Текст книги "Бывший муж сестры (СИ)"
Автор книги: Юлия Рябинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Глава 5
Ночью спала просто ужасно. Несмотря на дикую усталость, да еще и нервное истощение от событий прошлого дня, заснуть мне удалось далеко не сразу.
Во-первых, как я и ожидала Алиса проснулась в тот момент, когда я готова была вот-вот провалиться в сон.
Переместившись с дочкой на надувной матрас, развлекала Алису добрых минут сорок, прежде чем она снова заснула.
И как я уже успела отметить: чем малышка становилась старше, тем больше с ней было хлопот. Теперь понятно, отчего в последнее время на лице тети Вари: у которой я снимала комнату, – все чаще видела следы усталости, когда возвращалась домой с работы.
Женщине на прямую мне было видимо неудобно сказать, что ей тяжело, а я погрузившись в рабочую атмосферу, ничего не замечала вокруг. А в выходные была только рада, понянчиться с дочкой.
Во-вторых, у меня от надувного матраса все тело болело и ломило.
Стараясь не разбудить дочку, перекатилась ближе к краю и встав с матраса, направилась на кухню.
Жуть, как хотелось выпить горячего чаю, но у меня кроме воды ничего не было. Чайник я не догадалась вчера в попыхах купить. Налив стакан воды, достала телефон. Включила. На экране высветился пропущенный звонок от моей Варвары.
Сразу же набираю обратный вызов. В Новосибирске уже одиннадцать утра. Значит тетя Варя ждем моего звонка. Волнуется.
– Тетя Варя, здравствуй, – полушепотом отвечаю женщине.
– Наденька, дорогая, ну как вы там? Как тебя встретила сестра? Как отреагировала на Алису?
Я втянула в себя побольше воздуха.
Придется соврать тети Вари, что все у меня с Верой так, как мы с ней и рассчитывали. Что сестра встретила меня с радостью и на время пока я буду решать свои проблемы, заберет Алису к себе.
– Все хорошо, моя дорогая, – голос срывается на вранье, – Вера была безумно рада. Вру: иначе изведется вся.
– Ну, и слава Богу, деточка. Я так рада, что твоя Верочка все поняла…
– Нет, тетя Варя. Я Вере не сказала, кто отец ребенка.
– Почему? Что-то не так? – встревоженным голосом спрашивает женщина.
– Потому что Вера за ним замужем до сих пор, – ответила ей.
В трубке повисло молчание.
Но мне и не нужно было ничего слышать, я знала о чем думает моя Варвара. Я думала вчера о том же, когда увидела Веру с Глебом: “Не может, быть” – пронеслось первое в голове, а следом все стало и вовсе запутанно.
Но пока я не разобралась сама, тете Варе незачем знать, что здесь происходит.
– То есть ты ему ничего не сказала?
– Нет, тетя Варя. Пока нет, – произношу тихо, – но что мы все обо мне тетя Варя. Ты расскажи, как там у тебя? Что происходит? Никто к тебе не приходил больше?
– Этих головорезов не видела Надь. Мне кажется они каким-то образом пронюхали, что ты уехала. Сегодня из дому пока не выходила. Но на парковке еще с ночи, стоит какой-то черный автомобиль: большой, тонированный. Точно бандитский, – зашептала она мне в трубку.
– Чертова стерва. Решила взять измором? Но у нее ничего не получится, – твердо отвечаю женщине, – ты потерпи немножко, теть Варь. Я как устрою Алису, сразу вернусь. И тогда Елене Андреевне, будет точно не поздоровится.
– Надюш, ты за меня не переживай. Я буду ждать сколько нужно. Да и если бы не я, ты бы никогда не вляпалась в эту чудовищную историю, – плаксиво проговорила женщина.
Возможно, – подумала про себя. Если бы не моя Варвара, я бы никогда не устроилась на работать к самому влиятельному бизнесмену Новосибирска. И не познакомилась с его деловой партнершей Еленой Андреевной, которая по чистой случайности захотела подсидеть его, подсунув через меня, моему Боссу, какие-то фальшивые документы. А моя интуиция в тот день как назло молчала, собака. Оттого я и допустила фатальную для меня ошибку. И как только о ней стало известно Боссу, мне пришлось бежать. Потому как под угрой оказалась не только моя жизнь, но и жизнь моей дочки.
– Тетя Варя, не смей себя винить. Слышишь. Ты для меня сделала-то, что я никогда не забуду.
“Перед глазами мелькнула картинка: я заплаканная, в чужом незнакомом городе. До сих пор спрашиваю себя, почему выбрала Новосибирск? И до сих пор не дам на него точного ответа. Видимо судьбой мне была предначертана роковая встреча с мое Варварой. Помню, как моего плеча легко коснулись и я вздрогнув подняла взгляд. – Ты потерялась? – спросила меня как будто маленькую. Я рассмеялась. – Что вы?! Нет, конечно, – качнула головой. – А что тогда ты плачешь? – женщина присела рядышком со мной. – Я не плачу, – отрицаю. – А твои слезы, говорят о другом, – нежно улыбается она… Вот так и произошло наше знакомство. Слово за слово и я уже через полчаса рыдала на плече моей Варвары. Посвятив ее во все свои горести и беды. Женщина позвала меня жить к себе сразу же. Но спустя время я поняла, почему она это сделала. Моя Варвара испугалась, что я могу наделать глупостей и избавиться от неродившегося ребенка. Но смогла бы я сделать это тогда? Незнаю. Только оказавшись рядом с Варварой, которая окружила меня заботой и любовью, я поняла, что смогу справится со всеми трудностями, которые мне уготовила судьба. Но спустя год, я поняла, что трудности бывают разными.”
– Надюш, как бы не складывались у тебя сейчас отношения с сестрой. Помни, твоей дочке Глеб родной отец и он должен воспитывать родную дочку, а не чужих детей. У Вериных деток – есть отец. Не лишай нашего Лисенка родного отца, – попросила женщина.
– Я обязательно подумаю над твоими словами тетя Варя. Обещаю.
Услышала из зала хныканье Алисы:
– Тетя Варя, я тебе еще позвоню. Алиса проснулась.
Женщина кинула в трубку, короткое прощание и отключилась.
Я метнулась в зал и вовремя. Алиса, путаясь в одеяле, злилась, потому как не могла выбраться и слезть на пол.
– Доброе утро моя соня, – я падаю на матрас и подхватываю дочку на руки, поднимаю вверх.
Алиса смеется, сучит в воздухе ножками.
– Ну, что! Готова распаковывать подарки, которые тебе папа вчера привез? – после разговора с Варварой, мне отчего-то немного полегчало на душе.
И в миг поднялось настроение. Алиса растопырив пальцики ручек, задорно смеется, подначивая меня снова и снова поднимать ее вверх. Ровно до тех пор, пока я не ощущаю на себе пристального взгляда. Руки пронимает дрожь. Я медленно опускаю Алису на грудь и поворачиваю голову в сторону двери.
– Доброе утро, – хрипловатый голос Греба рвет мои перепонки.
У меня заходиться сердце. А в голове бьется импульсом только один вопрос: он слышал или нет?
– Как ты сюда вошел?
Хочу встать быстро и красиво (ладно, хотя бы просто встать), ну как бывает в крутых фильмах, а получается по-глупому и неуклюже.
– Извини, если напугал. – Глеб смотрит на меня пристально, изучающе. – Я стучал в дверь, но мне никто не ответил.
Я, подозрительно щуря глаза, резко отвечаю:
– Не вешай мне лапшу на уши! Я ничего не слышала! – Поднявшись на ноги, чувствую себя более уверенно, поэтому добавляю: – Вторые ключи оставь, пожалуйста, мне. Я не хочу видеть в доме незваных гостей.
Я грублю ему нарочно, чтобы хоть как-то задушить в себе волнение. Глеб ведет себя очень сдержанно, и у меня теплится надежда, что он, возможно, ничего не слышал. Боже, хоть бы он не слышал!
– А ты, я смотрю, так ничего и не открыла, – неожиданно говорит парень, кивая в сторону вещей. У меня душа уходит в пятки: ведь именно это я сказала две минуты назад Алисе! Может, тем самым он намекает мне на то, что знает, что дочка от него?
– У меня не было сил. Да и желания тоже особого не было. Не думаю, что Алисе понадобится то, что ты купил, – презрительно замечаю, поджав губы.
Мне хочется в этот момент задать себе леща. Зачем я его задеваю? Тем самым я лишь больше подогреваю интерес к себе! Вижу по его лице, что ему нравится наблюдать за моей реакцией на его действия.
– Не соглашусь с тобой. – Глеб, на удивление, продолжает стойко не реагировать на мои колкости. – Я думаю, Алисе вот это понравится.
Он достает объемный пакет и, воткнув в него острым концом ключ, делает прорезь; через секунду я вижу яркие ходунки. Алиса, да этого притихшая на моих руках, вдруг начинает копошиться.
– Дай! – лепечет малышка и тянется к подарку.
– Ходунки? – удивленно вскидываю брови. – Я против этой забавы. И Алиса научилась ходить без них.
– Допустим, – соглашается парень, хотя все-таки раскладывает ходунки и подкатывает их ко мне, – но, думаю, сейчас этот вариант лучше, нежели малышка будет ползать по полу.
Я зависаю на несколько секунд, переваривая то, что он сказал. Черт бы его побрал, он прав!
– Ну, так что? – кивает на ходунки.
– Ладно. Согласна, – сдаюсь я, – ты прав.
Но прежде, чем усадить туда Алису, достаю салфетки и быстро протираю поверхности, потому что дочь обязательно попробует их на вкус. А она тем временем очень мешает мне, и то и дело пытаясь перелезть через мои руки, чтобы добраться до желанной цели.
Пока я занята ходунками и Алисой, Глеб распаковывает остальные вещи, купленные вчера.
– Зачем ты это делаешь? – все-таки спрашиваю, заметив в коридоре коляску.
– Не знаю, Надь. Нашло что-то вчера. Может, твой жалкий вид меня спровоцировал, – будничным тоном произносит Глеб.
А я, как только понимаю смысл сказанного, чувствую, как от обиды аж в горле перехватывает.
– Шучу я, Надь, – смеется парень.
Я, схватив пачку салфеток, оказавшихся под рукой, метко пуляю ему в голову со словами:
– Идиотский у тебя юмор, Глеб!
Я так злюсь, что даже не пожалела бы ходунки, которые полетели бы следом за салфетками, но меня останавливает Алиса. Дочке-таки удается добраться до подарка. У нее столько радости на моське, что у меня не поднимается рука разочаровать мою малышку.
– Не злись, – миролюбиво произносит Глеб.
Я игнорирую его, играя с Алисой.
– Надь, посмотри, что у меня есть.
Боковым зрением замечаю движение силуэта парня в мою сторону и застываю. Что у него там есть еще? И надо ли оно мне?
Когда Глеб подходит слишком близко, дергаюсь в сторону.
– Аккуратно! – рявкает он.
Я кидаю на него сердитый взгляд, но, увидев в его руках картонный поднос с двумя стаканами из Мака и бумажный пакет с круассанами, почти прощаю его. Мне так давно хотелось горячего чаю и булочку, что, увидев их воочию, мой желудок сжимается в комочек от предвкушения. Привычка, чтоб ее!
– Не ори! – огрызаюсь на него и резко встаю на ноги.
Глеб в недоумении смотрит на меня.
– Что? – выдергиваю ближайший ко мне стакан из держателя и вытаскиваю круассан из бумажного пакета. – Считай, я наполовину простила тебя за твою идиотскую шутку, – бросаю через плечо Глебу.
Все внимание перевожу на Алису. Аккуратно ставлю стаканчик на пол, достаю из сумки пачку печенья и, вытащив оттуда одну штуку, протягиваю дочке.
– Дай!
– Не рановато ты ей печенье даешь? Насколько я осведомлен, детей по утрам кормят кашками.
Мои щеки заливаются румянцем. Ну что же он так действует на меня? Но говорить ему правду о том, что я кормлю Алису грудью, я не горю желанием. Да и не его это дело.
– Не переигрывай, Глеб. На заботливого родственника ты не дотягиваешь. Моя интуиция вопит о том, что тебе что-то от меня нужно. Только так и не могу понять, что именно. – Поворачиваюсь к парню лицом.
– Хочу услышать от тебя правду, – глухо отвечает Глеб и делает шаг ко мне.
Я часто-часто моргаю.
– Правду? Какую правду, Глеб? Ты о чем? – сглатываю пережеванные кусочки круассана, запиваю чаем.
– Зачем ты вернулась? И где отец девочки? И есть ли он вообще? – парень делает акцент на последнем вопросе.
Я мельком смотрю на Алису, потом перевожу взгляд на Глеба. А может, тетя Варя права, и ему действительно стоит рассказать всю правду? И мне станет легче, когда будет на кого оставить Лисенка, пока я смотаюсь в Новосибирск.
Мой мозг работает в режиме нон-стоп. Я чувствую, что должна принять решение здесь и прямо сейчас.
Алиса радостно крутится вокруг нас, шумно дергает за погремушки. Глеб внимательно смотрит на меня. Ждет ответа. И я решаюсь. Я скажу ему все, как есть.
– У Алисы есть отец, – медленно начинаю я. Голос отчего-то становится высоким, взволнованным, будто не моим.
– И где же он, Надя? – Глеба в этот момент становится отчего-то больше, и я рядом с ним ощущаю себя такой маленькой и беззащитной.
Я почему-то никогда не думала, что сказать правду будет настолько тяжело. Язык налился тяжестью свинца, я открываю рот и…
– Да, Надя! Расскажи, кто отец?
Голос сестры заставляет меня вздрогнуть, очнуться.
– Вера? Что ты тут делаешь? – Глеб поворачивается ней, отпуская меня из оков его взгляда.
– Тот же вопрос хотелось бы задать и тебе! Что ты тут забыл в такую рань? – шипит Вера. – А ты давай, сестренка, расскажи, как облапошила своего босса! От него залетела, а родив, решила припугнуть дитем? Так?
Сестра сверлит меня взглядом. А во мне злость дикая закипает. Какого черта она себе позволяет так обо мне говорить?
– Пошла ты, Вера, знаешь куда?! – подлетаю к ней, сую ей в руки чай. – У моей Алисы есть отец, и он сейчас находится…
Чего-чего, но вот следующего действия я никак не ожидала. Сестра отбрасывает стакан и, схватив меня волосы на затылке, выталкивает в коридор.
– Ах ты дрянь! – ее голос звенит, а я хватаюсь за ее запястья, скручивая. За спиной слышу нарастающий плач Алисы и гневный голос Глеба:
– Вера! Ты что творишь?!
– Тебе лучше не вмешиваться! – командует сестра и с силой заталкивает меня в спальню, отпускает волосы.
Я отскакиваю от нее в сторону.
– Ты дура, Вер?! У тебя точно все с головой в порядке?
– Закрой свой поганый рот, потаскушка! – рычит сестра и защелкивает дверь спальни на замок.
У меня екает сердце.
– Вера, ты успокойся, – спокойно говорю я и, выставив руки перед собой, захожу за кроватку.
Если что, я смогу отбиться: сестра у меня дама не пышная, а очень даже стройная. Но вот ее бешеный взгляд меня пугает. Люди в неадекватном состоянии обладают недюжинной силой.
– Не нужно на меня шикать, Надя! Я тебя раскусила. Прикинулась бедной овечкой, а сама что? Решила все-таки Глеба у меня увести? Решила ему на уши лапши навешать? Ты думаешь, он дурак и поверит, что ты родила от него? Что, с боссом не получилось, так решила на моего мужика позариться?! – орет сестра, наступая на меня.
Дверь ручки тщетно дергается.
– Вера, открой дверь, – просит Глеб.
– А я тебе доверяла, Надь! Я же тебе сразу рассказала, как люблю Глеба! Как он мне нравится! Зачем ты так поступила? Зачем приехала?
Замираем, глядя друг дружке в глаза. В моих она видит сожаление, зато я в ее – ненависть.
– Прости, Вер, так получилось, – тихо отвечаю ей.
– Ах ты дрянь! – Она кидается на меня, а я с силой толкаю кроватку в ее сторону. Сестра не успевает отреагировать и под напором тяжелой конструкции летит на пол. Я пользуюсь моментом и, подбежав к двери, щелкаю замок.
Она распахивается мгновенно. Глеб, застыв на пороге, переводит взгляд то на меня, то на Веру.
– Что, черт возьми, ты устроила? – рычит он на жену. Отодвинув меня в сторону, заходит в комнату. – Ты хоть понимаешь, что напугала ребенка? Ты в своем уме? Надя, с тобой все в порядке? – смотрит на меня с тревогой, протягивая руку.
– Все нормально. – Я, тяжело дыша, делаю от него шаг назад. – Ты ее в лечебницу сдал бы, что ли. Она совсем безумная стала от ревности!
– Ма-а-а, – слышу из зала взволнованный голос Алисы.
– Дрянь! Я с тобой еще не закончила, – слышу в спину голос Веры.
– Зато закончила я, – кидаю ей через плечо и, подхватывая дочь из ходунков, выхожу в коридор.
Как же вовремя Глеб собрал коляску! Я быстро сажаю в нее Алису, а сама обуваюсь.
– Надя! Ты куда собралась? – Глеб выходит в коридор и смотрит на меня в упор, а я замечаю, как из-за его плеча уже появляется Вера.
– Подальше от вашей семейки, Глеб! – отвечаю ему, и стоит только сестре сделать шаг в мою сторону, парень тут же ее ловит за плечо.
– Стоять! Я с тобой еще сейчас поговорю, – резко осаживает он Веру, а я вижу, как у нее лицо меняется.
Она поднимает на мужа испуганный взгляд.
– Господи! – вскидывает руки к лицу. – Что же я наделала?! – всхлипнув, произносит Вера. – Глеб, прости, прости! Надя, Наденька! – она вырывается из рук мужа и хочет подойти ко мне, но он крепко ее держит.
А у меня от шока челюсть здоровается с полом.
– Вер! Ты что, ничего не помнишь? – округляю глаза.
– Я… я не знаю, но я ничего не могла поделать с собой, это какое-то наваждение! Ничего не понимаю!
Вера с мольбой смотрит на Глеба, но в тот момент, когда сестра переводит взгляд на меня, я вижу в них вполне ясное сознание и ложь. Мне становится так мерзко, что я отворачиваюсь и открываю дверь квартиры.
– Слушайте, – твердо говорю я, – это не проходной двор! И я хочу, чтобы вы оба оставили свои ключи мне. И в ближайшее время ни тебя, – указываю на Глеба, – ни тебя, Вера, я видеть не хочу!
– Но, Надя, я так виновата! – смиренно опускает голову сестра, чтобы я не заметила промелькнувшее в ее глазах злорадство.
– Вера, тебе к врачу нужно. Я боюсь тебя! Ты больна! – Вывожу коляску на площадку.
– Подожди! – вдруг просит Глеб.
Он выходит за мной, закрывает дверь, и последнее, что я вижу – как Вера зло сжимает челюсть и сверлит меня пропитанным ненавистью взглядом.
– Что тебе, Глеб? – Нажимаю на кнопку вызова лифта.
– Надя, я не успел тебе сообщить по поводу Веры…
– Что? Что она больна? – с сарказмом спрашиваю его.
– Да, – скупо отвечает парень, – это у нее началось после того, как она Соню родила.
Я не верю своим ушам.
– Ты хочешь сказать, что у нее крыша поехала?
– Нет. Врач говорит, что это депрессивное расстройство. Последствие послеродовой депрессии.
Бог мой! Теперь уже даже не знаю, где хуже: в Новосибирске или здесь!
– Глеб, ты слеп, – разочарованно вздыхаю. – Я тебя прошу, увези ее отсюда. И забери у нее ключи, а еще лучше поменяй в квартире замок. Я не хочу, чтобы она прокралась ко мне ночью и убила.
– Надь, я сам в шоке от того, что происходит. У Веры уже как полгода не было никаких признаков депрессии. А с твои прилетом она как с цепи сорвалась…
– Ага, сорвалась, – повторяю, приправляя последнее слово иронией. Вызываю лифт; когда он останавливается на нашем этаже, а двери разъезжаются, вхожу в него и через плечо бросаю:
– Я недолго погуляю с Алисой. За это время, будьте добры, испаритесь. Оба.
Вижу, как по лицу Глеба скользит тень, а его глаза темнеют от ярости. Он уперся ладонью в косяк и процедил сквозь зубы:
– Я тебя подожду, Надь. Мы еще не закончили.
В этот момент двери лифта закрываются, отделяя нас друг от друга.
– Зато закончила я, – бубню под нос.
Я в растерянности. Не знаю, что делать. Неужто Глеб и правда не видит, что Вера лжет? Но, вспоминая его лицо, понимаю, что парень в это верит сто процентов. А вот если я ошибаюсь, и сестра действительно больна, то новость о том, что моя Алиса – дочь Глеба, точно подкосит ее и без того шаткое состояние. И кто знает, каких серьезных дел Вера сможет натворить тогда.
Когда выхожу с коляской из лифта, мне на помощь вдруг приходит какой-то сопливый мальчишка.
– Спасибо, – вежливо благодарю его, а он, махнув мне рукой, скрывается стеной дома.
Я резко поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом прямо на Игната. Мой бывший, видимо, не ожидал такой встречи; его лицо вытягивается, без того крупные черты кажутся еще крупнее. Неказистее.
– Надя?! – удивленно восклицает он.
– Привет, Игнат. Угадал.
Глава 6
Возвращаюсь в квартиру, только убедившись, что лифт доехал до низу.
Открываю дверь. Сжимаю челюсть. Вера совсем охерела! Вижу, как она отскакивает в сторону, жмется к стене.
– Глеб. Я правда не хотела! – начинает выламывать пальцы Вера. – Я даже не знаю, что на меня нашло. Но… я не хотела, правда!
Вмиг оказываюсь перед ней, хватаю ее руки и дергаю их вниз. Это наигранное смущение бесит!
– Перестань вести себя так! – рычу ей в лицо.
– Как? – спрашивает Вера, невинно хлопая ресницами.
– Как дрянь последняя! Она же твоя сестра! Что ты на нее кидаешься? Она что-то тебе сделала? Что за цирк ты устроила?! Ты хоть понимаешь, что напугала Алису?
Стоит упомянуть про девочку, как Вера тут же вся подбирается и, скрестив руки на груди, ядовито интересуется:
– А что ты так о ней печешься, Глеб? Тебе что, Сони мало?
– При чем здесь вообще она? – дергаю бровью вверх. – У Сони есть отец…
– Отцом является тот, кто воспитывает, Глеб, – тут же перебивает меня девушка.
– Послушай меня, Верунь. Мне кажется, ты перегибаешь палку. Переигрываешь, – подсказываю я.
– Ничего я не перегибаю! – злится Вера и, обогнув меня, проходит в зал. – Вот, смотри, это кто все накупил? Ты? – Она указывает на покупки. – Почему покупаешь все это ты, Глеб, а не отец Алисы? Или ты думаешь, я не заметила, как Надя по приезде сразу начала строить из себя жертву? Ты разве не понимаешь, что она нацелилась на тебя? Хочет тебя забрать у меня?
Вера подходит ко мне вплотную, встает на носочки. Заглядывает в глаза.
– Глеб, ты теперь бросишь меня?
Я кладу руки ей на плечи, отстраняюсь.
– Вер, я еще ничего не решил.
– А как же Соня, Глеб? – хрипло спрашивает девушка. – Она же считает тебя своим отцом! А как же я? Кто о нас будет заботиться?!
Твою мать! Только не это.
– Вер, ты знала, что это рано или поздно закончится, – скупо отвечаю ей, поворачиваюсь спиной. Не хочу видеть это наивно-детское лицо с огромными слезящимися глазами. Меня это уже не трогает.
– Я надеялась, что ты привык ко мне.
Чувствую, как девушка подходит и обнимает меня сзади.
– Вер, – медленно выдыхаю и расцепляю ее холодные пальцы, – ты делаешь хуже только себе. Все давно в прошлом. Да и о какой привычке ты говоришь? Я с тобой до сих пор нянчусь только из-за Сони! Если бы не этот гребаный диагноз…
Замолкаю. Обижать Верку не хочется. Не она виновата в том, что, когда Надя неожиданно свалили по-тихому, я нервы все растратил в попытках найти ее.
– Глеб. Я же все понимаю. Она один раз тебя предала. Разве хочешь еще раз? – Этот вкрадчивый голос въедается в мозг, пронзает его так остро, словно шипы.
– Все это в прошлом, Вер. И я больше не хочу вспоминать о том времени. Понятно?
Снова начинаю злиться. Зачем напоминать о том, что я с таким трудом похоронил под пеплом лет?
– Тогда зачем ты здесь, Глеб? – не отступает Вера. – Надька этого не стоит. Притащила вон в подоле! Не особо верной-то тебе была. Залетела, видимо, от босса своего и приперлась домой, когда тот ее к черту послал вместе с приплодом!
– Заткнись, Вера!
Хватаю ее за хрупкую шею и сжимаю…
Через секунду прихожу. Сам не ожидал, что могу быть настолько груб.
– Не говори так, поняла?! – рычу на нее.
– А что, Глеб, давай, задуши меня или ударь, если хочешь! – Из глаз девушки льются слезы. – Сделай уже хоть что-то! Покажи, что не безразлична тебе!
Эти жалкие попытки вызвать во мне эмоции только еще больше отталкивают. Неожиданно для самого себя понимаю, что с появлением Нади Вера меня начинает раздражать. Ее навязчивость становится до невыносимого обременительной.
Разжимаю пальцы, отступаю на шаг.
– Собирайся, отвезу тебя домой, – коротко бросаю и прохожу к выходу. – И чтобы больше возле Нади и Алисы не видел тебя.
Слышу, как Вера начинает дышать чаще.
– Значит, ты решил бросить меня?! – истерично вопит она и вцепляется мне в руку. – Решил?! Ну, говори!
– Решил, Вер! – Сбрасываю ее руку с себя.
– Какой же ты подонок, Глеб! Я столько на тебя времени потратила! Столько из-за тебя слез пролила! А ты вот так со мной! Как с котенком. Вышвырнул, когда стала не нужна!
– Не переигрывай. У нас с тобой брачный договор. Там все четко прописано. – Мой голос холоден и сух, чтобы она поняла, что все ее старания бесполезны.
– Да к черту пошел этот договор! Разве у тебя совсем нигде ничего не екает? – истерит девушка.
– Нет, Вер. Уже нет. – Открываю дверь и киваю головой. – Пошли.
– Дрянь! Ненавижу ее! Ну, ничего, Глеб. Я терпеливая. Веришь? – Останавливается напротив и заглядывает мне в глаза. – Я подожду, когда она снова наставит тебе рога и ты прибежишь ко мне…
– Вера, не испытывай моего терпения! – рычу на нее. – И с чего ты вообще взяла, что мне кто-то наставил рога? Надя не обязана была мне хранить верность. Мы с ней никто друг другу! И ничем общим не связаны, были все эти годы. Так что не стоит себя утруждать ожиданием. Я устал.
Я не стал объяснять девушке от чего устал. Да и не устал я, а понял, что у нас с Надей будущего нет.
– Только у вас есть кое-что общее, – говорит и тут же закрывает рот ладонью, как будто сболтнула что-то лишнее.
Вера растерянно смотрит то на меня, то на дверь. И я чувствую, сбежать хочет.
Девушка предпринимает попытку прошмыгнуть в открытую дверь, но уйти ей удается не далеко; хватаю ее за руку и затаскиваю обратно.
– Что у нас с ней общее? Говори!
Вера пытается вырваться, но ее попытки бесполезны.
– Ну?! – Встряхиваю ее за плечи.
– Отстань от меня, Глеб! Не знаю, – кривится она. – Ничего не знаю!
– Вера имеет в виду, что у нас с тобой общая дочь. Алиса твоя дочь, Глеб, – словно гром среди ясного неба, меня потрясает голос Нади. По голове, словно молотом шарахнуло. Мне казалось, что где-то внутри у меня закрадывалось подобное подозрение. И мне казалось, я был к этому готов. Но нет, твою мать! К этому нельзя подготовиться! Я был ошарашен настолько, что не мог сдвинуться с места.
Мир вокруг меня сжался, превратился в шар. А образовавшийся внутри вакуум не позволял дышать. И только спустя несколько секунд, когда понял, что молчание затягивается слишком надолго. Встряхнулся. Сбрасывая оцепенение.
Я медленно поворачиваю голову в сторону лифта. Надя стоит неподвижно с дочкой на руках, а за ней ее бывший ухажер держит коляску.
– Что ты сказала?
Я отпускаю жену, всем корпусом поворачиваюсь к Наде.
– Она врет, Глеб! – шипит Вера, дергая меня за руку.
– Если тебе так удобнее думать, то пожалуйста, – Надя старается держаться ровно, независимо, но я прекрасно вижу, как ее маленько потряхивает.
– Глеб, не верь! Мне кажется, Надька врет. Нужен тест ДНК…
– Вера, умолкни! – рявкаю на нее, и девушка, присев, замолкает. – Зайди в дом, – киваю Наде.
Та молча делает шаг ко мне, и Брат-Игнат делает то же самое.
– Эй, а ты, чучело, куда намылился?
– Следи за своим разговором, – открывает рот, парняга.
– Подмотался и пшел вон! – цыкаю на него.
– Глеб, Игнат со мной, – тихо отрезает Надя.
– Стерва! – шипит Вера, и я вижу, что вот-вот, и она снова набросится на сестру.
Хватаю фиктивную жену за шкирку и выставляю за порог; как только Надя оказывается в коридоре, сразу закрываю дверь. Квартира погружается в звенящую тишину:
– А вот теперь. Поговорим. Надя.
Киваю на Алису.
– Она точно моя дочь?
Малышка смотрит на меня так внимательно, что становится немного не по себе, словно сейчас не Надя ответит мне, а она.
– А какой мне смысл врать, Глеб? – Надя говорит уверенно, без какой-либо тени притворства.
– Я хочу сделать тест, если ты не против. И если это моя дочь, признаю отцовство, – говорю тихо, но твердо, с заметным нажимом на то, чтобы она понимала, что я в своих действиях уверен.
– Если тебе так будет спокойнее. Пожалуйста, я не против. – Она дергает головой. Ага, обижается.
Но Веркины слова о том, что это может быть ребенок ее босса, никак не лезут у меня из головы.
– Надь, зачем ты уехала? – спрашиваю я. Убираю руку и даю девушке чуть больше пространства, потому как вижу, что Алиса начинает недовольно морщить носик. – Можно? – киваю на «дочку» и протягиваю руку.
– Попробуй, – Надя пожимает плечами и разрешает взять малышку на руки.
Когда Алиса оказывается у меня на руках, мое тело пронзает ток. В памяти зачем-то всплывает тот день, когда я забирал Веру вместе с Соней из роддома. Вспомнил, что чувств абсолютно никаких не испытывал. Полное безразличие.
– Алиса, – одними губами проговариваю ее имя; оно, словно сладкий мед, растекается по языку.
Черт! Мне в один миг становится жутко от того, как я реагирую на ребенка. Да я уже готов пойти на все ради нее. И мне нахер не нужен ни тест ДНК, ни какие-либо другие экспертизы. Я нутром чувствую, что это моя дочь. В тот момент, когда она касается своей маленькой ладошкой моего лица, у меня в груди появляется необъяснимое жжение, и я понимаю, что мне срочно нужно выпить воды.
– Ма-а-а-а-а!
У Алисы вмиг наполняются глазки слезами. Она морщит носик и тянется в сторону Нади. А та все это время стояла молча, наблюдала за нами, следила за моей реакцией.
– Она не всегда с первого раза сходится с чужими людьми, – комментирует Надя и забирает малышку.
Я открываю рот, чтобы ответить ей, но непонятный спазм сдавливает горло. Приходится откашляться, прежде чем произнести слова.
– Осмотрительная, – пытаюсь шутить, но выходит не совсем смешно.
Надя кидает на меня быстрый взгляд. И переводит все внимание на дочь.
– Ты хотел со мной поговорить? – не глядя в мою сторону, интересуется девушка.
– Хотел понять, почему ты молчала? Разве не было желания написать? Сообщить? Или настолько обиделась, что решила все скрыть? – Я замолкаю, потому как вижу, что и Надя замирает.
– А что тебе от моих откровений, Глеб? – Она поднимает на меня взгляд. – От этого что-то изменится? Твое отношение ко мне или наоборот?
– Если захочешь, измениться.
– А как же Вера, Глеб?! – то ли спрашивает, то ли восклицает она охрипшим голосом. Неожиданно Надя резко разворачивается и идет с Алисой в зал. Сажает малышку в ходунки и снова поворачивается ко мне, в ее глазах поблескивает влага.
– Надь, – делаю шаг к ней. – С Верой все сложно, – честно отвечаю ей.
А у самого на душе кошки скребут. Как-то все между нами не правильно получилось. Что-то я сделал неправильно. Где-то упустил что-то важное.
– Тогда, если все так сложно, Глеб, со мной рядом тебе делать нечего, – говорит с обидой в голосе.
– Надь… – Вмиг оказываюсь возле нее, подцепляю пальцами подбородок и заставляю посмотреть мне в глаза. – Можно попробовать начать все сначала, Надь.
– Глеб, – выдыхает она.
Смотрю в ее глаза и понимаю, что в них совсем ничего не осталось от той Нади, которую я знал два года назад. Вся ее взбалмошность и дерзость ушли, уступая место осторожности и здравомыслию.
– Зачем ты приехала, Надь? Чего хотела этим добиться? – Сжимаю челюсть, видя в ее глазах отчуждение. – Наказать меня? Или помучить?
– Глеб, отпусти! Ты мне делаешь больно! – Надя пытается высвободиться.
– Я хочу услышать ответы на вопросы! Я так понимаю, ты приехала не для того, чтобы сообщить мне о дочери. Тебе плевать на меня! Так зачем, Надь? – последний вопрос произношу слишком уже шепотом.
– Глеб, не дави на меня. – Мне кажется, я слышу в голосе Нади просьбу. – И вообще, я почти пожалела о том, что все тебе рассказала. И если ты из-за меня хочешь бросить Веру, не стоит. Я не готова строить с тобой отношения. Ты совсем не изменился! – Она говорит это на полном серьезе. Так четко и спокойно, словно молотком забивает гвоздь в мою грудь.
