Текст книги "Биохакер"

Автор книги: Юлия Зонис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Это то, что случилось?

– Да. Запрограммированная смерть. Это первый приказ, которому я обучила генбот.

– Лихо.

Сэми пожала плечами:

– Вас тоже сделали для того, чтобы убивать. За смерть всегда платят больше.

Мартин нахмурился:

– Но вы сказали, что не успели довести эксперимент до конца.

– Да. Мы хотели создать коктейль нового поколения, дающий пользователю возможность отдавать приказы непосредственно генботу. Мы обучили компьютер распознавать сигналы человеческого мозга, нашу систему символов. Но как передавать этот сигнал, придумать не успели.

– Природа поработала за вас.

Сэми кивнула:

– Да. Майк уникален. – Усмехнувшись, она добавила: – Вы не представляете, сколько бы за него заплатило любое военное ведомство.

Андроид направил на нее холодный взгляд светлых глаз.

– Вы всегда думаете в первую очередь о деньгах?

– А как же. Тяжелое детство, – зло сказала Саманта. – Гребу под себя, и все мне мало.

Черты андроида стали жестче.

– Увы, мы вам заплатить не сможем. И все же вам придется рассказать, чего нам ожидать.

– В смысле?

– В смысле, какой ущерб может нанести Майк.

Сэми прошла через комнату. Встав у окна, затянутого пленкой инея, она тихо рассмеялась.

– Ущерб? Скажите еще, «сопутствующий ущерб». Очень большой, но вам не следует беспокоиться. Для большинства людей он безопасен.

– В смысле?

Женщина сплела руки на груди.

– В смысле, он опасен только для тех, в чьих организмах есть последовательности генбота. Для андроидов. Для химер. Для людей – нет, если они не заражены…

Саманта покусала губу.

– Шесть лет назад Алекс говорил, что вирус передается только через кровь и другие биологические жидкости. Конечно, за шесть лет вирус мог и мутировать… Перейти на воздушно-капельное распространение… тогда инфицированы все.

Мартин встал со стула и резко шагнул к ней.

– О чем вы говорите? Какой вирус? Какой Алекс?

Саманта замолчала.

– Ну?

Женщина упрямо молчала. Андроид положил руку ей на плечо и сжал пальцы. Саманта невольно охнула – рука у Мартина была не мягче железа.

– Перестаньте играть в секреты. Вы мне все расскажете. О вашем генботе, об Алексе, о том, как вы здесь оказались. И зачем.

– Несомненно, чтобы провести диверсию, – прошипела она.

– Не ерничайте. Если вы правы насчет Майка, Бессмертные пойдут на все, чтобы его заполучить. А вы всю жизнь работали на их шайку… Говорите.

Саманта подняла голову. В дюйме от ее лица горели холодные глаза андроида.

– А если не заговорю?

– Тогда я прикажу вывести вас к забору и пристрелить, как собаку, – спокойно ответил Мартин.

Он так и сделает, поняла Саманта. И одновременно поняла, что ничего ему не расскажет. Не тогда, когда ей угрожают и приказывают.

Женщина усмехнулась:

– Ну пристрелите. Докажите свою человечность, Мартин. Вы ведь боретесь за право называться человеком?

Неожиданно андроид улыбнулся.

– Исходя из того, что я знаю о людях, это будет самый человечный поступок. – Помедлив, он добавил: – У вас есть время до утра. Посидите пока под замком у меня. Я поставлю у двери охрану. Если одумаетесь, дайте мне знать.

Андроид толкнул ее к двери. За порогом уже ждали двое с автоматами.

Глава 7
Брайтон Бич

– Мирра, нам надо спешить, – сказал высокий, смутно знакомый человек с худым загорелым лицом и выгоревшими русыми волосами.

Глаза у него были светлые и пронзительные и смотрели со странным выражением. Сожаление? Брезгливость? Расчет?

Откуда-то лежавшему на столе было известно, что под волосами высокого человека справа прячется тонкий шрам.

– Я же просила – не называй меня этим именем. Никогда, – огрызнулась женщина с узорами на лице.

– Хорошо. Леди Феникс. Нам надо спешить. Патруль будет тут меньше чем через два часа.

– Гарри разберется с ними.

– Гарри, насколько я помню, – с тенью сарказма проговорил высокий, – возглавляет СББ. Армия пока что ему не подчиняется.

– Значит, подчинится.

– Но не сегодня.

– Время для меня не имеет значения, охотник.

Охотник. Хантер? Ну конечно же, его зовут Хантер. Так вот кто у Мирры в подручных – безумный ковбой с чипом в голове. Тот, кто слышал голоса, тот, кто накинулся на человека-оленя… Хотя сейчас Хантер на сумасшедшего не походил и рассуждал вполне здраво.

Больше не обращая внимания на подручного, Леди Феникс обернулась к своему пленнику и промурлыкала:

– Люди боятся моря. Издавна. Раньше люди поклонялись морским богам и боялись их. Посейдон – сотрясатель земли. Йамму, повелитель смерти и хаоса. Кето, двуликая мать чудовищ. С моря приходили штормы и ураганы, море топило корабли, в море таились неведомые страшилища. Тебе страшно, малыш Дориан?

Она снова провела рукой у него по голове и взялась за другой, незнакомый ему инструмент.

– Патруль объезжает побережье раз в сутки. Следят, чтобы на берег не выползло что-нибудь… страшное. Ричард прав – нам следует поторопиться.

Приблизив инструмент к его глазам, она вдавила незаметную кнопку на рукояти, и из корпуса выступило эбонитово-черное сверло… или жало.

– Я оставила жизнь остальным. Жизнь и свободу, потому что без своих талантов они совершенно безвредны. Но ты нет. Ты упрям, Дориан. Хотел найти Морган – и нашел. Хотел убить меня – и убил.

Даже если бы у него было что возразить, скованные параличом мышцы гортани этого бы не позволили.

– Ты можешь подумать, что я мщу, – продолжала женщина, приложив прохладную ладонь к его щеке. – Отчасти так и есть. Я уже говорила – месть сладка. Но еще ты можешь помешать мне. Тебе ведь просто необходимо вмешаться. Не сможешь остаться в стороне. Так что…

Она вновь надавила на кнопку, и спрятавшееся было сверло показалось опять.

– Ах, это, – сказала женщина, опустив взгляд на инструмент у себя в руке, как будто только что его заметила. – Тебе, наверное, любопытно знать, что это. Древние делали лоботомию при помощи молотка и железного штыря. Но с тех пор наука развилась, Дориан. Мне даже не понадобится полностью вскрывать твой череп. Но это не то, что ты подумал. Понимаешь…

Она наклонилась ближе, так близко, что ее дыхание защекотало висок распятого на столе.

– Это очень страшно – быть запертой в склепе. Стучишь, стучишь в крышку… Я могла бы тебя запереть так же, замуровать. «Ради всего святого, Монтрезор!» Помнишь, у Эдгара Алана. Кажется, ты любил его…

Женщина улыбнулась и подняла руку к своим темным волосам – тяжелым и блестящим, не тронутым пигментной проказой, запятнавшей ее кожу.

– Но, понимаешь ли, – продолжала она, вновь рассеянно нажимая и отпуская кнопку. – Это неинтересно. Ты просто умрешь. У тебя ведь нет моего таланта. Пара часов – и ты задохнешься, предварительно обгадившись. Какая же это месть…

– Леди Феникс, – донеслось откуда-то неподалеку, наверное, от двери.

– Да, сейчас, – отозвалась женщина.

Снова взглянув на своего пленника, она постучала согнутым пальцем ему по лбу.

– Намного интересней запереть тебя здесь. Ты сможешь видеть, слышать, дышать, жевать, справлять нужду… может, даже бормотать какую-то несуразицу, но над своим телом будешь не властен. Отличная, по-моему, идея – похоронить тебя в твоем же собственном теле. Ты будешь рваться наружу, о, как ты будешь рваться. Ты будешь кричать, но никто тебя не услышит. Ты будешь скрести руками крышку собственного черепа изнутри, только у тебя не будет рук. По-моему, очень здорово. И, главное, для этого всего-то надо повредить две маленькие зоны в лобных долях. Тут и тут…

Она ткнула пальцем куда-то над бровями, а затем внезапно нахмурилась.

– А. Вижу. Вижу, как в твоем хитром умишке уже зреет план. Хочешь воспользоваться своим талантом? Позвать на помощь? Надеешься, что какой-нибудь модный нейрохирург вправит тебе мозги? Вот уж шиш, милый. Есть такое словечко – «генетический нокаут». Я выключила твой ген телепатии. Навсегда-навсегда-навсегда… зато завела такой же у себя. Ну-ка посмотрим, что ты там думаешь…

Она снова наклонилась над ним, щекоча дыханием с пряным привкусом «Вельда». И он подумал, громко и отчетливо: «Зачем же ты все еще ширяешься «Вельдом», идиотка, – если все слышишь и так?»

Леди Феникс отвела руку и от души влепила ему пощечину.

У расселины Элджи сидел Говорящий. Он сидел на камне и водил по земле сухим стеблем пастушьей травы, а вокруг собралось все Племя. Точнее, Племя выстроилось полукругом, в центре которого был спуск в расселину, и Говорящий, и тот, кого Элджи вытащил из сети. Последний лежал на спине, бессмысленно пялясь в полуденное небо.

Говорящий ударил прутиком пыль и поднял глаза. Глаза у него были блеклые, как рыбье брюхо, и словно подернутые пленкой. Неприятные глаза. Коричневую кожу исчертили морщины, полуседые волосы заплетены в косы, на шее ожерелье из раковин и человеческих позвонков. Раньше Говорящий был уборщиком в Центре. Но его почему-то не убили, как остальных рабочих и охранников. Может, он уже тогда говорил с Глубинным, и Глубинный его защитил?

– Ты не принес утром рыбы, – мягко сказал Говорящий.

Голос у него был ласковый и добрый, а слова опасные.

– Мы послали Дохляка проверить, все ли с тобой в порядке. Дохляк долго кричал над расселиной, а когда ему ответило только эхо, спустился вниз. И нашел это. – Говорящий мотнул головой туда, где лежал человек из моря. – Зачем ты спрятал его от нас?

Ответа у Элджи не было. То есть, он мог бы сказать, что, не спрячь он человека, того бы сразу скормили Глубинному, – но какой смысл отвечать так?

– Три дня назад пропал Гремлин, – спокойно продолжил Говорящий. – Мы думали, что его съел кто-то из Малых Богов. Малые Боги всегда волнуются перед пробуждением Глубинного. Но сегодня утром Кравиц отправился нарвать тростника, чтобы сделать новый настил на нашем плоту, и нашел в тростниках голову Гремлина. Его шею резал нож, а не клешни или жвала. Как ты можешь это объяснить?

Элджи молчал. Выбравшись на твердую землю после того, как переплыл пролив, рыбак сразу снял с руки серебряный браслет. Браслет был не цельный – между двумя его концами оставалось достаточно места, чтобы просунуть палец. И он легко сгибался и разгибался. Элджи сначала разогнул его, превратив в полоску, а потом полоской обмотал кость. Свирель все равно была не совсем правильная, но лучше он сделать не мог, не с помощью тех инструментов, что имелись на острове. Теперь свирель лежала в мешке на поясе, вместе с ножом. Элджи знал, что ему надо думать о том, как обмануть Говорящего, но отчего-то мог думать только о свирели. Ему очень надо было в нее подуть.

Словно угадав его мысли, Говорящий чуть заметно кивнул Дохляку. Дохляк, длинный и тощий, подошел к Элджи и сорвал с него пояс вместе с мешком. Рыбак стоял опустив руки.

Дохляк развязал мешок и высыпал то, что в нем было, на землю перед Говорящим. Тот нагнулся, отодвинул в сторону моток веревки и нож и взял в пальцы свирель. Брезгливо покрутил ее и взглянул на Элджи.

– Ты знаешь, что мы сделали с Музыкантом и почему? Ты знаешь, что звуки дудки беспокоили Глубинного? Разве ты хочешь, чтобы Бог разгневался и сожрал всех нас?

Элджи по-прежнему молчал. Лицо Говорящего неожиданно смягчилось Он улыбнулся.

– Ты хороший рыбак, Элджи. Ты приносишь много рыбы. Много пользы племени. Мы не будем отдавать тебя Глубинному Богу. В этот раз не будем. Но Глубинный гневается. Мы слышим, как он ворочается и вздыхает под островом и его вздохи разносятся по всему подземелью. Надо его успокоить. На закате мы отдадим ему чужака. Ты придешь и будешь смотреть, и может быть, даже… – тут улыбка Говорящего стала шире, – мы позволим тебе сыграть на дудке, чтобы Глубинный знал – жертва уже его ждет. А затем ты бросишь дудку в Курящуюся Бездну и отправишься на ночной лов.

Тут он швырнул свирель Элджи. Рыбак поймал тяжелую костяную трубку в полете и крепко сжал пальцы.

Внутреннее не всегда дает верное представление о внешнем. Вот и теперь – то, что изнутри выглядело как хирургический кабинет или лаборатория, снаружи оказалось лодочным сараем посреди заброшенного галечного пляжа. Сарай был расписан веселыми, хотя и облупившимися от времени и дождей осьминогами из их общего с Миррой брайтонского детства. Ветер носил по пляжу какие-то листы – быть может, предупреждения о периметре и карантинной зоне. Шум кондиционеров оказался шумом прибоя, с шелестом накатывающегося на гальку. А вот шум двигателей действительно был шумом двигателей – по пляжу бодро катились две пятнистых армейских «амфибии».

– Быстрей! – взвизгнула Феникс, захлопывая колпак транс-кара.

Хантер стоял у двери сарая, держа пленника на руках. Дориан, или Колдун, или Джеймс Оливер Эмери, и до этого не отличавшийся избыточным весом, за прошедший месяц исхудал настолько, что смахивал на мешок с костями. Он висел сломанным манекеном, нелепо изогнувшимся и безжизненным. Но сознание, что самое ужасное, работало ясно. Он помнил все – боль и залившую глаза кровь, соскользнувшее сверло, чертыхание Мирры. Все-таки хирургом она была таким же никудышным, как и телепатом. Дориан рассмеялся бы, если б мог, когда Мирра схватилась за скальпель, чтобы вытащить сломавшееся и застрявшее у него в черепе сверло. К счастью, в мозгу нет болевых рецепторов. И, хотя в коже и надкостнице их хватает, он уже давно научился терпеть и худшую боль. И еще, как ни странно, он почувствовал облегчение. Все-таки это была Мирра. Не мертвая и холодная марионетка, управляемая безжалостно точным кукловодом. Она ошибалась, значит, была человеком. Колдун не знал, что делать с этим знанием, – но на всякий случай запомнил. Мирра залила его искалеченную голову регенерат-гелем, а потом в сарай вбежал Хантер и закричал, что едет патруль.

И вот он висел на руках у охотника. Море плескалось всего в пятнадцати шагах. У берега болталась лодка, когда-то синяя с белой полосой, а сейчас такая же облупленная, как осьминоги на сарае. Дориан ожидал, что Хантер кинется к машине. Но Хантер отчего-то размашистым шагом поспешил к лодке. Вслед им понесся пронзительный крик Мирры. Охотник развернулся и резко пролаял: «Если его у нас найдут, нам крышка. Или ты научилась отводить пули?»

Колдун ощутил, как его грубо запихивают в лодку. Скамейка врезалась в лопатки, как тогда, на озере… очень далеко. Очень давно – неделю назад, а может, и больше. В Канаде, за несколько часов до того, как люди в черной форме СББ прикладами загнали его в вертолет.

«Значит, армию она еще не успела купить или запугать. Пока только «чистильщиков» и этого неизвестного Гарри», – отвлеченно подумал он, вслушиваясь в нарастающий рев двигателей.

А затем над ним склонилось жесткое, в резких продольных складках лицо.

– Девчонка хотела, чтобы ты оставался с ней, навроде комнатной собачки. Но я так не думаю. Ты упрямый парнишка, и даже с проломленной черепушкой что-нибудь да сообразишь.

Хантер налег на лодку, толкая ее в прибой. Заскрипела галька. Охотник продолжал говорить, негромко и быстро:

– И да, насчет нокаута – отчасти брехня. Я подменил пробирки. Когда кончится действие той херни, что вколол тебе доктор Мартинес, снова сможешь крутить мозги. Не знаю, сумеешь ли ты пользоваться телепатией с такой дыркой в башке, но если сумеешь, запомни, кто тебе помог. А если сумеешь еще и вернуться, я расскажу тебе, почему.

Скрип прекратился, и лодка закачалась в волнах. Хантер, войдя в воду по пояс, сильно толкнул, и отлив понес Колдуна в море – а точнее, в недобрый к солдатам, авантюристам и морякам пролив Ла Манш.

Глава 8
Молли Сивая Лошадь

Саманта лежала на койке, зябко кутаясь в одеяло. За окном вечерело. В щели задувал сырой ветер, предвестник ночной оттепели.

Женщина уткнулась лицом в подушку. Подушка ничем не пахла – стерильно-белая наволочка, словно в этой кровати никто никогда не спал. Может, у андроидов нет запаха. А может, хозяин дома ночевал в казарме. Саманта слабо усмехнулась. Если идея состояла в том, чтобы андроиды ассимилировались и смешались с людьми, получалось это пока неважно. Морган видела стоявшую наособицу группу в серых армейских комбезах. В отличие от своего лидера, они даже не озаботились сменить одежду. Что бы ни говорил Мартин, андроиды всегда будут чужими, чуждыми, а Рой с его женой – исключение, а не правило.

Саманта уже решила, что ее оставили одну до утра, и приготовилась коротать бессонную ночь, когда дверь стукнула и на пороге вырос высокий силуэт. Вспыхнула лампочка под потолком. Женщина откинула одеяло и села.

Это был Мартин, и в руках он держал какой-то сверток.

Когда андроид подошел к столу и, положив сверток, развернул ткань, внутри обнаружились две миски и термос.

Мартин обернулся к Саманте:

– Вы с утра ничего не ели. Вот, Дженис просила передать вам ужин.

Он снял верхнюю миску. В нижней было картофельное пюре и куриная ножка – возможно, от тех самых шестиногих цыплят. Еще два куска буроватого пористого хлеба и столовые приборы.

– В термосе кофе.

Саманта уставилась на угощение. Она была голодна. По горке пюре аппетитно расплылась лужица топленого масла. Куриная ножка обольстительно пахла. Над тарелкой поднимался пар – еда была еще горячей.

Подняв глаза, женщина обнаружила, что андроид пристально смотрит на нее.

– Что?

– У вас очень красивые волосы. Никогда таких не видел.

Еще утром, до всех происшествий, Саманта попросила Дженис согреть воды, чтобы помыться. На острове летом она купалась в озере, а зимой грела чайник и наливала воду в древний жестяной таз, который обнаружила на чердаке. Дженис в ответ на ее просьбу улыбнулась и отвела гостью в настоящую баню. Такие Саманта видела только в старых фильмах – с натопленной печью, с большим деревянным чаном. Чудеса продолжились, когда хозяйка дала ей шампунь и прекрасное полотенце, большое и пушистое. Восхитительное тепло, хвойный, смолистый запах горящих в печи дров… это было как в сказке.

Днем она собрала шевелюру в хвост на затылке, но сейчас резинка слетела, и чисто вымытые волосы стекали по плечам Саманты блестящим водопадом.

Морган накрутила на палец медно-рыжую прядь и усмехнулась:

– Вы всегда брякаете первое, что придет на ум?

Андроид расположился за столом и, отодвинув второй стул, сделал приглашающий жест.

– Садитесь. Вам надо поесть.

– Зачем кормить того, кого завтра собираетесь расстрелять?

Мартин заломил бровь.

– Надеюсь, до этого все же не дойдет. Я вам помогу… Вы упоминали Алекса, так ведь? Он ученый, как вы?

«Как я, – подумала Сэми. – Или не совсем не как я. Или совсем не как я, но какая разница?»

– Сядьте уже, наконец, за стол.

Саманта пожала плечами и подчинилась, но к еде так и не притронулась.

– Я тоже знал одного Алекса, – продолжил андроид. – Точнее, его знал Рой. Александер Вечерский. Он живет сейчас в Лондоне.

«Он уже нигде не живет».

– Мы выполняем для него кой-какую работу.

– И вы? – не удержалась Саманта и тут же прикусила язык.

Мартин хмыкнул:

– Значит, я не ошибся. Мы собираем для него образцы животных и растений и переправляем в Лондон. Еще он потребовал, чтобы мы брали пробы крови у каждого, кто придет в поселок, и тоже отсылали ему.

– А взамен?

– Взамен он снабжает нас гидроксифенилглицином. Через Роя.

– Гидроксифенилглицин? – Саманта нахмурилась, но тут же хлопнула себя по лбу. – Двадцать первая аминокислота. У андроидов зависимость…

– Ваше изобретение.

Морган не поняла, спрашивает он или утверждает, – такой ровный был у Мартина голос.

– В каких грехах еще вы хотите меня обвинить? – немедленно ощетинилась она. – Я организовала теракт одиннадцатого сентября и всемирный потоп?

– А разве не вы?

Женщина ошеломленно уставилась на андроида и лишь через секунду заметила насмешливые искорки в светлых глазах. Надо же. У него, оказывается, есть чувство юмора.

– В любом случае, – сказал Мартин, укладывая ладони на стол, – потоп меня не очень интересует. Мы уже договорились, что ваш Алекс и наш Алекс – один и тот же человек. Расскажите, что он замышляет, и вы свободны.

Морган парировала:

– Почему вы считаете, что он что-то замышляет?

Андроид сцепил пальцы.

– Рой был здесь две недели назад. Он говорил, что в Канаде выполняет какую-то миссию, но отказался уточнить, какую. Это на него не похоже. Он искал вас по поручению Вечерского? Зачем?

«Понятия не имею, зачем. Затем, чтобы меня помучить».

– Не знаю.

– А мне кажется, что знаете.

Саманта напряженно задумалась. Она могла рассказать андроиду о том, что произошло больше шести лет назад, – но какое это имело отношение к недавним событиям? А даже если и имело… ей не хотелось говорить. Почему? Почему, черт побери, ведь этот голубоглазый искусственный человек расстреляет ее так же спокойно, как спокойно шутил о потопе? И Саманта поняла. Потому что рассказ ее выглядел бы как самооправдание. На мне нет греха, не я выпустила на волю химер, не я виновница катастрофы. Это все Алекс. Но правда ли это так? Пускай так – все равно оправдания были бы жалкими, попытка свалить вину на мертвого – подлой. «Это все дурацкая гордость, – мысленно призналась себе Морган. – Но что осталось у меня, кроме гордости?»

– Не молчите, Саманта, – произнес андроид, и в голосе его женщине послышалась угроза. – Не молчите, или я подумаю, что вам есть что скрывать. И мне очень не нравится, что вы так много знаете о Майке. Вы пришли за ним?

Саманта сузила карие глаза – при желании они могли стать не менее ледяными, чем у андроида, – и процедила:

– Вы идиот. В Майке ваше спасение, а вы и не замечаете. Ваша зависимость от гидроксифенилглицина… считайте, что поставки кончились. Их нет. Null. Nada. Никто вам больше не привезет лекарство. Но я могла бы вам помочь.

– Вы можете наладить синтез здесь, в поселке?

Саманта усмехнулась. Все-таки этот сверхчеловек был глуп.

– Нет нужды. Майк может отрегулировать ваши гены так, что аминокислота будет вырабатываться у вас в организме. В организме каждого андроида. Но для этого недостаточно сказать: «Раз-два-три, гидроксифенилглицин, синтезируйся!» Генбот не поймет такой команды. Однако, если я нарисую цепочку энзиматического синтеза и Майк сумеет ее транслировать…

– Достаточно.

Андроид встал, и сейчас угроза в его тоне была очевидна.

– Вы когда-нибудь видели змею с переломанным позвоночником? – мягко спросил он, но Саманту от этой мягкости пробрала дрожь. – Человек с переломанным хребтом не может двигаться, а змея, даже если наступить на нее каблуком и придавить до хруста, продолжает извиваться.

– Я, по-вашему, змея?

– Вы не желаете ответить на простой вопрос, а вместо этого предлагаете отвратительную сделку.

– Да что в ней отвратительного?!

– Вы хотите использовать мальчика. Проводить на нем эксперименты, как привыкли там, у себя в лаборатории. Я вам этого не позволю.

– Ну и подыхайте от метаболической дисфункции, упрямый кретин. И мальчишку вы загубите. Когда-нибудь не доглядите, и тот камень, который сегодня пролетел мимо, угодит в цель…

На секунду выражение лица андроида сделалось страшным. Саманте показалось, что искусственный человек кинется на нее сейчас и раздавит каблуком, как змею, – однако тот не двинулся с места. Еще мгновение, и его взгляд снова стал равнодушно-непроницаемым.

– Завтра я улетаю в Лондон. Я не оставлю вас здесь.

– Возьмете с собой? – хмыкнула женщина.

Но, конечно, никуда он ее брать не собирался. Здесь, под забором, и закопает. Саманта настороженно наблюдала, как Мартин сунул руку в карман, – но достал он оттуда не пистолет, а свернутую карту местности и красный маркер.

Разложив карту на столе перед своей пленницей, андроид велел:

– Укажите место, где остался труп Роя.

– И тогда вы мне поверите?

– И тогда я пошлю людей, чтобы привезли его и похоронили здесь. Мне все равно, но для Дженис это важно.

Саманта взяла маркер, приглядевшись к карте, с ненавистью ткнула в островок посреди озера и сказала:

– Все равно от вашего Роя даже костей не осталось. Там полно зверья… – И, по какому-то злому наитию, добавила: – Так что Дженис теперь свободна. Можете вступить в официальный брак и оформить отцовство на Майка…

И тут Мартин все-таки ее ударил.

Сиби все меньше нравился этот поселок. Не нравились люди, кидавшие в Майка камни и вообще очень похожие на наземников из Страшного Места. Не нравилось, что Сэми заперли и сторожили и не разрешили Сиби к ней войти. Ладно, Мартин хоть ужин отнес, да и то по подсказке Дженис. И совсем не понравилось, когда вечером, после ужина, Мартин попросил Дженис выйти из комнаты, поставил Сиби перед собой и очень строго спросил:

– Зачем вы сюда пришли?

Сиби нетерпеливо вздохнула:

– Я уже говорила. Большой Чело… Рой просил передать тебе ту черную штучку. Он просил Колдуна, а Колдун – меня. Потом Колдун просил привести к тебе Сэми…

– Где ты встретилась с Роем?

Девочка нахмурилась. Этот день она не любила вспоминать.

– Люди в Страшном Месте хотели убить Колдуна и Хантера тоже. И тогда я вылезла… тогда я еще не могла ходить под Большим Горячим… под солнцем. Но я все равно выскочила и укусила их главного… священника, он так назывался. И он упал, а я тоже упала и начала умирать. Тогда Рой приехал на большой машине и всех спас… но я точно не видела, потому что уже совсем умирала.

По мере ее рассказа брови Мартина задирались все выше.

– А потом?

– Потом… Потом Колдун меня обновил… не совсем обновил, потому что, когда обновляют, остаешься таким же, только здоровым, а я стала как наземники, даже костер разжигать умею…

Кажется, Мартина рассказ об Обновлении не очень заинтересовал, так что Сиби заспешила.

– Потом Колдун с Роем пили виски. Потом мы поехали в магазин за вещами, потому что я была голая, а у Колдуна не была рубашки. Потом мы шли по лесу, и плыли на плоту, и на нас напали бобры. Хантер упал в воду и заснул. Тогда Колдун залез ему в голову и чуть там не остался, но я помогла им выбраться. Ему и Хантеру. Потом мы с Колдуном немного поссорились… как бы поссорились, потому что на самом деле он вовсе не думал, что меня надо показывать на ярмарках. Но я все равно обиделась и ушла… глупо, да?

Мартин не ответил, и Сиби продолжила:

– Вот. Потом меня поймали пауки. Там была такая большая паучиха, но наполовину как человек. И она была Предсказательница, но Колдун ее все равно победил и спас меня, и Батти тоже спас. А потом меня схватил волк, только на самом деле это был человек…

– Человек-волк? – Мартин нахмурился. – Тот, который убил Роя?

Сиби энергично закивала. Кажется, он начинал понимать.

– Да. Он и я плыли в лодке на остров. И я его укусила, когда он уже был человеком и стрелял в Батти. Но он не умер, как священник. Он снова стал волком, и убил Батти, и убил человека-оленя, а Сэми убила его, а потом прилетели трескучие летучки и забрали Колдуна. И теперь я пойду его искать! – завершила Сиби.

Мартин смотрел на нее без особого доверия.

– Сэми… Саманта Морган была на острове?

– Да.

– Что она там делала?

Сиби нахмурилась:

– Ну, не знаю. Наверное, то же, что другие наземники. Пила, ела, спала… но камнями не швырялась.

– Она там жила?

– Да.

Мартин погладил подбородок очень задумчивым жестом.

– Человек-волк. У него было имя?

– Колдун звал его «Алекс».

– Алекс Вечерский?

– Наверное. Не знаю.

– Так.

Мартин кивнул сам себе, будто что-то понял, и Сиби понадеялась, что ее сейчас отпустят. Может, даже разрешат повидаться с Сэми, а потом она отправится на поиски.

– Та-ак, – повторил главный наземник. – Кто такой Колдун?

Тут Сиби пришлось призадуматься. Поразмыслив, она принялась загибать пальцы.

– Немного он как Старый. Немного Обновляющий. Хантер думал, что он Бессмертный.

Рой думал, что он командует, хотя потом решил, что командует человек-волк. Наверное, он здорово удивился, когда тот его убил…

– Колдун? – напомнил Мартин.

Сиби раздраженно фыркнула и продолжила:

– Человек-волк думал, что он Центр или станет Центром. А сам Колдун думал иногда, что он Дориан, и он правда был Дориан, но все меньше. Под конец уже совсем почти нет. Может, вот на столько.

Тут Сиби свела большой и указательный пальцы, оставив между ними узенькую щель.

– Какой многоликий твой Колдун, – сказал Мартин с непонятным выражением.

– Вовсе нет. У него одно лицо. Очень красивое. И он мой самый лучший друг! – убежденно заявила Сиби. – Поэтому я должна его найти. Можно я пойду?

– Нет, – сказал Мартин и встал. – Я попрошу Дженис о тебе позаботиться. Пока ты останешься здесь.

– Но почему? – возмутилась Сиби. – Я не хочу! Я все сделала, как Колдун просил, и больше мне тут делать нечего!

Мартин взял ее за плечо и серьезно заглянул в глаза.

– Сиби, никто не должен знать об этом поселке. Это тайна. Если ты уйдешь отсюда и кому-нибудь расскажешь, может случиться беда.

– Я никому не скажу!

– И Колдуну?

Сиби задумалась. Колдуну надо сказать, но ведь он уже и так знает?

– Вот видишь, – проговорил тем временем Мартин. – Ты не можешь быть уверена, что никому не проболтаешься. Так что придется…

Что «придется», Сиби не дослушала, потому что ловко выскользнула из-под руки наземника. В два прыжка одолев комнату, она уже распахнула дверь и почти выскочила за порог, когда сзади ее ухватили за шиворот. Сиби попыталась извернуться и цапнуть своего пленителя, но тот поволок девчонку к кладовке и, зашвырнув внутрь, задвинул щеколду.

Сиби яростно пнула дверь.

– Ты всегда всех запираешь? – проорала она и, не получив ответа, обрушила на ни в чем не повинную створку град ударов. Дверь затрещала, но не поддалась.

Такое занятие быстро утомило цвергиню. Сев на корточки и уперев локти в колени, а подбородок – в ладони, она громко сказала:

– Ну вот, теперь я совсем как Майк. Наверное, маленьких наземников всегда держат в кладовках.

Мысль о таком будущем настолько огорчила Сиби, что она снова немного попинала дверь – просто, чтобы выместить злость.

В это время на другом конце поселка Молли Сивая Лошадь предавалась намного более приятным размышлениям. Можно даже сказать, она мечтала, хотя вообще-то это занятие было ей несвойственно.

Молли выросла в Буффало, а Буффало даже в годы до Дня Химеры было не лучшим местом для мечтаний. Она называла себя индианкой из племени чероки, хотя на самом деле в Молли равно смешались индейская, негритянская и ирландская кровь. Ее черную как смоль шевелюру давно пробила седина. В последние годы до Дня Химеры Молли держала гадательный салон. Украсив стены полуподвала волчьими шкурами, амулетами и бубнами, она жгла ароматические палочки и предсказывала посетительницам судьбу по картам и (за двойную плату) по вороньим костям. Муж пропивал всю выручку и поколачивал супругу, но Молли не решалась его бросить – страшно остаться одной. После Дня Химеры Питер вовремя сообразил, куда дует ветер, и присоединился к банде Железного Кулака. Железный Кулак возглавлял шайку работорговцев.

Вопреки распространенному мнению, на североамериканском континенте остались люди. Самые везучие успели набрать оружия и объединиться в общины. Другие выживали, как могли. Железный Кулак и его приспешники отлавливали тех, кто не смог прибиться ни к одной из укрепленных общин, и продавали их дальше вглубь страны. Что происходило там, никто толком не знал. Слухи ходили самые разные: от гладиаторских боев до особых ферм, где людей откармливали на потребу химерам. Железного Кулака это мало интересовало. Валютой здесь были патроны, огнестрел и бензин – в обмен на человеческую кровь.