Текст книги "Эпизоды с исчезновением"
Автор книги: Юлия Зобова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Ну и что? В вашем бизнесе все акулы. Даже лучше, что ты там работала. Это как иметь шпиона в стане врага. Ну, – он замялся, – шпиона с очень устаревшими сведениями, но все же не с чистого листа начинать. Это отличная новость на самом деле.
– На самом деле нет. Это совсем не отличная новость, по крайней мере, для тебя. Я не собираюсь никаким образом участвовать в поисках Соломатиной. Дело даже не в конкуренции, я ей совершенно не конкурент. Дело в принципах. – Нина наставила на него возмущенный перст. – Я поклялась, что близко не подойду ни к кому в этой поганой фирме и намерена сдержать свое слово.
Молодой человек побледнел. Его лицо вытянулось и застыло. Предвечерние тени залегли под глазами, подчеркивая слегка выступающие скулы и жесткую линию рта.
– Что? Что это? Превращение человека в зомби? – Нина вернулась в кресло. Она тоже чувствовала себя опустошенной, но очевидно, не настолько.
– Хорошо. – Максим встал, будто бы не собираясь спорить. – Я пойду. Пойду еще побьюсь головой о стенку. – Или все-таки собирался. – У вас, юристов принято говорить последнее слово. Я тоже скажу. Скажу и пойду. Искать акулу. Мне она, правда, такой не показалась, но вообще-то, я ничего не знаю об этой девушке. Может она и акула. А может крокодил, захлопывает свои метафорические челюсти на шее жертвы и утаскивает в реку. Не знаю. Я болтал с ней пол часа, которые уже навсегда испарились из памяти, потому что я был в дребезги пьян. Только ответь мне, «не акула», какое это все имеет отношение к тому, что она пропала? Исчезла с лица земли? Может ее убили? Люди из фирмы, которую ты так ненавидишь? Потому что. когда сотрудник такого ранга… Вообще-то любого ранга, не появляется на работе неделю, его, по меньшей мере, начинают разыскивать. Но не ее. Может быть, она в каком-нибудь подвале прикованная к батарее.
Нину передернуло.
– Но это все не важно! – Максим безнадежно махнул рукой. – Знаешь, я не Дарью все это время ищу, даже не начинал еще. Я ищу человека. Нормального человека, хотя бы одного, способного понять, что происходит, выслушать меня. И вот… не нахожу. – Он усмехнулся, театрально разведя руками. – В этом городе, кто бы ты ни был, бродяга или знаменитость, можно помереть в собственной квартире и пролежать там две недели, пока соседи не начнут жаловаться на запах. А потом еще неделю, после того как начнут. Потому что всем на всех плевать. И тебе тоже!
– А кто это говорит?! – Нина пережила за эту речь несколько эмоциональных откровений, но последним, все-таки стало возмущение. Она резко развернула монитор, так, чтобы Максим увидел свою фотографию в одной из желтых газетенок. – Ты кто, вообще, Мать Тереза? Мне секунды не потребовалось, чтобы Гугл сообразил о ком идет речь. «Известный московский тусовщик», «гроза моделей», «за один вечер Макс Афонасьев посетил четыре светских мероприятия». – Нина ехидно фыркнула. – На благородные поступки от скуки потянуло?
– А что здесь удивительного?! – Макс опешил, хотя и испытал что-то похожее на смущение. Очень старая эмоция. Ни с чем из недавнего ее сравнить не удалось. – Кто-то должен торговать лицом. Как еще, интересно фирма «по побору оптимальной гаммы плинтусов за нормальные такие бабки», может выжить на рынке? Я каждый месяц новые визитки заказываю! И знаешь, что, – он вовремя почувствовал, что все это смахивает на оправдания, – все равно! Совершенно все равно, что ты обо мне думаешь, даже если это правда. Да, я самопиарщик, прожигатель жизни, светский волокита, если такова цена прибыльного бизнеса. Знаешь, какое отношение все это имеет к пропавшей девушке? Никакого! – Он направился в сторону двери. После всего сказанного, а о некоторых словах он уже начинал жалеть, оставалось только уйти, сохранив хотя бы жалкие ошметки достоинства. Максим в метафорическом смысле рассовывал их по карманам, но все же не удержался и продолжил. – Пусть так. Пусть один бесполезный человек сделает в своей жизни хоть что-то полезное, найдет другого, пусть плохого, человека. А вы все, хорошие, занимайтесь своими делами, не пачкайтесь о нас.
Достоинство потрескалось и рассыпалось по полу.
Максим вышел на улицу и тихонько прикрыл за собой дверь.
– Вот идиот! Зачем начал оправдываться? Как в детском саду, ей Богу. – Он качал головой, спускаясь вниз по ступенькам.
Тихий московский дворик погружался в сумерки.
Молодой человек бесцельно побрел в сторону метро.
***
В звенящей от только что произошедшей ссоры, тишине, Нина просидела некоторое время, бесцельно глядя в монитор. На экране застыло веселое, улыбающееся лицо Максима. Смотрелся он хорошо. Холеный, уверенный в себе мужчина лет тридцати. В жизни, по крайней мере сегодня, он выглядел немного старше. Возможно из-за мешков под глазами, возможно из-за общего напряжения. Улыбка тоже шла ему гораздо больше, чем хмурое выражение лица, от которого между бровями моментально залегла сердитая складка. Девушка тоже нахмурилась и, свернув окно с его фотографией, потянулась к папке с делом одного из клиентов. Скучным, типовым, очередным унылым разводом. Хотя, в отличие от некоторых, этот человек точно знал, что хотел, а чего не хотел. Вот пример честных отношений юриста и клиента.
Нина со вздохом открыла парку. С первого же файла на нее подозрительно зыркнуло злое, надменное, не симпатичное лицо.
– Вот блин! – Девушка скривилась. – Ладно, почитаем, осуждать людей не в моей компетенции.
Около получаса она безуспешно, но старательно пыталась вникнуть в перипетии сложных взаимоотношении этого гоблина и его бывшей, тоже довольно малоприятной, жены. По всему выходило, что оба они хотели от жизни все. Все, принадлежащее бывшему супругу. Расставание планировалось кровавое, в лучших традициях передачи «Окна».
Девушка сжалась, отчетливо представляя грядущие разборки. Взгляд снова, уже в который раз стрельнул в сторону свернутого окна.
Наконец она не выдержала и снова открыла страницу. Максим выглядел все так же безмятежно. Что же заставило этого человека, человека с гораздо более интересной жизнью, чем у нее, так повернуться на незначительном, в общем-то, эпизоде. Ну, подумаешь, девица провернула трюк с исчезновением. Мало что ли девиц? Никогда не видел женских трюков? Это ведь классика! Богатый, известный мужик и не принципиальная дама. Теперь, пока он будет ее искать, влюбится по самые гланды, еще бы, такое приключение в нашем шумном, безынициативном мире. Она, конечно, скоро найдется. Упадет в его объятия и…
– Как-то… – Нина потерла виски. Голова начинала болеть. Подступала медленной, ноющей старушкой с клюкой. Скоро затечет шея, нальются тяжестью виски, а затылок начнет клевать толстая, тупая палка. Бум, бум…– И все равно как-то нелогично.
Девушка отбросила все эти «бум-бум», надо отвлечься. Так уж случилось, что этим вечером лучше всего ее отвлекает Максим Афанасьев.
Она задумчиво перебирала пальцами буквы на его визитке.
Допустим, самого Максима она конечно не знает. Что там происходит в его странной голове? Но Даша… Вместе, над одним проектом, они не работали никогда. Нина была стажером, когда Соломатина уже прошла этот круг ада и уверенно закрепилась в должности ведущего юриста. Но даже по обрывочным, тщательно вымаранным из памяти следам пребывания в «МЮК», девушка могла сказать, какой тогда была Дарья Соломатина. Уверенная, жесткая, целеустремленная. Такие как она не убивают за карьеру, не ходят по головам. Люди перед ними сами расступаются. Потому что, никто на самом деле не хочет попасть под бульдозер. И вот, теперь Нина пыталась представить себе, что такая девушка вдруг заморочилась, чтобы организовать перед Максимом Афанасьевым этот сложный, многоходовый трюк.
– Невозможно! – Она растерянно покачала головой, снова пристально рассматривая молодого человека. Хорош. Очень хорош. Красивый, богатый, знаменитый. В принципе…
Нина усмехнулась. Нет, он прав, здесь точно что-то не так. Для Соломатиной определенно недостаточно хорош. Не так уж и красив, не Бред Питт. Не настолько богат, как можно было бы мечтать. Совладелец фирмы – не тот уровень, который могла позволить себе Даша. А что касается знаменитости, тут ситуация вообще была исключительно странной.
Нина выбрала страницу с его биографией и принялась внимательно читать.
«Максим Е.Афанасьев, совладелец «Арт-дизайн-проекта КраптАфон». Тридцать пять лет, разведен, детей нет.
***
Во двор обыкновенно панельной пятиэтажки въехала машина. Она плавно подкатила к одному из дальних подъездов и припарковалась так, чтобы никому не мешать, но при необходимости быстро скрыться в арке, влившись в общий неразличимый поток гудящего Кутузовского проспекта.
Водитель обернулся к пассажиру на заднем сиденье.
– Я поеду?
Пассажир отрицательно покачал головой. Он выглядел сосредоточенным и отстраненным.
– Нет, подожди меня здесь. Я на пять – десять минут. Счетчик можешь не выключать.
– Я не о счетчике волнуюсь. – Пробурчал таксист, поерзав в кресле. Чувствовал он себя крайне неуютно.
Пассажир остановился. Он как раз натягивал на себя рабочую спецовку поверх рубашки. Последняя реплика его явно озадачила.
– А о чем тогда?
Таксист, бородатый южанин средних лет напряженно улыбнулся.
– Как-то… Глухой двор, парень приличный переодевается в такси, коробка эта… – Он кивнул на багаж. – Как в Терминаторе, когда у Шварца была коробка с цветами, а в ней калаш.
– Не калаш там был.
– Ну и фиг с ним тогда.
Парень закончил свое перевоплощение, натянул на глаза кепку, прихватил коробку и открыл дверь машины.
– Подожди меня, хорошо? Я тебе самое дорогое оставляю, пиджак.
Таксист уныло кивнул.
Молодой человек бодро выскочил из машины и направился к подъезду.
***
Любовь Петровна всегда подозревала, что будет умерщвлена в собственной квартире, непременно при попытке ограбления. Неудачной, потому что на защиту собственности и жизни не жалко, тем более, когда жизнь эта по-справедливости покинет и воришку.
И вот, час настал.
Бойкая, 79-летняя старушка на цыпочках подкралась к входной двери. По квартире продолжало разливаться настойчивое треньканье звонка.
Любовь Петровна посмотрела в глазок.
У двери мялся мужичек в какой-то расписной кепке, спецовке и джинсах. В руках большая коробка.
«Оружие», – промелькнула шальная мысль. Хорошо, что у нее железная дверь. Не всяким ружьем прошибет, не то что пистолетом.
– Ты кто? Я вызываю милицию! – Старушкин голос почти не дрожал.
– Вызывайте. – Голос грабителя тоже прозвучал достаточно твердо. Даже равнодушно. – Я пиццу принес.
– Что? – Любовь Петровна растерялась. – Какую пиццу?
– С беконом и грибами. Как заказывали.
– Я ничего не заказывала! – Старушка немного расслабилась. Не типичный грабитель, но суть не меняется. С нее все равно хотят получить деньги за какую-то ерунду.
– А я не вам принес. – Паренек зашуршал бумажками. – Это в 32 квартиру. Для Соминой.
– Соломатиной! Фамилию перепутали. Для Дашки это!
– Да мне все равно. – Курьер определенно скучал. – Она дверь не открывает. Не знаете, в чем дело? Заказ-то стынет.
Любовь Петровна задумалась. Она слышала кое-что о пицце, но действовать в направлении заказа не решалась, хотя весь дом был завален листовками с соблазнительными картинками. Были причины подозревать, что пиццы эти вытащат у нее слишком много информации. Личной информации. А Любовь Петровна предпочитала, чтобы никто кроме участкового и поликлиники ее номер телефона не знал. Теперь перед ней был, возможно, единственный шанс удовлетворить многолетнее любопытство, не поступаясь принципами конфиденциальности.
– Ее нет!
– Как нет?! – Курьер обалдело таращился на говорящую дверь. – Заказ-то есть!
– Да, странно. Но Дашки нет. Уже неделю не появляется. Наверное, в командировку умотала, или на Канары. – Откуда взялись Канары непонятно. Очевидно, так в сознании пенсионерки называлось самое запредельно дорогое и незаслуженное место отдыха.
– Блин! Менеджер перепутала. – Парень снова обратился к бумажке. – Дом 6, корпус 2, квартира 32. Правильно?
– Вроде да, но фамилия-то не правильная. – Ошиблась ваша менаджер. Дашки нет, я точно знаю.
В том, что касается чужой безопасности, Любовь Петровна не была так щепетильна. Собственно, ничего дурного она не заподозрила, захваченная внезапной идеей овладеть пиццей.
Курьер явно растерялся. Однако единственно верная мысль будто просочилась в его голову через плотно запертую железную дверь.
Он посмотрел на квартиру Соломатиной, на квартиру старушки, на пиццу.
– Хотите забрать?
– Я платить не буду. У меня пенсия маленькая. – Вообще-то, она бы заплатила. Цены, судя по листовкам не велики, такого удовольствия определенно стоят.
– Да не надо платить. – Парень пожал плечами. – Мы этот заказ теперь все равно не найдем. Наверное, с самого начала записали неправильно. Менеджер виновата, сама и оплатит. Берите.
– А ты себе взять не хочешь? – Любовь Петровна уже было потянулась к замку, но подозрительность пересилила.
– Она у меня уже вот где, пицца ваша. – Курьер показал ребром ладони на горло.
– И то верно, сынок, и то верно. Я дверь на цепочке оставлю, в щель просунь.
Парень усмехнулся, но кивнул.
– Хорошо, бабуль, просуну. Кушайте на здоровье.
Дверь заскрипела тремя плохо смазанными (тоже в стратегических целях) замками, отворилась сантиметров на десять и повисла на цепочке. Курьер просунул коробку с пиццей, отсалютовал и быстро сбежал по лестнице.
Любовь Петровна отнесла трофей на кухню. Впервые за долгие годы у нее было ощущение, что система дала сбой. Все-таки, мечты, какими бы они не были у одинокой 79 летней дамы, сбываются.
Курьер вышел из подъезда, направился к машине. Нервный водитель быстро выплюнул сигарету и юркнул на сиденье. Стягивая с головы кепку, молодой человек оглянулся на темные окна квартиры 32.
Никого.
Уже неделю никого.
Максим сел в машину, кивнул водителю. Автомобиль тихо покинул двор.
Теперь, когда исчезновение девушки нельзя подвергнуть сомнению, необходимо собрать о ней как можно больше информации.
О ней и ее фирме.
***
Если продвигаться большими шагами снизу-вверх, то иерархия «Московского юридического консорциума» выглядела следующим образом.
На самой нижней ступени юристы, которые проходят стажировку на последних курсах университета. Это пока еще не место в фирме, не ставка, даже не зарплата. Это обещание. Щедрое обещание, за которое голодные до работы с крупными гонорарами мальчики и девочки готовы забивать друг друга железными прутьями. Это тонны бумажной работы, постоянный (на самом деле беспрерывный) страх совершить ошибку, что при запутанности и обилии поправок к нашему законодательству никогда не беспочвенно, даже если ты маститый юрист, а не просто выпускник с вечно орущим наставником за спиной. Хотя, наставники – редкость. Большинство фирм просто кидают стажеров в самое пекло процессов. Жизнь покажет, кто выплывет, а кто пойдет ко дну с кипой неправильно заполненных бумаг, привязанных к шее.
Следующая ступень – непосредственно юристы фирмы. Порядка пятидесяти человек. Кажется, что цифра внушительная, особенно если представить себе пятьдесят хорошо одетых мужчин и женщин с очень озабоченным, одним на всех, выражением лица и кругами под глазами размером с Садовое кольцо. Все эти панды прилично зарабатывают, но тратить деньги не успевают. Даже на хороший тональный крем. С восьми до восьми они пропадают на работе, по два часа добираясь на новых машинах до офиса и обратно. Каждый юрист этой фирмы (конечно, если он не хотел показаться странным) в первый год работы покупал себе новый автомобиль. Как правило, в кредит. Как правило, мазду или вольво, в зависимости от половой принадлежности. По-человечески их можно было понять. После двух лет стажировки, когда семьдесят процентов тех, кто пришел с тобой плечом к плечу толкаясь наверх, оказались за дверью без объяснения причин, хочется как-то расслабиться. Поощрить себя. Подать, наконец, заявку на успешную жизнь.
Визитки автосалонов стояли на ресепшене «Московского юридического консорциума» на специальной стоечке.
Ступенью выше – почетные работники, Старшие юристы. Те, кто стоял у руля не каких-то жалких пять-десять, а больше, гораздо больше, десять-пятнадцать лет. Старые работники. Надежные словно механизм швейцарских часов. Они знали все и всех: судей, прокуроров, чиновников. Они не позволяли себе глупостей, как бывало иногда у молодых, борзых дельцов. Всегда действовали по закону, презирая пошлости типа взяток. К чему, если кредит за машину выплачен, дом и квартира куплены, дети – жены устроены. Иногда, даже чаще чем некоторые представляют, бизнес родственников был более успешен и доходен, чем собственная скучная карьера. Но, кто виноват, что жизнь сложилась именно так? Они не жаловались, продолжая смиренно получать свои скромные зарплаты, не ропща на судьбу. Таких мастодонтов было всего человек двадцать. Они прекрасно обучали и подтаскивали нижестоящих сотрудников, однако, сами тоже мало что решали.
Следующая ступенька, уже покрытая настоящим золотом, члены правления фирмы. Не из тех, кто родился с серебряной ложкой во рту, а из тех, кто еще в начале девяностых понял, что рано или поздно юрист может понадобиться каждому гражданину бывшего советского союза. Как эта мысль могла прийти им в голову тогда, загадка. Насколько они оказались правы, демонстрирует само наше общество, все активнее отстаивая свои интересы, порой очень спорные, в суде. Как же приятно им всем теперь было писать на своих визитках год основания фирмы, 1992. Двадцать один год в профессии. Двадцать один год на коне. Триумф! Заслуженные каждодневной рутинной работой лавры. Каждый этот год как будто превращался в столбик крепкого, высокого забора, что охранял их о конкурентов. «Наши цены именно такие, господа. Вы вполне можете обратиться в другую фирму. Естественно вам так же предоставят высококвалифицированные услуги. – Легкая неуверенность в голосе. – Сколько они, пять лет на рынке? Семь? Ну, за это время можно найти хороших юристов. Наверное, можно. Я не знаю, честно говоря. Мои сотрудники работают тут уже по пятнадцать – двадцать лет, мы как семья. Но вы уж попытайте счастье» После такого господа как-то волей-неволей задумывались, так ли дорого 13 000 в час в обмен на несколько лет свободы, собственного ребенка или чтобы «эта стерва не получила ни копейки».
И, наконец – вершина. Маковка на торте. Совладельцы фирмы. Всего три человека. Вершители судеб своего маленького, запертого под стеклянной крышей Башни 2000, муравейника. Собственно, консорциум, потому что двадцать лет назад три маленькие юридические фирмы, тонущие от отсутствия клиентов и мнимой конкуренции друг с другом, приняли стратегическое решение объединиться, чтобы дальше плыть вместе. До тех пор, пока основная волна кризиса не спадет. Поэтому – консорциум. Союз, где ключевое слово – временный. Но это же Россия, страна, где самой постоянным является нечто временное.
Сначала три партнера хотели полюбовно расстаться в 1998. Договорились за год, перевели все активы в доллары, чтобы веселее было делить и принялись ждать нового 1999 года, когда неожиданно грянул кризис. Сидя среди пачек не родной валюты, рассованных по всему кабинету, трое партнеров с отвисшими челюстями смотрели телевизор. По телевизору показывали закрытые обменные пункты, счастливых наварившихся и огромные толпы простых людей с осунувшимися, в один миг постаревшими лицами. Вся страна в один миг постарела. В очередной раз простых людей облапошили, оставили без средств к существованию. Это потом партнеры хлопали дорогим шампанским, прославляя свое трио. Потом говорили сотрудникам, что им нечего бояться, что дальновидность и верное прогнозирование спасло их от неминуемого разорения. Все потом. Пока был только шок с многократным «повезло». На время идея разойтись отодвинулась на задний план.
За тревожными девяностыми последовали сытые нулевые. Сотни и сотни тысяч юристов со свеженькими дипломами наводнили рынки кадровых услуг. Партнеры вновь задумались о разрыве. Причем теперь именно в таком, негативном ключе, потому что десять жирных лет в отсутствие внешнего врага позволило им слишком детально рассмотреть недостатки друг друга. Словно старые ворчливые супруги они устраивали скандалы из-за светлого волоса и следов помады на воротничке. Но десять лет означали наступление 2008. Три постаревших, поменявших молодость на лоск мужчины, опять взглянули на свой союз по– новому. Деловое соглашение, подписанное в 1992, было пересмотрено. Со слезами счастья на глазах они поклялись друг другу в верности и не стяжательстве.
Хеппи энд.
Такой показалась Максиму грубая, похожая на пирамиду Маслоу, схема «МЮК». Естественно в реальности все было гораздо сложнее. Вот, например, те пятьдесят юристов, не все были так уж забиты и замучены работой. Существовала иерархия внутри каждой ступени. Максимально простая в своей логике. Те, кто только достиг мечты, распрощался со стажировкой, бодро выплачивая кредит за тачку, все равно находились в самом низу, загруженные все той же бумажной волокитой и грошовыми войнами ПБЮЛОВ.
Дальше, те, кто в середине. Дела интереснее и богаче, очень твердая заявка на безбедную, счастливую жизнь. И, наконец – приближенные. Те, кому пару шагов осталось до восхождения на Олимп. Надо понимать, конечно, что Старших юристов было всего двадцать. Всего и всегда. Но они все еще оставались людьми. Теми, которые умирают, уходят на пенсию, улетают на Канары, переселяются в загородные австрийские шале. Чудесными, в общем, людьми, которым до зубного скрежета надоело быть юристами. Освободившееся место занимал кто-то из листа ожидания. Самый достойный. Самый умный.
Именно такой была приближенная Дарья Соломатина. Самая молодая, единственная женщина из претендентов. Без пяти минут Старший юрист «МЮК».
Судя по краткой информации, взятой с сайта, она занималась в основном разводами, сделками с элитной недвижимостью и прочили вопросами семейного, жилищного, земельного права.
Максим закрыл текст и вывел на монитор изображение Дарьи. Яркая брюнетка с голубыми глазами, высокими скулами, полными, словно алый подарочный бантик, губами. Совершенно незнакомый человек. С такой строгой, затянутой под воротничок, всегда готовой принять вызов, он вряд ли решил бы завязать разговор. Кое в чем Нина была права. Он, со всеми своими тусовками и битвой за клиентов, не подходит на роль кавалера для такой дамы.
Так рассуждал трезвый Максим. Пьяному, очевидно, море по колено. Может быть, поэтому она с ним пошла. Ему ведь было совершенно все равно, сколько степеней МБА пылится на ее полке.
Максим покачал головой, закрывая Интернет.
Все. На сегодня хватит. У него в глазах двоится от специфической терминологии и юридической казуистики.
Он откинулся на кресле, потянулся, осматривая помещение. Квартира погрузилась в полумрак. Напольные часы, выполненные в стиле барокко, со светодиодными стрелками, показывали почти десять. Время ужинать, смотреть какой-нибудь фильм, спать. Но ни на кухню, ни к шкафу с дисками молодой человек не пошел. Он просто сидел в темноте. Смотрел, как флуоресцентные стрелки отмеряют секунды, думал, что делать дальше. Секунда заканчивались минутами, минуты отстукивали часы.
Около двенадцати Максим заснул.
***
Понедельник, одиннадцать часов утра.
В небольших ресторанчиках в центре города только что начался бизнес ланч. Основная масса посетителей еще не появилась. Они придут в час, может быть в два. Непрерывным, скучным потоком хлынут в щедро распахнутые двери. Все закажут суши-бокс с зеленым чаем. Кто-то попросит хлеб, кто-то дополнительную чашку кофе, кто-то австралийский бифштекс средней прожарки с трюфелями.
Обязательно пошутят с замотанными официантками, задержат их, тщательно пересчитывая сдачу, погонят в другой конец кафе за десятью рублями, которые забыл доложить кассир. Потом засунут мелочь в самый тугой отсек книжечки со счетом и отправятся по своим делам, проклинаемые как за свои мелкие чаевые, так и за их отсутствие. В общем, пока самая горячая пора не началась. Можно было насладиться относительной тишиной, приятным обслуживанием, полезной компанией.
Нужного человека Нина увидела еще с улицы. Он сидел, уткнувшись в ноутбук, полностью игнорируя реальность. На столе выстроилась батарея тарелок и чашек, которые почему-то никто не убрал.
Девушка проскользнула мимо стеклянной витрины. Действовать нужно быстро, чтобы не дать себе опомнится. Обмануть здравый смысл.
Момент был по-настоящему тяжелый. Она только что закончила очередное дело о разводе. Получила гонорар. Получила одобрительный взгляд судьи. Злобный, полный ненависти взгляд от поверженной стороны и вялое рукопожатие стороны выигравшей. Никакого удовлетворения от проделанной работы не наблюдалось. Ожидать его было странно, учитывая, что в последнее время люди, расставаясь, грызлись даже не за квартиры. Нет, прошли времена, когда москвичей портил квартирный вопрос. Теперь это был вопрос мебели. И не той мебели, которая стоит как некоторые квартиры, а совершенно обычной, только что не икеевской.
Нину аж передернуло от воспоминаний. До сих пор перед глазами стояло глубоко возмущенное лицо ответчицы, уверяющей, что она никогда бы не посмела царапать почти новый кухонный гарнитур в целях снижения его продажной стоимости. Невыносимая мелочность бытия угнетала.
Возможно, по этой причине весь вечер и все утро ее мысли не покидал вчерашний странный гость.
Не давая себе опомниться, Нина потянулась к двери. Она уже придумала железные аргументы, чтобы оказаться здесь. Отступать никаких сил не осталось.
Колокольчик на двери звякнул. Майское тепло сменилось уютной кондиционированной свежестью и нежной, льющейся с потолка, музыкой.
Подошла хостес, мило интересуясь, куда гостья предпочитает присесть. Нина указала на занятый столик, попросив, чтобы сразу принесли самую большую чашку кофе.
К столику тем временем робко направилась официантка. Определенно это был не первый ее маневр в ту сторону. Но стоило ей приблизиться, молодой человек хватался за чашку, словно это была его последняя надежда.
Нина усмехнулась и подошла.
– Можно присесть?
Максим дернулся.
– Что? – Несколько секунд он моргал. – Что вы здесь делаете?
Нина не ответила.
Не дожидаясь приглашения, она опустилась в кресло.
Кофе подали тут же.
– Вы выглядите как-то по-другому… – Молодой человек нахмурился.
Юрист была одета дорого и со вкусом, наличия которого он в ней никак не подозревал. Светлая шелковая блузка, приталенный жилет, юбка-карандаш, классические лодочки на высоком каблуке.
– Вам нравится?
– Не уверен. – Выглядела она просто восхитительно. Сдержанный макияж, выпрямленные, длинные волосы, забранные в аккуратный хвост. Вчера, в джинсах и кедах она производила впечатление человека, с которым легко работать вместе. Но, вроде бы они так и не стали работать вместе. – Это ради нашей встречи?
Девушка улыбнулась, покачав головой.
– Какая самонадеянность. Ради судьи. Утреннее заседание. Для нашей встречи стоило бы, наверное, только шубу на голое тело накинуть.
– О, давайте сразу договоримся на вечер по адресу…
– Вы, кажется, не понимаете сарказм. – Девушка презрительно вскинула подбородок.
– Понимаю. А вы? – Максим приторно улыбнулся.
На минуту над столиком повисло осязаемое ледяное молчание.
– Ладно. – Молодой человек сдался первым. – Чем обязан? Вы выбрали неудачное место для ланча или это подстроенная встреча?
– Почему подстроенная? Просто встреча. – Нина пожала плечами, однако, было заметно, что она немного смущена.
– Потому что для просто встречи вам понадобилось бы позвонить в мой офис, узнать, где именно я предпочитаю перекусывать, а это тоже не просто, секретарша у меня – кремень. И все вместо того, чтобы позвонить на сотовый, который записан на визитке прямо под рабочим.
– Прекрасно, мистер Холмс. Вы меня уделали! – Девушка покраснела и от этого разозлилась. Дурацкая идея произвести впечатление оказалась очень дурацкой. – Теперь можно перейти к делу?
– О Боже, да! Я рад, что есть какое-то дело. – Он улыбнулся, призывая к примирению. – Давайте на «ты», если можно. Мы вроде в пятницу достаточно успели друг друга оскорбить, чтобы считаться близкими знакомыми.
– Согласна. – Нина тряхнула головой, приводя мысли в порядок. – Значит, по существу: Дарья Соломатина на самом деле пропала.
Максим беспомощно развел руками.
– Мы ведь сейчас не будем ваше самолюбие тешить? То есть, можно чуть-чуть попозже?
– Не слишком оттягивайте. …вай. Оттягивай.
– Хорошо. Я узнала это следующим образом. Позвонила ее родителям в Канны. Ее родители живут в Каннах. – Девушка проследила за тем, как он кивнул, усваивая информацию. – Сказала, что мы учились вместе и собираемся на встречу выпускников. Просила номер мобильника. Мама продиктовала номер, но предупредила, что дочка уехала в командировку в США, на конференцию. И… Внимание, это ей сказала не сама дочь, а представители ее фирмы. Правда, не известно кто конкретно.
– Круто! А она не удивилась, что номер телефона в Каннах оказалось найти легче, чем мобильник известного юриста.
– Не удивилась. Святая женщина.
– Нда…
– Дальше. Я позвонила в «МЮК», представилась кем-то с Рублевки и пожелала говорить с госпожой Соломатиной о своем самом дорогостоящем и секретном разводе в истории разводов. Личный помощник так же сказал, что она в отъезде. В Швейцарии, о чем неделю назад его уведомило руководство. К сожалению, так же неизвестно, кто именно. На просьбу перезвонить, как-то связаться и прочее, я получила кучу рекомендаций к другим юристам этой компании. Странно, да?
– Что странно?
– Ну, я же взбалмошная девица с кучей денег и твердым желание говорить только с Соломатиной, ведь она делала развод моей подруге, которая теперь отделывает раковину на кухне кристаллами Своровски. Таким людям не отказывают. По-хорошему, Дарье должны были передать мой телефон сегодня же. Она бы позвонила и порекомендовала самого лучшего юриста фирмы. Понимаешь?
– Понимаю. Все что угодно, лишь бы не сорвалась с крючка.
– В точку. А тут, можно сказать отфутболили. Получается, госпожа Соломатина слишком стремительно перемещается между США и Швейцарией.
Молодой человек задумчиво кивнул.
– И Канарами.
– А?
Максим кратко пересказал обстоятельства встречи с Любовь Петровной и сделанных выводах.
– Отлично, уже между тремя странами. Ладно, последнее – определенно плод воображения, но первые две прозвучали из официальных источников. Однако, ни на одном рейсе, начиная с прошлой пятницы по сегодняшний день, Соломатина не была зарегистрирована.
– Ты и это проверила? – Максим был искренне поражен.
