Текст книги "Гаруня (СИ)"

Автор книги: Юлия Меллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

–Ты с ума сошел Сири, – не выдержал Марк Лерон. – Я доверял тебе как себе. Я спас твою семью, вывезя её из северных земель, где твои девочки медленно умирали от недостатка солнца и трудной работы.

–Да, лэр-в Лерон, вывезли из холода, но не спасли. Ваша племянница, младшая, сожгла мою Наззи.

–Это был несчастный случай, девочка не справилась со своим даром, и он выплеснулся. Ей было всего пять лет!

Помощник кивнул и продолжил говорить.

–А моей Наззи исполнилось шестнадцать и она только вышла замуж и зачала ребенка.

–Это несчастный случай! – повторил лэр-в Лерон.

–Вторую мою дочь не взлюбила ваша жена. Её раздражал смех. Своих дочек вы отправили учится, а моя прислуживала этой стерве.

–Да как ты смеешь! – взревел лэр-в, – Алисия почти полностью выгорела защищая таких как ты от темных тварей! Я её еле выходил!

–Гретта, Анхель, Мирион, Настя, и наконец моя Лиззи, вас не удивляет, что все девушки, прислуживавшие вашей жене мертвы?

–Это совпадение! Думай, что болтаешь!

–Я вам не один раз докладывал о странных совпадениях и о психическом нездоровье лэры Лерон. Гретта задохнулась стоя прямо перед рассерженной госпожой, у Анхель остановилось сердце, когда она принесла не тот костюм, Мирион истекла кровью теряя зачатого ребенка, Настя внезапно ослепла и неудачно поскользнулась. Моя Лиззи умерла от ужаса во сне.

–Ты сам назвал причины смерти девушек, и я не понимаю при чем тут моя жена, – рычал лэр-в.

А помощник сверля полными ненависти глазами продолжил говорить.

–Моя жена, хрупкая, беленькая, с удивительными глазами с состраданием смотревшая на мир по вашему приказу была оставлена в деревне. У вас в имении слишком мало места, чтобы терпеть бездельников. Да, моя жена не работала, она сидела с маленькой дочкой и заботилась о нашей семье. Ей непросто было выживать на севере, и я мог позволить себе, чтобы моя птичка больше себя не утруждала.

–Хочешь и здесь обвинить меня в её смерти? Она сгорела вместе с ребенком из-за неосторожного обращения с огнем.

–Она не прижилась в деревне. То, что она не работала со всеми было как бельмо в глазу, и вы это знали. Я готов был оплачивать её проживание в имении, но вы тогда упёрлись и разрешили только старших девочек пристроить на работу поближе ко мне.

–Разве я был не в своём праве? Ты обвиняешь меня, что твои девочки погибли из-за того, что жили в имении и противоречишь, что я не разрешил твоей жене бездельничать у меня под носом.

–В деревне её заперли с дочкой и подожгли.

Все, кто оказались свидетелями неприятного разговора затихли.

–Мне очень жаль, что всё это произошло с твоей семьёй, но ты несправедливо обвиняешь меня. Ты мог отомстить жителям деревни, а отомстил ни в чём не повинной Анне.

–Разве я что-то сделал? Я ей только посоветовал, а решение она принимала сама. Я ей помогал, так же как вы лэр-в Лерон помогали моей семье. Вы ещё не знаете, но вашей супруге я тоже помог. Я объяснил ей, что она безумна и надеюсь она приняла правильное решение. И вам ещё не сообщили про вашу младшую племянницу? Так я вам расскажу. Девочке, стремящейся быть лучше всех, надеющейся занять место в сотне, предложили способ увеличения дара. Кажется, она выгорела полностью, когда пыталась справиться с вышедшем из-под контроля даром. К счастью при этом пострадало всего две ученицы, и они вскоре будут здоровы.

–Ты безумен Сири!

–Я помогал вам и вашим родным, пытаясь отплатить за вашу заботу. И не думайте, что я не знаю, почему вы помогли вывезти мне семью. Всё дело в моей жене, ведь так? Вы её хотели, желали, чтобы она сама к вам пришла. Вы всё делали для того, чтобы она приняла правильное на ваш взгляд решение. А она любила меня, любила всем сердцем, как и я её.

Больше мужчина ни стал ничего объяснять, не отвечал на вопросы, наступила тишина, а потом улыбнулся и упал замертво.

–Я иду снежинка моя, девочки мои, я иду.

О том, что происходило в зале, никто ничего не узнал. Алеша Ферокса вскоре послали проверить сведения касающиеся описанных мужчиной "несчастных" случаев. Он всё подтвердил. Жена лэр-ва выгорела, спасая глупеньких сельских девочек, и когда узнала, что восстановлению не подлежит, тронулась умом. После разговора с Сири она покончила с собой, так как побоялась, что её "затмение" повредит дочерям и племянницам. В деревне, нашлись завистницы, которые раздули неприязнь к тихо живущей женщине, а когда приметили, что к ней приехал лэр-в, то совсем затравили. По пьяни, во имя помощи несчастному обманутому мужу её и подожгли. А в школе, девочке подкинули книгу, где был листок с советом, как увеличить силу дара. Маленький обряд не увеличивал, а расшатывал. Девочка сама принимала решение, использовать сомнительный листок или нет. Впрочем, как и Анна, выслушав советы доверенного человека, сама принимала решения.

В столице пару недель погудели о деле белой крепости, не зная, что у "дела" были глубокие корни происшедшего, и забыли. Героям была отдана последняя честь, детишки погибших лэров получили право на обучение в школах столицы. Честь по чести были розданы пособия семьям всех воинов. "Площадкой силы" занялись вплотную. Капитан Тарин, как носитель уже можно сказать, энциклопедических знаний, был послан одним из первых изучать разрушенный феномен. Все исследования носили тайный характер из-за опасения нерегулируемых жертвоприношений, подмены мест сил и профанации простых жителей в плане простого решения проблем с миром изнанки.

Гаруня же, ничего на знала, ничего не видела, ничего не слышала. Её жизнь снова сделала кульбит, и она обнаружила в себе совершенно неожиданно новое призвание, фантастической важности и полезности.

Полковник Робус слов на ветер не бросал и очень скоро вызвал очаровательницу к себе, где и устроил ей разнос, как сотруднице тайной службы. Он удивительно умел совмещать целование ручек со строгим взглядом и беспощадностью. Гаргулья изредка попискивала.

–Но Фима...

А полковник грозил ей всякими страстями воспоследующих её необдуманным действиям.

–Так что же, никто не сможет прочитать то, что я буду писать?

–Ну как же никто, я буду читать!

–Но Фима...

Гаргулья была разбита, разочарована, по полной вставал вопрос, а стоит ли жить дальше? Невольно глаза увлажнились, и она отработанным жестом схватила бумажку со стола, намереваясь промокнуть влагу, пока она не стала кристалликом.

–Куда, – рявкнул несносный предатель Фима, – это же документ. На вот душа моя, давай я тебе сам глазки осушу.

Полковник ловко присел и начал заботливо ухаживать за сотрудницей.

–Кто ж так документы оформляет, можно подумать, что это детские каляки.

Лэр-в тяжко вздохнул.

–Никак не могу выбить нам отдельного лэр-ча в наш отдел, – пожаловался он.

–Непорядок, – всё ещё обижаясь прогундосила гаргулья.

–Все соки из меня выжали эти бумажки. Финведомство козни строит за потерю двух своих сотрудников, как будто я виноват.

Гостья вертела бумажку в руках и никак не могла понять, что там за подсчеты и о чем вообще документ.

–Не приходилось видеть, как здесь оформляют внутренние документы.

–Так вот, ты его держишь в руках. Это расходы вашей группы во время поездки.

Глаза гаргульи расширились в изумлении.

–Но Фима... так не делают. Нужен особый бланк. Вот смотри, мы берем и расчертим листик, – Гаруня уверенной рукой на чистом листе начала выстраивать сложные линии.

–Так, вот наверху название документа, номер, число, от кого....

Она чертила, вносила данные, проговаривала, что делает, а полковник следил за ней затаив дыхание. Когда она закончила, он подпихнул ей ещё листик, потом ещё, и ещё.

–Что-то я устала, – очнулась гаргулья спустя несколько часов работы.

–Цветочек, а завтра ты придёшь помочь мне?

–Но как же расследование?

–Рутина! Другие дела пока не требуют срочного внимания. А нам бы деньги получить на развитие.

–Фима, а Ильяну ты оформил в наш отдел?

–Да сапфирчик, – счастливый полковник бережно складывал в папочку уже оформленные бумажки.

–Её изобретения, усовершенствования принадлежат нашему отделу. Если ими хотят пользоваться в другом ведомстве, пусть пишут заявку, мы рассмотрим условия. Копировальню уже просили?

–Да, Гарунечка, – расцвёл Робус, – ни шерха они не получат!

–Вот, кто к нам с бумажками, тому и мы бумажками ответим! – воинственно пригрозила гаргулья.

С этого дня, окруженная благоговейным почтением она каждый день ходила во дворец на работу и почти целый день заседала в огромном кабинете.

Время шло, лэра Авелин посадила в саду несколько деревьев из рода энта. Подкармливать их отходами гаргульи не стали, так что они просто росли, как обычные деревья. Однако Шарику удалось завязать с их помощью семена и новые ростки лэра посадила в оранжерее. Она нашла в них магическую составляющую и хотела понаблюдать за ними.

Хавронья, крайне разочарованная прекращением творческой деятельности, погрузилась в работу нюхача. Анка осталась горничной гаргульи, а Донка выскочила замуж и уехала в крепость работать с мужем. Дару сделался "правой лапой", как шутили в разросшемся тайном ведомстве, гаргульи. Гаруня воевала с советником по финансам. Они закидывали друг друга отчётами, приходами, расходами и поучали работать "как надо", опять же друг дружку. Советник самолично бегал устраивать склоки и долго плевался после каждой битвы, но изредка, когда никто не видит, нежно поглаживал дома статуэтку в виде гаргульи. Он её считал бумажным гением. Каждый документ, в любом ведомстве теперь имел стандарт и был он пронумерован, датирован, кодирован, это ли не счастье!

Работа кипела у всех. У Алеша в подчинении было уже прилично народу и ведомство расслоилось на отделы. Молодой лэр-в приобрёл властность, стал снова желанным мужчиной для многих магичек и в какой-то момент, утолив сексуальный голод, пресытился исключительно телесными радостями.

Обо всех переменах, произошедших за промчавшиеся пару лет гаргулье думалось лениво и безрадостно. Лэр-в Ферокс старший приехавший в отпуск в столицу, первым делом не жену обнял, а ахнул как Гарунечка вымахала. Не стоило ожидать от этого дуболома ласкового слова, и если кто-то по наивности мог подумать, что командующий отметил карьерный рост гаргульи, то он заблуждался. "Гарунечка" как-то незаметно переросла Ильяну, Фиму и тянулась уже догнать Алеша. Тем насмешливее прозвучало уменьшительное произношение имени.

–Кордилион, – осадила мужа Ильяна.

Но Гаруня не обижалась, она прошла к столу и с удовольствием изучала, чем новеньким порадует повариха. К людской неблагодарности она привыкла. Ведь специально прислала к грубияну Фероксу своих учеников, по блату, чтобы научили того правильно работать с документами, а он обижается. Всё-таки в большинстве своём мужчины существа примитивные, неусидчивые и по-драконьи лелеющие своё эго. Приходится быть терпимой и смиренно ожидать запоздалой признательности за оказанную услугу. В конце концов, ему были присланы лучшие помощники из расы гоблинов, оказавшимися чрезвычайно дотошными, педантичными и очень ответственными. Непревзойденные работники в мире документации и не надо годами ждать, когда вырастят и обучат нового лэр-ча. Этим открытием королевство обязано, не преувеличим если скажем, легендарной гаргулье.

Да, в столице появилось такое понятие как мода. Законодательницей считают лэру Ферокс, но во дворце-то знают откуда ноги растут и у "моды", и у "школы искусств", и у павильона, где раз в месяц ученики ставят пока простенькие театральные постановки, устраивают концерты-солянки, читают стихи.

Гаргулья подошла к зеркалу и заметила, что ей приходится чуть приседать, чтобы полностью себя увидеть. Действительно высоковата и, пожалуй, располнела, а крылья всё те же. Ферокс-солдафон прав, крупновата она. Покрутившись ещё немного, Гаруня совсем растеряла настроение, вспомнив, что и Алеш называет её малышкой, а сам как-то иронично улыбается. Даже Фиму заподозрила в коварстве, последнее время он не рубинчиком-сапфирчиком её называет, а крошкой, малюткой или птичкой-невеличкой и это при том, что она уже выше его.

Свет померк, ветерок стал злым, лучи Вариетаса неприятными, жизнь приобрела мрачные краски. Никто её не любит, никто обожаемым взглядом не обласкает! Все только со своими бумажками носятся, ничего толком сделать не могут без неё. До чего же трудно быть незаменимой!

Прошло ещё какое-то время, работа занимала все мысли наиценнейшей сотрудницы королевства, но мрачность, неожиданно пришедшая со словами, что Гаруня "вымахала" никуда не делась. Даже на чаепитии у лэры Авелин, которая изучила гаруглью вдоль и поперёк, зашел разговор о не сходящей с лица тревоги.

–А я всё думаю, когда ты заметишь, что слишком часто стала перешивать гардероб, – на все тревоги ответила её величество. – Напомни-ка мне, а как гаргульи размножаются?

–Дикий способ, – слегка обиженно из-за показавшегося некоторого небрежения её проблемами Симоны Авелин.

–И всё же, ну-ка милая, пошевели мозгами, – усмехнулась лэра, не забывая крошить в ступку редкую траву.

–Когда гаргулью достаточно вырастают, то сбиваются в кучи и скидывают с себя излишки камня, – не задумываясь оттарабанила гостья.

–Драгоценная моя, ещё раз с самого начала.

–Когда вырастают...

–Стоп.

И обе уставились друг на друга. Потихоньку Гаруня поправила на себе норовящую оторваться из-за натяжения пуговицу на жилете и вдруг до неё дошло.

–О-о-о, – выдохнула она и тут же испугалась. – Но как это сделать? Я не хочу ничего себе резать!

–Вот здесь кроется проблема. Придётся тебе сокровище ты наше, ехать к своим родственникам и узнавать всё на месте.

–Причем тут Фероксы? А-а, – хлопнула себя по лбу Гаруня. Новость совершенно выбила её из привычного мирка спокойствия.

–Дошло? Вступишь в клуб гаргулий, поделишься излишками, – при этом лэра скептически посмотрела на раздавшийся зад гостьи, – не забудь про меня.

Удивленный взгляд в сторону исследовательницы полный недоумения.

–Гаруня, при твоей должности уже несолидно бегать в темноте подкармливать энта своими отходами. Если у меня будет хотя бы маленький кусочек изменчивого камня, то подкормку можно будет сделать лабораторным способом.

Гаргулья смутилась. После того, как закончились её основные изменения, она потихоньку перестала получать огненную воду. Более того, в обычном своём состоянии, стала уязвима для магических атак и для физических. Но высокая степень регенерации выручала и никуда не делась её способность окаменевать.

Лэра отодвинула чашку с чаем, запихнула недоеденную конфету в рот, отложила ступку и отправилась выискивать карту на стеллажах. Вскоре, разложив искомое с краю стола она с удовлетворением ткнула пальцем в серые размытые пятна.

–Вот. Туда тебе надо.

Гаруня пальцами прошагала расстояние от столицы до серого непотребства и вопросительно уставилась на величество. Симона невозмутимо схватила ещё конфету и сделала ничего не понимающий вид. Тогда гаргулья начала жалобно дрожать губами и часто смаргивать. На полковника действовала стопроцентно. На лэру тоже возымело действие. Она выплюнула не дожёванную карамель.

–Из-за тебя даже сладости не чувствую, а мне больше трёх в день нельзя. Ввела понимаешь ли моду на худых, а сама скоро в кресло не влезешь.

Это была неправда, в креслах гаргулья не сидела, крылья же, но что взять с женщины у которой отняли конфету. Гаргулья смиренно приняла злопыхательства.

–Ладно, договорюсь об отпуске для тебя и твоего любимчика Алеша. Проветритесь немного. Заодно Робусу спокойней будет, к нему жена вот-вот в отпуск приедет. Ты у нас хоть и гаргулья, но та ещё разбивательница сердец.

–Симона, – счастливо засверкала глазищами гостья.

–Ладно, иду уже, – буркнула та, – и как ей это удаётся, – чисто риторически у стеллажей спросила величество. Потом подошла к зеркалу и попробовала, как гаргулья состроить жалобную моську. Получалось как-то не так проникновенно, но что-то в этом было. Лэра задумалась. Лабораторию давно пора обновлять, а король спит и видит, как бы от этой избавиться, не то что денег выделить на новую. Но может стоит не потребовать, а вот так...Симона состроила горестную гримасу, подкорректировала трагичность и удовлетворенная пошла проверять возникшую теорию. Стоит ли упоминать, что на следующий день начался ремонт заброшенного летнего дворца, который перестраивался под новейшую лабораторию. Правда его величество отчего-то приказал лишить гаргулью премии на срок ведения строительства, но она об этом не узнала, так как уже была в пути.

–У меня отпуск, – кричала она всем страждущим её подписи, – и пусть весь мир подождет!

Часть 4. Смысл жизни гаргульи.

-Я уже и забыл, каково это путешествовать с тобой Гаруня, – восседая на Зевусе с удовольствием протянул Алеш.

Гаргулья довольно улыбнулась. Лэр-в был её идеалом мужчины, только его она любила искренне и беззаветно. Да, они никогда не станут парой в любовном смысле, но разве это непременное условие любви? Сколько у него было красивых и не очень возлюбленных и где они сейчас? А Гарунечка-лапочка рядом, всегда готова поделиться ценным советом, укрыть заботливым крылышком. Надо будет почаще заглядывать в отдел и как раньше помогать расследовать сложные дела. Всё-таки зарылась она в своих бумагах, а всё несносный манипулятор Фима, опутает сладкими словами и выжимает все жизненные соки. Но при воспоминании о полковнике, губы сами собой растянулись в мечтательной улыбке. Уютно работать за его надёжной спиной, тут не поспоришь.

В первом же трактире гаргулье захотелось "тряхнуть стариной" и спеть. Восторженные глаза слушателей вернули её в "лёгкий вес", и она снова порхала как мотылёк. Всеобщее обожание повышали ей настроение, а краем уха услышанные пошлые высказывания о округлостях её фигуры, заставили сомневаться, стоит ли ехать и расставаться с накопившимися излишками. И лишь ночами, когда суета вокруг неё прекращалась, в голове появлялись противные мысли, а в чём смысл её существования, что она будет делать через десять, двадцать, сто лет? Ну не глупость ли?!

Чем дальше отъезжали от столицы, тем проще становились люди, и меньше хотелось выступать. Если раньше благодарные, широкой души крестьяне, торговцы, норовили подарить кусок ткани, сумочку, бусы, цветы, то теперь всё чаще совали еду. Ладно бы проявили разнообразие, так нет, народу втемяшилось в голову, что гаргульи любят мясо. Вот они и несли окороки. Пожалуйста, окорок с чесноком, с перцем, в травах, с дымом, в бальзаме и даже в особой каменной крошке, помогающей подольше сохраниться мясу.

"Кстати, этот окорок в крошке, стоит взять с собой в дорогу, а остальными приходится осчастливливать хозяина таверны. Скопидом несчастный, понял, что девать подаренные ляжки гаргулье некуда, так за медяшки берёт, душевный дар народа. Интересно, платит ли он налоги и соответствует ли технической безопасности его таверна?", Гаруня затаившая зло на хитропопового хозяина, внесла его в свою книжечку-памятку. Инспекция ему не повредит.

–Алеш, нам ещё долго колесить по просторам?

–Малышка, мы всего-то неделю в пути, а ты меня об этом спрашиваешь со второго дня.

–Потому что ещё в дне пути от столицы, все знали какая я важная персона, а дальше сплошь дремучая глухомань. Или вот ещё, скажи мне, как можно меня заподозрить в плохом зрении, если я ношу очки?

–Маленькая, ты сама объяснила тому несчастному, что стёкла в очки вставляют увеличительные.

–Алеш, не зли меня, это было в общем и вообще... Как меня можно было не отделить от "вообще"! Надо же понимать, что я исключение!

Лэр-в улыбался и пожимал плечами. Гаргулья уже не один раз пыталась донести простым людям смысл вещей, предназначенных только для красоты.

Анка, услышавшая жалобы своей хозяйки, хихикнула. Безусловно, госпожу гаргулью в столице знал каждый житель, стар и млад. Нет семьи, в которой не приходилось бы заполнять ежемесячно бумажки, сообщая о своих доходах и расходах на оплату жилья. Но не только из-за них знали обыватели о ней.

Госпожа Ферокс являлась популярным лицом из-за любви к организации публичных мероприятий и обязательного посещения их. Даже в вестнике всегда уделялось пара строчек тому, какого цвета были ногти у гаргульи, какой формы очки и в каких цветах был составлен её костюм.

Бесконечное мелькание в глазах жителей, да ещё и раздражение бумажками не могло не вызвать всенародного ответа. О ней слагали весёлые побасенки, анекдоты и грубоватые шутки. Кто-то сказал бы, ну и слава, упаси звёзды! Но её любили.

Она вписалась в жизнь столицы, давала повод злословить, подкидывала новенькое, в ранее размеренную жизнь и стала столичной штучкой.

Она могла одним махом собрать денег на изготовление платочков для стражи, чтобы было чем вытирать слёзы пострадавшим. Могла заставить всю площадь, заполненную народом на празднике, топать в едином ритме и хлопать в ладоши, так, что обрушивались рядом стоящие дома.

Более того, теперь по её прихоти в первый день каждого сезона все столичные жители одевали шляпки или хотя бы повязывали шарфики определённого цвета. В начале зимы, белый, для весны предназначался нежно зелёный, для лета было выбрано пёстрое многоцветье, ну а осенью предлагался выбор от оранжевого до багряного. Чушь, ерунда, кто-то скажет, но все эти мелочи нравились людям и делали их жизнь более занимательной.

И вот, всего в нескольких днях пути, все видят, что к ним пожаловала гаргулья, и никто не знает, что это "та самая"! Как будто их много и можно запутаться!

Теперь ещё и удовольствия от пения нет. Всё портят несчастные окороки, уж лучше бы ничего не несли.

Так и ехали.

Потом ещё ехали и ещё, всё дальше и дальше.

В крепости сворачивать было лень, раздражение, навеянное дорогой улетучилось и возросла в цене тишина, умиротворение, единение с природой. Внезапно накатило вдохновение и гаргулья снова что-то тренькала на лиоле, издавая бу-бу-бу и у-у-у-у-у.

Позабылся строгий стиль в одежде. Анка теперь подготавливала наряды а-ля пиратка. Ничего криминального, это всего-навсего кожаные обтягивающие штаны и лёгкая рубашка с не застёгнутыми пуговицами. Выбора шляп в дороге не предоставлялось, поэтому образ завершала бандана.

Вскоре Алеш с огорчением констатировал, что огненной травы для Зевуса больше нет и придётся искать её по дороге. Гаргулье приходилось взмывать в высоту и высматривать огневые точки силы, где и можно было собрать эту травку.

–Зевус, морда твоя нахальная не треснет от эксплуатации несравненной меня!? – выговаривала огнеяру Гаруня, на что он награждал её потрясающе безразличным взглядом, а мог и хвостом по попе хлестануть.

Но каждый раз при необходимости она взмывала вверх, искала и иногда даже сама собирала, плюясь и чертыхаясь, не забывая каждый раз по-полной высказаться нахальному быку.

Утомлённые пылью взбодрились в одном из населённых пунктов, находящемся совсем на отшибе и уже вблизи серых гор, куда они и спешили. Народ, прямо скажем там жил дикий, невоспитанный и злобный.

Встретили их толпой. Тёмная масса селян с горящими неприкрытой неприязнью глазами, отравленные ядом ненависти сердца, гнали юную овечку, то бишь девушку, вон из своего жилища. Гаруня позже жалела, что злая масса народа не выгнала овцу раньше или позже их приезда, но что случилось, то случилось.

Тогда она первая прижала руки к груди в сострадательном жесте и просяще посмотрела на храброго Алеша. Мужчина, который по своей сути был рыцарем, по должности чёрным мстителем преступникам, вступился за гонимую девчушку.

Видно было, что она растрёпана, немного расцарапана и синяки взывали к жалости на коленках. Нет, её не жгли, не били с особой жестокостью, её просто гнали, осыпая проклятиями и если она останавливалась, то женщины пытались оттаскать её за волосы. Это уже потом, гаргулья измерила жестокость жителей, а в момент гонения она была напугана двигающейся лавиной озлобления.

–Как посмели сами вершить суд! – громко воззвал лэр-в. – На каком основании гоните молодую деву!

–Тыр-пыр...

–Так мы...

Лэр-в на огнеяре ослеплял местных мстителей, и они не сразу нашлись, что сказать. Анка уже обнимала девушку, отчищала от грязи и успокаивала.

–Заберите её, лэр...

–Лэр-в, – поправил Алеш.

–Милостивый лэр-в, заберите эту заразу от греха подальше, – падая на колени закричал старик.

И снова все заголосили, и в подтверждении своих слов один за другим опускались на колени.

–Ведь чуть нас до смертоубийства не довела, – продолжал жалиться старик.

–Сама девка ещё только в силу входит, а всю деревню перессорила. Всё заставляет делать так как ей надо. Смотришь на неё и отказать не можешь, а потом думаешь, ну и зачем? Девки-красавицы по её наущению в грязи мажутся, парни дерутся, а у ней ещё ухватить не за что, а они кулаками до крови машут. Бабы лучшее ей отдают, мужики прежде чем работу делать, у неё мастерят. Всех нас задурила.

Алеш слушал и хмурился. А гаргулья видела, как тоненькая девушка посмотрела на него своими очаровательными глазищами и не отрываясь, как будто с мольбой сверлит. Как можно наговаривать на такое создание? Однако Алеш ещё больше нахмурился, и девушка отчего-то вскрикнула схватившись за голову.

–Не смей, – строго сказал он ей.

Потом внимательно оглядел окруживший его народ и для всех произнёс.

–Дар в ней силу набирает, как поняли, что девочка отличается ото всех, надо было в ближайшую крепость её везти на обучение. Наше королевство очень нуждается в магах, а у неё редкий дар. Старосте выговор!

Вот так, нас теперь стало больше и удивительное дело, эта замарашка из милого существа быстро превратилась в ученицу лэр-ва. Теперь Анка обихаживала не только гаргулью, но ещё и деревенскую сиротку. Поначалу девушку окружили заботой и сочувствием, она принимала всё с трогательной благодарностью, поражаясь, о сколь многих вещах она не знала. Агнес, так она представилась, училась, слушала рассказы о столичной жизни с удовольствием.

Но вот, гаргулья стала подмечать, что труженица Агнес перестала помогать Анке готовить ужин, устраивать ночлег, а поначалу помогала. Алеш, конечно, назвал её временной ученицей, и она вроде как не обязана хлопотать, но царапает.

Ближе к горам похолодало и Гаруне пришлось поделиться своими вещами с приёмышом. Она ещё только думала какими, в ответ на просьбу Алеша, а Агнес уже строила умоляющие глазки и просила новенький тёплый плащ-накидку. Само собой, штаны на ней болтались бы, но могла бы и дождаться что ей предложит хозяйка вещей! Да что и говорить, гаргулья скрепя сердце плащ и предложила бы, но сама.

Мелочи, всё женские мелочи, не так посмотрела, не так сказала, не там улыбнулась и вот уже Анке она не подруга, гаргулья на неё косится, а милый, прозорливый Зевус нарочно жжёт её огнём, когда она слишком близко подходит к едущему на нём Алешу. За что огнеяр получил громкий чмок в огромный нос от Гаруни и лишний пучок травы от Анки. У него в тот момент облагодетельствования даже глаза сделались красиииивые! Огромные, что плошки!

Алеш всё свободное время в дороге посвящал обучению малолетнего бутона. Тринадцать лет, почти четырнадцать, вполне подходящий возраст для поиска жениха в деревне. В городе, она считалась бы ещё ребёнком, как минимум год, но для магички уже переросток. Да, дар в силу входит в подростковом возрасте, но к этому времени даровитые создания уже знакомы с теорией магии, полностью пропагандированы об ответственности владения даром, настроены жить и работать во благо королевства, знают с кем им придётся сражаться и как важна их миссия.

Пафосно, временами даже смешно, но какое счастье иметь дело с высокоморальным магом, а не с опасным, себе на уме чародеем. Именно моральную сторону обучения первым делом пытался наверстать Алеш. С даром Агнес уже начала разбираться сама, но ей его заблокируют, если заподозрят, что она злоупотребляет ментальными возможностями. Редчайший дар, возможно она сможет работать с кристаллом правды, если навсегда забудет о манипуляции людьми к своей выгоде.

–Гаруня, я же лэр-в, все попытки воздействовать на Анку при помощи дара я пресёк и предупредил её о последствиях, – высказался Алеш в ответ на намёки гаргульи. – А на тебя она вообще не может воздействовать. Впрочем, если бы ты приложила усилия, то сама видела бы как происходит мажество. Лэра Авелин сказала, что это доступно всем магическим существам.

–Но Алеш...

–Чем лиоль тискать, поработай над своими возможностями.

Вот так строго и сказал, "работай Гаруня, работай!". Надо ли упоминать, что ещё один камешек недовольства полетел в огород под названием Агнес.

Продолжать путь стало сложнее.

Зевус, вредное парнокопытное, везде мерзавец проходил, а Гарунины телеги застревали. То дорога слишком узкая и больше напоминала тропу, то всё засыпано было камнями.

Неудивительно, ведь местность уже гористая, не ахти какие горки, но камней понакидано немеряно. Не то чтобы гаргулье так необходима была палатка, складной столик, табуреты, одежда, одеяла, щётки, камешки, но вопрос престижа.

Пришлось отказаться во имя цели и отставить телеги со скарбом в сторону. Алеш на огнеяре продолжил путь, Анка с Агнес на ящере, а гаргулья тоже на ящере, но не крокодилоподобном, а высоком, быстроходном.

После первой же ночи на земле Анка захлюпала носом. Гаруня кидала укоризненные взгляды на друга, но он умудрился прогреть горничную и теперь уже усмехался над гаргульей. Как будто она виновата, что может укутаться крыльями и не чувствовать ни холода, ни жары.

В общем, по большому счёту и еда ей не так уж необходима, но не будешь же пояснять некоторым дотошным личностям, что горничная ей всё равно нужна.

Пыль забивается в складки крыльев, за ночь мошкара там ютится, а почистить самой потом никак. Можно один день игнорировать грязь, второй, но на третий не останется и следа от лоска. Но мужчинам не зачем знать о истинных проблемах девушек, пусть думает, что Анка едет из пустого гаргульего каприза.

Дальше продвигались значительно быстрее. Гаруня таращила глаза на Агнес, пытаясь разглядеть как та ковыряется в мозгах, но ничего не видела. Тогда она гипнотизировала Алеша и вроде как, смутно замечала его дар. Мужчина был закутан в него, как в кокон. Этот кокон был подвижен и живой. Он мог распахнуться крыльями, мог встопорщиться иголками, мог обтекать хозяина ручейками и реками.

Горы надоели быстро. Когда подходишь и видишь возвышающиеся пики, то наслаждаешься новизной красоты, потом упорно шагаешь к подножию, после уже ничего не видишь, только идёшь, идёшь, выковыриваешь пыль из носа, и снова идёшь.

–Девочки, теперь мы разделимся. Здесь хорошая площадка, есть вода, зелень, место идеально для временной стоянки.

Анка начала хлопотать, а Агнес на правах ученицы задавать вопросы, которые, между прочим, хотела задать гаргулья.