Текст книги "Светлая Капелька в тёмной душе (СИ)"
Автор книги: Юлия Вариун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Часть четвёртая
– Привет, крошка! – Жизнерадостно ввалился ко мне в палату Ортайл и без предисловий чмокнул в щеку. – Ну и как поживает моя непутёвая приёмная сестрёнка?
– Выживает… – улыбнулась я, пытаясь сесть поудобнее, – Алекс, укради меня отсюда, пожалуйста, – заговорщицким полушепотом прошу я, – Кирилл не хочет меня выпускать, а я уже не могу лежать в кровати…
– Крошка, ты не так давно была при смерти, поверь, уж я-то это точно знаю…
– Кстати, – прищурилась я и внимательно посмотрела на друга, – скажи честно, ты повелитель смерти?
– Да, какой из меня повелитель, – отмахнулся Алекс, садясь рядом, – скорее уж какой-то пасынок…
– Так ли уж всё плохо с твоим даром? – Засомневалась я…
– Ну, считай у меня врождённый талант, который я никак не развиваю… А откуда ты этого всего набралась?
– Да… понимаешь, – с сомнением отвечаю я, – у твоей Тьмы… очень специфический узор и аромат…
– Не говори, что от меня мертвечиной воняет, – ужаснулся Алекс и рассмеялся.
– Нет, что ты… но что-то такое связанное с тленом точно… – я не знала, какие слова подобрать, чтоб не обидеть друга. – А когда я была на той самой грани… я очень остро ощущала ваше присутствие, вернее ваших демонов…
– Понятно… а давай не будем, о грустном, – весело предложил он.
– А давай будем! – настаиваю я. – Почему ты не развиваешь свой дар? Ты бы стал сильнее…
– Не люблю мертвяков, – признался Ортайл, – противно они воняют…
– Но некромантия же, это так интересно, и наверняка не на одних трупах держится…
– Откуда ты всего этого набралась? – Недовольно спрашивает он, но тут его взгляд падает на тумбочку и в глазах запрыгали смешинки. – Книжек начиталась? А ну, дай глянуть… тааак… и кто тебе эту фигню всунул? Лилия не читай фэнтези – оно мозг отвлекает от жизни. В жизни интереснее…
– Медсестра принесла… Да, блин, Алекс, я скоро начну читать эротику, если вы меня отсюда не выпустите! Мне скучно!
– Ладно, поговорю с Черновым, а то и правда отсюда выйдет не Лилия, а какое-то зомби без мозгов, помешанное на дешевом чтиве…
– Ну, зачем вы так? – Возмущается от порога хорошенькая медсестричка. Я сразу заметила, как загорелись глаза у Алекса. Кобель! – На каждый товар свой покупатель, ни все же любят Коэльо и Кастанеда…
Я смутилась, вспомнив, что именно их мне и читал Алекс, когда я прошлый раз лежала в больнице. Алекс на меня хитро посмотрел и рассмеялся. Смеялся разумеется надо мной, но девушка приняла это на свой счет и обижено, забрав свою книжку с красочной обложкой, убежала.
– Не хороший ты человек, Ортайл, – покачала я головой.
– Это потому что я вообще не человек, – рассмеялся Алекс и сноровисто поднялся, чмокнув меня в щеку. Снова.
– Иди уже, догоняй… она как раз такого и ждёт, наглого и красивого…
– Бывай, чудо, я замолвлю за тебя словечко перед его величеством тираном, – рассмеялся парень, и попытался выскочить вслед за сбежавшей медсестричкой. Но вместо этого врезался в Кирилла, который как раз входил в палату.
– Тиран здесь, – угрюмо заявляет Чернов, – не вздумай зря обнадёживать девочку! Ты же знаешь, что вам ничего не светит, она всего лишь человек…
– Да ладно, моралист нашелся, а сам на человечке был женат, – обошел Алекс Кирилла по широкой дуге и был таков… дверь за ним захлопнулась.
– Привет, кукла, – смягчился взгляд Чернова, увидев меня. А я смутилась, словно застуканная родителями за игрой в бутылочку с друзьями. – Устала отдыхать?
– Ужасно! – Честно призналась я, прижав ручки к груди, – выпусти, изверг!
– Хорошо, лучик, сейчас к тебе придёт Катерина, она поможет тебе собраться и привести себя в порядок.
– Ты опять мне сиделку нанял? – Расстроилась я.
– Это ненадолго, лучик, ты быстро поправляешься. Но пару денёчков, пусть она у тебя подежурит… Я пойду твою выписку оформлю…
И Кирилл вышел, а я сноровисто поднялась и принялась за сборы. Для начала не помешает умыться и причесаться, а то на пугало похожа. Моё идеальное каре отросло, чёлка лезла уже даже не в глаза, а на нос, и приходилось закалывать её назад. Не говоря уже об отросших корнях. Мои русые волосы требовали срочной покраски в любимую платину… надо будет найти возможность уделить себе денёк на наведение марафета.
– Лилия Николаевна, – зашла в палату моя недавняя сиделка и улыбнулась. В руках она держала чехол с одеждой и еще пакет, видимо с нужными мелочами для меня. Тихая и почти незаметная девушка с волшебными руками массажистки мне нравилась. Мне, конечно, не нравилось то, что я в ней нуждалась по версии Кирилла, но сама-то девушка в этом не виновата.
– Привет, – улыбнулась я в ответ, – опять встретились…
– Да, вы оказывается любительница приключений, – несколько осуждающе покачала головой моя сиделка, – давайте, я помогу вам собраться.
***
Лирическое отступление)))
Вот вам новая капелька…. Лилия сменила немного имидж…
После всего произошедшего, девушка немного изменилась и стала на порядок взрослее выглядить…
Ну, а как тут сохранить детскую непосредственность в глазах, после общения с Гринадовым?
Прежнее мировозрение такой трогательной капельки было жестоко разбито с мощного удара ноги….
Оставайтесь на волне, подписывайтесь на обновления страницы, чтобы быть в курсе всего самого интересного!
И кормите мою музу вкусными комментариями, дайте ей отеческого пенделя в виде репостов и лайков. И тогда устыдится муза за отлынивание, протрёт глаза ото сна и примится снова мне нашептывать свои гениальные идеи… Ведь мы еще не нашли Источник для красавчика Ортайла…
Пишу для Вас, дорогие читатели! Наслаждайтесь чтением….
***
Кирилл категорически запретил мне выезжать из дома без него. Даже в салон не отпустил навести марафет. Зато на дом были вызваны стилист – парикмахер, маникюрша, косметолог… и прямо на дому мне устроили передвижной салон красоты. Катенька следила за мной, как цербер, не позволяя лишний раз переутомляться, хотя я себя отлично чувствовала. Всё же прошла уже вторая неделя после того злосчастного похищения. Физически я восстановилась полностью и даже начала по утрам бегать в личном парке Чернова. А вот душевные лекарства принимала прямо сейчас. Меня приводили в божеский вид специалисты по красоте, а я кайфовала под их умелыми руками.
Решила не повторять прошлый образ, но и не уходить далеко от него. Меня вполне устраивал мой платиновый блонд. Но отросшую чёлку я не стала отрезать обратно. Наоборот, теперь моё удлиненное каре обрамляло лицо, придавая ему совсем взрослый образ. Я понравилась себе такая обновлённая. И окрылённая надеждой, начала проситься обратно не работу. Кирилл конечно сопротивлялся моей придури, но недолго и уже на утро я была готова вновь окапаться в его документальном хаосе. Уверена, что без меня за эти две недели там накопилось чего разгребать…
К тому же, чего греха таить, я очень рассчитывала тайно от Кирилла посетить женскую консультацию, чтобы прояснить для себя один немаловажный вопрос. А сделать это иначе, как в обеденный перерыв, так что б Чернов не находился рядом, не выйдет. Поэтому работа! Арбайтен унд копайтен, Лиля! Отвлекаем внимание Кирилла и сбегаем к доктору.
Пока лежала в больнице, не могла прояснить этот вопрос, так, чтобы не вызвать подозрений, а признаваться в своих проблемах ни с памятью, ни с чем другим не хотелось Кириллу. Врачи были полностью им куплены и ему преданы, а потому с ними тоже задушевного разговора не получилось бы. Теперь одна надежда на посещение женской консультации.
Нет, он всё равно узнает, какая придурь у меня в голове завелась, ему же доложат его верзилы, куда я бегала вместо обеда. Но к тому моменту, я уже буду в курсе дел собственного организма. А это именно то, что меня мучает вот уже две недели. Неизвестность.
Я не подаю никаких признаков тревоги и Чернов пока даже не подозревает о моих внутренних терзаниях. Я смеюсь, шучу, поддерживаю разговоры, спорю, радуюсь… а у самой внутри стыд горит таким ярким кострищем…
Особенно у меня неприятно на душе от понимания, что Чернов ко мне стал как-то холоднее относиться. Словно снова в нём проснулся старший брат, а не страстный поклонник моей скромной красоты. При этом вида особого тоже не подаёт, но отстраненность ощущается. Кирилл всё так же обо мне заботится, подаёт руку, обнимает за талию, подкладывает еду в тарелку целует мою белобрысую макушку, дарит братские поцелую в висок, водит меня за ручку, если я вредничаю и не даю себя обнять собственническим жестом. Всё так же называет меня ласковыми «капелька», «лучик», «кукла», но я слышу в этих словах привычку. Он просто привык так говорить и так поступать. А вот чего больше нет, так это сногсшибательных поцелуев и провокационных ласк, которые каждый раз грозили обернуться для меня незапланированным сексом. Нет больше нежных признаний, и волнующего шепота «ты нужна мне…»
Или похитивший меня мерзавец оказался прав, и я такая Чернову бесполезная и ненужная, или всё еще прозаичнее…
Всё, не хочу больше об этом думать. Хочу знать только, испортил ли меня мерзавец бесповоротно или я всё еще невинный ребёнок, как любит говорить обо мне Кирк.
Ну и квартиру себе найти надо. Учитывая остывающие чувства Чернова, я должна иметь, куда уйти. Его отцовский инстинкт по отношению ко мне, мне не нужен. Не теперь, когда я прониклась к нему какими-то непонятными пока чувствами. Теперь, я хочу большего. Или всё или ничего. Третьего не дано.
Так… натянула искреннюю улыбку на намакияженное лицо и вперёд… в офис… под ручку с Кириллом Аполлоновичем…
***
– Думаю, что в необходимости Катерины больше нет, – опять начинает старую песню капелька, пока мы едем в офис. – Я уже даже бегаю по утрам, зачем мне сиделка?
Я молчу, пока. Я думаю, как бы так поправдоподобней оставить сиделку в охранение тела капельки. Да, Лилия уже в ней не нуждается. За то я очень даже. Эта маленькая невзрачная и молчаливая мышка, порою – единственное, что меня останавливает ворваться в спальню Лилии и подмять её под себя, инициируя слияние.
Я вынужден терпеть своё желание, как мужчины и желание демона, его потребность в её свете. Я даже стараюсь лишний раз не провоцировать ни себя не её поцелуями. Боюсь, не сдержаться. Снова включил режим благочестивого брата. Но поговорив с врачами, принял их точку зрения. Девочка пережила сильнейший стресс, практически секунды её отделяли от жесткого изнасилования, и еще меньше отделяло её от гибели из-за жестоких побоев. Такое не проходит даром для психики. Странно, что она вообще может разговаривать и не шарахаться от мужчин, как от огня. Поэтому я решил пока не напирать, вопреки своим желаниям, дать ей время снова ко мне привыкнуть и проникнуться доверием. Пока что я чувствую лишь колючий запах её стыда. Даже не знаю, почему, именно стыда, неловкости, и желания спрятаться от моих глаз.
Её отчуждение и запирание в себе заметно и очень остро проявляется. Девочка действительно замкнулась в себе. Что именно её гложет? Воспоминания того страшного дня? Страх перед людьми? Недоверие? Неуверенность в себе? Ощущение беспомощности перед жестоким миром?
Что бы это ни было, оно мучает мою капельку изнутри, и она очень старательно пытается эти переживания скрыть. И чем больше старается, тем хуже у нее это получается. Я всё вижу. В тумане потухших глаз, в наклеенной бездушной улыбке, в дёрганной реакции на мои прикосновения…
Возможно, работа действительно пойдёт ей на пользу?! Пусть отвлечётся, поболтает с подружками за чашечкой кофе с эклером, развеется…
Я мельком глянул на девушку, всё еще ожидающую от меня ответа и сокрушенно подумал, насколько же она изменилась с того дня…
Нет больше детской непосредственности в серых глазах, нет радости новому дню, нет счастливых улыбок от созерцания простых и милых её сердцу вещей. Нет наивности в мыслях. Теперь она, идя по улице, не будет беззаботно вглядываться в причудливые облака и вдыхать свежий утренний воздух, улыбаться проходящим мимо детишкам… нет, теперь она будет смотреть по сторонам в ожидание удара, предательства, боли… её мировоззрение изменилось. И это очень плачевно отражается на сияние Источника.
Новая прическа, как нельзя точно подходит к ее теперешнему внутреннему состоянию. Назвать её той самой куклой, на которую она была так похожа, теперь не всегда язык поворачивается. Теперь кроме как Лилия Николаевна к ней обращаться не с руки, потому что она выглядит сейчас, как Николаевна, а не как Лилия. И в глазах… понимание жизни и непонимание одновременно. Потому что она теперь знает и понимает – Мир зол, а не прекрасен, люди злы и жестоки, а не добры, чисты и открыты, и каждый может обидеть… И вот она всё это осознает теперь. Но не понимает, почему всё так и зачем. Потому что она не такая. Не может и не хочет такой быть. И эта ее нестыковка с внешним миром и делает ее такой уязвимой хрупкой и беззащитной. Именно поэтому с ней должен быть такой, как я. Что бы защищать.
– Хорошо, лучик, я рассчитаю Катерину, – наконец-то отвечаю я, так и не придумав ничего дельного. И снова замолчал, погруженный в свои мысли. Она отвернулась к окну, погруженная в свои.
Чёрт бы побрал душу этого проклятого Гринадова! Как всё у нас было хорошо с капелькой. Она отзывалась и тянулась ко мне. Даже в бессознательном состояние она звала меня! А сейчас… пришла в себя, всё осознала, всё поняла, всё вспомнила… и отдалилась, словно это я наносил ей те удары.
– Лучик, может быть, ты хочешь со мной поговорить? – Решаюсь я, хотя очень боюсь бередить её рану.
– О чём? – Не глядя на меня, вздыхает девушка.
– Ну,… обо всём. Ты отказалась от услуг психолога в больнице, но я думаю, что выговориться тебе надо…
– Нет, – резковато отдёргивает меня Лилия, – ничего не хочу. Забыть хочу.
– Лилия, – вздыхаю я и сворачиваю уже на парковку, – иногда не станет легче, если просто забыть, иногда надо понять, что произошло и почему. Тем более, что забыть у тебя не получается…
– Всё хорошо, Кирилл, – поворачивает ко мне светлую головку девочка и дарит «счастливую» улыбку. – Я уже в полном порядке.
– Тебе совсем не идёт лицемерие, лучик, не с твоей ангельской внешностью….
– Ну, не забывай, что и ангелы бываю падшими, – пытается ёрничать она.
– Не твой случай, – опять тяжелый вздох от меня. Она не идёт на откровенность. Уже не первый раз, кстати, пытаюсь ее разговорить и всё никак.
– Кирилл, а какой дар у твоего демона? – Вдруг спрашивает Лилия, пока я помогаю ей выйти из слишком высокого для её роста внедорожника.
– Что ты имеешь в виду, капелька? – удивляюсь я. Чувствую, что этот разговор лишь для отвода глаз, это не то, что ее волнует, но интерес и какое-то детское любопытство проскальзывает в голосе. Может, она не настолько и повзрослела, как кажется внешне…
– Ну, у Алекса дар к некромантии, который он не хочет развивать. А у тебя какой дар? Или как это у вас называется, может быть, я не правильно спросила?!…
– Я чтец и повелитель душ, Лилия. Это в идеале, если развить дар до нужного уровня.
– И что это значит? – Не понимает она.
– Если уметь управлять моим даром, то можно читать людские души. Их желания, страхи, пороки, грехи. Можно манипулировать тонкими структурами, переселять их, отнимать, лечить или калечить, изучать. Можно научить раненную душу снова любить, или жестокую душу заставить пережить то же, что и ее жертвы переживали. Это очень сильный и страшный дар, капелька.
– И что? Ты им овладел? – Серые глаза неправдоподобно широко распахнулись и я читаю в них ужас.
– Нет, конечно, – без зазрения совести, я вру своей малышке, чтоб не пугать её. – Где я найду наставника? А играть с душами людей, не умеючи… чревато знаешь ли, ты же знаешь, я законопослушный демон и Равновесие нарушать не хочу.
На словосочетание «законопослушный демон» мы оба ухмыльнулись. Такого каламбура мир не слыхивал.
– И всё-таки, ты что-то же умеешь? – Не сдаётся капелька. – Я же помню эти ваши с Тьмой поползновения. Казалось, что и правда в душу лезете.
– Что-то конечно умею. Талант ведь не пропьёшь…
– Я так понимаю, в церковь идти и просить защитить мою душу от демона, который пытается ее забрать уже поздно? – Неловко шутит Лилия. Я завожу девушку в здание офиса, держа за талию, и самодовольно ей ухмыляюсь.
– Не пытается, кукла, не путай. Я уже ее забрал. Твоя душа теперь принадлежит моему демону. – Дарю ласковый поцелуй в макушку моей девочке, что аж вздрогнула от такого заявления и завожу в лифт. Вижу, насупилась. Размышляет. Сейчас глупостей напридумывает себе, а мне потом с этим разбирайся. – Но ты не переживай, у нас был честный бартер. Ведь ты тоже отобрала мою душу и небрежно носишь её где-то в районе своего декольте, – почему я решил вдруг отойти от выбранной тактики «покоя» я не знаю, но прямо почувствовал, не сделай я этого, Лилия не поймёт меня правильно со всеми этими разговорами о душах… Поэтому я только крепче подтянул к себе свою куклу за талию и зарылся в её пахнущие мёдом волосы лицом.
– Я же твою душу бережно храню в собственном сердце, – шепчу ей и не выдерживаю близости, чувствую, что готов её прямо здесь в лифте распять на стене и со вкусом и знания дела поиметь. Кажется, заигрался я со своим воздержанием. Надо или совсем держаться на расстояние или уже взять её. Изнутри недовольно заурчал демон. Вот это уже новость. Не я его, а он меня останавливает и усмиряет. Конечно, он то с её светом уже был, хоть и в недолгом и поверхностном, но контакте, ему легче. А мне что делать? Я же мужчина и у меня есть потребности. А приходится терпеть.
Чувствую, как Лилия напряглась, крепко прижатая ко мне. Не сразу, но понимаю, что она испугалась, почувствовав моё возбуждение. Демоны! Да я уже совсем себя не контролирую. И как прикажете мне из лифта выходить с эрекцией на весь офис?! Но и это херня! Хуже то, что я напугал капельку. Она замерла в замешательстве, а мне в грудь упёрлись тонкие ладошки, отгораживая нас друг от друга.
– Извини, – шепчу ей в макушку и дарю белоснежным волосам скромный поцелуй, от которого у девушки внутри всё перевернулось. Она дёрнулась и замкнулась в себе еще больше. Лицо залила краска стыда. И снова этот колючий и горьковатый запах стыда. Чего она стыдится?
– Отпусти, – просит она и вырывается из моих рук. – Впервые за долгое время, она опять начала вырываться, как при первых моих попытках к ней подкатить.
Приходится отпустить и снова бросить виноватое «извини». Видимо прав был врач, что ей надо время, чтобы начать воспринимать мужчину не как агрессора и насильника. А я только что сломался, оступился и дал ей повод для дурных мыслей.
Двери лифта разъехались, и я привычно взял девушку за руку, повёл на рабочее место. Пусть отвлекается. Пусть всё забудет. А я, наверное, позвоню Алексу. Может этот шалопай в силах её развеселить? Почему-то его она не боится. Наверное совсем не воспринимает его в роли своего мужчины. Меня это должно радовать. Если б не её страх и стыд передо мной.
– Удачного дня, крошка, – скользящий поцелуй в висок и я запираюсь в своём кабинете. Хорошо, что у меня тут есть отдельный санузел. Ходить целый день с болезненным ощущением невостребованного желания в мошонке вообще не в кайф. Придётся справляться с этой проблемой подручными средствами. Точнее вообще ручными. Демоны, словно в подростковый возраст вернулся, – угрюмо подумал я, заходя в санузел и расстегивая ремень на брюках…
***
Не жива, не мертва следую за Кириллом в его приёмную, ведомая, как дитя за ручку. Даже думать не могу, что это сейчас такое было в лифте. Нет, я то знаю, что! Не совсем же тупая, как минимум теорию понимаю и анатомию в школе изучала. Но… он же вроде охладел ко мне? Или нет? Чёрт их поймёт, этих мужчин! А уж тем более демонов…
Смотрю в хлопнувшую дверь кабинета. Кирилл не особо церемонился и свою злость за мой испуг даже не скрывает. Дверь грюкнула так, что у меня на столе покачнулась стопка с папками. Слышу, как щёлкнул замок. Понятно… никого не хочет видеть. Пойдёт сбрасывать напряжение самостоятельно. Интересно в его личном санузле есть душевая кабинка?
Пошатнувшаяся было, стопка с папками не выдержала образовавшегося крена и скользнула на пол, разлетаясь широким веером по всей приёмной. Вот так вот и мои отношения с Кириллом летят… ко всем чертям…
Я только что испортила, должно быть последний шанс… может, это была проверка, насколько я дам к себе приблизится? Теперь он знает, насколько и ему нет интереса и дальше тратить своё время на строптивую девчонку, которая еще неизвестно, может быть уже испорчена другим.
Я сокрушенно вздохнула и опустилась на четвереньки собирать папки ковром устилающие пол в приёмной моего шефа. И все эти мысли… одна другой горше… не сразу заметила, как берясь за очередную папку, закапала её слезами смешанными с тушью. Дура! Я самая настоящая дура! Что я вообще себе возомнила? Что древний демон, мужчина с вполне определенными потребностями, существо непривыкшее к отказам, будет пылать ко мне платоническими чувствами? Дура!
Поглощенная своими мыслями и печалью, не услышала, как в приёмную кто-то вошел. Очнулась, когда одна из папок, за которой я как раз тянулась, сама прыгнула мне в руку, подданная чьей-то чужой рукой.
– Несчастная Золушка, не иначе, – хмыкнул Антон, встретившись со мной взглядом. Я испуганно вздрогнула, учуяв неприятные холодящие душу нотки в голосе. И непроизвольно выпустила из руки папку, которую мы вместе держали. Получила в ответ на свою реакцию, удивленно изогнутую бровь. Причём удивление такое… недовольное…
– Кирилл занят, пока никого не хочет видеть, – я пытаюсь сохранить остатки самообладания и не забиться в угол комнаты с визгом «уйди чудовище!». Поднялась, поправила классическую светло-серую юбку-карандаш и отправилась к столу, оставить там, уже собранные папки.
– Интересно, – недобро улыбнулся Антон, следуя за мной, по пути поднимая оставшиеся папки с пола, – что же такого произошло тут? Ты ползаешь по полу в слезах и уничтожаешь следы погрома, он злой, как чёрт, не хочет никого видеть… поругались, голубки?
– Антон, ты пожалуйста не забывайся, – вдруг смелею я и оборачиваюсь к начальнику охраны лицом. – Мы на брудершафт не пили с тобой. Поэтому и обсуждать личные вопросы не будем.
– Ух… – сделал вид он, что его истоптали мурашки, и улыбнулся, – какая ты бываешь… и не скажешь так сразу, что боишься до дрожи…
Я недовольно поджала губы и отвернулась к столу, делая из разрозненной кучи бумаг и папок, устойчивую конструкцию. Не смотря на моё недовольство в глазах, Антон молча взялся помогать мне. В таком напряженном и продуктивном молчание прошло пару минут, пока я не почувствовала его руку у себя на пальцах и вдруг вкрадчивый вопрос заставил меня содрогнуться…
– Почему ты меня боишься? – Вопрос прозвучал слишком внезапно, слишком близко и слишком уж вкрадчиво, словно вполз в моё сознание, заставляя говорить правду.
– Потому что ты убийца, – выпалила я раньше, чем успела подумать, почему это говорю. Испугалась и отдёрнула пальцы из властной руки, в ужасе прикрыла рот ладонью. – Это магия, ты заставил меня это сказать, – я отшатнулась и задела спиной стоящее за мной кресло, споткнулась и со звонким визгом загремела назад, вместе с этим креслом. Кресло стукнуло стол, папки пошатнулись и накрыли меня сверху, бумажно-пластиковым водопадом… дерьмовый день…
– Что тут происходит? – Раздалось откуда-то из района кабинета шефа.
– Нервная она у тебя, Кирк, – с напускной весёлостью, ответил Антон. – Она считает меня убийцей…
– В чём она ошиблась? – Как бы между делом уточнил у друга Кирк, и подошел ко мне. – Лучик, ты в порядке? – Чернов помог подняться и поставить назад офисное кресло на колесиках, папки были проигнорированы. – Что тут за разгром?
Голос его источал искреннее удивление и тревогу. Но подумать плохого на друга он не смог.
– Кирилл, ты меня не слышишь? – Привлёк к себе внимание Антон, – Лилия считает меня убийцей!
– Ты заставил меня это сказать, – вновь повторила я, впрочем не показываясь из-за широкой спины босса.
– Нет, Кирилл, я её заставил сказать правду, а уж какая правда вырвалась… не моя вина, – развёл руками гад и подмигнул мне, прячущейся за Кирком. – Выходи, мелкая и поведай, кого я по твоему мнению убил? Ведь твои слова не были чисто риторическим предположением, ты уверена в своих суждениях! Так поведай нам…
– Успокойся, Антон, я понял тебя, – вдруг прервал Чернов друга. – Я сам поговорю с Лилией. Ты ждёшь здесь. И … Прайдон! – Уже уводя меня в кабинет, оглянулся он, – чтоб больше не применял этот трюк с принуждением воли к Лиле. Останешься без зубов.
– Идите уже, – отмахнулся Антон, совершенно не испугавшись и не устыдившись своего поступка. Краем глаза, я успела увидеть, как он начал снова собирать папки с пола, прежде чем в приёмную закрылась дверь и весь белый свет мне загородила мощная фигура босса. Кирилл очень хмурился и казалось, готов взорваться от сдерживаемых эмоций и слов. Как же я ему наверное надоела. Сплошная проблема, а не девушка. И вместо того, чтобы как-то сгладить непонятную ситуацию, я лишь глупо ляпнула:
– Быстро ты, пришел в себя, – и небрежно кивнула в район его недавней проблемы в штанах. – Справился, значит…
Кирилл застонал и впился себе в волосы руками, ожесточенно почесался и вдруг… рассмеялся самым настоящим демонических смехом.
– Ты невозможная личность, кукла. Просто невозможная! – Отсмеявшись, выдал мужчина и приблизился, небрежно усаживаясь на кожаный диван. Мне досталось место у него на коленях.
– Рассказывай, лучик. Что за дурь ты себе придумала… будем разбираться…
Я не хотела признаваться. Но перспектива разговора напрямую с начальником его охраны меня впечатлила. Поэтому пришлось колоться…
***
Я просто уже устал удивляться, чему бы то ни было связанному с Лилией. Это не девушка, это ходячий закон Мерфи в действии. Сплошное бедствие. И при этом, она самое настоящее чудо! Моё чудо!
Стою в дверях своего кабинета и вижу взлетевшие ввысь стройные ножки, под аккомпанемент удивлённого визга. Туфли в разные стороны полетели, один чуть Антону в голову не попал. Сверху херакнулось кресло и стопка папок. Ну, что за горе луковое? Каждый шаг – какая-то катастрофа. Понятно, что не буду её упрекать в очередном стечение обстоятельств, но внутренне сокрушаться мне никто не мешает.
Антон еще, мудак, зачем спрашивается пугает её?! И так бедная себя поедом съедает. А его боится, как огня. Но по зелом размышления, пришлось согласиться с Прайдоном. Действительно стоит прояснить с Лилией некоторые вопросы, раз уж наши судьбы и души тесно переплетены… нельзя, что бы у капельки были какие-то недомолвки и недопонимания со мной. Как нельзя и чтобы она панически боялась своего охранника.
– Ну, что ж ты такая плакса, лучик? – Спрашиваю я, утирая очередные следы мокрого дела с очаровательного лица. Девушка вся скуксилась и не отвечает. – Лилия, ну даже если напугал кто или обидел, чего реветь то? Пришла ко мне, рассказала, а дальше, это уже моя забота. Чего сидеть и плакать в уголочке? Словно за тебя некому заступиться…
Молчит. Как на допросе. Пуговичку на моём пиджаке неловко ковыряет наманикюренным ноготком.
– Ладно, ты еще привыкнешь, что теперь не одна и о тебе есть, кому заботиться. Сейчас о другом. Что это за глупости ты придумала про Антона?
– Ты сам говорил, что он убийца… – пытается перевести стрелки Лиля. Фигушки! У меня так просто с допроса не соскочишь.
– Лучик… я говорил, что за просто так, без повода, он не убьёт. Это разные вещи. Кого по твоему мнению, он убил?
Молчит… Вот когда надо промолчать, она дерзит. А когда надо говорить, как воды в рот набрала.
– Капелька, – решаю я сменить тактику и прижимаю девушку к себе, словно ребёнка. Успокаивающе глажу по светлой, но такой упёртой головке, прижатой к моей груди, – маленькая моя, ну меня-то ты можешь не бояться. Рассказать, что случилось. Может, ты действительно знаешь то, чего не знаю я? Может быть мне стоит разобраться, почему он кого-то зачистил без моего распоряжения? Последнее время таких дел точно не было. Расскажи мне, лучик. Заметь, я не собираюсь применять к тебе магию и насильно вырывать признания. Я тебе верю, и ты мне верь… я честное слово, не давал уже очень давно никаких распоряжений на зачистку. Ну кроме твоего похитителя, но там Антона и рядом не стояло…рассказывай, я хочу знать, где он оступился или ты не так поняла…
Девушка упёрто ковыряет мне пуговицу и поджав губы молчит. Чувствую её волнение. Ну, ребёнок, ей богу!
– Лиля! – прикрикнул я негромко, но веско. Пуговица не выдержала и оторвалась. Капелька дёрнулась. – Говори! – сурово повысил я голос, а сам думаю «ну надо ж быть такой криворукой» Чтоб скрасить пилюлю, поцеловал нашкодившую руку и снова сурово добавил, – я жду!
– Лену, – тяжело вздохнула капелька, и выдала всю информацию, что сложилась в её головушке. Выходит, что мою бывшую жену, наломавшую нам романтический вечер, Лилия приняла за одну из докучавших мне любовниц, с которой уже к утру и расправился мой кровожадный начальник охраны. Она сама слышала, как он мне утром докладывался о проделанной работе, а я еще идиот такой уточнил, не сильно ли она сопротивлялась…
Слов нет. Одни мысли. И все нецензурные.
Я устало потёр глаза, переваривая информацию. Какие же мы идиоты! Мы, я имею в виду мужчин. Как это так не предусмотрели, что женская логика порой может такого нагородить, что никакие следователи не разберутся в мотивах, причинах и следствиях… Надо будет или говорить с капелькой совершенно откровенно обо всём, чтоб больше не было таких недопониманий, или очень следить за языком. Но это потом. Сейчас надо объяснить ей, в чём её заблуждение и при этом не смеяться слишком уж откровенно. Хотя, что ж тут смешного? Лена ведь действительно мертва. Правда не от моих рук. Но сути это не меняет.
– Лучик, я так понимаю, ты помнишь, что предшествовало твоему похищению?
Чувствую, что на мои слова, девушка отзывается напряжением. Я её так и не отпустил – всё еще держу, как ребёнка на руках и прижимаю к груди. Кожаный диван с глубокой посадкой позволил мне с комфортом развалиться и устроить на коленях аппетитную юную попку в узкой юбке. Но мне сейчас не до этих крамольных мыслей.
– Твою жену похитили… – несколько неуверенно отвечает лучик, – мне жаль, что ты не успел спасти её…
– Суть не в том, лучик, – перебиваю я, – ты знаешь, как её звали?
– Я только фамилию слышала…
– Отож! – я поучительно щёлкаю по носу свою плаксу. – Её звали Елена. Та Лена, которую ты видела и есть моя бывшая жена Красницкая Елена. Поэтому той ночью Антон ну никак не мог её убить. Я сказал её выселить из города к чёрту на рога, потому что надоела она со своими претензиями и истериками. Я её изгнал. Но убивать…
