Текст книги "Нарушая тишину (СИ)"
Автор книги: Юлия Рябинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава 9
В голове начинает стучать кровь, пульсируя набатом, в ушах шумит, а в глазах темнеет. Мне настолько плохо, что даже не могу сойти с места.
Хватаю телефон и делаю глубокий вдох. Что за странное чувство? Словно я не здесь. Словно это все только что произошло не со мной! А может, мне привиделось? Может, глюк? Перетрудилась?
В голове проносится мысль: «Неужели я его выдумала?».
Прохожу вперед, и двери лифта сразу же закрываются за спиной. Растерянно кручу головой по сторонам. В холле свет приглушенный и никого нет: сегодня пятница, и все уже разбрелись по домам.
– Майя? Ты еще не ушла? – голос Степана Геннадьевича раздается так близко, что я от неожиданности подпрыгиваю на месте. – Я тебя напугал? Почему ты меня так боишься? – в голосе босса я слышу разочарование и резко поворачиваюсь к нему…
Усталость. Вот что бросается в глаза. Босс явно устал.
– Давай я тебя подвезу? Уже поздно, – предлагает.
– Нет-нет. Я на такси, – отрицательно качаю головой, набираю номер, но мужчина накрывает мой телефон своими пальцами, сжимает его.
– Не беспокойся, – доносится в ответ, – я не буду к тебе приставать.
Я растерянно хлопаю глазами. Что мне делать? Как поступить? Я не знаю, что меня ждет, если я соглашусь.
– Пойдем, – мужчина перемещает свои пальцы с моего телефона мне на локоть и, немного сжав, ведет к выходу. – Ты выглядишь испуганной. Что-то случилось?
Я молча киваю.
– И что же? – в голосе босса мелькает нетерпение.
– Лифт застрял, – мой ответ даже мне кажется скупым.
– Хм. Разве? Я ничего подобного не заметил, – задумчиво произносит Степан Геннадьевич, но, когда мы проходим стойку ресепшена, он останавливается возле нее.
– Михаил, скажи ребятам, чтобы лифт проверили. Там есть какая-то неисправность, – басит таким тоном, что мурашки по телу бегут.
– Конечно, Степан Геннадьевич, передам, – кивает администратор, при этом его взгляд направлен не на босса, а на меня. – Хорошего вечера, – желает Михаил вдогонку, когда мы вместе с мужчиной выходим из здания.
На улице моросит дождь. Бросаю короткий взгляд на затянутое тучами небо, ежусь.
К нам уже спешит водитель с раскрытым зонтом.
– Степан Геннадьевич! – подчиненный выставляет руку, защищая шефа от дождя.
– Не нужно, – босс отводит руку водителя в мою сторону, и зонт оказывается над моей головой. – Идите.
Мы подходим к машине. Степан Геннадьевич садится рядом со мной на заднее сиденье и отдает короткую команду:
– Поехали.
Водитель кивает. Мы выезжаем с парковки и направляемся в центр.
Проехав квартал, я оглядываюсь. За окном мелькают силуэты домов и деревьев, размытые каплями дождя.
– Ты молодец, Майя, – неожиданная похвала босса заставляет меня замереть на месте и залиться краской.
– Спасибо, Степан Геннадьевич. Я действительно старалась, – отвечаю ему.
– И это заметно. Мне действительно повезло с таким ассистентом, как ты. В наше время очень мало трудолюбивых людей. Они – на вес золота.
Мужчина меня хвалит, а я все больше заливаюсь краской. Это так приятно, что не передать словами.
– Хотелось бы мне, чтобы и Максим чем-то был на тебя похож, – дополняет свою речь босс, а мое сердце перестает биться. Мурашки от плеч по всей спине разбегаются, вызывая неприятную дрожь.
– Максим? – переспрашиваю и замираю в ожидании ответа.
Я неожиданно вспоминаю наш с боссом первый разговор, именно тогда он упоминал имя своего сына. И конечно же, встреча в лифте сразу всплывает в моей памяти в самых ярких красках.
– Да, – недовольно бурчит босс. – В Америку ехать хочет, а я не пускаю. Мал еще. Сосунок совсем. Только восемнадцать исполнилось. Бездарь. Каждый раз, как вижусь с ним, настроение только портится. Вот и сегодня…
И дальше для меня весь мир останавливается, сжимается до моих воспоминаний о встрече с Максимом. Я теперь смотрю на него немного иначе; да, я все так же вижу в нем мальчишку. Он молод. Амбициозен. Но теперь мне абсолютно ясно, почему он был так дерзок и нагл. Он просто не хочет ни от кого зависеть.
Возможно, как и я, он хочет всего достичь своим трудом. Но ему это будет сделать намного проще, нежели мне. У его папы, в отличие от моих родителей, есть много денег. А вот мне пришлось немало потрудиться.
– Возможно, вам стоит отпустить его, – отвечаю глухо, скорее себе самой.
Пальцы невольно касаются губ. Они еще помнят его поцелуй. Нежный, мягкий.
– Прости, что? – сквозь вату продирается голос босса.
– Что? – несколько раз часто моргаю, и силуэт мужчины становится четче.
– Ты говоришь, что нужно его отпустить. Почему? – с интересом смотрит на меня Степан Геннадьевич.
Я знаю, что мой ответ вряд ли изменит его отношения с сыном. Да и спрашивает он скорее из любопытства. Босс – взрослый человек. Состоятельный. Добившийся в своей жизни очень крутых вершин. И что такому мужчине до моего мнения?
Но раз он спросил, я решаю все же ответить:
– Возможно, вы недооцениваете своего сына или не доверяете ему. Восемнадцать – если вспомните – это тот возраст, когда ты полон сил, энергии, любознательности. Когда сердце горит огнем, а ты уверен в том, что любые трудности тебе по плечу. Ни одна гора не устоит перед тобой! Ты заберешься и покоришь любую вершину! – с энтузиазмом выдыхаю.
Мужчина молча наблюдает за мной все это время, а потом неожиданно ударяет себя по колену и начинает смеяться. Я в недоумении пялюсь на него. Он что, смеется надо мной? Я что-то сказала смешное?
Мне вдруг до слез становится обидно. Сжавшись на сиденье в комок, забиваюсь в уголок ближе к двери.
– Майя! Ты невероятна! Теперь я понимаю, почему ты мне так приглянулась, – Степан Геннадьевич кладет мне руку на колено, сжимает. Я каменею. Опять?!
Но босс, как будто не замечая моего состояния, достает из кармана айфон, набирает чей-то номер. Я слышу гудки.
– Да, – раздается из динамика (у босса хорошая слышимость), и я сразу узнаю голос Макса. Он точно парень из лифта.
– Макс, я выполню твою прихоть, – говорит Степан Геннадьевич деланно серьезно.
– Чего?! – настороженно отвечает его сын, и даже я вся вытягиваюсь на сиденье, прислушиваясь. – И что взамен?
Навостряю уши. Мне тоже любопытно, почему вдруг босс изменил свое решение.
Степан Геннадьевич поворачивается ко мне. Улыбаясь, подмигивает. У меня глаза становятся больше. Мне кажется, я даже начинаю догадываться, что сейчас ответит босс. Сердечный ритм останавливается. Дыхание замирает. Я во все глаза смотрю на мужчину.
– С тобой поедет моя ассистентка, – выдает Степан Геннадьевич.
– Нет! Не-не хочу, – заикаясь, отрицательно качаю головой.
– Так нечестно! – слышу в динамике.
– Я все решил, – резко отвечает босс, убирает с моего колена руку и отключает вызов.
– Но…
– Майя. Это твоя работа. Сейчас ты будешь нужна моему сыну больше, чем мне. Поможешь ему подать все документы в институт. На тебя я могу положиться. А на него – нет. Да и выбора у тебя нет. Скажу честно: командировки в твоем договоре прописаны. Считай, это твоя первая командировка.
Глава 10
– Мне не нужна нянька! – грубо отвечаю отцу. – Тем более одна из твоих подстилок.
– Заткнись! – обрывает меня отец. – Как ты смеешь говорить подобное?
– Я констатирую факты, – парирую, но обороты все же сбавляю.
Грубить отцу не хочу. Но с эмоциями справиться практически невозможно. Я так долго уговаривал его отпустить меня, и что в итоге? Меня будет сопровождать какая-то тетка? Зачем мне нужна нянька? Я хочу развлечься там с друзьями, а она будет шататься за мной везде, а потом отцу докладывать.
– Макс. Лучше не доводи меня, – качает головой отец.
– Ладно. Мне плевать. Я вообще никуда не поеду. Либо я еду один, либо не еду вообще.
– Уже поздно. Билеты куплены. Так что дуй наверх, собирай вещи.
После этих слов отец разворачивается, чтобы уйти.
– Пап?! – моему возмущению нет предела.
– Я все сказал. Ты просил – я сделал. И потом не говори, что я что-то для тебя не делаю…
– Да пошел ты! – бубню себе под нос и, сорвавшись с места, вихрем залетаю на второй этаж, с силой хлопая дверью. – Ублюдок!
В груди горят разочарование и злоба, то ли на отца, то ли на себя…
Я не могу понять, что со мной. Подхожу к окну. Смотрю ему вслед: он садится в машину и отъезжает. Я знаю, что он поехал к очередной шалаве, с которыми проводит свое свободное время. И это бесит.
Кинул мне подачку и возомнил себя любящим отцом. Ненавижу.
Резко отворачиваюсь и падаю с размаху на кровать. Закрываю глаза. И тут же так некстати в голове всплывает образ девчонки из лифта. Губы дергаются в усмешке, когда вспоминаю ее вытянутое лицо после того, как поцеловал ее. Зачем я это сделал? До сих пор не могу понять. Не знаю. Захотелось.
Интересно, о чем она в тот момент думала? И, что самое интересное, она не смутилась и не отскочила! А продолжала стоять, сжимая свою стремную сумку в руках. Скорее всего, она хотела ответить на поцелуй… Глупая.
Я сразу понял, что ей понравился. Наверное, поэтому поцеловал. Господи! Какого хрена она влезла в мою голову?! Зачем? Почему? Не знаю. Честно, не знаю! Зато я знаю на сто процентов, что сейчас она ненавидит меня.
Как же это было подло с моей стороны – уйти и ничего ей не сказать! Но я был так зол на отца, что всю свою злость выместил на ней. Мне захотелось хоть кому-то сделать больно. Так же, как сделал мне отец. А эту девчонку мне будто подкинула судьба. Хоть я в нее и не верю, но тут было сложно ошибиться. Я, как только вошел в лифт, с первого же взгляда понял, что она стажерка. У отца в офисе только стажеры выглядят так, как будто их терзали в комнате пыток целую неделю. Да и то, что она меня не узнала (а меня знал весь офис), тоже говорило о том, что девчонка новенькая. И мне, как оказалось, пошло это на руку. Я сделал все как и хотел.
Обидел ее. Уязвил самолюбие. Поступил так же, как и отец со мной.
Вспоминая все это, я чувствую приступ острого любопытства: насколько сильно она на меня злится? И вообще злится ли? Может, и вовсе обо мне не думает? Хотя вспоминаю ее взгляд и понимаю, что помнить она меня будет еще долго. В отличие от меня.
Поворачиваюсь на живот, дотягиваюсь до телефона, который лежит на тумбочке. Набираю номер. Вызов принимают после первого же гудка. И слышу из динамика ласковое:
– Мур, котик. Соскучился?
– Давай встретимся, – я не спрашиваю, утверждаю.
– Максик, я немного занята, – щебечет виновато.
И я, не объясняясь, тут же отключаюсь.
Раз… Два… Три…
Телефон вибрирует от входящего вызова. Улыбаюсь уголками губ. На экране высвечивается «Зависимая».
– Чего тебе? – отвечаю грубо.
Алина тут же рассыпается в объяснениях, которые мне нах не сдались, будто и не замечая моего тона.
– И?! – перебиваю девушку на полуслове.
– Я через десять минут за тобой заеду, – заискивающе предлагает. – Дождешься?
– Жду ровно десять минут. Время пошло, – отключаю вызов, откладываю телефон.
Алинка. Зависимая от меня. Я это знаю и нещадно пользуюсь ею. Знаю, подло, но удержаться трудно. Девчонки – они такие слабые, когда любят. И Алина такая же. Что бы ни сказал, что бы ни попросил, все сделает. И она меня бесит этим. Она вбила себе в голову, что я – ее все, и поделать с этим ничего не можем. Даже отец смирился с тем, что девушка в будущем станет его невесткой. Хотя я в этом не уверен. Зачем мне нужна та, у которой нет своего мнения? Которая готова на все ради того, чтобы быть со мной?
И опять в голове появляется она, девчонка из лифта. А она бы смогла в меня так же влюбиться, как Алинка? Хотя… зачем мне это?!
Поджимаю губы.
Глава 11
– Дочка, будь осторожна, – напутствует меня папа, я обнимаю его в ответ, крепко целую в щеку.
– Обязательно, папуль. Я сделаю все для этого, – клятвенно обещаю. – Буду звонить тебе каждый день.
Папа крепко прижимает меня к себе, а у меня слезы на глаза наворачиваются. Но я их сглатываю. Не хватало еще мокроту разводить перед папой.
Я выхожу из его комнаты, напоследок дарю воздушный поцелуй. Папа ловит его ладонью, прижимает к сердцу. Шепчет одними губами «люблю», я отвечаю тем же и закрываю дверь.
Дашка ждет в коридоре.
– Ты уверена, что нужно ехать? – стоит, опершись плечом о стену, смотрит подозрительно.
– Это моя работа, Дашуль, – улыбаюсь ей. – Ты за меня не переживай. Главное, за папой приглядывай. Не бросай его.
Достаю пухлый конверт. Отдаю ей.
– Здесь вам должно хватить на все. Побалуй и себя, и папу. Не обижай его.
– Хватит уже! – с раздражением цокает языком. – Чего ноешь?
Забирает конверт, сует под мышку.
– Прости, Даш, я нервничаю. Просто представляю, как тебе без меня тяжело будет, – оправдываюсь.
– Если не хочешь уезжать, то как раз самое время потянуть резину, – она демонстративно показывает на часы, и я в ужасе начинаю лихорадочно собираться.
– Все. Все. Даша, если что – звони. Я всегда на связи, – торопливо говорю и выбегаю с чемоданом наперевес в подъезд.
Жму кнопку лифта.
– Я как прилечу, позвоню, – обещаю сестре, которая стоит в дверях.
– Молнию на брюках застегни, – кивает на ширинку.
– Что? – я машинально тянусь к месту, куда указала Дашка. Черт! Ширинка и правда расстегнута. Меня бросает в жар. Вот растяпа! Хорошо, что это заметила Даша.
– Спасибо, – киваю ей и захожу в кабинку.
Двери лифта закрываются. Кабина дергается и медленно ползет вниз.
Я сильно волнуюсь. В памяти то и дело всплывает образ парня. И я до сих пор не могу себе представить нашу встречу, а уж про то, что нам предстоит провести около недели вместе… Ух! У меня на затылке волосы шевелятся.
Выхожу из подъезда, и – слава Богу! – такси уже на месте.
Водитель помогает погрузить чемодан в багажник, и я, усевшись на заднее сиденье, бросаю напоследок прощальный взгляд на окна нашей квартиры, вижу там Дашку. Она, скупо улыбаясь, машет мне рукой. На глаза наворачиваются слезы. Здесь остается моя семья, и от этого не хочется уезжать, но и отказать Степану Геннадьевичу я не имею права: работа есть работа.
Такси трогается, и уже через несколько секунд Дашка пропадает из виду. Я откидываюсь на спинку сиденья. Достаю телефон. Среди непрочитанных в приложении WhatsApp вижу сообщение от босса. Открываю. В нем сказано, что на входе в аэропорт меня встретят. В ответ пишу короткое «спасибо». И, отложив телефон, достаю конспекты с китайскими иероглифами.
Я не хочу думать о том, что сделал Максим. Хотя прекрасно понимаю, что его поведение не поддается никакой логике.
Но в данный момент моя голова забита лишь учебой, в которой я вижу выход из всех своих проблем.
Такси останавливается возле входа.
Я нервничаю. То смотрю на часы, то ищу глазами того, кто должен меня встретить.
– Майя?
Я подпрыгиваю на месте, так как прямо за моей спиной раздается голос босса.
– Ой! Простите, Степан Геннадьевич, я вас не ожидала увидеть, – хватаюсь за сердце, прерывисто дышу.
– Я так и понял. Пойдем, – босс подхватывает меня под локоть и ведет вглубь аэропорта.
Я растерянно бросаю короткий взгляд себе за спину: волнуюсь за багаж.
– Все хорошо, – успокаивающе улыбнувшись, говорит босс.
Оборачиваюсь и вижу, как мужчина в черном костюме следует за нами, катя мой чемодан за собой.
– Степан Геннадьевич, я и сама могу, – говорю, запыхавшись, еле поспевая за боссом.
– Майя, дорогая, у нас и так времени мало осталось. Посадка вот-вот начнется, – недовольно замечает мужчина.
– А где ваш сын? – снова оглядываюсь по сторонам.
– Опаздывает, – вздыхает. – Как всегда.
Мы торопимся на посадку.
Когда мы уже доходим до администратора, проверяющего билеты, босс резко останавливается. Он смотрит на меня вопросительно. Хочет, видимо, сказать что-то важное и не может подобрать нужных слов. Но тут он открывает рот и…
– Прости за опоздание! – врывается в наше пространство обрывистый голос Максима. Хриплый, низкий, будто после долгого молчания, и…
Меня пронизывает его голос до мурашек во всем теле. Он – как оголённый электрический провод. Мне становится тяжело дышать. И мне это совсем не нравится.
– Да ладно тебе, мы же оба знаем, ты опоздал, потому что хотел.
У Максима от слов отца дергается желвак на скуле, но он молча поворачивается к администратору, протягивает ей свой билет. И, что самое обидное, он не обращает на меня никакого внимания. Совсем.
Мне становится больно видеть его. Не от того, что я так близко к нему, не от того, что рядом с ним, а от того, какое он проявил безразличие.
Я резко отстраняюсь от босса. Встаю чуть вдалеке. Мне неприятно. Горько. И больно. По-настоящему больно.
– Максим! Ты как себя ведешь?
Опускаю глаза в пол, чтобы не видеть происходящего. Но это совсем не помогает, я все равно наблюдаю за отцом и сыном из-под полуопущенных ресниц.
– Что не так? – холодно спрашивает парень.
– Поздоровайся хотя бы для приличия с девушкой. Это Майя, она будет сопровождать тебя, – голос босса напряжен. И у меня неожиданно возникает к нему благодарность. Ведь он так очевидно переживает за мое душевное спокойствие и за всю эту ситуацию. Ему неприятно, что его сын ведет себя так бестактно с посторонним человеком. Вот только босс не знает того, что мы с Максимом знакомы друг с другом… И даже немного больше.
– Я тебе уже говорил, что мне нянька не нужна, – скупо отвечает парень, не глядя в мою сторону. – Если тебе будет спокойнее, что она со мной полетит, пусть будет так, но не требуй, чтобы я с ней любезничал. Оно мне не надо.
Так и не обернувшись, проходит вперед, к трапу, оставляя меня и отца стоять и наблюдать за его удаляющейся спиной.
– Вот поганец! – рычит Степан Геннадьевич. – Зря я тебя послушал, Майя. Мой сын вырос неблагодарным и вздорным пацаном, за которого мне стыдно. Надо было оставить его здесь, в столице, под боком.
Я сглатываю застрявшую в горле обиду.
«Да! Правильно! – вопит она во мне. – Скажи, чтобы он так и сделал! Ты же знаешь, что он любую твою прихоть исполнит!»
Но я тут же себя обрываю. Кто я для Максима? И кто он для меня? Так, нечаянно встретившийся в лифте парень, который на четыре года младше меня. Он мне ничего не сделал плохого, как и я ему.
Во мне слишком развито чувство справедливости. И если я поступлю сейчас как обиженный ребенок, то потом себе этого никогда не прощу.
– Мне кажется, он сильно волнуется, Степан Геннадьевич, – натянуто улыбаясь, говорю мужчине. – Все обойдется.
Босс смотрит на меня с обожанием, совсем не скрывая его во взгляде. Потом неожиданно берет мою руку в свою и целует прямо в сердцевинку ладони. Меня вмиг опаляет жар. И он не только от того, что мужчина коснулся сухими горячими губами моей кожи, но и от того, что в этот самый миг Максим повернулся и увидел всю эту картину. Его лицо в тот же миг исказила гримаса отвращения.
– Ты необыкновенная, девочка моя, – шепчет босс, отпуская меня.
Я сгораю от стыда.
– Зачем вы так, Степан Геннадьевич?! – растерянно вытираю ладонь о штанину.
Мужчина секунду смотрит на меня, а потом неожиданно громко начинает смеяться.
– Проходим на посадку, – слышу голос администратора, которая странно посматривает на нас.
– Все, беги, куколка. Обещай звонить мне, если вдруг что пойдет не так, – напутствует мужчина, а я кидаю на него строгий взгляд, отвечаю скупо:
– Степан Геннадьевич, не перегибайте палку.
Подхватываю сумку с пола и широким шагом иду за Максимом.
Глава 12
В салоне самолета суетятся пассажиры, рассаживаясь по своим местам. Им помогают стюардессы. Я устремляюсь в конец салона и быстро нахожу свое место – оно должно быть рядом с окном – но… оно занято.
Максим сидит, отвернувшись к окну, и по его сдвинутым к переносице бровям и напряженным скулам можно сделать вывод: парень очень зол. У меня холодеют конечности. И стыд клокочет в груди. Мне на самом деле очень жаль и немного не по себе от того, что парню пришлось наблюдать ту картину с его отцом, но все, что произошло – то произошло, и ничего не вернуть.
«Ладно. Ладно, – успокаиваю себя, – не буду его трогать. Перебесится и все».
Занимаю свободное место. Сажусь, достаю телефон, наушники, пытаюсь найти свою любимую музыку, чтобы отвлечься.
– Что это только что было? – парень хватает меня за плечо, дергает на себя.
От неожиданности я вздрагиваю, роняю телефон, и наушники падают вместе с гаджетом на пол. Зажмуриваюсь от испуга.
– Ты чего себе позволяешь? – испуганно спрашиваю, голос предательски дрожит.
Парень хмурится и медленно разжимает руки. Мы привлекаем внимание. Он отпускает меня, и я вжимаюсь спиной в кресло. Из-за того, что на нас оборачиваются люди, становится жутко некомфортно. Я кошусь на Максима, а он еще сильнее хмурится.
– У вас всё в порядке? – вдруг рядом со мной останавливается парень в форме, на вид ему лет двадцать пять. У него кудрявые волосы и карие глаза. – Возможно, вам требуется помощь? – стюард косится в сторону Максима.
Я мгновенно потею, и даже появляется одышка.
– Что? – нервно посмеиваясь, переспрашиваю. – Помощь? Нет-нет, у нас все в порядке, – отмахиваюсь.
– Вы уверены? – настаивает стюард, не сводя с моего лица вопросительного взгляда.
– Слушай, ну хватит уже дуться, – внезапно на мое плечо ложится рука Макса, а я в недоумении перевожу на него взгляд. Парень с силой снова притягивает меня к себе, сверлит взглядом… – Давай пересаживайся, и закончим это, – произносит он, все-таки убрав руку.
И тут я наконец понимаю, что он делает, и облегченно выдыхаю.
– Спасибо, – натянуто улыбаюсь, – Максим.
У парня дергается уголок рта в кривой ухмылке.
– Извини, чувак, не поделили место с сеструхой, – улыбается он, а его улыбка заставляет мое сердце биться как сумасшедшее. Я чувствую, как кровь быстрее бежит по венам, ударяясь в виски дикой пульсацией.
– Да? – облегченно выдыхает стюард. – Ну, бывает. Тогда не буду вас беспокоить. Приятного полета, – фальшиво улыбается парень, подмигивает мне, понимающе вздыхает и уходит.
Как только мы остаемся с Максом наедине, он поднимается со своего места и неожиданно нависает надо мной, наклоняется так близко, что я чувствую его дыхание на губах.
– Забавный чувак, правда? Понравился?
Меня окатывает жаром. Я хлопаю ресницами, смотрю Максу в глаза, часто дышу. Жду продолжения.
– Интересно, а он так же на тебя смотрел бы, если бы узнал, что ты трахаешься со взрослыми мужиками?
У меня от его слов воздух будто выбивают из легких.
– Ты совсем дурак? – оттолкнув от себя Макса, перевожу взгляд на парня-стюарда. Может, все-таки, пока не поздно, стоит попросить пересадить меня на другое место?
– Даже не думай об этом, – цедит Максим, проследив за моим взглядом. – Будешь сидеть на своем месте.
За моей спиной раздается смех. Мне становится крайне не по себе. Неужели кто-то расслышал то, что сейчас сказал этот придурок?
– Уйди уже, – пытаюсь встать, но парень, ничего не ответив мне, лишь крепко прижимает к себе, и в ответ на его действие я чувствую, как по моей щеке катится слеза. Я тут же вскидываю руку, чтобы смахнуть ее, но Макс перехватывает мое запястье, удерживает, наблюдает за реакцией.
– Отпусти! – дергаю бедрами и тут же слышу недовольный выдох.
Не хочу, не хочу быть здесь! Вот так!
И я сама не понимаю, что происходит, когда хватаю парня за руку и с силой отталкиваю от себя. Макс не сопротивляется, просто смотрит на меня и молчит, а я все так же пытаюсь подняться. В его глазах читается любопытство. Я чувствую, что он хочет чего-то, но точно не знает, чего именно.
Я закусываю губу. Молчу. Мне кажется, если я начну говорить, то не смогу больше сдерживать эмоции.
– Да что же это такое…
Не успеваю договорить, потому что сзади слышу резкий голос:
– Парень, да усаживайся ты уже наконец-то!
Я поворачиваю голову и вижу, что за нами расположилась пожилая парочка, которая до этого момента, к счастью, не проявляла к нам интереса. Да и сейчас мужчина смотрит не на меня, а только на Максима, которого подобное внимание никак не смущает. Я пользуюсь моментом, чувствуя, что хватка парня ослабевает, и, выкручиваясь из его рук, быстро пересаживаюсь на свое место возле окна.
– Придурок, – бубню себе под нос.
– Я все слышу, – усаживаясь в свое кресло, рычит парень. – И не расслабляйся, мы еще не закончили.
Кошусь в его сторону украдкой. Чертов мудак! Бесит.
Но какой же он все-таки привлекательный!.. Длинные ресницы красиво загибаются кверху. Озорные ямочки на щеках и пухлые губы. Невероятный. И должен быть с такой внешностью очень милым, но…
Максим резко очень близко склоняется к моему уху, опаляя жаром:
– Я не имею никаких дел с бабенками отца. Даже если они такие, как ты.
Сказать, что я возмущена, – это не сказать ничего. Мне кажется, открой я рот, оттуда точно выплеснется желчь. И единственное, самое разумное, что я могу сделать, – это поджать губы, стиснуть кулаки и повернуться к Максиму спиной.
Самолет приходит в движение. Через пару минут он уже отрывается от земли. Это самое тяжелое испытание, которое мне довелось пережить за последние дни. Я давно не летала.
Самолет набирает высоту, и меня начинает трясти.
Но чем выше поднимается лайнер, тем легче становится, дрожь исчезает, и мне удается заснуть.
Просыпаюсь я внезапно. Максим, сидящий рядом, коротко глядит на меня с сочувствием.
– Что? – спрашиваю его, а он тут же отворачивается, делая вид, что вообще меня не замечает. Придурошный.
Я, поерзав, включаю музыку погромче, закрываю глаза. И за весь полет мы больше с Максимом не обмениваемся ни словом, ни взглядом.
