Текст книги "Хозяин зеркал"
Автор книги: Юлия Зонис
Соавторы: Екатерина (1) Чернявская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 2
Рождение «Звезды»
Мало кто знает о верхней площадке Смотровой башни, на которую так удобно причаливать аэросаням. Аэросани – вообще не самый распространенный вид транспорта в Городе, намного больше здесь уродливых сигарообразных дирижаблей, да еще вечно торчат над Ржавым рынком и иными неспокойными кварталами аэростаты полиции. Так вот, мало кто из горожан видел верхнюю площадку Смотровой башни, скрывающуюся за облаками. Зато многие знают о тамошнем ресторане, нижний этаж которого открыт для посетителей, а второй – для строго избранной публики.
Сейчас в конференц-зале на втором этаже как раз сидели трое самых что ни на есть избранных. Длинный полукруглый стол из мореного дуба был уставлен бутылками с минералкой, но никакой закуски – закуска ждала высокие переговаривающиеся стороны в зале по соседству. Четвертый участник совещания запаздывал, что у двоих из троих присутствующих вызывало немалое раздражение. Выражение их лиц невозможно было прочесть под пластиковыми улыбающимися масками, лишь глаза мрачно поблескивали сквозь прорези – и ни аляповатый румянец масок, ни холодок системы кондиционирования не мог скрыть разлившегося по комнате напряжения.
Опишем этих двоих. Первый, сухопарый мужчина с сединой в вороных, доходящих до плеч волосах, обряженный почему-то в темную университетскую мантию, шапочку и черные кожаные перчатки, звался Господином P. Второй, Господин F, едва умещался в кресле. Складки плоти водопадом стекали от четырех жирных подбородков до распухших ступней в плетеных сандалиях. На Господине F были растянутая до невозможности футболка и тропической расцветки шорты.
Третий присутствующий (или присутствующая) в зале – коротко остриженный темноволосый подросток (или коротко остриженная девушка) в черной майке с надписью «NT N FCKNG BRG!» и хэбэшных штанах – маску нацепил (или все же нацепила?) довольно небрежно и сейчас лениво обмахивалась (или обмахивался) свернутой вечерней газетой. Звали третьего участника совещания то ли Господином W, то ли Госпожой W – на этот счет мнения расходились.
– Он опаздывает! – обиженно проблеял Господин F, тряся многочисленными подбородками.
– Он всегда опаздывает, – сухо заметил Господин P. – Крайне необязательный молодой человек.
Господин/жа W не сказала ничего, только пухлые ее (его?) губы, видные из-под сдвинутой на лоб маски, изогнулись в улыбке.
– Чему вы улыбаетесь, Господин W? – еще суше поинтересовался Господин P.
– А я всегда улыбаюсь, – невозмутимо ответил юный Господин W, – характер потому что у меня веселый и легкий.
Голос у него был слишком высокий для мальчика, но для девушки низковатый, с гулкими медными нотками.
– Вот это точно, – прозвучало от двери.
Все, кроме Господина W, обернулись.
В дверях стоял светловолосый молодой человек в прекрасно сшитом сером костюме. Костюм был бы еще прекраснее, если бы молодой человек не решил дополнить его красным шелковым галстуком с узором из крупных снежинок. Рубашка на молодом человеке белела почище снега, ботинки из кожи пустынного дракона мягко поблескивали, а на пальце левой руки сияло кольцо с крупным сапфиром. То ли искорки, пробегающие в камне, отражались в глазах вошедшего, то ли взгляд его от природы светился холодной мартовской голубизной.
Молодой человек чуть склонил голову и небрежно произнес:
– Извините за опоздание. Меня задержали.
Господин F, скандализированный, всплеснул жирными руками и вновь затряс подбородками. Похоже, от возмущения его временно покинул дар речи. Господин P побарабанил по столу тонкими пальцами и спокойно сказал:
– Опять вы без маски. Сколько раз вам, Господин K, повторять: это давняя, прочно вошедшая в наш обиход традиция, и не вам ее нарушать.
– Ах да. Прошу прощения, где-то у меня тут… – Молодой человек сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда узкую черную полумаску. Движением заправского фокусника он нацепил ее на себя, да еще и успел заговорщицки подмигнуть Господину W.
Господин W захихикал совсем по-девичьи.
– Ну-с, так я вам больше нравлюсь? – обратился светловолосый юноша к угрюмо наблюдавшей за его манипуляциями парочке. – Да, нет? Нет? Что ж, придется смириться с тем, что есть.
– Как это характерно, – прошипел Господин F на ухо брезгливо отстранившемуся Господину P, – старая сука и не подумала явиться сама, прислала своего клоуна-любовничка. А мы тут кондиционируем, кондиционируем…
Молодой человек прошел к четвертому креслу, отодвинул его и, плюхнувшись на сиденье, закинул ноги на стол. Господин W снова фыркнул. Похоже, характер у него и правда был веселый и легкий. Тот, кого назвали Господином K, сцепил пальцы, положил на них острый подбородок и сказал:
– Итак, Господа, я готов выслушать ваши предложения.
Тучный Господин F подобрал подбородки и, брызжа во все стороны слюной (его коллеги предусмотрительно отодвинулись), провизжал:
– Господин К, я вас не понимаю! А еще более я не понимаю вашу патронессу! Это мы собрались здесь, отложив дела, чтобы выслушать ваши предложения.
– Неужели? И вправду, – радостно улыбнулся молодой человек. – Как это я запамятовал? Что ж, предложение простое. Двадцать процентов акций нового предприятия за право владения землей, а также находящимися на ней строениями. Двадцать на троих, уточняю. Господин P в курсе, о каком участке идет речь.
Господин F с трудом развернулся в кресле. Его коллега неохотно кивнул и пояснил:
– Старый завод по выпуску пищевых добавок в Пятой Зоне.
Толстяк заколыхался и просипел:
– Мне кажется, тут уже всё решили за моей спиной.
– Это несложно, – хихикнул Господин W. – Учитывая размеры спины.
– А вы что скалитесь? – откликнулся Господин F. – В этом заводе, если не ошибаюсь, есть и доля ваших акций.
– Ну да, – весело согласился юный Господин W. – Только чушка не пашет, или, говоря по-вашему, предприятие нерентабельно. Давно собирался сплавить свой пакет какому-нибудь баклану…
– Вы забываетесь, – тихо, но значительно сказал Господин Р.
– В вашем присутствии? – Видимая из-под маски улыбка стала еще шире. – Да ни в жизнь. Забудешься, а в шевелюре педикулез уже так и прыгает, ярусом пониже мандавошки табунами ходят…
– Насколько мне помнится, вы по-другому пели, когда вам понадобился усиленный штамм Yersinia pestis… [10]10
Чумная палочка ( лат.).
[Закрыть]
– Господа, Господа! – примирительно воскликнул молодой человек. – Давайте отложим эту занимательную беседу до ланча. Иначе устрицы степлятся, куропатка простынет. Вернемся к заводу.
– Вернемся, – булькнул Господин F. – Мне кажется, что кое-кто из присутствующих здесь призабыл о соглашении. Все, что выше тысячи шестисот футов от поверхности, принадлежит вашей патронессе. Все, что находится под этой чертой, – наше. И никаких разночтений.
– Это так, – улыбнулся Господин K. – Но согласитесь, довольно сложно построить завод по сублимационной сушке продуктов на высоте тысячи шестисот футов от поверхности. И даже если бы это нам удалось, как вы предлагаете транспортировать рабочих? Каждый день гонять дирижабли нерентабельно, лифт… ну, в принципе можно и лифт, однако для нижней площадки, Господа, тоже потребуется участок городской территории.
– А это уже ваши проблемы, – пропыхтел толстяк.
Господин P счел нужным вмешаться:
– Господин F, да будьте же благоразумны. Подумайте, какое влияние окажет предложенная Господином К новая технология на вашу отрасль…
– Именно об этом я и думаю. И говорю категорическое «нет»! – В подтверждение своих слов жирный Господин F упрямо замотал башкой. Складки плоти пошли волнами, словно штормовое море. – Не забывайте, Господа, что для принятия решения вам понадобятся три голоса. Так что вы, Господин Р, и вы, Господин W, рано скинули меня со счетов.
– Такого скинешь, – негромко, но отчетливо пробормотал Господин W.
В дверь конференц-зала деликатно стукнули, и створка слегка приоткрылась. В образовавшуюся щель просунулись голова Фроста и его плечи, обтянутые черным фраком.
– Мессир, повар просил узнать, подавать ли закуски.
Вместе с головой господина Фроста в комнату проник тонкий аромат съестного. В соседнем зале накрывали столы для банкета, слышался звон посуды. Господин F забеспокоился. С четырех подбородков закапал пот.
– Нет, велите им обождать… – начал молодой человек, но его тут же перебил Господин F:
– А что там у вас?
Господин Фрост поклонился, приложив руку к манишке, и принялся перечислять:
– Из закусочек холодных есть заливное, рыбка красная, буженина, балык, грибочки маринованные, рулетики, форель, устрицы, икорка стерляжья, икорка белужья, яйца страусиные фаршированные, миноги, корнишоны с пастой из гусиной печени, язык перепелиный под острым соусом. Из горячих закусочек – жюльен, блины, кокот из мидий, мидии в белом вине и чесночном соусе…
Пот с Господина F потек так яростно и обильно, что на ковре образовалась небольшая лужа. Лужа пахла солидолом и горчичным корнем. Господин W опасливо задрал ноги на подлокотник кресла.
– …уха стерляжья с зеленью, суфле из креветок, шашлычок по-купечески…
– Фрост, уйдите, – нетерпеливо прервал излияния слуги Господин K. – Вы что, не видите – у нас совещание.
– Нет, пусть продолжит, – простонал Господин F, терзаемый муками голода.
Муки голода терзали Господина F непрерывно, но под влиянием сладких речей Фроста многократно усилились.
– Проявите сдержанность, – прошипел Господин P.
– К Королеве сдержанность! – взревел толстяк. – Я хочу есть! Когда мы, наконец, сможем поесть?!
– Как только придем к соглашению, – спокойно ответил Господин K.
– Вы истязатель, – проныл толстяк. – Изувер. У хрычовки старой набрались?
Молодой человек холодно улыбнулся и встал.
– Я вижу, нам не удастся договориться. Господин P, Господин W, прошу вас пройти к столу. Вас, Господин F, не приглашаю – вам, несомненно, неприятно было бы воспользоваться гостеприимством старой, по вашему выражению, хрычовки с изуверскими наклонностями.
Господин F отчаянно заколыхался в кресле и даже, кажется, заплакал.
– Нате! – провизжал он наконец. – Жгите! Режьте! Рвите меня на куски и жрите! Я согласен, но не надейтесь, что бросите мне сухую кость вроде пяти процентов, как в прошлый раз, и…
Дело было сделано. Господин K улыбнулся и повторил приглашение к столу – на сей раз уже для всей троицы. Проходя мимо вновь согнувшегося в поклоне Фроста, молодой человек незаметно отставил большой палец и ухмыльнулся.
Спустя примерно полчаса Господин К стоял перед большим зеркалом в отделанной мраморной плиткой и перламутром умывальной комнате и поправлял галстук. Из-за стола молодой человек выскользнул под тем предлогом, что в зале сделалось нестерпимо жарко и ему просто необходимо освежиться. Если Господину К и было жарко, в зеркале это никак не отразилось. Возможно, потому, что в стекле отражались костюм, и галстук, и рубашка, и платиновые запонки, и даже сапфир, но никак не сам Господин К. Над воротником пиджака наблюдалось лишь некое смутное сияние. Молодой человек поправил галстук, лениво повертел на пальце кольцо и пригладил волосы. Когда он потянулся к нагрудному кармашку за носовым платком, дверь широко распахнулась, будто с той стороны ей дали основательного пинка, и в умывальную влетел Господин W. Увидев стоящего у зеркала щеголя, Господин W ничуть не смутился, а, напротив, радостно взвизгнув, сорвал маску. Под маской обнаружилось хорошенькое личико, смуглое, темноглазое и немного скуластое, будто в предках у Господина W побывали, к примеру, неистовые гунны. Продолжая демонстрацию дружелюбия, Господин W подпрыгнул и повис на шее изящного молодого человека, цепко обхватив его талию ногами в тяжелых армейских ботинках. Теперь, присмотревшись, всякий мог бы понять, что Господин W все же не Господин, а явная Госпожа.
– Кей! – завопило веселое создание. – Ответь мне на один вопрос!
– Да? – меланхолично откликнулся Кей, ничуть, казалось, не удивленный дружелюбием Господи… то есть Госпожи W.
Однако вместо того чтобы задать вопрос, Госпожа W подтянула светловолосую голову Кея к себе и решительно впечатала свои пухлые губки в тонковатые, хотя и красиво очерченные губы юноши. И снова он не стал сопротивляться, хотя и особой страсти в его поцелуе заметно не было.
– Ух, ледышка! Тебя любить – все равно что воткнуть туда эскимо на палочке. Ощущения незабываемые, – заявила Госпожа W, рассеянно теребя пряди на затылке юноши.
Тот аккуратно отвел ее руку, поправил прическу и только после этого произнес:
– Ты, кажется, хотела задать мне вопрос?
– Ага, хотела, – подтвердила жизнерадостная особа и сосредоточенно нахмурилась. – Вопрос. Память моя короткая, девичья… Ах да, вот. Кей, почему, если ты такой умный, ты такой бедный?
Молодой человек усмехнулся:
– Вот запустим «Полярную звезду», и стану богатым. Королева прочит меня на должность управляющего.
– Ты? Управляющий?! – Девица расхохоталась, болтая ногами и при этом ухитряясь не отцепиться и не грохнуться на пол. Руки у нее, похоже, были не слабенькие. – Кей, но ты же в деньгах смыслишь, как морской еж в баллистике. Ты все за месяц промотаешь.
– Напротив, милая, я удивительно практичен, когда дело касается крупных сумм.
Госпожа W усмехнулась:
– А что ты считаешь крупной суммой?
– А тебе зачем знать? – осторожно поинтересовался молодой человек.
– Да вот все думаю, как переманить тебя от старой хрычовки. Ты и вправду с ней спишь? Она же древнее Левиафана…
Кей открыл было рот, но Госпожа W быстро закрыла его маленькой, но крепкой ладошкой.
– Нет, лучше не отвечай. Не хочу знать. А то у меня не встанет…
– Встать все же должно у меня, – разумно заметил молодой человек.
– А вот и нет. Сюрприз! – хмыкнула Госпожа W, стремительно и очевидно превращаясь в Господина W.
Господин W не так уж отличался от Госпожи W, за исключением того, что ростом был повыше на два фута, раза в полтора шире в плечах и с ног до головы обряжен в стальной доспех. Из-под шлема спускалась аккуратно заплетенная черная коса. Однако веселости и легкости нрава Господин W с преображением не утратил ничуть и продолжал сжимать Кея в ставших железными объятиях.
– Не дури, – прохрипел молодой человек.
– А ты не дергайся, паршивец, – ласково сказал Господин W. – Настроение у меня хорошее, а может ведь и испортиться.
Он легонько толкнул юношу, отчего тот влетел лицом в зеркало. Резвый Господин W не замедлил выкрутить Кею руку за спину и прижать его к раковине, имеющей форму створки жемчужницы.
– Отпусти, – спокойно сказал Кей, – сегодня мне есть чем заняться, кроме твоих фокусов.
– Да-а? – издевательски протянул Господин W. – А мне вот, представь, нечем. Думаешь, это так легко и приятно – трахать Войну?
– Не думаю, – процедил сквозь зубы Кей. – И все же ты бы лучше меня отпустил.
В ответ на эту просьбу Господин W ухватил молодого человека за загривок и саданул лбом о край раковины. Раковина разлетелась вдребезги, и из треснувшей трубы выстрелил вверх водяной фонтан. Тут везение Господина W и закончилось. Кей упал на колени, и пальцы его коснулись быстро расширяющейся лужи. Лужа мгновенно подернулась льдом. Господин W, и так утративший равновесие от силы удара, поскользнулся и грохнулся на пол. Доспех загремел, а сверху все продолжала бить и бить вода, превращающаяся в лед. Не прошло и минуты, как Господин W перестал барахтаться и застыл подобием сталагмита.
Кей вздохнул. Устало тряхнул кистями. Поднялся с колен и, потерев лоб, на котором стремительно набухала шишка, шагнул к двери. По пути он не забыл переключить режим охлаждения в кондиционере на максимум, так что покоиться в ледяном панцире Господину W предстояло довольно долго.
Внимательному читателю может показаться, что произошедший в умывальной инцидент если не окончательно испортил отношения Кея и Господина W, то по крайней мере основательно их охладил. Ничуть не бывало. Тем же вечером молодой поверенный Королевы оказался в городской опере, в ложе, некогда предназначенной для его патронессы. Кроме роскошных бархатных кресел, сейчас, впрочем, изрядно потершихся и полинявших, ложу украшали ящики для сухого льда в форме небольших хрустальных саркофагов. Много лет ящики стояли пустыми, но сегодня служители наполнили их льдом, и в ложе разлилась благословенная прохлада. На Кее был черный плащ примерно того покроя, каким щеголяют злодеи в мелодрамах, а также утренняя полумаска. Склонив голову, юноша прислушивался к звучащей со сцены арии. Исполнял арию не кто иной, как Господин W, изрядно гордившийся своим музыкальным талантом. В афишах так и значилось: «Арию Непрошеного Гостя исполняет Господин W». Публика на спектакль собралась самая избранная, а у всех дверей и у центрального входа – видимо, для придания действу пущей торжественности – торчали Стальные Стражи в полном боевом доспехе. Кея они, впрочем, пропустили без задержек. Сталь, даже если не поливать ее водой, на морозе становится крайне хрупкой.
По правде говоря, молодой человек не столько прислушивался к пению, которое было препоганейшим – Господин W медленно переходил к состоянию Госпожи W, и голос у него немилосердно ломался, – сколько любовался потолком Оперного театра. С потолка свисала гигантская хрустальная люстра, на особенно пронзительные завывания Господина W откликавшаяся нежным перезвоном подвесок. Интересовала Кея, однако, не сама люстра, а центральная часть потолка, с которой это сооружение свисало. Поговаривали, что именно для украшения центральной части Мастер-Тролль и сотворил огромное зеркало. По замыслу умельца, в зеркале должны были отразиться бесчисленные подвески, создавая иллюзию ледяной бесконечности. Но увы, зеркало разбилось, пришли новые времена, переоборудование театра досталось на откуп Господину F, который мало того что изрядно поживился, используя в этом деле труд заключенных Пятой тюрьмы Северного округа, так еще и велел расписать потолок под собственный незамысловатый вкус. В результате вместо волшебного зеркала зал Оперного театра венчала фреска с судаками под маринадом.
Кей вздохнул, обмахнулся изящным веером из спинных пластин пустынного дракона и обернулся к своему соседу. Сосед, костлявый субъект несколькими годами старше Кея, с длинными, не особенно тщательно вымытыми волосами, рыжеватой бородкой и темными, яростно горящими глазами, кутался в клетчатое пальто. Шею его закрывал толстый шерстяной шарф, а на руках были митенки. Несмотря на теплый наряд, рыжебородый молодой человек очевидно мерз: длинный нос его покраснел, а на щеках багровел нездоровый румянец.
– Как вам сегодняшний спектакль? – поинтересовался Кей, то ли намеренно не замечавший плачевного состояния собеседника, то ли вообще не придававший значения таким мелочам.
– Д-дивно, – простучал зубами замерзший. – Никогда н-не слышал н-ничего п-подобного.
Вдобавок к незавидной внешности сосед Кея еще и заикался. Поверенный Королевы хмыкнул:
– Да? Вы так полагаете? А по-моему, отвратительно. И либретто-то не очень, а уж музыка, а исполнение… Согласитесь, с таким голосом, как у Господина W, петь нельзя. Можно лишь выть на луну, да и то подальше от человеческого жилья.
– П-поэтому вы п-притащили ему б-букет? – Рыжебородый покосился на длинную коробку, в каких мальчишки из цветочных магазинов доставляют молоденьким горожанкам свой деликатный товар.
Кей весело рассмеялся:
– Иенс, похож ли я на человека, способного подарить кому-то букет? Особенно если этот кто-то – наш музыкальный Господин W?
Иенс пожал плечами в том смысле, что недостаточно знаком с собеседником, дабы ответить на этот вопрос.
– Нет, не похож, – сказал Кей. – Как вы думаете, зачем я прихватил вас на спектакль? Ведь не затем же, чтобы вы насладились руладами нашего меломана и судаками на потолке?
Иенс снова пожал плечами и кашлянул в кулак. По тощим плечам его пробежала дрожь.
– Да вам, никак, холодно? – соизволил наконец прозреть Кей. – Потерпите немного, они уже кончают. Потом я вас кое-кому представлю.
И правда, распевшийся Господин W вывел последнюю, совсем уже душераздирающую трель, отступил в глубь сцены, скорбно сложил ладони на груди и провалился в люк, из которого тут же изверглось адское пламя. Зрители восхищенно зааплодировали. С визуальными эффектами в спектакле все оказалось на высоте.
У входа в гримерную тоже переминались с ноги на ногу два Стальных Стража, но и здесь Кея не остановили – лишь покосились на коробку в его руках. Кей вошел, скинул плащ, под которым обнаружилась белейшая рубашка с кружевным жабо, и, плюхнувшись в кресло, закинул ногу на ногу. Коробку он аккуратно поставил рядом с собой.
Господин W находился как раз на середине метаморфозы, то есть ужался на фут и ростом теперь сравнялся со своим гостем. Впрочем, проверить это не удалось бы, поскольку Господин W сидел на стуле перед зеркалом и тщательно смывал с себя толстенный слой грима. Грима было так много, что Господин W вполне мог обойтись без маски, даже выступая на публике. У его локтя валялся роскошный головной убор, украшенный траурного цвета страусиными перьями.
Приход Кея не удивил Господина W и вообще, кажется, не произвел на него никакого впечатления. Артист лишь отбросил очередной измазанный жирными белилами клочок ваты и осведомился:
– Ну, как было?
– Омерзительно, – честно ответил Кей.
Господин W крутанулся на стуле, с минуту пялился на Кея без выражения, а затем расхохотался:
– Вот за это я тебя и люблю. Другие вскочат, похлопают… Ты видел, как они хлопали?
– Я-то видел, – спокойно кивнул Кей. – А ты как разглядел? Ты же, если не ошибаюсь, поджаривался в пламени Девятого Круга?
Господин W снова усмехнулся, но усмешка вышла кривоватой, как будто мысль о пламени Девятого Круга не доставила ему удовольствия.
– Ты говори, – процедил певец, – говори, да не заговаривайся. Думаешь, я тебе так и спущу утреннее?
– Что именно? – поинтересовался Кей. – Мне показалось, ты питаешь слабость к нестандартным… гм, развлечениям.
– Я питаю. Но не люблю нестандартно развлекать других, а тем более, чтобы другие нестандартно развлекались за мой счет. Это ведь ты слабительное сучаре Голоду подлил? Он же коровий череп переварит и не поморщится, а тут чуть дверь в сортир не вышиб. А там я на полу прохлаждаюсь… Он так ржал, что все его пять животов чуть не лопнули.
Кей покрутил пальцами и неопределенно улыбнулся. Господин W смотрел мрачно:
– Ну?.. Ну, колись уже. Я же тебя знаю – ты просто так никогда ничего не делаешь. Сколько он тебе скинул?
Улыбка Кея стала шире:
– Ненасытный Господин F претендовал на контрольный пакет, но после вашего… гм, свидания согласился на десять процентов.
– P?
– Наш друг Мор получит шесть и место в правлении.
Музыкант-любитель угрюмо тряхнул головой. Волосы, уже не настолько длинные, как у Господина W, но еще и не короткий ежик Госпожи W, хлестнули его по ушам.
– Господин P готовит какую-то пакость, ты в курсе? Он никогда бы не согласился на шесть, если бы не знал твердо, какую выгоду с этого поимеет. Так что ты поосторожней…
– Да ты, никак, беспокоишься за меня? – хмыкнул Кей. – Вот новость.
– Беспокоюсь, ага. Потому что ты мне нравишься. Я все же надеюсь переманить тебя у старой стервы. Клянусь, когда придет время и Хозяин воплотится во мне, ты не пожалеешь…
– Откуда такая уверенность, что именно в тебе он воплотится?
Господин W нахмурился, словно ответ представлялся ему очевидным и он не понимал, как такая простая вещь не доходит до Кея.
– Потому что так и будет. Смотри.
Он подхватил со столика тюбик с помадой и вывел на зеркале жирную красную букву W. Срединная часть буквы заметно выступала вверх над более скромными боковинками. Потом Господин W стер черточки, соединяющие вершины стилизованной W, оставив лишь красные точки по углам. Точки образовали пентаграмму, в которую Господин W одним быстрым движением вписал звезду.
– Символ Хозяина, – сказал Господин W, удовлетворенно бросая помаду на пол. – Я это вижу. Ты видишь. Они… тоже видят. Поэтому и терпеть меня не могут. Ну посуди сам – неужели Хозяин стал бы воплощаться в куске тухлого сала? Или в гнойной язве? Нет, я…
– Перевернутая, – тихо сказал Кей.
– Что?
– Звезда должна быть перевернутая. Зря ты только зеркало испоганил.
Господин W склонил голову к плечу. Некоторое время он любовался собеседником без всякого выражения, а затем расплылся в улыбке:
– Ничего, это мое личное зеркало. Сам испоганю, сам вытру. – Подхватив маску Непрошеного Гостя, артист ловко стер помаду страусиными перьями. Хмыкнув, отшвырнул испорченный реквизит и обернулся к Кею: – Как я погляжу, тебя на мякине не проведешь. Ладно. Допустим. Мы не знаем, кого он выберет. Да это и не важно. Все равно твоей Королеве конец, зря она трепыхается. А ты будь умным мальчиком, Кей. На кой тебе сдалась эта ледяная сука?
– А она мне нравится, – невозмутимо ответил юноша.
– Врешь. Никому она не нравится, – раздраженно перебил его Господин W. – Как может нравиться сосулька, да еще и состоящая из чистой серной кислоты? Я ж тебя, Кей, насквозь вижу. Ты на ее место метишь. Надеешься выжившую из ума тварь скинуть, а сам – хлоп на холодненький трон мягонькой попкой. Только, знаешь, не ты первый такой умный. Видел статуи, которые садик твоей чудной крали украшают?
– Видел.
– А ты присмотрись получше. Все – такие же, как ты, птенчики. Любители кофе со льдом. Ну и сами стали – лед.
Кей откинулся в кресле и с улыбкой уставился на Господина W. Но голубые глаза юноши были серьезны. Они, как и всегда, ночью и днем, независимо от того, на кого устремлял взгляд их хозяин, смотрели холодно и внимательно.
– Война… – начал Кей, и Господин W вздрогнул.
Когда кто-то называл Господина W вот так, запросто, он испытывал те же чувства, что испытывает человек, с которого на публике сорвали маску. Да, Господин W не любил масок. Но одно дело – самому, картинно раскланявшись, снять маску, другое – когда кто-то бесцеремонно ее сдергивает.
– Что? – прорычал Господин W, некрасиво оскалившись.
Кей задрал бровь и безмятежно закончил фразу:
– Тебе надо выпить. Ты, кажется, все еще на нервах после спектакля. Я же знаю – у тебя страх перед публикой.
Господин W, ожидавший вызова или удара, ошеломленно тряхнул головой. Не понимал он этого Кея. Да и никто не понимал.
– Ну… да. Есть такое дело, – неуверенно буркнул Господин W.
Кей запустил руку в карман висевшего на спинке кресла плаща и извлек плоскую фляжку. Тряхнул ее – во фляжке задорно булькнуло – и перекинул Господину W. Тот ловко поймал флягу в полете и, свинтив крышку, опрокинул в горло. Хорошенько глотнул и закашлялся. На глазах его выступили слезы. Схватившись за шею, Господин W выдавил:
– Во имя Аримана, Кей, что это за дрянь?
– Настой из шкуры ледяных кротов. Крепкая штука, надо привыкнуть.
Господин W покачал головой и сделал еще один осторожный глоток. Ухнул, выдохнул. Опустив взгляд, он обнаружил перед носом какие-то бумаги.
– Это что?
– Контракт на владение землей и заводом. И разрешение лично мне на приобретение недвижимости в пределах городской черты. Надоело, понимаешь ли, мотаться по гостиницам. Захотелось домашнего уюта.
Господин W всмотрелся в мелкую печать контракта и хмыкнул:
– И почему я должен это подписать? F ты накормил и рассмешил, P дал место в правлении. А мне что? Кроме застуженных почек?
– А тебе я принес подарок. – Кей потянулся за коробкой и легко откинул крышку.
Там, где обычно покоятся гордые лилии, кудрявые пионы или стройные гладиолусы, поблескивала новенькая снайперская винтовка с красивым ореховым прикладом. Господин W шумно сглотнул и потянулся к винтовке с видом ребенка, которого поманили леденцом. Кей наблюдал за ним с легкой улыбкой. Господин W любовно принял винтовку в руки, пробежался пальцами по стволу, передернул затвор…
– А это что за штука?
– Это, мой милый, оптический прицел. Изобретение нашего гения. Помнишь, я тебе говорил? Прирожденный химик, оптик и инженер. Собственно, он стоит за разработкой технологии, которую мы сейчас будем обкатывать на «Звезде». Доктор Бенджамен Клайв Иенс. Положи на минуту эту игрушку и подпиши контракт. И я подарю Иенса тебе.
Когда веселая парочка уже покидала гримерную, Кей обернулся и кинул долгий изучающий взгляд на зеркало, все еще покрытое красными разводами.
– На что ты там пялишься? – немедленно насторожился Господин W.
– На отражение твоей задницы, – невозмутимо ответил Кей. – Кстати, а почему именно это зеркало?
Его приятель хихикнул:
– А оно такое… необычное. Троллья работка, видать. Все в нем выглядят старыми уродами, лишь я один – как огурчик. А что?
– Да так, – пробормотал поверенный Королевы. – Ничего.
Доктор Бенджамен Клайв Иенс, он же просто доктор Иенс, молодой человек в клетчатом пальто и с рыжей бородкой, сидел в королевской ложе и послушно мерз. Он и не подозревал, что на спектакль его пригласили в качестве подарка исполнителю главной партии. Доктор Иенс вообще отличался недостатком проницательности и той милой житейской наивностью, которую так ищут и которой так восхищаются в ученых молоденькие девушки, но которая безумно раздражает старых и сварливых жен. У Иенса, по счастью, жены еще не было. Зато была подруга. Как раз о ней сейчас и зашел разговор.
Для выхода на публику Господин W – впрочем, уже изрядно перешедший в состояние Госпожи W, ставший на голову ниже Кея и любовно взявший юношу под локоток – прихватил из гримерной маску и щеголял в боевом уборе воинов сатсу, вплоть до карминовых полос, идущих от носа к подбородку, и хвостовых перьев грифа. Глаза его поблескивали из-под маски, как две спелые вишенки. С плеча свисала на ремне полюбившаяся ему винтовка. Заметно было, что Господину W не терпится испытать ее в деле. Кому-то из поздних прохожих нынче несдобровать.
Кей прислонился к перилам ложи и поддерживал беседу.
– Представляете, W, добрый доктор так и не удосужился познакомить нас со своей невестой. А ведь она должна быть прелестнейшим цветком…
– Н-не знал, что вы, К-кей, и-интересуетесь девушками, – буркнул Иенс, покосившись на веселящегося Господина W. Сказал и тут же смутился. – Я им-мею в виду – об-бычными д-девушками.
Собственное заикание злило Иенса, но еще более раздражало его неумение говорить с той легкой и счастливой наглостью, которой в избытке обладали собеседники. Вот и сейчас он испугался, что ненароком обидел Кея, хотя и сознавал прекрасно, что такого не прошибешь и паровым молотом. Будто в подтверждение, Кей рассмеялся:
– Я, друг мой Иенс, интересуюсь всем, что прекрасно. А ваша возлюбленная, несомненно, прекрасна. Она ведь подрабатывает натурщицей?
Господин W, не скрываясь, заржал, то есть залился звонким девичьим смехом.
– Что вы ржете, W? – делано возмутился Кей. – Вполне почтенная профессия. Если девушка хороша собой…
