Текст книги "Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока"

Автор книги: Юлия Шилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 12

Пробурчав что-то похожее на «здрасте», я села за стол и посмотрела на сидящую рядом с Ольгой женщину – уж больно она была на Ольгу похожа.

– Знакомься. Это моя родная сестра.

– Очень похожа, – отметила я и ощутила, как сильно сдают мои нервы. – Деньги готовы?

– Готовы, – как-то чересчур кукольно улыбнулась Ольга. – А у тебя все готово?

– Ты о чем? – Я вздрогнула и не могла скрыть того, что этот вопрос привел меня в замешательство.

– Да что ты так перепугалась? Я пошутить хотела. Хотела спросить, приготовила ли ты свою совесть? Мои деньги – твоя совесть. Глупая шутка, правда?

– Глупая.

После того как воцарилась небольшая пауза, Ольга решила взять инициативу в свои руки и решительно произнесла:

– Дорогие дамы, я предлагаю сейчас всем сделать заказ для того, чтобы мы могли отпустить официанта и попросить о том, чтобы нам никто не мешал. Тут вообще-то нельзя производить видеосъемку, но так, как директор ресторана мой давний, хороший друг, то он сделал для меня исключение.

Дождавшись, пока официант примет у нас заказ и принесет заказанные блюда, мы наконец-то остались одни, и Ольга уверила меня в том, что нас больше никто не побеспокоит.

– Оля, а зачем ты свою сестру взяла? – задала я Ольге вопрос прямо в лоб.

– Ты можешь ей доверять, – тут же не растерялась она.

– Ты не ответила на мой вопрос. Я же не привела на эту встречу своих родственников?

Ольга посмотрела в мою сторону своими изумленными глазами и тихо спросила:

– А что, Лида тебе мешает?

– Да нет. Просто с самого начала мы с тобой разговаривали один на один. Я думала, что будем продолжать в том же духе. Странно, как ты еще с собой родителей не взяла.

Не прошло и нескольких секунд, как от растерянности Ольги не осталось даже следа, и к ней вновь вернулось редкое самообладание:

– Наташа, я могла взять на эту встречу кого угодно. Это мое право. Если я плачу тебе деньги, значит, я и ставлю условия. Ты должна мне довериться, потому что я пообещала тебе всего два с половиной года тюрьмы, а это, между прочим, денег стоит. Ты не представляешь, сколько взяток я должна раздать. Да и ты хороша, запросила слишком большую сумму.

– Оля, мы все с тобой решили, – перебила я Ольгу, потому что почувствовала в ее словах какую-то непонятную фальшь, даже какое-то пренебрежение. – Все эти деньги окупятся с лихвой. Хорошая и спокойная жизнь стоит дороже. Сейчас у тебя есть возможность зажить той жизнью, о которой ты всегда мечтала.

– Откуда тебе знать, о чем я мечтала?

– Нетрудно догадаться. Ты мечтала зажить жизнью, в которой не будет твоего мужа.

Ольга полезла за сигаретой и процедила сквозь зубы:

– По-моему, я просила тебя не лезть не в свое дело.

– Больше не буду, – со смешком ответила я.

– Будь так любезна, – Ольга перевела свой взгляд на сестру и заговорила все тем же ледяным голосом:

– Лида работает в милиции. Перед тем как сделать чистосердечное признание и я запишу рассказ о совершенном преступлении на видеопленку, она немного с тобой побеседует и поможет рассказать все как можно более правдоподобно.

Услышав, что сестра Ольги работает в милиции, я слегка съежилась и почувствовала себя еще более уязвимой.

– Что-то у меня нет никакого желания при милиции в камеру говорить. Мы так не договаривались.

– Я тебе могла и не говорить, что Лида имеет прямое отношение к милиции, ты бы этого и не знала. Наташа, неужели ты не видишь, что я играю с тобой по честным правилам. Пообщаться с Лидой в твоих интересах. Она хорошо знает всю эту кухню и подскажет тебе, где и что нужно говорить. В твоем рассказе делай упор на то, что ты действовала в состоянии аффекта.

Ольгины слова были довольно убедительными, плюс ко всему этому я настолько плохо себя чувствовала, что мое сознание окончательно помутилось, и я проговорила усталым голосом:

– Оля, давай сначала разберемся с деньгами. Я хочу их пересчитать.

– Без проблем, – Ольга открыла свою сумку и, достав оттуда черный пакет, положила его передо мной на стол.

– Пожалуйста.

– И это все? – Я посмотрела на пакет растерянным взглядом. Мне казалось, что такая большая сумма должна выглядеть намного объемнее, а тут – всего лишь маленький черный пакет. Маленький пакет в обмен на неизвестность, страх и тюрьму.

– Мы же с тобой договорились на сто пятьдесят, – недоуменно произнесла Ольга. – А ты что, миллион, что ли, захотела? Тогда ты обратилась не по адресу.

– Я совсем не это имела в виду. Я думала, что сто пятьдесят тысяч долларов умещаются в больший пакет.

– Ах, ты про это, – Ольга от души рассмеялась и посмотрела на Лиду: – Девушка денег нормальных не видела. Наташа, ты же бухгалтером на фирме была. Что у вас там за фирма такая, если ты приличных денег никогда не видела. Что у вас там за оборот на фирме? Тысяча долларов, что ли, в месяц?

– У нас на фирме оборот не в долларах, а рублях. С деньгами имеет дело кассир, а я в основном имею дело с бумагами, – тихо проговорила я и, распаковав пакет, принялась пересчитывать деньги.

– Там ровно пятнадцать пачек по десять тысяч долларов. Все в банковской упаковке, на каждой пачке подпись кассира. Все-таки пересчитывать будешь?

– Буду.

– Значит, банку не доверяешь?

– Не доверяю.

– Тоже верно. У меня многие знакомые после дефолта тоже перестали доверять банкам.

Пересчитывая деньги, я украдкой посматривала на сидящих напротив меня женщин и в который раз отмечала, что они очень сильно похожи. Только характеры этих женщин были диаметрально противоположные. Ольга – более вызывающая, общительная и даже решительная. Лида, наоборот, – молчаливая, замкнутая, задумчивая и немного испуганная. Она производила впечатление скромной барышни, хотя первое впечатление бывает обманчиво, и, возможно, я недооцениваю противника и сильно в ней ошибаюсь.

Пока я считала деньги, Ольга постоянно болтала с кем-то по телефону, много курила и пила коктейль. Лида сидела достаточно тихо, постоянно смотрела на часы и не произносила ни единого слова. Как только все деньги были пересчитаны, я стала утрамбовывать пачки долларов в сумку и после того, как все было готово, молча посмотрела на Ольгу.

– Ну что, полный порядок? – развела руками моя собеседница.

– Порядок, если, конечно, деньги не фальшивые.

– Дорогуша, ты меня обижаешь. Ну нельзя же так не доверять людям. Когда ты наконец поймешь, что я играю по честным правилам?! Ты что, не можешь отличить фальшивые деньги от настоящих?

– Да я не очень-то хорошо разбираюсь в долларах.

– За то, что эти деньги настоящие, я отвечаю своей головой. Кстати, ты хорошо управилась – все быстренько пересчитала. Молодец! Сразу видно, что бухгалтером работаешь. Я сразу обратила внимание на то, что рука у тебя набита.

– Мне не нужна твоя похвала. Я уже говорила тебе о том, что имею дело не с деньгами, а с бумагами, – резко одернула я Ольгу и сказала взволнованным голосом: – Я бы что-нибудь выпила.

– Пей, – Ольга пододвинула ко мне бокал с клюквенным морсом.

– Я имела в виду спиртное.

– Нет, дорогуша, извини! Со спиртным тебе придется повременить. У тебя же на все было ровно три дня. За три дня можно было и напиться, и нагуляться. А сейчас – только безалкогольные напитки. Давай представим, что ты вышла на работу и отрабатываешь свои деньги. А так как работодатель я, то ты обязана работать на моих условиях. Мне нужно, чтобы ты призналась в содеянном на ясную голову, а твое признание в состоянии алкогольного опьянения мне и даром не нужно.

– Да от одного коктейля какое может быть алкогольное опьянение?

– Я же тебе говорю, что ни о каком алкоголе не может быть и речи. Непонятно, чем ты три дня занималась, если у тебя остались подобные желания, – Ольга сказала, как отрезала. Затем она положила передо мной чистый листок бумаги и ручку: – Пиши. Лида будет тебе диктовать.

После того как чистосердечное признание было написано, я отдала листок Ольге и стала беседовать с Лидой, которая советовала мне, как правильно себя вести перед камерой. Лида говорила достаточно тихо, сухо, и у нее полностью отсутствовали хоть какие-то эмоции. Когда наш разговор был закончен, я выпила чашку чая и стала говорить в объектив камеры:

– Я, Наталья Петровна Синица, признаюсь в совершенном мной преступлении…

Я рассказывала о том, как сильно любила Ольгиного мужа Виктора, как встречалась с ним целый год и как не мыслила без него своей жизни. В момент нашего с ним знакомства Виктор скрыл от меня, что женат, а когда сообщил мне о своем семейном положении, то было уже поздно – я сильно его полюбила. Целый год Виктор обещал мне уйти из семьи, говорил, что мы обязательно будем вместе, но так и не смог бросить жену. Я рассказывала о любви к Виктору с особой болью и горечью, потому что вспоминала свои отношения с Владимиром, свои слезы, вечно потухшие глаза и черные круги под глазами… А потом я рассказала о своей беременности, о том, как Виктор попросил меня оставить ребенка и принял решение окончательно уйти из семьи. В последний момент он струсил и изменил свои планы. В результате от переживаний я потеряла ребенка и, оставшись совсем одна наедине со своим горем, встретила давнего приятеля Артура, который просто опешил от моего внешнего вида и тут же стал расспрашивать меня о том, что же со мной случилось…

Дальше все шло по тому самому сценарию, который мы отрабатывали с Ольгой по телефону. При этом я учитывала все рекомендации, данные мне Лидой, и постоянно повторяла, что оба преступления я совершила в состоянии аффекта. Первое убийство произошло на почве ревности. Я сама не ведала, что тогда творила. Горе от потери ребенка было настолько велико, что я сделала необдуманный заказ, а когда опомнилась и хотела его отменить, то не успела. Артур сознательно не выходил со мной на связь. Потеряв любимого человека, я поехала к Артуру, который совершенно не понял моих слез, моей истерики и моего горя. Он сказал, что если я не заткнусь, то он убьет и меня тоже. Обезумев от потери дорогого мне человека и от страха за свою жизнь, я выхватила из кармана автомобильного кресла пистолет и выстрелила в Артура.

Когда спектакль был полностью окончен, Ольга убрала видеокамеру и вновь меня похвалила:

– Послушай, в тебе погибла великая актриса. Ты так трогательно рассказывала о любви к женатому мужчине, что я чуть было не прослезилась. Видимо, у тебя есть горький опыт. Если не с моим мужем, так с другим.

– Прекрати. Ты прекрасно знаешь, что с твоим мужем у меня ничего не было.

После того, как большая часть намеченных на день мероприятий была завершена, Ольга вызвала официанта, рассчиталась за обед и спешно проговорила:

– Наташа, перед тем, как мы поедем в отделение, я обещала тебе, что мы завезем деньги в выбранное тобой место. Куда едем-то?

– А я бы не хотела, чтобы кто-то знал место, где будут лежать мои деньги, – твердо сказала я и посмотрела на Ольгу взглядом, полным вызова.

– Ты что, боишься, что тебя обворуют, что ли?

– Нет, не боюсь. Я бы просто не хотела, чтобы кто-нибудь знал, где лежат мои деньги.

– Наташа, ты начинаешь выводить меня из себя, – возмущенно заговорила Ольга. – Мне совершенно не нравится твой настрой. Я же тебе уже сказала о том, что между нами должно быть полное доверие. Я могу засадить тебя на пятнашку – и дело с концом, но я же хочу тебя вытащить.

Немного успокоившись, она нервно затушила свою сигарету и повторила вопрос:

– Куда нужно отвезти деньги? Ты можешь отвезти их подруге, после чего она спрячет их в другом месте, чтобы никто не знал, где именно они будут лежать. Я вообще не понимаю, что ты паришься, могла бы положить деньги в банк, и тебе бы шли неплохие проценты. Мы должны сразу ехать в отделение после того, как завезем деньги.

– А к чему такая спешка?

– Деньги ты захотела получить сразу, а выполнять четко обговоренный нами план не торопишься. Мы так не договаривались. – Ольга улыбнулась и добавила: – Раньше сядешь, раньше выйдешь.

– Глупая шутка, – усмехнулась я и направилась к выходу.

– Возможно.

Как только мы вышли из ресторана, мне вновь показалось, будто за мной кто-то следит, и я внимательно посмотрела по сторонам.

– Деньги везем на «Курскую». У меня там сестра живет, – немного неуверенно произнесла я и повернулась к Ольге.

– Не знала, что у тебя есть сестра.

– А что ты вообще про меня знаешь? Не у одной же тебя есть родная сестра.

Ольга попрощалась с Лидой и, поцеловав ее в щеку, пообещала ей позвонить сразу, как все пройдет.

– Лида поедет домой, – объяснила она мне, наблюдая, как сестра садится в машину. – Она неважно себя чувствует. Так как она сама работает в милиции, то ей просто незачем ехать в отделение. А мы с тобой едем на «Курскую».

Махнув рукой в сторону дорогой иномарки, стоящей у ресторана, Ольга закурила сигарету и стала дожидаться, пока машина подъедет к нам как можно ближе. Увидев, что из нее вышел высокий и представительный мужчина, я заметно напряглась и поспешила спросить:

– Кто это?

– Это мой водитель. Он и повезет нас на «Курскую».

Сев на заднее сиденье рядом с Ольгой, я сразу отметила про себя, что, как только отъехала наша машина, за нами следом тронулся тонированный джип, который старался от нас не отставать и мигал нам фарами на светофорах. Почувствовав, что у меня окончательно сдают нервы, я вцепилась пальцами в сумку и как-то испуганно спросила: – Что это за джип сидит у нас на хвосте?

Ольга рассмеялась и закинула ногу на ногу:

– О, да ты, как я вижу, боевиков насмотрелась!

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Это охрана.

– Зачем?

– Все-таки мы такие деньги везем – сейчас всякое на дорогах бывает. Я ведь в ресторан ехала тоже с охраной. Сейчас люди за сто долларов друг друга убивают, а тут – сто пятьдесят тысяч.

Ольга слегка потрепала меня по руке и спросила:

– Как настроение?

– Что ты хочешь от меня услышать? Что я счастлива идти в отделение? – спросила я язвительным голосом и резко отдернула свою руку.

– Дорогуша, придется потерпеть. Ты же прекрасно понимаешь, что деньги просто так не даются, на то они и деньги. Я постараюсь выбить для тебя самый маленький срок. Два с половиной года пролетят незаметно, ты сама ничего не успеешь понять.

Увидев, что мы подъезжаем к «Курской», я решила немного подыграть Ольге и спросила жалобным голосом:

– Оля, а ты в отделение вместе со мной поедешь?

– Конечно. Я скажу, что сначала ты пришла ко мне домой и во всем призналась, а я уговорила тебя отдаться в руки правосудия: проехать в участок и чистосердечно во всем раскаяться.

– Что-то мне страшно…

– Не бойся. Я приложу все свои силы для того, чтобы вытащить тебя из тюрьмы как можно быстрее. К тебе будет особое отношение. Наташа, мы уже к «Курской» подъезжаем. Ты показывай, куда ехать.

Когда мы подъехали к нужному дому, я показала площадку, на которой можно припарковать машину, и собралась уже было выйти, как Ольга попыталась нарушить все мои планы.

– Наташа, я с тобой.

– Нет, – отрицательно покачала я головой. – Я вернусь ровно через десять минут, только передам сестре деньги – и все.

– А если не вернешься?.. – Ольгины глаза внимательно изучали меня.

– Ты сама совсем недавно говорила мне о взаимном доверии. Мол, если между нами не будет доверия, то у нас ничего не получится. Я же тебе поверила, что ты посадишь меня не на пятнадцать лет, а на два с половиной года.

– Тогда давай я тебе дам кого-нибудь из своих людей. Ведь ты же идешь с такими деньгами.

– Ты опять мне не доверяешь?

– Сейчас я говорю не о доверии, а о твоей безопасности. Ты идешь с приличной суммой, тебя должен кто-то сопровождать.

Увидев мою отрицательную реакцию, Ольга сдалась и сказала уже более спокойным голосом:

– Мой водитель доведет тебя до подъезда. Если ты не хочешь, чтобы он знал, в какую именно квартиру ты отнесешь деньги, – то это твое право. Он просто будет стоять у подъезда, и все.

Я посмотрела на припарковавшийся рядом с нашей машиной джип с тонированными стеклами и решительно произнесла:

– Я так понимаю, что это и есть те серьезные люди, которые стоят за твоей спиной и внимательно наблюдают за тем, чтобы никто из простых смертных не доставил тебе неприятностей?

– Это моя охрана, – возразила мне Ольга.

– Пожалуйста, сделай одолжение, пусть твоя охрана останется сидеть в машине. Я пойду с твоим водителем. Пусть он ждет меня у подъезда – мне нужно минут десять-пятнадцать.

– Постарайся побыстрее, а то я терпеть не могу ждать и стоять в очередях. Десять минут вполне достаточно.

– Я теперь неизвестно когда с сестрой увижусь, а ты мне говоришь, что десять минут достаточно.

– Она к тебе на свидание приедет. Да и тебя домой будут отпускать, не переживай. Долгие проводы – лишние слезы. Остается тяжелый осадок.

– Все-то ты знаешь.

Ольга обратилась к водителю:

– Стас, проводи девушку до подъезда и стой возле него, пока она не выйдет.

Мужчина тут же вышел из машины, открыл мне дверь и протянул руку. Так как в доме был всего один подъезд, я дошла в сопровождении мужчины до самых дверей и, остановившись у входа, вежливо его поблагодарила.

Мужчина кивнул головой и, посмотрев на часы, встал у входа в подъезд. Я зашла в подъезд на ватных ногах и ощутила, как трясутся мои колени. Поднявшись на второй этаж, я тут же спустилась вниз и выбежала через другой выход. Этот подъезд был сквозным.

Глава 13

Как только я вышла из подъезда, то пулей бросилась к проезжей части и остановила первую попавшуюся машину.

– Куда едем? – Водитель явно был удивлен тем, что я заскочила в машину, не назвав район и не договорившись о цене. Видимо, в его практике еще не было подобных попутчиков, и он не привык везти клиента, не зная куда и не зная за что. Он привык к взаимным договоренностям.

– Вези, я хорошо заплачу, – вновь огляделась я по сторонам.

– Куда везти-то?

– Катай меня по Садовому кольцу, а я еще сама не разобралась, куда мне нужно.

– А цена?

– Цена будет в два раза больше от той, которую ты назовешь.

Вдохновленный таким предложением, водитель тут же нажал на газ и повез меня по Садовому кольцу. Наверно, это ужасно глупо, но в потоке общего движения я чувствовала себя в безопасности и пыталась привести свои мысли в порядок. Интересно, какой же первый шаг предпримет Ольга? Попытается найти меня собственными силами или сразу поедет в милицию? Если она поедет в милицию и представит кассету и письменное чистосердечное признание, то меня, по всей вероятности, объявят в розыск. Самолет в Турцию уже через несколько часов. Успею ли я улететь до того, как меня начнут искать? Должна успеть, мысленно сказала я сама себе и достала визитку Владимира.

Подержав визитку в руках, я глубоко вздохнула и, достав свой мобильный, вставила в него новую SIM-карту. Звоня Владимиру с нового телефонного номера, я безуспешно постаралась хоть немного успокоиться.

– Вова, это Наташа. Ты еще не передумал меня отвезти в аэропорт?

– Нет, – не раздумывая, ответил Владимир и тут же добавил: – А я и не рассчитывал, что ты позвонишь. Хотя все равно ждал твоего звонка. За тобой домой заехать?

– Нет, не домой! – почти крикнула в трубку я.

– А куда?

Увидев неподалеку кафе, я попросила водителя остановить машину и, назвав Владимиру адрес кафе, сунула мобильный в карман.

– Сколько я вам должна?

– Да я вас вез всего ничего, – засмущался водитель.

Дав водителю щедрые чаевые, я первым делом зашла в туалет и, открыв сумку с деньгами, отсчитала ровно десять пачек по десять тысяч долларов. Положив сто тысяч долларов в черный пакет, я замотала его скотчем и рассовала оставшиеся пятьдесят тысяч долларов по своей одежде так, чтобы ничего не было заметно. Положив деньги, замотанные скотчем, опять в свой саквояж, я вышла из туалета и заказала себе бутылку шампанского и фрукты.

– Вы пить одна будете? – спросила меня изумленная официантка.

– Если у вас есть желание, то вы можете составить мне компанию.

– Я не могу. Я на работе, – улыбнулась девушка и, открыв мне бутылку, налила полный бокал шампанского.

Как только она отошла от моего столика, я подняла бокал и набрала Татьянин номер телефона:

– Танюша, что делаешь?

– Ой, а я так за тебя переживаю! Уже не знаю, что и думать, – честно призналась та.

– Таня, а я в кафе сижу. Можно, я с тобой мысленно чокнусь, а то мне как-то пить одной неудобно? У меня в руках фужер шампанского.

– Чокайся. Давай за удачу, чтобы она всегда была рядом и никогда тебя не покидала!

Пока я пила шампанское, Танька всячески меня поддерживала и рассказывала последние новости:

– Халил сегодня три сообщения прислал. Так обрадовался, что я еду, ты даже не представляешь. Попросил меня купить ему бритвенные принадлежности, а то у него все закончилось. Таня, а это нормально? – Голос моей подруги стал каким-то грустным и потухшим.

– Ты о чем?

– О том, что Халил попросил меня привезти ему бритвенные принадлежности.

– Не знаю, – пожала плечами я. – Они все что-нибудь просят.

– Знаешь, когда меня мужик просит ему что-то купить, мне начинает казаться, что он меня использует.

– Да купи ты ему эти бритвенные принадлежности! Сколько он там зарабатывает? Копейки! Он больше на сообщения тебе тратится. Он же у тебя не мобильник просит – обычно они как-то по мобильникам шерстят.

– Ой, не нравится мне все это. Я люблю мужчине подарки делать только тогда, когда сама захочу, а не так, чтобы мне конкретно говорили, что я должна купить.

– Таня, рано ты мужа прогнала, – сделала я неутешительный вывод.

– Я его не прогоняла. Он сам ушел.

– Значит, рассказала ему все слишком рано.

– Я врать не умею.

– Значит, для тебя не бывает лжи во спасение?

– Я вообще ложь не люблю. Мне, конечно, не жалко ему эти бритвенные принадлежности купить, просто, того гляди, завтра он у меня еще что-нибудь попросит. Напрягает меня это как-то. Я сначала обрадовалась, что мой Халил у меня подарков не просит, денег – тоже. В долги у него никто не попадает, никто не разбивается и не умирает. Он просто меня любит, и все. А тут – на тебе. Ему потребовались бритвенные принадлежности! Вроде мелочь, она мне по карману-то не ударит, а вот по самолюбию – бьет. Правду говорят, что все турецкие мачо похожи друг на друга. Кто-то просит деньги в первый день знакомства под предлогом того, что у него временные трудности, а кто-то – через год, но это уже совсем другие деньги. Наташа, а ты уверена, что у твоего Мустафы мать при смерти и ему нужны деньги на операцию, а то, может быть, он просто обманывает тебя?

– Когда он меня на деньги разводит, я чувствую. У него и в самом деле проблемы с матерью. Тут нет никакой разводки. Мустафа уже почернел весь от горя, у него у самого уже голова едет. На нем сейчас невероятная ответственность. А что касается бритвенных принадлежностей… Танька, если ты будешь так все близко к сердцу брать, то долго со своим Халилом не протянешь. Ты же сама надела розовые очки, так и ходи в них спокойно. Не забивай голову различными проблемами. Ну и что здесь такого в том, что человек попросил тебя привезти ему бритвенные принадлежности? Я вот не вижу здесь чего-то ужасного.

– Ужасного-то ничего, только вот начинается все с малого.

– Если попросит еще что-то подороже, скажи, что нет денег. Выправишь ситуацию, и не будет к тебе больше никаких вопросов.

– Наталья, ты права. Что-то я сама себе мрачных мыслей нагоняю. Завтра же поеду в магазин и куплю ему самые лучшие бритвенные принадлежности. Ведь он же не скупится для меня на свои чувства. Он подарил мне любовь, а это – намного больше, чем какие-нибудь материальные ценности. Я еще никогда в жизни не получала столько мужского внимания, сколько дал мне Халил. Муж, бывало, с работы придет, говорит, что устал, повернется ко мне задницей и спит. А так иногда хотелось дать ему по этой самой заднице и сказать: «Что ж ты, дурак-то, спишь? Рядом с тобой лежит молодая, красивая женщина, а у тебя ни в одном глазу! Хоть бы повернулся и обратил на меня внимание. Где твое мужское начало? Лежать в кровати с красивой женщиной, повернувшись к ней задницей, – это просто кощунство». У него, видите ли, всегда одна отговорка: мол, я устал. Как будто я дома сижу и отдыхаю. А ведь я устаю ничуть не меньше, чем он, и работаю даже больше его, только я все равно остаюсь женщиной, и мне хочется любви, ласки, взаимопонимания. А ему уже ничего не хочется, он просто перестал меня ценить, и все. Я ему один раз в постели предложила позу поменять, а то мне уже все приелось, так он меня так стыдить начал, просто кошмар! Будто я девица легкого поведения, а ведь я кому предложила поменять позу? Своему мужу, а не постороннему мужику! Так он, знаешь, сколько времени это вспоминал и обзывал меня извращенкой.

– Ну и что, с позой-то? – усмехнулась я, допивая свой бокал шампанского.

– Да ничего!

– Не поменял?

– Ни черта. Сразу стал допытываться, кто меня так развратил! Заявил, что он консерватор и ему чужды различные отклонения от нормальной, по его меркам, интимной жизни.

– Дурень он у тебя, а не консерватор, – в сердцах произнесла я и подлила себе шампанского.

– Вот и я про то же. Я настолько устала от пассивности своего мужа, что, как только познакомилась с Халилом, тут же потеряла голову. Халил не консерватор, он экспериментатор. Его не нужно уговаривать, он тебе сам все предложит. Я еще никогда в жизни ни с одним мужчиной не желала такой близости, как с Халилом. У нас с ним был не просто секс, а какой-то запредельный секс. Он же поцеловал каждую клеточку моего тела, каждый пальчик на моих ногах. Я и подумать никогда не могла, что турецкие мачо настолько страстные! Халил подарил мне красивую сказку, и я ее никому не отдам.

– Ну вот, а ты насчет бритвенных принадлежностей разборку устроила!

– Ой, Наташка, сама не знаю, что на меня нашло. Ты-то как сама? Ты не представляешь, как я за тебя переживала.

– Как видишь, все прошло так, как надо. Вот, сижу и пью шампанское. Вечером улетаю к любимому.

– Скажи Мустафе, пусть передаст привет Халилу.

– Хорошо, скажу.

Проговорив еще несколько минут с Татьяной, я договорилась с ней встретиться уже в турецком отеле и снова позвонила Владимиру:

– Вова, ты едешь?

– Тут пробка небольшая, но я скоро буду.

– Я тебя жду.

Сунув мобильник в карман, я ощутила страх и почувствовала, как по моему телу пробежала небольшая судорога. Когда я говорила по телефону, Танькин голос меня заметно успокаивал и настраивал на позитивный лад. Но как только я положила трубку, я ощутила щемящее одиночество и почему-то перестала испытывать радость к тем деньгам, которые лежали в моей сумке. Я испытывала лишь страх за свою жизнь. Мне было страшно сидеть в кафе одной, я просто нуждалась в чьей-то поддержке. Увидев, что официантка поставила передо мной тарелку с нарезанным яблоком, я улыбнулась и предприняла попытку пригласить ее сесть рядом с собой.

– Девушка, ну бокал-то шампанского вам можно?

– Да что вы! Меня сразу уволят.

– Жаль.

– А вы что-то отмечаете? – Официантка не смогла скрыть своего любопытства.

– Я премию получила, – тут же соврала я.

– Премия – это хорошо. Почаще бы нам всем их давали. Поздравляю!

– Спасибо.

В этот момент дверь в кафе распахнулась, и я увидела Владимира. Он быстро подошел к моему столику и посмотрел на меня удивленным взглядом:

– Ты одна пьешь шампанское?

– Представь себе, да. Составишь мне компанию?

– Я за рулем.

– Мы все всю жизнь за одним большим рулем, – проговорила я опьяневшим голосом и, допив очередной бокал шампанского, хотела было рассчитаться с официанткой, но Владимир запретил мне это делать и полез в карман за бумажником.

Как только мы вышли из кафе и пошли к машине, я села поудобнее и произнесла недовольным голосом:

– Между прочим, я привыкла рассчитываться сама за себя.

– Раньше ты позволяла это делать мне.

– Просто раньше ты был близким для меня человеком.

– А теперь?

– А теперь – просто знакомым.

Как только машина тронулась, я бросила взгляд на свои часы и посмотрела на Вову:

– Едем за город. До отлета еще есть время. Я должна заехать на дачу.

– Как скажешь. А ты зачем шампанского-то так набралась?

– Нервы, – честно призналась я и прижала к груди свой саквояж.

– А на дачу-то тебе зачем?

– Хочу убедиться, что там все в порядке. Я же надолго уезжаю.

– Хочешь поехать сразу в аэропорт? Я потом на нее сам заеду.

– Нет, поеду сама. Вовка, а ты что, сегодня не работаешь, что ли?

– Работаю, – немного смутился Владимир. – Я к тебе с работы приехал.

– Ты с работы приехал? – От неожиданности я захлопала ресницами и поспешила выразить Владимиру свою благодарность. – Спасибо, конечно. Я очень ценю. Если бы ты мне сразу сказал, что ты на работе, то я бы тебя не дергала. Я же не знала!

– Ничего страшного, – заверил меня Владимир. – Мне это только в радость.

Для того чтобы не выяснять с Владимиром прошлые отношения, я попросила его включить радио и замолчала. Я не верила в то, что Владимир меня по-прежнему любит. Просто он сейчас пребывает в состоянии одиночества и цепляется за любые воспоминания. Для него в диковинку мое к нему равнодушие, потому что слишком долгое время я была марионеткой в его руках. Я его слишком любила, боготворила и была постоянно доступной. Я была его эхом, его тенью, его тихой гаванью, у меня не было проблем и претензий.

Как только мы подъехали к небольшому деревянному домику, который считался нашей семейной дачей, я попросила Владимира остаться в машине и вошла внутрь.

– Можно, я с тобой? – крикнул Владимир, высунувшись из окна.

– Я быстро, только проверю, все ли в порядке. Нам скоро нужно уже в аэропорт ехать, а то вот-вот регистрация начнется, а на дорогах такие пробки страшные, караул!

Достав ключ, который я, в силу своей привычки, постоянно носила с собой, я отперла дверь и, зайдя в самую маленькую комнату, подошла к висящему на стене старенькому ковру с изображением трех богатырей. Приподняв ковер, я открыла небольшой тайник, располагающийся прямо в стене, и положила в него черный пакет, замотанный скотчем. Про этот тайник еще при жизни рассказала мне моя бабушка. Его придумал мой дед, когда собственноручно построил этот дом. Бабушка с мамой постоянно над ним смеялись и спрашивали, зачем нужен тайник, если нам нечего в него класть, но дед стоял на своем и говорил, что в любом доме всегда должно быть отведено место для хранения драгоценностей. И вот этот тайник наконец пригодился. Освободившись от ста тысяч долларов, я поправила ковер и, повернувшись в противоположную сторону, вскрикнула от неожиданности. Напротив меня стоял Владимир и смотрел на меня пристальным взглядом.

– Володя, ты? – На мгновение я потеряла дар речи.

– Я, кто ж еще?

– А что ты тут делаешь? Я же попросила тебя остаться в машине.

– А я не удержался и пошел за тобой.

Отойдя от ковра, я заметно занервничала и спросила: