Текст книги "Глаза ведьмы (СИ)"
Автор книги: Юлия Шолох
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава седьмая
Три дня спустя Игорь вернулся из больницы в свою старую комнату в квартире родителей. Все уже знали, что он серьёзно болен, правда, родные всё же надеялись на поправку. На самом деле они считали, что врачи преувеличивают опасность, что отдых его укрепит, а там как-нибудь всё наладится.
Раиса навестила Игоря по просьбе Дашки и вечером сказала ей то, что поняла при встрече:
– Не больше месяца.
Дашка вышла тогда из дому, села на велосипед и умотала по дороге прочь из города и от людей. Ей нужно было побыть одной. Очнулась она только у остановки, на которой её когда-то высадил автобус, той самой, с которой началась всё её знакомство с Раисой и Катей, её жизнь на новом месте в Тайгорске. И вот она вернулась на точку приезда, как будто хотела сбежать, уехать прочь и никогда не возвращаться.
Никто не виноват, – повторяла Дашка. Раиса не виновата. Катя не виновата. Игорь не виноват.
И всё же он умрёт.
Что оставалось делать? Сбежать она не могла, сама бы себе трусости не простила. Помочь не могла… Могла разве что быть рядом до последнего, стараясь не пугать его своей болью, не отнимать последнего времени, отравляя его страхом перед неминуемым.
Дашка развернула велосипед и покатила обратно. Она спешила, ведь надо было успеть зайти к Игорю, поцеловать и пожелать спокойной ночи.
Она собиралась делать так каждый вечер.
Через пару дней по дороге на склад они с Катей встретили знакомых девушек. Хотели быстро сбежать, но тут попробуй сбеги, дорога как на ладони, если тебя поймали, разговора не избежать.
Людка и Оксана из всех местных сплетниц были не первыми, но и не последними. Конечно, перед началом любой беседы они подчёркивали, что ни за что не станут лезть в жизнь других и уж точно не станут никого осуждать, не то что те-то и те-то, которые лезут и осуждают, но на деле именно этим и занимались. А ещё, конечно, любили ошарашить человека новостями.
Поэтому почти сразу не сдержались. Почти в один голос, с любопытством глядя на Дашку, запричитали:
– А ты, Даша, слышь, не переживай понапрасну. Мало ли что люди болтают! Ну приехала краля эта из города, невеста его бывшая, ну забежала навестить, и что? Может, врут вовсе! А то, что они с детства вместе, Игорь с четырнадцати за ней ходил, как привязанный, дрался ради неё с малолетства, так это ж проходит!
– А даже если он того… – перебила вторая. – Решил простить бывшую свою и снова с ней спутаться. Ну и нужен тебе такой кабачок? Мы, девки, должны себя уважать! Послать его, и с концами! Пусть идёт, в неё кунается, там в городе поди в неё каждый второй кунался!
Дашка смотрела на них, и почему-то на губы лезла улыбка. Потом она не сдержалась и расхохоталась в полный голос. Сплетницам такое дело не понравилось, они отчего-то поспешили распрощаться и уйти.
– Олька, значит, вернулась. – Задумчиво проговорила Катя.
– Угу, и похоже все уже знают. Вот как свежачок рвать бросились. Надеюсь, она твердошкурая.
– Ну не знаю… На мой взгляд, она обычная девчонка. Ну не сошлись с Игорем, со всеми бывает. Особенно, если с детства знакомы. Дети вырастают, характеры шлифуются, сразу нестыковки. Деревня… Он бы уехал, она осталась – его бы рвали.
Дашка пожала плечами. Приезд Оли её никак не задел, даже хорошо, если она появилась и станет навещать Игоря, недовольного своим постельным режимом. Когда валяешься целый день дома и скучаешь, чем больше вокруг страстей, тем лучше. Может, они смогут друг друга простить.
Даже если всё, что наболтали сплетницы, правда, и Игорь любил Олю чуть ли не с детства и никак не мог разлюбить за такой короткий срок, даже это не казалось Дашке важным. Ей не мучила обида оттого, что Игорь её не любит. Ну или любит не так сильно, как того хочет любая девушка.
Может, потому что так было легче. Совесть не мучила, ведь любить Игоря так, как хотел бы любой мужчина, она не могла.
Вечером Дашка встретилась с Олей лицом к лицу. Они столкнулись у Игоря, его родители шушукались на кухне, пока Дашка разувалась в коридоре и замерли, словно мыши, стоило ей пойти к комнате Игоря.
Значит, что-то не так. Дашка вошла к нему, уже догадываясь, кого там найдёт. Поздоровалась с гостьей и присела к Игорю на кровать.
Оля сидела на стуле у противоположной стены. Неясно, как она вела себя раньше, но сейчас, когда пришла Дашка, Оля мялась, молчала, сжимала руки и вообще чувствовала себя неуютно. На вид обычная девчонка, полноватая ниже пояса, с обесцвеченными волосами, у которых уже видны тёмные корни. Лицо у неё было простое и симпатичное, разве что нос капризно вздёрнут, а подбородок упрямо поджат.
Стервой Оля не была, это точно. Скорее, балованная мамина дочка.
– Даша, вы, наверное, не знакомы. Это Оля, – Игорь заговорил довольно неуверенно. Но Дашке не нужно было, чтобы он нервничал.
– Привет, – улыбнулась она и спросила Игоря:
– А ты сегодня как?
Потом наклонилась и крепко поцеловала его в губы, потому что всегда так делала по приходу.
– Хорошо.
Гостья тут же вскочила и пропищала:
– Я, наверное, пойду. У меня дела.
И мгновенно сбежала, оставив после себя ощущение недовольства и обиды.
– Ты не против, что она приходит? – снова попытался заговорить Игорь. – Если тебе не нравится, я скажу и…
– Нет. – Дашка качнула головой. – Я не против. Пусть приходит, навещает тебя, хоть целый день тут сидит. Тебе же скучно, а у меня работа.
Он сморщился.
– И ты совсем не ревнуешь?
У Дашки дыхание перехватило. Игорь пошутил, но правда состояла в том, что она на самом деле не ревновала. Наверное, застань она Олю не в углу на стуле, а в постели с Игорем и то бы не расстроилась.
Но как сказать такое мужчине? Дашка наклонилась и прошептала ему на ухо:
– Ревную, конечно. Уже подумываю купить себе пистолет, в случае чего и пристрелить могу.
Он улыбнулся.
– Скоро я смогу встать. Я уже соскучился по тебе.
Его рука привычно подняла Дашке свитер и футболку, подбираясь к груди, но теперь Дашка его остановила.
– Попозже. Когда врач скажет, что ты здоров.
Эта фраза далась Дашке нелегко. Она знала, что врач больше никогда такого не скажет.
Игорь вздохнул и притянул Дашку к себе, она легла рядом и положила голову ему на плечо.
– Не хочу больше лежать. – Игорь негромко заговорил, водя ладонью по её спине. – Мне кажется, я умираю, когда лежу. Человек должен двигаться.
Дашка порадовалась, что он не видит её лица.
Через день Раиса достала из почтового ящика новое письмо, адресованный Дарье. Там было приглашение от мамы повидаться и адрес, где её будут ждать. Про Безымянную ведьму ни слова. Странно было видеть бумагу с рукописным текстом. В некоторых вещах ведьмы будто из средневековья вылезли – существует Интернет, электронная почта, смартфоны, смс и вотсап, а они пишут бумажные письма.
Письмо встретили как врага, но бороться с бумажкой бессмысленно, так что все смирено молчали.
На следующий день Дашка уехала в краевой центр. Раиса с молчаливой укоризной довезла её до той развилки, где останавливался нужный автобус и укатила домой, не пожелав даже удачи. Её фургон, удаляясь, сердито тарахтел.
Дашке было всё равно. В её жизни имелось всего несколько ценностей, которые нельзя терять. Раиса и Катя не понимали, но ради них Дашка сделала бы тоже самое. Ради того, чтобы их спасти, она встретилась бы не только с какой-то дряхлой ведьмой, а и с самим дьяволом!
Она должна была попробовать!
И вот снова город, слишком большой после Тайгорска. Автобус проехал мимо набережной, где утонуло два телефона и потащился дальше. Дашка отвернулась, закрыла глаза, чтобы не вспоминать то утро и его голос. Но как? Как получается, что, безумно переживая за Игоря, мыслями она всё равно возвращается к другому парню? Как выходит, что она совершено не ревнует того, с кем спит, а при мысли о том, с кем даже не поцеловалась, на душе скребут кошки?
В этом было нечто безумное.
Выйдя на автовокзале, Дашка вдруг поняла, что не знает, как добраться до нужного адреса. Пришлось спрашивать. Вначале она подошла к двум девчонкам, те долго пытались понять, чего от них хотят и даже стали объяснять, но вдруг резко заявили, что им срочно пора уходить и сбежали. По дороге ещё оглядывались, смотрели на Дашку с удивлением и смеялись.
Она оглядела себя. Хмыкнула. Кажется, раньше нужно было смотреть, перед отъездом.
Выглядела Дашка далеко не идеально. Свитер выцвел и растянулся, куртку броского цвета «вырви глаз» ей отдала Раиса, джинсы были большеваты, ботинки, купленные полгода назад, уже порядком поизносились. Про косметику Дашка тоже не вспомнила. Единственное, в чём она была уверена – в красоте своих волос, потому что пользовалась Катиными самодельными шампунями, но какими бы красивыми волосы не были, они требовали укладки. Дашка же просто собрала их в пучок.
Да, внешний вид, на который в городке не обращали внимания, потому что все так ходили, тут, в краевом центре, кажется, был не совсем к месту.
Дашка почесала кончик носа и направилась к женщинам постарше. Те с радостью объяснили, как доехать, особенно когда узнали, что едет она к матери, которая бросила Дашку в детстве и только-только одумалась и решила отдаться материнским чувствам.
У вас всё будет хорошо! – сказала ей вслед одна их женщин.
Хотелось бы верить.
Минут через двадцать Дашка подошла к нужному дому. Мама не захотела останавливаться в гостинице и арендовала квартиру.
Дашка позвонила в домофон, ей быстро ответили:
– Да.
Голос у мамы совсем не изменился. Осталось понять, изменилась ли она сама. Хотя… с чего бы? Её идеей-фикс было победить Служителей, она всю жизнь на это положила, так с чего бы ей меняться?
Дверь открылась раньше, чем Дашка поднялась на этаж. Мама стояла на пороге, нетерпеливо поводя плечами. Да, она изменилась. Раньше у неё не было такого властного взгляда. Ухоженная, хорошо одетая, успешная, вот какие слова приходили на ум при виде аккуратной женщины в деловом костюме.
Мама окинула Дашку быстрым взглядом. Видимо, разочаровалась, потому что с каменным выражением лица молча посторонилась. Только закрыв дверь, наклонилась и поцеловала, вернее, клюнула в щёку.
– Здравствуй, Даша. Ты выросла.
– Здравствуй.
– Ты стала крепче, стала сильней. Я очень рада.
Надо же… Дашке казалось, ей скорее выговор сделают за внешний вид, а тут на тебе – комплименты.
– Проходи.
Ей выдали одноразовые тапочки и по длинному коридору провели в комнату. Стоило войти в гостиную, как стало понятно – они не одни. Присутствие чего-то древнего и незнакомого по-настоящему подавляло.
Дашка поспешно повернулась, вглядываясь в полумрак, который, несмотря на белый день, царил в каждом углу.
– Садись, – мама указала на диван. – Хочешь есть? Чаю?
– Кофе, пожалуйста.
Дашка медленно села, не отводя глаз от старушки, которая спряталась в большом кресле. Маленькая, скрюченная, словно птичка, и в чём жизнь держится? Слепая, похоже, потому что глаза закрыты, а лицом она водит, будто по запаху чего ищет. На ней длинная трикотажная юбка и вязанная кофта, седые волосы зачесаны назад.
– Здравствуйте.
– Здравствуй, девочка.
Подбородок у старушки дрожал, сухие руки тряслись. Назвать её опасной мог только тот, кто никогда не видел её вживую. И чего Раиса с Катей всполошились?
Зато Дашка легко могла согласится с прозвищем Безымянная. Не мудрено собственное имя забыть, дожив до таких лет. Как она доехала вообще? Хоть самолёт, хоть поезд, хоть машина… как она выдержала дорогу? Дашку до сих пор подташнивало, стоило вспомнить своё вынужденное путешествие, а ведь она молода.
Мама поставила на столик чашку с дымящимся кофе, села слева на другое кресло, сложила ногу на ногу. Её брючный костюм шоколадного цвета выглядел качественным и дорогим, рубашка была тщательно отглажена, золотые украшения изящные. Макияж, причёска… Мама не тратила времени даром, жила на полную катушку. И совсем тогда непонятно, зачем ей таскать за собой немощную старушку.
– Это моя наставница, – в мамином голосе что-то дрогнуло. – Зови её просто – старшая сестра.
Сестра? Не прапрапрабабка? Не добрая бабуля? Не уважаемая старушка?
Дашка удивилась, но молча кивнула. Пусть. Мама невозмутимым тоном продолжала:
– Мы слышали, что с тобой произошло. Ты встретила Служителя. Ты влюбилась в него.
Дашка сглотнула. Слушать свою историю из чужих уст, даже из маминых, было неприятно. Да ещё когда в мамином почти забытом голосе столько стали. Она всегда таким тоном говорила, со всеми.
– Да.
– Ты сбежала, хорошо. Успела уйти и вообще смогла. Молодец. Но Служитель может отследить тебя по телефону. Стоит тебе взять в руки трубку, как в течении минуты он звонит?
– Да. – Дашка посмотрела на старушку и ей показалось, та ухмыляется, из-за всех этих складок и морщин не понять. – Показать? – Она кивнула на мамин айпад размером с хороший такой планшет. Забавно будет потом его выбрасывать.
– Нет, не нужно! – Мама махнула рукой. – После.
– После чего?
Мама посмотрела на Безымянную ведьму и наклонила голову:
– Даша, мы хотим попросить тебя… пройти одну процедуру. Несложную. Маленький почти ритуал.
– Зачем?
– Он поможет разбудить твои силы.
– Силы? – Дашка удивилась. – Какие силы?
– Ты же читала письмо?
Странно, но никакого стеснения мама не испытывала. Где же та страдающая от вины женщина, которая писала свою историю от третьего лица, будто иначе писать слишком больно? Была ли она?
– Да, читала.
– Твой отец Служитель.
– Я знаю.
– Ты слышала легенду про общее дитя? – Вдруг прокаркала старушка. Дашка повернулась и неожиданно уткнулась в её глаза, которые ранее были прикрыты веками. Глаза ведьмы – тёмные и яркие, будто вся жизнь, что в ней оставалась, сосредоточилась именно в них.
В горле отчего-то пересохло.
– Что?
– Не слышала? Общее дитя – ребёнок, рождённый ведьмой от Служителя. Ты же не думаешь, что единственная за столько веков получила такого папашу?
– И?
– Может, тебе досталась редкая сила. Надо проверить. Раз она сама до сих пор не проснулась, нужно попробовать её разбудить. – Продолжила мама. – Это не сложно. Старшая сестра приготовила настойку. Ты выпьешь её и разбудишь укрытое. Надеюсь, что…
Мама быстро захлопнула рот, будто чего-то не договорила.
– Зачем мне это?
– У тебя будет сила, девочка. Все любят силу. – Безо всяких эмоций сообщила старая ведьма.
– Мне и так неплохо, – Дашка пожала плечами.
Безымянная то ли скривилась, то ли просто нос зачесался и задёргался.
– Разве ты не хочешь, – мама рассердилась. – Жить, как прежде? Пока тебя не спугнули, и ты не сбежала, потому что иначе Служители превратили бы тебя в пустую оболочку? В бездушную куклу? Разве ты не хочешь уметь их остановить?
– Остановить?
– Да. Этот твой… Служитель, ты могла бы его остановить и никогда больше не бояться. Смотри, – мама махнула рукой. – Ты живёшь в тараканьей щели, в дыре, а могла бы роскошно устроиться в лучших местах мира!
В дыре?
Дашка почему-то вспомнила лису. Рыжую юркую лису, которая выходила к ней из лесу в районе Балки, где осенью собирают черёмуху. Лису, которая бегала кругами, осторожничала, но всё же приближалась и принимала в подарок куриные или мясные обрезки, заглатывала их, а потом мягко кружила вокруг на своих чёрных лапах. Лису с блестящими чёрными глазами и рыжим словно огонь хвостом, которая может не пережить зиму и с этим ничего не поделаешь.
Это дыра?!
Ах, все проклятья мира, какие разные на белом свете люди!
Мама продолжала:
– Если бы Служители не ограничивали ведьм, каждая из нас жила бы в роскоши! Каждая была бы королевой! Делала бы, что хотела!
Дашка даже не сомневалась, что мама истово верит в то, что говорит. Жизнь в роскоши – разве есть что-то лучше?
– Мне не нужна сила, – ответила Дашка. – Да и роскошь, в общем-то…
Мама замолчала, откинувшись на кресло и посмотрела на Безымянную с видом: «ну и как я должна объясняться с этим неразумным младенцем»? Дашка ждала ещё каких-то слов, но все молчали, только старая ведьма смотрела на неё, словно затаившись.
Ладно, чего резину тянуть?
– Я хотела спросить вас кое о чём.
Безымянная едва кивнула.
– Мой друг. Один мой друг умирает. – Дашка хотела выглядеть стойко, но нервно сглотнула. Сделала глубокий вздох. – Он родился со слабым сердцем и его время близится к концу. Ведьмы говорят, что плоть нельзя изменить, нарастить, так же, как нельзя отрастить ногу. Говорят, нет способа сделать его сердце крепче. Но вы… если кто и знает способ, то это вы. Говорят, вы храните знания многих поколений ведьм. Скажите, прошу вас, его можно спасти?
Она вглядывалась в морщинистое лицо с неожиданной для самой себя надеждой. Незнакомая ей ведьма, но если она скажет «Нет»…
– Да. – Безымянная лениво разомкнула губы.
– Да?!
Она продолжала молча смотреть на Дашку своими бездонными колодцами, полными темноты.
– Как? – Спросила та.
Старая ведьма перевела взгляд на Галину. Мать смотрела на неё не меньше минуты, будто что-то слушала, а после сказала дочери:
– Старшая сестра предлагает обмен. Ты пробуешь пробудить данное тебе свыше, она рассказывает, как спасти твоего друга. Вполне честный договор.
– Мама, а ты знаешь, как его спасти?
Та покачала головой.
– Нет. Я не знаю.
– Но ты сказала бы? Просто так?
Галина кивнула не сразу.
– Да.
– И что? – Дашка снова повернулась к старой ведьме, потому что явно она тут главная. – Что я должна сделать, чтобы пробудить эту силу?
– Выпьешь зелье, которое откроет твоим особенностям путь. – Прошамкала старушка.
– И что дальше? Просто выпить? Я не должна больше ничего? Только сделать несколько глотков?
– Больше ничего. Всё случится само.
– Что случится?
– Жить будешь, – неожиданно усмехнулась старая ведьма. Зубы у неё были желтоватыми, но острыми и судя по всему, своими.
Дашка кивнула. Она с самого начала подозревала, что просто так ей ничего не дадут. Можно сказать, она с самого начала искала, чем бы торговаться и хорошо, что предмет торга так легко нашёлся. Выпить зелье, стать сильней – ну ладно, силы ей и так хватает, но отпинываться от большего тоже глупо.
– Хорошо. Я согласна.
Мама нервно вскочила и ушла на кухню. Там сразу что-то застучало и зазвенело. Потом загудела микроволновка.
– Что будет, когда я выпью эту жидкость? – Дашка посмотрела на Безымянную. – Она повлияет на мой рассудок, правильно? Иначе какой в ней смысл? Я что-то увижу? Там галлюциногены? Или…
– Просто пей. Там нет яда, если это тебя волнует.
Про яд Дашка не подумала. Но решила, что травить её смысла нет.
Мама уже приближалась со стаканом в руках. В стакане было налито жидкости примерно на треть. Запах – травяной, но не такой приятный, как от Раисиных сборов. В этот словно подмешали какой-то дряни. Будто ароматными травками маскировали что-то неприятное.
– Я подогрела.
Дашка приняла стакан с зельем. Принюхалась, пытаясь понять, что же там вместе с травой. Некоторые зелья включали довольно странные на человеческий взгляд ингредиенты, например, стертые в порошок сухие части тел и даже экскременты животных, но все это предназначалось для наружного применения или вообще для обработки местности.
Хотя наверно, лучше не знать, что там, внутри?
Дашка поболтала стаканом, наблюдая, как густая жидкость пачкает стенки. Зеленоватая, как болотная тина, но цвет её не смущает – многие травяные зелья имеют такой цвет и фактуру.
А вот состав…
Дашка вздохнула и опрокинула в себя стакан так же, как опрокидывала самогон – одним глотком. Так он быстрей проскальзывает в желудок и меньше желания выклюнуть обратно.
Она стукнула пустым стаканом об стол и посмотрела на старушку. Привкус во рту был не особо гадким, но, когда мама принесла воды, Дашка жадно выпила её до дна.
– Как мне спасти своего друга? – Сразу же спросила Дашка. Зелье уже в желудке, оно чувствовалось почти как чужеродный предмет, будто камень внутрь сунули. Но, наверное, это ощущение скоро пройдёт.
Старушка вдруг словно в кучу собралась, стала ещё меньше. И забормотала с неожиданной силой:
– Глупые нынешние ведьмы… Бестолковые. Бесполезные куклы. Всё забыли, ничем не пользуются. Слабые, жалкие… Трусливые слизняки! Таких в наше время свои же сжирали, давили, словно клопов. Ах, какие были ведьмы! Города в страхе держали. Как объятые пламенем богини на вершине горы, над жалкими бесполезными людишками. А сейчас? Как крысы, каждая в своей норе сидят, нос высунуть наружу боятся. Смотреть на вас тошно! Мразь да грязь кругом. Ничего не хотят, ничему не учатся, только и могут, что ныть да просить, да слёзы лить, а вот прийти и взять… Выродки! Знала бы я, до чего ведьмы дойдут, лучше бы сразу сдохла! – словно выплюнула в конце.
Дашка ошарашено смотрела на неё и молчала.
– Галя, принеси ларь.
Мама выбежала в соседнюю комнату и вернулась, неся в руках деревянную коробку с выгнутой горбом крышкой. Дерево было старым и почернело от времени. Коробку поставили перед старой ведьмой. Та откинула крышку, бережно достала что-то, покрытое тёмно-красным бархатом. Положила перед Дашкой и откинула ткань.
Это был кинжал. Длинное узкое лезвие, заточенное с обоих концов и костяная рукоятка. Лезвие не блестело, было словно сильно потемневшее серебро. В любом случае, внешний вид кинжала ужасал на каком-то подсознательном скрытом уровне.
– Этим ты принесешь жертву. Отнимешь жизнь.
Дашка молча открыла рот, не смогла ни звука произнести. Безымянная ласково провела рукой над кинжалом, как будто младенца гладила.
– Любую жизнь. Человеческую, конечно. Возраст, здоровье, пол – ничего не важно. Ты ударишь жертву кабукой в сердце и соберёшь на её кончик кровь. Соберёшь, пока та не свернулась. Кабука поворотит последнюю кровь и уходящую жизнь в кокон. Этот кокон на кончике кабуки дашь тому, кто должен жить – и он будет жить.
Воцарилось долгое молчание.
– Что? – С трудом выговорила Дашка.
Старая ведьма отодвинулась и презрительно скривила рот. Её руки шевелились на подлокотниках кресла, как огромные костяные пауки.
– Я всё сказала. Договор заключён и выполнен. Галка, ты закончила? Сообщила? Пойдём. Вещи бери.
Дашка не сразу расслышала и поняла. «Отнимешь жизнь». Ведьма действительно так сказала? Ей не примерещилось?
Мама тем временем вернулась с айфоном в руке, который как раз отключила. Звонила кому-то? Она кивнула старухе, смотря на ту с благодарностью и обожанием, и исчезла в коридоре.
– Что? Подождите! – Дашка вскочила. – Вы куда?
Безымянная встала довольно уверенно для человека такого солидного возраста и подошла к Дашке. Протянула сухую руку, которую вдруг резко сжала в кулак.
– Сиди.
Негромкий приказ что-то закоротил в теле Дашке, и она оцепенела, опускаясь обратно на диван. Не смогла двинуть ни рукой, ни ногой. Старая ведьма поковыляла в коридор. Там зашушукались голоса, потом появилась мама. Присела рядом, положила свою руку на Дашкину.
– Что всё это значит? – Спросила Дашка. Хоть губы шевелились. Она испугалась, особенно после «выступления» старухи. Но подавать виду нельзя. Эта Безымянная, которая только что спокойно посоветовала убить человека, она явно говорила не понаслышке. Она убивала. Более того – человеческая жизнь для неё ничего не значила. Дашка услышала это в её голосе, в её уничижительных словах про нынешних ведьм. Судя по всему, даже жизнь слабой ведьмы не ценилась. Только сильной.
Твою мать, какими же… какими были ведьмы в её времена?
В любой другой ситуации Дашка обязательно подумала бы про ведьм, однако сейчас она думала о себе.
– Даша. – Мама наклонилась с ней и заговорила очень ласково. – Это зелье может пробудить то, что тебе дано. А может и нет. Но если… простимулировать твои силы, подстегнуть, поставить в ситуацию, когда тебе придётся действовать, шансы увеличиваются. Ты… прости меня. Ты будешь думать обо мне плохо… пока однажды не поймёшь, что так было нужно. Я перепробовала всё, но пока ты росла, такому испытанию я не была готова тебя подвергнуть. Однако сейчас… Ты взрослая и сильная, ты моя дочь! Однажды ты поймёшь, что я правильно поступила. Когда будешь свободной, жить как хочется без оглядки на Служителей. Когда они для тебя будут как пыль под ногами… тогда ты и поймёшь, что я сделала правильно!
Мама поцеловала Дашку и встала. Быстро завернула кабаку в ткань и сунула дочери в сумку.
– Найди меня потом.
Вот, значит, как.
Они уходили. Напоили какой-то дрянью, обездвижили и… не собираются ждать, пока зелье поможет или не поможет ей. Они собираются заставить зелье работать, заставить проснуться её скрытые резервы, если они есть. А если их нет?
Дашка подняла глаза на мать.
Как лучше? Хорошая притворщица…
– Таким как ты, нельзя позволять иметь детей.
Мама отшатнулась, потом быстро отвернулась и ушла. По коридору прошлись шаги и вскоре дверь закрылась. А вот замок не щёлкнул.
Дашка ещё раз попыталась встать. Но мышцы не поддавались. Полумрак комнаты и тишина, которая наступила после того, как мать и Безымянная ушли, создавала такую атмосферу, будто её похоронили в склепе.
Она прикрыла глаза и поняла, что впадает в панику. Никого ведь нет, держаться не перед кем. А ситуации очень, очень плохая.
Если они ушли… и ещё наплели что-то про стимул, который позволит Дашке открыться. А какой стимул сопротивляться у ведьмы? Стихийное бедствие? Но не станут же они сжигать, например, целую пятиэтажку, чтобы Дашка, испугавшись пожара, отреагировала? Может, насильников каких наняли? Но даже обездвиженная ведьма легко заморочит им головы. Такой прикинется уродиной, что будут убегать с вытекшими глазами и навсегда станут импотентами.
Разве что…
Дашка захлебнулась воздухом.
Они позовут Служителей.
Мама… она позовёт Служителей? Или вернее, стоит спросить иначе – позовёт ли их не любящая мама, а фанатичка, всю жизнь положившая на то, чтобы победить, настоять на своём любой ценой?
Да, позовёт, если будет верить, что так нужно. А она верит… помешалась ещё тогда, в юности. Дашка, даже узнав всю историю, которая привела к собственному появлению на свет, всё ещё сомневалась, что это не просто красивая байка. Ан нет, у мамы ещё тогда крыша набекрень сдвинулась. Подумать только, и этого никто не замечал? Хотя да… как сдать ведьму психиатру? Тот даже здоровую засадит, если сам в процессе опроса не свихнётся.
Не о том, не о том она думает!
Служители, вот о чём нужно!
Итак, старая грымза считает, а мама послушно поддакивает, что, если заставить Дашку бороться со Служителями, это разбудит в ней те самые способности, которые они хотят видеть. Зачем? Зачем им это нужно? Ладно старуха, но мама…
Опять не о том! Нужно немедленно что-нибудь придумать, иначе и правда, придётся выяснить, сколько Дашка против Служителей продержится.
Аж озноб взял, стоило представить.
Не о том думаешь!
Но времени в обрез. Значит, продолжаем.
Как ведьма её обездвижила? Дашка пошевелила ради интереса рукой и открыла глаза ведьмы. Слада покрывала всё её тело, только голова торчала, словно из проруби.
Старуха связала ведьму сладой. Человек бы из такого точно не выпутался, но Дашка не человек. Она, что называется, ест сладу на завтрак!
Однако при попытке поглотить то, что лежало, кажется, на самом виду, ничего не получилось.
Дряхлая курица совсем не так проста. Но что она могла сделать? Обездвиживание не прикреплено к зелью, иначе они сработали бы одновременно. Обездвиживание обычное, значит, Дашка тоже так может. Можешь наложить – можешь и снять. Нет, неудачная мысль… многие вещи, которые наложила ведьма, снять вообще нельзя. В теории.
Чёртова старушенция!
Но дверь открыта, а время идёт.
Дашка подходила с разных сторон, пробовала снаружи и изнутри. Ковыряла сладу, разрывала, выпутывалась, словно из липкой паутины, но безрезультатно.
В какой-то момент её охватило отчаяние. Неужели это всё? Неужели эти две наглые ведьмы добьются своего? Служители придут и дальше сработает что-то такое, чего Дашка в себе не знает? А результат? Судя по тому, как эти метёлки быстро убрались прочь, они и сами не знают, каким будет результат.
Значит… значит, они допускают, что у Дашки не выйдет. Не зря же столько лет способности не давали о себе знать. Может, их и нет вовсе.
Тогда выходит, Служители просто сделают с ней то, что с остальными? Лишат силы?
Это было реально больно. Знать, что мама такое допустила. Дашка никогда бы не поступила так с собственной дочерью, никогда. Если существует хоть малейший шанс, что сила не проснётся… она никогда бы так не поступила!
Предательство как горькая отрава, которая разъедает силы, выжирает их до дна, советует смириться и не брыкаться.
Но надо бежать, бежать.
Дашка словно заблудилась в собственных мыслях, в страхах и попытках высвободиться.
А потом почувствовала Служителей. Нет, это был не шум, ни голос в голове, ничего осязаемого. Просто она знала, что Служители находятся внизу, у подъезда.
А зелье лежит, словно камень в животе. Бесполезное.
Камень зашевелился.
Помоги мне или нам обоим конец, подумала Дашка. Прислушалась, как к живому существу.
Ответа не было, но мгновение спустя покрывающая её тело слада покрылась трещинами и осыпалась. Дашка никогда такого не видела. Слада – словно радужная пыль, Катя в шутку называла её «пыльцой фей». Она не бывает жидкой, а тем более твёрдой. Но куски лежали у её ног, как радужные кристаллы, и медленно таяли.
Впрочем, о мелочах можно потом.
Дашка вскочила на ноги и бросилась в коридор. Заперла дверь. Схватила сумку и быстро повесила через плечо на спину, чтобы больше о ней не вспоминать. Уйти через подъезд не получится – Служители внизу, на лестнице. Чердак… кто его знает, что с чердаком, скорее всего заперт. Пока будет ковырять замок – поймают. И потом не с крыши же прыгать, в доме всего два подъезда.
По лестнице уже поднимались. Неторопливо, будто обычные люди. Но Дашка каждым вставшим волоском на коже чувствовала, что приближаются Служители.
Она бросилась как можно дальше от двери, на балкон. Четвёртый этаж, зато выход с другой стороны дома, входа в подъезд не видно.
Дашка нагнулась и посмотрела вниз. Страшно до жути. Внизу газон, верёвок нет, никто не подумал приставить лестницу… В дверь позвонили. Дашка чуть не вывалилась через перила. Заметила у стены толстый провод. Антенна или интернет?
Служители вряд ли станут долго стоять под дверью.
Дашка схватила провод и дернула со всей силы. Что-то щелкнуло, провод повис. Она быстро потащила его к себе. Край был неровный, торчали маленькие провода, кажется, Дашка выдернула его из какого-то порта, ну и наплевать. Она быстро привязала шнур к перилам. Зажмурилась, чтобы не смотреть вниз.
В дверь резко ударили.
Страшно. Но иначе эти две чокнутые ведьма, старушка и собственная мать, выиграют. А Игорь умрёт.
Дашка смотрела только на руки. Перелезла за перила и повисла. Жутко испугалась, когда ноги оказались болтаться в воздухе, почти заставила себя отпустить перила, схватиться за шнур и переместиться вниз. Всего на метр, а там уже перила балкона на третьем этаже. Тут уже почти не высоко. На втором и вовсе казалось, можно просто спрыгнуть, но Дашка знала, что при падении даже с такой высоты некоторые умудряются переломать ноги.
