Текст книги "Светлая Капелька в тёмной душе (СИ)"
Автор книги: Юлия Вариун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
– Чего? – Кирк склонился почти к самому моему лицу.
– Всего этого… не говори… отпусти меня… пожалуйста…
– Ты боишься меня, – почти в самые мои губы прозвучал то ли вопрос, толи утверждение. – Скажи мне, крошка, что ты чувствуешь сейчас?
– Нет, – я еще сильнее упёрлась в грудь мужчине.
– Что «нет»? – уже чувствую его горячее дыхание на своих губах. Демон! А я ведь даже еще нецелованная. Пришедшая так не кстати мысль совсем меня огорчила. Чувствую, что глаза уже на мокром месте. И вот первая слезинка не удержалась и прочертила мокрую дорожку по щеке. Кирилл, не будучи ни слепым ни дураком, заметил моё состояние и его губы сменили спой первоначальный план. Он собирал с моего лица слёзы. Своими горячими губами. Совсем лёгкими касаниями, почти невесомыми поцелуями. А я дрожала от страха, не зная, как себя вести и как от него отделаться.
Тьма Кирилла затаилась, я чувствовала её запах, её присутствие. И как это не парадоксально её интерес и какую-то лёгкую нотку надежды. Она чувствовалась, как еле уловимый, но освежающий ветерок.
– Я не могу тебя отпустить, капелька, – нашептывал Кирилл, собирая мой отчаянные слёзы.
– Почему «капелька»? – дрожащим шепотом спросила я, отворачивая лицо, но Кирилла моё манёвр в корне не устраивал. Он чуть ослабил хватку на моей талии, оставив там лишь одну руку. Надо заметить, что мне это никак не помогло вырваться, хоть я и попыталась, вызвав у мужчины тихое «хм»
– Потому что ты капелька, – как ни в чём не бывало, продолжил совращение меня мерзавец, подняв свободную руку мне на затылок и фиксируя мне голову, чтобы не выдиралась. – Маленькая-маленькая,… но очень яркая капелька света. Такого необходимого мне света… – Слова перемежались с лёгкими порхающими прикосновениями его губ к моему лицу. Он целовал мне слёзы, целовал мне щеки, лоб, веки… А потом мой мир пошатнулся, когда я почувствовала его губы на своих губах. Он целовал аккуратно, словно боясь напугать меня. Я стоически терпела. Не отвечала. Да я и не знала, как отвечать и что делать. На грани восприятия почувствовала азарт зашевелившейся Тьмы. Я попыталась воспротивиться ему, но как и раньше… силы не равны…
Кирилл приласкал мои губы языком, заставляя их непроизвольно приоткрыться, чтобы впустить его в ротик. Ох, какое это оказалось сладкое и томительное действо. Он был нежен и чуток, что вызывало какой-то нетерпеливый отклик у его Тьмы. Не торопил, не напирал. Но свою настойчивость указывал весьма недвусмысленно.
Моего лица коснулись горячие сухие ладони мужчины, обжигая кожу. Поцелуй всё длился и длился, вытесняя из моей головы все возможные мысли. Я как-то отстраненно заметила, что уже не упираюсь в его мощную грудь. Кирк собственноручно переложил мои конечности ему за спину. Заставляя обнять. Я не противилась. Я не поняла, как вообще это произошло, потому что всё моё сознание и все ощущения сейчас были только в одной точке нашего соприкосновения, на кончиках наших языков, на гранях наших губ, на стыке наших душ…
– Моя капелька, – шепнул хриплым голосом мужчина, разрывая поцелуй. – Тебе нечего меня бояться. Я не смею обидеть такой светлый и добрый солнечный лучик…Я не ангел, крошка, – как то грустно улыбнулся он и снова наклонился к моим губам, – но для тебя это не будет иметь никаких неприятных последствий, одни лишь плюсы. Не бойся меня, пожалуйста…
И снова скользнувший в мой ротик нахальный язык. Нежные и аккуратные движения перешли в настойчивые и более глубокие. Я стыдливо поняла, что мой первый поцелуй очень даже хорош. Настолько хорош, что чувствую, как намокло кружевное бельё между ног.
Нет, надо остановить это безумие. Я решительно отстранила своё лицо и спрятала его. Правда, для этого мне пришлось прижаться к мужской груди, чтобы уткнуться в неё носом.
– Я не буду тебя торопить, – как-то тоскливо произнёс Кирк. Я почувствовала его горячую ладонь на своей голове, он успокаивающе гладил меня по волосам и нашептывал, как заклинание, – только дай мне шанс… не бойся меня, не бойся своих ощущений… не отторгай меня… Поверь мне, капелька, ты нужна мне…
Я молчала, пытаясь найти хоть одну мало-мальски дельную мысль не связанную с его языком у меня во рту. Наконец-то не придумав ничего оригинальней, попросила отпустить и отвести домой.
– Я устала…
– Пойдём, – скользящий поцелуй в макушку… Моя кисть была бесцеремонно взята в плен его сильной ладонью и со стороны можно даже подумать о нас, что мы парочка, гуляющая за ручку. А не самоуправный носитель Тьмы и его неопытная жертва…
***
Каких усилий мне стоило выпустить капельку из объятий трудно и представить. Но я должен держать себя в руках. Нельзя спугнуть этот лучик света, нельзя его поглотить и растворить во тьме. Я специально не прятал и не скрывал своего демона, свою Тьму. Нет, пусть моя капелька сразу привыкает к моей истинной сути, привыкает и понимает, что ей нечего бояться. Я знаю, что Лилия чувствует мою Тьму и боится до дрожи в коленках. Я чувствую сладковатый аромат её страха… демоны! У неё даже страх пахнет сладко! Как же она необходима мне!
– Я устала… – просит она отпустить, пряча своё лицо у меня на груди. Мне ничего не остаётся, как подчиниться, хотя с куда большей охотой я бы сейчас прижал её к стене ближайшего дома. Чтобы не отпускать её губы, пока крошка не сползёт без чувств от устали в мои руки, пока она не согласится навсегда шагнуть в мои объятья и стать Моим Источником. Но именно этот шаг и будет самым глупым с моей стороны – таким напором и принуждением можно легко задуть трепетную искорку, словно дунуть на горящую спичку. Нет, у нас с демоном другие планы и методы. Надо медленно и аккуратно раздуть искру до горячего пламени дикого костра. И как я уже проверил опытным путём, девочка, хоть и боязливо, но отзывается на мои ласки. Это уже большой плюс… Страх… я помогу ей справиться со страхом. Сложнее было бы с отвращением. А его я не чувствую в своей капельке.
– И всё-таки, не планируй на завтра ничего, – разрываю я тишину, и незаметно для капельки достаю из пространственного кармана спрятанную ранее туда бутылку вина. Во время поцелуя спрятал, чтобы в руках не мешалась. – Я заеду за тобой часикам к девяти…
– Зачем? – хрупкая ладошка в моей руке вздрогнула.
– Хочу провести с тобой выходной, сходим в галерею…
– Кирилл, я не хочу тебя обижать, но я правда не стремлюсь сейчас к каким-либо отношениям…
– Так! – Я снова остановил нашу процессию. – Ставлю условия. Каждый раз, когда ты будешь противиться моим ухаживаниям и рассказывать про свою позицию одиночки, я буду тебя обнимать, целовать и всячески доказывать тебе, что это всё лишь слова, а на самом деле, тело твоё думает иначе…
– Это насилие… – неуверенно пискнула капелька.
– Разве? – лукаво подмигнул я и потянул девчонку к себе.
– Стоп! Я поняла! – слишком резко остановила меня Лилия, выставляя вперёд свободную руку. – И всё-таки я против этой идеи…
– Крошка, мне может показаться, что ты меня сама провоцируешь на активные действия…
– Это просто дьявольское коварство… – возмущенно прошипела красотка, став похожей на маленькую, но неимоверно милую змеючку. Я не выдержал и рассмеялся.
– Завтра в девять, крошка. Будь готова, чтоб мы не теряли времени зря.
– Так рано… – опять сомнение в голосе и какая-то тоска.
– Рано, хочу начать воскресенье с совместного завтрака. Заодно и узнаю, что ты любишь. А то сегодня за ужином ты даже не притронулась к еде.
– Мне могут предложить подработку, я не смогу отказаться, а то больше не предложат.
– Ну, уж завтра тебе никто ничего не сможет предложить, – я вытянул из кармана капельки разбитый смартфон. Гаджет не отзывался на прикосновения и смотрел на меня растрескавшимся экраном. – Ни по этому мусору точно. Разве что азбукой МОРЗЕ тебе передадут сообщение по батареям…
– У! Дьявол ты, Кирк!
– Пойдём, крошка, – снова рассмеялся я и увлёк её за собой.
Но не прошли мы и пару шагов, как дорогу нам преградили…
– Алекс, – удивлённо вскрикнула капелька.
– Ортайл… – Предупреждающе прорычал я.
– Чернов… – Симметричный ответ мне от мерзавца.
– Вы знакомы? – Удивляется Лилия и пытается вытащить свою руку из моей.
– К сожалению, – рычит Алекс.
– Ортайл, держи себя в руках, – почти прошу я. Не хочу пугать капельку, это плохо сказывается на её сияние. – Не пугай девушку.
– Не волнуйся, мне хватило прошлого раза. – Злой ответ.
– Хорошо потрепали нервы?
– А тебе?
– Я уже не в том возрасте и положение, чтоб мне трепали нервы…
– Ты ж понимаешь Чернов, что я не собираюсь отступать?…
– О чём вы тут оба говорите?! – Не выдержала искорка и всё же вырвалась из моей руки. – Вы! Вы поспорили, да?! На меня?! Мерзавцы! Да как вы смеете! Не зря меня от вас отталкивает?! Чувствовала, что не надо с вами связываться!
– Крошка, ты не так всё поняла, – попытался объяснить я и сделал шаг к ней, но она отпрыгнула от меня, как от огня.
– Не тронь меня! Не подходи! Никогда! – И сорвалась моя искорка с места, убегая в темноту.
– Стой! Куда?! – Наши с Алексом голоса слились в единый крик. Но кукла бежала как заправский спринтер…
– Ортайл, иди к демонам, мне надо вернуть свою капельку, так что разберёмся потом.
– А может сейчас?
– Что? Ты хочешь пуститься в рукопашную? Серьёзно? – Мой дьявольский смех не заставил его даже поморщиться, а вот капелька, как я погляжу только ускорилась и скрылась за поворотом.
– Ты не всесильный, Чернов…
Ответить я не успел, меня, как и Алекса прервал дикий визг капельки, разорвавший ночную тишину. И хоть успела она далековато от нас убежать, но слышно её было очень хорошо. Не сговариваясь, мы оба рванули в сторону визга…
***
После трогательного ухаживания Кирилла, узнать такую неприятную правду… больно, что ли?! Нет, я не рассматривала никакую перспективу наших отношений. Ни под каким углом! Чтобы он не говорил, а разница между нами слишком большая. Но узнать, что стала причиной обычного мужского спора… очень неприятно. Они, понимаешь ли, весом своих мошонок меряются, и о чувствах простой девушки не думают. Я лишь средство показать друг другу, кто кого… Гады! Мужланы! Мерзавцы! Да они… они просто демоны во плоти какие-то!
Я всё перебирала эпитеты в голове, ускоряя свой бег. Пусть их!
За спиной услышала раскатистый смех. Кто из двоих смеялся не знаю, но бег ускорила и влетела за угол. До дома – рукой подать. Закроюсь там ото всех проблем, тьмы и мужчин разом!
В темноте переулка не заметила, как налетела на что-то и с диким визгом загремела… да я даже не поняла, куда загремела. Было очень больно, я падала и падала, ударялась всеми выступающими частями тела, стирала и раздирала в кровь руки и ноги. Сколько раз я уже кувыркнулась в темноте страшно и представить. Уже теряя сознание, ухватилась за случайно мелькнувший образ – перерытая улица, с глубокими траншеями под теплотрассу; сваленные кучами блоки, трубы… и как венец творения – я, лежащая на дне траншеи, поломанной куклой.
– Лилия! Капелька! Лилия! Лучик! – слышала я громкие крики где-то далеко, где-то не здесь. Меня звали на разные голоса. Но я не могла ответить. Я даже стонать не могла.
– Детка, подай хоть голос! Живая?
– Я тебе сейчас покажу детку, Ортайл! Капелька, я сейчас спущусь!
– Сдурел, придурок, сам себе шею свернёшь!
– Иди к демонам, мальчишка!
– Старый хрыч!
– Лучик, только держись, я уже спускаюсь.
Все эти переругивания вперемешку с обращениями ко мне я оставляла без внимания и ответов. Я тихо умирала на дне траншеи…
– Чернов, тут без спасателей не справиться!
– Ну, так звони им, пусть нас обоих достают. Я пока её там соберу по кусочкам, чтоб легче было в больничку транспортировать.
– Ты меньше говори! Сейчас сорвёшься. А мне за тебя перед Контролем отвечать?!
Я не знаю, сколько длилась тишина. Сознание меня еще не покинуло, но и переругиваний мужчин я больше не слышала. По глазам резанул яркий свет а по ушам ударил крик:
– Нашел!
– Живая? – послышалось сверху, но тот кто за мной пришел не ответил.
Я с трудом приоткрыла один глаз. В темноте не понятно, кто это надо мной Кирилл или Алекс. Никого из них не хочу видеть. Оставьте меня здесь! Я тут тихонечко умру и больше не буду одна. Моя семья меня ждёт. Уже год, как ждёт…
– Капелька… – закончив осматривать моё изломанное тело под фонариком от телефона, мужчина попытался взять меня на руки, но я лишь застонала от его прикосновений – Потерпи маленькая… мы тебя вытащим…
– Чернов, твою мать! Она дышит там?
– Алекс, звони Контролю!
– Может, человеческими спасателями обойдёмся?
– Не обойдёмся Ортайл. Они смогут вытащить только из ямы.
– Она в сознание?
– Ненадолго. В заключение напишут, что травмы были не совместимы с жизнью. Ей не врачи нужны. А магия!
Сверху раздался красочный мат. Я всё еще цеплялась за обрывки сознания. Разговор двух мужчин наводил меня на мысль, что сознания я давно уже лишилась и это всё бред моего воспалённого или ударенного мозга.
– Потерпи крошка, помощь скоро будет. Только не теряй сознание.
Я так и лежала, не в силах пошевелиться или ответить, только изредка постанывала, подавай признаки слабой жизни. И чувствовала на своей голове тяжесть горячей руки.
Я не знаю, кто был рядом со мной. Но этот кто-то носил в себе Тьму. И эта Тьма сейчас глухо поскуливала, я даже в таком неадекватном состояние чувствовала отчаяние, злость и страх какой-то тёмной сущности поблизости.
Я опять застонала, неосторожно дёрнув ногой, от чего у меня всё тело прошибло резкой болью. Тьма рядом со мной скукожилась в маленький комочек и… кажется молилась. Не поручусь кому именно, но… Боги, я схожу с ума! В этом всё дело! Я просто лишаюсь разума.
– Лучик мой. Куколка. Капелька… – шептал надо мной мужской голос, – держись малышка, держись.
В ответ я могла только всхлипнуть и снова застонать. Тяжесть руки на моей голове усилилась и немного прояснилось в голове. Я опять смогла приоткрыть, судя по ощущениям заплывший глаз.
– Тебе нельзя отключаться, Лилия, – настойчиво твердил мне голос. – Ну что ж они так долго?!
– Чернов, они здесь! – раздалось радостно сверху. Почувствовала дуновение лёгкого ветерка. Тьма словно выдохнула с облегчением.
– Сейчас всё будет хорошо, капелька…
Не сразу поняла, что дышать стало тяжелее от прямо таки сгустившейся надо мною Тьмы. Разной, колючей, злой, равнодушной, заинтересованной… очень разной. А потом почувствовала, как забрезжил рядом Свет. Никогда не встречала носителей Света. Но сейчас явно ощущала его. Ко мне прикоснулись тёплые руки.
– Сознание теряла? – Прозвучал совсем рядом приятный и мягкий голос, обволакивающий добротой, как тёплым пледом.
– Нет, я поддерживал её в сознание, – этот голос оказался еще ближе.
– Да уж вижу… Кирилл Аполлонович, вам придётся тяжело, после такой растраты энергии…
– Ты о ней думай, а не обо мне, – прорычал рядом Кирилл. – С собой сам разберусь.
Тёплые руки неизвестного мужчины прикоснулись к моему лицу даря, как нестранно прохладу (?!) Сползли мне на грудь и замерли, обжигая то огнём, то холодом. Я приоткрыла свой несчастный, но судя по всему единственный оставшийся глаз, и увидела льющийся из-под рук неизвестного свет. Повернуть или поднять голову, что бы увидеть необычного такого врача, мне не представлялось возможным. Малейшая попытка привела к ужасающей по своей силе и дикости боли.
– Тише, капелька, шшш, сейчас полегчает… – услышала я знакомый голос Кирилла сквозь собственный то ли вой, то ли стон. – Потерпи…
«Лучше бы мне отключили сознание, – угрюмо думала я, – хоть бы боли не чувствовала»
– Она отключается! – Взволнованный голос Кирилла…, и больше я ничего не слышала. И боли больше не было.
***
Мне не хотелось жить. Мне хотелось, наплевав на все правила и условности, разорвать Ортайла голыми руками. Я не сделал это лишь потому, что был слишком занят спасением своей капельки.
Одному Создателю известно, что я успел прокрутить в своей голове, пока бежал на крик Лилии. Даже предположил, что ей повстречался еще один из наших. Но реальность оказалась куда прозаичнее и куда страшнее.
Еще не видя её изломанного тела, еще во время спуска вниз, я знал, что ничего утешающего не увижу. Ну, нельзя свалиться в такую пропасть и выжить. Капельку спасло то, что она, судя по всему, скатывалась, а не просто улетела. А то бы расшиблась насмерть и сразу.
Темень была настолько кромешная, что даже хвалённое звериное зрение не помогало оценить всю степень жопы, в которой мы все оказались. Пришлось подсвечивать себе фонариком с телефона, ведь в абсолютной темноте не видит никто, даже вампиры, к которым я слава Создателю не отношусь.
Яркие куски света выхватывали из темноты разорванные и окровавленные части тела, изломанные конечности, рванные раны. Лицо было больше похоже на маску из грязи вперемешку с кровавым месивом. Одна бровь рассечена, на скуле скальпированная рана. Первым порывом моим было поднять крошку и бежать с ней на руках в больницу. Но от моего малейшего прикосновения, Лилия застонала, как под пыткой. Этот стон… он больно резанул мне по сердцу, даже моя Тьма заскулила, почувствовав беду. Я не решился больше трогать капельку, чтоб не сделать хуже. Всё, что было в моих силах – это позвать на помощь и поддерживать в ней жизнь, а её – в сознание до подхода тех, что умел возвращать с порога смерти. Уповать на человеческих врачей не приходилось ни в коем случае. Они не в состояние ей помочь. Как и я. Ну, не могу я лечить, не моё это призвание. Убить могу. Растерзать голыми руками могу. А вот вылечить… Разве что себя. И то – это не заслуга моего таланта врачевания, а просто прирожденная регенерация, подаренная Тьмой. Но и оставлять свой Лучик умирать я не мог, поэтому принял единственно правильное решение – я поддерживал в ней жизнь за счёт своей, надеясь не свалиться рядом без сознания, и продержаться до подхода помощи.
Я слышал, как Ортайл наверху бесновался и орал в трубку, нагнетая обстановку и поторапливая наших спасателей. Но это всё, что было в наших возможностях. Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным, и уверен, что и у Алекса схожие ощущения. Ну, не привыкли мы быть беспомощными. Наши демоны даруют нам многие возможности, превышающие человеческие в разы. А потому такие внештатные ситуации больно бьют по демонической самооценке. И тем не менее… мой Лучик сейчас умирает у моих ног, а я ничего не могу сделать… только ждать… и молиться, чтоб помощь успела…
– Они здесь! – радостный крик Алекса сверху и я облегченно перевёл дыхание. Успели. Теперь спасут.
Я совершенно беспомощно смотрел, как мою капельку уносит на руках другой мужчина. Светлый. Он делился с ней своей энергией, поддерживая жизнь. Всё, что мне оставалось – идти следом и не вмешиваться. Рядом пристроился Ортайл.
– Как она?
– Я не врач, Алекс, – с горечью отвечаю. – Но даже моего беглого взгляда хватило понять, как всё сложно.
– Ничего, выкарабкается.
– Будь тут обычные врачи – не выкарабкалась бы.
– Повезло, что у нас есть, к кому обратиться.
– Повезло? – Глухо зарычал я, чтобы не привлекать к нам внимания, – Ортайл, очень повезло, что она вообще еще в состояние дышать. Если б она не скатывалась по склону, калечась, она бы расквасилась бы в лепёшку! Одним махом! И уже никакие Светлые Искры не смогли бы её спасти! Разве что некроманта искать, чтоб посмертно извиниться перед несчастной!
В ответ Алекс лишь промолчал. Но я видел, как он играет желваками и стискивает кулаки. Чувствовал, как его демон злиться. Видимо красочно представил эту картину.
– Я тебя прошу, забудь к моей капельке дорогу. Наше противостояние… оно тушит её свет.
– Я не понимаю, почему ты решил, что она «твоя» капелька, – Ортайл неотрывно следил, вместе со мной за маячившей впереди спиной Светлого, что уносил Лилию.
– Потому что она «моя» – мой ответ был спокоен и полон достоинства, только в голове какая-то каша, а ноги, как ватные, словно и не держат меня.
Прибывшая группа спасателей и зачистки (хорошо, что зачищать оказалось нечего и некого) рассредоточились по машинам. Капельку же так транспортировать было нельзя. Мы вместе с Алексом шагнули в открывшийся портал вслед за Светлым с бессознательной Лилией на руках.
Уже на выходе из портала я почувствовал себя совсем хреново. И если бы не плечо моего закадычного оппонента, наверное, позорно свалился бы с ног.
– Я тебе это еще припомню, Чернов, – пропыхтел Алекс, вскидывая мою руку себе на шею и помогая куда-то добраться. Последнее, что я помню перед отключкой – это недовольное покачивание головой какой-то девушки с тлеющей искрой света в душе.
***
Я плохо понимала, что происходит. Казалось, что я сплю. И сквозь сон ко мне иногда пробивались звуки шагов, голосов, тихих разговоров рядом. Я чувствовала чьи-то ласковые прикосновения. Слышала чей-то шепот на грани восприятия. Чувствовала смертельную усталость во всём теле, дискомфорт во многих не самых удобных местах, и иссушающую тоску где-то в глубине души. Боли, как таковой не было. Только дискомфорт. А если боль приходила, то совсем ненадолго. Мысли в кучку собрать никак не получалось, при малейшей попытке шевелить извилинами глубже, чем предполагает реакция на окружающие раздражители, я проваливалась в забытье.
Каждый раз, приходя в более или менее адекватное сознание, я чувствовала и слышала всё больше и чётче. Начинала различать электронные звуки странных попискивающих рядом приборов. Иногда удавалось открыть глаза. Но ненадолго и не сильно. Лишь чуть приоткрывала, чтобы увидеть незнакомых мне людей, судя по одежде – врачей. Иногда я узнавала в стоящем рядом человеке Алекса или Кирилла. Но не поручусь, что это не бред сотрясенного мозга. Особенно уверилась я в своей догадке, когда увидела их вдвоём сразу, вполне цивилизованно беседующих между собой и с врачами. Я не стала долго останавливаться на такой неправдоподобной картинке и снова смежила и так почти закрытые веки.
В очередной раз очнулась я от мягкого прикосновения к моей ладони.
– Капелька… – еле слышно голос. Судя по обращению, это Кирилл. Судя по более связным мыслям, я иду на поправку. – Лучик мой… я не могу тебе ничем помочь, пока ты сама не захочешь вернуться к нам, – как-то горько прошептал мужчина, – Ну зачем?! Зачем ты убежала от меня?! Зачем пожелала отключиться? Я даже не знаю, слышишь ли ты меня!
Горячая рука крепче сжала мою кисть.
– Я же просил, я так просил тебя сохранять сознание… Почему ты не захотела бороться?!
Столько боли было в голосе, держащего меня за руку мужчины, что моё сердце сжалось от сочувствия, хотя судя по ощущениям в теле, сочувствовать как раз надо мне. Я попыталась открыть глаза, даже почувствовала, как дрогнули ресницы, но сил мне не хватило даже для этого простого действия. Я попыталась что-то сказать, но из моих пересохших губ вылетел лишь неясный хрип.
– Лилия, – возбуждённый голос Кирилла, – ты меня слышишь, девочка?!
В ответ, я лишь опять захрипела.
– Лучик мой! Капелька… – я почувствовала частые прикосновение горячих губ к моей кисти, которые он перемежал со словами. – Не отключайся больше. Пожалуйста. Только не уходи опять. Ты поправишься. Ты обязательно поправишься.
Я не могла понять, что происходит. Взрослый и солидный мужчина, наверное, хорошо за тридцать, вполне себе состоявшаяся личность и вдруг раскис у моей постели, как влюблённый мальчишка. Честно говоря, не смотря на своё плачевное состояние, я даже со всеми возможными сотрясениями не могу себе представить такого парадокса. Мысли о влюблённом мальчишке, как то сразу нарисовали в голове образ Алекса. А вместе с ним всплыл в памяти и тот злополучный вечер, когда я при очной ставке узнала, что являюсь для этих двоих лишь средством,… даже додумывать не захотела мысль. Хотела прогнать Кирилла, но голос меня не слушался. Потом я сообразила, что во рту у меня вставлена трубка. Неужели, я на искусственной вентиляции лёгких? Боги, да я в коме была, озарила меня догадка. От осознания такой печальной новости захотелось выть. Сколько? Сколько я тут провалялась?
Свой хриплый то ли стон, то ли вой услышала, как будто со стороны. А потом возле меня прибавилось персонажей. Кирилла быстро выпроводили подоспевшие врачи и принялись за свои дела и рассуждения вокруг меня.
– Лилия, вы меня слышите? – чётко раздаётся надо мной приятный голос, но я не могу ответить, только хриплю что-то.
– Отключите ИВЛ. Она сама дышит.
Почувствовала какое-то лёгкое облегчение на лице, словно с меня намордник сняли.
– Вы меня понимаете? – снова вопрос.
– да, – мой слабый и еле слышный хрип приняли на ура. Где-то на периферии я даже услышала это самое «ура», облегченное «наконец-то», радостное «слава богу!» и совсем уж нелогичное «теперь эти влюблённые психи от нас отстану!»
На последнюю фразу я даже умудрилась приоткрыть глаза и увидеть в расплывающейся картинке врачей, а за стеклянной перегородкой, прижавшегося лбом к этому самому стеклу Кирилла, что с надеждой всматривался в меня.
Врач заметил наши с Кирком переглядывания и поспешил закрыть тому обзор, опустив жалюзи. Я услышала рык даже через закрытые двери.
– Поскорее бы вы уже поправлялись Лилия, – как-то отстранённо попросил меня врач, – а то ваш ухажер тут уже всех достал!
– долго? – только и смогла выговорить я. Но врач меня понял.
– Две недели. Вы были в коме две недели. И хотя с большинством ваших и внешних и внутренних повреждений мы справились достаточно быстро,… привести вас в чувство не могли никак.
Я легонько кивнула показывая, что услышала и прикрыла глаза. Слишком слаба еще.
Медперсонал суетился вокруг меня, мне что-то вкалывали, меняли какие-то капельницы, я даже не знаю, что они там еще делали. Я усыпала. И перед моими закрытыми глазами всё стоял Кирилл, облокотившись лбом о стекло. Он всё смотрел на меня и смотрел… А по его губам я читала слова «капелька… лучик…» всё шептал он, как мантру. И с чего это он такие странные прозвища мне дал? Странный он… словно и в самом деле влюблённый мальчишка…
***
Я пробыл в обессиленном состояние не так уж и долго. За два поднялся на ноги, а на третий день уже послал всех к демонам и против воли медперсонала ушел из-под надзора. Ушел, чтобы тут же отправиться к Лилии.
Моему возмущению не было предела, когда первым, кого я увидел – был Алекс дежуривший под палатой. С огромной охапкой (букетом это назвать никак нельзя) белоснежных лилий.
– Ортайл! – Я зарычал не хуже дикого зверя, – какого хрена ты ошиваешься у моего Источника?!
– Ты смотри… живучий… – как-то невесело смерил меня взглядом гад. Словно рассчитывал, что я загнусь от истощения.
– Пошел вон! – Коротко напутствовал я, пытаясь пройти в палату.
– Да не спеши ты, Чернов. – Мне очень не понравился тон Алекса. Ни угрозы, ни рыка. Только какое-то отчаяние… я, боясь услышать то, что он хочет сказать, посмотрел на своего конкурента.
– Она в коме, – совсем уже упавшим голосом произнёс он и швырнул ненужные цветы на лавку, куда и я поспешил сесть, потому что земля, казалось, уходит из-под ног.
– А как же маги? Это ж не человеческие коновалы! Они ж с того света вытаскивают…
– Они сделали всё возможное, чтобы спасти её тело.
– Но она не хочет просыпаться?! – понятливо уточнил я.
– Пока никак, – и Алекс сел рядом. Нас разделял лишь букет цветов. Мне кажется, я уже ненавижу этот веник!
***
Следующие две недели сплелись для меня в сплошной кошмар. Я забыл, когда ел, когда спал, забыл про бизнес. Меня интересовало только состояние моей капельки. Врачи хором твердят, что все показатели имеют положительную динамику, что травмы практически все сошли на нет. Маги постарались и даже сложнейшие переломы и черепно-мозговую травму залечили, починили, исправили. Врачам в обычную больницу они отдали уже зная, что девушке ничего не грозит. Единственная проблема, это её кома. Но тут маги оказались бессильны. Единственное, что могло помочь – время. И вот это время тянулось просто неприлично медленно,… я каждый день приходил в больницу и требовал с врачей какого-то чуда! Меня тут уже ненавидят, а мне плевать. Плохо работают!
Я часами просиживал у кровати Лилии, держа ее за руку и нашептывая всякую глупость. Иногда мне казалось, что она приоткрывает глаза. Но врачи говорят, что это не признак сознания, а очень даже наоборот – нехороший знак.
И вот наконец-то настал день Х, когда она пришла в сознание. А меня к ней даже не подпускают. Мне даже посмотреть нельзя! Как я ненавижу этих коновалов! Что они там делают с моей девочкой?!
– Кирилл Аполлонович, – отвлёк меня от злых мыслей голос вышедшего из палаты врача.
– Могу вас обрадовать. Лилия пришла в себя. ИВЛ без надобности. Она сама дышит, помнит себя, своё имя, отзывается, реагирует на голоса, пытается отвечать на вопросы. Но она еще слишком слаба. Хотя теперь её состояние вполне стабильное.
– Я могу ее увидеть?
– Не сейчас. Пусть отдохнёт. Успеете еще намиловаться. Ей понадобиться длительная реабилитация. Скорее всего, она не сразу сможет ходить, хотя все рефлексы в норме, конечности реагируют на раздражители. Просто две недели пролежать… сами понимаете…
– Я понимаю. Я всё оплачу. У вас же должны быть кабинеты для реабилитации со всякими там нужными тренажерами и инструкторами? Или лучше ей проходить всё в домашних условиях?
– Это будем смотреть по ее состоянию. Пока ей надо больше отдыхать и набираться сил. Вам придётся запастись терпением…
Врач ушел, а я еще долго сидел под палатой и прислушивался к звукам. Но ничего не мог услышать. Потом пересилил себя и набрал номер Алекса.
– Чернов? – удивился моему звонку парень. – Где ты взял мой номер?
– Своих врагов держу поближе и стараюсь всё о них знать…
– И что же хочет мой враг? – Как-то совсем издевательски прозвучало в ответ, словно мальчишка меня вовсе не считает за угрозу. Возникшее желание послать его ко всем чертям, я усилием воли придушил в себе. В конце концом, кто из нас старый и умудрённый вековым опытом демон – я или он?
– Капелька очнулась, – вместо какой-либо колкости, оповестил я. Что не говори, а он имеет право знать.
– Спасибо, – раздалось короткое в трубке после недолгого замешательства. Кажется, звонок мы сбросили одновременно. А что еще говорить? В известность поставил. А для задушевных разговоров мы еще не сдружились.
Я приоткрыл чуток дверь в палату и бросил быстрый взгляд на Лилию. Она спала. А вокруг сновали медсёстры, что записывали, сверялись с показаниями на каких-то приборах…
Меня заметили и совершенно невежливо закрыли дверь прямо перед моим носом. Гадины. Ладно, надо поспать, чтоб завтра уже быть во всеоружии перед девочкой. Мне надо ей многое объяснить…
