Текст книги "Привкус магии"

Автор книги: Юлия Сергачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

– Вокзал? – переспросил очередной встречный (почему-то все они норовили переспросить последнее услышанное от меня слово). – О, это вам совсем в другую сторону. Это через мост и налево…

Дорога через декоративный мост и налево хитро вильнула и в очередной раз вывела к набережной, откуда неизменно открывался прекрасный вид на озеро и храм. Вдоль каменных перил потерянно бродили группки людей, снабженные связками ярких магазинных пакетов и поникшими видеокамерами.

Ну конечно же! Центр. Потоки дефилирующих туристов, умело направляемые ненавязчивыми заклятиями туда, куда нужно тем, кто оплачивает этот заказ. Над прохожими стелилось золотистое, дразнящее марево, распадаясь на отдельные ручейки и снова стекаясь в единый поток; цепляет, слегка туманит взгляд и морочит голову… На аборигенов не действует вообще, потому что они заняты своими делами. А вот для тех, кто просто гуляет безо всякой цели, рассеян или плохо знает город, это в самый раз.

Хмыкнув, я потратил все-таки несколько монет на приобретение карты в сувенирной лавке (на стилизованной под старину карте зубастые многоногие киты, выползающие из озера, атаковали ощетинившийся копьями храм на берегу), и город сдался, выпрямив улицы и открыв десяток новых переходов, зданий и мостов.

Например, вот эту небольшую площадь, в центре которой маячило старинное, вытянутое по вертикали здание, сложенное из традиционного черного камня. Машин почти нет, зато полно пешеходов. Сама площадь перед зданием Представительства вымощена разноцветной плиткой. Каждый сегмент дорожной мозаики имеет неповторимую форму и, по сути, является элементом гигантской головоломки, оценить масштабы и красоту которой способны разве что каменные грифоны, примостившиеся на крыше здания. Но грифоны за десятилетия своего проживания наверху наверняка уже успели насытиться великолепием мозаики вдоволь, и оттого взгляд их стал равнодушен и тускл, и даже клювы брезгливо отвернуты.

Внизу, возле ступеней главного входа, припаркована единственная на всю площадь машина. Но зато какая! Белоснежная «домината» с огненной вязью именной подписи на левом крыле. Неплохо живут местные маги…

Сам не знаю зачем, я сбавил шаг, рассматривая здание. А что, если войти? В конце концов, мою лицензию никто не отменял, и попросить конклав Черных магов о содействии я имею полное право…

– Говорят, если найдешь особенную плитку на этой площади и расковыряешь ее, то из-под нее можно вытащить «око-страж», – донесся справа приглушенный, но восторженный голос. – Тут их полно должно быть.

– А на кой тебе «око»?

– В машину поставлю. На той неделе снова чуть не угнали.

– Дешевле приличную охранную систему поставить, тем же магом наговоренную, чем ковырять площадь прямо на глазах у Черных. А то они тебе такое око засадят – до смерти через зад смотреть будешь.

– Что ты понимаешь! Эти охранки сплошь и рядом вскрывают. На любого умельца и мага находится другой умелец и маг. А «око-страж» никому не удастся обмануть. Причем у Черных оно лучше, потому что старая и ручная работа. Сейчас таких не делают.

Я скосил глаз. За столиком на открытой веранде чинного ресторанчика восседала компания, глазевшая на здание напротив. Еще несколько таких же веранд разместилось по периметру площади. Владельцы грамотно рассудили, что туристам (и не только из Белых территорий) будет небезынтересно глянуть на гнездо Черных магов, с комфортом расположившись за столиком и прихлебывая горячие напитки. Хотя, возможно, идея не имела бы такого успеха, окажись площадь чуточку меньше диаметром.

Что ж, воспользуемся предложением…

Полноценные обеды здесь не подавали, видимо руководствуясь эстетическими соображениями, но на пирожное с кофе рассчитывать было можно.

Компания за соседним столиком дружно снялась с якоря и двинулась наискось через площадь, старательно таращась под ноги. Похоже, проблема охраны имущества перевешивала здравый скепсис, свойственный большинству людей.

«Страж-око» им… Небось местные дорожные рабочие замаялись уже плитку заново выкладывать.

– А еще говорят, у них тут в каждой колонне по покойнику замуровано… – занявшая опустевшее место семейная пара продолжила традицию пересказывания баек.

Ну допустим, не в каждой колонне, а всего в двух крайних с фасада. По старинной традиции при закладке здания один-два мага добровольно (изредка под нажимом коллег) отдавали свою жизнь во благо общего дела. Как там формула? Каждой стихии свою жертву. «Плоть – Камню, дыхание – Воздуху, кровь – Воде, жизнь – Огню…» Или Огню что-то другое?

– И что же они тут не черные? – осведомилась одутловатая женщина в кепке у своего упитанного супруга, дожевывающего здоровенный эклер.

– Кто – не черный? – поперхнулся муж пирожным. – Тут все маги как есть Черные.

– Сестра говорила, что они и на лицо черные должны быть. А мы за целый день ни одного такого не видели. Ну окромя того парня, который турист из Бенин, так он и не маг вовсе.

– Ну ты… И сестра твоя, – выдохнул муж невнятно, не сыскав достойных эпитетов. – Те, что лицом черные, живут на западе. А эти все местные. Здесь сроду не водилось темнокожих.

– Так отчего ж их черными зовут?

– Да оттого, что волшба Черная!

– Ну и где она Черная? Тут же все как у нас, только город побольше. А люди такие же. И реклама такая же. И магазины… Мы же вот только утром купили тебе «хрусты», какие ты дома на завтрак любишь. Они тут, правда, дороже, а так те же самые.

– Да при чем тут «хрусты»?.. – Муж раздраженно заперхал, подавившись пирожным. – Магия, она же внутри. Мы не видим, как тут все устроено. А на поверхность выходит то, что надо людям. А людям всем надо одно и то же. Вот оно и выглядит одинаково.

– Ну а тогда разница в чем?

– Я же говорю тебе… – Он умолк, махнул рукой и запихал в рот остатки пирожного, прекращая дискуссию. Кажется, объяснять взаимосвязь между Черной магией, темной кожей и наличием в магазинах одинаковых продуктов показалось ему слишком трудоемким процессом.

К Представительству подкатил приземистый «драгун», грубоватостью и резкостью обводов действительно смахивающий на отставного военного. Вокруг автомобиля трепетала такая мощная аура, что странно, как простенький «драгун» все еще не рассыпался на составные части. Автомобиль уверенно пристроился возле элегантной «доминаты». Из салона выскользнул худощавый шатен среднего возраста, только взглянув на которого я спрятал глаза, сосредоточившись на своей чашке. И наглухо «закрылся», хотя знал, что это бесполезно.

– А я думала, у магов только хорошие машины, – разочарованно сказала мужу все та же женщина за соседним столиком. – Подруга моя, Ольна, – помнишь? – хвасталась, что ее ухажер дешевле, чем «саламандр», ничего и не хотел покупать. А он даже не маг, а секретарь в какой-то фирме при Белых.

– Дура, – припечатал безапелляционно муж. – Это ж и не маг вовсе. Не видно, что ли?

Взор «не мага», мельком оглядевшегося вокруг, словно наждаком прошелся по окрестностям. Только что не скрежетал, соприкасаясь с живым и неживым. Девушка слева неуютно поежилась. Ребенок зашелся криком. Официант едва удержал поднос. Качнулся тент над головами… Да нет, это всего лишь ветер. Показалось.

А затем «немаг» уставился в нашу сторону. Как-то укоризненно. Да так, что даже самодовольная подруга Ольны неуверенно заерзала на месте. И, к ее величайшему и нескрываемому неудовольствию, владелец «драгуна» зашагал прямиком к нам.

Я проглотил остатки кофе, избавляясь от мерзкого привкуса бессилия и поверх чашки наблюдая, как неприметный шатен приближается. Уверенным, упругим шагом человека, который знает, что его ждут. И неотвратимо, как и положено неприятностям.

Говорят, Стоян Лев, по прозвищу Ловчий, никогда не пользуется магическим даром по каким-то своим причинам. И его легендарная способность выслеживать людей, находить вещи и предсказывать события не имеет никакого отношения к колдовству. А природная его наблюдательность превосходит все «страж-очи», вместе взятые…

Подсыпают они что-то в свой кофе, что ли, если всех, кто испробовал напитка, тянет мусолить слухи и байки?

– Разрешите? – осведомился негромкий хрипловатый голос.

Я кивнул. А что еще оставалось делать?

Лев неспешно устроился напротив, заказал чашку кофе и задумчиво отхлебнул, рассеянно глядя сквозь праздношатающихся по площади людей. На меня он не смотрел. Все-таки не узнал? Или не заинтересовался?

Ну и бес с ним. Не собираюсь я тут трепетать, догадываться о его намерениях и ждать своей участи. Как не собираюсь заходить в Представительство. Хватит с меня новых встреч.

Приняв решение, я попытался было встать, но так и остался на месте, зацепившись за взгляд обернувшегося Ловчего. Ни малейшего магического принуждения не было в этих глазах, но их выражение удержало меня на месте прочнее иных приказов-заклятий.

– Спешите? – дружелюбно спросил Ловчий как ни в чем не бывало.

– Да, пожалуй, – согласился я.

– Уделите мне несколько минут…

Я уныло, с мимолетной завистью обозрел площадь и туристов, созерцавших ленивую зевоту каменных грифонов наверху. Часы под сводом крыши отбили прожитый час. С каждым ударом в воздух выплескивались горсти искрящихся цветных звездочек. В давние времена, по слухам, звездочки превращались в мелкие монетки, но указом какого-то рачительного градоначальника сия забава была прекращена, поскольку пагубно воздействовала на бюджет города, порождая инфляцию…

Но все равно красиво. Не так эффектно, как возле «Детского мира», но радует глаз.

А вот человек, устроившийся напротив, совсем глаз не радует.

Ощущение близкой опасности накатило внезапно, смяло оцепенение, высвобождая углы и пружины защитных рефлексов. Уже случившаяся беда. Здесь. Сейчас. Прямо передо мной. Словно упала защитная стена, обнаружив спрятанное за ней чудовище. Человек напротив был смертельной угрозой.

Раскрытая ладонь Ловчего остановилась буквально в паре сантиметров перед моей рукой, не успев соприкоснуться, но отклонив направление удара. Завидная скорость, и ни малейшего проявления чувств на лице.

– Стоп. Не надо резких движений.

Худощавый, невысокий человек с обманчиво мягкими серыми глазами аккуратно, я бы даже сказал, деликатно уклонился чуть в сторону, чтобы моя кисть с пальцами, сведенными в убийственный выверт, оказалась левее его переносицы.

Со звоном упала наземь ложечка. Мы оба автоматически проследили за ней и лишь потом снова посмотрели друг на друга. Взгляды скрестились, надавили, оценили… Нет, мне не пробить с ходу этот щит.

– Здравствуйте, господин Стокол, – спокойно произнес Ловчий, выдержав паузу.

– Здравствуйте, господин Лев, – выдохнул я, расплетая сведенные судорогой пальцы.

Ловчий слегка улыбнулся:

– Узнали? Польщен.

Как ни странно, но опознать этого человека вблизи оказалось сложнее, чем издалека. Он часто попадал в новости, хроники и газеты, но никогда крупным планом. И мало кто вообще примечал его лицо – спокойное, немного заостренное к подбородку, с впалыми, хорошо выбритыми щеками, узкими губами (уголки горестно опущены) и широко расставленными, безмятежными глазами цвета старого льда. И, как за толстой ледяной коркой, за непроницаемостью его глаз таилось что-то давнее, тяжелое и глубокое.

Я никогда не встречался с этим человеком лично. Но я обязан ему возвращением своего собственного имени. И не мог не вспомнить его, хотя раньше видел только в чужих репортажах.

– Узнал, когда вы выходили из машины… – признался я.

От Ловчего исходило ощущение слежавшейся, плотной силы. И сила эта казалась непривычной. Словно от долгого неупотребления она перешла в иное качество. И отличалась от обычной силы, как, например, тяжелая вода от простой воды. Составляющие те же, а суть другая…

– Тогда опустим формальности, – усмехнулся Лев, продемонстрировав краешки белоснежных клыков.

– Опустим, – согласился я. – Мне следует добровольно забраться в ваш мешок для охотничьих трофеев?

– Что?.. Ах, нет. Охота еще не объявлена. Но заказ я получу, как только вернусь в Представительство. А посему у вас есть небольшая фора… Впрочем, нет, у вас есть большая фора, поскольку я откажусь от заказа. Но другие не откажутся.

– Я удивлен. Почему?

– Почему не откажутся?

– Почему вы откажетесь?

– Я нахожу людей и вещи. Иногда не те, что мне заказывали. Иногда не то, что мне хотелось бы. И совсем редко я нахожу то, что никому не хотелось бы найти. Так что мне знакома ваша ситуация. А еще, комбинируя людей с вещами, я предсказываю события… И то, что я вижу, мне не по душе. Мне не нравится то, что случится, если вас поймают Белые ли, Черные ли – неважно. И еще меньше мне нравится то, что случится, если вас не поймают… Но то, что произойдет, если найденное вами так и окажется сокрытым навсегда, меня пугает в сотни раз сильнее…

– Вы знаете, что я нашел?

– Догадываюсь.

– Завидую. Потому что я лично понятия не имею, о чем идет речь. Поделитесь знанием?

– Ни в коем случае. Потому что если вы так ничего и не поймете и ничего не достигнете, у всех будет второй шанс. Можно будет попробовать снова. Но если вы, зная все, ошибетесь, второго шанса не будет.

– Вы говорите загадками.

Издержки профессии. Трудно говорить внятно, когда о многом приходится умалчивать. И еще труднее, когда мало что известно. – Он снова горько усмехнулся. – Но одно могу сказать наверняка: вы приняли разумное решение не наносить визит местным коллегам, хотя они будут весьма огорчены вашим отсутствием.

– Передайте им мои сожаления.

– Непременно. Но перед тем как мы распрощаемся, я бы предложил вам задержаться еще буквально на несколько минут. Я не настаиваю, но думаю, вам будет интересно…

– Что именно?

– Увидите.

Пытаясь справиться с собственным замешательством, вызванным этим странноватым диалогом, я принял его предложение и остался, ожидая невесть чего. Мелькнула и пропала мысль о западне. Нет, если бы Ловчий хотел схватить меня, то он давно бы это сделал. А он просто сидит рядом, с видимым безразличием просеивая взглядом толпу, и вертит в пальцах короткую черную папиросу.

– Как вы меня нашли?

– Ну не так много людей в этом городе таскают с собой на прогулки гобелены стоимостью в целое состояние… Вы сильно шумели прошедшей ночью в поместье у господина Магрица. Отмечали встречу?

– Выясняли отношения.

Лев покосился на меня. Искорки интереса мелькнули в непроницаемых глазах, как отсветы спрятанного глубоко подо льдом костра.

– Магриц вернулся только сегодня утром и, насколько мне известно, до сих пор пытается навести порядок в своем хозяйстве после вашего визита.

– Надеюсь, это его развлечет.

– Любопытно… А ведь охранная система дома Магрицев вот уже несколько веков считается эталонной. Когда-нибудь, при более благоприятных обстоятельствах, не сочтите за труд рассказать, как вам удалось оттуда выбраться.

– С удовольствием, – согласился я, не особенно пытаясь скрыть злорадную мстительность интонации. И в свою очередь спросил: – Почему вы заметили меня, а другие – нет?

– Потому, что предположение, что вы вернетесь в город, они сочли маловероятным, хотя подстраховались и на этот случай. А я имею дурную привычку считать все варианты одинаково возможными. Ну и еще потому, что они ждут мага, а я ждал Троя Стокола. И не могу не заметить, что все ваши ходы легко просчитываются.

– Вы знаете, куда я пойду дальше?

– Разумеется. К ближайшей точке перехода. Вам надо попасть на Архипелаг. Иначе как через Врата это не сделаешь. И думаю, подобный ход событий могу предсказать не только я.

Я неопределенно повел плечами.

– Взгляните, – внезапно велел Ловчий, кивнув на Представительство.

Поскучневшие было зеваки зашевелились, наблюдая, как к зданию подъезжают еще автомобили. Все-таки люди, превращаясь в туристов, теряют изрядную толику своего интеллекта и ждут от заурядных событий чего-то фантастического. Ну чего они ждут? Хотят лишний раз убедиться, что маги с виду ничем от людей не отличаются. Или они думают, что из машины выберется Полночный Жрец в полном облачении?

«Жрец», разумеется, не появился (а с чего ему появляться, если последние представители этого странного культа доживали свой век в пустыне Аби под неусыпным присмотром этнографов?), а поднимавшиеся по ступеням люди оказались самыми обычными деловыми господами и одной дамой, коими и положено начинять представительский транспорт. Человек восемь в хорошо сшитых одеждах, выдержанных в строгих тонах. Возле городской администрации или Торговой Палаты полно таких. И разочарованные туристы неохотно потянулись в разные стороны. Зато теперь я замер, уподобляясь недавним зевакам.

Двоих из тех, кто направлялся к лестнице в Представительство, я знал. Нет, даже троих…

Во-первых, чернявого господина с широкими желтоватыми залысинами, выбравшегося из крайнего автомобиля и суетливо кутавшегося в пальто. Водитель, придерживающий дверцу, терпеливо ждал, пока Никош справится с вещами, аккуратно подхватывая и возвращая владельцу поочередно оброненные шарф, перчатки и портфель. А во-вторых… Нет, патрона Никоша я бы сразу не узнал, тем более со спины. С Бложевым мы встречались всего лишь несколько раз, и ни разу я его не видел в движении. Так что господина заместителя главы Белых города Звенницы я заметил последним, когда тот уже входил в двери, да и то потому, что неподалеку находился его подчиненный. А вторым я узнал хмурого, долговязого человека в очках без оправы, сменившего привычную доху на дорогое пальто, но оставившего на лице излюбленное раздраженное неудовольствие. Доктор Август Нота, не дожидаясь никого, широкими шагами поднялся по лестнице и скрылся во чреве здания.

Никош засеменил по ступеням, нагоняя остальных. Задержался, видно пытаясь вспомнить, а не оставил ли он нечто важное в машине. Обернулся…

Я запоздало спохватился, но скрываться было уже поздно. Наоборот, любые метания сейчас только привлекли бы внимание. И долгие секунды я обмирал, ожидая удивленного возгласа… Обошлось. Никош равнодушно мазнул по мне близоруким взглядом, не узнавая и вряд ли вообще замечая, переговорил с водителем и устремился за всеми.

– Кстати, обязательно купите сегодняшнюю газету, – посоветовал внезапно Ловчий.

– Газету? – машинально переспросил я, кажется подхватив привычку к уточнению у местных. Но ответа не последовало, и, когда я обернулся, Ловчего уже не было. Растворился, и все тут.

«Беспрецедентное событие…

Сегодняшней ночью была ограблена уникальная коллекция Флаина Магрица, известного во всем мире собирателя древних артефактов. В момент ограбления сам хозяин дома отсутствовал, но со слов его управляющего, господина Робара Агана, события происходили следующим образом: некий молодой человек (предположительно маг), сославшись на давнее знакомство с господином Магрицем, проник в его дом и, воспользовавшись своими силами (либо наведенными каким-то третьим лицом чарами), напал на Робара Агана, обезвредил его, а затем вскрыл коллекцию артефактов, похитив оттуда несколько бесценных предметов, среди которых – старинный гобелен ручной работы. До сих пор остается неясным, каким образом грабителю удалось взломать защиту сокровищницы, ранее считавшуюся абсолютно неприступной. Более того, скрываясь от преследования, вор нанес значительные повреждения уникальному поместному ландшафту дома Магрицев. Пострадала также часть прилегающего к дому шоссе…»

Не вор, а монстр какой-то… На бульдозере приехал и ландшафт перекопал.

«…Со слов управляющего Р. Агана, грабителем является человек, действительно лично знакомый его хозяину. Это некий Т. С, молодой маг, происходящий из одной известной фамилии, а также воспитанник одной из самых старых магических школ. Много лет назад именно благодаря содействию Флаина Магрица была устроена дальнейшая жизнь этого человека. И тем сильнее недоумение самого господина Флаина Магрица, получившего за свое гостеприимство и доверие такую черную неблагодарность…»

Неблагодарность, говорите… Чернее ночи…

«…В настоящий момент подозреваемый находится в розыске. Его изображение и особые приметы распространены по всем каналам связи. Надежда вернуть ценные артефакты остается…»

Я скрипнул зубами, дочитав статью, занимавшую всю первую полосу самой толстой из только что купленных газет. С цветными снимками скорбного Агана, дома Магрица и изрядно пострадавшего пустыря вокруг него (выглядело и впрямь впечатляюще; особенно ров и зияющие раскрытыми глотками гигантские ямы на пустоши).

И что это за «предметы» я уволок из Магрицева жилища?

Я оторвался от газеты и угрюмо осмотрелся. Вопреки опасениям, никто не спешил кидаться ко мне с воплями «держите вора!». Народ возле вокзала торопился по делам. Мужчина в костюме купил газету в том же автомате, что и я, мельком глянул на первую страницу и сразу же сунул приобретение в портфель, устремившись к такси. Барышня, торгующая мороженым, скучно зевнула над разложенным на лотке газетным листом.

Но беспокойство не уходило. Опять бежать и прятаться. Из похитителя я превратился в грабителя. Легко и незаметно. Не прилагая к этому ни малейших усилий. Исключительно благодаря хлопотам и содействию добросердечных людей, одним из которых является милейший Флаин Магриц.

Беззвучно, но от души выругавшись, я машинально перелистал газету до конца, мало интересуясь напечатанным в ней, но лишь для того, чтобы собраться с мыслями. Впрочем, снимок над заметкой на пятой странице невольно привлек внимание. Несколько мгновений я задумчиво таращился на изображение смеющейся синеглазой девушки в искрящемся бальном платье, которую аккуратно обнимал за плечи мрачноватого вида мужчина. Подпись: «Милан Торжич с дочерью Ксенией». На втором снимке этот же мужчина с уже откровенно хмурым выражением лица в сопровождении телохранителя поднимался к дверям банка: «…деловой визит Милана Торжича в Белглав… Контракт на поставки…»

Насмешливая девушка в «единороге»… Залитое кровью, почти прозрачное лицо девчонки в подземельях… И вот эта восхитительная светская красавица на фото… Ксения.

«Спасибо, что вернулся за мной».

Знакомое щемящее чувство шевельнулось в душе. Сожаление? Похоже… От чего-то неслучившегося или, наоборот, случившегося, но не так, как хотелось бы.

Я оборвал снимок по краю и сунул в карман, старательно избегая даже мысленного «зачем?». Просто пусть будет. И, поспешно пытаясь замять неловкость, перерыл оставшиеся газеты, пестревшие аналогичными заголовками об ограблении Магрица, оттеснившими с первых страниц даже сообщения о похищении Белой Королевы у соседей. Одно мое мифическое преступление перекрыло другое. Можно гордиться… Заодно я наткнулся на объяснение, отчего подробности об украденном гобелене не вынесены в начало. В одном из мелких местных изданий, в разделе слухов и домыслов, скромно помещалась небольшая ехидная статья на эту тему.

«…Украденный гобелен, со слов владельца, представляет собой ценность скорее эстетическую, чем историческую. Магриц избегает рассказывать подробности. Но, по нашим сведениям, похищенный гобелен может иметь гораздо большую ценность, если домыслы о сокровищнице Магрицев верны и там мог храниться гобелен уникальнейший, за которым вот уже много десятилетий охотится Всемирный Музей. Гобелен этот относится к первому веку до начала Эпохи либо к первым векам нашей Эпохи и представляет собой полотно ручной работы в традиции «ло». Имя мастера не установлено, предположительно Лорар Целот. Батальное полотно на мифологическую тему, изображающее, вероятно, финальную битву Предвечной войны. Стоимость предмета по последней оценке экспертов аукциона в Кроссвааде около восьми тысяч. Так что ценность данного гобелена неоспорима и велика. Отчего же господин Магриц избегает рассказывать подробности об украденной вещи? В осведомленных источниках высказывается мнение, что кража гобелена – это своего рода восстановленная справедливость, поскольку еще дед ныне здравствующего Флаина Магрица был замешан в темной истории, связанной с данным предметом искусства, и, как утверждают, получил его незаконным путем. Есть версия, что гобелен этот из наследия Великого Мага. Правдивы эти слухи или нет, нам неизвестно, но никто из Магрицев ни разу не выставлял сей гобелен на всеобщее обозрение, и экспертные оценки проводили камерно…»

Занятно.

Укрывшись от любопытных взглядов в кабинке туалета на вокзале, я не без труда развернул слипшееся и испачканное полотно несчастного гобелена и тихо присвистнул. После всех ночных приключений мне так и не удалось снова рассмотреть свое неожиданное приобретение, зато теперь белое сияние люминесцентных светильников выявило произошедшие с реликвией изменения. Не только оттого, что гобелен стал грязен и отсырел. А потому, что блеклые краски внезапно расцвели, проступили резкие очертания людей и предметов, словно с масляной картины смыли разводы акварели. Похоже, на поверхность гобелена нанесли маскирующий магический слой, который смылся во время вчерашнего сумасшествия.

Воины белые, воины черные (лицо каждого воина кажется живым и уникальным, как на фото), незнакомые стяги и штандарты над головами, золотое солнце в черном ободке и угольная луна в сверкающей серебром короне, смутно угадываемые горы на заднем плане…

Говорите, ценность эстетическая, а не историческая? И мерзавец «Т. С.» коварно проник в дом с целью наживы. И украл целый мешок «предметов», завернув в драгоценный гобелен. Что ж… Тогда воспользуемся плодами нажитого. Тем более что мне понадобятся деньги для путешествия. Раз уж меня объявили вором, значит, извлечем из этого максимум пользы…

Провернулся в глубине души колючий шар совести. Шевельнулся и затих. Слишком много обвинений сразу, чтобы размышлять и смаковать. Сейчас надо выживать.

Покачиваются прозрачные колокольцы, еле слышно звеня, реагируя на эманации магических течений. Золотая, янтарная, палевая древесина словно течет, изгибаясь в замысловатых, путаных узорах резьбы. Отражаются огни в синеватом зеркале металла. Беззвучны и глубоки тени в складках тканей, и кажется, что вытканные на них листья и цветы шевелятся. Изящные, тонкие и упругие, как иглы дикобраза, ветки серебряного дерева сплетены в сложные знаки: «покой», «молчание», «весна» – и подвешены в воздухе, составляя вместе композицию, прочесть которую мне не удается из-за скудных познаний в языке ушедшего народа сумрачных.

Красиво.

Зря я сюда зашел.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – поинтересовалась средних лет женщина, в костюме, выдержанном в том же стиле, что и весь интерьер антикварного магазина.

Вопрос ее бесплоден и звенит как обожженная глина. Она уже издалека успела оценить и мой внешний вид, и потрепанный сверток в руках. И потому за ее плечом высится охранник с обманчиво отсутствующим выражением лица.

Мое собственное лицо полыхало, словно под кожей пропустили раскаленные нити. В какой-то степени от неловкости и от досады по поводу этой самой неуместной неловкости. Но в большей степени от установленных в каждом углу «проницателей», которые чуют нанесенную на мою физиономию личину. Хорошо, хоть шум не поднимают. В каждом уважающем себя магазине предусмотрены «проницатели», способные различать даже малейшие магические уловки. Но в определенного рода магазинах также понимают, что не все люди хотели бы демонстрировать свое лицо окружающим, и совсем необязательно по противозаконным причинам.

– У меня есть вещь… Я хотел бы… – проговорил я, но уже понял, что это бесполезно.

Женщина с тщательно скрываемым, но оттого еще более отчетливым презрением покосилась на так и не успевший развернуться гобелен и с отменной холодной вежливостью произнесла куда-то мимо меня:

– Боюсь, ваша вещь не представляет интереса для нашего магазина. Сожалею.

Зашипел лед чужого высокомерия, разбиваясь о мои горящие скулы.

– В самом деле, извините. – Я поудобнее перехватил тяжелый гобелен. За нами по полу потянулись разводы грязи. – Ваш магазин, как я вижу, предпочитает торговать фальшивками, вроде вот этого бесского подсвечника…

– Эта вещь уникальна… – От неожиданности ледяная маска женщины треснула, и оттуда выплеснулось искреннее негодование.

– Наймите эксперта получше, – буркнул я, направляясь к выходу. – Бесски ненавидят открытый огонь, поэтому никогда не пользуются свечами.

Уже на улице я стиснул зубы от нового приступа мутной досады. Нашел время и место сверкать познаниями. Тоже мне знаток бесского искусства. Надо было еще лекцию прочесть на тему «Хороший торговец антиквариатом должен знать, что не все серебро блестящее, или как под неприглядной внешностью распознать сокровище». Незачем было вообще сюда соваться.

С остервенением я поскреб пылающие щеки и потер щиплющие глаза, а потом, выудив из кармана баллончик с личиной, вчитался в этикетку: «Перед нанесением желательно смазать кожу любым питательным кремом». Вздохнул и поболтал упаковкой, прислушиваясь к плеску. Еще больше половины осталось. Можно навестить пару-тройку магазинов. Только, подозреваю, результат будет тот же.

Вообще зря я опасался, что на меня набросятся стражи порядка, едва я попытаюсь продать находящийся в розыске предмет. Конечно, времени прошло мало, и никто еще не успел толком сориентироваться, да и описание гобелена Магриц придержал, но такой унылой апатии я не ожидал. Из первого антикварного магазина меня выпроводили, не позволив и рта открыть. Во втором выслушали без интереса и, мельком оглядев гобелен, сухо посоветовали отнести его в ломбард или комиссионную лавку. В третьем предложили примерно одну тысячную от его стоимости с условием оплаты эксперта из моего кармана. Никто не всплескивал руками в восхищении, и никто не бросался вызвать полицию. Вряд ли все они были некомпетентны, скорее никому просто в голову не приходило рассмотреть во влажном, темном полотне редчайшую вещь. Тем более в районе, где привыкли иметь дело с добропорядочными гражданами.

Поэтому я навестил еще парочку антикварных лавок рангом помельче и подальше от центра. Потом еще…

Город надевал ожерелья ночной иллюминации, затмевая и растворяя мерцание звезд на небе. Перебирал бусы придорожных фонарей, нанизанных на нити дорог. Перекатывал торопливо потоки автомобильных фар. Смешивал коктейли из ярко полыхающих разноцветных реклам и молочных оттенков витрин. Выкладывал мозаику из освещенных окон домов.

Улицы затопили люди, беззаботные и серьезные, целеустремленные и лениво дефилирующие, послушные постепенно тающему зову рекламы, все больше молодые с виду или кажущиеся такими в лукавой игре городского освещения.

– Эй, парень, не желаешь? – от сумрака отпочковалась неразборчивая фигура, ухитряющаяся оставаться смутной даже в сиянии витрины соседнего гастронома. – Есть «полынный поцелуй». И «букет феи». И еще «орочья сушь»…