Текст книги "Одинокие сердца (СИ)"

Автор книги: Юлия Устинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– О да. Несомненно! – ее губы подрагивают от улыбки.

Затем я готовлю чай по-калмыцки и с осторожностью наблюдаю за тем, как Алёна его пробует.

– Вкус необычный, но мне нравится, – делится она своими впечатлениями. – В этом напитке чувствуется характер.

Ещё одна приятная странность сегодняшнего вечера – я решительно не помню, чтобы когда-то получал удовольствие от простого общения с девушкой за чашкой чая.

Инга всегда страдала излишней тягой ко всему пафосному – модные выставки, хорошие рестораны, брендовая одежда. Я же неделями колесил по стране в одних и тех же джинсах и бейсболке. Инга пыталась меня переделать на свой вкус, давала советы, какую стрижку сделать, какие тряпки лучше на мне сидят. До определённого момента я не видел в этом проблемы. Мне без разницы, какие шмотки носить, лишь бы они были чистыми. А потом Инга решила, что может контролировать мою жизнь целиком. Вот тогда я и взбунтовался.

Не знаю, готов ли я к новым отношениям. Но к приятному флирту и ночи в постели с красивой девушкой я готов на все сто, друзья мои.

Через пару часов все расползаются по комнатам. Потенциала тусить и дальше у народа хватает, но завтра всех ждут горные склоны.

Мы с Алёной поднимаемся наверх одними из последних. Я был в ударе и, походу, утомил ее своими бесконечными рассказами о поездках по России. Хотя Алёна не жаловалась, показывая свой искренний интерес.

Но все хорошее когда-то заканчивается.

– Спасибо, что проводил, – девушка останавливается у двери спальни, где мы дурачились в кровати ранее, и поднимает лицо, на котором написано, что дальше мне хода нет.

– Что ж, – разочарованно бормочу я. – И тебе спасибо за вечер. Я классно провел время.

– Я тоже, – кивает Алёна.

– Ты же завтра едешь на горнолыжку?

– Конечно.

Я отступаю, чувствуя нарастающую неловкость.

– Ну круто. Тогда я пошел, – кивком головы указываю на лестницу. – Ещё надо найти себе какую-то лежанку.

– Уверена, заядлым путешественникам не привыкать спать в неудобных местах, – иронично замечает девушка.

Не могу сдержать смех.

Как же с ней здорово.

Я уже и не помню, когда в последний раз мне было так легко в женском обществе.

– Это да. До завтра, Алёна? – смотрю на нее, все еще не теряя надежды продолжить вечер в более приватной обстановке.

Шагнув ко мне, девушка тянется и целует в щеку.

– До завтра, Миша.

Я внимательно смотрю на ее лицо, ищу хоть малейший признак того, что Алёна говорит не то, что думает. Но ее взгляд спокоен и доброжелателен, а губы тронуты сдержанной улыбкой.

Усмехнувшись, я опираюсь ладонью о дверной косяк, нависая над девушкой.

– Значит не позовешь меня? – спрашиваю напрямую.

Продолжая улыбаться, Алёна медленно качает головой.

– Боюсь, это чревато.

– Да ладно, какие проблемы? – тихим голосом уламываю ее. – Разве я не говорил тебе, что я джентльмен? Мне негде спать, а в той спальне такая огромная кровать. Это нечестно. Я не хожу во сне, не храплю, сплю, как младенец. Если хочешь, я лягу на пол, – тянусь к ее руке.

– Миша… – вздыхает Алёна, позволяя мне сплести наши пальцы. – Что мы делаем?

– Я не знаю, но я очень хочу продолжить, – без лишних ужимок сообщаю девушке.

– Я тоже, – опустив глаза, признается она.

Глава 5. Алена

Стоя под мощной струей горячей воды, я мою голову и мысленно прокручиваю минувший вечер, столь щедрый на события: мой шок, когда я увидела Диму с другой, встречу с Мишей, демарш Инги и мое позорное бегство, опасные игры в постели с Чуриловым, перепалку с Филатовым…

И после всего этого я всё-таки пригласила в свою постель парня, которого едва знаю. Конечно не прямым текстом, но вполне себе определенно.

Однако когда я выхожу из ванной, то вижу, что Миши нет в комнате. Меня охватывает дикое разочарование и облегчение. Да-да, все сразу.

На мне пудрового оттенка ночная сорочка с черной кружевной отделкой, в которой я чувствую себя неуютно. Не хочу, чтобы Миша решил, что я специально так нарядилась, чтобы соблазнить его. Но больше у меня ничего с собой нет.

Я наспех расчесываюсь и удаляю остатки косметики. Стоит мне только устроиться в постели, как дверь открывается, и в спальню входит Миша.

– С легким паром, – сообщает он, с порога стягивая с себя футболку. – На этаже кто-то свернул башку сливному бочку, пришлось повозиться, – морщится парень. – А еще там кого-то стошнило, и все мимо. Я прибрал, как мог, – скомкав футболку, принюхивается и вешает ее на плечо. – Там есть полотенце? – кивает на дверь ванной комнаты.

– Да, есть, – я совершенно по-идиотски хлопаю ресницами.

Что ж, теперь понятно, для чего Миша стал так быстро избавляться от одежды. А я-то, глупая, уже было решила, что Чурилов собирается наброситься на меня.

Зато я почти уверена, что в туалете стошнило не кого-то, а именно Диму. С ним такое уже не раз случалось по пьяной лавочке. С кем не бывает?

Так странно. Я теперь Диме никто, только вот привычка выгораживать его и находить глупые оправдания его поступкам никуда не делась.

Миша отсутствует недолго. За это время я едва успеваю пролистать до конца список кабельных каналов. Само собой, когда парень выходит, одежды на нем становится ещё меньше.

Хотя кому придет в голову считать одеждой темно-синее полотенце?

– Так ты не против, если я составлю тебе компанию? Или мне лучше перебраться на пол? – спрашивает Миша, открывая угловой шкаф, чтобы убрать свои вещи. – Здесь есть пара лишних одеял.

– Как хочешь. Кровать действительно большая, – я натягиваю свое одеяло повыше.

– Алён, короче, я не буду ходить вокруг да около и прямо скажу – если ты пустишь меня в постель, у нас будет секс, – оглядывается Миша. – И, вероятно, не один раз.

– А как же твое хваленое джентльменство? – посмеиваюсь я, гадая, чего же в этом парне больше – наглости или честности.

– Секс джентльменству не помеха, – усмехается Миша. – Не волнуйся, у меня благие намерения на твой счет. Мы поцелуемся, начнём ласкать друг друга, а потом займемся сексом. Ты готова к такому повороту событий?

В красках представив все, что он перечислил, я нервно сглатываю.

– Нет.

Вид его почти обнаженного тела заставляет мои зрачки вращаться во все стороны. Миша крупный парень, но при этом сложен настолько гармонично, что даже не верится, как такой восхитительный мужчина мог всерьез мной заинтересоваться.

– Значит мне… уйти? – моргает Миша.

Я качаю головой.

– Нет.

– И какое твое "нет" мне принять за истину? – усмехается он, приближаясь к кровати.

– Оба. Ты спросил, готова ли я. Нет. Но это не значит, что я не хочу, – не мигая смотрю на него снизу вверх.

– То есть твое "нет" – это такое завуалированное "да"? – спрашивает Миша, с улыбкой глядя мне в глаза.

– Ничего подобного! Нет – это значит "нет"! – поспешно возражаю.

– Ну и как тебя понимать?

Миша садится на кровать. Мой взгляд то и дело сползает вниз, исследуя его грудные мышцы и плечи. И шею. И все остальное.

– Хотела бы я сама знать, – закусываю нижнюю губу.

– Иди сюда.

Потянув за руку, Миша бережно укладывает меня на спину и начинает целовать невероятно нежно и так страстно, что все мои сомнения и внутренние противоречия сразу же рассеиваются.

Целовать этого мужчину, ощущать его сильные плечи, мускулистую спину и крепкие обнаженные бедра под своими ладонями невозможно приятно.

Стоп.

Откуда взялись обнаженные бедра?

Отпрянув от Миши, я вижу, что на нем больше нет полотенца.

Ох, мамочки.

Жаль, что я не умею свистеть.

У Миши просто идеальный член – мощный, длинный и очень твёрдый. И пусть это покажется странным, но мне хочется назвать его красивым. Ну бывают же красивые руки, скулы или ключицы? Чем член хуже?

– Давай снимем это, хочу посмотреть на тебя, – Миша приподнимает край моей сорочки. – Можно?

Я медленно киваю и позволяю ему раздеть себя, а затем пожимаю плечами, снова ощущая неуверенность. Меня сложно назвать хрупкой девушкой, а с недавних пор я стала склоняться к тому, что все мужчины предпочитают только таких.

– Да. Это именно то, что я мечтал увидеть весь вечер, – выдыхает Миша, располагаясь между моих бедер.

Думаете, то, как Миша облизывает свои губы, его слова и блуждающий горячий взгляд полезны для моей самооценки?

Ничего подобного.

Они не просто полезны, они чудотворны.

И я не знаю, чего мне хочется больше – чтобы Миша продолжил целовать или просто взял безо всяких прелюдий. Но он делает выбор за меня, сладко впиваясь в мои губы, и при этом жадно мнет напряженные груди, пропуская соски между костяшками пальцев.

Его член упирается мне в ногу.

– Презерватив, – заблаговременно напоминаю я, распахивая глаза. – У тебя он есть?

– Да, – тяжело дыша, кивает Миша. – И не один. С этим полный порядок, малыш, – наклонив голову, он обхватывает ладонью одну грудь. Его горячие губы втягивают сосок.

От этого глупого прозвища, совершенно мне не подходящего, но неожиданно волнующего, и того, как язык парня играет с грудью, мой пульс мгновенно подскакивает.

К моменту, когда Миша входит в меня, все, на что я способна – лишь двигать бедрами ему навстречу, крепко держать его плечи и постанывать. Где-то далеко мелькает мысль, что нас могут услышать, но нарастающее возбуждение и пульсирующий жар глушат ее, как и все остальные. У меня на лбу выступает испарина, и происходит то, к чему я просто не была готова – наступает стремительная разрядка.

Как?

Уже?

Ошеломленная я хватаю ртом воздух. Мои мышцы содрогаются, а перед глазами крутятся сияющие разноцветные мандалы.

Оргазм получился фантастическим.

Именно о таком, всепоглощающем, бурном и незабываемом финале пишут в женских любовных романах.

Своему же я определенно готова посвятить целую главу в мемуарах, если однажды решу их написать.

Живот, бедра и поясницу пробирает от сладкой дрожи. И это настолько хорошо и приятно, что я готова разрыдаться.

Потому что у меня наконец-то получилось!

Конечно, я так мечтала испытать все эти ощущения с Димой, но почти всегда все наши усилия сходили на нет. Хотя к чёрту Диму! После его слов и поведения сегодня можно вообще стать фригидной злобной стервой.

А Миша…

Мне кажется, я снова улетаю в небеса, даже произнося шепотом его имя:

– Миша…

В ответ Чурилов громко стонет и содрогается.

Уверена, нас было слышно на всех трех этажах, но мне совершенно без разницы. Ведь я и не думала, что способна на ту раскованность и пыл, которые Миша разжег во мне так умело и ненавязчиво. И я бы могла сослаться на алкоголь, да только он весь давно выветрился.

Прежде, чем у нас снова завязывается беседа, проходит не одна минута. Моя голова лежит на плече Миши, а пальцы исследуют его широкую грудь и безупречный торс.

– О чем думаешь? – Миша первым нарушает затянувшееся молчание.

– Не скажу. Это очень личное.

– Я лежу голый и потный в твоей постели, – заявляет парень, – и трогаю твою грудь, – в подтверждение своих слов начинает играть большим пальцем с моим соском. – Подобное сближает людей, ты не находишь?

Я улыбаюсь краешком губ.

– Ладно. Только не смейся.

– Клянусь, я буду максимально серьезен, – немного хрипло обещает Миша. – Как бюст Карла Маркса.

– У тебя нет усов и бороды, – замечаю я.

– Ладно. Тогда чей бюст тебя устроит? – ухмыляется Чурилов.

– Ой все, – в отместку давлю пальцем под его нижнее ребро. – Ты уже смеешься надо мной. Я не стану ничего говорить.

– Да где я смеялся? Давай, Алён, – ласково просит Миша.

– В общем… – набираю полную грудь воздуха. – Я впервые кончила так быстро и так сильно. Сегодня. С тобой.

Скосив рот, я опасливо прищуриваюсь.

В абсолютной тишине мои слова прозвучали слишком вульгарно.

– Ну это же хорошо, верно? – спрашивает Миша.

– Да. Но… я не знаю. Видишь ли, раньше у меня были с этим проблемы.

– Раньше – это с Филатовым?

Я вздыхаю.

– Угу. Нет, – трясу головой. – Я не могу об этом говорить. Это неприлично.

Вдруг чувствую себя досадным недоразумением. Ну какая нормальная девушка станет признаваться в своих сексуальных неудачах парню, с которым только что пережила лучший оргазм в своей жизни?

– Алён, здесь нечего стыдиться. Если тебе нужно высказаться, просто сделай это. Если нет – я не настаиваю, – тактично говорит Миша.

Меня подкупает его мягкий тон и осторожная заинтересованность.

– Короче говоря, раньше мне требовалось гораздо больше времени, – говорю я. – Гораздо! Меня постоянно что-то сбивало: мысли о работе, какие-то бытовые мелочи, как я выгляжу, какие звуки издаю – любая ерунда. И все это в процессе, понимаешь? Это ужасно отвлекало. А тут… мы с тобой едва знакомы, полный дом людей и… – умолкнув, я качаю головой. – С тобой я вообще ни о чем не думала, и все получилось!

– Ну это же хорошо? – повторяется Миша.

– Да, – киваю я.

– Чудная ты, Алён, – усмехается парень.

– Раньше я часто симулировала, – вылетает у меня.

– Симулировала? – переспрашивает Чурилов. – Ох, блин, ясно, – наконец понимает, о чем я. – Вот это признание.

Я выпутываюсь из его объятий и сажусь, опираясь на белое кожаное изголовье кровати.

– Извини. Тебе ни к чему моя исповедь.

Нахмурив брови, от души мысленно костерю себя за излишнюю откровенность.

– Нет, все нормально. Ты мне, в некотором роде, даже польстила.

Миша поворачивается на бок и устремляет на меня удивлённый взгляд.

– Ладно. Давай сделаем вид, что этого не было? – прошу его.

– Чего именно? Твоего оргазма или разговора? Потому что насчёт первого я решительно против.

Я улыбаюсь.

– А ты настойчивый.

– Упертый, да. Этого у меня не отнять. Если что-то вобью себе в голову – в лепешку расшибусь, но получу.

– А я наоборот – очень уступчивая. Не путать с "легкодоступная". Хотя теперь… – пожимаю плечами и отворачиваюсь.

– Эй, ты чего? – Миша гладит мои согнутые в коленях ноги. – Я не считаю тебя легкодоступной. Если ты такая, то и я тоже.

– Нет. У мужчин это называется – дамский угодник, – поправляю его.

– Ха, – прыскает парень. – Ты выражаешься, как моя бабуля.

– Сказал тот, кто называет девушек барышнями.

– Точно, – соглашается Миша, а затем снова перекатывается на спину. – Если честно, никакой я не угодник, – парень смотрит в потолок. – Ладно. Ты со мной поделилась, я тоже тебе кое-что скажу. Раньше… – делает паузу и продолжает совершенно другим, более серьёзным тоном: – Раньше мне тоже требовалось гораздо больше времени, чтобы удовлетворить свою девушку. Гораздо больше, – подчеркивает он. – Иногда это раздражало.

Опираясь на руки, Миша садится рядом.

– Хм, – бормочу я, тронутая его признанием.

– Что "хм"?

– Вы обсуждали, почему так происходит?

– Да. Постоянно.

Ого. Какой же он милый.

– А мы – нет, – говорю я. – Ты первый мужчина, да что там мужчина, ты первый человек, с которым я обсуждаю такие интимные вещи.

– Сказать по правде, нам разговоры не очень помогали, но я думаю, что молчать ещё хуже. Мы, парни, предпочитаем конкретику. Расскажи, как именно тебе нравится больше всего?

– В какой позе?

– Да, – Миша не сводит с меня своих серых глаз.

Я вижу в них жгучий интерес.

– Раньше мне нравилось сверху.

– Ты хотела контролировать процесс?

– Не то, чтобы хотела, но я могла. Иногда это действовало. А теперь я уже и не знаю, как мне больше нравится.

– Давай проверим позже? – усмехается Миша. – Если ты не возражаешь?

Сама вероятность того, что я снова могу испытать то невероятное удовольствие, которое пережила с Мишей, заставляет мое сердце подпрыгивать в груди.

– Да какие уж тут возражения.

Довольный таким ответом Миша двигается ближе, накрывает ладонью одну грудь и приподнимает ее.

– Как же мне это нравится, – говорит он, глядя мне в глаза. Я тихонько хихикаю. – Что смешного?

– Обычно, когда парень заинтересован моей грудью, он не говорит это напрямую, а замечает, какие красивые у меня глаза, – объясняю я.

– А сам при этом смотрит на грудь?

– Точно.

– Ну что тут скажешь, мне и глаза твои нравятся, и сиськи. Хотя сиськи больше нравятся моему члену.

– Как же это по-мужски! – восклицаю я.

– Что по-мужски? – часто моргает Миша. Его рука замирает у меня на животе.

– Привычка очеловечивать свои гениталии.

– А разве женщина так не делает? – хлопает глазами Миша, явно дурачась.

– Нет. У моей вагины гораздо меньше прав и свобод, чем у меня, – я подхватываю его пошловатый тон. – Она – лишь часть меня, а не руководящий орган.

– Знаешь, не надо! – фыркает парень. – Все эти россказни, что мужчины думают членом – стереотип. И, если хочешь, женский шовинизм. Вы, дамочки, тоже любители попритеснять нашего брата.

– А вот и нет! Да вам вообще вольготно живётся! Вот смотри, взять животных. Кто из них самые привлекательные?

– Кто? – Миша приподнимает бровь.

– Самцы!

– И что?

Увлеченная нашим нелепым спором, я вхожу во вкус.

– А то! В животном мире женщинам, то есть, самкам, даже самым странным и стремным и стараться не надо! Красавец-самец сам ее найдет. Почему у людей все не так? – вопрошаю я.

– Подожди, – хмурится парень, – я пытаюсь понять твою логику. Нет, – с улыбкой качает головой. – Не понимаю.

– Я думаю, мужчины обнаглели. Все им не так. Не та фигура, не тот характер. А тут еще эта чертова статистика, которая говорит, что холостяки на вес золота. И что нам, женщинам, остается?

– Что?

– Лезть вон из кожи. Но и это не помогает.

– Я думаю, что твои наблюдения – это частный случай. Все люди разные. Вот ради меня никто не лез из кожи вон.

– А ты? – тихо спрашиваю я уже без прежней иронии.

– Да и я не лез, – также серьезно признается Миша. – Но мне кажется, что это неправильно – угождать кому-то, подстраиваться или отказываться от мечты. Так можно и себя потерять.

– Наверное, это со мной и случилось.

– Лично я так не считаю, – замечает парень. – Я вижу перед собой очень смелую и даже дерзкую девушку. Взять хотя бы нашу глупую сделку. Или тот поцелуй на глазах у всех. Или вот этот наш разговор о личном.

Глядя на него, я испытываю какой-то патологический приступ доверия.

– Миш, не подумай, что я сбрендила, но мне кажется, будто я знаю тебя очень давно.

– Со мной та же история. Но это же здорово, да?

Я вновь подмечаю его забавную манеру уточнять у меня отдельные моменты нашего разговора.

– Это слишком уж здорово, Миш. Так здорово, что даже не верится.

– Ты просто удивительная девушка, Алёна Тимофеева, – глаза Миши расширяются.

От его взгляда и голоса бабочки в моем животе немедленно устраивают отвязный сейшн, заставляя меня трепетать, как какую-то глупую барышню.

Барышню?

Я правда так сказала?

Глава 6. Миша

Оставив свои вещи в камере хранения и оформив ски пасс, мы с братом выходим из пункта проката. Девушки еще переодеваются, поэтому мы взяли кофе, чтобы скрасить время в их ожидании.

Сделав глоток горячего напитка, я поднимаю глаза к небу. Солнце светит, воздух бодрит, вокруг блестит свежевыпавший снег. Температура, по арктическим меркам, сегодня просто детская, но климат в наших широтах такой дерзкий, что даже небольшой минус ощущается как мини версия ледникового периода.

– Мороз и солнце. День чудесный! – глубоко вздохнув, я неожиданно для себя самого вспоминаю школьную классику. – Слушай, Дрон, если твоя следующая днюха будет не такой интересной, даже не зови, – загадочно улыбаюсь, имея в виду совсем не зимний пейзаж.

Андрюха недолго изучает мое лицо и качает головой:

– Значит ты с Тимофеевой… – он не договаривает, но на его роже и так все написано.

– Не понимаю, о чем ты, – дурачусь я.

Оглянувшись, брат откашливается в кулак.

– Мы вас с Яной вчера слышали. Особенно тебя, – уточняет он.

– Правда? – удивляюсь я. Смотря себе под ноги, Андрюха улыбается. – Класс! – горжусь собой.

– Ага. Такое ощущение, что ты вчера только дембельнулся, – прыскает брат.

– Ну нет. После дембеля, я двое суток из постели не вылазил. Помнишь, тогда, на даче родителей Дымова? Как же ее звали, а? – чешу затылок, пытаясь вспомнить имя девчонки, с которой недолго мутил после армии.

– Это я должен помнить? – усмехается брат. – Фил идет, – зачем-то шепчет он мне, а затем громко приветствует друга: – Блин, ну и рожа! Тебе бы отлежаться, братан, там пиво в холодильнике было.

К нам подходит Димас и его девушка, для которой он устроил экскурсию по горнолыжном центру.

– Я в порядке, – хмуро бросает Филатов.

– Ну что, на какую трассу: первую или двенадцатую? – спрашивает Андрей, плавно переводя тему.

Я тоже делаю вид, что все в порядке, что нашей вчерашней стычки с Филатовым и не было вовсе. Это не значит, что я забыл, как он вёл себя с Алёной, но и раздувать конфликт не собираюсь. Кроме того мне есть, чем утешить свое недовольство в отношении этого типа – у меня была незабываемая ночь с его бывшей.

И он не может об этом не думать.

– На двенадцатую, наверное, – пожимаю плечами.

– А мы на тюбингах покатаемся, – сообщает Филатов, – Лиза никогда не стояла на лыжах, так что, мы туда, – машет в направлении бэби-трассы и горок.

– Понятно, – кивает Андрей.

– Ну тогда надо договориться, во сколько встретимся, – предлагает он. – Продолжим отмечать.

– Да мы наотмечались, вроде, – огрызается Димас, мазнув по мне тяжелым взглядом.

Я крепче сжимаю челюсть. Его пренебрежение действует мне на нервы.

– Дима меня домой повезет, я не могу остаться, – ситуацию сглаживает глазастая загорелая блондинка.

– Что ж. Ясно, – невозмутимо кивает Андрей, протягивая руку Филу. – Все нормально. Спасибо, что приехали.

Затем я тоже жму Филатову руку и вижу, как желваки на его скулах ходят ходуном.

И, черт, после его рукопожатия у меня такое ощущение, словно мою ладонь засунули под противовес на тренажере.

Вот как я его бешу.

Во всех отношениях довольный собой я подхожу к урне и бросаю в нее пустой бумажный стаканчик, а когда поворачиваюсь, то вижу Яну с Алёной. Направляясь к нам с лыжами в руках, они что-то оживленно обсуждают и смеются.

Но меня интересует только Алёна.

Белый горнолыжный костюм отлично на ней сидит, облегая бедра, между которыми вчера мне было так сладко и хорошо.

– А Дима с Лизой куда? – спрашивает Яна, кивая вслед удаляющейся от нас паре.

– На ватрушках кататься. Лиза не стоит на лыжах, – сообщает Андрей.

Я наблюдаю, как Филатов оглядывается через плечо. Он не выглядит счастливым. Думаю, он бы хотел остаться с другом, покататься на нормальной трассе, а потом продолжить отмечать его юбилей. А, возможно, все дело в Алёне, и ему никак не привыкнуть к тому, что теперь она может встречаться с другими мужчинами.

На что же ты надеялся, придурок?

– Меньше народа, больше кислорода, – заявляет Яна. – Верно я говорю? – она толкает в бок Алёну.

От меня не ускользает улыбка, затаившаяся в уголках губ Алёны. Но стоит нам встретиться взглядами, как она тут же становится серьезной.

Не могу ее понять. Вчера после нашего откровенного разговора мне показалось, что между нами установилась особая связь, но сегодня Алёна снова ведет себя так, будто это не она сидела на мне верхом и кончала, выкрикивая мое имя.

Направляясь к подъемнику, я нарочно встаю у нее на пути, чтобы перекинуться парой слов.

– Ты меня избегаешь? – спрашиваю девушку, вкапывая в снег у штакетника свои лыжи.

– Нет. С чего ты взял? – в ее голосе чувствуется отчуждение.

Я перехватываю лыжи у Алёны и ставлю их рядом со своими.

– Я думал, мы вместе поедем сегодня.

– Я… – пряча глаза, Алёна пожимает плечами. – Не знаю, что сказать.

Обхватив ладонью ее щеку, вынуждаю смотреть на меня.

– Эй, малыш, ну в чем дело? Нам же было классно вместе? Ведь так?

Алёна смущенно улыбается.

– Да. Очень, – нерешительно отвечает она. – Как… спалось?

Вздохнув полной грудью, на мгновение прикрываю глаза.

– Превосходно. А тебе? – ласкаю большим пальцем ее щеку.

– И мне, – Алёна прячет лицо у меня на груди.

Я обнимаю ее.

– Должен быть закон, запрещающий тебе быть такой сексуальной, – говорю я, крепко держа ее за бедра.

– Миша… – борясь с улыбкой, Алёна смотрит мне в глаза.

Я наклоняюсь и замираю у ее губ.

– Хочу тебя, – признаюсь осипшим голосом прежде, чем поцеловать.

Тихо охнув, Алёна приоткрывает рот, куда сразу же устремляется мой язык и начинает ласкать ее застенчивый язычок. В нашем поцелуе смешался вкус кофе и чего-то сладкого.

– Что это на твоих губах? – интересуюсь я, облизывая свои.

– Бальзам, чтобы губы не обветрились, – улыбается Алёна.

– Ох, спасибо. Мне тоже не помешает, – я хлопаю губами так, как это делают девушки, когда наносят помаду. При этом чувствую, как натянулось на мне термобелье в паху. И по этой причине у меня рождается вполне логичный вопрос: – Ты когда обратно в город? Вечером или завтра?

– Завтра. А ты? – тут же спрашивает Алёна.

– И я завтра, – отвечаю, не раздумывая.

Сказать по правде, перед поездкой в Арктику меня ждет миллион дел, потому что я один из тех непутевых людей, которые вечно откладывают все на потом. Я не планировал оставаться до завтра, да я даже на лыжах кататься не собирался. Но это было до более плотного знакомства с Тимофеевой.

Не знаю, что происходит.

Возможно, дело в классном сексе. Или в том, что я слишком давно не общался с девушками настолько легко.

Но Алёна – мой человек. Сто процентов.

Хотите знать, откуда у меня такая уверенность?

Да это просто чувствуешь.

И все.

– Эй, голубки, долго вас ждать, холодно же! – окликает нас Андрей.

– А нам не холодно, да ведь? – шепчу я, даже не оглядываясь.

Алёна кивает, не сводя с меня своих распахнутых блестящих глаз.

Мне уже не хочется идти ни к какому подъемнику. Было бы здорово сейчас вернуться в коттедж, где никого нет, и провести в постели весь день. А потом ночь…

– Идем? – тихо спрашивает Алёна.

– А… да, конечно, – я как болван хлопаю глазами, вспоминая, как она сжимала в пальцах простыню перед тем, как кончить.

Боже, дай мне сил дожить до вечера.

Покатушки проходят отлично, хотя, если честно, то трассы подготовлены хреново. Но меня не раздражают ни очереди на подъемник, ни плохая работа ратраков – все неудобства компенсируются общением к Тимофеевой и приятным чувством предвкушения.

Вечером почти все собираются в город сразу после ужина в гриль-кафе, не считая пары с карапузом, уехавшей домой ещё утром. Поэтому в коттедж мы возвращаемся вчетвером.

Приняв горячий душ, я спускаюсь вниз и наливаю воды в стакан.

– Миша помоги мне, – просит Яна, насилуя штопором бутылку вина.

Усмехаясь, забираю у нее бутылку и выравниваю штопор.

– Вот когда тебе что-то надо, я сразу Миша, да? – с глухим хлопком выдергиваю пробку.

Затем беру бокалы и разливаю вино.

– Спасибо, Федя, – ухмыляется Яна. – Алён, там в холодильнике должны быть оливки, достань, пожалуйста, – распоряжается она.

Следующую минуту я наблюдаю за беспомощными попытками Алёны открыть банку с оливками, на которой сломан ключ-кольцо.

– Позволь мне, – говорю ей, потеснив у столешницы. – Вот что я с тобой в походе делать буду, а? – насмешливо смотрю на Алёну.

– В каком походе? – встревает Яна.

– Алёна идет со мной в поход в мае, на плато Путорана, – шучу я, поддевая ножом жестяную крышку.

– Правда? – изумляется Алёна.

– Да, – вздернув бровь, протягиваю ей банку. – Ты мне обещала, – дразню ее.

– Что-то не припоминаю, – усмехается девушка.

– А давайте все вместе пойдем?! – оживляется Андрей, лежащий на диване.

– Ну уж нет! – протестует Яна. – Ездили мы уже с ночевкой на озеро, и на утро я выглядела, как бомж, который съел банку солёных огурцов, а потом спал вниз головой! Ни помыться, ни в туалет сходить нормально! Вся одежда потом дымом провоняла.

– А мне по кайфу было, – говорит брат.

– Конечно, я же все стирала! – возражает Яна.

– Вот так-то, Миша, – Алёна хлопает меня по бицепсу, – а ты говорил, что не бывает непоходных людей. Вот они мы!

Я качаю головой.

– Девчонки-девчонки, ничего вы не понимаете. Поход – это лучший релакс. На душе хорошо, все проблемы остаются в большом городе, а там есть только ты и ветер, – говорю я.

– И клещи, – продолжает Яна.

– И змеи, – добавляет Алёна.

– Не забудьте про диких животных, – встревает брат.

– Ты хотел сказать про очень голодных диких животных? – уточняет Тимофеева.

– Совершенно верно! – кивает Яна.

– Решено, Андрюх, – киваю брату. – Идем весной вчетвером. Я с этими инакомыслящими такой контент запилю!

– Нет, нет, нет! Два дня не мыться – это выше моих сил! – отнекивается Яна.

– Каких два дня? Неделю! – посмеиваюсь я.

– Жесть какая! – вопли и негодование Яны нарастают. – Никогда!

– Молчи, женщина! – парирует Андрей. – Я иду, и ты пойдешь.

– Мечтай, милый! – фыркает его гегемонша.

– А если я научусь танцевать твой вальс? – усмехается брат.

– Вальс?! – я с ужасом смотрю на младшего.

– Яна хочет, чтобы на свадьбе мы танцевали вальс, – объясняет тот.

– Вальсировали, – поправляет Яна.

Закатив глаза, описываю зрачками дугу и смотрю на Алёну.

– А ты что скажешь? – спрашиваю ее. – Не передумала? М?

– Мы сейчас о чем? – она непонимающе сводит брови.

– О походе.

Девушка пожимает плечами.

– До весны ещё далеко, – нерешительно говорит она.

– Не так далеко, как тебе кажется.

Следующие два часа мы проводим перед плазмой. Сил ни на что больше нет. И с этим надо что-то делать.

– Так. Ладно. Вы как хотите, а мы идем спать, – плавно тяну Алёну за собой.

– Ну-ну, – многозначительно произносит Яна.

– Что "ну-ну"? – смотрю на нее.

– Вы не могли бы "спать" потише? – улыбается девушка.

– Яна?! – вспыхивает Алёна.

– Все нормально, она просто завидует, – посылаю Яне ехидную улыбку.

Мы поднимаемся наверх, я запираю дверь и с ходу начинаю целовать и раздевать девушку. В скором времени мы уже лежим в кровати и ласкаем друг друга. Мои пальцы с жадность исследуют ее соблазнительные изгибы – полные груди и округлые бедра. Очень хочется касаться ее во всех местах сразу, но я знаю, где она ждет меня больше всего. Поэтому развожу в сторону ее бедра и с головой ныряю в ощущения. Чувствовать ее языком и покручивать при этом соски невозможно приятно.

А уж как ей приятно.

Алёна выгибается и двигается в такт с моим языком.

В эту минуту я не представляю, что может быть лучше, чем вылизывать красивую девушку и видеть, как сильно ей это нравится.

– Миша… – шепчет Алёна, и я понимаю, что она уже на грани.

Расфокусированный взгляд девушки медленно сосредотачивается на мне.

С моей стороны ракурс просто замечательный – ее разгоряченное лицо между торчащих грудей.

– Просто скажи, что мне сделать, – мягко прошу ее.

Откинувшись головой на простыню, Алёна стонет и смеется одновременно.

– Надевай чертову резинку и ложись на меня, – умоляет Алёна.

Мой член стоит по стойке смирно и только и ждёт, когда его допустят до веселья. Натягивая презерватив, я окидываю взглядом разомлевшее тело красивой женщины, ожидающей меня.

Мы оба знаем, что мне не нужны никакие указания, но ее жалобный тон и взгляд, с которым девушка заявляет о своем желании, невозможно заводят.

– Кажется, ты говорила, что любишь сверху, – дразня, медленно погружаюсь в нее.

– С тобой очень трудно определиться, – произносит Алёна, хрипло вздыхая.