообще сделать всё что угодно, лишь бы он больше никогда так не смотрел.

Клодия даже не шелохнулась. Она так и стояла, сложив руки, будто провинившаяся школьница. Мне удалось заметить, как по её щеке катиться одинокая слезинка. Михаил точно пришёл в себя, глядя то на внезапно приободрившуюся меня, то на готовую к любому наказанию ведьму:

– Сюзанна, немедленно ложись! Ты слишком слаба! – он вновь посмотрел на горничную. – Принеси ей что-нибудь для восстановления, – Клодия тут же выскочила из комнаты. – Как ты оказалась в саду? – уже спокойно спросил он, когда я улеглась и накрылась одеялом, меня потряхивало от холода.

Присев на край кровати, Михаил не смотрел мне в лицо, делая вид, что поправляет одеяло.

– Я не знаю. Я очнулась уже там, – растерявшись, ответила я. – Я и сама не знала, что лунатик.

– Это уж вряд ли, – усмехнувшись, ответил муж. – Что с тобой было возле Грота? – тёмные глаза пытливо посмотрели на меня, казалось он готов к тому, что я могу солгать.

Неожиданно для самой себя, я ощутила внутренний протест. Какая-то часть меня не желала, чтобы Михаил узнал правду, и я просто молчала, не зная как выйти из ситуации.

– Ты ведь здесь была раньше? – неожиданный вопрос застал меня врасплох. – И, наверное, слышала о Геракле и двух тропах? Вижу по лицу, что слышала. Почему же ты не хочешь признаться, что кто-то пытался заставить тебя сделать выбор? – Михаил взял мою дрожащую руку и мягко сжал. – Когда же ты поймешь, что я тебе не враг, Кудряшка?

Прозвище, которое мне ещё в детстве дала Соня, знало не так уж много людей, а муж использовал его далеко не впервые. Видимо, Михаил вытащил его из моей памяти, пока мог читать мысли. Или ему тоже нравится старый фильм с Джеймсом Билуши. Это не совсем то, о чём стоило сейчас думать, но нежность в голосе Михаила окончательно завела меня в тупик.

– У нас ещё есть время, чтобы лучше друг друга узнать, – сказал он и, отпустив мою руку, встал с кровати. – Надеюсь, ты не пожалеешь, что заступилась за Клодию. Влюблённые телохранители не лучший вариант. С этой ночи твой Бармалей будет спать здесь.

В комнату как раз возвратилась горничная, и Михаил стремительно удалился. Оставив после себя едва уловимый аромат сандала. Выпив неизвестную золотистую жидкость с привкусом меда и лимона, я откинулась на подушки и, наконец, спокойно уснула.

Завтрак я благополучно проспала, а вот за обедом меня ждал сюрприз. Михаил, видимо, решил, что моё общество ему интереснее, чем смартфон и поразил меня своим красноречием. Он рассказывал мне о человеке, создавшем прекрасный сад за окнами виллы, о гениях своего времени работавших над гидравлической системой фонтанного комплекса и инженерах-творцах невероятного музыкального фонтана, снабжённого трубами, создающими удивительные органные мелодии.

Уж не знаю, что послужило благодушному настроению моего супруга, но сегодня он показался мне совсем другим. Я как завороженная слушала его бархатистый голос, который оказался очень чувственным, стоило уйти ледяному тону высокомерного сноба.

– Приглашаю тебя на прогулку, – улыбнувшись, сказал Михаил, а я зависла, любуясь его прекрасным лицом.

– Да, конечно, – я улыбнулась в ответ, представляя, как убого это выглядит на его фоне.

– У тебя очень красивая улыбка, Кудряшка, – я даже опустила взгляд, проверяя, не потеряла ли подарок Амодея. Хрустальная слеза никуда не делась. – Не забудь пригласить Бармалея, он будет очень рад. Он с утра такой радостный – Клодия сообщила ему, что он теперь ночует в твоей спальне, – усмехнувшись, добавил Михаил, и я окончательно утонула в его невероятных глазах.

Мы больше часа гуляли по парку, день был солнечным и в меру жарким. С реки дул прохладный бриз, освежая разгорячённую кожу, а ведь ночью тут было так холодно. Воспоминания заставили зябко погладить плечи.

– Ты замерзла? – тут же поинтересовался Михаил, и от этого простого вопроса хотелось запеть.

Никогда не думала, что мужская забота это так приятно.

– Нет, просто вспомнила своё ночное путешествие, – за время прогулки мы так ни разу не подошли к Гроту. – Я не знаю, почему не захотела об этом говорить. Это как борьба внутри, понимаешь? – неожиданно для самой себя я не только озвучила причину своего молчания, но и обратилась к мужу на «ты». – Понимаете… – спохватилась я, но было поздно.

Михаил так довольно улыбнулся, что на водной глади рыбных садков появились солнечные зайчики от его улыбки:

– А я всё ждал, когда же ты прекратишь мне выкать, – он взял меня за запястье, горячие пальцы скользнули по руке и ласково погладили ладонь. – Мы – муж и жена, Сюзанна. Я буду очень рад, если ты продолжишь обращаться ко мне на «ты», и попытаешься, хотя бы иногда, мне доверять. Я могу на это надеяться?

Этот вопрос настолько кардинально отличался от всего, что Михаил говорил мне раньше. Словно я сейчас слышала абсолютно другого человека. От удивления я смогла только кивнуть, чем вызвала тихий смешок.

– Сью! Там!

– Там такое, Сью!

– Ты должна посмотреть!

Бармалей очень не вовремя вклинился в разговор, я чувствовала, что дело неуклонно шло к поцелую!

– Что там случилось? – повернувшись к трёхголовому озорнику, спросила я.

Холодный нос уткнулся мне в руку и подкинул её на шелковистую шёрстку между пушистых ушей.

– Там такая рыба!

– Большая!

– Она меня укусила за нос!

Интересной беседой и прогулкой приятные моменты этого дня не закончились. Когда Михаил пригласил меня вместе с ним пройти в салон с фонтаном, я даже не представляла зачем. У двери он остановился:

– Я знаю, как тебе тяжело. Здесь нет твоих родных, нет подруг. Надеюсь, что мой подарок придётся тебе по душе, – открыв дверь, он пропустил меня вперёд.

В салоне помимо чудных фресок и фонтана, помимо роскошной мебели и старинного рояля, меня ожидал невысокий азиат. Он был одет в белоснежное кимоно и постоянно обмахивался веером. Увидев меня, мужчина приветливо улыбнулся и, встав, сложил приветственно руки и поклонился. Я на автомате повторила его действия, Михаил лишь кивнул в ответ:

– Познакомься, Сюзанна, это господин Иоши Сумидзу. Он будет заниматься с тобой вокалом. Господин Сумидзу…

– Лучший педагог по вокалу в мире по итогам прошлого года! О Боже! – от счастья я готова была вцепиться в несчастного господина Сумидзу и затискать его до потери сознания, но вместо этого кинулась на шею Михаилу и довольно звонко чмокнула его в щеку.

Тактичный японец сделал вид, что ничего не произошло, а я, уже не обращая внимания на реакцию моего супруга, удивлённо приподнявшего бровь, представилась своему новому учителю и уволокла его к роялю. Когда именно Михаил вышел из комнаты, я не знаю, мы с господином Сумидзу были настолько увлечены друг другом и планированием будущих занятий, что я этого даже не заметила.

За таким педагогом как Иоши Сумидзу гонялись все мечтающие о сцене и известности вокалисты мира. Иоши был непросто педагогом, он знал о строении связок и психологических проблемах певцов больше чем сотни профессоров. Он всю жизнь помогал таким как я правильно раскрыть свой голос, определить именно те диапазоны, в которых голос будет проявляться с наибольшей красотой и силой.

После трёх плодотворных часов работы, мой учитель заторопился к следующему ученику:

– Знаете, Сюзанна, а ведь я сомневался. Когда ваш муж попросил вас послушать, я очень скептически отнёсся к его просьбе, – карие глаза господина Сумидзу светились так, будто он старый дракон, а я его золотое сокровище. – Не разочаруйте меня, – с этими словами Иоши сделал едва уловимое движение рукой напротив двери, и когда он её открыл, я увидела типичный азиатский рыбный рынок и толпу спешащих куда-то людей.

Господин Сумидзу шагнул в рыночную суету, обернулся и, поклонившись, прикрыл за собой дверь. Я настолько опешила, что забыла ответить ему тем же.