Текст книги "Ассистентка (СИ)"

Автор книги: Юлия Оайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Ты правда не помнишь?! – округляет глаза Инга и я киваю, все же пытаясь вспомнить хотя бы кусочек вчерашнего вечера. Увы, пусто, как будто отрезали кусок киноленты.

– О-о-о, детка, – усмехается подруга и я уже жалею, что задала вопрос. – Вы танцевали медляк и он так тебя к себе прижимал и пожирал взглядом, что даже мне завидно стало. Не будь вокруг толпы народа, он бы тебя трахнул прямо там, клянусь! Серьезно, ты забыла, как обнимала шикарного мужика?!

– Забыла, – потупив взгляд, отвечаю я, – а то, чего я не помню, давай считать, что не было.

Как бы я хотела вспомнить вчерашний вечер. Черт, почему мой мозг решил украсть у меня именно эти воспоминания!

– А может быть ты еще что-то не помнишь, а? – загорается бесячий огонек в глазах подруги. – Вы потанцевали, он вышел на улицу, а ты следом понеслась. Он тебе скорую вызывал, рядом был, может быть до этого вы...

– Даже не вздумай что-то пошутить по этому поводу, – укоризненно смотрю на подругу и показываю ей кулак, а та лишь ехидно хихикает.

20

Проводив подругу, сажусь на постель и достаю телефон, лежащий рядом на тумбочке. Первое, что я хочу сделать, так это удалить к чертям собачьим Виктора из своей жизни, в том числе и виртуальной.

Захожу в его профиль в сети и безжалостно жму на кнопку «удалить из друзей». Он даже не извинился и не раскаивается в том, что по его вине я могла погибнуть! Он безответственный и бесчувственный даже по отношению к собственному отцу, попавшему в больницу, что уж тут мне ждать?

Не знаю зачем, но снова нахожу профиль Авдеева, пальцы сами вбивают в поиске его имя. Открываю и замираю... То, что я чувствую, не передать словами. Улыбаюсь и ничего не могу с этим сделать, вскакиваю с кровати и начинаю ходить туда-сюда по палате, не отводя взгляда с экрана телефона, где на главной фотографии профиля красуется мной подаренный снимок. Сердце так бешено стучит от переизбытка эмоций, как будто собралось выскочить и сбежать из моей груди.

Значит ему действительно понравилась моя работа!

Падаю на кровать, утыкаюсь лицом в подушку и смеюсь, не в силах сдерживать нарастающее веселье. Непередаваемое чувство, такое новое и такое живое.

– Привет, – заходит в палату Авдеев и я тут же вскакиваю на ноги, вот только улыбка никуда не хочет уходить. – Едем?

– Да, – киваю я и, захватив свои немногочисленные вещи, следую за мужчиной на выход.

Сажусь на переднее сидение автомобиля и поворачиваюсь к Станиславу. Бесстыдно смотрю, как мужчина пьет кофе из стаканчика старбакс и что-то ищет в телефоне. Да, уж в чем права подруга, так это в определении «шикарный мужик» по отношению к Авдееву. Я до сих пор не знаю сколько ему лет, но выглядит он просто потрясающе, сколько бы не было.

– Сейчас поедем, только допью, – поворачивается Авдеев и, заметив мой взгляд, спрашивает: – Что-то не так? Может быть ты голодная? Черт, прости, не подумал!

– Нет, спасибо, я не голодна, – качаю головой я и задаю вопрос, что гложет меня все утро. – Скажите, сколько я вам должна за клинику?

– Глупышка, нисколько, – тепло улыбается Станислав.

– Вы сделали для меня за эту неделю куда больше, чем мой собственный отец, а это ненормально, – пожимаю плечами я и рассматриваю синяк на лице мужчины, ощущая его цепкий взгляд почему-то на своих губах.

– Я вырос в детском доме, Лия, – вздыхает он. – Я как никто понимаю, каково это быть предоставленным самому себе. Я не хочу, чтобы ты попала в неприятности и наворотила дел. Ты маленькая девочка и тебе, в тяжелый жизненный период, нужна опора.

Какое-то время мы молчим и просто смотрим друг на друга. Не знаю, о чем думает Станислав, но взгляд его невероятно добрый и нежный, такой, что мурашки бегут по коже. Мне до безумия приятна его забота, как будто так и должно быть, но выражение «маленькая девочка» заставляет мое сердце сжиматься и ныть. Почему это звучит так по-детски, так несерьезно, словно мне пять лет.

– Почему вы обращаетесь со мной, как с ребенком? – растерянно спрашиваю я, не отводя взгляда. Произношу эти слова и испытываю странное чувство дежавю, словно бы я их уже говорила и именно Станиславу.

Мужчина неожиданно закашливается кофе, а тонкий стаканчик сплющивается в его руках. Горячее содержимое выплескивается на белоснежную футболку Станислава и попутно заливает руль автомобиля, стекая на пол. Я успеваю лишь тихо ойкнуть, а вот Станислав не сдерживает эмоций.

– Черт, твою мать! Сука, горячо! – рычит сквозь зубы Авдеев, продолжая кашлять и стараясь отлепить вымокшую в горячем кофе ткань от тела. Затем Станислав поворачивается ко мне и с подозрением изучает мое лицо. Он будто что-то ищет, ответ на какой-то неведомый мне вопрос. Но, судя по шумному выдоху, не находит.

– Простите, я не хотела, – извиняюсь я, но самой хочется смеяться. У мужчины настолько растерянный, жалкий, но в то же время сексуальный вид в этой прилипшей к телу футболке, а мне почему-то смешно.

– Ты тут не при чем, – отмахивается Станислав, бросает в ноги лопнувший стакан и, как ни в чем не бывало, мило улыбается. – К слову, при детях я матом не ругаюсь, – бросает на меня загадочный взгляд мужчина и поворачивает ключ зажигания двигателя.

21

Спустя полчаса пути, мы приехали к месту назначения. Выходя из машины, понимаю, что мы недалеко от центра города, но в достаточно старом районе, обветшалые многоэтажки тому подтверждение. Что же такое здесь хочет показать мне Авдеев?

– Идем, – улыбается мужчина и кивает на дверь одного из подъездов.

– Куда мы приехали? – спрашиваю я, следуя за Станиславом.

– Ты сама сказала, что если бы у тебя была возможность жить отдельно – ты бы жила, – спокойно говорит он и открывает передо мной дверь, пропуская вперед. – Так вот, я имею желание и возможность предоставить тебе эту... возможность. Масло масляное, но говорю, как есть.

Останавливаюсь и ошарашенно смотрю на улыбающегося Авдеева.

– Это ваша квартира?

– Нет, одного моего... Ну, скажем, родственника, – мрачнеет Станислав, отводя в сторону тоскливый взгляд, а все мышцы на его теле заметно напрягаются.

Я уже видела такую его реакцию. В тот самый день, когда первый раз вышла на работу и обзванивала спонсоров и искала судей. Когда передала ему листок с двумя записанными именами. Вот точно так же на идеальное лицо Авдеева тогда легла тень, взгляд стал отрешенным и печальным.

Квартира родственника? Звучит странно, ведь Авдеев сам сказал, что вырос в детском доме. Очень хочу узнать о нем побольше, но стесняюсь задать личный вопрос, поэтому молча продолжаю подниматься по лестнице.

Когда я перестала быть бдительной и осторожной? Ведь совсем недавно я бы в панике сбежала прочь, если бы кто-то привез меня в неизвестное место, ни слова не говоря. Когда я стала так наивно и слепо верить малознакомым людям? А вернее, одному...

– Квартира пустует очень давно, ее оставили на мое попечение, чтобы нашел съемщиков, но как-то не срослось, – усмехается Станислав и через еще один лестничный пролет останавливается напротив черной металлической двери.

Мы заходим в маленькую уютную двухкомнатную квартиру. Все очень просто и со вкусом: ремонт, мебель, техника, посуда. Такое ощущение, что здесь недавно кто-то был, убирался, готовил на кухне – ни единой пылинки, выказывающей запустение жилья.

– Здесь очень уютно и красиво, – улыбаюсь я, подходя к балкону, выходящему в сторону дороги и небольшого парка.

– Если тебе здесь нравится – квартира твоя, живи. Согласна? – весело отвечает Станислав и хлопает дверцей шкафа.

Поворачиваюсь на звук и не сразу могу заставить себя отвернуться, хотя краска смущения и приливает мгновенно к лицу. Оказывается Станислав снял испачканную в кофе футболку и на данный момент, повернувшись ко мне боком, усердно ищет в ящиках шкафа во что бы переодеться.

Я снова, как тогда на смотровой площадке, испытываю смесь восторга и стыда. Боюсь быть застуканной за подобным наблюдением, поэтому заставляю себя оторвать взгляд от идеального торса. Успеваю заметить несколько больших, расплывшихся бурыми пятнами по ребрам, синяков. Видимо, фраза «спустили с лестницы» носила не образный характер и от этого становится дурно.

Выравниваю сбившееся от волнения дыхание и перевожу взгляд на проезжающие на улице машины. Вспоминаю заданный Авдеевым вопрос и, собрав волю в кулак, отвечаю:

– Мне пока нечем платить. Возможно, в следующем месяце...

– Тебе не нужно платить, Лия, считай, что это... Ну, не знаю, – замолкает Станислав и я чувствую его тепло за своей спиной, он стоит так близко. Сердце колотится как бешеное, отдавая таким громким звоном в ушах, что мне кажется даже Станислав слышит этот гул.

– Подарок на день рождения? – осторожно поворачиваюсь к мужчине и выдыхаю, заметив вместо обнаженного торса черную футболку.

– Нет, подарок на день рождения будет совсем другой, – хитро ухмыляется Авдеев, словно лис из мультфильма, но в один момент становится серьезным. – Лия, я не хочу, чтобы ты возвращалась в то место. Я даже домом не могу назвать тот алко-притон! Я помогу с необходимыми вещами, со всем, о чем только попросишь, но только живи здесь, пожалуйста!

По моей коже бегут нескончаемые мурашки от его вкрадчивого бархатного голоса. Взгляд Станислава прожигает меня насквозь, дотягиваясь до самых сокровенных уголков моей души. Между нами нарастает необъяснимое напряжение, отчего становится невыносимо ровно дышать. В голове всплывают странные желания, абсолютно для меня нетипичные, словно картинки вспыхивают и тут же гаснут. Мне неимоверно хочется дотронуться до лица Станислава, провести кончиками пальцев по коже, очертить круг около подбитой скулы, спуститься к колючей щетине...

Стоп!

Инга права, все это не нормально, это что-то сумасшедшее! Но почему мне так необыкновенно нравится представлять эти невозможные в реальной жизни ситуации?!

– Хорошо, – киваю я и отхожу в сторону, делая вид, что рассматриваю очень интересный торшер.

На самом деле я просто не понимаю, что со мной происходит. Та лавина из чувств и реакций собственного тела отличается от всего, что я испытывала ранее, считая даже мнимую влюбленность в Виктора.

22

АВДЕЕВ СТАНИСЛАВ

Сижу в машине возле больницы, упершись лбом в руль. Как же это тяжело, держать себя в руках.

Я как пес, который всю жизнь просидел на привязи, но однажды, тогда у клуба, я словно перегрыз поводок и бросился к своей мечте. Был счастлив, но потом меня будто снова посадили на цепь, при этом хорошенько налупив и пригрозив голодовкой. Самое жестокое, что вместо злого хозяина я вынужден собственноручно заключить себя в проклятые оковы, чтобы не потерять навсегда свою мечту, не вспугнуть ее.

Безмерно рад, что Лия согласилась пожить в квартире Бергера. Она умная девочка и сама устала жить в страхе перед вспыльчивым папашей, а у меня нет желания отпускать малышку в отцовский притон. Да и здесь одну, будем честны, оставлять тоже не шибко хотелось. Хочется отвезти ее к себе и не спускать глаз с этой хрупкой девушки, но она бы никогда не согласилась жить с малознакомым мужиком, у которого от ее близости едет крыша.

Оставил ее в квартире, предложил пригласить друзей на новоселье и заказал доставку еды на дом. Пришлось пообещать, что вычту из ее зарплаты, ведь Лия не терпит долгов, после знакомства с ее папенькой – понимаю почему. Хочу, чтобы она развлеклась со своими друзьями, выбросила из головы весь негатив и почувствовала себя как дома. Пообещал вернуться к десяти и привезти часть вещей, что не хватает в квартире.

Бросаю взгляд на скомканный комок белья вместе с подушкой и одеялом, которые с остервенением сдирал с постели и засовывал в огромный мешок под ее удивленным взглядом. Я бы еще и матрас вынес нахер, но это выглядело бы слишком странно. Нужно выбросить весь этот хлам, а лучше сжечь. Да, именно, сжечь – лучший вариант.

Я привез Лию в их квартиру. Я не стал сдавать ее, как просил Кирилл, а использовал это место для своих одноразовых развлечений, получая при этом нереальный кайф от осознания того, что перетрахал кучу баб на их кровати. Не знаю почему, но это помогало мне забыться, перенаправить свою неразделенную любовь, обиду и тоску в злость, залечить душевные раны.

Но сейчас мне противно от самого себя настолько, что хочется выть.

Не хочу, чтобы моя Лия спала на этом. Не хочу, чтобы ее коснусь хоть что-то грязное, будь то постельное белье или чьи-то наглые руки.

Черт! Бьюсь головой о руль и слышу отрезвляющий гудок.

Как выбросить из головы постоянно прокручиваемые в мозгу воспоминания, словно заезженную кинопленку? Как мне теперь, глядя на эту девушку, перестать чувствовать ее поцелуи на своих губах?

Я знаю ответ – никак.

Такое уже случалось один раз и от этого не сбежать и не избавиться.

Выхожу из машины и поднимаюсь в палату к старому другу. Рик видит меня насквозь, поэтому с порога задает вопрос:

– Сохнешь по ассистентке?

Пришлось рассказать не только о выходках его сынка, но и о ситуации с Лией.

– Бро, твою мать, я клянусь не знал, куда именно вляпался Виктор и откуда у него наркота! – хватается за голову Рик. – Что ты смог вытрясти из него?

– Пока что только кучу дерьма и ничего дельного, – ухмыляюсь я, вспоминая упоительный момент, когда врезал уродцу по морде. – Я отдал оставшиеся шесть таблеток на экспертизу, жду результата. Виктор уверяет, что купил дурь у какого-то байкера, но не из наших. Буду копать, но, Рик... Я не могу спустить все на тормозах, не могу прости... Он чуть не сгубил девчонку!

– Я понимаю, но дай время разобраться, Стас, – умоляюще смотрит на меня друг. – Не делай поспешных выводов, прошу!

– Разберемся, – тихо отвечаю я и стараюсь не смотреть в глаза Рику.

Мне серьезно жаль. Жаль друга, но не его гребаного безмозглого сынка.

– Так, значит, девчонка ничего не помнит? – старается улыбнуться друг и пихает меня кулаком в грудь.

– Не помнит и это оказалось куда хуже, чем если бы помнила, – вздыхаю я. – Дорогого мне стоит держать себя в узде.

– А зачем? – фыркает Рик. – Зачем держать себя в узде? Пойми, что даже будучи под кайфом, она пришла к тебе, а не к кому-то другому. Разве это не показатель ее симпатии? Уверен, что в клубе тусовалось достаточно сексуальных парней.

– Конечно, с твоей колокольни все предельно просто.

– А что тут сложного, бро? – разводит руками Рик. – Ты мужик или прыщавый подросток?! Прояви инициативу! Влепит по щам – поделом тебе, отвалишь, ответит – спасибо мне скажешь!

Задумчиво смотрю на Рика и понимаю, что отчасти он прав. Почему раньше мне не было так сложно с женщинами, как сейчас с ней?

– Ты ничего не теряешь, кроме драгоценного времени, друг, – хлопает меня по плечу Рик. – Часики тикают, ты не молодеешь. Нужно действовать, идти ва-банк, брать хитростью и намеками!

– Подстрекатель, – усмехаюсь я, а на душе становится необъяснимо легко.

От Рика ухожу в отличном расположении духа и еду по магазинам. Покупаю необходимые бытовые вещи в квартиру и новое постельное белье. По пути успеваю заехать в несколько мест по работе и в лабораторию.

Экспертиза не радостная: наркотик новый, состав не стабильный. Вот только не хватало мне в моем клубе неизвестной дряни! Нужно хорошенько прихватить Виктора за яйца, а еще лучше – нанять специалиста в сфере наркоконтроля или как это называется. Не факт, что клуб не прикроют, но я не хочу смертей и дурной славы, не для того столько сил угрохал на это место.

Ближе к десяти вечера, как и обещал, возвращаюсь к квартире с полными пакетами вещей и съестного. Открываю домофонную дверь и поднимаюсь по лестнице. Смеюсь на самого себя. То, что я собираюсь сделать, больше походит на поведение школьника, а не взрослого состоявшегося человека.

Вдох, выдох. К черту, Стас! Будь, что будет!

Звоню в звонок и сердце замирает, при виде смущенно улыбающейся Лии.

– Привет...

23

ЛИЯ ЯНОВИЦКАЯ

Это просто сумасшествие! Я буду жить отдельно от отца, больше не будет проклятых пьянок и вечного страха скандалов. Неужели это не сон? Хожу по квартире и рассматриваю вещи, при этом не переставая улыбаться.

Станислав уехал за какими-то бытовыми вещами, но мне и так здесь уже слишком хорошо. Понятия не имею зачем, но он упаковал кучу постельного белья и других вещей в огромный мешок и наказал: «Спи на диване, пожалуйста». Не стала спрашивать почему, решила просто повиноваться. Зачем мне задавать лишние вопросы?

Еле-еле убедила Станислава в том, что свои вещи я заберу от отца сама, соврала, что вместе с друзьями, чтобы Авдеев не беспокоился. Я не хочу, чтобы пьяный папаша снова навредил этому мужчине.

Вызвала такси и, пока отец был в отключке, собрала все самое дорогое и необходимое. Шутка ли, все, что мне нужно, поместилось в две больших клетчатых сумки. Вернулась в квартиру и почувствовала что да, я дома...

Через полчаса приехали Инга и Вова, которых меня уговорил пригласить Авдеев, как будто бы на новоселье, а следом прибыла и доставка еды.

Все бы ничего, вот только Хантер прибыл с бутылкой наперевес не в лучшем расположении духа. Парень поздоровался, спросил где можно покурить и молча удалился на балкон.

– Что случилось? – обеспокоенно спрашиваю я у Инги. Подруга морщит лоб и я вижу, как ей тяжело и как она переживает за брата.

– Руби выходит замуж, – отвечает подруга, чем повергает меня в глубокий шок.

– В каком... что? – переспрашиваю я, бросая взгляд в сторону балкона, где маячит напряженная фигура близнеца. – У них же все было нормально!

– А вот так, она послала братца, сказала, что улетает с женихом в штаты, там у ее хмыря какой-то бизнес. Сука! – злобно шипит подруга. – Два года пудрила Вовке мозги и свинтила! Он даже сам жениться хотел, он кольцо купил, Ли, матери сказал, понимаешь?! В девятнадцать-то лет решиться на такое?! Расцарапала бы ей физиономию!

– Инга, это ужасно, – смотрю на Хантера сквозь оконное стекло и не могу представить даже частичку той боли, что он испытывает в данный момент. – Может быть с ним поговорить?

– Не смеши меня, Ли, – фыркает подруга. – Я пыталась и была послана далеко и надолго, со всеми сопутствующими... Пойдем есть твои разносолы и расскажешь подробнее, как тебя сюда занесло.

Бросаю короткий взгляд на затягивающегося сигаретой парня и иду на кухню. Вместе с Ингой распаковываем кучу разных вкусностей, наверняка из ресторана, а потом с восторгом уплетаем все это великолепие. Рассказываю подруге обо всем, что произошло после ее ухода из больницы, и снова вижу хитрющий взгляд.

– Ты правда не замечаешь? – улыбается Инга, накручивая на вилку пасту. – Тут не просто помощь бедной девочке, я уверяю тебя, что здесь нечто большее!

– Инга я не знаю, – мотаю головой я.

– Конечно, не знает она, – фыркает подруга. – Признавайся, ты о нем думала? Вот честно, как на духу, скажи, думала? Представляла его в ином ключе, не таком начальственном?

– Я не буду отвечать, – опускаю глаза на аппетитный чизкейк и соскребаю с него ложечкой шоколадный ганаш.

– Твою мать, Лия, ты влюбилась! – хихикает Инга, а меня окатывает волной смущения. – О, да, подруга, если от себя ты способна это скрыть, то от меня не получится!

– Я ничего не понимаю, – закрываю лицо руками и чувствую, как же сильно хочу провалиться сквозь землю. На глаза наворачиваются слезы, ведь я на самом деле не понимаю, как себя вести дальше с Авдеевым. Мои чувства выходят из-под контроля, меня тянет к нему, как магнитом.

– Тут не надо ничего понимать, дорогая, – подскакивает ко мне подруга и заставляет убрать ладони от лица. – Лия, не нужно душить свои чувства, не нужно бояться! Я же не говорю тебе «иди и переспи с ним», хотя и это было бы не плохо, я говорю просто о чувствах, о поцелуях и в целом о другом отношении друг к другу.

– Я не хочу разочаровываться, – качаю головой и поднимаю взгляд, рассматривая красные пряди, ниспадающие подруге на лоб.

– В Станиславе? А в чем там разочаровываться, Ли? – улыбается Инга и встряхивает меня за плечи. – Виктор – сопляк, у него нет ничего. Авдеев – состоявшийся человек, взрослый и нагулявшийся мужчина!

– В том и проблема, что взрослый... – вздыхаю я.

– Где ты увидела проблему, милая? – смеется Инга. – Да я бы все на свете отдала, лишь бы мне когда-нибудь попался не сопляк-однодневка, а такой же заботливый человек, как Стас.

– Ты меня сейчас что заставляешь сделать, я не пойму? – щурюсь и всматриваюсь в хитрые глаза подружки.

– Признаться, в первую очередь – себе, – серьезным тоном говорит девушка. – А уже потом – расставить все по своим местам со Стасом. Просто покажи ему, что ты к нему не безразлична, подай знак, Ли!

Почти все время до позднего вечера, мы с Ингой болтаем, изредка проверяя, чем на балконе занимается наш отшельник с разбитым сердцем. Я постоянно прокручиваю в голове слова подруги, размышляя о своих реальных чувствах, но мне страшно признаться. Даже себе, ведь вся ситуация кажется мне неправильной.

В половину десятого звонит телефон подруги и та, смачно выругавшись, показывает мне имя абонента: «мама».

– Вот черт, сейчас домой нас будет загонять... Хорошо, что свои права взяла, а то поди Вован уже в говно. Я поговорю с ней, иди проверь, не выпрыгнул ли наш страдалец из окна, – говорит Инга и усмехается: – Вот радость-то была бы, одной проблемой в моей жизни меньше...

Подхожу к балконной двери и смотрю на парня, сидящего на полу, изредка выпивающего из бутылки. Заметив меня, Хантер машет рукой, как бы приглашая войти на свою оккупированную территорию.

– Как ты? – обеспокоенно спрашиваю я, стараясь увидеть на лице друга хотя бы капельку радости.

– Хуево, – хрипло отвечает Вова и хлопает по постеленному на балконном полу ковру, приглашая сесть рядом. Я осторожно сажусь рядом с ним. – Будешь? – протягивает мне бутылку Хантер и я отрицательно качаю головой. – Как хочешь...

Какое-то время мы молчим, оба смотрим куда-то вдаль, на яркие звезды, уже вовсю сияющие в небе.

– Ты знаешь, что такое химия, Ли? – поворачивается ко мне друг. Я прекрасно понимаю, что он сейчас говорит не о науке, поэтому качаю головой. – Это нечто необъяснимое, когда вас тянет друг к другу несмотря ни на что, какие бы преграды судьба не выстраивала... Ты ничего не сможешь сделать с этим влечением, только поддаться.

– К чему ты это говоришь? – робко спрашиваю я, рассматривая печальное лицо Хантера.

– Я слышал ваши с Ингой разговоры, краем уха, – изображает улыбку друг. – Нет, не злись, просто послушай... Скажи мне честно, как тому, кто давным-давно вдарил за тебя радиоуправляемым самолетиком по башке в песочнице хулигану. Чего ты боишься, стесняшка?

– Не знаю, – вздыхаю я и снова перевожу взгляд на звезды.

– Ли, самолетик тогда не выжил, – шмыгает носом Вова. Замечаю в его руках красную бархатную коробочку, которую парень нервно потирает. – Скажи мне честно, чтобы почтить светлую память любимой пластиковой игрушки, ты же влюблена в Черта?

– Я не знаю, Вова, не знаю! – вскакиваю на ноги и подхожу к окну. Нервно потираю свои плечи и задыхаюсь от волнения. Парень поднимается следом и встает рядом.

– Ты врешь, Ли! – заплетающимся языком говорит он. Только сейчас, когда он начал говорить быстро, замечаю, насколько друг пьян. – Научно доказано, что человеку, чтобы понять, что он влюбился, достаточно гребаных девяноста секунд! Девяноста секунд, мать их! А сколько времени ты потом будешь корить себя за нерешительность, за то, что искала знаков и подходящих моментов?! – Хантер открывает коробочку и, с характерным хрустом разломив пополам, выбрасывает в приоткрытое окно. Я не успеваю среагировать, когда маленькое золотое колечко отправляется следом.

– Ты что наделал?! Вова! – растерянно смотрю в темноту улицы, словно выискивая выброшенный аксессуар.

– Не допускай моих ошибок, не жди подходящих моментов, – шмыгает носом парень, его глаза блестят и грудная клетка ходит ходуном. – Иначе можно упустить то, что тебе так дорого...

Громко хлопнув балконной дверью, Вова возвращается в квартиру, а мое сердце рвется на части и самой хочется плакать.

Он прав, я знаю. И Инга права. Но почему так трудно себе признаться?!

Набираю в легкие побольше воздуха, успокаиваю взволнованное сердце.

Нравится ли мне Авдеев? Да, мать вашу! Хочу ли я попробовать что-то большее между нами? Чертовски хочу!

После этого признания самой себе на душе становится подозрительно легко и я даже улыбаюсь. Надо же... Я не могла сказать подобного про Виктора, по отношению к нему у меня всегда были вопросы, но здесь все так четко и ясно, словно белым мелом на школьной доске! Может быть и не стоит больше мучить себя догадками? Что там говорила Инга – подать знаки...

Провожаю друзей и с нетерпением смотрю на часы. Ровно десять. Меня прожигает изнутри от волнения и предвкушения, эти два чувства смешиваются во взрывоопасный коктейль. Одно неловкое движение и грянет взрыв...

Звонкой трелью по всей квартире раздается звук звонка. Медленно подхожу к двери, резко выдыхаю и отпираю.

– Привет... – улыбаюсь я.

24

– Друзья уже ушли? – спрашивает Авдеев, закрывая за собой дверь.

– Да, – киваю я и отхожу в сторону, пропуская Станислава с покупками в квартиру.

Я должна дать знак, как сказала Инга, вот только как это сделать? Я не искусительница мужских сердец, не мастерица обольщения, поэтому все, что я смогла придумать за время ожидания, так это череду глупых вопросов, которые, возможно, смогут вывести Авдеева из равновесия, заставят понервничать.

Я прокрутила наш гипотетический разговор у себя в голове несколько раз, но так и не поняла, какой результат хочу получить.

– Я не буду тебя задерживать. Как только надоем – вытолкаешь меня за дверь, – говорит Станислав, проходя мимо меня в большую комнату, при этом окинув странным взглядом.

Он распаковывает новые постельные принадлежности и аккуратно укладывает на краю дивана. В голове нарастает шум от волнения, но я должна спросить, раз собралась.

– Станислав Юрьевич, – предательски осипшим голосом говорю я и мужчина поворачивается, вопросительно глядя мне в глаза. – Зачем вы мне помогаете?

В его черных глазах появляется странный блеск. Мужчина закончил выкладывать вещи и, с оставшимися мелочами на дне сумки, направился на кухню.

– Зачем купил вещи? – спрашивает Авдеев, глядя на меня через плечо.

– Я не только об этом, – сглатываю комок в горле я. Как же тяжело даются эти слова, но пути назад нет. – Помните, я пришла проситься в ассистентки, а вы сказали, что вам она не нужна. А потом хотели подвезти, когда осталась одна у клуба, но я отказалась. Помните?

– Такое сложно забыть, – поворачивается ко мне Авдеев. На его губах легкая улыбка, как будто ему нравятся эти воспоминания.

– Почему вы подошли ко мне на заправке и снова предложили помощь? – мне тяжело заставить себя смотреть мужчине прямо в глаза, но я смотрю, пронзаемая словно высоковольтным разрядом от его взгляда.

Мне кажется, что он способен прочесть меня, как открытую книгу, раскрыть каждую эмоцию и каждый жест, просканировать мою душу как будто под рентгеновскими лучами.

– А почему тебя это интересует именно сейчас? – отвечает Станислав и делает шаг в мою сторону, сложив руки на груди.

– Просто… Интересно, – говорю я, а в голове лишь громкое тук-тук-тук, от взбесившегося от волнения сердечка. – Почему, Станислав?

– Пожалел тебя, такую милую и печальную хрупкую девочку, – с улыбкой пожимает плечами Авдеев и наклоняет голову на бок. Его подозрительно хитрый взгляд блуждает по моему лицу, каждый раз «притормаживая» на губах.

– Пожалели? – ощущаю в груди неприятное жжение, а глаза предательски защипало.

Ему просто стало жалко одиноко сидящую возле клуба девочку, не более того.

Почему-то так хочется плакать. Да, прямо так, стоять здесь и размазывать слезы по лицу, прямо как маленькой девочке, которой меня считает Станислав. Когда я только успела настолько сжиться с мыслью о чувствах к Авдееву?! Это все Инга виновата, заставила меня поверить...

– Только из жалости?! – само собой вырываются слова. Закусываю губу, чтобы не взболтнуть лишнего и не выдать того, как моя душа мечется и рвется на части. Я стараюсь удержать голос ровным изо всех сил, но получается с трудом, он сам срывается на сиплый писк.

Пауза и тишина. Долгая и тягучая, нарушаемая лишь моим, ах, нет, нашим частым дыханием.

Я сама сейчас выдала себя с потрохами, буквально спросила в лицо: «Я вам не нравлюсь?». Дурочка!

Рассматриваю Авдеева и понимаю, что он тоже взволнован, ничуть не меньше моего, но старается выглядеть невозмутимым. Хороший ли это знак? Не уверена...

25

Наши взгляды прикованы друг к другу и меня безжалостно затягивает в бездну его чернющих глаз. Сердце с такой силой и скоростью барабанит в ребра, что дышать ровно не представляется возможным. Авдеев смотрит так удивленно и одновременно восхищенно, что я теряюсь в догадках, о чем он думает.

Неожиданно мужчина резко выдыхает и подходит ближе.

– Черт, Лия, а ты тоже провокатор... Но не такой хороший, как я, – качает головой он, хитро улыбаясь. – Ты правда поверишь, если я скажу, что просто пожалел, когда тебе стало плохо у клуба и из жалости вызвал скорую? А потом из жалости отвез в хорошую клинику? – произнося каждую фразу, Станислав оказывается все ближе и ближе ко мне.

Интуитивно отступаю назад и врезаюсь в стену, я не в силах отвести взгляда от мужчины. Он преодолевает последний разделяющий нас шаг и нависает надо мной, упершись рукой в стену прямо возле моей головы и тяжело дыша. Мне не страшно, совсем ни капельки. Меня окутывает его теплом, словно защитным куполом, а легкий аромат парфюма опьяняет.

– И если скажу, что сюда привез тоже из жалости, поверишь? – он задыхается, нервничает, но продолжает улыбаться и эта нежная улыбка только подливает масла в костер из моих разбушевавшихся чувств.

Я все еще не верю в то, что происходит здесь и сейчас, уж слишком хитрый взгляд у мужчины, но мысль, что он что-то испытывает ко мне, словно пробуждает ото сна целую стаю бабочек в животе. Эти маленькие существа будто цепляются крыльями за какие-то невидимые струны души, заставляя мое тело мелко подрагивать.

Станислав случайно прикасается кончиками пальцев к моему лицу, убирая непослушную прядку волос, а мои колени уже чуть ли не подкашиваются. Если бы не стена за моей спиной, служащая точкой опоры, я бы так и рухнула к его ногам.

– Поверишь? – повторяет вопрос он.

– А должна? – дрожащим голосом спрашиваю я, а по телу разбегаются колючие мурашки от прикосновения Станислава.

– Вопросом на вопрос? – ухмыляется Станислав и наклоняется ниже. – Не честно...

Кончик его носа соприкасается с моим, частое прерывистое дыхание обжигает, а горящий дьявольским огнём расфокусированный взгляд манит и искушает. Может быть поэтому его зовут Чертом?