Текст книги "Академия Полуночи (СИ)"

Автор книги: Юлия Риа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 17

Старый хранитель артефактов меня ждал. Прищурился, едва завидев, и поманил за собой. Стоило мне зашагать рядом, как он заговорил:

– Что, семечко, успела прогневить нашу Алиру?

Я не сумела скрыть изумления – так сильно меня потрясло внезапное открытие. Кэллер смеет звать директора по имени?

– Ну что ты так смотришь? – хмыкнул он в густые усы и уверенно повторил: – Прогневила ты ее, прогневила. Иначе с чего бы мне велели проводить тебя именно в северное хранилище? Туда рабочих-то мэлов редко загоняют, а уж лернатов те стены давненько не видывали. Хотя, если подумать, те стены только и видели, что меня да сырость. И крыс еще.

– Почему не потравить?

– А зачем? Столько ингредиентов для зелий бегает. Всегда знаешь, где взять, если нужно пополнить запасы.

Кэллер говорил неспешно, будто устало. Однако шел бодро. Приходилось часто перебирать ногами, чтобы поспевать за ним. Эвис замерла, точно камешек, и даже слабым тычком не выказывала недовольства, когда стукалась о мое бедро.

Наконец, миновав десяток залов, переходов и четыре лестницы вниз, мы остановились у темной рассохшейся двери. Кэллер толкнул ее. Вошел первым, коснулся встроенного артефакта, заставляя зажечься лампы по всему хранилищу, и отступил. Я перешагнула порог и с опаской огляделась.

На стеллажах, заваленных вещами, лежал толстый слой пыли. Виднелись серебряные нити паутины, слышался приглушенный писк. Пахло сыростью.

– И… и что мне надо сделать? – уточнила я, сглотнув.

Кэллер одарил меня кривой улыбкой.

– Провести здесь четыре часа. Захочешь навести порядок – пожалуйста. Не захочешь – не надо. Можешь крыс погонять. Ты их не бойся, они на лернатов не кидаются. Ну, обычно, – добавил он, задумчиво глядя на нижние полки ближайшего стеллажа, из-под которого торчал кончик розового хвоста. – Алира не уточняла насчет задания – значит, просто хотела загнать тебя сюда. Говорю же, прогневила ты ее.

Пообещав вернуться за мной к окончанию отработки, кэллер вышел и запер дверь. Почти сразу же из кармана платья выглянула зеленая мордочка. Деловито огляделась и повернулась ко мне.

– Спустить на пол?

Топ.

Уже даже не пытаясь понять действий своенравной подопечной, я выполнила требуемое. Стоило ее лапкам коснуться пола, она тут же кинулась под стеллаж. Тот самый, откуда торчал кончик хвоста. В следующий миг оттуда донеслись звуки возни, шебуршание и громкий, пронзительный писк.

Испугавшись за ящерицу, я упала на колени и заглянула в небольшой просвет. Но, клянусь Полуночной Матерью, лучше бы я этого не делала!

Первыми на глаза попались бурый комок шерсти – судя по всему, спина крысы – и длинный, еще подрагивающий хвост. Потом я увидела зеленые лапы, крепко прижимающие мохнатое тельце к полу, и улыбку Эвис. Довольную, победоносную улыбку на перемазанной кровью морде.

– Кто ты? – выдохнула растерянно.

Эвис склонила голову набок, будто потешаясь надо мной, и медленно, явно дразнясь, облизнулась. Я даже не попыталась вспомнить, облизываются ли обычные ящерицы – Эвис вряд ли к ним относится.

– Поговорим, когда доешь? – уточнила я и получила утвердительный «топ» задней лапой. Передние скрывала густая шерсть поверженного грызуна.

Выпрямившись, я отступила от стеллажа. Знаю: если бы Эвис хотела мне навредить, она бы давно это сделала – хотя бы той же ночью накануне нашей встречи. Но и притвориться, будто увиденное меня ни капельки не напугало, не могу. Только страшит меня не кровожадность ящерицы, а неизвестность. Какие еще секреты хранит мой зеленый приемыш? И насколько опасными они могут оказаться?

Мельком глянув на стеллаж, под которым ужинала Эвис, я медленно зашагала вглубь хранилища.

Вокруг царило запустение. Света ламп едва хватало, чтобы не врезаться в возникающие на пути ящики и сундуки. Часть стеллажей покосились от времени, на других не хватало полок. Пыль укрыла все настолько плотно, что видимыми остались лишь очертания вещей. И чем дальше я продвигалась, тем запущенней выглядело помещение. Мне приходилось огибать препятствия, сворачивать в ответвления проходов.

Дважды я врезалась в стены, возникнувшие будто из ниоткуда. И дважды я пыталась вернуться обратной дорогой. Но каждый раз самым невозможным образом на пути возникали новые преграды. Я путалась, искала среди десятков одинаковых темных силуэтов те, что могли направить к выходу из хранилища.

У одного из стеллажей на меня накатила слабость. Причем до того внезапная и сильная, что я едва не упала – в последний момент успела ухватиться за деревянную перекладину. Ощутила, как пробежал по пальцам паук, но даже не повернулась, чтобы посмотреть на него. Перед глазами плясали цветные пятна. Пыльный воздух забивался в грудь и вырвался изо рта глухим сипом.

Что происходит?

Собрав остатки сил, я ухватилась за стеллаж второй рукой. Выпрямилась и замерла, неверяще глядя на восьмиугольную коробочку, оказавшуюся перед самым моим носом. Толстый слой пыли скрывал ее цвет и узоры, но особая форма не оставляла сомнений. Зажмурившись, я с силой дунула. Выждала несколько секунд и посмотрела на находку.

Догадки меня не обманули. Украшенный двенадцатью звездами, с тяжелым замком в виде полумесяца, на полке стоял ларец ночи – один из сильнейших артефактов темных.

Но что он здесь делает? Откуда? И почему…

Додумать я не успела – накатила дурнота. Несколько секунд я отчаянно с ней боролась, потом снова посмотрела на ларец. На нижнем ребре, как раз под серебряной звездой, зиял большой скол, сквозь который просачивается тьма.

Проклятье! Поврежденный артефакт!

Едва почувствовав, что снова могу стоять, я поспешила оказаться от него как можно дальше. Обогнула четыре стеллажа и большой, укрепленный металлом сундук, и врезалась в стену. Но откуда она тут?

Развернувшись, дошла до последней развилки и забрала правее. Снова тупик. Это не хранилище, а какой-то лабиринт!

Лабиринт…

От осознания истинного наказания меня бросило в жар.

Мак-Фордин не просто сослала меня в подвалы провести четыре часа в компании крыс и пауков – она загнала меня в лабиринт, полный старых артефактов. И помоги мне Полуночная Матерь, если ларец ночи не единственный сломанный!

Испуганно оглядевшись, я заметила еще три покореженных артефакта и обломки черного жезла – таким пользовались много поколений назад, до того, как научились направлять силу без проводника. От каждой вещи тянулась удушливая волна темной магии.

Голова закружилась.

Оттолкнувшись от полки, я нетвердой походкой вернулась к развилке. Там, почти не думая, забрала левее. А на следующей – правее.

Усиливающаяся слабость и желание выбраться из лабиринта подгоняли, толкая невидимыми ладонями в спину. Еще дважды я свернула, доверяясь внутреннему чувству, потом остановилась. Сердце билось так часто, что я отчетливо ощущала расходящиеся от него низкие волны. Паника накрывала все сильнее, но я понимала: если поддамся – проиграю.

Нельзя идти наобум – надо понять, в какой стороне выход. А значит, придется забраться повыше.

Вскарабкаться на тяжелый сундук удалось только со второй попытки. Перед взором все плыло, во рту поселилась колючая сухость. Вставать на стеллаж было страшно. Я не знаю, выдержит ли он мой вес и получится ли у меня добраться до самого верха, но обязана рискнуть. Такое скопление артефактов, источающих темную силу, отравляет меня. Будь я обычным халцедоном – пусть слабой, но все же темной ведьмой, – уверена, мне бы не было настолько плохо. Но моя светлая природа задыхается в окружении тьмы.

Стоило встать на полку обеими ногами, как она натужно заскрипела. Задержав дыхание, я ухватилась руками поудобнее и поднялась на следующую. Теперь к скрипу добавился треск. Еще не оглушительный, но предупреждающий. Все внутри меня задрожало, точно натянутая струна. Однако желание выбраться, понять, в какой стороне выход, было сильнее страха.

Закусив в волнении губу, я осторожно, стараясь не дышать, подняла левую ногу и медленно поднесла ее к следующей полке. Прикосновение туфли к старому дереву отозвалось еле слышным шорохом. Я замерла. Прислушалась к окружающим звукам, ухватилась пальцами еще выше, на ощупь отыскивая свободные от вещей места. Выдохнула через нос и подтянулась.

Треск досок подо мной стал громче.

Они ломаются! Без сомнения, ломаются!

Не тратя время попусту, я принялась вглядываться в размытые очертания хранилища. Приглушенный свет и пляшущие перед глазами пятна усложняли задачу, но я смогла – увидела выход. Он оказался неожиданно далеко и совсем не в той стороне, куда я так стремилась. Но это уже неважно! Главное – теперь понятно куда…

С громким треском полка проломилась под моим весом, и я с криком полетела вниз. Удар вышел ощутимым, выбившим из груди воздух. Левое плечо, врезавшееся в угол ящика, полыхнуло болью. Но я почти не обратила на нее внимания – пришлось спешно закрываться руками от посыпавшихся сверху коробок, палок, шаров… Некоторые из них, коснувшись пола, разбились, и от них ядовитыми лентами зазмеилась темная магия. Я шумно вдохнула, и чуждая мне сила наполнила грудь. Перед глазами померкло.

В себя я пришла от ощущения холодных лап на лице – это Эвис в беспокойстве приплясывала, шлепая меня по щекам и носу. Едва поняв, что я очнулась, она сбежала на пол. Я же со стоном села.

Надо выбираться из этого проклятого хранилища. Плевать, что скажет кэллер, плевать на возможное недовольство Мак-Фордин. Я здесь не останусь!

Кое-как встав, я зашагала к выходу, но не успела пройти и метра, как дорогу преградила Эвис. Ее лапки застучали по полу так быстро, словно камни под ней раскалились.

– Не переживай, сейчас мы выйдем отсюда.

Топ. Топ.

После быстрого танца эти два недовольных удара прозвучали особенно громко.

– Эвис, я не собираюсь с тобой спорить. Мне плохо, я хочу выйти.

Топ. Топ.

Я не врала, говоря, что не настроена спорить. Обогнув упертую ящерицу, я сделала еще два шага вперед, но тут передо мной вновь возникло живое препятствие.

– Эвис!

Маленькие лапки часто-часто отбивали взволнованный ритм. Едва я остановилась, как Эвис отбежала к ближайшему ответвлению вправо и принялась вытанцовывать там.

– Выход в другой стороне, – устало возразила я и собралась продолжить путь, но остановилась, стоило ящерице кинуться мне едва ли не под туфлю. – Да что ты творишь?!

Вместо ответа Эвис вернулась к развилке и затопала с таким отчаянием, что я просто не могла не подойти к ней.

– Там нет выхода, ты это понимаешь?

Топ.

Ответ заставил нахмуриться.

– Ты знаешь, что там нет выхода, но все равно хочешь, чтобы я пошла туда?

Топ.

Я тяжело вздохнула и уточнила главное:

– Это важно?

Топ.

Я повернулась в сторону выхода, потом снова посмотрела на Эвис. Та больше не плясала – стояла, задрав морду, и, казалось, даже не дышала в ожидании моего решения.

– Полуночная Матерь, надеюсь, я не совершаю ошибки, – пробормотала я и шагнула в ответвление.

Эвис подпрыгнула и с готовностью побежала впереди.

Я почти не вдумывалась, куда иду. Слабость накатывала все сильнее. Начинало тошнить. Окружающая тьма вгрызалась в меня, точно изголодавшийся зверь в тело жертвы. Я практически ощущала ее тяжелое дыхание у себя на затылке, чувствовала холодные прикосновения к шее.

Когда ноги уже с трудом удерживали меня, Эвис наконец остановилась. Я тоже встала, хватаясь за очередной стеллаж. Посмотрела, к чему так старательно вела меня ящерица, и не поверила глазам. Медленно приблизившись, опустилась на колени и кончиками пальцев коснулась отполированного древка.

Метла.

Мечта каждой ведьмы, артефакт, хранящий чужую душу. Что он делает среди опасных, непригодных к использованию вещей?

Подушечки пальцев кольнуло чужой силой.

Отклик! Отклик метлы!

Слабый, едва ощутимый, но это точно он! Вот только… темные артефакты всегда откликались холодом, а сейчас я отчетливо ощутила тепло. Разве такое возможно?

А следом за этой мыслью пришла другая, еще более сбивающая с толку. Пугающая.

Почему Эвис так рвалась привести меня к этой метле? Я не говорила ей о природе моей силы.

– Эвис, – я повернулась к замершей рядом ящерице. Озвучить вопрос стало непросто. Точнее, я впервые собиралась произнести страшные слова вслух. – Ты знаешь, что я… светлая?

Топ.

ГЛАВА 18

В груди ухнуло. Я почувствовала, что задыхаюсь.

Она знает. Знает.

Кто еще мог догадаться? Или Эвис единственная? А если нет? Что случится с родом Мак-Мора? Со мной? Обряд изгнания сути?

Из плена собственных страхов меня вывело мягкое прикосновение прохладной лапы. Вздрогнув, я посмотрела вниз – это Эвис забралась ко мне на колени и теперь прижимала переднюю лапку к моим стиснутым в кулаки пальцам. Во взгляде внимательных глаз читалось беспокойство.

– Так заметно, что я светлая?

Топ. Топ.

Новые прикосновения вышли аккуратными, почти невесомыми. Они скорее походили на поглаживания, чем на притопывания.

Я выдохнула.

– Давно ты поняла?

Топ.

Может, все дело в приглушенном свете хранилища, но на секунду мне показалось, что Эвис насмешливо ухмыльнулась.

– Ты с самого начала знала?

Топ.

Я качнула головой, продолжая неотрывно смотреть на ящерицу. Удивительно умное создание. Пугающе умное. Не понимаю, как Дис-Рона ее проглядела?

Новая догадка вспыхнула в сознании ослепительно ярко. Я тихо рассмеялась.

– Тебя ведь никогда не было в корзине, верно?

Эвис склонила голову к плечу, поглядывая на меня хитро-хитро.

Топ.

– Но как Дис-Рона не заметила еще одну олеандровую ящерицу? Как долго ты пряталась под шкафом? Знала ли, что я попытаюсь освободить тех бедолаг?

На этот раз Эвис не ответила. Продолжала смотреть на меня все так же лукаво и явно наслаждалась моими попытками разгадать ее тайны.

– Это нечестно, – вздохнула я, сдаваясь. – Мой секрет-то ты знаешь!

Она снова не ответила, сбежала с моих колен и вернулась к метле. Я тоже посмотрела на артефакт.

Поначалу это было незаметно, но теперь становится все ощутимее: рядом с метлой я почти не ощущаю давления темной силы. Но и от самой метлы идет очень необычный флер. Я чувствую свет – это бесспорно, но он будто… серый?

Странное чувство, непонятное.

Я снова коснулась древка. Провела по нему ладонью и, поддаваясь порыву, прижалась лбом. Рядом с метлой мне спокойно. По-настоящему спокойно; пожалуй, впервые за последние одиннадцать лет. Я словно бежала без остановки, а сейчас получила передышку. Пусть недолгую, но очень желанную.

Невольно я потянулась к собственной сути, а потом – к метле. Хотелось почувствовать ее, поприветствовать чужую силу, заключенную в светлом дереве, и ощутить тепло в ответ. Однако вместо него меня накрыла удушливая волна холода.

Резко отпрянув, я с неверием уставилась на метлу.

Она же светлая! Я чувствовала! Я знаю! Откуда тогда холод?

И внезапно меня вновь коснулось тепло.

– Ты тоже ощутила это? – спросила я у Эвис, глядя при этом на артефакт.

Топ.

– Метла светлая?

Топ.

– Уверена?

Ответа не последовало.

Я повернулась к Эвис и наткнулась на очень насмешливый взгляд. Маленькая своевольница будто потешалась над моими сомнениями.

– Но волна темной силы… она же шла от метлы!

И хоть это был не вопрос, утвердительный «топ» прозвучал почти сразу.

Я нахмурилась. Осторожно, опасаясь нового темного всплеска, коснулась древка. Провела ладонью до самого оголовка, задела подушечкой указательного пальца кончики связанных прутьев.

– Думаешь, в ней две души? Или она напиталась тьмой из-за соседства с поврежденными артефактами ночи?

Эвис не ответила – только смотрела на метлу почти так же задумчиво, как и я.

Набравшись смелости, я снова прижала ладонь к черенку и мысленно приготовилась к удару темной силы. Пусть так, пусть будет неприятно! Но я должна понять.

Сначала ничего не происходило. Я ощущала лишь тепло дерева, его гладкость и твердость. А потом почувствовала пульсацию: невозможную, немыслимую, но слишком ощутимую, чтобы усомниться.

Ритмично, словно биение сердца, один отклик сменял другой. Тепло уступало место холоду, а холод – теплу. Лето и зима, день и ночь… свет и тьма. Но как такое возможно? Разве могут две противоборствующие силы сосуществовать?

Прикрыв глаза, я вслушалась в ток жизни артефакта, попыталась уловить его ритм, подстроиться под него. Кусала губы, чувствуя болезненные уколы на каждый прилив тьмы, но упрямо прижимала руку к древку. Мысленно я вязала простейшие из темных заклинаний. Самые слабые, которые большинство детей ночи создают сразу же после проявления, даже не отдавая себе в этом отчета, – маленькие всплески сути.

В груди закололо. Удерживать несколько незаконченных темных заклятий и взывать к собственному свету было больно. Но в душе зрела уверенность, что я поступаю правильно.

Поймав ритм, ощутив биение на кончиках пальцев, я спустила первое заклинание на темный всплеск метлы. И мой свет – на ее свет. Я подстраивалась под нее, напитывала ее как тьмой, так и светом, тянулась к ее сути. Снова и снова, пока наши силы не забились в такт. Синхронно, выверенно.

Голова закружилась. Свободной рукой я ухватилась за стену, чтобы только не упасть, но разрывать контакт с метлой не стала. Еще немного… Еще чуть-чуть…

Когда от слабости едва не тошнило, я почувствовала требовательное топанье – это Эвис, вновь забравшись мне на колени, заходилась в полном негодования танце.

Шумно выдохнув, я отпустила древко метлы.

– Она мне откликается, Эв. Не признает пока, но откликается. Понимаешь, что это значит? Когда все закончится, я смогу улететь на ней к светлым! Ты… ты полетишь со мной?

Эвис глядела хмуро, явно не одобряя моих попыток прочувствовать метлу. И все же спустя три долгих секунды шлепнула задней лапой «да».

Я улыбнулась.

– Пока метла меня не признает, летать на ней нельзя. Сначала нам нужно принять друг друга, а потом – научиться работать в паре. Но времени у нас предостаточно.

Я огляделась.

– Думаю, стоит перенести ее поближе к выходу. Только надо бы спрятать так, чтобы ни кэллер, ни рабочие мэлы ее не увидели. Нет идей, где это можно устроить? Эвис? – позвала я, не дождавшись ответа, и мягко, очень осторожно погладила ящерицу вдоль спинки. – Не дуйся, Эв. И прости, пожалуйста, если я заставила тебя понервничать.

Мне достался полный укоризны взгляд. Но потом Эвис все же спустилась, осмотрелась и уверенно побежала обратно к выходу. На развилке остановилась и притопнула лапой, будто подгоняя.

Я встала, придерживаясь за холодную стену, замерла на секунду, дожидаясь, когда цветные пятна перестанут плясать перед глазами, а после взяла метлу и зашагала к развилке. Запомнить дорогу даже не пыталась – главное, Эвис ориентируется в этом лабиринте. Как? Понятия не имею. Возможно, это очередной ее талант.

Подходящее место нашлось недалеко от выхода – всего в двух поворотах. Позади заваленного старьем стеллажа была ниша. Свет в нее не попадал, и в густых тенях метла стала почти незаметной. Если не знать, что она здесь, то и не заметишь.

– Не скучай, – я погладила древко. – Я обязательно вернусь.

Метла отозвалась теплой волной. А уже в следующий момент вновь ощетинилась холодом. Я качнула головой. Сладить с ней будет непросто, начать летать – опасно. Но и отказаться от щедрого подарка я уже не смогу.

Оказавшись у выхода, я устало опустилась на пол. Выйти мне не позволила Эвис. Не знаю, что задумала маленькая проныра на этот раз, но пока все ее решения были правильными, и потому я решила не спорить. Подтянула колени к груди, обняла их и опустила голову на сцепленные руки. Крыс я не боялась. Не рядом с Эвис. Усталость все сильнее давила на плечи, и, поддавшись ей, я сама не заметила, как задремала.

В себя пришла от скрипа открываемой двери.

– О, семечко, не сбежала, – усмехнулся кэллер в густые усы. – А ты крепче, чем кажешься. Видать, все-таки поцеловала тебя Полуночная Матерь при рождении – пусть ведьминой силы в тебе почти нет, зато силы духа хватает с излишком. Вставай, семечко. Вставай.

Ухватив за предплечье, кэллер помог мне подняться. Я глянула на пол, ожидая и боясь увидеть Эвис, но тут подкладка кармана мягко ткнулась мне в ногу. Маленькая проныра уже спряталась.

– Вы ведь знали, что так будет, – я с укоризной посмотрела на кэллера, вслед за ним выходя из хранилища.

– Я не стану спорить с решениями Алиры, – качнул он головой. – Не та она ведьма, с которой стоит спорить. И уж если ты прогневила ее, то помочь тебе, увы, я не в силах. Но и мешать тем, кто желает это сделать, не стану.

Я нахмурилась, не понимая. Старик же, заметив это, усмехнулся.

– Сейчас покинем подвалы, сама все поймешь.

Мы шли медленно. Кэллер так и не выпустил моего предплечья, поддерживая.

– И не бойся, семечко, я не выдам тебя и твоего помощника.

Сердце сбилось с ритма, а сама я споткнулась. Он узнал про Эвис? Узнал мой секрет?

Будто и не заметив моей реакции, кэллер продолжил:

– Чтобы халцедоны кидались с поцелуями на нефритов – это я слышал. Но вот чтобы нефриты с таким упорством пытались отыскать халцедона – это что-то новенькое, – сипло, но очень по-доброму рассмеялся он.

Я же с облегчением выдохнула, поняв, что мои тайны по-прежнему остаются тайнами. Потом нахмурилась. Хэйден меня искал? Зачем?

Мы миновали уже две лестницы и сейчас подходили к третьей. Я посмотрела вверх – и вновь сбилась с шага.

На последней ступеньке, прислонившись к перилам и засунув руки в карманы, стоял Арден. И даже на таком расстоянии я отчетливо разглядела пляшущее в глубине его глаз холодное синее пламя.

Спустившись, он решительно отстранил от меня кэллера и занял его место. Вот только ухватился не за мое предплечье, а за талию. Я попыталась разорвать это чересчур смелое прикосновение, но Арден не позволил.

– Надеюсь, напоминания излишни? – сухо уточнил он, глядя на кэллера.

– Не сомневайтесь, артиэлл, – почтительно отозвался тот. – Тайны наследника Шантаров останутся в сохранности.

Арден кивнул и потерял к старику интерес. Взмахнув рукой, открыл переход и, не обращая внимания на мои слабые попытки воспротивиться, втолкнул нас в туманный зев.

Мы вышли в центре огромного зала, укрытого темным, цвета ночного неба куполом. В самом его сердце зияла дыра, защищенная от непогоды колдовским щитом. Сквозь нее в помещение свободно проникал лунный свет. Холодной дорожкой он стелился по расписному полу, вытягивался вдоль витых колонн и разгонял ночной сумрак.

Лишь глядя на него, я вспомнила, что уже поздно – время наверняка близится к полуночи.

– Илэйн, не дергайся, – недовольно произнес Арден, стоило мне вновь попробовать высвободиться. – Ты еле держишься на ногах.

– Благодарю, артиэлл, за заботу, но я в порядке. Отпустите.

Моя просьба граничила с требованием. Для сэлы подобный тон непозволителен, но Арден сам уверял, что я артиэлла из древнего рода. Так почему бы не держаться с ним соответствующе?

– Мои прикосновения настолько неприятны тебе? С Морроубраном, кажется, ты вела себя менее щепетильно.

Ни один мускул на лице Шантара не выдал его отношения к моему поступку, но я чувствовала – он в бешенстве.

– Вы помолвлены, и я…

– А Морроу, по-твоему, нет?

Я замерла, не сводя с колдуна растерянного взгляда. В груди, точно иней по стеклу, расползалось разочарование.

У Хэйдена есть невеста?

– Ты побледнела, Илэйн. Испугалась? – Арден кисло усмехнулся. – Интересно только, чего именно? Того, что поцеловала чужого жениха, или того, что его сердце может быть занято?

Я не нашлась с ответом. Даже для себя самой.

– Отпустите, артиэлл. Прошу вас, – повторила тише, отводя взгляд.

На этот раз мою просьбу исполнили. Я отступила, стараясь удержаться на слабых ногах, и вновь посмотрела на Шантара. Он застыл, точно каменная горгулья; казался бесстрастным, холодным. Лишь крылья носа трепетали от частого дыхания.

– Северные колдуны обладают редким правом, – даже голос его теперь звучал иначе. Глухо, сипло. – Они могут сами выбирать, с кем связать свои дни и ночи. Никто не смеет навязывать волю горным хребтам и снежной вьюге. Вот только, чтобы кого-то выбрать, нужно влюбиться, а ледяное сердце Морроубрана, боюсь, не способно на чувства. Не обманывайся, Илэйн, не вручай ему того, что он не в силах оценить. И ради собственного блага, держись от Морроу подальше.

Я нахмурилась. Почему сначала Мойра, а теперь и Арден ведут себя так, словно Хэйден опасен? Искушение спросить было велико, но я сомневалась, что мне ответят.

Когда пауза начала затягиваться, Арден вновь заговорил:

– Как думаешь, стала бы ты отталкивать меня, если бы я не был помолвлен?

Во взгляде синих глаз промелькнула надежда, хрупкая, словно бабочка. Мне бы хотелось сберечь ее, накрыть заботливой ладонью, но я испугалась, что, вмешавшись, сделаю лишь хуже.

– Это пустой вопрос, артиэлл. Ваше будущее определено родом…

– Только Полуночная Матерь ткет полотно наших судеб, – возразил он упрямо. – Я… я не верю, что притяжение, влекущее меня к тебе, пустое! У него должна быть причина, Илэйн. Не надуманная – настоящая! Должно быть объяснение, почему я не могу выкинуть из головы твой образ. Почему снова и снова выискиваю тебя взглядом в серой толпе. Почему как одержимый ищу повод заговорить и караулю, словно мальчишка. Это не просто загадка, не искушение тела. Должно быть что-то глубже. Обязано.

С каждой новой фразой Арден все больше открывался мне. Снимал защитные щиты и маски, оголял душу. Наследники никогда не показывают слабостей – этому их учат с детства. Это то, чему с пеленок учили Мойру. Но сейчас Арден Шантар стоит передо мной безоружный, признавая как собственное поражение, так и владеющее им отчаяние.

– Чего вы хотите, артиэлл?

– Понять. Я должен понять, что со мной творится, Илэйн. Что ты творишь со мной, – выдохнул он, прикрывая глаза. А когда распахнул их, я ужаснулась плещущейся в них решимости. – Я хочу провести ритуал истинной луны.

Последние слова, будто эхо, звучали в ушах снова и снова, но их смысл ускользал от меня. Точнее, я сознательно отказывалась его принимать.

Разве этот ритуал не опасен? Разве не был он запрещен Советом Ночи еще поколение назад? И разве сам Шантар не знает, что с ним случится, если луна отзовется на его призыв?..