Текст книги "Чёрный сектор. Книга 1"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3. Зажигалка

Это было что-то… Это было. Она жива.

Кира разлепила глаза. Болело всё. Но катер не двигался, не горел и не развалился. А должен был?

Она нахмурила лоб, пытаясь вспомнить. Они летели? Падали? Или что? И корабль… взорвался? Или нет? Вот он, целый…

Кира ничего не помнила. Левое запястье пронзило болью. Это Пустота так и продолжала сидеть, всхлипывая, и сжимать руку Киры мёртвой хваткой. Та уже онемела.

– Отпусти, – прохрипела Кира. Пустота не послушалась, и пришлось с силой дёргать рукой. Кисть закололо, когда она освободилась, и стало восстанавливаться кровообращение. Соседка тут же сжалась и спрятала руки на груди, завесилась волосами.

Потом пришлось заново учиться дышать. Пахло гарью, металлом и пластиком, но огня не было видно.

Неизвестно через сколько времени Кира встала. Большая часть сидений уже опустела. Несколько человек осоловело хлопали глазами, приходя в себя, ещё часть брела по проходу к открытому люку, из которого лился свет.

Кира прошла к аварийному выходу и выбралась наружу. Задержала дыхание и огляделась.

Вокруг расстилалась пустошь, поросшая клочками серо-зелёного леса. Катер, похоже, опустился или упал на какой-то каменистый холм, и отсюда хорошо просматривались окрестности. В одной стороне виднелся островерхий горный хребет, в другой холмы поднимались вверх и зарастали лесом густо-густо, ещё две стороны уходили вниз и плохо просматривались. И сколько бы Кира ни смотрела, она не видела ни единого строения или иного доказательства существования тут разумного населения. На горизонте не высились города, не были обустроены каналы или дороги, не отмечалось и следа человеческой деятельности.

Но был воздух. Лес напоминал земной. Но это не Земля.

Они упали, упали… Неизвестно где.

Скоро их начнут искать, вне всякого сомнения. Возможно, уже начали. В спасательном катере, где находилась команда корабля, связь наверняка была – они же находились в местах, по которым проложены популярные туристические маршруты. Так что после пропажи корабля команда на катере сразу подала команду SOS. А может, и раньше, как только поняла, что произошло: студенты АМКи захватили корабль.

И если Киру искать практически некому – ну что может поделать одинокая тётка-пенсионерка? – то за своих любимых деток владельцы корпораций любому пасть порвут. Искать будут.

Только найдут ли? Кира сглотнула.

А с другой стороны – они ведь живы! Учитывая, сколько дебильных поступков подряд совершил Саблезуб со своей дурной компанией, они всё же живы!

– Так, все очухались? – вдруг громко крикнул чей-то голос. Кира оглянулась – тот самый курсант, который ими командовал при эвакуации (с большими кулаками и квадратной челюстью). На вид ещё более злой, чем прежде. – Все целы? Помощь никому не нужна?

Раздались вялые ответы. Раненых было только двое: одна девчонка при посадке разбила лоб, а Шпрот прищемил руку. Теперь его ладонь была синяя и распухшая.

Курсант проверил, убедился, что пальцы на руке Шпрота шевелятся, с ненавистью взглянул на него и сказал:

– Собираемся! Живо!

Неподалёку курсанты уже сбились в кучу на свободной от камней площадке. Их главный выскочил вперёд, запрыгнул на плоский камень. Хотя и без этого был тут самым высоким.

– Все сюда! Ближе. Давайте, подходите!

Курсанты окружили его первыми. Студенты АМКи не спешили следовать их примеру – они не были хорошо организованы и до сих пор бродили как призраки, смотря по сторонам и друг на друга дикими пустыми глазами. Большинство находилось в шоке.

Пожалуй, им не помешает немного порядка и вменяемого командования, подумала Кира. И пошла к курсантам, по пути схватив за руку Вафлю. Живую. Нужно было порадоваться, но чувства словно потухли, подёрнулись дымкой равнодушия.

Или, может, это сон? Тогда понятно, почему чувства словно снегом припорошены.

– А ну, все сюда немедленно! – прикрикнул курсант, теряя терпение. После окрика студенты принялись сползаться к нему, хоть и спотыкаясь, но куда бодрее.

Через некоторое время все собрались в одном месте.

Курсант с квадратной челюстью обвёл всех тяжёлым хмурым взглядом.

– Я – Лука. Командир курсантов Космодемии данного созыва. Теперь попробуем разобраться, кто такие вы.

Кира поморщилась: и голос у него слишком громкий, дребезжащий, и слова слишком непонятные для данной ситуации. Что за бред он несёт?

Но все молчали.

– Ты! – курсант ткнул пальцем в Саблезуба, а после схватил за грудки и подтащил к себе поближе. – Куда вы нас забросили?

– В смысле? – вяло спросил Саблезуб. У него на лбу виднелся синяк – видимо, тоже головой приложился.

– Где мы? Что это за планета? Почему упал катер?

Не дождавшись ответа, курсант стал трясти Саблезуба, как куклу. Тот смешно дёргался и вяло пытался освободиться.

– Сейчас же говори, гнида, где мы, иначе я тебе все зубы пересчитаю!

– Да ты знаешь вообще, кто я такой?

Кира скривилась и покачала головой. Ой, не тот тон выбрал Саблезуб, не тот.

Курсант коротко ткнул «великого человека» кулаком в живот, Саблезуб икнул и застонал.

– Плевать мне, кто ты такой, понял? Говори, где мы. Я больше ждать не буду.

– Да не знаю я! У Шпрота спросите. Он нас портовал.

Лука отпустил Саблезуба, и тот медленно побрёл прочь, заплетаясь ногами, и сел подальше на один из валунов.

– Где Шпрот? – спросил курсант у толпы.

– Я это, я! – Шпрот, широко улыбаясь, вышел из толпы и поднял руки. – Я рад, что все мы живы! Это круто! Планета с кислородом, обалдеть! А вот где мы, я не знаю.

Лука медленно осмотрел его. Кудрявая шевелюра Шпрота распушилась, и теперь его голова походила на радостный одуванчик. Улыбка сияла до ушей, а полосатый свитшот на фоне однотонной одежды остальных сильно выделялся какой-то несуразной абстракцией.

Обижаться на Шпрота всегда было крайне затруднительно. Как говорится, рука не поднималась. Даже Лука поумерил пыл.

– Как не знаешь? Ты же выставлял прыжок.

– Я выставлял. Да, признаю, это был я. Но координаты уже имелись. Их внесли заранее. Саблезуб, кто и какие координаты вносил? Честно, я понятия не имею! Я же просто автопилот включил. Ну знаете, нажал кнопку «пуск».

– Просто автопилот включил? – зарычал Лука. Остальные курсанты тоже загудели, и весьма агрессивно.

Кажется, они в этом больше меня понимают, подумала Кира. Сама она не видела ничего преступного или ненормального в том, чтобы запустить автопилот. На Земле давно уже весь транспорт на автопилоте. В космосе корабли в большинстве своём на автопилоте. Да чего там, на поверхности Земли в большинстве случаев отключать автопилот было вообще запрещено! За это могли реально оштрафовать!

Но судя по гулу, в данной ситуации автопилотом пользоваться было никак нельзя.

– Туристический лайнер не мог прыгнуть по абы каким координатам. Такое доступно только военным кораблям. Да и откуда они могли взять координаты? Не выдумали же сами. Только из справочника разведанных планет, – раздался женский голос. Снежная Дева говорила так уверенно, холодно, что даже Лука опустил голову, прислушиваясь. – Значит, мы прыгнули к планете, которую обследовали и сочли пригодной для жизни. Поэтому мы дышим, и жить здесь тоже можно. По крайней мере, некоторое время. Дальше… Спасательный катер, вполне вероятно, тоже направлялся сюда, как к самой вероятной точке для спасения. И допускаю, что на планете остались какие-то следы человека. Заброшенные исследовательские базы или комплексы по добыче полезных ископаемых.

– Думаешь, планета обитаема? – спросила какая-то курсантка.

– Нет, – Снежная Дева покачала головой. – Была бы связь. Да и эти… умники наверняка выбрали координаты пустой планеты – они же выпендриться хотели, – на её лице впервые возникли какие-то эмоции – Снежная Дева с ненавистью глянула в сторону, где сидел Чёрный Огонь. Тот ответил ей не менее агрессивным взглядом.

– Как я и думал, – тяжело сказал Лука. – Ни мозгов, ни умения, один тупой гонор.

– Никто не хотел неприятностей, – миролюбиво сказал Шпрот, всё так же широко улыбаясь и держа руки поднятыми.

– Есть ли шанс, что на планете существует разумная жизнь? – спросила коротко стриженная курсантка. Та самая, единственная среди них блондинка. Её голос был таким мягким и тихим, что вопрос еле расслышали.

– Нет, – Снежная Дева с сожалением покачала головой. – Если бы была разумная жизнь, пусть даже примитивная, оставили бы пункт наблюдения за ней. То есть мы бы смогли установить с ними связь. Здесь пусто. Мы одни.

– Да ничего страшного, скоро за нами прилетят, – сказала какая-то студентка. Часть народу повернулась к ней и взглянула с недоумением, а часть только кивала, будто была согласна с этим утверждением.

Лука немного помолчал и приказал курсантам:

– Ко мне!

Они отошли подальше в сторону и зашептались. Главарь что-то объяснял, и большинство согласно кивали. Недовольно хмурились разве что двое-трое, но и они, посмотрев на остальных, согласились. Блондинка взглянула на студентов украдкой и тут же отвела глаза, словно от стыда.

Похоже, курсанты пришли к общему решению. Лука вернулся к студентам, уставился на них с угрюмым видом и сообщил:

– Так, слушаем сюда. Мы уходим. Вас, недоумков, не хотим видеть. Вон те горы на горизонте будут северным направлением. Значит, мы будем находиться по левую сторону, вы – по правую. Тут, у катера, будет линия разграничения. Сидите тут, валите куда хотите – без разницы. Но к нам лучше не приближайтесь! Всё понятно?

– Как уходите? А мы? Вы же курсанты! – раздались недоумённые голоса студентов АМКи. – Курсанты Космодемии! Вы не можете бросить гражданских!

– Бросить? Да мне вас удавить охота! – Лука выдвинул челюсть и подался вперёд, а остановился, только уперевшись взглядом в Снежную Деву, которая так и стояла соляным столбом на пути, задрав подбородок. Скривился. – Вы все только и делаете, что на нас ездите. Такие, как вы! Владельцы корпораций, золотая кровь! – передразнил он. – Всю свою жизнь на нашей шее! Хоть сдохнете тут, придурки – и пальцем не пошевелим! Сами виноваты.

Кира с удивлением проводила взглядом его, а потом их всех – курсанты на самом деле уходили. И посматривали назад, на студентов АМКи с презрением и злорадством. Кире тоже досталась пара подобных взглядов.

Точно! Она поняла! Они решили, что тут все до единого – наследники корпораций.

Кира чуть не рассмеялась. Забавно, ничего не скажешь: впервые в жизни её приняли за богачку, и как раз тогда, когда выгоднее оставаться простой студенткой.

В остальном курсанты правы: сами виноваты. И никто не станет разбираться, что верховодил Саблезуб, а помогали ему всего несколько человек. Нет, всех станут под одну гребёнку грести.

Кира оглядела студентов. Как дошкольники какие-то несмышлёные, стоят с унылым видом, будто игрушки растеряли и не знают, где искать. Даже Зои как-то скисла – сидит, обхватила голову руками и смотрит в землю.

Никто не знает, что делать. Где же их хвалёные лидерские качества? Почему никто не вскочил и не крикнул, что нужно делать? Почему не убедил, что всё будет в порядке? Ни воды, ни еды, ни крыши над головой. Ни-че-го.

Голова вдруг закружилась. Стало так тяжело, что Кира развернулась и побрела на катер. Вошла и уселась в ближайшее кресло. Нужно было что-то решать, о чём-то думать, но голова отказывалась работать. Кира откинулась на спинку и замерла – так виски ломило меньше.

Тело онемело от запоздалого страха. Хотелось просто сидеть, пусть пройдут года – и пусть будет, что будет. С закрытыми глазами. Отключиться. Забыть обо всём. Не думать.

Она зажала уши руками и долго-долго сидела, прокручивая в голове перечень вещей, которые разрешили взять с собой в полёт. Десять пунктов, включая одежду и средства личной гигиены. Повторение зазубренного материала всегда успокаивало, а сейчас позволило уйти от ненужных мыслей.

Ненадолго.

Рядом всхлипнули. Кира встрепенулась: одно дело самой сидеть, страдать, но зачем ей компания? Сейчас ей никто не нужен, даже Вафля, с которой они вроде неплохо жили. А упали на чужую планету – и она даже не знает, что там с соседкой по комнате. Как она спаслась, о чём думает, чего боится?

Но это была Пустота. Она съёжилась на сидении неподалёку и как только заметила, что Кира обратила на неё внимание, сразу заныла:

– Я не знаю, что делать, ы-ы-ы-ы…

– Я тоже не знаю.

– Я так боюсь. Боюсь наружу выйти. Там же… там ничего нет. Где мои родители? Где дом? Кто мне поможет…

Смотреть на Пустоту, пускающую слюни, было невыносимо противно. И жалко её тоже было.

Невыносимо.

Кира встала и ушла, а сердце ёкало: как-то неловко было оставлять за спиной плачущего человека. Да что там плачущего? Рыдающего в три ручья! Но ещё сложней оставить за спиной наследницу огромной корпорации так просто, будто она ничего собой не представляет. Ха!

Здесь и сейчас, и правда, ничего не представляет, равнодушно подумала Кира.

Снаружи было всего несколько человек, в основном таких же растерянных, как и раньше. Кто-то хихикал, кто-то водил ногами по земле, вороша камешки, кто-то осоловело пялился по сторонам.

Ещё бы! Вокруг расстилался незнакомый мир, лишь на первый взгляд похожий на Землю. Солнце не жаркое, оранжевое, как апельсин. Но может, просто холодное время года? Ветер дул, как дома, и звенело какое-то насекомое… или животное. Звук был, как у цикады, разве что в несколько раз тише. Вот запах был незнакомым, каким-то растительным. Деревья? Трава? Земля?

– Где остальные? – громко спросила Кира.

Кто-то отреагировал на вопрос, кто-то нет. К ней подошла Оленька:

– Там воду внизу нашли, многие спустились попить.

– Ты ходила?

– Да.

– А… можно эту воду пить?

Оленька пожала плечами и ничего не ответила.

Кира зажмурилась на секунду и снова уставилась вдаль. Можно, нет – у них нет выбора. И откладывать смысла нет. Даже если те, кто выпил воду первыми, отравятся – что это изменит? Или так умирать, или от жажды.

Она развернулась и пошла в указанную Оленькой сторону. Дорога вниз была лёгкой, уже намечалась тропинка: примятая травка, обычные камешки, разве что оттенки у этого всего непривычные, да на поверхности какие-то розовато-белые разводы и пятна. Местные растения выглядели почти как земные, только в большинстве своём скрюченные какие-то и опутанные ветками друг друга. На самых многочисленных деревьях с узкими изумрудными листьями висело много плодов. Или семян, кто его знает. Размером с орех, тёмно-фиолетовые, глянцевые. Похоже, насколько они съедобные, тоже вскоре предстоит выяснить.

У подножья холма между деревьями вился вполне себе обычный ручей. Ну, по крайней мере, похожие были в национальных парках, где сохраняли природу в естественном состоянии. Кира, конечно, никогда не пила из ручья или из любого другого природного резервуара, но к счастью, в этом не было ничего сложного: зачерпываешь рукой и ко рту подносишь – вот и все чудеса. Вода была на ощупь чуть плотнее, чем-то неуловимым похожая на жидкий гель, но пахла привычно – в общем, Кира не раздумывала. В горле давно пересохло.

Напившись, она сразу почувствовала себя лучше. Правда, теперь захотелось есть, в животе забурчало и заныло, будто там сидело живое существо. Желудок ожил. Но нет, с едой стоило подождать. Конечно, рано или поздно кто-нибудь попробует эти плоды, которые призывно висят на окружающих деревьях, но…

Знать бы, где они, на какой планете. Хотя бы примерно. Тогда Оленька могла бы напрячься и осчастливить всех дозой полезной информации.

Кира ещё какое-то время сидела у ручья и смотрела на водяные блики. Сколько времени прошло? Местное солнце, казалось, застыло на месте, тени не двигались. По небу плыли маленькие тёмные облака, но тоже еле-еле. Наверняка, тут сутки длятся дольше. Сколько же?

Она включила свой экран. Прошло почти девять часов с обеда, который так и не состоялся, то есть с того момента, когда она смотрела время в последний раз.

Поблизости зашуршали шаги.

– Эй, народ! Давайте, все наверх поднимайтесь – нужно поговорить. Давайте, давайте, мы ждём.

Надо же, Дарвин вдруг стал разговаривать вежливо. И вертит головой, смотрит так заискивающе, словно просит сделать ему одолжение. Обычно толстяк только бурчал и повторял, чтобы все от него отвалили. Теперь вдруг передумал.

Студенты понемногу стали подниматься и возвращаться к катеру.

«Что мы имеем?» – думала Кира, делая шаг за шагом. Сил было маловато, особенно учитывая, что ела она в последний раз много часов назад. Мы не имеем ничего, никаких инструментов. Мы не сможем разжечь огонь, выстругать копьё и построить крышу над головой.

Как это вообще делается?

Сколько мы продержимся на воде и фруктах? Сумеем ли дождаться помощи?

Так, нет – об этом думать слишком страшно.

У катера она подошла к площадке, где уже состоялся один разговор, с курсантами, и села то ли на травку, то ли на мох. В общем, на что-то мягкое. Рядом устроилась Зои, её глаза были окружены тёмными пятнами, а губы скорбно поджаты.

Прошло немало времени, прежде чем собрались остальные. Расселись вокруг мрачными тенями. Вели себя так тихо, словно царил всеобщий обет молчания.

Вперёд вышел Саблезуб.

– Хм. Ну, и угрюмые у вас рожи! Да расслабьтесь! Мы собрали информацию. Всё в порядке. Это чтобы вы не паниковали и не выли, как припадочные. Не сигали с горы и не бились головами о камни.

– Почему ты так говоришь? У неё была паническая атака! – закричала какая-то студентка в малиновом костюме. – У тебя тоже могла быть!

«Ну вот, – мимоходом отметила Кира. – У кого-то был припадок». А она даже не слышала ничего. К счастью.

– Но не было же. И не я выл и по земле не катался, как умалишённый. Так, не перебивай, – отмахнулся Саблезуб. – Назира, иди, расскажи, что узнала.

Назира встала с камня. Университетская «дикарка», которая тщательно избегала всех развлечений и не водилась ни с кем из корпоративных деток, хотя и была одной из них. Впрочем, вообще с людьми не водилась. Зато у неё в поместье был свой модифицированный тигр и настоящие лошади и собаки. Назира обладала тёмным скуластым лицом и чёрными глазами, а волосы красила в рыжий цвет. У неё были крутые бёдра, но короткие ноги. Поначалу её прозвали Бестия, но кличка не прижилась.

– Вначале самое главное: мы с вами находимся на планете, пригодной для жизни, – начала Назира своим напевным голосом. – Почти обитаемой.

– То-то здесь не протолкнуться от людей, – буркнул кто-то.

– Планета пригодна! Жить тут можно. Радуйтесь, что кислорода достаточно. Но мы не с того начали. Вначале хорошие новости! Перед полётом каждый из нас получил марку Дольцера. Это такой нано-прибор, напоминает пластырь, который нам всем приклеили к пояснице. Ещё примерно два месяца мы в безопасности в плане здоровья. Эта марка отслеживает состояние организма, нейтрализует яды и вредные вещества в случае, если те попали в организм, доставляет необходимые витамины. Даже как противозачаточное средство действует. Девчонки в курсе, цикл у всех остановлен.

– Это мы всё знаем! И что дальше? – спросил кто-то.

– Значит, два месяца мы в относительной безопасности. За это время, если нас не найдут, мы должны суметь тут устроиться.

– Два месяца? Вы что, да вы в своём уме? – пронзительно завопила Пустота, её голос дрожал. – Я не буду тут два месяца сидеть!

– Ну, можешь уйти, – фыркнул кто-то.

– Нас найдут, – убеждённо заявила Пустота. – Уже скоро!

Назира покачала головой.

– И тут плохие новости. К сожалению, могут найти не так быстро, как бы нам того хотелось. Думаю, лучше готовиться к худшему.

– С какой стати? Я не собираюсь тут жить! – Пустота выскочила в центр, к Назире, и как волчок обернулась вокруг своей оси. Её сбившиеся в комки волосы болтались, как звенящие на ветру палочки из восточных подвесок. – Нас найдут!

– Сядь! – прикрикнул Саблезуб, а когда Пустота не послушалась, грубо схватил её и оттолкнул в сторону.

– Итак, первое: у нас есть марки, это уже плюс, – продолжала Назира. – Второе – тут должны остаться базы разведки, это как минимум. Разные организации, которые одновременно ищут что-нибудь полезное. Если повезёт, тут есть ещё и исследовательские точки! В любом случае, тут есть несколько баз. Понятно? Иначе планеты не было бы в списке доступных для прыжка. Нужно их найти.

– Несколько баз? Да мы годами можем бродить по планете и ни черта не найти! – возразил кто-то. Кира молча согласилась. На поверхности целой планеты несколько баз?! Это одна на сколько тысяч квадратных километров? Да курам на смех!

– И всё же будем искать. Они разбросаны далеко друг от друга – конкуренция, сами понимаете. Каждый прятался от остальных, чтобы в случае чего не делиться ценными находками. Какую-нибудь, да найдём. Даже на заброшенной базе масса вещей, который нам пригодятся. И крыша над головой. И, вполне возможно, связь. А если базу укомплектовывали на случай возвращения – там будут и еда, и медикаменты, и маяки с дальним радиусом действия! И тут последний, третий момент. Марка действует не только в медицинском смысле – это ещё и зарядка для ваших гаджетов.

Вот этого Кира не знала. Сейчас гаджеты были бесполезны. Будь там хоть все удобства и знания мира, толку от них, если сядет зарядка?

Пока с их помощью можно было бы разве что попытаться отправить сообщение или установить связь с теми, кто будет их искать. Конечно, если искать будут поблизости.

Но если зарядка будет постоянной… Это же просто праздник!

– Наш спасательный катер обладает автономной антенной. Я проверила – она в рабочем состоянии. Это значит, что сигнал бедствия будет подаваться автоматически, и как только поблизости окажется подходящий корабль – он сразу его примет. И это ещё не всё! Эта антенна позволит нам также поддерживать связь. То есть в радиусе её действия мы можем друг другу звонить и писать. А вместо зарядки использовать марку. Она заряжает наши гаджеты! Правда, заряжает плохо и медленно, – вздохнула Назира. Ну конечно, стоило только обрадоваться! – Несколько дней нужно для того, чтобы ваш экран работал хотя бы несколько минут. Так что заряд экономьте. Ну, и это всё.

Она словно выдохлась, как-то растерянно огляделась и отошла, смешавшись с остальными.

Кира вздохнула. Да, несколько минут каждые несколько дней – это почти ничего. И всё же, это какая-никакая связь. Кажется, в их положении нужно радоваться любой мелочи.

– И что дальше?

Чёрный Огонь сидел неподалёку и зло смотрел в сторону Саблезуба.

– Дальше-то что?

– Дальше пойдём искать базы. Туда, – наглым тоном заявил тот.

Кира вместе с остальными глянула в указанную сторону. И, конечно, не поняла, почему именно туда.

– Всё нормально будет. Заживём, как в средневековье. Будете меня слушать, делать, что говорю. Будете мои холопы, а я буду ваш царь. И всё будет зашибись!

Саблезуб расхохотался, хотя что тут смешного? Как-то тревожно звучало. И весь его вид, такой самодовольный и предвкушающий, ничего хорошего не обещал.

– А я думаю иначе, – вдруг решительно сказал Чёрный Огонь. И встал.

И начался скандал. Взорвался, как граната.

Если коротко, Огонь обвинял Саблезуба в том, что они тут находятся. Что по его вине они застряли неизвестно где и неизвестно, чем это всё закончится. И заявил, что собирается действовать сам по себе, и что там Саблезуб вякает, для него значит ещё меньше, чем звук вакуума, то есть ни-че-го. Он намерен взять своих самых проверенных друзей и найти базу самостоятельно, без указок человека, который просрал всё. А тот пусть себе другую компанию ищет.

Потом они припомнили друг другу всякие случаи, о которых Кира не знала и знать не желала. Спорили, в какую сторону имеет смысл идти. Чёрный Огонь считал, и вполне разумно, по мнению Киры, что двигаться нужно на север, где высились горы. С высоты, возможно, удастся что-нибудь заметить. А Саблезуб утверждал, что двигать нужно на восток от катера – там лес пропадает и пусто, значит, видимость лучше.

Когда их разборки всем порядком надоели, в разговор вступила Зои и заявила, что они оба пусть хоть загрызут друг друга – ей плевать, кто главный. Ей такая компания не нужна. Что пусть они все дружно и резво валят отсюда, а она соберёт девчонок и будет ждать помощи у катера. Что от парней больше проблем, чем помощи. По их вине они тут, оба виноваты, и доверять после такого что Огню, что Саблезубу станет только тот, кто тупой и ещё тупее.

Ей посоветовали закрыть варежку. Она ответила, что пусть следят за своей… К ней присоединились другие девчонки, и потом уже среди воплей было не разобрать, кто что кричал.

Склока была такой громкой и безобразной, что Кира не выдержала. Ушла и спряталась на катере, забилась в какой-то угол подальше от люка.