Текст книги "В объятиях северного бриза (СИ)"
Автор книги: Юлия Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Он снял свою куртку и накрыл ее мои голые ноги. Я даже не думала возражать. Майкл просунул одну руку за мою спину, а другой обнял спереди, захватывая меня в кольцо. Его лицо оказалось в паре дюймов от моего. Я не знаю, кто стал инициатором, но спустя секунду мы уже целовались. Куртка то и дело сползала с моих колен. Несколько раз я пыталась вернуть ее на место, пока она окончательно не упала мне под ноги. Майкл, не прекращая целовать меня, провел ладонью по моим коленям. Двигаясь все выше, он остановился лишь там, где начинался подол моего ультракороткого платья. Подняв руку, он запустил руку в мои волосы, углубляя поцелуй. Затем, коснувшись шеи, его рука заскользила вниз, по ходу продвижения расстегивая пуговицы моего пальто. Ещё несколько секунд, и оно отправилось вслед за курткой. Я больше не чувствовала холода, напротив, ощущая непривычный жар во всем теле. Майкл отстранился, и секунду спустя оказался на заднем сидении, увлекая меня за собой. Таким образом, я оказалась сидящей у него на коленях. Решив продолжить начатое, он снова принялся меня целовать. Его руки, казалось, были повсюду. Я не оставалась в долгу, с неожиданным для себя самой пылом, отзываясь на его ласки. Они ли так на меня подействовали, или алкоголь, а, может, все разом, когда я, целуя шею Майкла, произнесла:
– Не останавливайся, пожалуйста! Я хочу этого.
Я поняла, что дважды мне просить не придется, когда Майкл, задрав мое платье, стал гладить мои бедра. Я потянулась к пряжке его ремня, пытаясь его расстегнуть. Но тут он резко остановился, опустил подол моего платья, и, тяжело дыша, сказал:
– Подожди, Алекс!
Я застыла в растерянности.
– Поверь, я безумно хочу тебя! Но… ты не заслуживаешь того, чтобы я взял тебя здесь, на заднем сидении своей тачки.
Я открыла рот, чтобы сказать ему, насколько это всё сейчас неважно, но он не дал мне этого сделать, продолжив:
– Ты много выпила, Алекс. Я не хочу, чтобы завтра ты пожалела об этом, и, потом…я хочу, чтобы ты запомнила этот момент…Пожалуйста, не обижайся.
Он усадил меня рядом, потянувшись вперед, поднял мое пальто, и накрыл меня им. Мои щеки горели от стыда. Что я творю? Напилась и начала сама себя предлагать парню! Что же он обо мне подумает? Зачем, ну зачем, я рассказала ему про Бена? Теперь Майкл решит, что в этом могла быть и моя вина, что не все в моем рассказе было правдой!
Майкл обнял меня и, поцеловав, в лоб, как ребенка, спросил:
– Все в порядке?
– Да…..Извини.
– За что мне тебя извинять, Алекс? За то, что ты подарила мне незабываемый вечер?
– Угу, незабываемый, – пробурчала я.
– Ты готова ехать?
А у меня был выбор? Было похоже на то, что он хочет как можно скорее избавиться от меня.
Спустя десять минут мы стояли у входа в общагу. Мне было так стыдно, что я не знала, куда мне спрятать глаза. Ещё этот фонарь, как назло, светил прямо над нам.
– Дойдешь сама? – спросил Майкл.
Видимо, я выглядела сейчас настолько жалко, что он решил, что даже добраться до своей комнаты я не в состоянии. Я лишь кивнула в ответ.
– Я позвоню завтра, – Майкл, поцеловав меня в щеку, взял из моих рук карту, чтобы открыть мне дверь.
15
У этого утра не было ни малейшего шанса стать добрым. Голова раскалывалась, в горле чувствовалось жжение. Надеюсь, это не ожог гортани?! По ощущениям, припухшие губы горели огнем…С ними то что не так? Черт! Мгновенно вспыхнули воспоминания о прошедшей ночи, особенно о той ее части, что я провела в машине Майкла. Я падшая женщина! Как мне теперь смотреть ему в глаза?! Может, стоит на время залечь на дно и забить на тренировки? Или что-нибудь более радикальное? Собрать свои вещи и потихоньку свалить отсюда. А что? Мне не привыкать заметать следы.
С трудом поднявшись с постели, я вышла из комнаты, проверить, как дела у Нэнси.
Подруга мирно посапывала в своей кровати. Конечно! Ей то из-за чего переживать? Не она же пыталась вчера надругаться над парнем!
Решив не будить Нэнси, я прихватила из ее комнаты не начатую бутылку воды, вернулась к себе и повалилась на кровать.
Проснувшись за это утро уже во второй раз, я, взглянув на экран своего мобильного, лишь убедилась в том, что оно по-прежнему ни хрена не доброе. Звонил Майкл. Два раза. Бог ты мой, уже полдень! Экран снова засветился. Да, что ему надо? Надеюсь он не решил подать на меня в суд за домогательство? Видимо, придется ответить.
– Да, – прохрипела я голосом курильщика с тридцатилетним стажем.
– Привет, – бодро сказал Майкл, – как себя чувствуешь?
– Погано, – честно призналась я.
– Бедняга, – с сочувствием произнес он, – как на счет кофе? И, вообще, тебе надо поесть.
– Что?
– Собирайся, я через двадцать минут заеду, будем лечить твое похмелье.
Щелчок в динамике телефона сообщал о том, что наш разговор на этом закончен, и мне не удастся воплотить в жизнь планы, касаемые моего позорного бегства.
Пятнадцать минут в душе, три раза расчёской по волосам, и я снова красотка? Мечтай, Алекс! Хотя бы стоило попытаться! Может, надеть солнцезащитные очки? Я выглянула в окно. Серое низкое небо заволокло снеговыми тучами. Да, плевать! Ниже падать мне было некуда! Пусть любуется мной!
Полчаса спустя я вышла из общаги, смирившись с неизбежным.
Майкл стоял, облокотившись о капот пикапа. Какого хрена? Какого хрена он так потрясно выглядит?!
Не смотря ему в глаза, я молча села в машину.
Устроившись за рулем, Майкл пошутил:
– Я думал, все намного хуже.
– Сочту это за комплимент, – глядя перед собой ответила я.
– Насколько все плохо по шкале от одного до десяти?
– На двадцать. Я подумываю вступить в общество анонимных алкоголиков.
– Ты шутишь, – хохотнул он, – значит, все не так печально. Поедем в город. От здешней пищи у меня скоро откажут внутренние органы.
Он что, так и будет вести со мной светскую беседу, как будто ничего и не было? Словно это не он со мной вчера вытворял бог знает что в своей тачке?
– Ты бы видела, что творится у нас в общаге! Без защитного костюма с замкнутой системой дыхания там невозможно находиться. А над самой общагой висит облако густого перегара. Если сейчас нас остановит дорожный патруль, кто мне поверит, что я всего лишь надышался алкогольным парами!
– Удивительно, как ты вообще смог дожить тут до выпуска. Ещё одну такую ночь я бы не вынесла.
Когда Майкл припарковал машину, я спросила:
– Китайский ресторан?! Серьезно? Ты мог просто убить меня ещё в общаге, я бы не стала сопротивляться.
– Не ворчи. Ты хотела знать, как я выжил тут. Это и есть мой секрет.
Мы вошли в довольно тесное помещение. Майкл сел напротив меня, а, когда официантка приняла заказ, он сказал.
– Я не знаю, из чего они готовят этот суп. Но, поверь, он действительно творит чудеса.
Несколько минут спустя передо мной стояла миска, наполненная дымящейся серо-зеленой жижей. Я с сомнением посмотрела на Майкла.
– Согласен, на вид не очень. Просто попробуй.
– Ни за что, – я подвинула тарелку на середину стола. – Сначала ты.
– Так и быть.
Взяв единственную ложку, он зачерпнул ей эту странную субстанцию и отправил себе в рот. Проглотив, он сказал:
– Я уже почти забыл этот вкус. Он немного… своеобразный. Твоя очередь.
Майкл снова опустил ложку в миску и, наполнив ее, медленно поднял и поднес к моему рту.
– Просто скажи: «Ааа».
– Ты хочешь поиграть в «папочку»?
– Не упрямься, – ложка было по-прежнему перед моим носом. – Потом сама будешь меня благодарить.
Я открыла рот, и он наполнился странной по консистенции и вкусу жидкостью.
– Умница, – похвалил меня Майкл, улыбаясь. – Ещё одну.
– Дай сюда.
Я выхватила ложку из его рук и поставила миску перед собой.
Снова, покачивая широкими бедрами, подошла официантка. Поставив перед Майклом его блюдо, она также степенно удалилась. В его тарелке было что-то более съедобное.
– Как на счёт обмена? – предложила я.
– И не мечтай. Ешь свой суп, – ответил он.
Несколько минут и ложек спустя я почувствовала в желудке приятное тепло. Был ли это результат самовнушения, или этот суп действительно обладал чудотворным эффектом, но мне стало заметно лучше. Если б ещё было такое снадобье, чтобы заглушить чувство стыда, которое пожирало меня изнутри.
– Что скажешь? – спросил Майкл, накалывая на вилку кусочек мяса.
– Я все ещё жива, и меня не вывернуло наизнанку. И на том спасибо.
– Ты сегодня другая. Что не так, Алекс?
– Что не так?! – не выдержав, слишком громко для такого небольшого помещения спросила я. – Ты спрашиваешь, что со мной не так?! Твою мать, Майкл! Да я готова была отдаться тебе там в твоей гребаной тачке! Ты что, не понимаешь, что я сейчас готова провалиться сквозь землю от неловкости? А ты сидишь тут, как ни в чем не бывало, кормишь меня супом, шутишь, ешь… не знаю, что ты там ешь!
– Это говядина с бамбуком и грибами, – услышала я женский голос за своей спиной.
Медленно повернувшись, я наткнулась на немигающий взгляд официантки, которая, не глядя на стол позади меня, протирала его салфеткой.
– Что, простите? – уставившись на нее, спросила я.
– Вы сами спросили, что он ест, – указала она свободной рукой на Майкла.
Далее шла немая сцена.
– Можно нам счет? – наконец, проговорил Майкл.
Финал. Занавес.
На заправке Майкл купил нам кофе. Салон автомобиля наполнился тягучим ароматом. После инцидента в китайской забегаловке я не произнесла ни слова.
– Раз планов на выходные у тебя нет, я бы хотел сделать то, что мне не удалось прошлой ночью, – вдруг заявил он.
Вся кровь в моем организме мгновенно прилила к лицу.
– В каком смысле? – единственное, что я смогла выговорить.
– Я собираюсь поспать, Алекс. Ты что думаешь, мне удалось вчера уснуть? И ещё, имей в виду, если я умру от пневмонии, это будет целиком твоя вина.
– Ты бредишь, Майкл, – устало сказала я.
– Вполне возможно у меня уже начинается лихорадка. Десять минут под ледяным душем не прошли даром.
– Что? Какого хрена ты стоял под ледяным душем? И причем тут я?
– Это же очевидно, Алекс.
Что это за улыбочка сейчас была? Мне кажется, я скоро выучу все пятьдесят оттенков этих его улыбочек. Вот эта как бы намекала…на что? Секунду спустя, до меня, наконец-таки, дошел смысл его слов. Да он издевается надо мной!
– Да, черт возьми, я знаю, что вела себя вчера очень…необычно! Мы можем сделать вид, что ничего не было?
– Так ты поэтому такая дерганая?
– А ты как думаешь?
Майкл резко дал по тормозам и свернул на обочину. Не заглушая двигатель, он повернулся ко мне и произнёс:
– Алекс, послушай меня, не знаю, что ты там уже успела себе напридумывать, но, поверь мне, я настроен очень серьезно по отношению к тебе. Чего ты боишься? Своих чувств ко мне?
– Я не знаю. Но…мне, кажется, что ты разочарован во мне.
– Разочарован? Так, прекращай нести чушь! И я совсем не против, если ты снова меня так «разочаруешь».
– Ты можешь оставить свои намеки, мне жутко неловко.
– Ни за что!
Он привлек меня к себе и начал целовать. На трезвую голову его поцелуи воспринимались ещё более волнующе, чем вчера. Если мое поведение прошлой ночью можно было списать на чрезмерную выпивку, то сейчас я отчётливо поняла, что просто без ума от этого парня. Без ума от его губ, рук, улыбки и, даже, его идиотских шуточек.
От нашего потрясающего занятия нас отвлек громкий стук. Покрутив головой в поисках его источника, я, выглянув из-за Майкла, увидела, что с его стороны стоит полицейский.
Майкл опустил стекло и поздоровался с офицером.
Проверяя документы, полицейский сказал:
– Здесь нельзя останавливаться. Вы видели знак?
– Да, конечно… – стал оправдываться Майкл. – Но, видите ли, в чем дело, офицер… Моя жена беременна, ей стало нехорошо.
Он наклонился ко мне и, положив руку на мой живот, спросил:
– Тебе лучше, любимая?
– Немного, – с вытянутым от удивления лицом, неумело подыгрывала я.
– Это наш первый ребенок, – продолжал нагло врать Майкл. – И моей малышке сейчас тяжело приходится.
– Вы понимаете, что нарушили правила? – строго спросил полицейский.
– Разумеется, но… Войдите в моё положение. Это была вынужденная мера.
– Кого ждете? – спросил полицейский.
– Девочку, – уверенно выпалила я.
– Сына, – одновременно со мной сказал Майкл.
– Что ж, – снова взглянув на права, сказал полицейский. После небольшой паузы, протягивая Майклу его документы, он продолжил. – На этот раз вам повезло. Но не думайте, что вам все дозволено. Всего хорошего, миссис Янг, – кивнул он в мою сторону.
– Спасибо, офицер! – воскликнул Майкл очень натурально. – Через секунду нас здесь не будет.
Не дожидаясь ответа полицейского, он завел двигатель и вырулил на трассу.
– Думаешь, он поверил нам? – смеясь, спросила я.
– Ни на йоту! – ответил Майкл.
– А почему же не выписал тебе штраф?
– Не знаю, возможно, вспомнил, что и он был когда-то молодым.
– Господи, Майкл, я не знала, что ты можешь так нагло врать!
– Это ещё что! – воскликнул он. – Этот трюк я позаимствовал у своего отца. Он никогда не умел соблюдать скоростной режим. И однажды чуть было за это не поплатился. Мы ехали втроём. Не помню откуда мы возвращались. Но… Должен был начаться футбольный матч, и мой отец, ярый фанат сборной Ирландии, не хотел опаздывать. «Наши» тогда играли с Румынией. Он так торопился домой, чтобы успеть к началу трансляции, что не заметил, как за нами началась настоящая полицейская погоня с сиреной. Но он не растерялся, велев маме засунуть под куртку мой баскетбольный мяч, и подыграть ему.
– Ты врешь! – покатываясь со смеху, воскликнула я.
– Это чистая правда! Клянусь! Представь, он останавливает машину и взволнованным голосом начинает говорить полицейскому, что его жена вот– вот родит, что он превысил скорость, так как её нужно как можно скорее доставить в госпиталь.
– И что, вас отпустили?
– Черта с два! – Майкл засмеялся. – Отцу в тот раз так и не довелось посмотреть тот матч, потому что полицейский, решив помочь отцу, вызвался сопровождать нас до самой больницы!
– Так вы поехали в больницу?!
– Да! А какой у отца был выбор? Мы ехали за полицейской машиной, которая расчищала нам дорогу, заставляя водителей прижиматься к обочине. От разоблачения отца спасло то, что сопроводив нас до госпиталя, полицейский, не останавливаясь, поехал дальше!
– Прекрати, Майкл, – не переставая смеяться, попросила я. – Я не могу больше! От смеха у меня болит живот!
– Кстати, зря отец так торопился тогда. Ирландцы так и не прошли квалификацию.
– Серьезно?! – у меня начиналась истерика.
– Да. А ещё, меньше чем через год родился Шон. Возможно, отец был в тот день не так далек от истины.
Мы подошли к входу в общагу, и Майкл спросил:
– Как думаешь, твоя соседка не будет против?
– Против чего? – доставая из кармана ключ-карту, спросила я.
– Того, что я перекантуюсь у тебя сегодня, – взяв из моих рук карту, ответил он.
– Зачем? Тебе идти некуда?
– Как? Ты забыла о радиоактивном облаке над моей общагой?
Указав Майклу на дверь своей комнаты, я заглянула к Нэнси.
Она по-прежнему была в кровати. Увидев меня, она лениво потянулась и спросила:
– Где ты была?
– Мы с Майклом ездили в город.
– Как мило, голубки! – довольно громко сказала она. – Стараетесь каждую минуту проводить вместе!
– Тише! – я приставила палец к губам. – Он здесь!
– В твоей комнате?
– Да. Ты не против?
– Боже мой, Хьюстон! Да делайте там все, что угодно! Но я не обещаю, что не стану подслушивать.
Когда я вошла в свою комнату, Майкл уже распластался на кровати.
– Я думал, что я у тебя единственный, – он кивнул на постер с Заком Эфроном.
– Это Нэнси его тут повесила. Но я уже привыкла к нему, и мы, вроде бы, неплохо ладим.
– Придется мне набить ему морду, чтобы он не смел больше приставать к моей девушке.
– Так, выходит, я твоя девушка?
– А ты как думаешь?
– Я думаю, что это неплохо звучит, – устраиваясь рядом с ним, ответила я.
– И я того же мнения, – обнимая и прижимая меня к себе, сказал Майкл.
Некоторое время мы целовались, а потом начали смеяться, когда я вспомнила, как мы обошлись сегодня с тем полицейским. Майкл рассказал ещё несколько забавных историй, в которых главным героем снова был его отец. Судя по всему, это был необыкновенный человек.
А затем, мы просто уснули. Засыпая в объятиях Майкла, я ощущала невероятное спокойствие. Я больше не испытывала ни страха, ни сомнений, ни стыда, с удивлением обнаружив, как за такое короткое время этот парень, что делил со мной сейчас кровать, стал очень важной частью моей жизни. Стал тем, без кого свою жизнь я уже не могла представить. И было совершенно бесполезно разубеждать себя в том, что я абсолютно и безоглядно влюбилась в него.
16
Первая половина ноября прошла в пылу промежуточной аттестации. Одни тесты сменялись другими, готовясь к ним, я параллельно вносила последние штрихи в свою презентацию. Зои, моя напарница по проекту, некстати слегла с простудой. Но я успокоила ее, обещав все доделать ровно в срок.
Наши отношения с Майклом приобрели более определенный статус. Нэнси называла нас «голубками», девчонки из общаги – «парочкой», но, как бы нас не называли, меня бы устроил любой вариант. Мы вместе сходили на хоккейный матч, а в одну из суббот Майкл пригласил меня в кино. Но, помимо выходных, мы не могли себе позволить видеться так часто, как бы этого хотелось. Помимо учебы Майкл каждый вечер был занят на тренировках, а я несколько вечеров в неделю проводила в библиотеке. Поэтому в будни мы по-прежнему могли видеться только на тренировках, после которых Майкл меня подвозил. Но теперь мы проводили в его пикапе гораздо дольше времени, чем раньше, где подолгу целовались или, обнявшись, о чем-то разговаривали.
В прошлую среду, в десятый раз за вечер попрощавшись с Майклом и пожелав ему доброй ночи, и ещё раз поцеловав его, я с большой неохотой покинула салон пикапа.
В моей комнате меня поджидала Нэнси.
– Хьюстон, ну сколько можно! Может, тебе взять и переехать жить в его тачку?
– Я была бы не против, – сквозь смех сказала я, проведя пальцами по своим припухшими губам.
– Я до сих пор не верю! Инстинкт размножения обуздал даже такого крепкого орешка, как ты!
– Нэнси, ты ждала меня, чтобы преподать мне очередной урок полового воспитания?
– Держи карман шире! На мои лекции запись на полгода вперёд! Но для тебя могу сделать исключение и принять, скажем, – она сделала вид, что задумалась, – на следующей неделе.
– Я тронута! Но, думаю, обойдусь без услуг репетитора.
– Ну, как знаешь! – она села на мою кровать, прислонившись спиной к стене. – Я сейчас говорила с мамой. Они ждут нас на День благодарения.
– Нас?
– Ты едешь со мной. Какие-то вопросы?
– Нэнси, ты приглашаешь меня в гости?
– А на что это похоже? Так что, поедешь?
– Конечно, с радостью!
Сегодня, в четвертый четверг ноября, утром, сев в машину Стива, мы с Нэнси покинули кампус. Нам предстояло преодолеть расстояние, немногим больше сотни миль.
– Как тебе удалось уговорить Стива, расстаться со своей тачкой на выходные?
– Есть один старый добрый метод увещевания, – хихикнула подруга.
– Какой это?
– Шантаж, Хьюстон!
– И чем ты пригрозила?
– Тем, что расскажу Анне, что он до сих пор спит с плюшевым поросёнком.
– Что? Это правда? – я засмеялась.
– Конечно, нет. Но Стиви решил не рисковать. Ты же видела, как он ведёт себя рядом с Анной.
– Ты страшный человек, Нэнси!
– Эй, подруга, я ради нас старалась! На автобусе мы бы ехали вдвое дольше.
Дорога, окаймленная густыми хвойными лесами, шла через Национальный заповедник Чагч, петляя среди заснеженных горных хребтов. Спустя два с лишним часа, проведенных в окружении великолепных пейзажей, мы достигли места нашего назначения.
В город можно было попасть только через узкий однополосный туннель. Целых пятнадцать минут мы простояли в пробке, пропуская встречный транспорт. За эти четверть часа я насчитала с десяток автомобилей, и большую часть этого времени мы стояли перед туннелем в гордом одиночестве. Но светофору, смотрящему на нас равнодушным красным глазом, было на это наплевать.
– Здесь собирались строить военную базу во время Второй Мировой, – барабаня пальцами по рулю, сказала Нэнси. – А попасть сюда в то время можно было только по воде. Наша бухта не замерзает даже зимой. Этот туннель военные прорубили прямо в скале, чтобы до нас можно было добраться по суше. Но потом у них поменялись планы, и они смотали удочки, а город стал таким…каким он и стал.
Я уже кое-что знала об этом городке. Не даром же я выбрала свою будущую профессию! Поэтому собираясь в дорогу, я собрала немного информации…
Уиттиер расположился на берегу пролива Принца Вильгельма, являясь тезкой одноименного ледника, что находился неподалеку. Леднику, в свою очередь, имя дал известный поэт и публицист Джон Гринлиф Уиттиер.
Мы миновали туннель, и моему взору открылся вид на крошечный городок.
Уиттиер действительно находился в потрясающем своей красотой месте. Глаз радовали заснеженные склоны гор, которыми он был окружен с одной стороны, и, той самой, незамерзающей глубоководной бухтой – с другой. Должно быть, летом она выглядела очень живописно.
Мой телефон начал издавать звуки, оповещающие о том, что, наконец– то, появился сигнал сотовой связи, и мне пришло новое сообщение. Оно было от Майкла.
«Привет, моя амазонка! Уже доехали? Все в порядке?»
Я напечатала ответ:
«Привет-привет! Мы почти на месте, все хорошо. Ты чем займешься?»
Минуту спустя, он ответил:
«Еще не решил, думаю, напиться от тоски или вызвать стриптизершу. Что посоветуешь?»
Я быстро набрала ответ и, отправив сообщение, потерла ладонью о джинсы.
«Два красавчика, что сидят на заднем сидении в нашей тачке, советуют выбрать оба варианта;)»
– А вот и мой дом, – отвлек меня от переписки голос Нэнси.
Она указала на современный многоэтажный дом, который смотрелся довольно нелепо в окружении первозданного природного пейзажа.
– Почти все жители, нас чуть больше двух сотен, живут в нем.
– Ты серьезно? Все население города живёт в этом доме?
– Так точно, Хьюстон! Наша многоэтажка – это бывшая военная казарма и самый высокий дом во всем штате.
– Очень необычно, Нэн! Для меня это все немного странно, но очень интересно! А твои родители, как они тут оказались?
– Мама родилась тут. Да, именно в этом самом доме. Мой дед работал поваром у военных. Видишь то огромное здание, там и находилась их база, – я посмотрела в том направлении, которое Нэнси указывала. – Но сейчас там все заброшено. А дед так и остался тут, а потом привез и бабушку сюда. А мой отец после окончания медицинского приехал сюда для прохождения интернатуры и встретил маму. Сейчас он заведует нашей клиникой. Восемь человек в его подчинении! Имей в виду, Хьюстон, мой отец – большая шишка!
– Нэн, я всегда подозревала, что ты не из простых смертных.
– Надеюсь, это никак не скажется на наших отношениях? – улыбаясь, она подмигнула мне.
Нэнси припарковалась довольно далеко от дома, дальше мы шли пешком. Несмотря на то, что жителей было немного, вопрос с парковочными местами, судя по всему, стоял очень остро. Но удивило вовсе не это. Во дворе были припаркованы не тачки, а лодки, количеством в разы превышающие весь остальной транспорт, что я видела здесь.
– Нэнси, почему тут столько лодок? – спросила я.
– А чего ты ожидала? Здесь все живут на рыбалке. Другой работы и развлечений тут попросту нет.
Неожиданный мощный порыв ветра, налетевший со стороны бухты, заставил меня пошатнуться.
– Ну и ветер! – я сильнее натянула шапку.
– Да, разве это ветер? – засмеялась Нэнси. – Вот зимой тут дуют такие сильные ветра, что мы неделями не выходим из дома. Во-первых, некуда, во-вторых, очень-очень холодно, и все снегом завалено по третий этаж.
– А как же школа?
– Школа находится там, – она махнула рукой в направлении здания, метрах в трехстах от нас. – Зимой мы обычно добирались до неё по подземному переходу.
– Как круто! – воскликнула я с восхищением.
– Так говорят все, кто здесь не живёт. Летом тут целыми днями льет дождь. Солнечный день для нас большая редкость даже в теплые месяцы. А с середины осени и до самого марта мы вообще практически не видим солнца, оно просто не показывается из-за этих гор большую часть года. Чтобы увидеть солнце, нам нужно ехать в Анкоридж или в Санрайз.
– Не думаю, что тебе нужно ехать куда-то, чтобы увидеть солнце, Нэнси. Оно всегда с тобой.
– Ты о чем?
– Я о твоих веснушках! – я показала пальцем на ее лицо.
– Очень поэтично! Ненавижу их!
– Почему? Они тебе очень идут!
– Хьюстон, ты говоришь, совсем, как моя мама, чувствую, вы споетесь.
Единственный в городе дом казался симпатичным лишь издали. Вблизи он выглядел обшарпанным, на стенах облупилась краска, и были заметны трещины.
Внутри это оказалась обычная многоэтажка с лифтами, доской с объявлениями, длинными коридорами. Мы вошли в лифт, Нэнси нажала на кнопку с числом четырнадцать.
– Здесь есть все, что нам необходимо – жилье, спортивный комплекс, магазин, клиника, небольшая библиотека с читальным залом, почтовое отделение, прачечная, места, где можно просто отдохнуть, что ещё… участок, где я знаю в лицо всех полицейских. Их у нас двое.
– И все это помещается здесь, в этом доме?!
– Да. Ты представляешь, я могу, не снимая пижамы, получить посылку на почте или посетить дантиста.
– Ты шутишь?
– Сама все увидишь. Потом. Сначала я покажу тебе свой пентхаус. Странно, обычно здесь стоит лакей в золотой ливрее, – пошутила она, когда мы вышли из лифта.
Дверь нам открыла пышнотелая невысокая женщина в диком наряде. Темные вьющиеся волосы были приподняты и обмотаны разноцветной банданой, но все внимание привлекал ее ярко-оранжевый балахон.
– Моя дочурка приехала, – воскликнула она и заключила Нэнси в объятиях. – Как я соскучилась!
– Это моя мама, Хьюстон! Она все ещё хипует. Хоть ты скажи, что это уже давно не модно!
– Ты должно быть, Алекс! Не слушай ее. Зови меня Ракель. Нэнси, да впусти ты уже сюда бедную девочку! Что ты держишь ее в пороге!
– Это она то бедная? Мам, я говорила, что она приехала из Майями? Ее особняк стоит рядом с виллой Леонардо ДиКаприо.
– Майями?! Восхитительно! Пляжи и теплый океан! Загорелые спасатели в тесных плавках! – мечтательно воскликнула Ракель.
Нэнси мало походила внешне на свою маму, но теперь мне стало понятно, от кого она получила свой отнюдь не северный темперамент.
Квартира была небольшая, но очень уютная. Чувствовалось, что люди, живущие здесь, очень дорожат этим местом. Повсюду в рамках висели фотографии, на полках стояли милые безделушки. Как такого стиля в интерьере не прослеживалось, но атмосфера была очень приятная. Здесь просто хотелось находиться.
– Мам, а где папа?
– Он ещё в клинике. Спустись к нему поздороваться. Только недолго, скоро будем обедать.
Мы зашли в небольшую комнату, чтобы оставить свои вещи.
– Вот оно – мое жилище! Что скажешь, Хьюстон?!
– Нэнси, мне очень нравится!
– Это ты из вежливости.
– Совсем нет! У вас хорошо! А виды из окон просто ошеломляющие!
Через несколько минут мы снова оказались в лифте. Затем долго петляли по многочисленным коридорами.
– Здесь у нас аптека, – указала Нэнси на одну из дверей. – Если пройти чуть дальше, там небольшая часовня. А под самой крышей есть детская площадка. Я же говорила, что все самое нужное у нас всегда под рукой. Ты представляешь, я восемнадцать лет прожила в этом бункере!
– Теперь я понимаю, почему ты так любишь тусовки и сборища.
– Идем, познакомлю тебя с папой!
Нэнси уверенно открыла одну из дверей, и мы оказались в небольшой приемной.
– Нэнси! Вот это сюрприз! – обрадовано воскликнула женщина за стойкой.
– Здравствуйте, миссис Бьюли, папа у себя?
– Иди-иди, он там!
Нэнси открыла дверь с табличкой, на которой было написано: «Мэтт Леман. Семейный доктор». Я намеренно отстала от подруги, не желая мешать ее встречи с отцом, сделав вид, что меня очень увлек стенд, содержащий рекомендации по профилактике сердечно – сосудистых заболеваний. Пару минут спустя она вспомнила про меня.
– Где ты застряла, Хьюстон? – крикнула подруга из кабинета.
У окна стоял мужчина в медицинском халате. Теперь мне стало понятно, в кого у Нэнси была такая яркая шевелюра.
– Добрый день, мистер Леман! – переступая порог, сказала я.
– Добро пожаловать в наш ковчег! – приятным голосом приветствовал меня отец Нэнси. – Что скажешь?
– Я думаю, что вы тут очень неплохо устроились.
– Я тоже так думаю. Но не все здесь поддерживают эту точку зрения, – он перевёл взгляд на дочь.
Мы возвращались к лифту, когда мой мобильный снова запищал. Это снова был Майкл.
«А как на счет приватного танца в твоём исполнении, Алекс?»
Он серьезно? Эй, а где смайлики в конце? В моей голове возникла очень волнующая картина. Майкл сидит на стуле, а я полунагая извиваюсь в танце вокруг него.
Я ответила:
«Боюсь, я не обладаю нужным талантом))»
Ответ Майкла не заставил себя ждать.
«Я так не думаю…Я бы многое отдал, чтобы ты сделала это для меня»
Я оторвала взгляд от экрана. Нэнси, прищурив глаза, пристально на меня смотрела.
– В чем дело? – почувствовав, что краснею, спросила я.
– Это он? – спросила она, улыбаясь
– Кто?
– Майкл! Или у тебя еще кто-то есть?
– Нет. То есть, да, это он.
– Ты покраснела! – воскликнула она победным тоном. – Хьюстон, что он тебе там такого написал, покажи!
– Ничего! Отстань! – я засунула мобильник в задний карман джинсов. – Ты хоть знаешь, что есть такое понятие, как личное пространство?
– Нет! О каком личном пространстве может идти речь, если я выросла в этом муравейнике!
После минутного раздумья, я спросила ее:
– Нэн, а у вас с Дэвидом…Вы уже…
– Что?
– У вас с Дэвидом уже было…это?
– Ты о сексе? Выражаешься, как будто тебе тринадцать… Нет. Я по-прежнему невинна и чиста, – она сложила руки на груди. А как у вас с этим, голубки?
– Что? Нет! – воскликнула я.
– Ты не хочешь его?
– Блин, Нэнси!
– Что? Не я начала этот разговор. Так что?
– Нет. То есть, да. Хочу.
– Так в чем проблема, Хьюстон? Ты хочешь, он хочет! Я тоже не против того, чтобы вы совокуплялись! – прогремели ее слова в тишине коридора.
– Тише ты! Нет проблем. Но я волнуюсь, что разочарую его… боюсь, что он будет сравнивать меня с бывшей. Возможно, он думает, что я более опытная, чем есть на самом деле. Я же не говорила ему, что у меня не что секса, даже парня то настоящего не было!
– Я думаю, ты все преувеличиваешь. Доверься парню, уж он то всяко знает, что надо делать. И… держи меня в курсе, – подмигнула она, открывая дверь своей квартиры.
Праздничный ужин прошёл в теплой семейной обстановке. Ракель приготовила изумительную жаренную индейку с клюквенным соусом, запечёный картофель и тыквенный пирог. Отец Нэнси налил нам немного вина. Когда он ненадолго вышел, подвыпившая Ракель, спросила:
– Алекс, моя дочь встречается с кем-нибудь? Я не могу выбить из нее ни слова.
