Текст книги "Заноза для декана (СИ)"
Автор книги: Юлия Оайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Все как-то померкло и стало бесполезным.
Хочу забыть все, что было со мной за тот год, после смерти родителей. Все то, что связало меня с Сержем, все то, что он сделал для меня, якобы из доброты. Я медленно, но верно, избавляюсь от вещей, напоминающих мне об этом.
Я больше никогда не сяду за руль, потому что сразу вспомню об отце и о тех словах, что выпалил обдолбанный бывший.
Пустила Ласточку под пресс, потому что больше не хочу видеть ее. Как отрезало, сама поражаюсь. Потому что каждый раз, когда буду смотреть на нее, буду жалеть о том, что скорость была маловата и Серж не сдох. Так было бы лучше и проще для меня.
Я бы успокоилась. Мне бы стало легче. Это было бы справедливо.
Каждый день я спрашиваю у Эдгара, вышел ли Серж из комы или нет. Тешу в душе надежду на то, что он подохнет. Ну ради мирского равновесия, Господи, пожалуйста!
Можно избавиться от всего, вот только не от своих воспоминаний… Я помню, как боготворила эту тварь, я помню, как считала его самым лучшим. Несмотря на все его выходки, я думала: “Ну он же помог мне, а мог бросить на растерзание тем псам, пришедшим за долгами родителей!”.
А сейчас, мне до тошноты отвратительно от себя самой!
Именно отвращение и обида душат меня ночами, вынуждая тихо плакать в подушку от бессилия. Ориентир жизненный потерян и я блуждаю в темноте.
За эти три месяца я потеряла суть своего существования.
Все, что меня спасает от опрометчивых поступков – это Эд. Он единственная моя опора, самый близкий человек из всех. Каждый день был со мной в больнице, поддерживал, терпел мои слезы – все это мелочи, по сравнению с тем, что я до сих пор живу в его доме и он оплачивает мои лекарства, штраф за аварию и заезд на закрытую территорию.
Гонку чудесным образом удалось замять и мы с Сержем оказались случайными проезжими.
Я чувствую любовь Беликова и все больше и больше влюбляюсь сама. Иногда кажется, что я на нем зацикливаюсь ровно так же, как на жажде смерти бывшего. Эд пытается сделать все, чтобы помочь мне вынырнуть из своих мыслей и не потонуть в одержимости жаждой мести. И я пытаюсь, честно, ради него пытаюсь, потому что этот человек ради меня очень круто изменил свою собственную жизнь.
Когда мой, теперь уже, декан на работе, я сижу дома и изредка общаюсь с Олей и Яном. Надо отдать им должное, ребята стали для меня действительно друзьями, поддерживающими в трудный период.
Иногда мне кажется, что они просто по очереди дежурят, следят за мной, но я гоню эту мысль паршивой метлой.
– У брата днюха послезавтра, ты в курсе? – спрашивает Ян, не отрывая взгляда от экрана своего телефона и попивая кофе.
Сегодня он моя “нянька”.
Замираю, осмысляя его слова. Вот те раз!
– В смысле? Реально? – спрашиваю я и он кивает. – Вот, блин! Мне же нужен подарок!
– Подари ему себя, не прогадаешь, – усмехается парень и продолжает что-то читать в телефоне.
Идея-то хорошая, но вряд ли можно отделаться только таким подарком, когда он его и так почти каждый день получает.
– А вообще, он не любит свой день рождения, – говорит Ян. – Как он всегда говорил: “Это всего лишь счетчик моей жизни, как и начало нового дня. Может быть новый день тоже праздновать будем?”, – парень меняет голос, изображая Беликова старшего и это даже капельку смешно.
– Так! – хлопаю рукой по столу и припечатываю значок от Ласточки. – Мне нужно что-то придумать! Кыш-кыш-кыш, уходи, я буду посещать чертоги разума! – на удивление воодушевленно говорю я, потому как появилась интересная затея и ее нужно спланировать.
Ян убирает телефон в карман, слегка улыбается и бросает взгляд на эмблему:
– Это от Доджа?
– От Ласточки, да, сохранила, но, наверное, тоже надо было выкинуть, – киваю я. – Понятия не имею, почему именно Ласточка…
– Это метафора, – как-то уж слишком уверенно заявляет парень и я вопросительно приподнимаю брови. – На твоей тачке сзади был “хвост”, спойлер узкий и раздвоенный, как собственно хвост у ласточки. На значке – змея. По какой-то старой легенде, ласточка спасла человека от змеи и та откусила ей хвост. А суть метафоры в том, что сама тачка является как и змеей, готовой в любой момент укусить и лишить жизни сидящего в ней человека, так и спасительной птичкой, готовой принять на себя удар и уберечь. Ну… Мне объяснили так…
– Кто? – сердце замирает, предвкушая ответ.
– Отец твой, получается, – дергает плечом Ян.
Я всегда знала, что мир наш тесен, но не настолько же.
– С чего ты взял, что это был мой отец, а не просто чувак на похожей тачке? – спрашиваю я, а внутри все вибрирует от напряжения.
– Я на твою тачку в тот день на гонках потому и обратил внимание, – отвечает Ян. – Я узнал ее, но не узнал водителя.
– Как вы познакомились? – на глаза наворачиваются слезы.
– Мы не то чтобы знакомы были, просто меня несколько раз занесло на уличные гонки и там был он. Все что знаю, так это то, что его звали Юрий и он очень круто гонял, – улыбается младший Беликов.
– Знаю, – смаргиваю нахлынувшие слезы.
– Ты на него так похожа была, что я пару раз даже словил дежавю.
– Была? – переспрашиваю я.
– Была, – кивает Ян и поднимает на меня взгляд. – Сейчас нет, извини.
В душе назревает обида и я уже собираюсь высказаться, как Ян меня перебивает:
– От него исходила такая бешеная энергетика, она была заразительная настолько, что самому хотелось свернуть горы. И от тебя до аварии тоже веяло этим духом авантюризма, решительностью, позитивом и бесстрашием. Сейчас ты как будто потухла…
Киваю, ведь прекрасно понимаю о чем говорит парень. Но ничего не могу с этим поделать. Каждый раз стараюсь вернуться к прежней жизни, как что-то выдергивает меня оттуда и напоминает о произошедшем.
– Я хочу уехать, – говорю я, глядя куда-то в пустоту. – Здесь все мне напоминает о прошлом, от которого я хочу избавиться. Мысль, что Серж жив не дает мне покоя, я хочу, чтобы эта тварь либо села, но лучше сдохла!
– Ты ничего не докажешь, а если влезешь в это, то и тебе достанется, – вздыхает Ян.
– Именно поэтому, хочу в другой город, страну, не важно… Уверена, что там мне будет проще, строить свою жизнь с нуля. Но без Эда я уже не смогу. Как представлю, что его в моей жизни не будет, так сразу и жить не хочется, понимаешь? – Ян понимающе качает головой. – Но у него здесь своя жизнь, сбылась мечта о должности, и пока что я не нашла верный выход. Я не имею права отнять у него то, к чему он так долго шел и тем более ставить перед выбором.
– Просто живи и пусти на самотек, – парень встает на ноги и потягивается. – Иногда так проще и все само собой разрулится.
Ах, если бы...
58
Идея моего подарка на день рождения глупа, наверное, но я посчитала, что Эду будет приятно получить именно его и именно в такой форме. Может быть, мой профессор даже полюбит свой день рождения после этого.
Рискованно, но я так хочу.
Всего пара часов, потраченные последние деньги, оставшиеся от стипендии, и вот он, крутой и неординарный подарок.
Помимо подарков и поздравлений на этот вечер у меня припасено кое-что еще. Как минимум – один важный разговор, а как максимум – скандал. Я не знаю, как он отреагирует на мое предложение уехать, даже представить себе не могу. Надеюсь, что все пройдет гладко…
Несколько раз прокручиваю в голове то, что скажу ему, но каждый раз сбиваюсь и проклинаю эту идею. Может быть оставить все как есть? Рано или поздно боль утихнет, а Серж сдохнет от старости и я смогу жить спокойно.
Что-то я совсем расклеилась и растеряла весь позитив.
Встречаю своего героя в день "икс" после работы, изо всех сил стараюсь сделать вид, что ничего особенного не происходит. Он, кстати, тоже ни капельки не выдает себя, гад. Ведет так, словно это обычный вечер, один из многих, что мы проводим каждый день.
– Может прокатимся? – спрашиваю Эда я и он переводит на меня удивленный взгляд. – Вечер, набережная, красиво…
Уверена, он согласится, ведь меня последние дни было очень сложно куда-то вытащить, а тут такой шанс! Главное, чтобы я смогла забыться рядом с рим и отвлечься.
– Да, конечно, – кивает он. – Куда едем?
– Начнем с набережной, – улыбаюсь я, радуясь тому, что все идет по плану.
Всю дорогу до набережной переглядываемся с Беликовым, а у меня все уже чешется от предвкушения его реакции!
Чешется, конечно, не только от предвкушения, есть еще причина. Конечно, всего сутки прошли с момента нанесения рисунка.
Мужчина паркуется напротив пустынной набережной, освещаемой в ночи только десятком фонарей, и поворачивается ко мне:
– Выйдем прогуляться?
– Не-а, – мотаю головой я.
– А зачем же мы сюда прие… – не договаривает фразу Эд, когда я кое-как перелезаю к нему на колени. Снимаю куртку и бросаю ее на сиденье, оставаясь в одной клетчатой рубашке. Благодарю создателей этой тачки, что стекла тут наглухо тонированные.
– Выходить мы точно не будем, товарищ именинник, – обхватываю его лицо руками и оставляю на губах мягкий поцелуй.
Во взгляде мужчины вспыхивает искренняя радость и плохо скрываемое желание. Кажется, он все же ждал от меня поздравления, но не хотел акцентировать внимание сам. Жадно впивается в мои губы и не желает отпускать, приходится приложить усилия, чтобы не сдаться раньше времени.
– Ян разболтал? – улыбается Эд и запускает руки под рубашку, вырисовывая невидимые узоры на моей спине.
– Не разболтал, а поделился ценной информацией, – отвечаю я и медленно расстегиваю его куртку. – Скажи, почему ты не празднуешь день рождения?
– Не вижу смысла радоваться цифрам своего возраста, – фыркает Эд и снова тянется к моим губам. Порывается расстегнуть пуговицы на моей рубашке, но я не позволяю, крепко зафиксировав его руки.
Рано еще.
– А каким цифрам ты бы радовался? – подталкиваю его к нужному мне ответу.
– Веста, не знаю, – мужчина подается вперед, проводит носом по моей шее и прикусывает кожу. – Ну, например, годовщина какая-то важная… Например, начало наших отношений… Кстати, в какой момент они начались?
Довольно улыбаюсь: итак, мы на верном пути. Отпускаю его руки и позволяю избавить меня от рубашки. Прохладные пальцы касаются ребер и пробираются все выше.
– Хороший вопрос, на который у меня есть ответ, – смотрю ему в глаза, не моргая. – Официально заявляю, что сегодняшний день будет являться днем начала наших отношений. Знаешь почему? Потому что я готова поклясться, что по-настоящему люблю тебя, Беликов!
Сама расстегиваю застежку бюстгальтера и прикладываю его ладонь к свежей, до сих пор невыносимо болючей татуировке под левой грудью. Нарушаю все правила ухода за тату, но один раз не критично.
Света ближайшего фонаря вполне достаточно, чтобы Эд разглядел надпись. Сегодняшняя дата и надпись: "Только ты навсегда в моем сердце", завершаемая необычной закорючкой в виде двух букв: "ЭБ".
– Теперь твой день рождения будет еще и этой отсчетной точкой.
Повисает долгая пауза, нарушаемая лишь нашим шумным дыханием. Понять не могу, понравилось ему или нет...
– Я не знаю, радоваться мне тому, что ты заклеймила себя моим именем или ругаться, что твою грудь видел и прикасался татуировщик, – поднимает на меня, покрытые неведомым блеском, глаза Эд.
Закатываю глаза и собираюсь высказаться, что татуировщик была девушка, но меня оперативно затыкают, без умолку шепча в губы: "Люблю тебя".
59
– Эд, я хочу поговорить…
Решаюсь я, наконец, произнести эту фразу, после того как изрядно задобрила своего мужчину.
– Мне уже не нравится этот тон, но я тебя слушаю, – отвечает Беликов и помогает мне застегнуть рубашку.
Все еще сижу на нем, с задранной до талии юбкой, и вырисовываю на запотевших окнах детские каляки в виде солнышка и тучек.
– Ты когда-нибудь хотел уехать? – спрашиваю я и Эдгар замирает на миг. – Мне душно, я не могу перестать думать о том, в что в этом городе, недалеко от меня, живет и здравствует та сволочь, что убила моих родителей, – сглатываю подступивший к горлу ком. – Как только об этом вспоминаю, на душе становится так погано, что хочется найти его и придушить!
– Ты хочешь уехать? – в его голосе слышится горечь и обида. Как подтверждение тому – Эд убирает руки от моей рубашки и откидывается на спинку сиденья. – Замечательно, – саркастично произносит он.
– Ты единственный человек, который мне дорог и...
– И поэтому хочешь сбежать от меня в одиночку? – щурится мужчина.
– Господи, нет! Так и знала, что не надо было ничего говорить! – пытаюсь перелезть на пассажирское сиденье, но Беликов не позволяет. – Я никуда не поеду без тебя! Не это имела в виду! – поворачиваюсь к нему и заглядываю в глаза. – Если ты никуда не едешь, я тоже останусь чахнуть тут, понял?! Я просто спросила, хотел бы ты, например, в отпуск… У серьезных дяденек деканов бывают отпуска?
– Бывают, летом, – кивает он и его взгляд смягчается.
– Ну, вот! – изображаю радость. – Давай куда-нибудь смоемся на лето, а? Я просто не могу здесь находиться, не могу…
– Ты же понимаешь, что от воспоминаний все равно не сбежать? – спрашивает Эд и проводит кончиками пальцев по моим щекам.
– Все я понимаю, я даже не уверена, что смогу отвлечься и смириться с тем, что Серж остался безнаказанным, – говорю я и продолжаю тараторить. – Я постараюсь не быть нудной, клянусь, постараюсь вернуться в прежнее русло, но мне нужно сменить обстановку и переключиться. Я знаю, что у тебя долгожданное повышение и ты не ездок сейчас, но я подожду! Я знаю, как ты долго шел к этой цели, как трясся за ее успех и это естественно, что ты сейчас сконцентрирован на работе…
Мужчина прикладывает палец к моим губам, заставляя замолчать, и улыбается. Только что злился, обижался, а уже, блин, улыбается!
Что за черта я из табакерки выпустила вообще?!
Резко подается вперед и крепко прижимает меня к себе. Покрывает поцелуями шею, щеки, губы...
– Какая же ты стала… другая. Все та же заноза, но не такая колючая, что ли… Не такая эгоистичная, – улыбается Беликов, а я возмущенно фыркаю, отталкивая его от себя. – Ага! А вот и старая заноза, – ржет Эд. – Нет, серьезно, та беспринципная и наглая Веста, которая добивалась своего всеми способами, как-то пообтесалась, стала задумываться о других людях…
– Это хорошо или плохо? – смотрю на довольного мужчину и понимаю, что ответ явно будет в мою пользу.
– Хорошо, даже очень, – улыбается Беликов. – Ты знаешь немецкий, Веста?
– Не очень понимаю суть вопроса и его уместность, – хмурюсь я.
– Ответь.
– Нет, я учила английский и немного французский.
– Прекрасно, – еще шире улыбается Эд. – Будет чем тебе заняться все эти несколько месяцев до моего отпуска. В Германию полетим, покажу тебе места своей юности. Обещаю, тебе понравится.
60
ЭДГАР
Сижу в кресле, в своем кабинете, и заполняю документы. Тошнит уже от бумажек, как я раньше от этого кайфовал?! Это же адский бестолковый труд!
Хотя, наверное, у меня все же есть ответ на этот вопрос.
Когда я загнал себя в рамки, то после этого всегда тратил все свое время на самореализацию, работу. Жил ею, стремился к должности, забыв о том, что у меня может быть жизнь и вне стен этого кабинета. Насыщенная на эмоции, на приключения, пусть даже иногда и не очень хорошие, но все же…
Сейчас я дошел до того, что меня лишние часы работы, которые я вынужден тратить на всякую бумажную волокиту, утомляют и хочется все бросить. Плюнуть, сказать "да пошло оно" и все. Почему? Потому что я бы уже мог быть дома и обнимать свою Занозу, а я сижу и читаю новую документацию с ректората.
Я вошел во вкус, влюбился и полюбил необыкновенную девушку, поэтому все эти переработки в универе бесят. Мне хочется домой, меня тянет к ней, а не вот это вот все, что я не успеваю сделать в свободные промежутки от преподавания. После увольнения Максимилиана Майера на мои плечи свалились все его группы и это, ой, как несладко.
Жду лета и отпуска, как манны небесной! Я и Веста полетим в Германию, покажу ей где учился, покажу город и, как вишенка на торте, мы с ней погуляем на свадьбе моей младшей сестренки. Познакомлю свою девушку с семьей, в конце концов.
После моего дня рождения, после нашего разговора о поездке, Веста немного ожила. По крайней мере у меня она больше про Сержа и его состояние не спрашивала. Как знать, может быть успокоилась, а может у нее просто появился новый осведомитель.
Через час у меня будет пара у группы Весты, но ее там естественно не будет, потому что моя девочка после аварии в академе. Сидит дома, учит немецкий… Мысленно улыбаюсь, представляя себе Занозину с тетрадкой, заучивающую иностранные слова после занятия в языковой школе. Кстати, язык я заставил ее учить не просто так. Одно дело я буду понимать людей вокруг и надписи, а другое дело она сама и сможет почувствовать себя частью “экосистемы”, иначе Франкфурт не назову.
В дверь моего кабинета раздается громкий стук и я слышу знакомый голос:
– Darf ich reinkommen, Herr Belikov? (нем. Разрешите войти, герр Беликов?)
Поднимаю голову и замираю, потеряв дар речи. Передо мной стоит Весту в коротком черном платье, на огромных каблуках и… с красными волосами. Я неоднократно видел в ванной флакончик с этим спреем, но столько времени девушка ничего не делала с волосами, что я было уже подумал ей надоели метаморфозы с внешностью. Теперь, похоже, можно выдохнуть с облегчением – у нее снова проснулся интерес к яркости, моя девочка постепенно возвращается в ритм жизни.
Может быть в том действительно заслуга нашей будущей поездки?
– Что ты тут делаешь и кто тебя пустил? – спрашиваю я, глядя за спину Весте.
Не могла же она мимо секретаря проскочить.
– У твоего секретаря, если что, в четыре часа заканчивается рабочий день, – фыркает девушка и заходит в кабинет, демонстративно заперев дверь. – Они все уже смылись домой.
Подходит ко мне и садится на стол, скрестив ноги. Невольно вспоминаю наш сумасшедший секс на этом самом столе и прикрываю глаза, обреченно выдохнув. Откладываю ручку в сторону и, обняв Весту за талию, пересаживаю к себе на колени.
– Веста, ты решила окончательно втоптать мою репутацию в грязь? – усмехаюсь я и запускаю пальцы в огненную гриву.
– Нет, я просто соскучилась по твоим занудным лекциям и пришла чуть-чуть позлить, – улыбается она и наклоняется к моему уху. – А еще, пришла хвастаться знаниями немецкого.
– Настолько хороши успехи, что есть чем хвастаться? – не могу сдержать улыбки.
– Na... Die wichtigsten Sätze der deutschen Klassiker habe ich schon gelernt (нем. Ну… Главные фразы немецкой классики я уже выучила), – загадочно улыбается Веста и как специально ерзает у меня на коленях.
– Ich habe Angst zu fragen, was für ein Klassiker (нем. Боюсь спросить, что за классика), – спрашиваю я.
Девушка усмехается, зачем-то достает из моего кармана телефон и направляет на меня камеру.
– Klassiker des deutschen Kinos! (нем. Классика немецкого кино!)
Ах, вот оно что...
– Bestrafen Sie mich, Professor! (нем. Накажите меня, профессор!) – с придыханием произносит Веста и склоняется к моим губам, продолжая держать телефон в руках. – Ich verstoße gegen die Regeln des Aussehens von Universitätsstudenten! (Я нарушаю правила внешнего вида студентов университета!) – целует, чуть прикусывая нижнюю губу, тем самым распаляя и без того жгучее желание.
Маленькая моя зараза! Перехватываю мобильник из ее рук и кладу на стол.
– Nein (Нет), – с трудом удается оторваться от девушки и посмотреть в глаза. – Das wird hier nicht wieder passieren. (нем. Этого не повторится здесь.)
– Эй! – возмущенно произносит она и переходит на русскую речь. – Хер Беликов, какого, блин х…
Прикрываю ее рот рукой и тихо ржу. Боже ж мой, с ней точно не соскучишься!
– Один раз нам ничего за это не было, не думаю, что во второй раз мы тоже останемся незамеченными, – говорю я.
Обиженно надув губы, Занозина встает на ноги и поправляет подол платья. Ну, как поправляет, дразнит. Проводит руками по ногам, подтягивая чулки, оглаживает бедра.
– С чего, кстати, такие перемены? – не могу отвести взгляда от ее пальцев, умело поправляющих кружевной край чулок.
Понятия не имею, что такого случилось, раз она пришла в таком хорошем настроении, но это ее поведение пытка и кайф одновременно!
– Настроение хорошее, – отмахивается она. – Пришла поднимать его тебе, но видимо не очень удалось.
Ну тут как сказать… Просто ее подъемная сила была приложена в другое место.
– Кто же поднял тебе настроение? – продолжаю допытываться я.
– Теперь из вредности не скажу, – усмехается Веста и подходит ближе. Ставит колено на свободный участок сиденья стула, прямо между моих ног, и склоняется к уху. От нее пахнет чем-то горьким и сладким одновременно, отчего мозги плывут окончательно. – Auf Wiedersehen, Herr Belikov. (нем. До свидания, господин Беликов.) – шепчет томным голосом и прикусывает мочку уха.
Ловлю девушку за подбородок и рычу в ее губы, изогнутые ехидной ухмылкой:
– Die Teufelin! Ich liebe dich! (Чертовка! Люблю тебя!)
– Oh, ja! (О, да!) – наигранно стонет она и под звон звонка, оповещающего о конце лекции, мы слетаем с катушек. У нас есть целых двадцать минут перерыва, думаю, этого до вечера достаточно.
61
ВЕСТА
Утра добрее за все эти месяцы у меня еще не было ни разу, клянусь! Конечно, это не совсем то, что я бы хотела, но уже какое-то наказание!
Итак, новость дня: Сержа кто-то подставил и ему шьют дело за распространение и сбыт наркотиков. Когда утром ко мне пришла Оля и сообщила эту весть – меня аж чуть не подбросило от радости! Клуб прикрыли, опечатали, проводят обыски и прочее. Ольге чудом повезло, что ее документов не нашли и она оказалась непричастна к забегаловке Сержа.
Кто подставил я, кажется, догадываюсь. Что там говорили те два парня про недовольного поставщика?... Ох, да какая разница! Главное, что этот козлина не просто выписался из больнички и отлеживает бока дома, но еще и присядет, как только все выяснят и разрулят.
Стало сразу как-то невообразимо весело, захотелось делиться своей радостью и хорошим настроением с окружающими. А кто у меня окружающие? Эд, в первую очередь!
Пока собираюсь, нахожу в ванной когда-то давно купленный красный спрей и тоник. Почему бы и нет?! К тому же, Эда особенно выводят на эмоции мои эксперименты с яркостью.
Пока провожу все необходимые манипуляции, пока добираюсь до университета на автобусе и выхожу на остановке, на мой телефон поступает звонок с неизвестного номера. Чувствую всеми фибрами души, что это Серж. Уверена, что это он. Несколько секунд раздумываю над ответом, но злорадство берет верх.
– Слушаю, – как можно веселее отвечаю я.
– Радуешься, Опилка? – хриплый немощный голос Сережи раздается в ответ. – В универ идешь, к своему деканчику?
Осторожно осматриваюсь по сторонам, но не вижу хотя бы кого-то, кто смотрит на меня. Неужели следит?
– Простите, вы ошиблись номером, – говорю я, но не спешу отклонять вызов. Он ведь скажет еще что-то, я уверена.
– Из-за тебя у меня начались проблемы и ты думаешь, что я дам тебе с твоим преподом спокойно жить?! – шипит он в трубку. – Неблагодарная тварь! Я сделаю все, чтобы вы оба...
Мысленно усмехаюсь его отчаянию и ускоряю шаг. Похоже, что дела у него очень плохи. На душе так тепло и хорошо, даже страшно, насколько меня радует его состояние.
– Я вас не знаю, извините, – с усмешкой говорю я и все же нажимаю на кнопку сброса.
Пошел к черту! Ничего он не сделает!
Когда я заявляюсь к Эду на работу и склоняю его в сторону очередного грехопадения, он, конечно, шокирован, но мой план удается на славу. Поразить его знаниями немецкого мне вряд ли удалось, но…
После нашего очередного сумасшествия в деканате, я выражаю желание посидеть на лекции. Нет, не потому, что жажду получать знания будучи в академическом отпуске, а лишь потому, что это пара у Беликова.
– Зачем тебе ко мне на лекцию? – пытается меня отговорить Эд, торопливо застегивая рубашку. – Снова будешь издеваться надо мной? – слышу в его голосе улыбку.
– Разве что чуть-чуть, – хихикаю я. – Посижу на галерке, понаблюдаю за своим парнем…
– Парнем, господи, – ржет Беликов. – Лучше езжай домой и приготовь что-нибудь вкусненькое...
– Вкусного было недостаточно? – приподнимаюсь на носочках и целую мужчину в щеку. – Ладно, поеду домой.
– Я до сих пор не привык, что ты со мной соглашаешься, – вздыхает Эд. – Сейчас будет звонок и мы выйдем, не хочу любопытных глаз.
Понимающе киваю, глядя на то, как мужчина берет со стола свой телефон. В мгновенье на его лице отражается самый настоящий ужас.
– Твою ж, – шепчет он, прикрыв рот рукой. – Ты в курсе, что все это время шла запись?!
– А ты не нажал на стоп? – из груди рвется нервный смех. – И что, реально до сих пор пишет? Вот это у тебя памяти в телефоне...
– Я же не думал, что ты по-настоящему вела съемку…
– Сохрани до вечера, мне интересно, что там, – хватаю мужчину за руку и давлюсь смехом. – Я серьезно! Помру, если не увижу!
– Ужас, Веста, – качает головой Эд. – Подведешь нас обоих под монастырь!
– Ну да, ну да, этим же в монастырях занимаются, – смеюсь я.
– Там все равно нет изображения, черный экран и только звук, – говорит Эд.
– Не будь занудой, Эд, ты же…
Резко замолкаю, когда слышу стук в дверь деканата.
– Твою мать, – беззвучно, одними губами, произносит Эд.
Торопливо поправляет рубашку с галстуком, накидывает пиджак и дает мне знак оставаться в его кабинете, сам же выходит в секретарскую приемную, прикрыв дверь. Осторожно прижимаюсь спиной к стене возле двери и боюсь даже дышать. Осматриваю кабинет на предмет убежища, если вдруг Эдгар поведет “гостей” в свое логово.
Черт возьми, полезу в шкаф, что делать еще?!
Если меня услышат или увидят, если нас поймают – Эд лишится должности, если не работы вообще. Он этого не переживет, а я буду чувствовать себя виноватой до конца жизни. Не знаю, будут ли вообще наши отношения после этого иметь место существовать.
– Здравствуйте, – слышу незнакомый мужской голос. – Разрешите войти?
– Да, конечно, я тут как раз… Документы искал… – откашлявшись, отвечает Эд.
К счастью, слышимость замечательная, главное не выдать свое присутствие громкими звуками.
– Мы по распоряжению ректората, нам сказали, что деканы факультетов предупреждены и посодействуют расследованию, – говорит неизвестный мужчина.
– Простите, немного не понимаю о чем вы, – в голосе Эда слышу плохо скрываемое беспокойство.
– Эдгар Александрович, верно? – спрашивает мужчина. – Я капитан Сергеев из полиции. Вас должны были предупредить, что наши люди работают на территории университета с целью поимки распространителей наркотиков.
Задумчиво кусаю губы: кажется, это распространение дело рук Сержа, иначе быть не может.
– Ах, да, извините, заработался и немного туго соображаю, – отвечает Эдгар. – Чем я могу помочь? Что-то случилось?
– Да, один из студентов только что позвонил в полицию, и сообщил что ему продали дозу, – говорит капитан Сергеев. – Такое на нашей практике впервые, возможно, что ложная тревога, вещество ушло на экспертизу, но мы обязаны найти дилера. Молодой человек сейчас с моим напарником находится на улице, чтобы не привлекать внимания, и готов сотрудничать.
– Да, конечно, что от меня требуется? – воодушевленно произносит Беликов.
– Нам необходимо пройтись по аудиториям и опознать продавца, желательно сделать это во время пары, пока все студенты в аудитории.
– Хорошо, сейчас у меня как раз лекция, можете начать с моего потока, – бубнит Эд. – А есть какие-то особые приметы, чтобы сузить поиск?
– Парень сказал, что это была молодая девушка неформалка, что-то вроде того. Ну, там, красные волосы, пирсинг…
Слышу, как что-то с громким шлепком падает на пол и не пойму, это Эд из рук журнал выронил или мое сердце в пятки упало...
62
Кажется, что у меня из легких выкачали весь кислород, не могу вздохнуть, а сердце колотится, как заведенное. Уверена, что я не одна такая уникальная с цветными волосами, но что-то подсказывает, что в данной ситуации речь идет именно обо мне и я даже знаю, кто приложил руку.
Сволочь! Беспринципная тварь!
– Простите, я сейчас все подниму, – слышу осипший голос Эда. – Очень устал, весь день бумажки заполнял…
Шуршание, а затем хлопок и звук запирающейся двери. Выходит, Беликов повел полицейских осматривать аудитории, спрятав меня? Ох, Боже… Как же я влипла!
Что теперь делать? Бежать, скрываться?!
Начинаю метаться по кабинету и нервно грызть ногти, в попытках найти верный выход. А есть ли он?! Меня по-настоящему трясет, все тело как будто вибрирует от напряжения, еще чуть-чуть и я рухну в паническую атаку.
Не знаю сколько времени проходит, пара, две или три, но мне кажется что вечность. Когда в кабинет возвращается Беликов, он запирает дверь и прислоняется к ней спиной. Встречаемся взглядом и я вижу в его глазах неведомые сомнения.
– Это не я, клянусь! Эд, я не… – начинаю оправдываться я, а глаза застилает непрошенная пелена слез. – Я ничего не продавала, я ушла от Сержа, чтобы не быть причастной к его бизнесу. Эд, готова поклясться на могиле родителей, что это не я!
Мне хочется плакать, хочется кричать и доказать ему, что я непричастна, ведь если он усомнится во мне – я этого не переживу. Он единственный близкий мне человек и если даже Беликов отвернется от меня, то какой смысл жить вообще?!
– Эй, девочка моя, эй, – бросается ко мне Эд и крепко сжимает в своих объятиях. – Ты что, я верю! Я верю тебе, я знаю, что это подстава!
Шмыгаю носом и крепко впиваюсь ногтями в его плечи. Не могу успокоиться, каждый вдох словно всхлип, а в теле дрожь. Мне страшно, мне безумно страшно.
– Что теперь делать? – поднимаю на мужчину взгляд и понимаю, что он тоже в растерянности. – Смыться из страны? Заныкаться в какой-нибудь берлоге? Сменить внешность?
Тараторю без умолку, пока Эд не обхватывает мое лицо и не прикладывает большой палец к губам.
– Веста, нужно успокоиться и подумать, – тихо произносит он. – Смотри, полицейский сказал: парень написал в заявлении о том, что ему продали дозу после пары в перерыв. Ты же пришла в универ, когда еще шла пара, а в перерыв мы с тобой… Были заняты вот тут, в общем, – говорит Беликов, а его тембр голоса успокаивает. – По периметру университета установлены камеры, в коридорах их еще не успели поставить, но сам факт, что ты пришла в универ еще до перерыва мы сможем доказать, понимаешь?
– Я понимаю, – киваю я, медленно осмысляя его слова. – Серж сволочь! Он не хочет, чтобы я жила спокойно, он звонил мне… Он сказал, что сделает все, чтобы испортить нам жизнь! – снова шмыгаю носом и из последних сил сдерживаю слезы. – Прости, что тебя это все затрагивает… Прости, что мои проблемы… – Эд снова заставляет меня замолчать и смотрит в глаза, будто гипнотизирует.
– Веста, твои проблемы отныне и навсегда касаются и меня тоже, – говорит он. – Я знаю, что выбраться из этой задницы нам будет сложно, но, – мужчина достает из кармана свой телефон, разблокирует его и поворачивает ко мне экраном, – попытаться доказать твое алиби можно попробовать. Благодаря твоим безбашенным экспериментам, кстати…
