Текст книги "Военные маршруты (СИ)"
Автор книги: Юлия Шолох
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Шолох Юлия
ВОЕННЫЕ МАРШРУТЫ
– Командор! Мы поймали каданку. Женщину.
– Угу. – Девис как ни в чем не бывало продолжал изучать карты на капитанском столе, наглядно демонстрирующие текущее положение кораблей флота. По всему выходило, что очередная стычка с каданцами снова выльется в потери и в ничью. Иногда ему даже казалось, что они с каданцами как зеркальные отражения друг друга – похожая тактика, один в один вооружение, даже командование словно копировало решения друг друга.
И как в таком случае победить?
Что этот план, что другой, что сотый за сутки… результат вырисовывается один и тот же.
– Она говорит, что будет разговаривать только с вами.
– О чём? – скучно спросил Девис. Будь его воля – женщины никогда не участвовали бы в войне, никогда. Они сидели бы дома и ждали мужей. Готовили ужины, красиво одевались и улыбались, когда мужья после трудных полётов, изумленные тем, что в очередной раз остались живы, появлялись на пороге дома.
Вот чего им следует делать. А не носиться на истребителях в составе лётной команды. Не прокрадываться с винтовкой наперевес к базе засевшего в руинах врага и не стрелять в живых людей.
Не попадать в плен к врагу…
Девис закрыл глаза. Военное время многое чего позволяло, но не оправдывало. Не для него. И всё равно – пойманная каданка, хотя и женщина, но враг, а если она полезла на войну, в противостояние мужчин, пусть теперь отвечает за последствия.
– Не знаю. Говорит, дело крайней важности, подробности сообщать отказывается. Говорит, если ты её не выслушаешь, будешь жалеть до конца своих дней.
– Это само собой.
Карта бледно подсвечивалась голубым светом, и корабли каданцев кружили по нему, похожие на колючие звездочки, в противовес тяжёлым округлым каплям кораблей Агранда.
– Командор? – рядом заворочался Флайс, его плотное, неуклюжее тело накрыло мини-корабли зловещей тенью. – Чего молчишь? Хочешь, я с ней поговорю?
– Хочу. Поговори.
– Хорошо, – Флайс крякнул, поднимаясь из кресла и вышел из рубки. Девис тут же вернулся к игрушечным корабликам, пытаясь увидеть в расположении своих преимущество. Его не было, не было… ни малейшего. Значит, снова бесконечная война, нелепые смерти, страх и апатия. Сколько из его солдат умрет в следующие дни? И каданцев? Ну, вторые, предположим, заслужили, по крайней мере большая их часть, потому что они натуральные звери. Но и у каданцев имеется гражданское население, есть жёны и дети, которые не заслужили войны… Да, даже у каданцев. А у него – нету.
Ладно, хватит отвлекаться. Нашел о чём думать во время, когда молиться нужно, что у тебя нет никого, кого можно потерять. Радоваться нужно.
Но не радостно…
– Командор!
Флайс крикнул из коридора, как будто не мог дождаться, когда окажется в рубке. Эта его несдержанность часто приводила к рабочим конфликтам, но к счастью, он всё же не командовал. Командовал Девис, что особой радости ему не приносило.
– Голоса не повышать! – привычно напомнил он.
Флайс уже подошел ближе.
– Ты должен с ней поговорить.
– С кем? – Девис старательно изучал кораблики, мечтая, чтобы они поднялись и словно по волшебству разлетелись по домам, оставили в покое и его, и его команду, и его народ. От войны не бывает ничего хорошего, но иногда оказалось, что кроме него этого простого факта никто не понимает. Командный дух требовал кровожадности и мести, так что на корабле в порядке вещей было услышать: «смерть каданцам» или «скулишь, как каданец», «труслив, как каданец», «уродлив, как каданец».
– Командор, вы снова отвлекаетесь!
Окрик Флайса достиг цели и Девис вздрогнул, вырванный из раздумий, спутанных со светом тактической карты.
– Так что там?
– Шпионка там. И тебе нужно с ней поговорить.
– А ты же ходил? – проявил командор чудеса сообразительности.
– Она готова разговаривать только с главнокомандующим, то есть с тобой.
Ну вот. Корабли накрепко засели на своих позициях и испаряться, самостоятельно решая все насущные проблемы, судя по всему, не собирались.
– Ладно, веди.
Девис отпрянул от стола, не позволяя себе повернуться и вновь раствориться в голубой подсветке. Слишком долго без сна – вот и двоится в глазах, плавают кораблики, сталкиваясь и без вреда расходясь в стороны, и всё покрыто толстым слоем умиротворения.
Не то что в реальности.
Хотелось спать, но нужно было принять окончательное решение насчёт завтрашней операции, а его и близко не было. Следовательно, и отдых никому из руководящего состава не светил.
Дверь допросной камеры всегда вызывала в нём тревогу – серая, толстая, как будто специально созданная подавлять ощущением многокилограммового веса. Такую не выбьешь ни ногой, ни лбом, да и не каждая взрывчатка возьмёт.
Дверь охранял младший сержант с автоматом наперевес, внутри камеры ещё двое – глаза горят патриотизмом, вот они какие молодцы – поймали вражеского врага, обезвредили его, вырвали его змеиное жало.
Девис с порога взглянул на женщину, привычно быстро отмечая имеющиеся повреждения. На щеке царапины – от падения и удара о пол. Под левым глазом синяк – не очень большой. Одежда рваная, но расположение и размер дыр говорят опять же о падении.
Командор выдохнул.
Военное время, что поделаешь, в такие времена с женщинами может произойти, что угодно. Это одна из причин, по которой он желал бы запереть их всех в безопасном месте и не выпускать, пока все военные корабли до последнего не канут бесследно в пучину космоса. Конечно, вся армия осведомлена, как у аграндцев относятся к насильникам, и если факты установлен и доказан, пощады не жди. Но если не установлен? Кому им, каданцам, жаловаться? Все эти мальчишки с автоматами наперевес, брошенные в военную круговерть, сколько из них смогут устоять против сносящего крышу инстинкта победителя? На острие иглы, которая может в любой момент принести смерть? Как много из них, опьяненных близкой гибелью, удержатся от последних радостей, которые так легко взять?
Девис мог предупредить всех, какое наказание последует за насилие или истязание, но не мог заглянуть в голову каждого и просмотреть, что тот делал вчера или неделю назад. А тем более не мог поднять и наказать мёртвых.
И это приносило печаль, которую командор копил и складывал на одну полку с ненавистью к войне, с усталостью и разочарованием от жизни. Со всем тем, что нельзя показывать подчиненным, которые уважают в первую очередь силу и решительность.
Итак, каданка. Девис сел на стул напротив неё и посмотрел своим фирменным взглядом, тем самым, которым смотрел на офицеров, которые пили самогон вместо планового посещения спортзала.
– Ну? – грозно спросил он.
Шпионка захлопала глазами, светлыми и голубыми, как подсветка карты небес, на которых только что разворачивались планы очередной военной компании.
– Ты хотела меня видеть? Я слушаю, – сказал он.
А в голове вертелось – и что мне делать с тобой, девчонка? Ты же умрешь теперь, пропадёшь, а всё потому, что не сидела дома. Потому что военное время и у тебя есть информация, которую мы должны добыть, даже если тебе процесс изъятия не понравится. Сильно не понравится. Потому что так несправедливо устроен мир. Умрёшь скоро, очень скоро и погаснет этот странный свет непривычно светлых глаз, вашей самой отличительной расовой черты.
И получается, что…
– Вы командор?
Девис вздрогнул. Тихий женский голос вырвал его из мыслей куда проще, чем вопль Флайса.
– Это вы?
Он кивнул. Говорить с каданкой не хотелось.
– Докажите.
Флайс за спиной фыркнул и сообщил:
– Будь ты мужского пола, за такие требования отхватила бы уже по-полной. Но на первый раз поясняю – просто говори, что хотела, время командора на вес золота.
Девис кивнул повторно, подтверждая. Да, время моё крайне ценное и не стану его тратить на каданку, которая фактически уже мертва.
– Просто скажите, что это вы, – тихо, но твёрдо повторила женщина.
– Ты! – Флайс уже стоял рядом, брызгая слюной, с перекошенным от ярости лицом. – Пять секунд, чтобы заговорить, потом переговоры отменяются. Раз уж тебя поймали, вести себя следует разумно, особенно если ты баба, Итак, счёт пошёл: пять, четыре…
– Меня не поймали, – женщина подняла голову, её глаза расширились и голубого вокруг стало слишком много. – Я сама сдалась.
– Что? – Флайс побагровел и из его покрасневших ушей разве что пар не пошёл.
Девис не хотел, чтобы его подчиненные расстраивались лишний раз, потому что это усугубляло собственное расстройство и ещё глубже толкало в яму, из которой и так уже не видать звёздного света.
– Старший помощник, я разберусь сам, раз уж пришел. Подожди меня в рубке.
Флайс почти обиделся, отвернулся и ушел. Двое охранников снова перегородили выход, как будто привязанная к стулу женщина может вскочить, разбросать их крупные тела в стороны и, проломив стальную дверь, выскочить и убежать в неизвестном направлении.
– Я – командор Девис. Что ты хотела мне сообщить?
Женщина смотрела на него, изучая. Ага, губа ещё разбита, тонкая линия по самому правому краешку, как будто провели карандашом. Красивая, тонкая линия.
Светлые волосы до плеч, слегка вьющиеся и слишком спутанные, чтобы ими любоваться.
Нет, женщины должна сидеть дома и иметь возможность взять в руки расчёску в любой момент, когда бы им этого не захотелось.
Вместо этого каданка сидит напротив врага и, затаив дыхание, ждёт.
– Похож? – он горько усмехнулся.
Сколько раз Девис смотрел в зеркало и думал, что не похож на командора, что совсем не такой стойкий и сильный, каким должен быть человек в его звании.
Да только других желающих не было. Вернее, дураки, стремящиеся занять пост и командовать всегда бывали, но умные люди, которым бы он доверил чужие жизни на то и умные, чтобы всеми силами избегать данной ответственности. Так и получалось, что звание командора лежало на нем тяжким грузом. Звание, обозначавшее, что он ответственен за ведение войны, за последствия, за результат. За всё. Одни обязанности и никаких привилегий.
– Так что, похож? – повторил он.
– Нет.
Девис поморщился. С женщинами нельзя обращаться, как с мужчинами, с ними обращаются иначе, только вот никак не вспоминались подробности. В бытность свою курсантом Девис отлично умел ухлестывать за девушками, лавировать между намеками и комплиментами и чудесно заговаривать зубы, заставляя тех забывать о недовольстве, капризах и просто делать то, что ему нужно. Ко всеобщему, разумеется, удовольствию.
Но он всё позабыл. Начисто.
Как с ними обращаться? Бог мой, что же сказать женщине, уже фактически мёртвой, чтобы пояснить, что этого факта ничем теперь не изменить. Что на их стороне сила, поэтому рано или поздно она заговорит и скажет всё. Всё равно скажет.
– Говорить будем или нет? – спросил он, кривясь, потому что забыл, что ещё можно сказать каданке. Такая растерянность накатила, право слово…
– Да. Ты командор, значит, тот, кто мне нужен.
Он молча кивнул.
– У меня предложение.
И снова кивок, рассеянный, почти жалкий. Ах, женщина, что же ты не сидела дома, предоставив решать все дела мужчинам. Зачем?
– Я хочу, чтобы вы помогли мне убить Владлена.
Впервые Девис удивился. Может, вот в чём дело? Может, она не в своём уме, раз говорит такое? Владлен – глава каданцев и именно он развязал войну и не давал ей утихнуть ни на день. Конечно, убить его было бы идеальным решением, но вряд ли в решении этого вопроса может оказать помощь одна жалкая женщина-каданка. Зато… зачем убивать умалишенную? Можно просто высадить где-нибудь на нейтральном планетарном пункте, пусть живёт себе, раз никого не трогает.
Он устал от смертей, неизбежных и непоправимых.
Как же он устал…
– Знаю, мне не так просто поверить. Но послушайте, – она заговорила быстрее, как будто понимала, что он не уходит только потому что не в силах встать. – Я знаю, что Владлен находится под постоянной охранной, в кольце кораблей с повышенной защитой, в толпе лучших охранников. Что будь так просто его убить, вы бы уже это сделали. Что фактически это основная цель флота агранда и лично ваша. Что уже два года вы не можете выполнить свой план и достичь этой цели. Но у меня есть информация, которая поможет его убить. Выслушайте меня, я не вру. Ни единого слова.
Девис смотрел, как глаза женщины горели. Горели, но тускло, мертвенно. Да. Месть. Истовая, сжирающая всё на своём пути. Горящая на остатках плоти и разума, пока не съест их окончательно.
Но чтобы там ни было, он не хотел знать.
– Говори.
Женщина сглотнула. Потом провела по губам языком – медленно, но совсем не чувственно. Устало.
Однако реакцию всё же вызвала. Девис слегка удивился – хотя чему тут удивляться – когда он с кем-то спал? – уже и не помнит, а любые губы покажутся мужчине притягательными только потому, что они принадлежат представительнице противоположного пола.
Так что все объяснимо. Только неловко как-то – испытывать физической влечение к мёртвой.
Эта мысль сразу же сбила все жалкие попытки организма проявить мужественность.
– Говори быстро, – повторил он.
– У Владлена есть одна… традиция, – женщина выдавила слово так, будто из горла лезла змея. Задышала, унимая тошноту. – Через семь суток он опустится у храма на планете Третьего круга и посетит… – тут она задохнулась и закрыла глаза.
– Говори.
– И посетит одно место. При нем будет не более двух охранников. И всё. В храме будут еще служители, но это невооруженные и необученные люди. Другого, более подходящего случая убить Владлена вы не найдете. Это нужно сделать через семь дней. Я знаю место, знаю, как туда добраться. Вы согласны?
– Тебя не беспокоит, что служители, вполне вероятно, в процессе операции пострадают? А то и погибнут?
– Меня это сильно обрадует.
Девис смотрел и думал. Пыльные щеки, растрепанные волосы, мертвенно горящие глаза. Что с ней произошло? Что толкнуло её на путь предательства?
– Почему? – просил он.
– Что почему? – она разволновалась.
– Почему ты его предаешь?
Голубые глаза тут же остыли.
– Есть причина.
– Что ты хочешь взамен?
Она молчала, то ли не понимая вопроса, то ли не зная, что ответить.
– Так что ты хочешь? Остаться живой?
Каданка встревожилась, инстинктивно, как животное.
– Я хочу, чтобы он умер. Без него Агранд быстро заключит мир с Каданом.
– Каждый хочет чего-то личного. Не зная первопричины, трудно довериться человеку, особенно предателю.
Её выражение лица даже не дрогнуло.
– Так что тебе нужно? Никаких шкурных интересов? Благородно радеешь за судьбы и будущее человечества? Хочешь мира? – он снова усмехнулся.
– Я сказала – я хочу, чтобы он умер.
Голос зазвенел – острый, твёрдый.
Девис опомнился. Что это опять такое? К чему копаться? Надо просто решить – правду она говорит или врёт. Стоит обдумывать предложение или нет.
– Помоги мне убить Владлена! – властно повторила женщина. Девис смотрел мимо и думал.
– Ты знаешь его лично?
– Да.
– Ты была в числе его окружения?
– Да.
– Значит, ты не врешь?
– Я не вру.
Ну что же, что же… конечно, не стоит исключать попытку ловушки, но Владлен – лидер каданцев, и политический и военный, его потеря меняет всё. Тогда как Девис – просто командор, если его не станет, место командора займет кто-нибудь другой, тот же Флайс, к примеру, так что общая сумма слагаемых не изменится.
Но почему-то он думал, что женщина не врёт. Годы, проведенные в звании командора, среди солдат, идущих на смерть, выработали неплохую интуицию, хотя стоило сделать уточнение, что информатор – женщина, следовательно, менее предсказуема. Но все же…
– Я убью Владлена. – Девис встал. – Ты думаешь, это спасет твою жизнь?
Она промолчала. Словно впервые стали заметны связанные руки, толстая веревка, поверху которой скотч намотали так плотно, будто у них на складе бесконечные запасы. Неужели по хрупкой внешности не видно, что одного слоя было бы достаточно?
– Ладно.
Повернувшись к охранникам, он приказал запереть ее, предварительно развязать, покормить и особо отметил, что к ней никто не должен приближаться ни на шаг.
Солдаты с готовностью бросились выполнять поручение.
Девис постоял, смотря, как они разрезают скотч и верёвки, как ее руки дергаются, это вероятно, больно, но она смотрит не на солдат, а на него, так, будто ничего другого не видит.
Или ему просто хочется, чтобы на него так посмотрел кто-нибудь другой, кроме собственного отражения в зеркале?
Война… Нужно заняться делами. Девис отвернулся и ушел в каюту, потому что теперь можно было поспать, чтобы со свежей головой заняться планированием полета на Третий круг, планету на окраине владений каданцев, где практически отсутствует население, а флот расположен так далеко, что перемещать его неразумно, потому что такие масштабные перемещения от врага не скроешь. Придется лететь малым, незаметным составом.
Ладно, спать.
Только вначале отбой рубке, переход в режим отдыха.
А во сне снова карта… голубая подсветка, слегка прозрачные фигурки кораблей, которые неожиданно растворяются, заменяясь широко раскрытыми женскими глазами. Каданскими глазами. И дрожит зрачок, ресницы разделенные, четкие, каждая сама по себе. Но в глазах – мертвенность, отчаяние, смирение… подступающая смерть, вот что страшно.
Когда раздался звонок будильника, Девис открыл глаза, чувствуя на ресницах и щеках влагу.
Все они смертны. Остановить смерть невозможно, можно разве что оттянуть агонию.
Он встал, оделся привычными движениями, ровно за сорок секунд, плеснул в лицо холодной воды, заглянул в зеркало и отправился в командную рубку, по дороге выслушивая доклад о случившихся за последние часы событиях.
В рубке ждал Флайс, от которого несло одеколоном – видимо, опять решил отложить принятие душа, который он терпеть не мог – кабинки узкие, нестандартным членам экипажа там не развернуться.
– Ты что, правда собрался слушать эту чокнутую? – закричал Флайс, поднимаясь с кресла.
– Да. Сядь.
– Да она же врет! Она подосланная, точно говорю. Или сумасшедшая.
– Скорее, второе, – автоматически ответил Девис, подавляя желание сунуть палец за тугой воротник формы и оттянуть его, освободить больше места.
– Что-то тут не так, – более спокойно заявил Флайс.
– Что? Это шанс убрать Владлена. Шанс закончить войну.
– Не может быть все так просто.
– А разве просто? Пробраться малым составом, чтобы нигде не засветиться и убрать Владлена так, чтобы наверняка? Думаю, совсем непросто.
Флайс пожевал губами.
– Хорошо. План есть?
– Примерный.
– Кого берешь?
– Тебя нет. Ты останешься тут и заменишь командора.
– То есть тебя?
– Не напоминай.
– Ладно. А кого берёшь?
– Трёх бойцов, Клюкву и пленную.
– Почему Клюкву?
– Он хороший солдат, но в последнее время на него поступило несколько жалоб. Он становится слишком агрессивным, иногда перестает себя контролировать, бросается на людей. Хочу посмотреть его в деле и решить, что с ним делать.
– Может, не самое лучшее время его смотреть, когда на кону Владлен?
– Клюква исполнителен и операцию не сорвёт. Я не сомневаюсь в нем, я только хочу знать, насколько его агрессия застилает его разум.
– Ладно, понял. А её зачем берёшь?
– Как зачем? Она показывает дорогу и мало ли что за информация может понадобиться в процессе.
– Я тоже поеду.
– Ты как строгая мама, которая желает проконтролировать сына. С какой стати ты поедешь? Я сказал – будешь сидеть тут и следить, чтобы лишних людей мы не потеряли. Если пленная не врёт и Владлен на самом деле прилетит, да ещё без охраны, ты только представь, какая это будет удача. Такой шанс нельзя упускать.
Флайс подумал.
– Ладно… Ладно, Девис, я согласен, такой шанс упускать глупо. Только боюсь я за тебя.
– Ты забываешься! Я командор, а не мальчишка-первогодок.
– И мой друг.
Девис сдулся и молча сел на стул.
– Ладно, Флайс, не нагнетай ужаса. Я решил – риск того стоит. Пленная пойдёт со мной…
На этом месте он запнулся, потому что включили подсветку карты и снова как живой всплыл ночной сон. Вот так же там горели глаза, ненормальным мертвенным светом мести. Вот до чего доводит война. Ни до чего хорошего.
– И когда вылетаете?
– Нужно допросить её еще раз, но ориентировочно через пять дней.
Флайс склонил голову в знак поддержки. Несмотря на кучу недостатков он знал, когда требуется закрыть рот и просто помолчать, хвала богам!
* * *
– Он спустится с транспортного корабля на катере и подлетит прямо к храму, там равнина, покрытая низкорослым лесом. Мы должны добраться туда заранее, пешком, потому что служители засекут любой летающий объект и тогда Владлен просто не приземлится. Там даже птицы редкость, любой объект на горизонте, как бельмо на глазу – поэтому только по земле. Сколько вы способны пройти за сутки?
Девис изумленно взглянул на женщину – собранную, крайне серьезную, почти дрожащую от напряжения и усталости. И это после ночи отдыха.
– Мои солдаты пройдут сколько нужно, – сухо ответил он.
– Я могу пройти 50, но после этого два дня не смогу толком шевелиться, – заявила женщина.
– 50? – Девис скептически улыбнулся.
– А вы?
– Я?
– Пройдете 50 километров за сутки?
– Так, я понял. Солдаты в случае необходимости способны пройти в сутки до 70 километров, но после этого они точно не смогут ничего делать, особенно осуществить захват храма.
– Значит, нам нужно два дня.
– Когда Владлен прилетает в храм? В какое время?
– Вечером, уже почти стемнеет.
– Значит, на дорогу два дня, в третий отдых и встречаем его на подлёте.
– Согласна.
Женщина вздохнула, не понять, то ли радостно, то ли грустно.
– Я не думала, что получится уговорить вас так легко, – заявила каданка, машинально стирая с рукава что-то невидимое. На взгляд Девиса, ничего лишнего на рукаве не было, даже пыли.
– Почему?
Она тут же посуровела, словно очнувшись и вспомнив, где, собственно, находится.
– Это к делу не относится, верно?
– Как тебя зовут? – неожиданно спросил Девис. Зачем, интересно, учитывая, что она уже мертва, да и он сам недалеко от этого ушел.
– Мима.
Командор кивнул.
– Хорошо, Мима. Что тебе нужно для похода?
– Мне? – она удивилась. – Обычный паек, удобная одежда и обувь, если хотите, чтобы я много прошла, да и в общем-то все.
– Я спрашиваю про что-нибудь особенное.
Женщина смотрела на него, будто не понимала. Впрочем, он и сам с трудом мог понять, о чём речь. Просто память мирного времени подсказывала, что им, женщинам, периодически требовался особый уход, вот и спросил. По привычке, должно быть.
– Мне ничего не нужно, спасибо, командор.
Он кивнул и встал. Всё решено.
– Подождите!
– Что? – вырвалось с такой готовностью, что Девис сам удивился. Роль дамского угодника никак ему не подходила, да ещё в такое суровое время. Он тут же сжал зубы, выражая недовольство своим поведением.
– Вы ведь не передумаете? – спросила она.
– Не имею привычки менять решения, – довольно резко заявил командор. Он что, похож на неуверенного желторотого юнца, который сам плохо представляет, что делает?
– Просто я боюсь, – торопливо заговорила женщина, – боюсь, что вы передумаете. И тогда мне будет некуда идти.
Идти? Девис сглотнул, охваченный ужасом от осознания того, что она думает, будто сможет куда-то уйти. Что она не понимает, что по сути уже мертва. Потом он встал и ушёл, не смог больше смотреть в эти светлые, замерзшие, фанатичные в своей решительности глаза.
* * *
Когда до вылета оставалось всего несколько часов, Девис в последний раз обговорил с Флайсом подробности его замещения и уставился на часы. Время идёт, скоро он перейдёт к действию, а действие вместо простого ожидания именно то, чем должен заниматься солдат. Именно так – самому пойти и убить врага, а не беспристрастно командовать из безопасной рубки.
Что-то он опять не о том…
– Надо бы ещё разок с ней поговорить, вдруг что-нибудь упустили, – сказал Девис.
Флайс, раскинувшись на диванчике, усмехнулся.
– Что-то часто ты к ней зачастил, что ни вечер, то посещение каданки. Хочешь ее трахнуть?
– Повтори, – невозмутимо потребовал командор, не поднимая глаз.
Помощник ощутимо побледнел, потом покраснел.
– Извини, был неправ. Солдатский юмор липнет, въедается в нутро, что поделать. Так хочешь, верно? А почему нет? Она вряд ли станет сопротивляться.
– Ты жалок, Флайс, – командор снова сморщился. Скоро такими темпами он сам будет походить на кислый лимон. – Разве это нормально, Флайс, что женщина не станет сопротивляться? В смысле, разве не лучше, когда женщина сама этого хочет? Вы, Флайс, такие жалкие… сильные завоеватели, которые берут, чего хотят и не спрашивают. Так же считается? Что поймал, то твоё? Это так отвратительно, Флайс, силой брать то, что тебе должны отдавать взамен на тебя самого. На желанного тебя.
– Снова философствуешь? У тебя под командованием два десятка боевых кораблей, под завязку набитых адреналиновыми юнцами, которые плевать хотели на твои высокие идеалы, особенно когда в паху жмёт. Да и меня избави.
– Я знаю, Флайс, знаю. Я и сам жалок…
* * *
На планету Третьего круга катер опустился ночью. Днём слишком большая видимость, садиться пришлось бы так далеко, что на переход ушла бы неделя.
Рельеф поверхности позволил группе несколько десятков километров проехать на вездеходе, однако потом началась тёрка – крайне неровная поверхность, заросшая низкими деревьями с толстенными кривыми стволами. Вездеход пришлось бросить. Солдаты резво выпрыгнули из кузова, закинули за спины рюкзаки и оружие, Клюква двигался так быстро и резко, как будто не мог стоять на месте.
– Стоять. – Девис подошел к замершему по команде Клюкве, смотря ему в лицо. – Ты что, под допингом?
– Никак нет, командор, – рявкнул тот и побелел от злости.
– Тогда в чём дело? Ты как мячик для пинг-понга.
– Всё в порядке, командор. Просто неприятно находиться рядом с врагом и не иметь возможности его нейтрализовать.
Девис оглянулся на Миму. В этой худой, облаченной в пятнистый комбинезон не по размеру женщине сложно было увидеть врага. По крайней мере, он не видел.
– Ты считаешь эту женщину, которая весит в два раза меньше и не имеет оружия, опасностью? – спросил он с любопытством.
– Живой враг всегда опасен, командор. Даже если в текущий момент выглядит слабым и жалким.
Ну, насчёт жалким он бы поспорил. Мима выглядела решительной, вот в чем дело. И даже высказывания о её неминуемой гибели и явно агрессивное заявление Клюквы не отражались на её лице, слишком много было в нём ненависти и мести. Однако Клюква пылал своим гневом и чужого не замечал.
– Отставить, рядовой. Эту женщину ты будешь беречь как зеницу ока, потому что она приведёт нас к Владлену, и это важнее твоего недовольства. И моего. Важнее каждого из нас. Понял?
– Так точно, командор.
Девис молча взял свой рюкзак, игнорируя пленную.
– Пошли.
Идти по этому бездорожью было очень сложно, так что о 70 километрах и речи не шло. Как и о 50. Ноги бы не переломать. К счастью, как раз стало светать, время рассчитали отлично, не забыть потом поблагодарить команду.
Девис отправил Клюкву первым, потом Миму, потом шёл сам, а замыкали шествие бойцы.
Первое время идти было хотя и сложно, но терпимо. Потом солнце поднялось, стало душно и все силы уходили лишь на поддержание скорости. Потом они сделали короткий перерыв и проверили направление. Всё верно, хотя особой сверки не требовалось – рельеф такой, что не перепутаешь – горное образование на горизонте только одно.
Двигались они быстро, Девис с тревогой думал, что Мима не выдержит темпа, но видимо, её гнала вперёд та самая непреодолимая сила, которая выжимает все силы до последней капли и уходит, оставляя пустую необитаемую оболочку.
Чего только не делает месть, думал Девис, во что только не превращает людей. Изничижает всё доброе, выедает нутро, убивает мозг.
Впрочем, когда дело касается уже неживой женщины, имеет ли это значение?
День прошел незаметно, а когда начало темнеть, над головой собрались серые тучи и пошел холодный проливной дождь. Буквально за две минуты все вымокли до нитки, а мест, где можно было бы укрыться, пока не встречалось.
– Всем искать укрытие, – приказал Девис. На сегодня хватит дороги, они прошли, сколько собирались и даже чуть-чуть больше. Завтра, правда, после дождя почва размякнет, так что идти, вероятно, будет сложнее, но под дождём и в темноте – вообще не вариант.
Убежище нашли, хотя и слегка бестолковое – выломанные с корнями деревца, от которых в земле остались следы, похожие на две вмятины в отвесном боку холма из камней и земли – одна дыра побольше, другая поменьше.
Солдаты быстро сгрузили в большую дыру вещи, пока Мима стояла под дождём, смирная и угрюмая, смотрела вперёд и ждала приказа. Девис вздохнул. Понятно, одну её не оставишь, но и никому другому присмотр не доверишь. Ни бойцам, ни тем более Клюкве. Они даже толком не отдохнут, только всю ночь будут напряженно ждать утра и подвоха со стороны друг друга. А отдых нужен всем.
Значит, сам покараулит, не перегнётся.
– Вы в левом укрытии, я с пленной в правом. Доставайте тент и делайте навес, двое – там, двое – тут.
Бойцы беспрекословно подчинились, и вскоре у укрытия имелась своеобразная крыша, которая, впрочем, не особо защищала от ветра и сырости.
Девис расстелил на земле утепляющее покрытие.
– Садись.
Мима молча залезла под крышу, почти прижимаясь к земляной стене, из которой торчали белые тонкие корешки. Девис залез следом, усаживаясь рядом. Спать тут будет крайне неудобно, ноги будут торчать наружу. Хотя можно не спать, или на крайний случай спать по очереди.
Вначале он думал, что присутствие мужчины Миму напугает, или хотя бы смутит, но она казалась такой уставшей, что совершенно не реагировала на его близкое соседство, даже когда они соприкасались плечами или коленками.
Он достал еду и воду. На улице было так темно, что фонарик, который Девис зажёг для освещения, направив светом вниз, казался ярким, как крошечное солнце.
Ливень и не думал смолкать, пришлось выползать наружу и частью крыши забивать бока норы и подпирать покрытие камнями, чтобы сверху не текли ручьи. Девис вернулся под навес снова мокрый, уставший так сильно, что даже мысли не ворочались, предпочитая отдыхать. Однако он сел и обхватив руками колени, стал слушать звуки бушующей по ту сторону полиэтилена стихии.
– Командор, вам нужно отдохнуть.
– Я знаю.
Дождь лил, монотонный и полный сил, пахло грязью, свежими листьями и, пожалуй, женщиной. Последний запах зачаровывал, потому что был самым приятным, почти позабытым, таким тёплым.
Откуда же столько тепла в дождливую, пустую ночь?
– Ты тоже это чувствуешь? – вдруг негромко спросила каданка.
– Что?
– Это. Между нами. Если бы не война… не ситуация, мы могли бы стать друг другу близкими людьми. По-настоящему близкими. Мне всегда такого хотелось. Но я никогда такого не встречала. Так жаль. Даже выть хочется, что всё так поздно. Это несправедливо.
